Безымянный
- Да, док? Что у вас?
- Новенький. Наши ребята подхватили из ночлежки.
- Униженный и оскорбленный, так сказать?
- Вроде как. Бродил, распевал песни. Под нос свои бредни еще шептал, пока везли то его сюда - думал, поди, что и не слышим вовсе, - ан нет, слышали хренотень его всю, как есть слышали! Ну-с, куда определять то будем, а? Горяченький еще - свеже-схваченный, так сказать.
- А что именно за бредни то хоть? Опять что-нибудь про Конец Света, поди? Ныне у нас этих доморощенных Нострадамусов в наших палатах уже итак навалом.
- Ну ... не совсем про то ... вроде как. Вы знаете, док, я особо-то не прислушивался к его всяческой ахинее - здоровым оставаться, знаете ли, стремлюсь. Но кое-что все же услышал.
- Любопытненько-парнокопытненько! Давайте, валяйте-оголяйте, что ли, правду-матку!
- Ну ... в общем ... говорил он, прежде всего, о том, что вроде как давно он уже здесь живет.
- В ночлежке то той?
- Да нет, в том то и дело-с! На Земле давно живет! Что он, якобы, вроде как почти бессмертен, что ли. Что вновь пришел ко всем нам, так как был позван.
- Позван? Интересно, кем? Уж не своим больным ли воображением, хм?
- Не знаю, кем - он не отвечал. Ну, вот, значит, был позван-с, и не один причем, а вместе с другими - ну, вроде как братьями, или что-то типа того. Призванниками, так сказать. Что они все пришли помочь нам проснуться, потому что время уже близко.
- Время, говорите? Что за время то? Не половина ль двенадцатого уже у нас на часах время, ха-ха?
- Да нет, время вроде как предназначенное, предначертанное.
- А проснуться - это как? Мы с вами вроде итак как не спим, или я уже чего-то не понимаю в этой нашей с вами жизни, м-м-м?
- А леший его знает! Он еще говорил, что мы спим с открытыми глазами, и что таковым, ну ... вроде как туго придется, когда придет это самое время. Что время не будет ждать тех, кто не готов проснуться.
- Любопытненько!
- Москитненько! Блин, док, вы дальше слушайте, чего он вещал то! Говорил он еще, что вспомнил себя, ну, или что ему помогли вспомнить. Что раньше орудовал мечом в боях праведных, а ныне железный меч на меч невидимый словесный заменил, еще острее тьму сердец человеческих разящий. Что он по крупицам собирает жемчужины своих прошлых путей, в грязи мира разбросанные и позабытые ... что-то там про дежавю еще говорил. Что ищет свою семью ... подлинную, настоящую семью, близких по Духу. Что пробудился частично, что желает уже, наконец, окончательно раскрыть полузакрытые вроде как глаза. Что у него много имен и нет одновременно. Что он рождался, умирал и забывал, рождался, умирал и вновь забывал ...
- Амнезия-с?
- Еще под конец говорил, что мир очень скоро изменится ... сильно изменится. Что многие даже не успеют осознать ... осознают - но поздно ... вся грязь всплывет на поверхность и станет видна в приглушенном свете ... что мы должны любить друг друга, ценить жизнь, верить ... я там, знаете, особо не слушал уже потом.
- Ну, правильно-с, что не слушали. Чего их, чокнутых, то слушать! Чтоб здоровыми остаться, надо меньше ...
- Издеваться! Док, вы не дослушали! Он потом, значит, ко мне подошел - ну, когда его уже в машине везли мы с ребятами сюда ... спокойно так подошел, сел, взглянул в глаза ... Док, вы бы видели, что у него было в глазах ... такая смесь грусти и вместе с тем какой-то внутренней радости, умиротворенности что ли, это просто не передать - я в них чуть не утонул в тот миг этот первый, док! А потом он мне в глаза смотреть начал и у меня - слово даю! - вот прямо мурашки по спине побежали как будто - он как будто Душу мою читать как книгу открытую начал, понимаете? Вот прямо такое ощущение и было! А потом еще взял - да и начал рассказывать все о жизни моей, и судьбе, и доле - и что меня гложет, и почему я таким стал, какой я есть ныне, и что пусть я и маленький человек, но и мне роль своя хорошая предназначена ... все рассказал! Я ж даже сказать ничего не мог в тот миг просто от изумления - смотрю в его глаза эти грустные, и рот открытым держу как псих последний!
- Дак вы, коллега, психов то больше слушайте, авось и слюнка то у вас из ротика еще побежит! Ладно, хватит. В шестую палату его определите, рядом со вторым Наполеоном. Там ему самое место - и самое время.
- Время ... да, хм ... самое время.
- Ну, а документы то у него хоть были с собой? Как мне прикажете его записать то по документам у нас?
- А вы знаете, док, что самое странное ..., - и говоривший грустно взглянул на своего ментора, - не было у него документов ... и он ведь так и просил называть себя – Безымянным ...
01.11.2010
В Новом Мире
Когда же это было?
Иногда мне кажется, что все это произошло какие-то минуты назад, хотя с тех пор миновали долгие двадцать лет.
Это не сказка - нет. Это история моей жизни, ее удивительная и незабываемая часть, ее путеводная сверкающая звезда. Начало моего нового пути в мире. Если хотите - солнечное перерождение.
Наша память всегда запечатлевает для нас самые запоминающиеся и удивительные моменты. И сейчас, спустя двадцать лет, я крайне отчетливо помню тот ярчайший почти что месяц. Они, те дни, как на ладони раскрываются передо мной - когда бы я ни пожелал, память повторяет их для меня в ярчайших подробностях - каждый день из нескольких десятков. Иногда мне даже кажется, что какая-то особая память хранит те события ...
Они остались в моем сердце - те дни.
Сейчас я снова вспоминаю эти мгновения, и слезы катятся по моим щекам. Это слезы грусти и слезы радости, друзья мои.
Каждый день и каждый час - как на ладони ...
* * *
“Джон, тебе уже пора домой! ”, - и встревоженная мать показалась на крыльце.
Но мальчик ее и не слышал - он был далеко. Они вместе с Джимом и Лаурой - девчонкой из того же квартала - плескались в реке. Они зачерпывали своими детскими ладонями пригоршни воды, и что есть силы бросали их друг в друга, обливая сверкающим водяным потоком.
Вот он схватил двумя руками струящуюся воду и швырнул ее в Джима, облив ему лицо. Тогда Джим, до сих пор увлеченный метанием струй в смеющуюся Лауру, как-то приставил руку к воде - и через мгновение целый водяной вихрь охватил его.
Вокруг Джима возник водяной щит. Сам же он крутился в воде и бил по ней руками - и струи летели в разные стороны от него, задевая и правого (кем здесь могла считаться Лаура - ведь не она же, в конце концов, начала на него эту атаку!), так и виноватого - то есть Джона, имевшего неосторожность облить это водного чемпиона Джима и сейчас, обливаемого бесперебойным потоком, уже горько жалевшего об этом своем столь опрометчивом шаге.
Однако этот новый водяной барьер и метаемые струи, казалось, лишь больше воодушевили их всех - они хохотали и обливали друг друга, уже не закрывая лица от несущихся в разные стороны по совершенно непредсказуемым траекториям водных струй, посылаемых той или иной стороной.
Постепенно он вместе с пришедшей ему на помощь против этого Лохнесского чудища Лаурой стал все больше и больше теснить Джима к берегу - струи били в лицо, он уже не видел Джима толком, но продолжал сражаться. Но и Джим не отступал - теперь он успевал метать воду уже и в Лауру, и той доставалось не меньше, чем ему.
Они бились и бились друг с другом, и звонкий ребяческий смех наполнял пространство и раскатывался волнами вокруг.
Они здорово повеселились в тот день. Джима все-таки удалось вытеснить на берег - и они вместе с Лаурой как полноправные победители затем обливали его, уже побежденного и не сопротивляющегося с двух сторон изо всех сил.
Затем они гонялись друг за другом в воде, как стаи кровожадных акул, как сказал все тот же Джим. Тех, кого догоняли, хватали в воде за пятки и тащили на берег. Проще всего получалось догнать Лауру - после того, как ее удавалось схватить за пятки в воде, она, как и положено побежденному, покорно шла на берег и ждала там, пока они гонялись друг за другом. Затем, смеясь, она плыла к ним - и уже догоняла их, изрядно уставших в погоне друг за другом, и ей почти всегда это удавалось. Ну, разумеется, они поддавались ей.
Потом были лесные прогулки и пение птиц в ветвях деревьев. Было утро и они, усевшись на древесные бревна, заворожено слушали птичью трель.
“Наши лесные братья умеют воздавать хвалу свету”, - как сейчас помню эту фразу Лауры.
Были их совместные прятки-ляпы в лесных буреломах и обильных ветвях росших здесь высоких кустарниках. Были спуски с морозных ледяных гор и игра снегом. Было падение в глубокие сугробы и дружелюбный смех стоящих рядом с тобой друзей. Была радость познания столь громадного и удивительного мира, открытого их взорам.
Они - эти трое - еще только входили в жизнь детьми. Они и потом жили ими.
