Бог воскресил его! (с. 352) В чем состоит воскресение Иисуса? (с. 355) • Дорога к новой вере в Христа воскресшего (с. 358) • Решающий опыт (с. 360) • Что освободило гроб Иисуса? (с. 365) • Бог признал его правым и воздал ему по заслугам (с. 368)

«Почему?» Этим же вопросом задаются последователи Иисуса. «Почему Бог покинул этого человека, несправедливо казненного за преданность своему делу?» Они видели, как он шел на смерть с абсолютной покорностью. Как Бог может оставаться в стороне от него? В их сердцах еще живо воспоминание о Тайной вечери. В его словах и жестах прощания они смогли почувствовать безграничность его доброты и любви. Как такой человек может теперь оказаться в шеоле?*

Оставит ли Бог в «стране смерти» того, кто, полный Его Духа, дарил здоровье и жизнь стольким больным и беспомощным? Будет ли теперь прах Иисуса всегда покоиться, подобно «тени», в «стране тьмы». Действительно ли произойдет это с тем, кто пробудил в людях столько надежд? Неужели не сможет жить в союзе с Богом тот, кто полностью доверился доброте Отца? Когда и каким образом исполнится его страстное желание вместе «пить новое вино» на финальном пире Царства. Или все это было наивной иллюзией Иисуса?

Безусловно, их сильно огорчает смерть человека, чье большое сердце и доброту они могли почувствовать на себе, но рано или поздно такая участь ожидает всех людей. Однако больше всего их возмущает, что он подвергся такой жестокой и несправедливой казни. Где Бог? Он не ответит на эти вопиющие действия против Иисуса? Разве Он не Защитник невинных жертв? И в таком случае, Иисус ошибался, проповедуя о Его правосудии в пользу распинаемых?

 

Бог воскресил его!

Мы никогда не сможем точно сказать, какое именно воздействие оказала на последователей Иисуса его казнь. Мы знаем только, что его ученики убежали в Галилею. Почему? Их преданность Иисусу исчерпала себя? Их вера умерла, когда умер на кресте Иисус? Или, скорее, они убежали в Галилею, чтобы спасти себе жизнь? Мы ничего не можем сказать с уверенностью. Известно лишь, что быстрая расправа над Иисусом приводит их если не к полному отчаянию, то к серьезнейшему кризису. Возможно, теперь они, скорее, не столько люди без веры, сколько сраженные бедой ученики, которые бегут от опасности, сбитые с толку произошедшими событиями2.

Однако спустя совсем немного времени случается нечто трудно объяснимое. Эти люди возвращаются в Иерусалим, объединяются во имя Иисуса и всем объявляют, что пророк, казненный несколько дней назад храмовыми властями и представителями Империи, жив. Что же могло произойти, чтобы они покинули безопасную Галилею и снова пришли в Иерусалим, откуда исходит реальная угроза и где вскоре они будут задержаны и преследуемы правящей религиозной элитой? Кто освободил их от трусости и растерянности? Почему теперь они говорят так смело и убежденно? Почему они снова соединяются во имя того, кого они бросили, увидев, что он приговорен к смертной казни? Они отвечают только одно: «Иисус жив. Бог его воскресил». Все они единодушно в этом убеждены, и говорят об этом с несокрушимой уверенностью. Мы сами можем удостовериться в этом, поскольку об этом свидетельствуют все дошедшие до нас предания и тексты. Что же они говорят?

По-разному и различными словами они признают одно и то же: «Смерть не одолела Иисуса; распятый жив. Бог воскресил его». Последователи Иисуса понимают, что они говорят о чем-то таком, что превосходит человеческий разум. Никто точно из собственного опыта не знает, что происходит во время смерти, и, тем более, что может произойти с мертвым, если он воскрешен Богом после его смерти. Тем не менее очень скоро им удается облечь в простые формулировки саму суть их веры. Это короткие и очень основательные фразы, активно распространяющиеся в 35–40 годах среди христиан первого поколения. Безусловно, они использовали их, передавая свою веру новообращенным, чтобы возвестить о своей радости в празднествах и, возможно, чтобы вновь укрепиться в своей преданности Христу во времена гонений. Вот что они исповедуют: «Бог воскресил Иисуса из мертвых»’. Он не остался равнодушным к его казни. Он пришел, чтобы освободить его от власти смерти. Идею воскресения они выражают двумя словами: «пробудить» и «поднять»4. То, что подразумевают эти две метафоры, поистине впечатляюще и грандиозно. Бог опустился в самый шеол и проник в страну смерти, где все — темнота, молчание и одиночество. Там покоятся мертвецы, покрытые пылью, спящие смертным сном. И среди них Бог «разбудил» распятого Иисуса, поставил его на ноги и «поднял» его в жизнь.

Очень скоро появились другие формулировки, где говорилось, что «Иисус умер и воскрес». Здесь уже речь не идет о вмешательстве Бога. Теперь фокус внимания перемещается на Иисуса. Это он пробудил себя и восстал из мертвых, однако на самом деле все исходит от Бога. Он проснулся потому, что его разбудил Бог, он встал потому, что Бог его поднял, он полон жизни потому, что Бог вдохнул в него Свою. В основании всегда лежат любящие действия Бога, его Отца5.

Христиане в своих формулировках всегда говорят о «воскресении» Иисуса. Но в тот же самый период мы обнаруживаем литургические гимны и песнопения, восхваляющие Бога за то, что Он возвысил и прославил Иисуса как Господа после его смерти. И здесь не говорится о «воскресении». В этих гимнах, рожденных в первых христианских общинах, верующие проявляют иное мышление и используют другой язык: Бог «превознес» Иисуса, «Он приобщил его Своей славе», «Он посадил его по правую сторону от Своего престола» и «провозгласил его Господом»6.

Эти слова столь же древние, сколько и разговоры о «воскресении». Для первых христиан прославление Иисуса Отцом не является чем-то таким, что произошло после его воскресения, а представляет собой лишь иной способ утверждения того, что сделал Бог с распятым. «Воскресить» уже означает вознести, или ввести в жизнь Самого Бога. «Быть вознесенным» значит воскреснуть, быть вырванным из лап смерти. Оба языковых приема обогащают, дополняют друг друга и служат для описания того, что сделал Бог с мертвым Иисусом7.

