Небо было ясное, хотя звёзды не переливались на нём, как крупные бриллианты, а выглядели мелкими, холодными, светящимися колючками, как обычно поздней осенью. В первые часы ночи похолодало ещё больше, поднялся ветер… Он разгонял теперь позёмку в смеси с радиоактивным пеплом с защитной полосы. Непонятно откуда, с чистого неба, временами падали малюсенькие ледяные иголочки, отблёскивая синим в свете прожекторов, и то принимались метаться в порывах ветра, то, в затишье, сыпались почти вертикально…
Граница защитной полосы, перед которой стояла Шуша, была идеально ровной. Раньше она не замечала этого и теперь поразилась мастерству визитёров: ни одной веточки, ни одного корешка не было обожжено за пределами круга, и ни одно деревце или пенёк внутри него не выжили, обратившись в пепел. «Педанты, выверили и вымерили всё…» – пронеслось в голове.
Очередной порыв ледяного ветра прямо в лицо заставил её зажмуриться. Не хватало ещё предстать перед этим… исполняющим обязанности губернатора Земли со слезами на глазах! Что за погодка, лучше бы договорились о тумане и безветрии!
…А в Аргентине акации усеяны розово-красными пушистыми цветами… Пьянящий запах привлекает насекомых и… заставляет жителей распахивать окна, наслаждаясь ароматом…
… Скорая помощь летит по улицам Москвы – принят вызов… Пациентка очень стара и, вероятнее всего, откажется жить. Ну что ж, это её право – феминодендрофилы стараются сами определить себе пределы, но в операционной уже горят бестеневые лампы, и сокровище готов к операции. Пациентка – великий целитель, и хотя бы предложить ей шанс – обязанность каждого врача…
… Стенание духа-шеня в джунглях Южного Китая – никак, никак не найти ему жертву. Уже пять тысяч лет, с тех пор, как техноориенталы научились возводить вокруг спящих лабиринты из ширм, не поймать ему жертву… А теперь ещё эти дебри – ну как выбраться из них существу, способному передвигаться только по прямой?
…И двое техноориенталов в Иране – она, с фигурой статуэтки, закутанная во множество слоев чёрной материи, и он, видящий среди пёстрой толпы только её – единственную, любимую. Первые дни и первые ночи…
… Свет в окне маленькой, сложенной из плавника хижины на берегу островка в Индийском океане. Сегодня немного штормит, поэтому она зажгла свечу. Вокруг свечи кружат ночные бабочки, но их она отгоняет сморщенными худыми руками: свет должен привлечь не их, а сына, с утра ушедшего со взрослыми рыбаками на свой первый лов…
…И кот в Алатыре. Пушистый кот, скрывающий под толстым мехом худенькое тельце подвального подкидыша. Он наелся впервые за несколько дней (спасибо свадьбе на втором этаже), и теперь греет пузо на горячих трубах отопления в подъезде…
…Мир менялся, и менялся стремительно, каждую секунду. Остановить этот бег могло только одно. Для большинства корабль был лишь эпизодом в жизненной круговерти, и, чтобы так и продолжалось, чтобы мир жил всегда, словно ничего не случилось, именно она, Шуша, стоит здесь.
На границе защитной полосы. Перед выжженной пустыней, по которой ледяной ветер гонит позёмку, смешанную с радиоактивным пеплом.
Шуша упрямо и зло мотнула головой и утёрла слезы. Хватит. Хватит наваждения. За собственное будущее планеты Земля, не так ли? И за себя. Ну так вперёд!
Она рефлекторно сунула руку в карман курточки, которую одолжила ей генсек, и вспомнила, что та не курит. Не удержалась, хлюпнула носом, – даже в последнем желании ей отказывают… Сзади завозились, Шуша обернулась к безмолвным охранникам-горноориенталам, окружившим её ещё у дверей шатра генсека и со всеми предосторожностями, загораживая бронещитами, доведшим до границы и тут, словно по команде, развернувшим строй позади неё. Один из них, прижав микроскопический наушник в ухе огромной ладонью, коротко пробормотал: «Вас понял!» – и протянул ей сигарету.