Они ... Они - трое.
Теперь же из них остался только он.
Это было как удар. Нет - это было страшнее.
Как будто тысяча пламенных молотов разом обрушилась на тебя и придавила так, чтобы ты уже не смог даже дышать ... Как будто тебя засасывает какая-та страшная глубина, и ты не можешь ничего сделать ... Как будто тебя разрывает и кромсает на части какая-та неведомая тебе сила ... Как будто ты перестал жить ...
И все же он был - тот день. Десять лет назад - да, именно тогда он узнал о том, что великие друзья его детства и юности, давшие ему так много - Джим и Лаура ... - оба они умерли. Оба покинули этот мир, и он остался в нем без них.
“Без. Них. Без. Них. Один. Один. Один”, - как молотом в висках отбивало его сознание тогда.
“Без ... них”, - бьющиеся в сознании слова, наконец, сложились в жалкое подобие фразы - и он потерял сознание, упав на внезапно приблизившуюся к нему землю.
После он пришел в себя, хоть и не сразу. Еще год он приходил в себя.
Это была действительно огромная потеря - потеря, быть может, самого ценного, что подарила ему жизнь.
Но он пережил ее. Справился - справился потому, что не мог не справиться. И потому, что сердце - его сердце - никогда не подводившее его, настойчиво и постоянно с того дня этой потери шептало ему, что эта разлука не вечна. Что они, трое, встретятся вновь под солнцем иного мира, что они встретятся, когда его путь здесь будет завершен и долг - выполнен.
Но это было уже позже, это было спустя многие годы. А тогда они были светлыми детьми - и ничто и никто не омрачало их праздника жизни.
* * *
Казалось, тот день был самым обычным днем, каких за год для стороннего наблюдателя бывает ровно триста шестьдесят пять. Но это казалось другим - но не ему. Не ему.
Призрак или человек? Я сначала даже думал, что увидел призрака, когда тот осторожно подошел к моему дому и поздоровался со мной. Как будто бы появился из ниоткуда ...
Я приветствовал его, резко приложив правую ладонь к голове и затем отпустив ее - так почему-то часто делали люди в военной форме на парадах, и я тоже решил так попробовать.
“Боец”, - ответил незнакомец и улыбнулся. “Из тебя выйдет истинный боец”, - добавил он.
Он заговорил. Спрашивал о моем квартале и о том, сможет ли он где-нибудь пожить здесь некоторое время, пока ему не “будет пора двигаться дальше” - кажется, так он тогда выразился.
Мы - я и Лаура, как раз в это время прибежавшая к моему дому с тем, чтобы пригласить меня и Джима в субботу на пикник, который собирались устроить ее родители - оба активно включились в разговор с незнакомцем, наперебой тараторя и перебивая друг друга, чтобы дать этому человеку как можно более точную информацию о том, почему ему, например, стоит остановиться в доме у тетушки Жанетты и ни в коем случае не стоит останавливаться в трактире “Ночной всадник”.
Так мы узнали, что призрака зовут Ричард. “Ричард,- ответил призрак, - так меня зовут. Одно из любимых мною имен”.
Когда мы закончили наши объяснения и оба умолкли, изрядно устав от такой словесной тирады, он улыбнулся и спросил, может ли остановиться у меня в доме.
“А почему вы не хотите остановиться у тетушки Жанетты?”, - опередила меня с вопросом Лаура и взглянула на незнакомца испытующим и заинтересованным взором. Ричард-призрак поднял глаза влево-вверх - как будто бы задумался о чем-то. Затем как-то отвел в сторону руки, выставив их ладонями вверх, как бы прося кого-то неведомого о помощи - так продолжалось секунд десять. Затем он встряхнул головой и вновь посмотрел на нас лучистым взглядом - я как сейчас помню этот чудное сверкание его глаз! - и вновь заговорил.
- Решил посмотреть снова, стоит ли мне останавливаться там, где вы мне предложили. Это будет не лучший выбор. Я должен остаться некоторое время с вами.
Мы, конечно, начали наперебой расспрашивать его, почему же именно с нами и как он узнал об этом, на что он ответил: “Вы все узнаете в свое время. Когда вы вырастете, вы все поймете”.
“Воины”, - добавил он и улыбнулся. “Не бойся, Джон, и ты не бойся, Лаура. Я не причиню вам вреда. Воины добра сражаются вместе - плечом к плечу - а не друг против друга”.
Но ... но я не говорил ему своего имени! И Лаура не говорила тоже! Как же он мог узнать их?
По лицу Лауры я увидел, что она тоже находится в растерянности. “А как вы ...”, - начала было она - и внезапно передумала, не закончив фразу.
Незнакомец повернулся к ней и улыбнулся.
- Хочешь спросить, как я узнал твое и Джона имя? Нет, я не выспрашивал людей о вас - это мне не требуется. Вы получите ответ и на этот вопрос, когда подрастете. Вам многое откроется в свое время.
Больше он не сказал по этому вопросу ни слова, и мы не стали его расспрашивать.
“Я так понимаю, требуется согласие ваших родителей на то, чтобы я пожил с вами?” - и он взглянул на нас. “Ну, разумеется”, - вновь добавил он через пять или десять секунд. “Я достойно оплачу свое проживание, и не буду мешать вам в вашей повседневной жизни. Впрочем, если вам - он посмотрел на меня и на Лауру - потребуется помощь - вы всегда можете обратиться ко мне, пока я буду с вами. Я буду здесь примерно месяц, а потом мне потребуется идти дальше, ибо мой путь зовет меня. Спросите своих родителей и решите вместе, примите ли вы меня - и кто из ваших родителей примет меня. Я приду завтра днем. Удачи вам, воины”, - и с этими словами он порывисто встал, взмахнул нам рукой на прощание и, казалось, также внезапно растаял за горизонтом, как и появился, оставив нас в чувстве недоумения и в то же время пришедшей откуда-то светлой радости и предчувствия счастья.
По крайней мере, такое чувство осталось у меня - но и у Лауры, похоже, тоже.
- Ну и что будем делать? Тебе не показался этот человек ... странным? - и Лаура посмотрела на меня.
- Странным? Да, верно ... какой-то он странный ... но я почему-то доверяю ему. Не знаю. Я доверяю ему и верю - ответил я.
- И я тоже. Я только хотела узнать, что ты чувствуешь. Правда, не думаю, что мои родители разрешат ему жить с нами - слишком уж они настороженно относятся к незнакомцам, даже к ... таким как он ... - и Лаура вздохнула. Но твои-то почти точно разрешат! Вам ведь сейчас нужны деньги и они воспользуются любой пришедшей возможностью.
- Да, мои наверно разрешат. Он будет жить с нами ... он будет жить с нами ... месяц - сказал я. Месяц ... “Почему же так мало, месяц?!”, - внезапно вырвалось у меня, и я поспешно прикрыл рот рукой. Что за мысли? Странно.
- Ну ладно. Я приду завтра вечером, и ты мне расскажешь о нем. Он такой загадочный ... - Лаура одарила меня своей улыбкой, встала с места, махнула рукой на прощание - совсем как тот незнакомец - и побежала к своему дому. Ее силуэт постепенно удалялся, как будто тая в этой утренней дымке - и вскоре совсем исчез из виду.
“Значит, завтра. Значит, месяц. Что ж, пусть будет так”, - не помню, откуда пришли тогда ко мне эти мысли, но в них была необычайная сила и какое-то внутреннее согласие.
Мои родители действительно разрешили незнакомцу жить с нами.
Так начался тот чудный и незабываемый месяц моей жизни, оставшийся в моем сердце, оставшийся - навсегда.
* * *
Он был полон загадок, этот Ричард, и был очень добр - и мы с Лаурой, Джимом (такое событие мы не могли от него скрыть, и он тоже стал наведываться ко мне в дом, чтобы еще и еще раз встретиться с нашим новым жильцом) вскоре все трое полюбили его. Я как сейчас помню наши беседы с ним, его лучащиеся солнечные глаза и ровный, спокойный и исполненный внутренней силы голос ...
“Ты спрашиваешь, откуда я пришел к вам? Из мира - из миров. Их мириады - мириады неповторимых удивительных миров. Ваша жизнь - в беспредельности. Надо только устремиться к познанию и красоте. И этот мир - вы можете и его сделать цветущим садом. Понимаешь? Можете! Это все в ваших силах ...”.
“Сейчас ты живешь по жизни ребенком, ты замечаешь и видишь многое - чего не видят уже большинство взрослых людей - много прекрасного. Ты живешь в живом мире. Для тебя нов каждый день, и для тебя чудесен - каждый день. Это справедливо и это верно, это прекрасное восприятие жизни. Другим надо учиться такому восприятию. Тем, кто забыл, что такое возможно - надо просто напомнить. Ваша радость жизни и любовь - твоя и твоих друзей - она как бы ключ к миру. Она откроет все врата перед вами, она проведет вас над пропастями и даст вам прекрасные крылья для полета”.
