Дома они застали такую картину: Шелестина гладила на кухне белье, а мать сновала между шкафом и чемоданом, отбирая, что взять с собой, что оставить. Лицо у нее было расстроенное.
— Ну куда я теперь тебя дену? Все уже пристроены…
— Вот именно, — уныло подтвердил Марцин.
— Мамочка! — вскричал вдруг Вацек. — А Зеленая Седловина? Стефан в последний приезд приглашал к ним. И места там красивые: сосновый бор…
— Это мысль! — остановилась посреди комнаты мать с отцовской рубашкой в руках. — Там будет Елена с мальчиками. Одним ребенком больше или меньше, не имеет значения. Но боюсь, как бы ты и там не начал выкомаривать. Если бы ты знал, Марцин, как я с тобой замучилась! И в кого ты такой беспокойный уродился!
— Выкомаривать? Не понимаю, что ты этим хочешь сказать, — пробурчал Марцин.
— Давай я съезжу туда сегодня после обеда? — чтобы отвлечь ее, предложил Вацек. — Может, у них что-нибудь изменилось. И потом, про здоровье дедушки надо узнать.
— Хорошо, Вацек. И с собой Петрика возьми. Пусть свежим воздухом подышит.
«Обо мне она небось не беспокоится: я здесь хоть задохнись», — с горечью подумал Марцин.
Взгляд его упал на новенький, отделанный кожей рюкзак. Он почувствовал укол зависти в самое сердце.
— Рюкзак небось Вацеку купили?
— Да, это его рюкзак, — подтвердила мама, и лицо у нее просияло. — Как? Разве ты не знаешь? Родители того мальчика из вашего класса ему подарили. И благодарили очень. Он не рассказывал? А бумажник его ты тоже не видел? Вацек, покажи ему!
Вид у Вацека был довольный. Он вынул из внутреннего кармана куртки темно-коричневый бумажник, протянул Марцину. Сколько там отделений! И как приятно пахнет кожей!
— Вот это подарочек! — изумился Марцин.
— С сентября Вацек опять будет с ним заниматься.
Своим старшим сыном мама гордилась. А Шелестина ей вторила, на все лады расхваливая Вацека и подарки. Марцину и без того тошно было, и, чтобы не слышать, он закрылся в ванной.
У него целый день глаза были на мокром месте.
* * *
После обеда Вацек с Петриком отправились в Зеленую Седловину. А Марцин выгребал из шкафов и ящиков стола исписанные тетради, старые ненужные учебники и складывал аккуратными стопками, чтобы сдать в макулатуру.
Несколько раз выходил он на балкон, как было условлено с Костиком. Кричать снизу во весь голос «Солянка!» Костик больше не решался. Они перешли на нелегальное положение.
Но Костик не появлялся.
Марцин стал уже лихорадочно соображать, под каким предлогом улизнуть из дома, когда увидел Костика в воротах напротив. Тот поднял руку, сделав над головой несколько кругообразных движений, что означало: «Надо немедленно поговорить».
— Мамочка, — сказал Марцин вкрадчиво, — можно в подвал сходить, я обещал Вацеку поискать картонную коробку.
— Картонную? Посмотри в кухне на шкафу…
— Нет, те не годятся. Вацеку побольше нужна…
— Иди, только не изгваздайся, стирать больше некому.
* * *
Костик с трудом вырвался из дома. Мать совсем его загоняла: сделай то, сделай это. Дух некогда перевести. Его мама тоже уезжает в отпуск под Остроленку, там у бабушки дом с садом. К его возвращению она будет уже дома.
Все это он торопливо выложил другу, и Марцин понял: у него дома такая же кутерьма и предотъездная горячка. Но не за тем же он его вызвал, чтобы сообщить это?
— Читал? — развернул газету Костик.
— Нет, не читал, — угрюмо сказал Марцин. — Мне сейчас не до чтения.
— Ну так слушай!
— Опять о кладах? — спросил Марцин безо всякого интереса.