Самое важное и значимое исповедание веры мы находим в письме, которое около 55 или 56 года Павел из Тарса пишет христианской общине Коринфа, космополитического города, где в удивительном смешении соседствуют разные эллинистические и восточные религии, где воздвигнуты храмы Исиде, Серапису, Зевсу, Афродите, Асклепию и Кибеле. Павел побуждает их быть верными Евангелию, о котором он им рассказал, посетив их около 51 года: эта «Благая весть» — то, чем «спасаетесь». Эта «Весть» вовсе не выдумка Павла, он сам получил ее и теперь свидетельствует о ней вместе с другими авторитетными проповедниками, возвещающими о той же вере:

Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть,

что Христос умер за грехи наши, по Писанию,

и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию,

и что явился Кифе, потом двенадцати… 8

В этом исповедании есть нечто, что может нас удивить. Почему в нем говорится, что Иисус «воскрес на третий день, согласно Писанию»? Неужели он оставался мертвым до тех пор, пока Бог наконец не пришел на третий день? Был ли кто-нибудь свидетелем этого поворотного момента? Почему в евангельских рассказах говорится о явлениях в «первый день недели», до того как настал «третий день»? На самом деле на языке Библии «третий день» означает «решающий день». После дней страданий и скорби «третий день» приносит спасение. Бог всегда спасает и освобождает «на третий день»: за Ним последнее слово; «третий день» принадлежит Ему. Вот что мы читаем у пророка Осии: «Пойдем и возвратимся к Господу! Ибо Он уязвил — и Он исцелит нас, поразил — и перевяжет наши раны; оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицем Его»9. В различных комментариях раввинов этот «третий день», провозглашаемый Осией, трактовался как «день воскресения из мертвых», «день утешения, в который Бог оживит мертвых и нас воскресит»10. Первые христиане считали, что для Иисуса уже наступил этот решающий «третий день». Он испытал окончательное спасение. Мы пока знаем лишь дни испытаний и страданий, но с воскресением Иисуса наступает рассвет «третьего дня»11.

Возможно, подобные рассказы могли быть понятны иудеям, однако миссионеры, странствующие по городам Римской империи, чувствовали, что люди греческой культуры сопротивлялись идее «воскресения». Павел сам мог ощутить это, когда начал говорить о воскресшем Иисусе в афинском Ареопаге. «Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время»12. Поэтому некоторые проповедники стали искать подходящий язык, чтобы, не коверкая идею воскресения, доступно и легко объяснить ее людям греческого менталитета. Вероятно, наибольший вклад со своей стороны внес Лука, представляя Воскресшего как «того, кто жив», «живого». Вот что говорится в его Евангелии женщинам, пришедшим к гробнице (Лк 24:4–5): «Что вы ищете живого между мертвыми?»13 Несколько лет спустя в книге Откровение в уста Воскресшего вкладывают слова, производящие сильное воздействие и очень далекие от первых слов исповедания веры: «Я есмь Первый и Последний и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти»14.

 

В чем состоит воскресение Иисуса?

Что хотят сказать христиане первого поколения, когда говорят о «воскресшем Христе»? Что они понимают под «воскресением Иисуса»? О чем они думают?

Воскресение — это нечто такое, что произошло с Иисусом. Нечто, что произошло в самом распятом, а не в воображении его последователей. В этом убеждены все. Воскресение Иисуса — реальное событие, а не плод их фантазий или результат их размышлений. И это также не способ объяснить, почему в них снова проснулась вера в Иисуса. Действительно, в сердцах его учеников зародилась новая вера в Иисуса, но ей предшествовало его воскресение, которое предварило все то, что его последователи смогли пережить потом. Именно это событие и вывело их из ступора и отчаяния, в корне изменив их веру в Иисуса.

Воскресение не является возвратом к его прежней жизни на земле. Иисус не возвращается в известную нам биологическую жизнь, чтобы однажды снова неизбежно умереть. Источники никогда не указывают на что-либо подобное. Воскресение — это не оживление трупа. Это нечто гораздо большее. Первые христиане никогда не путали воскресение Иисуса с тем, что, например, согласно Евангелиям, произошло с Лазарем, с дочерью Иаира или юношей из Наина. Иисус не возвращается в эту жизнь, он вступает в «Жизнь» Бога15. Освобожденную жизнь, где смерть больше не имеет над ним никакой власти. Павел говорит об этом совершенно определенно: «Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха; а что живет, то живет для Бога»16. Но несмотря на это, евангельские рассказы о «явлениях» воскресшего Иисуса могут в какой-то степени нас смутить17. Согласно евангелистам, Иисуса можно видеть, прикасаться к нему, он может есть, подниматься на небо и даже скрываться за облаком. Если мы будем воспринимать такие рассказы буквально, у нас создастся впечатление, что Иисус опять вернулся на землю, чтобы снова быть со своими учениками, как и в прежние времена. Однако те же самые евангелисты говорят нам о том, что это не так. Иисус остался собой, но не таким, как раньше; он предстает перед ними полный жизни, но признают его не сразу; он среди своих, но они не могут его удержать; он реален и осязаем, но они не могут жить вместе с ним, как некогда в Галилее. Безусловно, это — Иисус, но в каком-то новом существовании.

Последователи Иисуса также не восприняли его воскресение как своего рода таинственное выживание его бессмертной души, в духе греческой культуры18. Воскресший — это не тот, кто живет после смерти, освобожденный от своей телесной сущности. Согласно еврейскому менталитету, «тело» — это не просто физическая или материальная часть личности, нечто, что можно отделить от духовной ее части. «Тело» — это весь человек, такой, каким он укоренён в мире, соседствуя с другими людьми. Когда говорят о «теле», под ним подразумевают личность со всей многогранностью ее отношений и переживаний, со всей историей ее конфликтов и ран, моментов радости и страданий. Им невозможно представить воскресшего Иисуса без тела: это было бы что угодно, кроме человеческого существа19. Но, естественно, они думают не о физическом теле из плоти и крови, находящемся во власти смерти, а о «славном теле», которое вбирает полноту его конкретной жизни, осуществленной в этом мире. Когда Бог воскрешает Иисуса, он воскрешает его земную жизнь, ознаменованную его преданностью Царству, его добрым отношением к бедным, его столь насильственно прерванной молодостью, его борьбой и конфликтами, его покорностью до самой смерти. Иисус воскресает вместе с «телом», которое вбирает его земную жизнь во всей полноте и многогранности20.