Шуша пару раз затянулась и почувствовала тёплый толчок в предплечье левой руки.
– Уже, уже… – пробормотала она Юлечке, надеясь, что телепаты передадут прятавшейся в рукаве болотноориенталке её слова. – Идём.
Она вздохнула и перешагнула границу.
После почти полутора недель потеплений и похолоданий, поочерёдно сменявших друг друга, на открытой всем ветрам защитной полосе, под тонким слоем серого снежка скрывалась плотная корка льда, к счастью, ноздреватого, не особенно скользкого.
«Может, отдел аэропроектов так и задумал, чтобы до весны радиацию не разнесло…» – пронеслось в голове, пока Шуша делала первые шаги.
Страх не остался позади, за границей, она постоянно ждала выстрела или… Или неслышимого инфразвукового удара, от которого погибли парламентёры неделю назад… Но упасть, поскользнувшись на льду… Сейчас эта возможность почему-то беспокоила её гораздо сильнее.
– Дойдём? Дойдём… – пробормотала она самой себе еле слышно и решила шагать энергичнее.
Так, голову держать… Спокойнее, спокойнее…
На глаза снова наползли слёзы, – хотелось бы надеяться, что это просто от контраста между ярко освещенным кораблём впереди и темнотой леса сзади. Шуша сморгнула, ощущая, что слезинки жгут ей веки, но утирать их не стала. Бог с ними, со слезами. В конце концов, какая разница, зарёванная или нет предстанет она перед этим императором или губернатором… Дело в другом.
Главное, чтобы хоть что-то получилось…
«У тебя аллергия. То ли на пепел, то ли на радиацию. Из-за этого слёзы», – она снова ощутила прикосновение мягких ладоней.
– Спасибо, Дим. Это, конечно, очень поможет. Тем более, что и того, и другого вокруг навалом, – пробормотала она вслух, но телепат услышал её слова и принял всерьёз.
«Не стоит благодарности. Не поскользнись».
«Не поскользнусь»… Но Дима уже исчез из сознания.
Фигуры пришельцев, стоявших в оцеплении, вырастали на глазах. Белые скафандры, перерезанные светоотражающими полосками, незнакомое оружие в висевших на поясах кобурах и в руках. Нет, не в руках – в огромных рукавицах скафандров…
«Иду медленно и тихо… Спокойно… У меня ничего нет, никакого оружия… И средств связи тоже нет… Никаких, никаких… Я ничем не вызываю подозрения…» – говорила себе Шуша, но тело почему-то вело себя наоборот.
Чем ближе была цепь, чем больше она понимала, насколько выше и объёмнее неё любой солдат пришельцев в цепи, тем больше она сама распрямлялась, тем больше ей хотелось стать выше, поднять голову и…
…И влететь в этот чёртов корабль, ломать переборки плечами, не пролезающими ни в какой люк, продавливать ногами хрупкие металлические лестнички, подняться в самую рубку, или что там есть, хрястнуть огромным кулаком по столу, так, чтобы он разлетелся на кусочки, на мельчайшие щепочки, и заорать: «Воооон!!!»
…Или просто, расправив плечи и попытавшись как можно выше задрать нос, решительно прошагать прямо на ближайшего в цепи пришельца, делая вид, что того вообще не существует…
Как ни странно, второе удалось. Впрочем, не был ли он запланирован неведомым командованием корабля или его начальством заранее? Словно по команде (а может, она эту команду просто не слышала) хрустнул лёд, цепь мгновенно раздвинулась, ближайшие белые скафандры развернулись, образовав узкий коридор. Теперь солдаты стояли лицом к ней, направив огромные стволы оружия ей на ноги. Приступ страха заставил Шушу сбиться с шага, в голове пронеслась паническая мысль: «Поднять руки?»
Но та же странная ниоткуда взявшаяся на защитной полосе последняя гордость вдруг заставила её вновь распрямиться, глубоко вздохнуть, вновь наладить шаг… И, проходя мимо последнего в цепи белого скафандра, не удержаться – сплюнуть ему под ноги. Сплюнуть от презрения к собственной слабости, исключительно демонстративно – во рту всё равно было сухо, – но жест был понят и оценён: она заметила, что солдат дёрнул ногой, пытаясь избежать несуществующего плевка.
