Проснулась она словно по будильнику: часы показывали без пяти три. Юлечка ровно и глубоко дышала на соседней кровати. Стараясь не шуметь, Шуша осторожно встала и принялась одеваться.
Подруга была права: их никто не потревожит как минимум до шести. Но у неё были свои планы на оставшееся время. Ей хотелось немного погулять: может быть, удастся развеяться… В последний раз она позволяла себе нормальную прогулку почти две недели назад, да и то, стоило ли считать таковой двадцатиминутное кружение по скверу на полпути между бюро и подземкой…
– Встала… – приветствовала её баба Тоня, суетившаяся на кухне. – Есть будешь?
Шуша покачала головой, отказываясь.
– Спасибо, баба Тоня. Спасибо вам за всё… – произнесла она и сама испугалась: слова вырвались сами собой.
– Эх, милая… – махнула рукой та. – Спасибо скажешь, когда закончится всё… Спит ещё подруга твоя?
– Спит… – ответила Шуша. – Если до пяти сама не проснётся, – будите.
Она понимала, что Юлечка переоценивает количество времени, отпущенное им на отдых. Вот если баба Тоня разбудит её в пять, – болотноориенталка успеет спокойно собраться, неторопливо поесть, и как раз к семи, без спешки, подойдёт к директору. Сама она совершенно не собиралась куда-либо бежать в эти последние часы до начала операции.
– Пойду я… – пробормотала она и, когда баба Тоня кивнула на прощанье, вышла из дома.
Низкое солнце поздней осени уже клонилось к горизонту. Судя по тому, что вечер обещал быть морозным, никто не собирался менять последний вариант плана, который директор с некоторыми купюрами озвучил утром. Впрочем, если понадобится, погоду изменят за пару-тройку часов…
Шуша слегка поёжилась, раздумывая, что решили насчёт одежды генсека. С одной стороны, инопланетяне никак не обговорили в последнем обращении сей пункт, с другой… Шубку, куртку или пальто, в чём там она ни решит пойти в корабль, придётся снять наверняка, не только в целях успеха операции, – этого могут потребовать пришельцы. Может, они даже заставят это сделать перед оцеплением, опасаясь, что генсек сможет замаскировать в них какие-либо передающие устройства. И, значит, придётся идти почти километр без верхней одежды, по этому холоду…
Она потрясла головой, пытаясь отогнать мысли: сама не заметив, снова вернулась к теме операции. Удалось же сконцентрироваться на окружающем, полностью отвлечься от размышлений о предстоящем, когда она боролась с испугом телепата! Может, попробовать и сейчас?
Но прислушиваться к миру не хотелось, хотелось просто идти вот так, без цели, по улочкам Тотьмы, рассматривать резьбу на покинутых жителями домах, любоваться силуэтами деревьев… Как же ей отключиться при этом от настойчиво лезущих в голову мыслей об операции?
Ладно, как-нибудь… Шуша достала мобильник. Гудки были долго, потом сокровище наконец взял трубку.
– Как жизнь, ела… сладкий? – она не ожидала, что её голос пресечётся.
– Скучааааю… – протянул сокровище.
По тону чувствовалось, что он счастлив её слышать, но, как обычно в их телефонных разговорах, сдерживается, боясь, что, открыто показав эмоции, собьёт ей настрой на какое-нибудь важное дело. Впрочем, она тоже всегда опасалась его отвлечь: реанимация – не место для нежностей. Внезапно она с горечью подумала, что по-настоящему друг другу они за несколько лет совместной жизни принадлежали нестерпимо мало, даже дома стараясь не беспокоить спутника «излишними» нежностями… Которые вдруг оказались такими важными…
– Ручку тренируешь в мечтах обо мне? – она попыталась спросить хитренько, чтобы сбить прорезавшийся откуда-то пафос, но почувствовала, что не вышло: голос ощутимо дрожал.
– Ты что, простудилась? – к счастью, это проявление эмоций сокровище истолковал иначе.