“Да, именно радость заповедана людям. Люди могли бы жить в радости, если бы сами не ввели себя в круг страданий. Я не знаю, почему они сделали этот выбор - но многие его все же сделали. О какой радости я говорю? Но ведь ты уже испытывал ее! Когда вы вместе с друзьями играли и резвились - вы радовались живой жизни. Когда вы с интересом изучаете окружающий вас мир - это радость познания мира. Когда ты трудишься - это радость труда. Когда ты любишь и даришь любовь свою ближним - это радость и восторг любви и отдачи. Странно, что некоторые потеряли эту чудесную нить - но это значит, что им надо снова отыскать ее. Сердце растопить свое им надо! Люди страстно желают быть счастливыми - и не делают ничего, чтобы быть ими. Для некоторых каждый день - как однообразный туманный образ и жизнь их бывает также полна тумана. Но в тумане легко заблудиться и потерять путеводную нить - поэтому надо, чтобы сердце сияло любовью и радостью - и тогда никакой туман не покроет это пламенное сердце! “
“Дойдет тот, кто движется - я знаю, ты уже слышал эти слова - и это так и есть. Нельзя сидеть на месте, в сотый раз перегребая рухлядь своих предрассудков и ненужных и неполезных привычек. Двигаться надо, устремляться надо! Вдохновение нужно людям - но многие думают, что оно приходит только в каких-то исключительных случаях. Но оно всегда рядом с нами - лишь руку протянуть. Лишь начать трудиться с добрыми мыслями - и вдохновение будет твоим верным преданным спутником на твоем пути”.
“Как я узнал твое имя? А как животные чувствуют страх? Как люди чувствуют взгляд? Как чувствуется атмосфера дома, в котором они находятся? Конечно, не все обладают этой чувствительностью - но они сами своими предрассудками закрывают себе путь. Но даже те, кто обладают, обычно считают это чем-то вроде искусственного самовнушения. Предельно четко и ясно чувствуют некоторые - и все-таки не верят! Отмахиваются, отнекиваются, в то время как могли бы изучать эти явления. Но люди с таким трудом признают все, что поднимает их существо и их представление о себе, поэтому многим показаний очевидцев недостаточно - они судят по своему существу о вещах в мире. Но наука может подтвердить это - и ваша наука должна, наконец, уделить этому внимание. Ваша наука уже изучила немало законов физического мира - но теперь пора изучать законы мира духовного. Собственно, вам так давно было сказано о главных из них - много-много столетий назад, но для многих они остались грамотой на бумаге, которую они уважают, но не соблюдают”.
“Что это за законы? Что же вам говорилось? Люби ближнего, умей найти радость в любом труде, умей быть мужественным, учись нести свет в мир. Простые слова. Огромный смысл и мудрость - и знание тоже. Сколько же людей каждый день помнят об этом и живут так?”.
“Кто я? Ведь первый раз, когда я пришел к вам, ты посчитал меня, наверное, каким-нибудь призраком, верно? Но как видишь, я тоже живой человек. Просто я говорю то, о чем многие еще не знают. Некоторым знавшим и забывшим - напоминаю”.
“Почему я должен буду скоро уйти? Потому что мой путь зовет меня, и я должен идти. Мне еще многое предстоит сделать”.
Такие беседы у нас были по вечерам. Я, Джим и Лаура - все мы вместе собирались перед домашним камином и как завороженные слушали его. Может быть потому, что он говорил правду?
* * *
Помню, был один день, когда сердце мое билось тревожно. Я не мог найти себе покоя, как будто что-то печальное должно было случиться.
Я шел по нашей улице, когда заметил Лауру и трех взрослых парней, окруживших ее. Затем до меня долетели ее плач и слова - “Пожалуйста, умоляю вас, не надо!”.
Изо всех сил я побежал вперед. Ветер бил в лицо, и картина постепенно открывалась передо мной - трое парней окружили ее, один держал за волосы, а двое других срывали одежду. Они делали это - и не боялись. Никто, никто из редких проходящих людей даже не стал встревать в это, хотя вместе они могли бы остановить это насилие.
С разбегу я набросился на одного из них и повалил на спину - стал молотить кулаками, не глядя.
Желание защитить Лауру настолько сильно загорелось в моей груди, что я уже не чувствовал боли, когда двое других оторвались от плачущей Лауры и схватили меня. Я не чувствовал боли, когда один из них схватил меня за волосы, другой за куртку так, что я уже не мог пошевельнуться. Я не чувствовал боли, когда меня стали бить кулаками в грудь. Я не чувствовал боли, когда упал на землю и меня стали пинать ногами.
Я не чувствовал боли тогда. Боль пришла потом.
Маленькая струйка крови текла из разбитого носа и губ, оставляя вязкий красный след на тротуаре.
Трое парней гоготали и раздевали плачущую и умоляющую их не делать этого девушку - умоляющую напрасно. Не знаю, сколько прошло времени - я не помню. Но вот последующее я помню предельно ясно.
“Вы сейчас оставите ее и уберетесь прочь. Немедленно! ”- до боли знакомый и сейчас уже какой-то предельно каменно-твердый голос раздался в пространстве.
Еле ворочая головой, я все-таки сумел повернуть ее и увидел стоящего рядом со мной Ричарда. Не таким, совсем не таким был его голос, когда он говорил с нами - сейчас он был каким-то жестким и также исполненным огромной силы. Я плохо помню те мгновения - глаза застилал какой-то красный туман - но многое все же помню ...
При его словах парни оторвались от плачущей и стонущей Лауры и повернулись к нему.
“Немедленно! ”, - повторил он и сделал еще несколько шагов вперед.
“Ну, вот еще! Кто ты тут такой-то!”, - крикнул один из них - но в его словах уже не было той вызывающей смелости беззаконности и той уверенности, что была прежде.
“Я сказал немедленно! Здесь не будет повторений. Можете убираться прочь, я вас не трону - вы сами создали себе не лучшие следствия своим поступком. Но сейчас вы уберетесь прочь!”
“А ты попробуй нас выгнать, козел!”, - уже явно бравируя, крикнул все тот же парень.
Тогда Ричард шагнул вперед, резко вскинул правую руку вверх - в это мгновение, казалось, огненный клинок сверкнул на мгновение в его руке - или, быть может, мое помутненное сознание уже начало сводить меня с ума? - и он выставил руку вперед. “Сейчас же! ”- повторил он.
“Да чего же вы боитесь его! Нас же трое, а он один!”, - прокричал все тот же заводила и, видимо решив дать пример своим союзникам, резко рванулся в сторону Ричарда, выставив вперед свои кулаки.
Он налетел на Ричарда со всей силы - такой напор должен был просто повалить его на землю.
Мне показалось, что как будто в тот момент их столкновения что-то вспыхнуло вокруг Ричарда ... как бы то ни было, я ясно видел, как налетевший на него насильник как будто бы столкнулся с каменной стеной. Он просто врезался в него и отлетел на шаг - а Ричард даже не шелохнулся, совсем - не шелохнулся. Ни на йоту. Насильник же упал на землю, застонал и затем затих.
Двое других парней, итак изрядно напуганных его появлением, бросили Лауру и со всей доступной им скоростью побежали прочь. Их не преследовали.
Я не помню, что было дальше.
Очнулся я уже у себя дома - и боли уже не чувствовалось.
Я встал и вскоре нашел Ричарда. Он молча сидел у камина - казалось, он дремал, глаза его были закрыты. Я не стал тревожить его, а пошел искать Лауру - я нашел ее в соседней комнате на кровати - спящую. Раны ее были перевязаны, и на ней была новая, не порванная, одежда.
Помнится, меня потом снова сморил сон.
Когда я вновь проснулся, Лаура и Ричард были уже на ногах. Они сидели рядом с моей кроватью.
“А, проснулся”, - сказал Ричард и улыбнулся. “Вставай, воин. Раны твои зажили и ты вновь готов встать в строй. Тебе нужно будет сделать это перед наступающей эпохой испытаний”.
“Я ... я не чувствую боли ... совсем. Как я так быстро поправился?”
“Да, и Лаура тоже не чувствует. Боли больше нет. Я исцелил вас, но это далось мне нелегко - однако теперь я уже отдохнул”.
“Как же ты ...?” - начала было Лаура, но Ричард поднял руку, как бы призывая к молчанию, и сказал - “После вопросы, после, сейчас вам еще нужен отдых. Отдыхайте, воины со львиными сердцами” - и он вышел из комнаты.
* * *
Потом вновь были наши с ним беседы. Было еще много-много радостных дней.
Это были незабываемые дни. Может, одни из лучших в наших жизнях.
А потом он ушел - и мы остались одни. В очередное утро он встал, и сказал мне, что сегодня ему пора идти.
“Куда?” - спросил я.
“По пути, который я выбрал”, - были его слова.
Я заплакал. Я заплакал тогда, когда он сказал, что уходит от нас.
Он улыбнулся и сказал: “Не плачь, мы расстаемся не навечно. Быть может, мы еще встретимся. Прощай, воин, и помни о днях грядущих испытаний! ” - он вновь привычно махнул рукой и направил свои шаги в свой раскрывающийся путь.
Мы стояли плечом к плечу - я, Джон, Джим и Лаура. Я провожал его грустным и полным надежды взглядом.