Для первых христиан, поверх любых представлений и схем мышления, воскрешение Иисуса — это действие, совершаемое творческой силой Бога. Он вызволяет Иисуса из сетей смерти, чтобы ввести в полноту Его собственной жизни. Так снова и снова повторяют первые христианские исповедания и первые проповедники. Таким образом, Бог поднимает Иисуса с самого дна смерти, вдыхая в него всю свою силу Создателя. Иисус умирает с воплем: «Боже Мой! Для чего Ты оставил меня?», и, умерев, встречается со своим Отцом, Который радостно и с бесконечной любовью принимает его, предотвращая уничтожение его жизни. Как раз в тот момент, когда Иисус чувствует, что все его существо окончательно исчезает, постигая печальную судьбу всех людей, в дело вмешивается Бог, чтобы подарить ему собственную жизнь. Там, где для Иисуса все заканчивается, Бог начинает нечто кардинально новое. Когда, казалось, все безвозвратно тонет в пучине нелепой смерти, Бог начинает создавать нечто новое.

Теплое принятие Богом Иисуса в Его безграничной тайне — событие, выходящее за рамки понимания этой жизни, в которой мы живем. Оно выпадает из любого опыта, который мы могли бы пережить в нашем мире. Мы никак не можем адекватно его изобразить. Поэтому ни один евангелист не отважился рассказать о воскресении Иисуса. Никто не может быть свидетелем этого трансцендентного деяния Бога21. Воскресение уже не принадлежит этому миру, который мы можем видеть вокруг. И потому можно сказать, что это не собственно «исторический факт», подобный многим другим, которые мы можем констатировать и проверять, но это «реальный факт», который действительно произошел. Но не только. Для тех, кто верит в воскресшего Иисуса, это событие самое реальное, важное и определяющее, какое только случилось за всю историю человечества, поскольку оно составляет его фундамент и его истинную надежду22.

Как христиане первого поколения говорят об этом творческом акте Бога, который мы не можем наблюдать? Язык Павла достаточно ясен. Согласно ему, Иисус был воскрешен «силой» Бога, благодаря которой он живет новой жизнью воскресшего. Поэтому, полный этой божественной силы, он может называться «Господом», тем же именем, которым иудеи, говорящие на греческом, называют Яхве. Павел говорит также, что он был воскрешен «славой» Бога, то есть его творческой и спасительной силой, где проявляется все Его величие; поэтому воскресший Иисус обладает «прославленным телом», что подразумевает не лучистое и сияющее тело, а личность, преисполненную великой силы Самого Бога. Наконец, Павел говорит о том, что Иисус был воскрешен «духом» Бога, Его дыханием Творца. И потому его воскресшее тело — это «духовное тело», или тело, полностью возвращенное к жизни дыханием Бога Создателя23.

Первые христиане полагали, что этот поступок Бога положил начало финальному воскресению, полноте спасения. Иисус лишь «первенец из мертвых»24, первый, кто родился в окончательную жизнь Бога. Он предварил нас в наслаждении той полнотой, которая ожидает также и нас. Его воскресение не является частным случаем, относящимся только к нему; он основа и гарант воскресения человечества и всего создания. Иисус — «первый плод» вселенского урожая25. «Бог воскресил Господа, воскресит и нас силою Своею»26. Воскрешая Иисуса, Бог начинает «новое творение». Он действует в открытую и обнародует свое последнее намерение, то, чего он жаждал с самого начала, с момента создания мира: поделиться Своим бесконечным счастьем с человеческим существом.

 

Дорога к новой вере в Христа воскресшего

Что могло произойти, чтобы ученики смогли поверить в то удивительное, что случилось с Иисусом? Что спровоцировало столь радикальные изменения в этих людях, немногим ранее считавших свой идеал утраченным? Что они ощущают сейчас, после его смерти? Можем ли подойти вплотную к их первому опыту, зародившему в них воодушевление Христом воскресшим?

Дошедшие до нас рассказы не позволяют с точностью и наверняка восстановить события после смерти Иисуса. Невозможно проникнуть в суть переживаний его учеников, используя исторические методы. Но несомненно ясно, что вера этих последователей основана не на пустом месте. Что-то в них произошло. Это утверждают все источники: они пережили нечто такое, что не только возродило их прежнюю веру в Иисуса, но и дало им новый и неожиданный опыт его присутствия с ними.

Речь идет о сложном и удивительном процессе с участием сразу нескольких факторов. Последователи Иисуса обдумывали случившееся, обращались к своей вере в преданность Бога и в Его власть над смертью, они вспоминали время, которое они так насыщенно прожили с Иисусом. В процессе преображения для них сливаются воедино вопросы, размышления, неожиданные события, особенно яркие переживания веры. Все служило к тому, чтобы пробудить в них новую веру в Иисуса, хотя переживаемый ими опыт его живого присутствия после смерти не есть исключительно плод их раздумий. Они приписывают его Богу. Только Он может открыть им нечто, столь великое и неожиданное. Без Его участия они утонули бы в собственных вопросах и тяжелых думах, так и не придя к какому-либо надежному и исчерпывающему объяснению судьбы Иисуса27. Что мы можем сказать об этом процессе?

Ученики Иисуса, как и почти все иудеи той эпохи, ожидали к концу времен «воскресения праведников». Если бы у них не было подобных представлений и надежд, им трудно было бы сказать что-либо о воскресении. Подобная убежденность иудеев не существовала испокон веков, она сформировалась относительно недавно и толковалась по-разному. Вопрос встал ребром, когда в 168–164 годах до н. э. несчетное число верных иудеев пало жертвами Антиоха Епифана из-за того, что были верны Закону: может ли Бог окончательно покинуть тех, кто любил Его настолько, что за Него погиб? Неужели Он не вернет жизнь тем, кто пожертвовал ею, чтобы сохранить Ему верность? Вероятно, подобными вопросами задавались и последователи Иисуса, когда он умирал. На них ответил пророк Даниил, провозгласив новую веру: в конце времен те, кто были преданны Богу, спасутся. «Многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление. И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде — как звезды, вовеки»28. Преданные Богу мученики и мудрецы, направлявшие многих людей на добрый путь, пробудятся от смертного сна. А сейчас они не больше, чем прах, но Бог сделает так, что они воссияют, как звезды.