— О кладах напечатано в другом месте. Но это, пожалуй, поважнее кладов. Давай присядем. Это надо обмозговать.
Они уселись на скамейке в чужом дворе, и Костик развернул газету.
— Слушай: «У гениальных людей, как правило, тяжелое детство…» Ну, что?
— У меня тоже детство тяжелое, — со вздохом вырвалось у Марцина, не понимавшего, к чему клонит приятель.
— А у меня, думаешь, легкое? — с живостью откликнулся Костик. — Значит…
— У меня тяжелей, — настаивал Марцин. — Меня даже в лагерь не берут…
— Врешь! — подскочил от неожиданности Костик. — Откуда ты знаешь? Ведь уже деньги…
— Пуся приходила сегодня и вернула маме. Вообще все кончено.
— Почему? Что случилось?
— А я почем знаю? Разве их поймешь? Говорят, за оригинальные затеи. Что они под этим подразумевают? Сам знаешь, весь год приходилось изворачиваться, чтобы все шито-крыто, украдкой, с оглядкой… А теперь, когда в голову пришла действительно стоящая мысль — я решил волю закалять, — не тут-то было! К нам наверняка остальные бы присоединились, это пользу принесло бы и школе, и обществу. А меня не хотят в лагерь брать…
— В одиночку я закалять волю не стану! — решительно заявил Костик. — Лучше в футбол играть.
— Вот видишь…
— А я так радовался, что мы вместе будем, — приуныл Костик. — Представляешь, вдруг бы мы ежа поймали. Маму я бы как-нибудь уломал, чтобы позволила взять его домой. С черепахой дело не очень верное. То ли привезет Немек, то ли нет… И вообще, как же теперь быть?
— Видишь, какая у меня жизнь собачья! Придется все лето одному в городе торчать. Пуся, правда, сказала: в августе можно в харцерский лагерь поехать, но уж нетушки! Мне их милости не нужны. На коленях будут просить, все равно не поеду. Нет так нет! Вот какие дела… — вздохнул Марцин. — Давай больше об этом не говорить? Покажи, чего ты там вычитал?
— Как чего? У тебя детство трудное, у меня тоже нелегкое. Вечные придирки, неприятности. Значит, у нас есть шансы стать гениями…
— Ну-ка, покажи! — заинтересовался Марцин и не отрываясь прочел статью от начала до конца. — Да, тут все по науке. «По данным проведенного опроса из четырехсот знаменитостей лишь у пятидесяти восьми детство было счастливое и безмятежное. Остальные росли в нездоровой обстановке, среди скандалов и ругани, в постоянных конфликтах с семьей…» Во, елки-палки! Точь-в-точь как у нас с тобой! Сколько раз я с мамой вступал в конфликт, с Вацеком, даже с папой. Хотя с ним гораздо реже. Вот это да!
— А я? То с мамой, то с Алицией…
— Ну, Костик, мне пора. Чего доброго, мама хватится меня и опять конфликт! А статью спрячь. Вырежь и спрячь. Пригодится. Для чего — еще не знаю сам, но кое-какие идейки на этот счет у меня уже имеются. Привет!
* * *
Вацек привез добрые вести. Дедушка ждет Марцина в эту пятницу. Утром в тот же день приедет тетя Елена. И вообще, дедушка обрадовался: он не любит одиночества, а Стефан уезжает в четверг на практику во Вроцлав.
* * *
Мама с Петриком уехала в четверг вечером. Дел было невпроворот. И вдобавок — непредвиденное осложнение с Марцином. Мама вертелась как белка в колесе, но все успела. Она у них вообще молодец! Даже Шелестина подивилась: все-то у нее спорится. Время у мамы рассчитано было до минуты.
Шелестина осталась довольна: и денег подзаработала, и старья унесла целый узел. С виду вещи совсем непригодные, а постирать, погладить, подкрахмалить — и можно отнести на барахолку.
В пятницу в торжественной обстановке вручали табели. Но Марцин в школу не пошел.
