Недалеко от берега плавает загорелый человек, которому можно дать на вид лет тридцать пять. Плавает уверенно, даже изящно, но — только взад-вперед вдоль берега, не дальше двух десятков метров от него…

— Вам, конечно, удивительно, как это молодой, здоровый парень, умеющий плавать — и вдруг плещется тут вот, с ребятишками? А я, думаете, не удивляюсь себе?.. Знаете, где я работаю? Рулевым на катере у геологов. А это — вечно в походе, вечно на воде, такой человек должен плавать — бог ты мой, как! И я плавал: Енисей в низовье сразу после ледохода переплывал. Можете верить или не верить, а — точно…

Один раз вели своим катером на буксире баржу, ребята с баржи возьми да и пошуткуй: «Айда к нам, анекдоты свежие имеются!» Ну, сила же играет, я перелез через борт, ухватился за буксирный трос и пошел по нему руками перебирать. Только руки-то голые, а трос у нас в одном месте срощенный был, я и уколол ладонь о проволоку. От боли выпустил трос…

Ухнул в воду, а тут — вот она, баржа: подмяла меня днищем, вдавила в воду и поползла по моей спине…

«Ну, Колька, — говорю себе, — полихачил, теперь держись!»

Вывернулся лицом к днищу, отпихнулся руками да коленками — на метр ближе к корме; снова меня водой к днищу прижимает, опять я руками да коленками — еще на метр ближе к корме… Так и прошел под днищем все восемьдесят метров от носа до кормы. Кожи на руках как не бывало…

Ребята потом спрашивают, как же, мол, не задохнулся, как воздуху хватило? А я, по правде говоря, и думать забыл, как те йоги, что мне воздух нужен, об одном помнил: спасусь, если пропущу над собой баржу…

С того случая прозвище мне дали — чемпион. Дескать, чемпион по плаванию. И правда, если бы мне в то время в соревнованиях выступить, свободно чемпионом мог стать: играючи плавал, лучше рыбы в воде себя чувствовал. И вдруг…

Нет, не вдруг, конечно, это приключилось. На Новый год получаю от наших девчат записку — новогоднее пожелание. Пожелание — шутка. Девчата намекали, чтобы в обращении с ними гонор свой поубавил. Прочитал записку, посмеялся да и позабыл о ней тут же.

Долго ли, коротко ли — весна пришла. Енисей скинул шубу, улыбается под солнышком, к берегам ластится. И меня подзадоривает, дескать, что же ты, чемпион, купальный сезон не открываешь? Тут я и говорю нашим: так и так, объявляется заплыв на побитие прошлогоднего моего же рекорда. И поплыл…

Плыву легко так, жизни радуюсь, силе своей, весне, солнышку радуюсь — эхма!.. Вот уже и фарватер. Надо обернуться, поглядеть, много ли зрителей на берегу. Крутнулся в воде, смотрю на берег: ого, даже девчата пришли поглазеть на заплыв! Не к месту вспомнил новогоднюю записку девчат: «Коля-Коленька, распрекраснейший наш чемпиён, пожелание тебе такое: благополучно утонуть в нынешнем году вместе со всем своим форсом!..»

И в тот же момент почувствовал, вроде судорога по ногам прошла, какие-то они непослушные сделались. И воздуха вроде не хватать стало: а вдруг и впрямь мне нынче утонуть суждено?..

Верьте не верьте, а только начал я воздух хватать. А вместе с воздухом воду глотаю, тело все обмякло, тяжеленное сделалось, как свинцом налилось, и нет уж сил удержать его на поверхности. Позабыл я в один миг про чемпионский гонор да как заору: «Спаси-и-ите!..»

Как же, так вот и кинулись меня спасать! Парни стоят на берегу, похохатывают: дурачится, мол, Колька. Уже на добрый километр снесло меня вниз, тогда поняли наконец, что худо со мной, и погнали моторку. Выловили, когда почти без чувств был…

С той поры дальше чем на двадцать метров от берега — ни-ни! Со стороны смотреть — удивительно, поди?..

Нет, отчего же: врач обязан не удивляться той или иной болезни, а лечить ее. Страх — та же болезнь. Как и чем можно излечиться от него? Прежде всего — знанием. Коновалов хочет верить, что ему удастся вылечить многих людей, для которых вода еще не стала желанным другом и полезным помощником, приносящим здоровье, дающим огромное наслаждение своим физическим воздействием на тело, радость от сознания своего превосходства над водной стихие.