Лаура опустила голову. “Прощай”, - тихо прошептала она.
“Он еще вернется”, - сказал Джим. “Мы еще встретимся с ним”.
* * *
Я очнулся от воспоминаний.
Как сейчас помню тот чудесный месяц - и последующие годы жизни, что сопровождали его.
Я так и не встретил больше этого человека. Иногда я даже начинаю сомневаться - человек ли он?
Кто он? Мудрец? Пророк? Просто человек, согласно его словам, пришедший в этот мир напомнить людям об их долге и показать светлый путь?
Я не знаю. Но я знаю одно - его слова дали мне жизнь. Он показал мне чудесный мир, в котором мы, - мы, люди! - можем жить. Если мы выберем и захотим, если мы не будем сидеть на месте, перебирая рухлядь собственных предрассудков, а будем двигаться вперед. Если мы будем любить. Если будем радостны.
Да, да, да! Он показал мне Новый Мир - мир Жизни. Он указал на доступные человеку удивительные возможности.
Захотим ли мы жить светло? Это выбор каждого человека. Я не могу сделать этот выбор за каждого. Каждый сам, рано или поздно, но неизбежно - сделает свой выбор.
Но я сделал свой выбор, и я отвечаю прекрасному - да!
Я отвечаю красоте - да!
Я отвечаю любви - да!
Я отвечаю радости - да!
И Новому Миру я отвечаю - да!
08.01.2005
Голоса
- К нам заходи, мы врагов победим! Всех их замочишь желаньем одним! Вшей тех подавишь своей ты пятой! Стой, ты куда?! Возвратись! Стой, стой, стой! - кричал первый Голос.
- Власть! Всласть! Все будет в масть! Не даст пропасть! Желай упасть! - заливался в истошном визге второй.
- Девчонка чудная у нас, и тельце даст она на час! Ее ты хочешь, милый мой? Куда же ты?! Постой, постой! - кричал вдогонку третий.
- Наши бумажки лучше девчашки! Бабы те шлюхи и все оборвашки! Лучше ты злато все наше прими, совести голос тот странный уйми. Сможешь купить в мире все, что желаешь! Ты это знаешь? Ведь ты ж это знаешь?! - раскатисто гоготал четвертый.
- Бойся! Мы здесь! Мы тебя все пожрем! Нам все равно, ведь однажды помрем! Страшно тебе все ж должно бы уж стать - так, чтоб забился лицом под кровать! Что, не боишься? Да как ты посмел?! Я ж уже суток так десять не ел! - завывал раскатами грома пятый.
- Ненависть, злоба ... такие дела! Милый мой раб, я тебя так ждала! Ниже спустись ты скорее ко мне - здесь так темно и приятно на дне! Ненависть, злоба - отличный клинок! Ну же, спустись, ты же так одинок! - пытался ласкать слух шестой.
- К нам! Сюда! Смотри! Скорей! Стой, куда?! Вот дуралей! - заверещали они все разом так, что эти голоса слились в один какой-то неописуемый хаотический диссонанс.
- Видишь, как надрываются внизу? Они так всем кричать пытаются - пешим в том числе. Особенно пешим, если быть точнее. Голодные они, - мой белоснежный Напарник по Небу улыбнулся и указал рукой вниз, где где-то далеко на земле под нами проплывали пейзажи расщелин с периодически извергающимися оттуда языками пламени.
- Тут бывают и пешие? - вопросил я.
- Бывают и ползающие. Таких как правило очень быстро настигают и, хм, того ... хрум-хрум в общем.
- Сурово.
- Ну, дак ... - Напарник печально улыбнулся. - Ползать то зачем? Особенно в такое время ...
- Кстати, сколько у нас с тобой времени? - парировал я. - Напарник глянул куда-то вверх на пару секунд, затем повернулся ко мне и ответил.
- Время каждого сделано так, что его всегда достаточно, при должных усердиях. А у людей в целом - очень мало, - добавил он спустя некоторое время.
- А что делать с ними? - вопросил я Его, указывая на расстилающуюся внизу Бездну.
- С голосами? Не обращай внимания. Повоют и замолчат. Чем выше взлетишь - тем меньше будешь их слышать.
- Далеко нам с тобой еще? - вопросительно посмотрел я на своего Проводника.
- В-о-о-о-н ту звезду в вышине видишь? - и Ангел указал на показавшуюся на горизонте сияющую точку.
- Едва заметил, - ответил я. - Но направление движения вроде понятно.
- Ну, вот и отлично, - и Ангел улыбнулся. Тогда вперед к Небу - так сказать, на всех крыльях!
- Вперед! - ответил я и улыбнулся ему в ответ. - Вместе с тобой и с Богом!
04.11.2010
Каково все это?
Каково это - чувствовать, что то самое дорогое, что ты искал всю свою жизнь - все свои жизни - ты наконец-то нашел?
Каково это - встретиться с Ним один на один после такого количества земных лет?
Каково это - чувствовать Его бесконечную любовь, изливаемую на нас, и видеть людей, по-прежнему ненавидящих друг друга?
Каково это - ощущать себя Его воином, фехтующим невидимым клинком Слова?
Каково это - знать, что Он всегда рядом ... только руку протянуть?
Каково это - чувствовать стоящих рядом с тобой таких же Его воинов и видеть, как Он улыбается всем вам?
Каково это - узнать о своем прошлом пути - своих прошлых путях - и видеть вновь раскрывающийся перед тобой новый?
Каково это - знать о своем бессмертии, и вновь и вновь возрождаться из пепла подобно Фениксу в каждом новом земном пути?
Каково это - ощущать помогающих тебе высших светлых воинов Бога - и слышать тихий шепот Небес?
Каково это - ощущать в себе дыхание Вселенной и чувствовать биение Ее сердца?
Каково это - впитывать пронизывающий тебя Свет иного мира, чтобы придавать ему все новые и новые формы?
Каково это - слышать слова благодарности из Первых Уст?
Каково это - принимать предназначенный тебе Богом путь добровольно и радоваться всей его красоте?
Каково это - вкладывать свою любовь в эти слова, предназначенные для пробуждающихся к ней человеческих сердец?
Каково это - зажигать человеческие Души и возрождать их к новой жизни?
Каково это - видеть в собственных снах сужденный всем нам Новый мир, и просыпаться в поту от грубых прикосновений старого?
Каково это - наблюдать, как многолетние проблемы и накопленные за годы жизненные сложности растворяются в одно краткое земное мгновение, унесенные ветром перемен, как если бы их никогда не существовало ранее?
Каково это - по-настоящему любить этот мир, несмотря на все искажения, внесенные в него своенравным человеческим умом?
Каково это - знать, что ждет многих из вас и с грустью в глазах наблюдать вас идущими к пропасти?
Каково это - продолжать шептать об этом всем тем, кто все еще слышит?
Каково это - идти плечом к плечу вместе с теми, кто, подобно тебе самому, знает и ощущает все это?
О люди, если бы вы только знали, каково все это ...
27.10.2010
Монолог с ребенком
Привет.
Прости, что я не говорил с тобой уже очень давно. Долго, слишком долго, непозволительно долго я был занят вещами, которые казались мне единственно важными, единственно стоящими внимания. И в этой гонке, в этой нескончаемой немыслимой беготне я почти забыл про тебя, почти покинул. У меня не осталось времени даже чтобы поговорить.
Я знаю, я всегда знал, как это важно для тебя - ощущать, что ты не забыт, что ты нужен кому-то. Что где-то какой-то человек ждет тебя, ждет твоего возвращения. Что он радостно примет тебя в свои объятья, когда ты вновь окажешься на пороге его дома.
И вот теперь ты вернулся.
Ты путешествовал нехожеными тропами и неизведанными путями так долго - а этот мир так полон опасностей. Но нет - ты миновал их все, миновал играючи - так легко, как будто знание о том, как обходить их было с тобой всегда, с самого твоего рождения ... как будто для тебя они были вовсе не препятствиями, сулящими опасность - но какой-то загадочной, удивительной игрой ... и ты искренне ею наслаждался.
Прости меня, что тебе пришлось стучать в мою дверь несколько раз - прости, что не услышал тебя с первого. Я уже почти перестал верить в твое возвращение.
Ты знаешь, я много думал о тебе с того самого момента, когда ты ушел от меня. Гнев, ненависть, злоба, тоска, отчаяние - все они сменяли друг друга как в калейдоскопе. Все они ниспроверглись на меня холодным ледяным потоком, лишая сил и тепла.
Да, были и счастливые моменты - маленькие искорки, отлетевшие от неведомого костра, и на мгновение мелькнувшие перед глазами, перед тем как снова раствориться в небытие. Я даже сумел быть счастливым все годы твоего отсутствия - но по-настоящему счастлив я стал только теперь, когда ты вернулся. Как будто я вновь нашел то, что искал всю жизнь ... что-то самое-самое важное ...
И раз ты вернулся - значит простил.
Подойди же ближе, дай мне обнять тебя. Ты изменился ... теперь ты совсем другой. Теперь мы оба уже не те, что были прежде.