– Да, есть немного… – пробормотала успокоенная Шуша в ответ.
– Осторожнее там. К врачу сходи.
Она хотела сказать, что обязательно сходит, но он перебил её.
– А меня тут уже все достали, – ты же по телевизору выступала! Чуть ли не автографов требуют! Когда приедешь, придётся раздавать.
Он усмехнулся.
– Раздам, обязательно! – пообещала Шуша. – Но немного. А то пальчики устанут… Мама не переживала?
– Нет, ей твой кочевник нативный позвонил, объяснил, зачем тебя к дедушке послал… А вообще, конечно, я сначала немного обиделся, что ты мне не сказала про все обстоятельства… Тогда, в аэропорту.
Шуша вздохнула.
– Милый, ну ты же сам понимаешь… Что бы ты сделал? Только извелся бы.
– Знаешь, что бы я сделал? Поменялся бы сменой, и к дедушке с тобой полетел. Я действительно очень соскучился, малюта… – он произнёс последнюю фразу таким тоном, что Шуша почувствовала: сейчас расплачется.
– А… Сергей Палыч как? – спросила она, стараясь перевести разговор на другие темы.
– Да представляешь, удалось ему пробить дело в министерстве! Той сопернице его, феминодендрофилке-то, другой участок предложили, а его на прежнем оставили. Так что уехал он ещё позавчера!
Шуша на секунду представила себе, как брат Светланы Семёновны упорно и настойчиво, как он умеет, втолковывает министру или его заместителю о допущенном в его отношении нарушении политкорректности, как начальники отмахиваются от него, а он, не обращая внимания, так же занудно талдычит и талдычит о своём, и поняла: его дело было решено особым указом по министерству – только для того, чтобы избавиться от назолы. Она хихикнула:
– Теперь в покое и одиночестве рыжики квашеные доедаете?
– Не доедаем, тебе бережём. И к праздникам всяким…
– Что, действительно, не трогаете совсем? – она улыбнулась, представив себе, как сокровище тренирует силу воли: грибы они оба очень любили.
– Ну… Если честно, по парочке-троечке я утаскиваю раз в день… Мама тут поймала, половником по голове настучала: Шуша там одна, говорит, а ты тут грибочки поджираешь…
Шуша снова почувствовала, как перехватывает горло.
– Ну ладно, сладкий… Пойду я, зовут тут меня… – пробормотала она, стараясь, чтобы он не почувствовал её настроения.
– Давай. Скоро приедешь? А то у нас тут мало новостей от вас, видимо, секретят…
Она помолчала, прежде чем ответить.
– Да. Скоро, – пообещала она. – Маме привет передавай…
– Обязательно! Целую, малюта! Пока.
Шуша нажала кнопку и, сглотнув ком в горле, огляделась.
Куда это завели её ноги за недолгий разговор? Не иначе, окраина…
Вокруг стояли какие-то развалюхи, в большинстве своём уже лишившиеся крыш. Причина была ясна: недалеко стройными рядами красовались новые кирпичные коттеджи, куда переселили владельцев ветхих домов. Центр Тотьмы, конечно, находился под охраной как памятник культуры и архитектуры, а эти сараюшки, появившиеся, наверное, в послевоенное время, никому нужны не были…
Ладно, надо выбираться отсюда. Шуша пожалела, что не следила за дорогой, разговаривая с сокровищем, – теперь придётся прислушиваться, чтобы понять, куда идти…
Внезапно перед глазами взорвались звёзды, и Шуша, едва успев охнуть, провалилась в темноту…
…Боль наполняла собой весь мир, сузившийся до размеров её тела, заволакивала глаза красным туманом, не давала пошевелиться. Но боль же не давала Шуше провалиться обратно в беспамятство. Она не понимала, сколько времени прошло вот так – в мутном, тяжёлом головокружении, когда сознание то почти покидало её, то возвращалось снова, но не до конца…
Наконец, колоссальным усилием воли она попыталась открыть глаза. Первый, второй, третий раз… «Отдохни! – молило тело. – Полежи, всё пройдёт!» Но она не хотела поддаваться этим мольбам: где-то в глубине сознания настойчиво загорался красный огонёк, призывая к действию.
