Ревность. Жгучая горькая ревность съедала его изнутри. Всю неделю это чувство бурлило в нем, поднимаясь все выше, становясь крепче. Оно сводило с ума и приводило в бешенство. Казалось, он живет на вулкане. И этим вулканом были его собственные чувства.

Он метался по дому, словно зверь по клетке, желая немедленно пойти к своей паре и доказать другому самцу свои права. И только остатки благоразумия сдерживали его. Кому он собирается доказывать? Полуживому оборотню? Это его соперник? Ян помотал головой, стараясь мыслить трезво, но волк внутри него сходил с ума. Он не знал такого слова, как «благоразумие», его вел инстинкт.

Ян понимал, что Эмили не простит ему, если он ворвется в ее дом и начнет предъявлять какие-то требования. И тут в памяти снова всплыли слова «луны», они в последнее время не давали ему покоя:

«– Ты бы поменял место жительства, Ян.

– Ты думаешь, «луна», это поможет?

– По крайней мере она привыкнет и будет меньше упираться во время полнолуния. Я ведь уже представляю, что ее ждет, – задумчиво произнесла она. – И ты ей небезразличен.

– Ты уверена?

– Конечно. Я же вижу, как она на тебя смотрит».

А вдруг она права? Все это время он постоянно давил на Эмилию, пытался доказать ей наличие связи между ними, требовал подчинения. Но его пара сильная, и она слишком долго прожила среди людей. Продолжая почитать законы оборотней, она все же переняла человеческий взгляд на вещи. Она признавала право альфы взять свою пару, но сочувствовала Соне. Она склоняла голову в подчинении, но, когда не со всем была согласна, гордо приподнимала подбородок. Ее глаза светились силой и уверенностью, но тускнели при первых признаках презрения и недопонимания. Она во всем отличалась от тех самок, что встречались в его жизни. И только она заставляла его чувствовать то, что до сих пор было ему неведомо.

И он был перед ней виноват. Виноват в том, что не сразу распознал эти чувства, что не сразу поверил в них, что не потребовал права на нее в тот же день, когда ее нога ступила на территорию их стаи. Но Ян был готов всю оставшуюся жизнь искупать свою ошибку, потому что знал: она – его пара. И он будет или с ней, или ни с кем. А одиночество страшит волка даже больше, чем прутья клетки.

Мужчина вздохнул и осмотрелся вокруг. Его коттедж, и правда, был маловат. Пока он был одиноким самцом, ему вполне хватало этого пространства, но для двоих оно маловато, не говоря уже о возможном потомстве. А вот коттедж Эмили подходил идеально. Он был большим, просторным, да и ее кабинет находился там. Правда, дом стоило подлатать, так как в последнее время он стоял запущенным, но Ян никогда не боялся тяжелой работы.

Улыбнувшись, мужчина подошел к шкафу и достал большую черную сумку. Он собирался взять свои вещи сразу, лишь самые громоздкие планировал оставить на завтра, правда таких было немного. Свой плазменный телевизор, ведь он не сможет смотреть футбол по тому мини-ящику, что есть у Эмили. Дубовый шкаф, сделанный им собственноручно, ведь столько времени было потрачено на одну только резьбу. Ну и, конечно, мангал. Мясо с кровью – его коронное блюдо. А остальное благополучно помещалось в сумку.

Благодаря «луне» у него снова был план, а ведь он уже просто с ума сходил от безысходности. Но Соня подарила ему надежду. Тот разговор снова и снова всплывал в памяти, подталкивая к действиям, и Ян, застегнув молнию сумки, перекинул ее через плечо и направился к выходу. Он надеялся, что этот решительный шаг покажет Эмили всю серьезность его намерений и поможет завоевать ее сердце и душу. Потому что мужчина не собирался отступать. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Он был готов на все, лишь бы обрести частичку своей души. Ведь сейчас у него была только половина, вторая же принадлежала его паре. Той, которой самой природой предначертано наполнить его сердце теплом и выносить его потомство. Ему не страшно было ждать наступления своего цикла спаривания и не нужно было бояться соединиться не с той. Он уже нашел свою пару, и теперь все его инстинкты были направлены только на нее одну. Она была единственной во всем мире. Осталось только убедить в этом ее саму.