Ты возмужал ... стал сильнее. Воистину, жизнь в этом мире многому научила тебя - хотя чему можно научить волшебника, способного преображать мир?
Подойди же, не стой у порога - ведь это наш общий дом. Теперь он всегда будет таким. Теперь мы снова будем вместе, опять вместе - как когда-то совсем давно, неисчислимые годы назад.
Мы вновь будем вместе, потому что мы с тобой одно. Я и Ты. Ты и Я.
Я - человек ... и Ты - вечный ребенок в моей Душе ...
01.09.2006
Однажды ты проснешься ...
Однажды ты проснешься, и твой мир умрет для тебя навсегда. Он растает в лучах утреннего солнца нового дня, он исчезнет, как исчезают ночные осенние туманы, он испарится, как высыхают былые слезы на чьем-то лице. Его больше не станет - как если бы его никогда и не было.
Ты не почувствуешь этого, ты не сможешь осознать, что же именно изменилось в тебе ... что еще вчера было так - а сегодня стало иначе. Но привычного тебе старого мира уже больше не будет никогда.
Что-то изменится в тебе, что-то совершенно неуловимое и столь скрытое ... дремавшее ... в тебе до этого. Что-то повернется внутри тебя, что-то столь древнее, как стара сама Вселенная ... Что-то сумеет выйти наружу - и ты не узнаешь свой новый мир.
Ты подойдешь к окну - откроешь и выглянешь в него ... увидишь это разукрасившее небеса восходящее солнце; осознаешь, как свежий забившийся в открытое окно ветер колышет твои волосы и щекочет твое лицо; почувствуешь принесенную им с собой из неведомых далей влагу на своей коже; услышишь, как забавно бибикают внизу машины людей, отъезжающих раньше других на работу; увидишь, как эти забавные человечки бегают внизу, вечно пытаясь куда-то не опоздать; заметишь, как какая-то птица стремительно пронеслась перед твоим окном в этот мир; и поразишься, как же раньше ты не замечал всего этого.
Ты не поймешь. С этих пор это станет для тебя почти неразрешимым вопросом - как можно было раньше не ощущать, не чувствовать всего этого ... как можно было жить почти вслепую.
Ты не сможешь понять. Ты не сможешь понять, зачем ты вообще когда-то жил по-другому, почему та переливающая через край гамма чувств, что заполнит тебя в эти мгновения, - почему она была недоступна тебе раньше и каким-то чудесным образом стала доступна сейчас ... только руку протянуть.
Это станет для тебя вечной загадкой твоей жизни, которую не захочешь разгадывать и ты сам - потому как это отныне будет уже не нужно. Потому что в эти самые мгновения твоего старого мира уже не будет.
Ты не сможешь сказать, откуда в тебе появилось это величайшее чувство уважения к миру, в котором ты имеешь счастье жить, и ко всему живому в нем ... Ты не будешь знать, куда внезапно канули твои вечные тревоги и куда ушла твоя печаль.
Куда подевалось желание бороться за одну тебе ведомую справедливость и откуда пришло чувство абсолютной внутренней умиротворенности и приятия всего, что происходит с тобой?
Куда исчезло столь долго пестуемое тобой чувство ценности собственной личности и почему оно внезапно оказалось смыто возникшим океаном любви к другим?
Почему тебе уже не хочется чего-то кому-то доказывать, спорить с кем-то, приводить умные и глупые доводы “за” и “против”, - а вместо этого ты готов просто смотреть на эти споры между другими и улыбаться их детскости?
Как, зачем, почему, для чего твои столь важные ранее собственные интересы как-то забылись и стерлись, как будто никогда и не существовали, зачем на их место пришло единственное желание - видеть этот мир красивым, таким, каким ты видишь его сейчас?
Почему другие взрослые и солидные люди внезапно стали казаться тебе маленькими детьми, сражающимися в собственных возведенных песочницах друг с другом - и иногда даже столь забавно усердно и старательно кидающими друг в друга песком ... а иногда и утирающими полное слез лицо собственными милыми маленькими ладошками?
Куда ушел весь твой прошлый гнев, и почему теперь ты вдруг здороваешься и жмешь руки своих бывших извечных врагов - а Душа твоя ликует, видя, как вытягиваются их лица, когда ты приветливо улыбаешься им и протягиваешь свою руку?
Почему сейчас ты подходишь к постели, где еще спит любимый тобой человек, зачем садишься рядом с ним на край, зачем склоняешь свою голову и целуешь его, а потом прислоняешь свою голову к его голове ... откуда же в тебе взялась эта переполняющая тебя нежность?
Зачем, зачем тебе все это? Зачем ушел твой старый мир?
Мимолетный страх пронзит тебя. Ты испугаешься того, что произошло с тобой. Ты не будешь знать, как тебе теперь жить с этим новым чувством. Тебе страстно захочется вернуться назад, к столь привычной для тебя жизни - столь разумной и обоснованной. Разум будет твердить тебе, что ты еще не успел сделать столь многого - не успел построить дом, не успел сделать карьеру, не успел то, не успел это, - а если примешь свой новый мир, то уже не сможешь этого сделать ... просто не увидишь в этом смысла. И тебе очень захочется прислушаться к нему, ведь он уже столько раз выручал тебя в этой жизни - и ты почти сделаешь это ...
Но потом ты вновь внезапно вспомнишь, как тебе светило солнце - впервые удивительно красивое за все это множество лет, как ветер трепал твои волосы, как ты чувствовал осеннюю влагу на своих губах, как видел кружащийся лиственный хоровод, и как любовь к миру переполняла тебя ... и ты отбросишь эти дерзкие попытки ума испортить эту красоту - потому что не захочешь терять ее уже никогда.
Потом будет много лет - но все они будут иными.
Твоя сонная жизнь кончится - и уже не возобновится вновь. Ты сумеешь увидеть этот мир таким, каким он был всегда для тех, кто видел - и каким он отныне стал для тебя.
Будут и взлеты, и падения, и успехи, и неудачи, и радость, и горе - но все они будут иными. Все они станут отражением того прекрасного нового мира, в котором ты однажды - в тот до сих пор памятный день - оказался, и в котором теперь живешь.
Просто ... просто то, что дремало в тебе столь долго, однажды выйдет на свет.
Просто потому что однажды ты проснешься ...
08.03.2006
Отрицательный автопортрет
Я не пассивен - просто я тщательно выбираю цели.
Я не морализатор - я верю в торжество людского разума.
Я не агрессивен - просто с неразумными по-другому невозможно.
Я не романтик - просто я люблю жизнь.
Я не тихоня - просто одному в комнате кричать бесполезно.
Я не одинок - просто я не часть толпы.
Я не лжив - просто я говорю не всю правду.
Я не скрытен - я просто не эгоцентрик.
Я не жесток - просто иногда требуется быть сильным.
Я не беззащитен - просто иногда приходится притворяться слабым.
Я не глуп - просто иногда приходится отбрасывать разум.
Я не беспокоен - просто жизнь требует движения.
Я не угрюм - просто иногда бываю таким же нормальным.
Я не робок - просто иногда перехватывает дух.
Я не эгоист - просто и о себе иногда приходится думать.
Я не пессимист - просто иногда забываю быть счастливым.
Я не раб - просто порой приходится работать и для других.
Я не враг - просто кому-то порой очень хочется воевать.
Я не друг - просто кому-то порой очень хочется найти себе союзников в войне.
Я не молчалив - просто я тщательно подбираю слова.
Я не циник - просто иногда называю вещи своими именами.
Я не бесчувственен - просто иногда приходится закрываться от праздно любопытствующих.
Я не безумен - просто не всегда соответствую ожиданиям.
Я не безучастен - просто не всякие слезы являются подлинными.
Я не нахален - просто временами приходится быть собственником.
Я не беспомощен - просто иногда приятно плыть по течению.
Я не занудлив - просто до некоторых с первого раза не доходит.
Я не высокомерен - просто не каждый способен понять мой язык.
Я не воин - просто иногда приходится сражаться.
Я не герой - просто времена такие.
29.06.2008
Посланник на планете Земля
- Тебе предстоит нелегкий путь. Эта планета балансирует на грани - и судьба ее находится на чаши весов Вселенной. Дальше - либо жизнь, либо гибель. Но они должны будут выбрать это сами. Каждый из них должен будет сделать свой выбор.
- Что я должен буду делать, Учитель?
- Ты будешь одним из воинов, пришедших в их мир. Тебе придется сражаться, тебе придется бороться с несправедливостью, тебе придется огорчаться их несовершенству. Но помни - этот мир находится на грани - нельзя добавлять в него хаотических проявлений. Ты должен будешь помочь им осознать их пути - помочь тебя услышавшим найти пути к их светлой стезе, что всегда ждала и ждет их. Уснувших - разбудить, унылых - приободрить, радостным дать новые силы для сотворения добра. Лишь помни, что ты не сможешь воскресить мертвых - для них уже нет ни этого мира, ни иных.