На четвёртый раз открыть глаза удалось, и это снова вызвало такой приступ боли, что она хотела вскрикнуть… Но не смогла: губы не размыкались.
«Сумерки? Или в глазах темно?» Всё качалось и плыло перед глазами, Шушу мутило. Точка зрения была необычная, только через несколько секунд она догадалась, что лежит на полу. С трудом разглядела в полутьме комнату, впереди – что-то крупное, белое, вроде бы печка.
«Надо встать… Надо встать…» – она попыталась пошевелиться, и тут с ужасом поняла, что связана по рукам и ногам! Кисти, скрученные за спиной, уже успели слегка онеметь. Она хотела вскрикнуть, позвать на помощь… Но губы оказались заклеенными!
Минута дикой, убийственной паники: она заперта здесь, одна, её никогда не найдут… Потом она всё-таки постаралась взять себя в руки. «Спокойно, спокойно… Это просто клаустрофобия… Меня стукнули по голове и связали. Боль мешает прислушаться к миру, сейчас я сосредоточусь, и всё снова встанет на свои места…» Она хотела помотать головой, но добилась только того, что ударилась головой об пол и снова провалилась в пучину боли…
В следующий раз она пришла в себя легче. Видимо, за короткое беспамятство организм нашёл какие-то ресурсы, чтобы слегка утишить боль. Теперь она не чувствовалась всем телом, и Шуша, сосредоточившись, сумела понять, по какой именно части головы её ударили. Верх затылка – классическое место. Выходило, что достаточно повернуть голову на щёку и боль станет полегче…
Она немного полежала так, пытаясь успокоить себя аутотренингом. Постепенно ей это удалось, пелена с глаз исчезла, но тошноту подавить не получалось. Шуша с ужасом представила себе, что будет, если её стошнит сейчас, с заклеенным ртом… Она задохнётся!
Стоп! Не надо об этом думать. Её похититель наверняка недалеко и, конечно, скоро придёт. Надо сосредоточиться и попытаться понять, где она находится.
Первым, к её удивлению, проснулось чувство времени, которым она почти никогда не пользовалась. Она ахнула про себя, – восемнадцать пятнадцать или около того, её уже должны искать! Шуша напряглась, стараясь не обращать внимание на возобновившуюся боль…
Ясно. Она лежит в одной из халуп, на которые «любовалась» прямо перед тем, как её ударили. К счастью, в хорошо сохранившейся, иначе она могла бы замёрзнуть за почти два часа без сознания. Итак, попробуем как-нибудь послать мыслеобраз Дмитрию, всё-таки между ней и телепатом наладилась какая-никакая эмоциональная связь…
Если бы рот не был заклеен, ей бы удалось сплюнуть от досады: она вспомнила, что телепат будет спать ещё минут сорок как минимум. Что же, оставалось одно. По идее, Лиля, как секретарь, умела принимать мыслеобразы от всех сотрудников бюро… Она – маг опытный, должно получиться и в этот раз.