*****

Эмили еще раз проверила капельницу и посмотрела на пациента. Тот находился в глубоком сне, вызванном шоком, болью и лекарствами, но выздоравливал. Оборотни регенерируют намного быстрее, и Эмили знала, что если бы такие раны получил человек, то давно бы умер. Девушка вздохнула. И все-таки она не могла оставить пациента на ночь одного. Его состояние было критическим, и она должна была оставаться рядом, чтобы помочь в нужную минуту. Вот только бета не хотел ничего понимать.

Девушка скривилась, снова вспомнив момент, когда об этом услышал Ян. Для успокоения своего помощника альфа даже поставил у ее двери охранника, но это ни капли не помогло. Ян все так же противился ее решению. И вот тогда включилась ее докторская часть, забив на всю иерархию и ранг в стае:

– Он будет лежать у меня в доме, пока я не поставлю его на ноги, и мне все равно, что ты думаешь на этот счет!

Эмили снова поморщилась. Это же надо было при других так открыто пойти на противостояние с бетой, вторым в стае! Хорошо еще, что альфа на тот момент уже ушел и не увидел этой картины: как она стоит напротив Яна, тыча его в грудь пальцем, и громко произносит свою речь, а бета при этом рычит, тяжело втягивая в себя воздух. А после Эмили вообще развернулась и приказала уже его подчиненным:

– Несите раненого в мой коттедж, в приемной достаточно удобная кушетка.

И ушла прочь.

Черт, черт, черт! Ну как она могла?! Теперь у них появился еще один повод презирать ее. И Эмили была уверена, что ей все равно придется объясняться с «огнедышащим драконом», что кружил возле нее последние недели.

– Ничего, я знаю, что поступила правильно. Я давала клятву лечить и я исполню ее, чего бы мне это ни стоило, – сказала она спящему оборотню.

«Даже если это означает получить еще одну порцию презрения, но теперь уже от беты. Все правильно. Это к лучшему», – уговаривала она себя, хотя в душе знала, что ее беспокоит мнение Яна и его отношение к ней. Как бы она ни старалась избежать этого.

– Да, так и должно быть. Рано или поздно это бы случилось, – сказала девушка вслух, вышла из приемной, прикрыв за собой дверь, и направилась по лестнице наверх, к спальне.

– Я уверена, теперь его не будет в моей жизни и я вздохну свободно, – проговорила она, когда взялась за ручку двери.

– Все правильно. Это к лучшему…

С этими словами Эмилия вошла в спальню и застыла.

– Я знал, что ты оценишь, милая. И ты права, это правильное решение. Так нам будет намного лучше, – произнес Ян с мальчишеской улыбкой.

А Эмили по-прежнему молча смотрела на него. Бета лежал в ее постели полностью голым. Ну, это она предположила, что полностью: нижняя часть как-никак была прикрыта простыней. Ее простыней. В руках мужчины были бумаги, которые он изучал при свете ночной лампы.

– Что ты здесь делаешь? – наконец придя в себя, громко поинтересовалась Эмили.

Бета приподнял бровь, как будто услышал глупость, и по-мальчишески улыбнулся.

– Лежу, изучаю отчеты…

– Я имею в виду, что ты делаешь в моей постели?! – потихоньку зверела, сама того не замечая, она.

– Лежу.

– Да я вижу, что лежишь! – Эмили уже не выдержала, закричала.

Идиотское выражение лица, которое как бы говорило «Что за глупые вопросы?», да еще эта расслабленная поза и голый торс, который все время притягивал к себе ее взгляд, просто вывели ее из себя. Казалось, еще немного и она закипит.

– Раз видишь, то скорей переодевайся и ложись ко мне. День был тяжелым.

Девушка посмотрела на него, пытаясь удостовериться, серьезно он говорит или издевается, но не увидела на лице мужчины и намека на глумление. После чего заставила себя успокоиться и спокойно спросила:

– Ян, что ты делаешь в моем доме?

– Как что? Живу!