– Stop! – раздался негромкий оклик. – Don't move!
Шуша остановилась, напряжённая, как струна. «Господи, помилуй… Пусть лучше сейчас…» – пронеслось в голове.
– Do you understand me?
– Nein… – само собой вырвалось у неё.
– Стоять. Так понятно? – у говорившего был довольно странный акцент. – Региональный язык понятен?
С души свалился камень. Шуша осмелилась кивнуть.
Солдаты за её спиной щёлкнули прикладами о мёрзлую землю. Двое последних в строю развернулись и, одинаковым жестом достав какие-то приборы с узким длинным «носом» на рукоятке, повели ими вокруг Шуши. Один, кивнув, сразу убрал своё приспособление, а второй, на ноги которого Шуша, не удержавшись, плюнула, довольно долго «просвечивал» её, обходя. Потом, не удержавшись, протянул руку в тяжёлой перчатке скафандра и попытался прощупать складки её куртки…
– Вперёд, медленно… – скомандовал тот же голос.
Солдат, будто его хлестнули плёткой, вдруг развернулся, уронив прибор, и снова встал в строй. Как показалось Шуше, немного покачиваясь.
Шаг, два, три, десять… Какое ей дело до того, что случилось с солдатом, как именно его… «простимулировали»? Он захватчик, он не имел права вообще оказаться здесь…
Её не касается, что случилось с солдатом!
По крайней мере, в это хотелось бы верить.
Она до сих пор не видела того, кто отдавал приказы, только всё ближе и ближе становился тёмный овал на корпусе – вход в корабль. «Ровнее, ровнее…» – скомандовала она самой себе и постаралась принять ещё более гордую осанку.
«Какой же он невообразимо огромный, этот корабль…» – одновременно проносилось в голове. Хотелось поднять глаза к небу, чтобы увидеть в вышине его нос, устремлённый к звёздам… Но Шуша запретила себе это, раз и навсегда. Только тёмное пятно там, впереди, овал, люк, выделявшийся на фоне однотонно-серого корпуса…
Внезапно овал чуть потемнел, затем сместился, и на серый снег легла световая дорожка ярко-голубого, уже знакомого оттенка. Глаза не выдержали сияния, она невольно подняла руку, загораживаясь от света. «Чужой какой свет…»
Шуша отдёрнула руку, зажмурившись. Чужой свет. Так и есть. Сон сбылся ещё раз, и опять буквально. Тот самый первый сон, где она впервые увидела яркий чуждый свет… Да, впрочем, какая разница? Сон, не сон – ничем особым он ей не помог, теперь она стояла перед кораблём пришельцев, в который должна войти и…
И сдаться, выиграть или погибнуть. А может, и то, и другое, и третье вместе. Ресницы слипались от снова выступивших слёз, она опять ничего не видела впереди…
– Генеральный секретарь Организации Объединённых Рас… – услышала она и открыла глаза.
Яркий свет дезинфекции, лившийся из люка, погас, теперь вокруг, казалось, царила темнота, несмотря на множество прожекторов, освещавших корабль. «Что ж, для них, видимо, генсек OOP не госпожа…» – промелькнула мысль, пока Шуша пыталась рассмотреть смутные силуэты стоящих перед ней.
– Вы выполнили все условия. Устройства связи отсутствуют, вы пришли одна. Пройдёмте.
Вопль восторга, раздавшийся в шатре генсека и на наблюдательном пункте одновременно и невольно транслированный ей телепатами, она ощутила почти физически. «Устройства связи отсутствуют!».
Они ничего не знали о телепатах!
В тесном тамбуре, пока их снова просвечивали ультрафиолетом, дезинфицируя, Шуша стояла, опустив голову.
Ей очень хотелось оглянуться назад, увидеть, как за закрывающимся наружным люком исчезает узкая полоска защитной полосы, но она не могла позволить себе этого. «Закрыть глаза?»… И вдруг на неё снизошло ощущение невиданного покоя.