«Лиля, Лиля!» – мысленно позвала Шуша, вкладывая в призыв все силы. – «Лилечка! Валеева!» Удалось! Вот она! Сидит за столом в приёмной и лихорадочно обзванивает военных, уже организует поики. Шуша порадовалась, что защитные заклинания на секретаря директора налагались не в полном объёме, – иначе бы с ней невозможно было бы связаться…
Чёрт! Не получится. Лиля слишком нервничает, похоже. Слишком занята своими предположениями и при этом хватается одновременно за несколько дел… Остаётся надеяться, что она догадается послать ей телепатический вызов, как только закончит разговоры…
Господи, да она, может, уже посылала ей вызовы десятки раз! Но Шуша не могла откликнуться, потому что была без сознания! Может, Лиля уже плюнула на это, как на бесполезное занятие…
Какая же она дура! Шуша впервые в жизни пожалела, что очень редко использовала свои способности для себя. Да, Дмитрий уверяет, что она чувствует мир всегда, постоянно, а прислушиваясь, всего лишь обращает внимание на это своё ощущение… Но какая разница, – как ни называй, если бы она почаще делала это в своих целях, поняла бы, что за ней следят…
Следят?.. Что там говорил пьяненький маскулинодендрофил в Чебоксарском аэропорту? Шуша вспомнила, как успокоилась в самолёте, когда ей пришло в голову, что следят за ней в целях безопасности… Ха-ха, если бы это было так, её бы давно уже вытащили из этой дыры! Значит, лешачок был прав, значит, следили за ней именно те… кто это и сделал! «Дочка… Ты это… Осторожнее…» – память услужливо подкинула слова маскулинодендрофила. Он призывал её к осторожности, а она плюнула на предупреждение, забыла о нём…
Шуша крепко зажмурилась от обиды. Дура, дура, дура! Ни тогда, в аэропорту, ни сейчас, даже прислушавшись, она так и не почувствовала ни самой слежки, ни того, кто следит! Следовательно, похититель действовал под защитой какого-то мага! О том предупреждении надо было сразу сказать директору! Сразу по возвращении в Тотьму!
А теперь лежать здесь и ждать, может быть, много часов! Тотьма – городок немаленький, тайных мест в нём найдётся порядком, а до окраины, где Шуша раньше не бывала, доберутся не скоро… Сама операция оказалась под угрозой!
От злости на себя она рефлекторно попыталась сжать кулаки и с испугом поняла, что кисти затекли очень сильно, – пальцев она почти не чувствовала. Ещё несколько часов, и она серьёзно рискует…
Внезапно она напряглась. Послышалось или нет?..
Да, действительно, звук шагов. И да, – она не может понять, кто этот разумный и с какими намерениями здесь оказался…
Следовательно, сейчас она столкнётся со своим похитителем лицом к лицу. Она вздохнула несколько раз, пытаясь унять сердцебиение.
Через минуту перед её лицом появились ноги в эмчеэсовских берцах.
Сильные руки дёрнули её за плечи и усадили, оперев спиной на стену. Голова взорвалась болью, к горлу снова подкатила тошнота, из глаз брызнули слёзы.
– Не бойся, не вырвет. Я заклятие наложил, – произнёс над головой знакомый голос.
«Так вот оно что… Не зря тогда к генералу ходил…» – пронеслась мысль, пока она лихорадочно сглатывала.
– Понимаю, неприятно. Даже сочувствую, – продолжил Рональд Дональдович. – Ну-ка…
Он протянул руку и поднял её голову за подбородок.
– Следи…
Начальник отдела экоконтроля поводил перед её глазами оттопыренным указательным пальцем.
– Ничего, рефлексы не нарушены. Не переживай. Я правильно удар рассчитал, – боли много, а сотрясение мозга минимально. Ну что ж…
Рональд Дональдович отпустил её голову и заходил по комнате.
– Думаю, ты обо всём уже догадалась. Вреда особого тебе не нанесено. Здесь, как видишь, тепло, – я натопил, не замёрзнешь. Через несколько часов тебя найдут и помогут, можешь быть уверенной. Но операция…
Он остановился посреди комнаты, глядя на неё сверху вниз, и немного помолчал.
– Операция будет сорвана, – спокойным тоном объявил он. – Не напрягайся, мыслеобраз Лиле не посылай, я тебя заблокировал от неё. Она не скоро это заметит, слишком занята сейчас. Сотовый свой найдёшь в соседней комнате, – он выключен, чтобы по сим-карте не нашли. Ну а от телепатов… у меня есть пара средств. Пока так, помехи… На случай, если директор приказал их разбудить. Но сейчас ты сама спать будешь. Крепко. И сладко. Наконец-то выспишься.
Шуша могла только смотреть на него, вложив во взгляд максимум ненависти.