– Ты не можешь здесь жить! – с удивление и некой робостью запротестовала она.

– В шкафу мои вещи, в ванной – зубная щетка, я лежу на своей подушке, передо мной моя женщина… Конечно, я здесь живу.

Эмили снова в шоке уставилась на него.

– Пожалуйста, прекрати это! – с мольбой в голосе произнесла, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

Нет, это не могут быть слезы! Она ведь не плачет. Тем более из-за такого пустяка, как розыгрыш беты. Нет, нет, нет!.. Она будет твердой и выгонит его отсюда. Немедленно! Эмилия даже не заметила, как Ян встал с постели. А когда опомнилась, то он уже стоял прямо перед ней. И первое, что она сделала, как ни стыдно в этом признаваться, так это проверила, гол ли он полностью. Девушка облегченно выдохнула, когда взгляд скользнул по темно-синим трусам, на которых отчетливо виднелся твердый бугор. Покраснев, быстро подняла глаза и встретилась с понимающим взглядом.

– Эмилия, – начал Ян серьезным тоном, – с этого дня я буду жить здесь. С тобой. И это не обсуждается.

– Я перееду в другой коттедж.

– Для тебя больше нет свободных мест. А если и найдутся, то каждый раз в постели ты будешь находить и меня. С этого дня мы живем вместе.

– Я не буду спать с тобой.

– В доме больше нет кроватей, – с ухмылкой произнес он и, нежно прикоснувшись к подбородку, заставил посмотреть себе в глаза.

– Мы будем спать вместе. Ты будешь находиться в коконе моих рук. Защищенная и согретая. И со временем ты привыкнешь к тому, что я постоянно рядом.

– А если я не хочу привыкать? – с вызовом спросила Эмили.

Он наклонился к ней, почти касаясь ее губ своим дыханием, как легким перышком.

– Ты – мой воздух. Ты – мой лес. Ты – моя свобода. Я последую за тобой, куда бы ты ни отправилась, и никогда не оставлю.

Казалось, время остановилось. Сердце перестало стучать, а она забыла о том, что ей нужно дышать. Просто смотрела на него. Их разделял какой-то миллиметр. Она облизала губы, а потом, вздохнув, отступила назад. Мужчина хмыкнул при виде этого отступления и с улыбкой произнес:

– Я обещаю не распускать руки, – он поднял их вверх, – и у тебя, правда, нет выхода. На кушетке лежит Джеф, а пытаться найти другую постель – значит поднять альфу и «луну».

– Всегда остается машина.

– Ой, а я тебе не сказал, что случайно смыл твои ключи? – с хитрой улыбкой спросил этот наглец.

– Ян!

– Но не переживай, я и мой четырехколесный «конь» всегда к твоим услугам.

Эмили устало вздохнула, понимая, что проиграла в этой войне.

– Ты, – сердито указала на него пальцем, – спишь на своей половине и ни в коем случае не пересекаешь границу. И только эту ночь! Все ясно?

– Есть, мой генерал! – он шутливо отдал честь и, повернувшись, направился к постели.

Эмилия залюбовалась упругим задом, скрытым лишь тонкой тканью плавок, сильными ногами и плечами. Невольно даже облизала нижнюю губу, и в этот момент Ян повернулся и томно посмотрел на нее, как будто читая тайные мысли. Затем откинул край простыни и снова улегся на свое прежнее место, даже взял в руки документы, только смотрел при этом на нее. Устроившись, выжидающе приподнял бровь, и девушка, опомнившись, вздрогнула.

– Э-э-э… я в ванную! – увидев в белой двери свое спасение, быстро нырнула туда, слыша за спиной смешок.

– Не задерживайся там. Нужно хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем.

– Ага, отдохнуть, – тихо прошептала сама себе.

Закрыв лицо руками, прижалась к деревянной двери, дышалось с трудом. Ночь обещала стать долгой, очень долгой. И не только ночь. Ведь только что, согласившись на участие в этом безумии, она сама себе подписала приговор. И теперь не удастся так легко отделаться от беты. Так почему же вместо негодования на ее лице медленно расцветала улыбка?..