— Чего я там не видел? — говорил он Вацеку. — Думаешь, приятно быть отверженным? Все о лагере будут говорить, узнают, что я не еду. Начнут приставать: почему да отчего? А что я скажу? И вообще, им до меня дела нет. Вот Костик огорчился, когда узнал. Нет, не пойду!
— А он уже знает?
— Конечно! И очень жалеет. Мы с ним собирались… Да что говорить! Без меня в лагере совсем не то будет! Уровень другой! А мама в людях не разбирается. Костик во сто раз лучше других ребят из нашего класса, хотя… учителя его хвалят. Насчет идей он, правда, не того… не слишком силен. До меня ему далеко, тут 2:1 в мою пользу. Но иногда мы что-нибудь придумываем вместе. И за что мама взъелась на него?
Вацек понимал: Марцину неприятно идти в школу, и не настаивал. Даже сам вызвался его табель взять. Вообще Марцин в последнее время не узнавал старшего брата. Твердокаменный Вацек явно сочувствовал ему. Торчать в каникулы в такой дыре да еще в огороде копаться: полоть, поливать и прочее. Брр!
Он до того расщедрился, что даже подарил Марцину свой старый бумажник — немного потертый, но еще вполне приличный. Марцин обрадовался подарку и спрятал в бумажник вырезку из газеты.
Из школы Вацек привел Костика.
Оказывается, он сам его разыскал и пригласил в гости. Чудеса в решете! Еще вчера Марцин не поверил бы этому.
Посмотрели, у кого какие отметки. И Вацек собственными глазами убедился: у Костика только одна тройка, и та по физкультуре. Забыл принести майку, и физкультурник ему влепил двойку.
По их просьбе Вацек показал свои отметки. Увидев сплошные пятерки, Костик даже присвистнул, а Марцин покраснел от гордости за старшего брата.
Пора было собираться в Зеленую Седловину. Марцина ждали там сегодня, и Вацек обещал матери его проводить.
Но как выяснилось, Костик тоже собирался провожать Марцина, и коли он все равно с ним поедет на вокзал…
— А как же твоя мама? — спросил с беспокойством Марцин.
— Я сказал, что еду к Немеку на дачу, и она очень обрадовалась. Она всегда ставит мне его в пример. Ей очень хочется, чтобы я был на него похож. И потом, ей сейчас не до меня, она укладывается. Завтра утром мы примерно в одно время уезжаем, только с разных вокзалов. Но до отхода своего поезда она еще успеет меня проводить на Центральный вокзал. А сегодня у меня выходной! Я даже еду прихватил, — похвастал он, хлопнув по висевшей через плечо туго набитой сумке.
— Здорово ты придумал! — просиял Марцин от удовольствия.
— А ты думал, только у тебя варит котелок? Да, еще вот что: хочешь, бери мою палатку. Там место найдется, где ее разбить, верно ведь?
— Вацек, слышишь? Костик мне свою палатку дает. Ты всерьез? И к дедушке проводишь? Видишь, какой он?
Вацек все видел и понимал. Еще бы не понять: ведь он в лагерь собирался со своим лучшим другом.
Вацек посадил мальчиков на электричку, а сам не поехал. Счел излишним. Вещи от станции Костик поможет донести.
— Марцин, держи хвост пистолетом! — сказал он на прощание. — И если опять гениальная идея осенит, выжди двадцать четыре часа. Способ испытанный. Попробуй — сам убедишься! Маме каждую неделю открытки пиши: все, мол, в порядке: здоров, аппетит волчий, дедушку слушаюсь. Ты же знаешь, ей приятно будет. Ну, привет!
— Мировой брат у тебя! — сказал Костик, когда поезд тронулся. — Не знаю, чем ты недоволен. Вот бы мне такого!
— Нашел чему завидовать, — буркнул Марцин.
* * *
Отец ненадолго забежал домой. В Луков после обеда едет машина из их министерства. Нельзя такой случай упускать, тем более что дома все равно никого нет. Домашние разъехались кто куда.