Ты будешь одним из многих других, которые будут посланы в этот мир - ты встретишь их в своей жизни. Вы можете объединить силы - так вам будет легче идти. Ты легко узнаешь их - твое чуткое сердце тебя не обманет. Когда на эту планету будет принесено знание о чудесных возможностях духа, когда станут очевидными последствия самых разнообразных духовных побуждений - тогда планета преобразится - так, как и было заповедано. Но помни, для этого вам всем придется сражаться, - сражаться против невежества и жестокости, которые продолжают заливать эту планету. Вам придется сражаться - в том числе и услышавшим тебя, в том числе и проснувшимся. Им будет необходимо это понять.
- Знают ли они о том, в какое время живут и о том, что им следует делать, чтобы не допустить уничтожения их космического дома?
- Нет. Лишь единицы знают об этом - те, что были посланы Нами или же пришли к Нам сами в процессе своих духовных исканий. Остальные бродят в собственных иллюзиях, либо же закрываются стенами отрицания - и это еще одна причина того, почему необходимо вмешательство.
- Есть ли название в их истории мира, которое было дано этому этапу планеты, когда признаки его приближения уже стали очевидны?
- Да. Его называют - Армагеддон.
- Как называется эта планета?
- Ее жители называют ее - “Земля”.
- Я понял, Учитель. Я готов принять свой Путь.
- Мы встретим тебя, когда ты вернешься. Помни о Нас, и помни о них. Планета должна выжить.
- Я готов.
- В путь, воин!
Вспышка лучистого сияющего света. Светоносный дух, окутанный его лучами, как покрывалом.
Еще мгновение - новый ослепительный поток света окутывает его - и он исчезает в нем.
* * *
Последнее усилие матери - и ребенок появился на свет. Его тут же подхватила пара заботливых рук, укутала в простыню и понесла мыться. Прошло всего лишь несколько минут - и вот ребенка снова принесли матери.
Женщина с заплаканным и счастливым лицом прижимает ребенка к себе, что-то тихо и ласково нашептывая себе под нос ...
* * *
- Ты решила, как мы назовем его? Нужно дать ему достойное имя, нашему сынишке.
- Да, я придумала для него имя. Мы назовем его - Христиан.
- Интересно. Почему же ты выбрала для него такое имя?
- Я ... я не знаю ... просто ... просто мне как будто кто-то подсказал, как его назвать, когда он появился. Мне нравится это имя. Давай мы назовем его Христиан, хорошо?
- Хорошо. Мне кажется, это неплохое имя. Пусть будет Христиан.
* * *
- Ну, ты там, трус! Штанишки намочил что ли от страха?! Иди-иди сюда, маменькин сыночек! Тоже мне помощник нашелся! Это моя девчонка и ты не будешь прикасаться к ней! Никакой ей помощи от тебя ей не надо! Ты меня хорошо понял?!
И мальчугана схватили за грудки и сильно тряхнули.
- Ты меня понял или нет, я спрашиваю?! Чего молчишь, козел?!
Еще один рывок. Удар в живот. Волны боли, расходящиеся по телу и невозможность сделать даже один-единственный вздох. Вновь занесенная над ним рука ...
- Оставь его.
И занесенную для нового удара руку перехватили.
Атакующий обернулся.
Перед ним стоял мальчик примерно такого же возраста, как и он - лишь ростом он был слегка повыше. Парень, начавший атаку, дернулся и вырвал захваченную руку.
- Ты чего сюда лезешь, а?! Какого фига тебя, гниду, сюда принесло? Да кто ты вообще такой?! Чего ты лезешь в наш разговор?!
- Оставь его. Ты не намерен с ним разговаривать. Ты хочешь просто его покалечить и напугать.
Этот так не вовремя встрявший третий оказался ему здесь совсем не на руку. Да и что очень странно - он совсем не боялся его. Лишь спокойствие читалось в его глазах - но ни капли страха там не было. Он уже научился видеть человеческий страх, он читал его не раз в глазах своих жертв - будь то какой-нибудь трусливый классный отличник или же девочка-недотрога.
Но этот - этот его совсем не боялся ...
- Я повторю. Оставь его. Ты уже достаточно намучил людей - больше этого не будет. Не здесь во всяком случае.
- Чего я сделал?! Что за чушь ты несешь, баран! У нас с ним были разборки - и не твое собачье дело сюда встревать! Этот падла приставал к моей девчонке, к м-о-е-й девчонке - понимаешь?! И теперь он понесет за это наказание!
И он снова приблизился к пареньку, которого недавно бил, намереваясь продолжать драку. Тогда вмешавшийся мальчуган встал между ним и его целью.
- Хорошо. Тогда тебе придется иметь дело со мной.
Атакующий улыбнулся.
- Как пожелаешь, ублюдок!
Он медленно встал. Подошел к испуганно смотрящему на него пареньку и положил ему руку на плечо.
- Не бойся. Больше он тебя не тронет. Теперь ему есть, перед кем ответить.
- С ... спасибо, что ... п ... помог мне.
Толи парень правда еще не отошел от нанесенного ему удара в живот, то ли все-таки продолжал слегка бояться.
- Не надо меня благодарить. Это мой долг. За этим я и пришел.
- А ... ч ... что будет т-т ... теперь с ним?
- С ним-то? Он посмотрел на согнувшегося и ворочавшегося на полу от боли недавнего мучителя. - Тебя он больше не тронет. А так ... отойдет он скоро уже. Тебя не должно это волновать.
- Е … еще раз спасибо з-з ... за помощь. К ...ак тебя зовут и п...почему ты помог м...мне?
- Как мое имя ты спрашиваешь? Христиан меня зовут. А помог я тебе потому, что это мой долг - и потому, что два воина одного стана не бросают друг друга на поле сражения.
И он вновь положил ему руку на плечо и, улыбнувшись, дружески тряхнул его.
* * *
- Пожалуйста, прекрати злиться. Ты не осознаешь еще все последствия своего состояния, причем не только для тебя, но и для окружающих тебя в эти моменты людей.
- Хватит мне тут тыкать! Это другим ты будешь тыкать, а я тебе в мамы гожусь! И вообще это не твое дело! Как бы ты поступил, если бы какой-то недоносок ограбил тебя?!
- Я говорю “ты” потому, что отношусь к тебе как равный - к равному, как один житель этого мира к другому такому же. Гнев твой напрасен - событие уже позади, это твое прошлое. Вора уже нет. О прошлом можно сожалеть, прошлое можно любить или ненавидеть, но его нельзя поменять. Его нельзя вернуть, чтобы прожить снова - прожить уже, возможно, по-другому. Но каждый миг сейчас становится уже прошлым - и поэтому стоит сделать его таким, чтобы тебе не только не пришлось о нем жалеть, но чтобы оно становилось еще одним источником новых сил для настоящего. Впрочем, жить в прошлом не стоит - для этого есть настоящее.
- Я не понимаю тебя.
- Многие не понимают, к сожалению. И, тем не менее, им придется начать осознавать, где истина, а где ложь, в процессе собственного духовного поиска. Время не ждет. Сроки уже близко.
* * *
И все-таки здесь было чудно. Несмотря на все нелепости и несоответствия, что своенравный разум жителей этого мира внес сюда, здесь было хорошо. Сама атмосфера этого маленького дома в доме гораздо большем была чиста.
- Ты хочешь исповедаться, сын мой?
- Нет, спасибо тебе - я исповедаюсь лишь перед моим небесным Отцом. И за все свои ошибки я отвечу перед Ним же.
- Так ли уж ты не хочешь? Ведь ты не без грехов, сын мой.
- Да, это так. Но все свои недостатки и глупости, совершенные мной когда-то в разных жизнях - и в этой, возможно, тоже, - я искуплю сам своей жизнью. Просто потому, что это единственный путь и других путей нет.
- Но Бог даровал его служителям право искупать грехи других и прощать их. Прощенные нами прощены и им.
- Не дорого же стоит ваше прощение! Не тридцать ли сребреников стоит оно? Но вы неправильно поняли донесенное до вас писание - если даже на самых ранних этапах оно было частично искажено вашими служителями, то как же можно говорить о полной справедливости его толкования? Во вселенной нет такого закона, который бы позволял одному духу прощать другого за совершенные им поступки и одним махом отменять их следствия. Лишь уже подходящему к концу своего искупления Дух может помочь - но шагает по пути искупления человек сам.
- Ты говоришь ересь, сын мой! Как можешь ты определять, что верно, а что нет, когда у нас существует живое доказательство справедливости всех почитаемых нами законов, данных свыше?
- Вы многое поняли верно, но, к сожалению, не все. Самые короткие и самые важные слова на планете, на планетах, - “Бог”, “Любовь”, “Мир”, “Вечность” - вы все это поняли верно. Любовью живет и движется мир - любовью Бога к своим творениям и его творениям к Нему и себе подобным. Вселенная вечна, как вечны и вы, - вот это, к сожалению, еще не все осознали.
- Вечен лишь Бог, сын мой - мы же все смертны. Лишь праведным служением Ему в данной нам жизни мы можем надеяться достичь жизни вечной.