Древние греки, характеризуя человека малообразованного, говорили: «Он ни читать, ни плавать не умеет!» В нашей стране трудно сейчас найти человека, не умеющего читать, но вот что касается плавания — картина менее благополучная.

Но Коновалов убежден: научить людей плавать — это лишь полдела. Подавляющее большинство животных умеет плавать. Исключение составляет верблюд: идет ко дну, как топор. Но человек — не верблюд, он, самое совершенное существо на земле, не имеет права уподобляться топору. Для этого ему необходимо дать четкое представление о мнимых и действительных опасностях, подстерегающих его в воде. Главная из этих опасностей — страх. Когда у человека откроются глаза, когда он поймет, какие силы действуют в воде на пловца, какие и как, гипнотизирующее влияние страха исчезнет. Итак — знание.

И еще — самоутверждение. Френсис Чичестер, чье имя стало известным всему миру после того, как он в 65 лет совершил кругосветное путешествие на лодке, заявил по возвращении из необыкновенного плавания:

«В путешествие меня заставил отправиться страх — страх перед мысом Горн. Я прочел ужасные вещи, написанные людьми, проходившими его. И это подействовало, потому что мне ненавистна мысль, что я чего-то боюсь. Если что-то пугает меня, я должен обязательно попытаться преодолеть причину страха».

Конечно, может быть и другая крайность — легкомысленное отношение к воде, бахвальство, но тут уже просто самодисциплина нужна. Нормальное поведение пловца должно основываться на учете физиологических особенностей человеческого организма, на умении управлять своими чувствами, разумом, телом в самых трудных ситуациях. Коновалов убедился, что всего за несколько тренировок каждый человек — каждый! — может овладеть минимумом навыков, которые позволят даже слабо плавающему чувствовать себя на реке, в озере, в море ли всегда спокойно. Главное — не бояться!

Отсюда — кредо, которое исповедует, за которое готов биться Коновалов: научить плавать — полдела, а научить непотопляемости — основное. Об этом шел и наш с ним разговор.

А начался он с анкет. Они, заполненные, лежали кипой на подоконнике…

— Вот, собираю… Отлично понимаю, что полностью смоделировать в эксперименте на одном человеке условия пребывания в воде каждого человека, когда он начинает тонуть, невозможно. Чтобы материал был всеобъемлющим, чтобы можно было научно проанализировать причины несчастий на воде, надо получить как можно больше ответов на вопрос: «Как это было с вами?»

— Это все ваш ящик принес?

— Ящик? Нет, мой ящик по-прежнему пуст, а это мне… Это я думал, думал и додумался вот до какой штуки: ведь анкеты же можно просто ходить и распространять самому, ходить и распространять..

— Ну, и?..

— Обошел старшие классы трех школ в городе, побывал в физико-математической школе в Академгородке, установил контакты со студентами нескольких вузов, сделал заход по заводам, по молодежным рабочим общежитиям. Увы, данных все еще мало, хотя собранные анкеты и подтверждают мою точку зрения, что главная опасность, подстерегающая человека в воде, — страх… Но нужны еще данные.

* * *

Чем я мог помочь ему? И тогда родилось решение написать этот очерк — рассказать о работе врача-энтузиаста. Очерк был опубликован в «Неделе».

Публикация вызвала долгожданный поток откликов.

Я попросил у Коновалова разрешения процитировать одно из писем:

«Старые люди верили приметам и гаданиям (а сколько молодых, современных людей верит им!), и вот как-то в 1918 году к нам во двор зашла цыганка и предложила матери погадать. Время было трудное, жили бедно, я много болел разными болезнями, и мать попросила погадать на меня. Цыганка сказала ей, чтобы я остерегался высоты и воды, в них моя погибель.

Так случилось, что я в тот же день полез на вишню, сук подо мной сломался, я упал на острые концы досок забора. Это случайное падение послужило для моих родителей (да и, конечно, для меня) как бы подтверждением правильности гадания. Отец запретил мне лазать на деревья, близко подходить к воде, а тем более купаться. Лишь много времени спустя, ценою огромных усилий удалось мне преодолеть в себе страх, поселенный гадалкой.

Я уже не молод. Воду очень люблю. Много плавал. Отлично плаваю и сейчас (не в смысле стиля и скорости, а в смысле легкости и продолжительности). Не раз сам тонул, много раз был свидетелем гибели людей. Лично спас шесть человек. Я сторонник той мысли, что люди гибнут на воде не потому, что природа не наделила человека способностями и возможностями плавать, а главным образом потому, что люди теряются на воде… У каждого, наверное, сидит в душе своя „гадалка“, надо найти в себе силы изгнать ее раз и навсегда»