На улицах пустынно, непривычно тихо. Каникулярная, отпускная пора, вот и народу стало меньше. К тому же сегодня воскресенье. И все, кто мог, отправились за город или, пользуясь хорошей погодой, на Вислу купаться. В квартире душно. Надо открыть окно.
В шкафу на стопке рубашек лежала записка. Он сразу узнал почерк жены.
«…В лагерь не взяли… Недисциплинированный… Учительница не сказала прямо, но на последнем родительском собрании я о многом узнала… Руки опускаются… Устроила у дедушки в Зеленой Седловине… Боюсь, как бы и там не накуролесил… Просто не знаю, что делать…»
За окном по-прежнему светило солнце, но отцу показалось, будто набежала туча.
«Недисциплинированный… В лагерь не взяли… С Вацеком не бывало ничего подобного. Что с ним такое? Неужели он нас с матерью нисколько не жалеет? Негодный, бессердечный мальчишка!»
* * *
В передней раздался робкий звонок. Отец, поглощенный невеселыми мыслями, не слышал. И только когда звонок прозвенел еще раз, пошел открывать.
В дверях стояла Шелестина.
— А я подумала, вы не приехали, хотела уже открыть своим ключом.
— Да, знаю, жена пишет мне, что вы будете присматривать за квартирой, — ответил отец, все еще держа в руке письмо. — Но сегодня я сам полью цветы. Спасибо.
— Я не за тем пришла. Хочу вам вот это отдать, — сказала Шелестина, протягивая отцу голубую тетрадку. — Затесалась среди старых газет. Это Марцина. Жалко отдавать в макулатуру.
— Заходите, пожалуйста!
Отец ничего не понимал: какая тетрадка? При чем тут тетрадка? Но он всегда считал Шелестину чудачкой, поэтому не очень удивился. Трое ребят в школу ходят, и если все тетради на память сохранять, никакого места не хватит. Вдобавок еще — тетрадь Марцина!
— Нет, нет! Вы устали с дороги, вам надо отдохнуть. Я только тетрадку хотела отдать. Прочтите в самом конце. До свидания!
Отец закрыл дверь, пожимая плечами. Чудачка! Но может, новая какая-нибудь Марцинова выходка?
Он подошел к столу, стал листать тетрадь. В глазах рябило от красного карандаша. Да, не позавидуешь учительнице! Но вот и последняя страничка.
«Будь у меня шапка-невидимка… я пошел бы к папиному директору и сказал…»
Раз, другой, третий прочел отец сочинение.
«Негодник! Ох, негодник! — приговаривал он, с улыбкой глядя на разлапистый цветок. — Да, не забыть полить. Чудачка, конечно, Шелестина, но добрая душа!»
* * *
В доме на Центральной улице калитка днем никогда не запиралась. Друзья беспрепятственно вошли в сад, и Марцин огляделся по сторонам в поисках двоюродных братьев, которые должны были уже приехать. Но в саду — пусто и тихо.
На большой, чисто прибранной террасе — тоже. Марцин прошел в дом. И из задней комнаты послышался дедушкин голос:
— Кто там? Елена, ты?
— Это я, дедушка. Здравствуй! — заглянул Марцин в полутемную комнату. После операции глаза врачи рекомендовали дедушке избегать яркого света. — А где тетя Елена и мальчики?
— Не приехали еще. Хотя пора бы уже. В Варшаве, наверно, задержались, следующим поездом приедут. Вон опять калитка скрипнула. Поди глянь, не она ли?
— Нет, это почтальон.
Почтальон принес телеграмму такого содержания: «Мальчиков скарлатина. Не приедем. Елена».
— Вот тебе на! Скарлатина! Как же теперь быть? Стефан уехал. Прочти-ка еще раз!
Марцин прочел, но от этого ничего не изменилось.