И тут же – секунда паники. Ногти впились в ладони! Она не ощущала ничего, она показалась себе слепой, глухой и немой! Тишина, полная тишина!..
«Это люк закрылся…» – монотонно проговорила Эльриэнн, и Шуша выдохнула: хотя бы телепаты оставались с ней. «Успокойся, ты попала в другой мир…»
Ну да, конечно! Как же она не догадалась: люк закрылся, она перестала чувствовать Землю! Она на корабле, снова исчезла заноза под сердцем, как тогда, у дедушки, но… Но она ощущала себя буквально кастрированной: неужели обычные техноориенталы живут вот так, с такими купированными ощущениями?!
Ладно, оставим… Она мысленно пожала плечами, не позволяя себе сделать это физически, и приоткрыла глаза. Странный свет дезинфекции был очень ярок, но она была рада и ему: по крайней мере, хоть одно доступное теперь чувство. Воздух не пах ничем, изменения тяготения или давления она не ощущала… Попытаемся думать о хорошем. Хотя бы о том, что связь с телепатами действует. На лицо сама собой наползала улыбка: хоть что-то, хоть что-то удалось!
«Давай этого?» – услышала она Димин голос и поняла, о ком идет разговор.
Перед входом в тамбур её окружили сразу шестеро, на этот раз без скафандров, в серебристо-белых, слегка отражающих свет комбинезонах, но с оружием в руках, выглядящим так же грозно, как и у солдат из оцепления. Их предводитель, как оказалось, тот самый, что командовал Шуше пару минут назад, мельком оглядел строй и возглавил колонну. Один впереди, двое за ним, двое по бокам, двое замыкающих… «Под конвоем…» – промелькнуло в голове.
Теперь в тамбуре, когда отряд стоял под постепенно угасавшим, ярким бело-голубым светом дезинфекции, лучшей кандидатуры для их планов, чем командир, казалось, невозможно найти. Но Шуша еле заметно покачала головой, не соглашаясь.
«Погоди. Посмотрим. Вдруг всего лишь сержант…», – мысленно сказала она телепату.
«Ладно. Когда прислушаешься, – не забудь», – ответил Дима.
Освещение сменилось на бледно-белое, похожее на свет обычных «дневных» ламп, и Шуша подняла голову. Люк перед ними медленно поднимался.
Она почувствовала мягкий толчок в предплечье и тут же услышала монотонный голос Эльриэнн:
«Юля предлагает выйти сейчас».
«Нет. Позже».
Командир шагнул в образовавшийся проём, не дожидаясь, пока крышка люка полностью уйдёт в паз, и Шуша увидела впереди длинный, скудно освещенный коридор.
«Самое время», – монотонно проговорила Эльриэнн.
«Нет. Здесь темно, и я не могу раздеться», – ответила Шуша, не тратя лишних слов.
Они зашагали по коридору, мимо серых, слегка отблескивающих стен, Шуша не могла понять, из чего они сделаны. Вместо карнизов и плинтусов везде были проложены тонкие провода или кабели – они светились едва-едва однотонным бело-серым. Однако освещения было более чем достаточно, чтобы без ошибки находить путь, и она еле удержалась, чтобы не начать осматриваться в поисках источника яркого света…
«Пора!» – скомандовала Эльриэнн.
Шуша не выдержала: «Исчезните обе!»
Отряд печатал шаг, она специально старалась идти не в ногу. Коридор закончился тупиком с глухой стеной, командир остановился перед ним, солдаты тут же синхронно щёлкнули каблуками, замерев. Шуша сделала ещё пару неритмичных шажков на месте.
Но эхо быстро замерло, и в коридоре повисла гнетущая тишина. «Сейчас, сейчас…» – пробормотала она про себя.