- Но вы вечны. Как вечен я, как вечен ты, как вечный каждый из вас. Планеты могут рассыпаться в прах, но мы будем. Другое дело, что вы, похоже, всерьез намерились уничтожить эту планету в прах, заодно повторив печальную судьбу цивилизации-предшественницы, для кого этот мир в свое время тоже являлся их космическим домом.
- Это неверно! Грешившие и не раскаявшиеся не живут вечно! Судьба их - геенна огненная и вечные муки!
- Вечные муки за ошибки одной-единственной жизни? За ошибки, совершенные человеком на небольшом отрезке его пути? Конечно, существуют поступки, распространяющие свои следствия на очень-очень многие жизни. Один раз упасть, чтобы потом столетия подниматься - это печально. Многие, однако, предпочитают нырять в такую глубину, откуда потом уже не могут выбраться, - поэтому для них следствия становятся похожими на вечные. Но все же - они не вечны, они могут занимать многие жизни, но не вечны. Но ведь не в вечном согрешении и покаянии состоит смысл жизни! Смысл жизни в творчестве для блага, в помощи ближним, в следовании своим светлым путем во Вселенной - поняли ли вы это? Поняли ли это ваши житейские мудрецы?
- Ты оскверняешь слово Божье! Ты не сможешь больше находиться в этом доме, посвященном ему! У нас есть его слово!
- И это прекрасно. Следуйте путем всего лучшего, дарованного вам. Развивайте это лучшее в себе - лишь так вы можете рассчитывать на продвижение, лишь так вы приблизитесь к вашему Отцу. Помните, каждый из нас - его творение, и каждый из нас - вечен. Мы все Боги - в потенциале. Как его частица, обладающая в зародыше всеми его свойствами, мы можем пройти путь от стадии человека - через сверхчеловека - до стадии проявленного Бога. Но мы можем остаться и на уровне животного - многие столетиями живут так, и незавидна участь подобных. Нам решать - каждому из нас, и это - наш самый главный и самый судьбоносный выбор.
- Довольно! Я не потерплю больше здесь твоего присутствия! Уходи из этого дома нашего Господа!
- Прощайте, отец.
* * *
Планета - сад? Что за чушь! Я лучше поверю в механизированную планету - железо!
Миром движет любовь? Миром движет физическая сила!
Есть другие обитаемые миры? Но наши аппараты не нашли на доступных нам планетах жизни - все миры пусты! Мы - единственный источник жизни во Вселенной!
Человек может излучать свет? Ты в своем ли уме?! Еще скажи, что пространство полно невидимых зеленых человечков!
Своими мыслями человек может менять окружающий его мир? Угу, щас! Вот руками - руками я могу его поменять, а мысли ... большей чуши на свете я и не слышал!
Я - потенциальный Бог? Я - человек! И не надо мне никаких потенциалов!
Мои чувства создают излучения, влияющие на меня и окружающих? Я несу ответственность за негативные чувства? Вот сейчас я лучше повлияю на тебя, гм, реально - тресну тебя вот этим кулаком по твоей неразумной голове!
Пространство не пусто? Оно наполнено нашим естеством? Ври, да не завирайся! Ученые еще ничего такого не открыли - да этого и просто нет! Что? Смогу ли почувствовать разницу между атмосферой храма и тюрьмы? Конечно, нет! А знаешь почему? Потому что ее нет!
Как человек чувствует взгляд? Что за подмеченная вспыхивающая искра может возникать между двумя людьми? Тут два варианта - либо все это вам кажется, либо у вас действительно больное воображение!
Как Христос исцелял людей? Ну вот, опять сказку про Христа завели! Наслушался я ее в детстве уже достаточно. Довольно!
Армагеддон? Время испытаний? Хватит уже этих сказок для детей, их ими и кормите! Мы взрослые люди и не верим в подобную чепуху!
* * *
Он стоял, окруженный несколькими десятками своих соратников. Бодрствующими воинами этого мира.
- Мы не отчаемся, и не свернем с нашего пути. Помнишь, как ты помог мне тогда, когда я был еще школьником? Ты помог мне из чистого побуждения. Такая же помощь нужна миру и сейчас.
- Да, Георгий, я помню. Я не забыл. Мы не сдадимся, верно. Мы будем работать.
- Сегодня не удалось, чтобы завтра лишь расцвело прекраснее! Как красиво ты это тогда говорил!
Алиса подошла к нему и улыбнулась.
- Верящий не сдается, знающий принесет знание в мир, чтобы рассеять тьму невежества!
И вновь Павел повторил его слова, сказанные им когда-то.
- Драконы злобы будут побеждены!
- Пусть расцветает духовная радость!
- Каждый новый день пусть будет воистину новым!
Он слышал эти слова, и слезы выступили на его глазах - а ведь он почти никогда не плакал.
Казалось, они все решили сейчас напомнить ему его прошлые годы жизни в этом мире. Они повторяли его слова - каждый из них повторял ставшее самым близким собственному сердцу. Все они подходили к нему и дружески хлопали его по плечу, ободряя. Они - бодрствующие отважные воины этого мира.
- Да, друзья мои. Мы будем продолжать работать. У нас есть выбранный нами путь, и наш долг лежит перед нами. Мы должны помочь людям осознать еще очень многое - но и каждый из них должен сам осознать, где истина, а где ложь. Планета должна выжить. Мы немало сделали, но еще больше нам предстоит сделать.
Наши мечты живут в сердце Вселенной, и я молю моего небесного Отца, чтобы настал тот светлый день, когда сбудутся и они.
11.01.2005
Приговор
- Встать, суд идет!
- Всем встать. Спасибо! Прошу садиться. Объявляю слушание по делу поэта открытым. Хочу напомнить стороне обвинения и защиты, что мы имеем дело с крайне опасным социальным элементом, маскирующимся под чужим именем, и необоснованно утверждающим о начале нам до конца неясных кардинальных изменений всего общественного миропорядка.
- Земного миропорядка, господин судья, - так утверждал обвиняемый.
- Да, благодарю вас, обвинитель, за это уточнение. Всего земного миропорядка. Какая наивность!
- Господин судья, могу ли я начать?
- Да, разумеется. Первым мы выслушаем сторону обвинения. У вас ведь есть, что сказать нам, правда?
- Ну, разумеется, оно имеется! Итак, гхм, прежде всего я прошу обратить внимание присяжных заседателей и всех собравшихся в этом зале на этого самого, с позволения сказать, творческого человека. Посмотрите, какой безумный у него взгляд ... как сверкают его глаза каким-то чудным и странным огнем! А какая неслыханная дерзость - писать о вечной жизни и потенциальном человеческом бессмертии! Мы, ценители и почитатели классической литературы, со школьных лет выучили одну простую истину: доверяй, но проверяй! И вот эта самая проверка его откровенно бредовой писанины не выдерживает никакой критики. С давних пор всему человечеству известно, - и это подтверждается официально зафиксированными на бумаге воззрениями представителей христианской веры, - что человек, как существо, возможно и обладающее некоей Душой, живет одну и только одну жизнь и решительно неспособно к возрождению в новых обличиях. Не будем сейчас принимать во внимание все те нелепости, о которых можно узнать из уст так называемых духовных лидеров Востока, потому что они не выдерживают никакой решительной критики. Где это видано, чтобы человек не умирал, ну скажите мне на милость, господа собравшиеся? Увы, по воле Бога мы все смертны, ведь из праха пришли и в прах возвращаемся. Увы, но таково понятое нами мироустройство - а уж за семь тысяч лет мы, знаете ли, сумели понять его вдоль и поперек! А поскольку человек - существо откровенно и решительно внезапно смертное, то и, простите, пописульки о вечной жизни и, как следствие, новом мире, есть просто бред слабоумного! Да стоящий перед вами индивид и есть слабоумный, ведь только подобные могут столь самозабвенно и бескорыстно творить подобный хлам!
Признаю, возможно обвиняемый и обладает некоторым творческим даром, но где гарантия, что это не происки врагов рода человеческого, желающих погубить и уничтожить всю нашу стабильность? Мы не можем допустить подобного непотребства, поскольку его заявления подрывают все основы нашей столь долго воздвигаемой управляемой государственности.
Мало того - они подрывают практически все наши культурные верования, все наши традиции, устои, ритуалы, привычки и предрассудки, в конце концов! Это, господин судья, и я не побоюсь этого слова, просто самый что ни на есть духовный террорист! Это враг всего нашего социума, всех наших идеалов, к которым мы готовили этот самый социум в течение многих лет ... это просто безумец, в конце концов!
Он способен уничтожить всю нашу традицию, всю нашу власть, всю ту стабильность, к которой мы столь долго шли. Да он просто издевается над людьми и морочит им голову всякой туфтой ... да лучше бы они смотрели телевидение, пили и жрали, в конце концов, чем читали эти развращающие сознание стихи! Прошлое невозможно вернуть - и, значит, люди не могут возрождаться, из пепла или из чего-нибудь там подобного, это решительно невозможно, я просто отказываюсь в это поверить, господин судья - и, надеюсь, вы разделяете мои опасения по поводу подобных потенциальных внезапных изменений духовного сознания ведомых нами людей. Оно нам решительно ни к чему, - как ни к чему этому миру и подобные безумцы.