Безусловно, ученики Иисуса разделяют эту веру. В то время она была уже широко распространена, особенно среди апокалиптических писателей29, хотя больше всего ее проповедовали фарисеи; лишь саддукеи отвергали эту идею как не засвидетельствованное древнейшими преданиями «новшество». Вероятно, последователи Иисуса, подобно другим благочестивым иудеям, ежедневно на восходе и на закате повторяли это благословение: «Благословен Ты, Господь, воскрешающий мертвых»30. Эта надежда, несомненно, помогала ученикам лучше осознать свои переживания. Если они ощущают Иисуса живым, разве не настало уже финальное воскресение праведников? Разве Иисус не переживает теперь полное спасение от Бога?

Однако воскресение одного человека, предшествующее наступлению конца времен, было чем-то необыкновенным. В основном, ожидалось общее «воскресение праведников». Наверняка ученики слышали о мученичестве семи братьев, которых подверг пыткам Антиох Епифан вместе с их матерью. Это была общеизвестная история, и сцена, когда они бросают вызов царю, исповедуя веру в собственное воскресение, поистине впечатляюща31. Мы ничего не можем точно утверждать, но воспоминание о конкретных мучениках, воскрешенных Богом, могло помочь им легче пережить ужас креста: Иисус, несправедливо убитый из-за своей преданности Богу, не мог быть уничтожен смертью; в нем неизбежно реализовалась судьба мученика, восстановленного Богом.

Но такого видения им явно недостаточно. Воскресение тех мучеников оказывает воздействие только на них самих; оно не имеет ничего общего со спасением остальных людей32. Последователи же Иисуса, наоборот, говорят о том, что его воскресение — источник спасения для всего человечества, «первый плод» вселенского воскресения, торжественное открытие последних времен. Ученики находились под сильным «влиянием» Иисуса. Распятие не смогло в одночасье стереть все то, что они пережили, находясь рядом с ним. В Иисусе они почувствовали Бога, по-новому и окончательно входящего в этот мир. Его исцеляющая сила разрушала власть сатаны и высвобождала от зла больных и одержимых, выводя их в новый мир полной жизни. Его радушное принятие обездоленных как привилегированных членов Царства Божьего пробуждало в бедняках надежду на того Бога, Который начинал проявлять свою освободительную силу на фоне несправедливости и беззакония. Его трапезы с грешниками и отверженными предваряли финальный пир и радость последних времен. Они ощущали в Иисусе проявление силы и спасительной любви Бога, и разве теперь они не чувствовали в его воскресении освободительное пришествие Бога, провозглашающего открытие окончательного Царства жизни?

 

Решающий опыт

В самой сердцевине этого процесса находится Бог: вдохновляет их поиски, освещает их вопросы, рассеивает их сомнения, пробуждает их изначальную веру и ведет ее к новым горизонтам. Ученики убеждены: действиями Бога воскресший Иисус предстает в их сердцах. В какой-то момент они осознают, что Бог являет им Воскресшего, полного жизни. Прежде они не могли это воспринять. Только сейчас они действительно «видят» его во всей его «славе» Воскресшего. Без этого опыта они, возможно, и почитали бы его какое-то время. А потом их воспоминания постепенно стерлись бы из памяти33.

Как понимают ученики все произошедшее? Самое старое выражение, описывавшее то, что было, очень скоро обрело четкую форму, и его повторяли без изменений: Иисус «дал себя увидеть»34. Они потеряли его в таинственности смерти, но теперь он явился им, полный жизни. Это слово взято из греческой Библии, где оно использовалось для описания «явлений» Бога Аврааму, Иакову и другим. На самом деле в этих сценах Бог не становится видимым, а лишь выходит из своей бесконечной тайны, чтобы установить реальную связь с людьми: Авраам и Иаков чувствуют Его присутствие. Поэтому подобные выражения сами по себе ничего не говорят нам о том, как ученики ощущают присутствие Воскресшего. И в большей степени эти слова предполагают даже не то, что стали видны внешние очертания Иисуса, а то, что распятый действует в своих учениках, создавая условия, в которых они могут воспринять его присутствие35.

Нас больше обогатит опыт Павла, о котором он рассказывает, ведь он единственный свидетель, напрямую говорящий о том, что пережил сам36. В своем описании Павел ни разу не использует каких-либо психологических терминов и не пытается объяснить случившееся с ним специальными словами. То, что с ним произошло, это «благодать». Подарок, который он приписывает инициативе Бога или действиям Воскресшего. Он может сказать лишь: «достиг меня Христос Иисус»; Воскресший завладел им, сделал его своим. В этом переживании Павлу удается «познать… силу воскресения Его». Он понимает, что ему открывается тайна, которая скрыта в Иисусе. И он переживает «откровение Иисуса Христа». С его глаз спадает пелена; Иисус предстает перед ним явно, исполненный света. И это не иллюзия. Это великая реальность: «Бог… благоволил открыть во мне Сына Своего». Произошедшее оказало на Павла такое мощное воздействие, что повлекло за собой полное изменение вектора его жизни. Благодаря встрече с Воскресшим он «познал» тайну Бога и увидел жизненные реалии совершенно по-новому. Теперь Павел уже другой. Тот, кто прежде подвергал гонениям последователей распятого, стал всем проповедовать Благую весть, которую раньше хотел уничтожить. В его жизни происходит полная переоценка ценностей. Павел ощущает себя «новым человеком». Изменения, произошедшие в нем самом, — лучшее свидетельство того, что он пережил. Он всем может возвещать из своего собственного опыта: «Уже не я живу, но живет во мне Христос»37.

