Сегодня ночью мне приснился прекрасный и беспокойный сон. Там были я, Томас и девочка. Прекрасная девочка с рыжими волосами, круглым лицом, красными пухлыми губами. Мне было почти страшно смотреть на нее, она была красива пугающей красотой. Это была наша дочь.

Во сне я сама была и Томасом, и собой, и девочкой. Я все видела глазами всех. Я чувствовала себя частью всех.

Мы были одеты как в XIX веке. Не в роскошные одежды XIX века, которые носили при дворе, а в простые деревенские платья.

Девочка отвела нас к морю. Она заставила нас погрузиться в воду, но мы не купались.

Мы скользили в воде, как рыбы. Вокруг нас были полипы, медузы, раки… Девочка лежала на поверхности воды, вытянув руки, и ее рыжие, очень длинные волосы продолжали расти и извиваться. Волосы у нее красивые, шелковистые, и они растут и растут. Потом в какой-то момент становятся белыми и жесткими и начинают выпадать, пока совсем не исчезают. Теперь у нее лысая голова. Она новорожденная. Но продолжает быть ослепительно красивой.

Я обнимаю ее, прижимаю к груди, а она закрывает глаза и прячет лицо на моей шее. Я чувствую ледяной холод, который будит меня. Я прикасаюсь к своей шее — она очень холодная. Но это длится несколько секунд, а потом я закрываю глаза и снова вижу свой сон. Девочка умирает у меня на руках, а я поднимаюсь на поверхность, плыву в грот. Томас остается внизу, смотрит на нее и обнимает. Но я продолжаю видеть все происходящее глазами Томаса. Он берет девочку, поднимается на поверхность и, когда попадает в грот, поднимает ее и кричит: «Она жива! Она жива!»

Ты, вся в черном, бежишь и кричишь от счастья. Я продолжаю смотреть на прекрасное лицо девочки и понимаю, что она мертвая. Мертвая. Но я притворяюсь, что она живая. Мы все притворяемся, что она дышит.

Когда-нибудь я заселю мои сны и совершу в них грандиозную оргию любви с теми, кого люблю и кого любила.