…Коридор. Тупик. Нет, не тупик – за стеной скрывался какой-то механизм, готовый прийти в движение… Разойтись в стороны… За стеной – шахта… Глухая, глухая, беззвучная мёртвая шахта, ничто, узкая пропасть без воздуха, без…
Она едва не схватилась за горло, физически ощутив безвоздушную узкую пропасть впереди, но сзади её подтолкнули – пока вежливо, слегка…
Шуша открыла глаза. Стена, только что казавшаяся глухой, разошлась, разрезанная на две половины под немыслимым углом. В проеме открылась кабина с небольшим пультом.
«Лифт, возможно, пневматический. Иди», – передала подсказку физиков Эльриэнн.
Пневматический. В шахте вакуум. Поэтому ей и было так не по себе…
Солдат сзади снова подтолкнул её в спину, уже грубее. «Прикладом, что ли… Сволочь», – подумала она. Командир уже зашёл в кабину и теперь, повернувшись к ней, смотрел, заложив руки за спину. Выражение его лица было бесстрастным, но поза выглядела угрожающей.
Шуша шагнула в лифт. Раз-два! – пропечатали шаг солдаты. Стена схлопнулась, шва даже не было заметно. Она вздохнула – воздух по-прежнему не пах ничем. Внезапно её чуть вжало в пол – лифт начал двигаться. «Хоть бы на самый верх… Время будет… Ну ещё раз, ну давай!»
…Нет ветра, лишь воздушные пробки. Толкают лифт вверх и вниз. Что управляет лифтом? Она потянулась сознанием, пытаясь нащупать ключ к лифту и через него найти секрет всего корабля…
…Насосы. Снизу и сверху. Всего лишь машины, повинующиеся командам. К насосам ведут коридоры. Узкие технические коридоры. Вокруг стены, стены, стены… Из того же странного серебристо-бесцветного материала… Стены.
…Над и под техническими коридорами… Коридоры пошире… Казармы, казармы, казармы… Часовые у дверей. Колоссальные помещения, где…
… Нары в три уровня. Застланные, смятые, прогнувшиеся под тяжестью спящих тел… Здесь живут… Живут?! Так живут?! Спящие даже дышат в ритм… По команде… И опять стены, стены, стены вокруг…
…За стенами…
…Огромная машина. Всего лишь огромная машина, механизм, где всё повинуется командам. Огромная пустая машина, наполненная оружием, которое тоже было машинами, и такие же машины обслуживали их. Ни слова против, ни слова поперёк… Единая цель – слаженность работы. Шаг влево, шаг вправо – расстрел, шаг на месте – провокация…
Всего лишь машина…
Механизм. Не только корабль, но и все эти весомые, но неощутимые, прозрачные для неё существа – солдаты, командиры, персонал…
МЕХАНИЗМ.
Она не сдержалась, ахнула, забывшись, подняла руку ко рту.
– Генеральный секретарь… – чуть склонившись к ней, пробормотал командир отряда…
– Ничего… – она глянула на него чуть заинтересованно: теперь она знала, за его словами не стояло ничего, кроме…
…Деталь механизма просто выполняла свою работу, и не более того. В процессе возникли некие помехи, необходимо было проверить уровень передаваемого сигнала. Проверка показала: передаваемый сигнал по визуальным признакам в норме, реакции положительные, аудиальный канал функционирует, задача проверки тактильного канала не стояла. Вывод: работу можно продолжать…
– Ничего… – покачала она головой. Механизм.
«Блиииин… – протянул Дима ошарашенно. – Это же надо…»
«Ты как, нормально?» – спросила она мысленно телепата.
«Он маленький…» – пробормотал тот, и Шуша поняла, что он имеет в виду корабль.
Снова тёплый толчок в предплечье, но оказалось, это лифт тормозит, и Шуша проглотила ругательство, которое предназначалось нетерпеливой Юлечке. Непроницаемая, казалось бы, стена впереди снова разъехалась под несусветным углом, и она увидела впереди точно такой же коридор, как внизу.
Раз-два! – шагнули солдаты, выстраиваясь вдоль стен, и Шуша, вновь не удержавшись от провокации, зацокала каблучками не в ритм: раз, два-три, РАЗ, два, три-ЧЕТЫРЕ…
Перед ней возникла утопленная в стене дверь – на этот раз, похоже, обычная, двустворчатая.