Как и обещал Финли, головные боли вернулись. Собственно-то от них Лиам и проснулся, но теперь они были не такими сильными. Раньше Лиам успевал почувствовать только первый мучительный толчок, а потом мир для него пропадал. Во время таких помутнений он мог просто отрубиться, а мог еще и ходить некоторое время. Сейчас же голова гудела, как храмовый колокол, а картинка перед глазами сильно отставала от поворотов головы. Лиам уже развернул голову в сторону двери, а все еще видел противоположную стену. Но вот картинка дернулась, и двери медленно приплыли на место. От неожиданности Лиам зажмурился, но проклятые двери все еще стояли у него перед глазами, а когда он открыл глаза, то будто погрузился в полную тьму.

— Финли-и-и, — позвал Лиам. И тут же подумал. — Слава Богу, хоть звук не отстает.

— Гав! — прозвучало со стороны двери. Через секунду там появился Зверь. Всем своим видом пес излучал тревогу и заботу. — Лиам почувствовал, что его начинает мутить.

— Зверь, будь добр приведи Финли. — Лиам вновь лег на кровать и закрыл глаза, слушая, как стучат когти по деревянному полу.

— Как там наш больной? — осведомился Финли, едва переступив порог комнаты.

— Да не ори ты так, — возмутился Лиам и едва не оглох от своего же голоса.

— Это не я, это у тебя симптомы проявляться начинают. К вечеру еще и жуткий жар будет.

— Странно, Волчонок по-другому рассказывал.

— Так тех парней наверняка по-другому и лечили, если лечили вообще.

— А со зрением проблемы тоже от этого?

— Наверняка. Дать повязку?

— Давай. — Лиам сел и подождал, пока Финли завяжет его глаза полоской ткани.

— А что с лисом? — вспомнил парень.

— Сжег, чтобы звери не заразились.

— Мне это уже не поможет.

— На столе твое лекарство стоит, вот оно тебе поможет. Пить по глотку рано днем и вечером. Я постараюсь следить, чтобы ты принимал, но если особо хреново станет — хлебни. Оно лишним не будет. Тазик под кроватью, если на рвоту потянет. И заранее предупреждаю, что с завтрашнего дня буду тебя привязывать к кровати.

— И долго лечиться?

— Примерно неделю.

— Пошли есть. — Финли подал Лиаму руку, чтобы тот мог хоть как-то ориентироваться.

— Ура, обед!

— Вообще-то уже ужин.

— Я полдня проспал?

— Нет, больше суток.

Держась за мозолистую руку отца, как в детстве, Лиам пришел на кухню. Финли помог ему сесть на табурет, и придвинуться к столу. После этого налил тарелку ароматного бобового супа с копченой олениной. — Ты хоть ложку к губам донесешь? — спросил он Лиама.

— Не боись, есть вещи, которые можно и с закрытыми глазами делать. — В желудке парня заурчало от нахлынувших запахов. Он взялся левой рукой за глиняную тарелку и опустил в нее ложку. — Не горячее?

— Нет. — Ответил Финли и на миг остолбенел, глядя, как суп в тарелке начал вскипать. — Но ты лучше подуй, остуди. — Лиам послушался совета и подул на суп в ложке. До этого кипящая жидкость покрылась коркой льда. — Блин, извини, парень я только что вспомнил, — с досадой в голосе произнес Финли.

— Что? — Лиам так и замер с ложкой возле рта.

— Тебе бобы нежелательно есть, — отец отобрал у него замерзшую ложку и отодвинул тарелку с кипятком.

— Блин, Финли, а когда ты варил его, нельзя было вспомнить?

— Вот. — Финли ткнул парня в губы куском копченой оленины.

— Осторожно, — Лиам схватил рукой длинный ломоть мяса. — В рот зачем совать?! — он со злостью откусил большой кусок мяса и энергично начал жевать. Финли вздохнул с облегчением. — А хлеб, сыр, этого мне тоже нельзя?

— Почему, можно.

— Ну, так давай. — Финли врезал краюху хлеба, положил на нее ломоть сыра и вложил все в левую руку Лиама.

— А запить чем-то? Оно же в горло так почти не лезет.

— Вот, холодный чай из трав. — Финли налил чашку и поставил ее на стол. — Перед тобой поставил.

— Ага, — Лиам положил на стол хлеб с сыром, и начал шарить по столу в поисках чашки. Пока он это делал, Финли все никак не мог отвести взгляда от зависшего в нескольких сантиметрах над столом бутерброда. — А чего сладкий такой?

— Что? — отвлекся Финли.

— Чай, говорю, почему сладкий такой? — Лиам отпил где-то четверть и поставил ее на стол таким же макаром, что и бутерброд. Вот только чашка зависла выше и кривее.

— Мед… Я с медом случайно переборщил.

— Бывает, — рука Лиама безошибочно определила, где лежит, или вернее висит, бутерброд. Беря его, парень не заметил ничего необычного. Так повторялось несколько раз. Чашка все время зависала над столом по-новому, а вот бутерброд ложился точно так же, пока, наконец, Лиам не заявил. — Все, не лезет, — и не стукнул пустой чашкой по столу. Она так и осталась косо стоять, упершись в стол краешком и зависнув в воздухе остальной частью дна. А вот куцый огрызок бутерброда все так же невозмутимо висел на своем месте.

— Ничего, я думаю Зверь не откажется от угощения.

— Уф, — подтвердил Зверь.

— А сейчас, давай я тебя в туалет проведу, а потом помогу искупаться.

— Издеваешься?

— Стыдишься? Не стоит, если ты забыл, то это я тебе пеленки менял да задницу вытирал. И поверь, пах ты тогда не розами.

— Финли! — возмутился Лиам, на что тут же среагировала кружка, начав видимо накаляться. Стол под ней почернел и задымился.

— А что Финли, пошли давай, — отец вновь подал Лиаму руку и тот послушно встал.

— У тебя ничего не горит?

— Нет, это тебе кажется.

— Очень по-настоящему кажется, — усомнился Лиам. — Я дым чую.

— Я же говорю, глюки. Тебе еще и не такое мерещиться будет. Ты главное, если чего кажется, меня зови сразу, а то еще чего учудишь.