Леже был не просто фортом — настоящая жемчужина Рукийской фортификации. Бримийцам он достался после поветрия холеры, что выкосило почти половину Рукийского побережья на Диком континенте еще в те времена, когда здесь континенте бушевали колониальные войны. Едва стало понятно, что болезни толстые стены нипочем, солдаты избавились от офицеров, — кого отравив, а кому перерезав горло во сне и послали парламентария в ближайший Бримийский форт. За десяток опытных целителей солдаты открыли врата форта настежь. Но еще никогда Леже не был взят в бою.

— Нам нужно подобраться ближе, — сказал полковник Мориссон, рассматривая крепость в огромных размеров полевой бинокль.

— Вашим людям не удастся подобраться незамеченными, — сказал посол. — Полторы тысячи солдат на открытом пространстве волей-неволей будут шуметь и поставят гарнизон на ноги. А когда это случится, артиллерия превратит их в удобрение этой бесплодной земли. Для удержания ворот, достаточно и той роты что вы отправили к стенам.

— Вашего мнения я не спрашивал, господин посол! — резко отрезал полковник. — Ваше дело трепать языком, а мое воевать… — На этих словах полковник захрипел.

Посол одной рукой сдавил его горло, и медленно оторвал тело от земли. Офицеры мгновенно вытащили револьверы и взвели курки, но посол кажется и не слышал зловещего клацанья.

— Позвольте напомнить, вам полковник, что любой из ваших офицеров легко сможет заменить вас. Но это не будет иметь значения, если ворота останутся закрытыми. И вы, и ваши люди погибните. А вот мой язык — незаменим. Именно он открывает ворота, и именно я ваш связной с Картаэлой. Если я не доложу о захвате, вы останетесь здесь на чужой земле без снабжения и связи с внешним миром. — Посол разжал руку, и полковник шлепнулся задницей в пыль.

Никто еще не унижал Мориссона так, особенно перед подчиненными. Никто не заставлял его смотреть снизу вверх, а теперь так будет всегда, даже когда он поднимется, будет бессильным. Ярость на мгновение затмила рассудок, и он выхватил револьвер. Полковник не хотел убивать, просто ткнуть, дулом в морду этому наглецу так, чтобы синяк остался, и сбить на землю в пыль — тогда это восстановило бы его репутацию. Но еще до того, как он успел осуществить этот план, жало стилета глубоко вонзилось в его левый глаз.

— Подполковник, принимайте командование, — обратился посол к седеющему мужчине, вновь не обращая внимания, на смотрящие в его сторону револьверы. — Похоже, у вашего командира было слишком много амбиций и связей, но мало мозгов. — Те из присутствующих, у которых имелись мозги в нужном месте — полностью согласились с послом.

— Спрятать оружие, — приказал подполковник.

— Но сэр, он убил полковника! — возразил молодой майор — слишком молодой, чтобы иметь такой чин.

— И мы обязательно напишем об этом доклад командованию. А если вы Доуди, не спрячете револьвер, я попрошу господина посла проделать с вами ту же штуку. Потому как один выстрел может сорвать всю операцию. Как далеко вы думаете, разносятся звуки на таких вот открытых пространствах.

— Тихо! — посол поднял руку. — Некоторое время он так и стоял молча, насторожено всматриваясь в небо над фортом. — Началось. Подполковник, советую выдвигаться. К моменту вашего прибытия защитников на стенах не останется.

— Легкие роты быстрым маршем вперед! — приказал подполковник.

— Но полковник планировал… — вновь встрял Доуди и подполковник свалил его мощным кроссом под левый глаз. — Ваше дело осадить казармы, но резню не начинать. Пускай спят как можно дольше. Выполнять! — Полковник хотел выступить сразу двумя батальонами, но подполковник понимал, сколько шуму произведет эта солдатская масса. А вот элитным легким ротам, которых в каждом батальоне было по две, вместо положенной одной, это было по силам. Одна из таких рот уже была под стенами форта, и подполковник чертовски жалел, что там не гренадеры, которые гораздо лучше обучены ближнему бою, тогда бы он отправил на подмогу четыре роты вместо трех. Подполковник сорвал с тела Мориссона бинокль и стал всматриваться в огни на крепостных стенах. — Мэверик, готовьте свои пять рот.