– Ну-ну… – пробормотал Рональд Дональдович, заметив это. – Злиться на себя надо. Пока я не начал следить за тобой, даже не подозревал, насколько ты беспечна. Поразительно – иметь такие таланты и совершенно не пользоваться ими… Я ведь думал, тебя заманивать придётся… Вызову по какому-нибудь делу в кабинет… А ты сама такой шанс мне подсунула!
Он снова прошёлся по комнате. Если бы он не заклеил ей губы, она бы отважилась сейчас попросить его – не тяни, давай своё средство. Невысказанная ненависть, настолько сильная, что она сомневалась, что смогла бы выразить её словами, дай он ей возможность, раздирала её. Легче было избавиться от всего разом. И в первую очередь – от его присутствия.
– И всё-таки ты поразительно упорная. Так добиваться своих целей! Даже нереальных, абсолютно авантюрных… За одно это стоит рассказать тебе, зачем…
Рональд Дональдович ещё раз прошёлся по комнате, потом подошёл к ней и присел на корточки, глядя ей в глаза.
– Операция будет сорвана. Генсек просто войдёт в корабль и сдастся. И мы получим звёзды. Поняла? Да, я слышал, что ты говорила директору… Юле твоей… Видимо, это твой дед тебе внушил, – чего ещё ждать от таких… К нему я заглянуть не смог… Да, согласен, первое время сотрудничество будет… неравноправным, скажем так. Но это ненадолго, уверен. Стоит только убедить их, какие преимущества даёт магия…
Она не сдержалась, отрицательно покачав головой. Он ничего не знал про то, что Истоки закроются и никакой магии не будет! На секунду ситуация показалась забавной, – что скажет он, маг, когда поймёт, что не может пользоваться своими способностями? Поменял магию на звёзды…
– Не веришь? Зря. Сама убедишься скоро. Твои внуки… да, может, даже и дети… родятся уже на других планетах. Я убеждал в этом генерала Радченко. Увы, не получилось. Хм… Вроде бы, единомышленники, а какой разный подход!
Он усмехнулся, видимо, поразившись впервые пришедшей в голову мысли. Потом глянул на часы и завозился в кармане.
– Так что вот так. Ты извини, время уже поджимает… – он на ощупь достал из кармана запакованный одноразовый шприц и ампулу. – Не бойся, средство лёгкое, с одного раза ничего не случится. Искать меня потом не пытайся, как видишь, я не только в экологии спец, стараюсь постоянно совершенствовать… практические навыки.
Он вскрыл упаковку шприца, потом откусил кончик ампулы и выплюнул стекло. Шуша следила за его манипуляциями, не отрывая глаз: она боялась, мельком бросив взгляд, выдать ту, которая появилась на пороге комнаты.
– Ты даже не представляешь, что это такое – мечтать о звёздах всю жизнь! Ты не жила в то время, когда все бредили космическими полётами, – объяснял Рональд Дональдович, аккуратно набирая прозрачную жидкость в шприц. – А я тогда был ре…
Общеизвестно, что исконные земледельцы способны при необходимости передвигаться совершенно бесшумно даже по сухим веткам в лесу. Также они славятся своим умением удивительно метко бросать различного рода орудия. Иногда – сельскохозяйственные. Иногда – всё, что попадётся под руку
– Сволочь! Вот сволочь! – Календула пнула уткнувшегося носом в пол начальника и отбросила здоровенный дрын, выдернутый из забора, в угол комнаты. – Прости, прости!
Она склонилась над Шушей и принялась торопливо развязывать ей ноги. Её пальцы тряслись, поэтому получалось не очень.
– Прости, извини! Он сказал, это по приказу директора! Чтобы безопасность твою обеспечивать! Извини, мне и так стыдно было…
Шуша заныла, призывая её сначала освободить ей рот. Календула, бросив узел, осторожно протянула руки к её лицу.