В относительно более поздний период, когда христиане исповедовали свою веру в воскресшего Христа на протяжении уже сорока или пятидесяти лет, появляются полные очарования рассказы, где вспоминаются первые «встречи» учеников с воскресшим Иисусом. В этих повествованиях находят отражение прежние традиции, однако каждый евангелист работал над текстом, исходя из своих собственных богословских представлений, чтобы создать свое Евангелие об Иисусе38. Сразу же видно, что в своих рассказах авторы не претендуют на то, чтобы предоставить нам конкретную информацию о том, что произошло сорок или пятьдесят лет назад. В действительности на основании того, что нам сообщается, реконструировать события невозможно39. Скорее, это своего рода «катехизис», составленный для того, чтобы попытаться лучше прояснить различные аспекты, касающиеся воскресения Христа, а также значимых для его учеников последствий. Содержание этих текстов не возникло из ничего, без какой-либо реальной базы; оно включает в себя переживания, о которых христиане помнили до сих пор: невероятные ощущения от неожиданного появления Иисуса после его смерти, сомнение и неуверенность в первые моменты, процесс обращения, размышления над Писанием с целью лучше понять переживаемое ими… При этом евангелисты не ставили себе задачу добавить что-то еще к уже рассказанному ими об Иисусе. То, чего они хотят, так это дать всем понять, что на его жизнь и его смерть нужно взглянуть по-иному. Иисус, которого читатель сопровождает на протяжении всего повествования, проповедовавший Царство Божье и умерший за свои деяния, не мертв. Он был воскрешен Богом и продолжает быть полным жизни, сопровождая своих приверженцев.

Что же говорится в этих рассказах о том опыте, который изменил последователей Иисуса?40 Его ядром и центром, безусловно, стала личная встреча с Иисусом, исполненным жизни. Это было определяющим событием: Иисус жив, и он снова с ними; все остальное приходит позже. Ученики встречаются с тем, кто призвал их служить Царству Божьему и кого они покинули в трагический момент распятия. Когда они все еще пребывают в страхе перед иудейскими властями и прячутся за запертыми дверями, «пришел Иисус и стал посреди»41. Никто и ничто не может воспрепятствовать воскресшему Иисусу снова пребывать среди своих. Женщины встречают того, кто защищал их достоинство и тепло принимал в свой круг: «Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они, приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему»42; они снова ощущают его сердечную близость. Мария из Магдалы встречает Учителя, который исцелил ее и в которого она влюблена навсегда: с еще не просохшими от слез глазами она слышит, как Иисус зовет ее по имени с неповторимой интонацией; только он мог так ее называть43. Нет. Вполне вероятно, все происходило не совсем так, но трудно было бы более ярко выразить то, что пережили эти мужчины и женщины, когда они снова ощутили присутствие Иисуса в их жизни44.

Эта встреча с воскресшим Иисусом — настоящий подарок. Ученики ничего не делают для того, чтобы она случилась. В рассказах особенно подчеркивается, что инициативу берет на себя Иисус. Это он предстает перед ними, полный жизни, заставляя их выйти из замешательства и недоверия. Ученики очень удивлены, когда Иисус являет им себя посреди собравшихся запуганных мужчин. Мария Магдалина ищет труп, а в это время Иисус зовет ее. Никто не надеется увидеть воскресшего Иисуса. Он сам предстает перед ними, что превосходит все их ожидания. И это, как говорит Павел, «благодать» Божья.

Согласно рассказам, речь тут идет об успокаивающем опыте, примиряющем их с Иисусом. Ученики понимают, что они покинули его. Та тяжесть, которую они ощущают в своих сердцах, вызвана не только смертью Иисуса, но и их собственным чувством вины. Однако при этом в повествовании ничего не сказано об упреках или осуждении со стороны Иисуса. Встреча с ним — это опыт прощения. Он не раз произносит показательное приветствие: «Мир вам»45. Воскресший дарит им мир и благословение Божье, и ученики чувствуют, что они прощены и вновь приняты в его общину46. Иисус продолжает оставаться таким же. Это был тот мир, который исцелял больных и грешников, когда он ходил с ними по дорогам Галилеи. И теперь это великий дар, предлагаемый Богом всем Его сыновьям и дочерям в лице умершего и воскрешенного Христа: прощение, мир и воскресение.

Из рассказов следует, что встреча с Воскресшим изменяет учеников коренным образом. Иисус снова доверяет им: их неверность исцеляется прощением; они могут начать новую жизнь. С Иисусом возможно все. Их радость столь велика, что они не могут в это поверить. Иисус вдохновляет их на новое существование и освобождает от грусти, трусости и парализующих их страхов47. В рассказе о том, что произошло по пути в Эммаус, как нигде в другом месте, описывается изменение, произошедшее с учениками тогда, когда они приняли в свою жизнь Иисуса воскресшего. Они идут «грустные», а слушая его слова, «ощущают горение сердца»; они почувствовали себя разбитыми, удостоверившись в смерти Иисуса, но, ощутив, что он полон жизни, поняли, что их надежды были не огромными, а слишком маленькими и ограниченными; они отошли от группы учеников, подавленные тем, что случилось, а теперь возвращаются в Иерусалим — рассказать всем «о происшедшем на пути»48. Для них начинается новая жизнь.

Встреча с Воскресшим предполагает необходимость поддерживать связь с остальными людьми и делиться с ними. Встреча с ним означает призыв возвещать Благую весть об Иисусе. В текстах особое внимание сосредоточено на опыте, который пережили Одиннадцать. Они станут отправной точкой проповеди всем народам об Иисусе Христе. Нам известно три версии их «официальной» встречи. Они относятся к поздним сочинениям и отвечают потребностям различных общин49. Согласно Иоанну, Иисус говорит им следующее: «Мир вам! Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас»50: все Одиннадцать должны были почувствовать, что они «посланы» Иисусом; он не говорит им, зачем или к кому он их посылает; они должны делать то, что видели от него самого; у них та же миссия, что и он получил от Отца; он просит всего лишь продолжить и распространить среди народов это служение. Согласно Луке, Одиннадцать назначаются свидетелями опыта воскресения: «Вы же свидетели сему»51: на основании их свидетельства возникнет движение, целью которого будет возвещение во имя воскресшего Иисуса «покаяния и прощения грехов» всем народам52. Матфей, в свою очередь, представляет Иисуса как вселенского Господа неба и земли, посылающего Одиннадцать «учить» и «крестить» народ53; речь идет не о том, чтобы проповедовать какую-то доктрину, а о призыве учеников и учениц жить так, как жил Иисус, и через обряд крещения дать обет следовать за ним54.