Посмотрите, вы только взгляните, насколько фальшиво-проникновенно обвиняемый сейчас пытается смотреть мне в глаза ... б-р-р-р! У меня просто мурашки бегут по коже, господин судья, - в этом взгляде что-то есть, что-то действительно страшное, - как и в этом человеке. Мы не можем допустить, чтобы он повлиял на умы наших верноподданных, чтобы он извратил их и отвел с праведного пути патриотизма и подлинной веры - той самой православной веры, которую он попирает каждым своим словом, каждым своим намеком, каждым своим призывом к освобождению от духовных оков! Как можно считать себя верующим человеком - и при этом не соблюдать все каноны и ритуалы православной церкви? Как можно утверждать, что Бог никогда не жил в храмах? Как можно отрицать всю нравственную пользу фанатичного патриотизма? Как можно выступать против политики свободного смешения кровей разных народов на всей территории нашего государства без отдачи приоритетов коренному ее населению? Как можно не признавать столь демократически избранную власть, в конце концов? Террорист, это один из самых опасных террористов за всю историю нашего государства!
Все вы видели его работы, и наши психотерапевты недавно также вынесли свое профессиональное заключение: этот человек безумен! И это подтверждается ведущими медиками страны в их официальных заключениях, которые я готов предоставить вашему вниманию, господин судья, и вниманию господ присяжных заседателей. Поэтому я настоятельно прошу вас, господин судья, пресечь дальнейшую пагубную деятельность этого индивида и поместить его туда, где ему и подобает быть - заключить в психиатрическую лечебницу на многие годы вперед, вплоть до того самого дня, когда сам Спаситель, если он, конечно, существует, во плоти Своей и славе Своей спустится в наш мир, дабы помочь нашим праведным Душам выбраться из лона теней без всяких на то усилий с нашей стороны!
Господин судья, я закончил.
- Благодарю вас за столь долгую и трогательную ... я бы даже сказал сердечную ... речь. Я, и, полагаю, все собравшиеся в зале, включая близких родственников обвиняемого, предельно тронуты такой вашей смелостью и прямотой! Ну, а теперь, я думаю, стоит выслушать и сторону защиты, если у нее, конечно, имеется, что сказать собравшимся сегодня в этом зале. Защита, слово предоставляется вам.
- Благодарю вас, господин судья. Вы знаете, я очень люблю свою профессию, и не мне говорить вам, насколько необходимо всем нам порой относиться с человечностью и пониманием друг к другу, пытаясь помочь, но ... вы знаете, господин судья, я думаю, это не тот случай. Я старался, я правда хотел бы быть гуманным и способным сказать что-либо значительное и важное в оправдание подсудимого, но ... у меня не хватает слов, чтобы отныне сделать это. Я ... не вижу достаточных причин для того, чтобы обвиняемого могли хоть как-то помиловать или оправдать. Я, также как и сторона обвинения, считаю необходимым его изоляцию от общества - на как можно более длительный срок. Я сказал.
- Что ж ... благодарю вас. Можете садиться. Имеет ли смысл спрашивать мнение обвиняемого, господин обвинитель?
- Я ... не думаю, что мнение безумца может иметь хоть какой-то смысл для всех нас, господин судья.
- В таком случае суд удаляется для принятия решения.
* * *
- Всем встать! Спасибо. Прошу садиться. Основываясь на показаниях защиты, обвинителей и приняв во внимание мнение присяжных заседателей, суд постановил: признать обвиняемого невменяемым и, как следствие, недееспособным, и принудительно заключить его в психиатрическую больницу сроком как минимум на один год с возможностью дальнейшего его продления по показаниям независимой медэкспертизы. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Прошу эскортировать обвиняемого к месту его дальнейшего пребывания немедленно. И да поможет ему Господь!
* * *
Они хохотали и улюлюкали. Они плевали в лицо. Они откровенно ликовали.
- Ну что, Наполеон всея Руси, попался?
- В шестую палату его!
- Аффтар жжот! Палата ждет!
- Коль пойман - ты псих! Какой клевый стих!
Бригада скорой помощи надела на человека смирительную белую рубашку и тащила его через всю площадь к припаркованной рядом машине, завывающей всеми голосами преисподней. Человек не сопротивлялся - в данный момент это было ни к чему.
Толпа кричала и стремилась наброситься на новоиспеченного арестанта, так что отдельной группе силовиков, сопровождавших медиков, приходилось активно оттеснять особо резвых.
Человек был нужен режиму живьем. Живое свидетельство его победы над собственной совестью и честью.
Еще недавно солнечное небо внезапно стало покрываться тучами. Они ползли и ползли одна за другой откуда-то с горизонта, наплывая одна на другую и закрывая собой небосвод. За какие-нибудь десять-пятнадцать минут оно сделалось практически полностью черным. Вскоре сверкнула первая молния и дождь забарабанил крупными сочными каплями по мостовой.
Буря была почти готова родиться.
Небо выносило каждому живущему свой собственный приговор.
14.01.2011
Я чувствую ...
Я чувствую, что не принадлежу этому миру, хотя это теперь и мой дом.
Я чувствую, что я грешник и святой одновременно - все в одном.
Я чувствую, что оступался и падал ранее, лишь чтобы затем взлететь еще выше.
Я чувствую, что мне нет нужды повторять ошибки прошлого вновь.
Я чувствую, что недавно прошел через очередное испытание ... но еще больше ожидают меня в моем пути впереди.
Я чувствую, что уже испытывал на себе ранее все те простые жизненные наслаждения, о которых мечтают многие - и нашел их ничего не стоящими.
Я чувствую, что я забыл свою подлинную природу и потерял свое прошлое в лабиринте собственных жизней.
Я чувствую, что мог каким-то образом летать ранее, но не могу точно вспомнить время.
Я чувствую, что моя дорога редка - но она будет непростой.
Я чувствую, что множество алмазов моего пути все еще остаются ненайденными.
Я чувствую, что мое желание собственного преображения привело в действие какие-то нити судьбы, и теперь я должен доказать свою ценность перед Мирозданием.
Я чувствую, что Вселенная является постоянно эволюционирующим, живым существом, и все мы связаны между собой невидимыми нитями.
Я чувствую, что должен нырнуть в себя еще глубже, чтобы раскрыть свое прошлое.
Я чувствую, что у меня много лиц ... столько личностей постоянно бурлят во мне, борясь за мое внимание к ним. Я являюсь ими всеми - и в то же время кем-то совершенно иным.
Я чувствую, что я пробудился, но лишь частично. Я перестану существовать как привычное мне “я”, когда посмею окончательно раскрыть все еще закрытые глаза.
Я чувствую, что не смог бы пробудиться даже до такой степени, если бы стал прислушиваться к “житейской мудрости” других людей.
Я чувствую, что знаю основные вехи собственного пути, хотя их подробности до сих пор остаются скрытыми.
Я чувствую, что мои цели верны, но только для меня. Мое эго должно быть уничтожено в ходе собственного пробуждения для того, что новая сущность могла родиться.
Я чувствую, что счастье делает меня легче, и все же я не могу летать.
Я чувствую, что не могу назвать ни одну из стран родиной, и даже Земля не является моим подлинным домом.
Я чувствую, что мне нет необходимости принадлежать к какой-либо организованной группе людей, хотя я и мог бы ... просто, чтобы наслаждаться их изучением.
Я чувствую, что мог говорить ранее на большем количестве языков, хотя сейчас и привязан к двум, один из которых выглядит столь знакомым ... Выучил ли я вновь один из них?
Я чувствую, что иногда могу ощущать эмоции людей, окутывающие меня и невидимые иными.
Я чувствую, что люди еще не знаю о той внутренней силе, которой они обладают, поскольку это знание может быть опасно для них самих.
Я чувствую, что пути нас всех переплетаются удивительным образом, и случайных событий не существует.
Я чувствую, что все мы обладаем определенным творческим потенциалом, но многие из нас предпочли закопать свой дар, дабы выглядеть нормальными.
Я чувствую, что ряду интересных событий, определяющих будущее этого мира, еще предстоит произойти.
Я чувствую, что все мы должны стать лучше, чем мы есть, если хотим выжить.
Я чувствую, что я всегда буду оставаться здесь немного “не в своей тарелке”, хотя и мог бы принять некоторые из тех правил, по которым живут другие ... на всякий случай.
Я чувствую себя теперь подобно ребенку, хоть мой ум по-прежнему взрослый.
Я чувствую, что никогда не перестану искать мудрости, да и не хочу переставать.
Я чувствую, что я мог бы пойти в другом направлении, но мой конечный пункт назначения остался бы прежним.
Я чувствую, что я все еще человек снаружи - да это и к лучшему.
Я чувствую, что мой путь никогда не заканчивается, и я рад этому.
Я чувствую, что мне помогают идти по моему пути, хотя и не вижу своего проводника.
Я чувствую, что я далеко не единственный, кто чувствует себя подобным образом, однако таких людей мало.
Я чувствую, что мог бы сказать больше ... но и сказанного уже достаточно.
Я чувствую, что мне стоит помолчать ... немного.
13.08.2009