– Эх… Тут пластырь, больно будет…
Шуша сжала зубы, но не смогла удержаться от вскрика, когда исконная земледелица рывком, чтобы не продлевать мучений, сорвала клейкую полоску с лица.
– Ой, ой, кровь! – закричала та. – Извини, ободрала губу тебе.
– Пр… Прекрати извиняться… – пробормотала Шуша непослушными липкими губами. – Ты что, следила за мной?
– Да, да, он приказал! – заторопилась Календула, возвращаясь к узлу. – Тьфу, у меня же ножичек есть…
– Не разрезай! Потом понадобится, его связать!
– Да мы ему шприцем! – отмахнулась та.
– Тогда сейчас, сразу! – настойчиво потребовала Шуша.
– Верно… – пробормотала та и, подхватив с пола заполненный шприц, принялась задирать рукав начальника. – Чёрт, вену не умею искать…
– Всади так, чёрт с ним… – посоветовала Шуша. Через минуту она была свободна от верёвок.
– Пошли! – позвала её исконная земледелица, протягивая руку.
– Погоди, ты что, не понимаешь, мне плохо! Сейчас, хотя бы руки-ноги от верёвок отойдут…
Она снова сжала зубы в ожидании волны мурашек в напрочь онемевших кистях.
– Ох, если бы я в кристалл не посмотрела, когда тебя искать начали! Если бы не посмотрела, что бы было! Я ж не знала, что он ушёл за тобой, думала, занят чем-то… Мы ж посменно дежурили… Как тебя искать начали, решила сразу глянуть, вдруг увижу… А там такое…
– Помолчи, а? – простонала Шуша сквозь закушенную губу Мурашки? Раньше она и представления не имела о том, какие бывают мурашки… Пальцы словно выкручивало и жгло одновременно.
– Давай руки, я массаж тебе… – бросаясь на колени, пробормотала Календула.
– Не надо… Сейчас пройдёт… – она закинула голову, пытаясь отвлечься от побочных эффектов прилива крови к кистям, и стукнулась головой о стену. – Блииииин…
– Ой, ой, ну потерпи, потерпи чуть-чуть! – исконная земледелица, боясь дотронуться до неё, только заламывала руки от волнения и сочувствия. – Хочешь, я подую, и пройдёт?
Она нелепо склонилась над Шушей, торопливо дуя на сведённые пальцы…
Наконец, Шуша продышалась.
– Хватит, хватит… Спасибо! – она слегка отстранила исконную земледелицу предплечьем и попыталась пошевелить пальцами.
Кисти действовали ещё неуверенно, но вроде тяжёлых последствий не предвиделось. Шуша наконец рискнула пощупать голову. Так, ясно. Она нецензурно выругалась.
– Ой, кровь, кровь! – снова закричала Календула, увидев тёмные пятна на её ладонях.
– Да помолчи, Господи! – взмолилась Шуша, каждый вопль исконной земледелицы отдавался болью в голове. – Лучше помоги мне встать, а то вдруг…
Календула осторожно подала руку. Шуша поднималась очень аккуратно. Сначала выпрямилась, стоя на коленях… Потом рискнула встать на ноги. И её тут же ощутимо качнуло. Схватившись за стену она пыталась усилием воли отогнать головокружение.
– Пощупай, как он там? – попросила она Календулу, чтобы отвлечься.
– Да что ему сделается… – махнула рукой та.
– Пощупай! – твёрдо приказала Шуша. – Я не могу идти, не понимаешь, что ли? Сейчас побежишь за помощью, мне с ним тут сидеть… С этим Рональ…
И вдруг почувствовала, что её голову охватывают мягкие ладони. «Дима! Мы тут!» – она, вкладывая в это все силы, кинула телепату мыслеобраз, показывая, где находится заброшенная лачуга. «Понял. Десять минут», – ответил он, не тратя лишних слов. «Врача ещё», – попросила она.
«Будет», – пообещал телепат.
Шуша обессиленно сползла по стене.
– Всё, успокойся, – пробормотала она Календуле. – Связались со мной…