Миссия по евангелизации не легла исключительно на плечи Одиннадцати. Все, кто встречаются с Воскресшим, слышат призыв передавать свой опыт другим. Так, Марии Магдалине Иисус говорит: «Иди к братьям Моим и скажи им…», и с заслуживающей восхищения покорностью Мария, обняв Иисуса, отправляется к ученикам, чтобы сказать им: «Я видела Господа»55. То же самое сделали и ученики, следовавшие в Эммаус; когда у них открылись глаза и они узнали Воскресшего, то вернулись в Иерусалим с пылающими сердцами и там «рассказывали о происшедшем на пути, и как Он был узнан ими в преломлении хлеба»56. Среди христиан второго и третьего поколений сохранились воспоминания о встрече со вновь живым после смерти Иисусом, что и породило распространение проповеди о Благой вести об Иисусе57.

 

Что освободило гроб Иисуса?

Во всех евангелиях говорится о том, что на следующий после распятия день, рано утром, несколько женщин подошли ко гробу, куда был помещено тело Иисуса, и обнаружили, что он открыт и пуст58. Естественно, они были очень удивлены и обескуражены. В тексте мы читаем, что «ангел» Божий сказал им: «Не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен. Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите»59. Это довольно поздний текст. В первых исповеданиях или литургических гимнах, где говорится о воскресении Иисуса или его прославлении Богом, вообще не упоминается о пустой могиле. И Павел из Тарса также ничего не пишет об этом факте в своих письмах. О пустом гробе заговорили только начиная с 70-х годов. Все указывает на то, что гроб не играл значимой роли в зарождении веры в Христа воскресшего. Он стал важен лишь тогда, когда вошел в общую канву рассказов о «явлениях» воскресшего Иисуса.

Трудно узнать, действительно ли все происходило так, как это описано в евангелиях. Прежде всего, невозможно с точностью предположить, как и где был похоронен Иисус. Обычно римляне оставляли распятых на эшафоте на съедение диким псам и хищным птицам, с тем чтобы потом сбросить остатки от них в общую могилу или яму для мертвецов без совершения погребальных обрядов. Такое финальное унижение казненного было частью ритуала распятия. Таковой ли была кончина Иисуса, в могиле, где уже тлели трупы многих других казненных, выдворенных из жизни без каких-либо почестей? Исторически это маловероятно. Согласно одному из преданий, Иисус был похоронен иудейскими властями, которые «просили Пилата убить Его», а затем «сняв с древа, положили Его во гроб»60. Эти сведения правдоподобны. Власти Иерусалима обеспокоены: они начинают праздновать Пасху, а висящие на крестах тела пятнают землю и оскверняют весь город. Иисус и двое распятых вместе с ним должны быть похоронены срочно и без церемоний, до того как начнется праздничная пасхальная суббота.

Однако в евангелиях изложена другая версия. В них честно сообщается, что не ученики хоронили Иисуса: все они убежали в Галилею. Женщины также не могли этого сделать, хотя они и следили «издали» за процессом похорон. Но был один человек по имени Иосиф из Аримафеи, прежде не фигурировавший в источниках, и он попросил у Пилата необходимое на погребение разрешение, чтобы похоронить Иисуса «во гробе, который был высечен в скале». До сих пор остаются белые пятна относительно личности Иосифа из Аримафеи и его деятельности61, но вполне возможно, что все происходило именно так. Известно, что в каких-то случаях римские власти позволяли друзьям или родственникам распятого хоронить его в более достойных условиях62. Трудно узнать, что же произошло. Совершенно точно, что Иисус был похоронен без последних почестей. И его последователи при этом не присутствовали: мужчины попрятались, а женщины могли наблюдать за всем только издали. Все происходило очень быстро, поскольку необходимо было покончить со всем до наступления ночи. Мы не знаем наверняка, занялись ли им римские солдаты или рабы храмовых властей. Мы также не знаем, был ли он свален в общую для стольких казненных могилу или же Иосиф из Аримафеи смог что-то сделать для того, чтобы похоронить его в одном из расположенных в округе гробов63.

Для многих исследователей также остается неясным, обнаружили ли женщины пустым гроб Иисуса. Вопросы возникают следующие: чем является все описываемое? Рассказом, вбирающим в себя воспоминания о случившемся, или же литературным сочинением, преследующим своей целью образно описать то, во что все верят: если Иисус воскрес, то не нужно искать его в мире мертвых? Безусловно, эта сцена действительно могла произойти, и, чтобы так утверждать, причин достаточно. Трудно вообразить, чтобы подобную историю выдумали с целью подчеркнуть реальность воскресения Иисуса, выбрав при этом главными действующими лицами женщин, чье свидетельство считалось столь малоценным в иудейском обществе: не подтолкнул бы подобный рассказ к мысли о том, что такое основополагающее событие, как воскресение Иисуса, было «женским делом»? К тому же, как можно было бы объявлять о воскресении Иисуса в Иерусалиме, если бы кто-то мог доказать, что тело Иисуса остается в гробу?64

При внимательном прочтении рассказа можно заметить, что описываемое в нем выходит за рамки чисто исторических пределов. На самом деле, главное в этом тексте — не пустой гроб, а то «откровение», с которым Божий посланник является женщинам. По-видимому, рассказ написан не для того, чтобы представить пустой гроб в виде доказательства воскресения Иисуса. В действительности, он пробуждает в женщинах не веру, а страх, трепет и ужас. А вот к чему стоит прислушаться, так это к словам ангела, что безусловно требует веры. Только тот, кто поверит объяснениям посланника Бога, сможет открыть истинный смысл пустой могилы65.

В общем, сложно прийти к однозначному историческому заключению. Мы можем сказать лишь, что в тексте речь идет о том, что уже исповедуют христиане первого и второго поколений: «Иисус из Назарета, распятый, был воскрешен Богом». В частности, вложенные в уста ангела слова почти дословно повторяют проповедь первых учеников66. Это еще один способ провозглашения победы Бога над смертью, ее образное описание: Бог открыл врата шеола, чтобы распятый Иисус смог освободиться от власти смерти. Скорее, в этих рассказах мы находим проповедь первых христиан о воскресении Иисуса, нежели информацию исторического характера. Все сводится к тому, что вера в Христа воскресшего зародилась благодаря не пустому гробу, а «встрече», которую пережили последователи Иисуса, ощутив его исполненным жизни после смерти.