— Что же делать? — Дедушка был растерян. — Если б не глаза, мы бы не пропали с тобой. Но я большую часть дня провожу в темноте. Тебе скучно будет со мной. Придется, видно, оставаться одному. Обед-то соседка принесет: столовая в двух шагах. А ты, наверно, к маме поехать предпочтешь?
Марцин лихорадочно соображал. «Уж лучше здесь, чем в городе. А товарищи найдутся. На полках — вон сколько книг! По грибы можно в лес ходить. На грядках красным-красно от клубники».
— Дедушка, я, пожалуй, останусь. Вдвоем мы справимся. Ты объяснишь, я сделаю, что надо. За обедом в столовую схожу, а иногда дома что-нибудь приготовим. Там видно будет.
— Хочешь остаться? — обрадовался дедушка. — Вдвоем мы, конечно, справимся. И соседка подсобит. Но ты подумай хорошенько. Я не хочу тебя уговаривать. И компании подходящей нет здесь для тебя.
— Там видно будет, — повторил Марцин.
— А кто там ходит по террасе? — спросил дедушка: у него, как у всех незрячих, очень обострился слух.
— Это Костик, товарищ мой. Ну мы с ним еще за цветами приезжали, помнишь? Он чемодан мне помог донести и палатку. Дедушка, можно поставить в саду палатку?
— Можно, можно. За кустами крыжовника, направо от качелей как раз будет местечко подходящее. Ставьте, ставьте! А я тут посижу, радио послушаю. Идите играйте. На обед есть простокваша.
Костик поздоровался с дедушкой, и они отправились в сад, прихватив с собой палатку.
— Клубники поешьте да на обед соберите! — крикнул дедушка им вдогонку.
Наконец-то палатка стоит в надлежащем месте. Над ней шелестит сосна, по крыше — бум! бум! — ударяют, падая, сосновые шишки. С одной стороны — кусты крыжовника, с другой — орешник, перед входом небольшая площадка, как будто специально для костра.
— Здорово здесь! Орехи вот-вот поспеют… смотри сколько, а клубнику тебе одному и не съесть… Про ежа только не забудь, — говорил Костик, заедая каждое слово клубникой.
— Само собой, — заверил его Марцин.
— И Бобика спускай с цепи почаще. Бедный пес! От старости даже не лает.
— Да ты что! Он совсем молодой! Не лает, потому что за своих признал. И почтальона тоже знает. А послушал бы ты, как он заливается, когда проходит чужой.
И как бы в подтверждение его слов Бобик яростно залаял.
Привстав на цыпочки, Марцин посмотрел в сторону калитки. Никого нет. А, это мальчишка мимо идет в голубой рубашке и палкой ведет по металлической сетке ограды.
— Эй, ты! По шее захотел получить? Чего собаку дразнишь? — закричал Марцин.
— «Эй, ты! По шее захотел получить»?! — передразнил мальчишка.
* * *
В тот вечер Марцину долго не спалось, хотя обычно стоило положить голову на подушку, и он тотчас проваливался в сон. Не слишком ли опрометчиво согласился он остаться? Не мешало бы, как советовал Вацек, прежде подождать двадцать четыре часа. Выдержит ли он? И справится ли с обязанностями, которые добровольно взял на себя? Отчасти остался он из-за дедушки. Подумал: больному, старому, ему трудно будет управляться одному. Но не пожалеет ли он об этом? Честней сразу отказаться, чем потом. «Будь Вацек на твоем месте!..» — сказала бы мама. Что верно, то верно. Вацек всегда держит слово; но здешняя жизнь не по нем. Работать в огороде для Вацека — пытка! А для Марцина полоть, поливать грядки из шланга — одно удовольствие. Недаром, когда биологичка решила разбить сад при школе, он первый вызвался ей помочь.
Доказать бы маме, что не так он плох, как она думает. Совершить похвальный поступок, подвиг маме, папе и Вацеку на удивление. Пусть переменят мнение о нем.
В открытое окно виднеется небо, сквозь сосновые ветви проглядывают звезды.
Кругом тихо-тихо. И Марцин засыпает.