Зачем же тогда был написан этот рассказ? Некоторые считают, что его создали для того, чтобы объяснить происхождение христианского праздника, отмечавшегося по меньшей мере раз в год рядом с могилой Иисуса и состоявшего в том, что паломники приходили к этому святому месту в день Пасхи, на восходе солнца. И кульминацией пасхального празднества как раз было чтение этого рассказа. Паломникам, пришедшим ко гробу, провозглашалась Благая весть: «Ищете Иисуса из Назарета, распятого. Он воскрес. Его здесь нет. Подойдите, посмотрите место, куда его положили». Такая гипотеза звучит убедительно, и не стоит ее отвергать. Но при этом очень трудно ее доказать67. Проще думать, что рассказ был порожден в народной среде, где телесное воскресение Иисуса понималось материально и физически, как продолжение его земного тела. На таких верующих этот рассказ должен был произвести серьезное впечатление. Где же еще можно настолько зримо ощутить победу Бога над смертью, как не в пустой могиле?

В любом случае в большей части полученных экзегетами данных, касающихся этого рассказа, есть расхождения. В повествовании исчезновение тела показано как само собой разумеющееся. Ведь только так можно вообразить воскресение в библейской ментальности68.

Рассказ о пустом гробе, так, как он написан в финале евангельских текстов, содержит в себе очень важное послание: ошибочно будет искать распятого в могиле; его там нет; он не принадлежит миру мертвых. Будет заблуждением воздавать ему почести и выражать восхищение и признание за его прошлое. Он воскрес. Он полон жизни, как никогда. Он продолжает воодушевлять своих последователей и вести их вперед. Необходимо «вернуться в Галилею», чтобы следовать за ним: нужно исцелять страдающих, тепло принимать отверженных, прощать грешников, защищать женщин и благословлять детей; надо накрывать стол для всех и входить в дома с пожеланием мира; нужно рассказывать притчи о доброте Бога и обличать ту религию, которая препятствует счастью людей; нужно продолжать возвещать о том, что Царство Божье близко. С Иисусом возможна другая жизнь, более достойная и справедливая, полная дружелюбия. Надежда есть для всех: «Вернитесь в Галилею. Он предварит вас там. Там его увидите»69.

 

Бог признал его правым и воздал ему по заслугам

Казнь Иисуса ставила под вопрос всю его проповедь и служение. Трагический финал пробуждал сомнения даже у самых преданных его последователей: была ли правда на стороне Иисуса или правыми оказались его палачи? С кем был Бог? На кресте убили не только Иисуса. С ним уничтожили также его послание, его замысел о Царстве Божьем и его жажду нового мира. Был ли прав Иисус или нет, ответить мог только Бог.

В дошедших до нас текстах и сейчас можно ощутить радость первых учеников, которую они испытали, узнав, что Бог не покинул Иисуса. Он вышел на его защиту. Он отождествил Себя с Иисусом, чтобы какая-либо двусмысленность исчезла навсегда. Для последователей Иисуса воскресение — это не только победа над смертью; это ответное действие Бога, Который утверждает Иисуса и развенчивает авторитет тех, кто его казнил. И это первое, что снова и снова произносят в окрестностях Храма и на улицах Иерусалима: «Сего… вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили; но Бог воскресил Его»; «Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли… Бог воскресил из мертвых»; «Бог отцов наших воскресил Иисуса, Которого вы умертвили, повесив на древе»70. Своим воскрешающим действием Бог утвердил жизнь и послание Иисуса, его замысел о Царстве Божьем и все его служение. Все, что Иисус проповедовал в Галилее о нежности и милосердии Отца, правда: Бог таков, каким описывает его в своих притчах Иисус. Его способ бытия и манера действий совпадают с волей Отца. Солидарность Иисуса с теми, кто страдает, его защита бедных, прощение грешников — именно то, чего хочет Бог. Иисус прав, когда жаждет более достойной и счастливой жизни для всех. Это самое большое желание, которое Бог хранит в Своем сердце. Подобный стиль жизни радует Отца. Это та дорога, что ведет к жизни.

Бог не только признал Иисуса правым, но и воздал ему по заслугам. Он не остался пассивным и равнодушным к тому, что сделали с Иисусом. Он сполна вернул ему жизнь, отнятую у него насильственным путем. В воскресении Иисуса его последователи видят восхитительный ответ Бога на сотворенное против Иисуса беззаконие. Зло имеет большую силу, но только до наступления смерти. Иудейские и римские власти убили Иисуса, но не смогли уничтожить его. По ту сторону смерти власть принадлежит лишь бездонной любви Бога. Палачи не торжествуют над жертвами.

Но почему же Иисус должен был умереть? Если Бог так любит его, почему Он позволил ему умереть таким образом? К чему столько унижений и страданий? Что может быть хорошего в этом совершенном над ним преступлении? Христиане должны были пройти длинный путь, прежде чем найти какой-то ответ на нечто столь возмутительное и несправедливое. Около 40 или 42 года они, наконец, произносят эти странные слова: «Христос умер за грехи наши, по Писанию»71; но какая связь между смертью одного человека и совокупностью грешников всех времен? Смерть знаменует конец жизни, так как же может смерть быть спасением для других?

Воскресение побудило первых верующих посмотреть на его смерть в новом свете. Они обнаружили, что умерев, Иисус вошел в «славу» Бога. Он умер, доверившись Отцу, и Отец радушно принял его в Свою бесконечную жизнь. То, что произошло с Иисусом, было «смертью-воскресением». Он умер не в пустоту, а в полное единение с Богом.

Отец спас его не от смерти, а в смерти. Можно сказать, что, воскресив его, он породил его как самого любимого сына. Христиане считают, что наиболее естественным будет отнести к воскресению Иисуса известный псалом: «Ты Сын Мой: Я ныне родил Тебя»72. Иисус воскресает, рожденный Богом в жизнь.

Этот Бог, Который тепло принимает Иисуса внутри его смерти, никогда от него не уходил. Бог пребывал с ним в его агонии, поддерживая его Своей преданной любовью, страдая вместе с ним и в нем, полностью отождествляя Себя с ним, как это можно было видеть и в воскресении. Отец не хочет видеть Иисуса страдающим. Он никогда этого не хотел. Как Он может желать несправедливой расправы над невиновным? Как Он может желать такого трагического финала своему самому любимому сыну? Отец хочет только, чтобы Иисус был верен Ему до конца, чтобы он продолжал быть вместе с несчастными мира сего, чтобы продолжал поиски Царства Божьего и его справедливости для всех. Отец не желает Иисусу столь постыдной смерти, да и Иисус не жертвует Ему свою кровь в надежде Ему угодить. Первые христиане не говорили ни о чем подобном. На распятии Отец и Сын едины не в стремлении к крови и смерти, а в противостоянии злу до самого конца. Это страдание — зло; распятие — преступление. И этого желали только иудейские власти и представители империи, которые закрываются от Царства Божьего. Иисус не хочет, чтобы его убивали; он сопротивляется тому, чтобы пить «чашу» страданий: ведь это абсурдно и несправедливо. Но если понадобится, он пойдет до конца, сохранив верность Царству: все смогут увидеть, насколько сильна его вера в Отца и в Его любовь к людям. В свою очередь, Отец не хочет, чтобы убивали Его любимого сына: это самое болезненное оскорбление, которое Ему могут причинить. Но если это необходимо, Он позволит его распять и не вмешается, чтобы уничтожить его убийц, Он продолжит любить мир и явит всем, каких бесконечных пределов достигает «безумие Его любви» к людям.

Первые христиане в восхищении исповедуют: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную»73. На кресте никто не просит Бога проявить к человечеству верх великодушия. Он добровольно отдает самое любимое: Своего собственного Сына. Всему предшествует Его любовь. У Павла нет никаких сомнений: «Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками»74. Бог не мог яснее продемонстрировать Свою любовь. Он не остановился даже перед самым любимым. «Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?»75 Эта любовь Бога ни на что не похожа. Пока Иисус мучается в агонии, Бог ничего не делает и не говорит. Он не вмешивается. Он переносит невероятные страдания, зная, что делают с Его сыном. Он не выполняет просьбу, с которой Иисус обратился к Нему в Гефсимании. Он тяжело переживает смерть Своего любимого Сына из любви к людям, которые пропали бы без него навсегда. Это «распятие-воскресение» в высшей степени являет нам любовь Бога. Такого никто не мог бы и предположить. В «распято-воскрешенном» Иисусе Бог с нами, Он думает только о нас, страдает как мы, умирает для нас76.

Молчание Бога не означало, что Он покинул распятого и вступил в заговор с распявшими. Бог был с Иисусом. Поэтому, умерев, Иисус обнаружил себя распятым в Его руках. Воскресение показало, что Бог действительно был с распинаемым, не выступая против его врагов, но обеспечивая его финальный триумф. И это самое великое в любви Бога: у Него есть власть низвергнуть зло, не уничтожая злодеев. Он воздает Иисусу по заслугам, не убивая тех, кто его распял. Павел замечательно об этом сказал: «Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения»77. Все это кажется невероятным. «Проповедь о кресте — безумие». Павел это знает, он постоянно встречает отторжение. «Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость; потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков»78. На кресте, кажущемся нам «сумасшествием», обнаруживается высшая «мудрость» Бога в поисках пути спасения мира. В распятом Христе мы видим «слабость» и бессилие, тогда как в нем сосредоточена спасительная «сила» Божья. Поэтому христиане говорят, что Христос умер за наши грехи, «как следует из Писания». На кресте воплотились замыслы Бога. «Нужно было», чтобы Христос пострадал. С Богом так и должно было произойти, ведь в Своем невероятном «безумии» Он любит своих детей до самозабвения.

Первые христиане прибегают к различным моделям, чтобы как-то объяснить «сумасшествие» распятия. Они представляют его как «жертву искупления», «новый завет» между Богом и людьми, запечатанный кровью Иисуса; им нравится описывать его смерть как гибель «страдающего Отрока», праведного и невинного человека, который, согласно Книге пророка Исайи, берет на себя вину и грехи других, чтобы стать для них спасением79. Нужно хорошо понимать этот язык, поскольку он ни на минуту не аннулирует и не искажает даримую Богом любовь, о которой с такой страстной силой возвещал Иисус.

Бог не возникает как некто, требующий от Иисуса сначала пострадать и умереть, чтобы угодить Его чувству чести и справедливости, и тогда Он сможет «простить» людей. Иисус, в свою очередь, не пытается оказать на Бога влияние своими страданиями, чтобы добиться от Него более благосклонного отношения к миру. Никому из первых христиан и в голову не приходило рассуждать подобным образом. Если бы Бог был кем-то, кто предварительно требует крови невинного, чтобы спасти человечество, то описанный Иисусом образ Отца был бы полностью искажен. Бог был бы «осуждающим», не умеющим прощать просто так, беспощадным кредитором, не спасающим никого до тех пор, пока не будут выплачены долги. Если бы Бог был таким, кто бы мог любить Его всем сердцем, всей душою и всеми силами? Лучшее, что человек мог бы делать перед лицом такого сурового и грозного Бога, это вести себя осмотрительно и защищаться от него, ублажая его всевозможными ритуалами и жертвами.

Бог не вымещает на Иисусе Свой гнев. Отец никогда не перекладывает на него ответственность за грехи, которые он не совершал; Он не считает Своего Сына «заместителем» грешников. Каким образом Бог будет вменять в вину Иисусу те грехи, которые он не совершал?80 Иисус безвинен; грех не вошел в его сердце. И на кресте он не страдает от кары Божьей. Он мучается от отвержения тех, кто противостоит Его Царству. Он жертва не Отца, а Каиафы и Пилата. Иисус испытывает страдания, которые ему несправедливо причиняют люди, а Отец испытывает страдания оттого, что мучается Его любимый Сын. Вот как говорится об этом в тексте, приписываемом Петру: «Он не сделал никакого греха… Будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному. Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо»81.

Крестные муки обретают спасительную силу благодаря любви, а не страданию. Человечество спасает не какая-то «таинственная» власть, заключенная в пролитой перед Богом крови. Само по себе страдание — зло, и оно не обладает никакой избавляющей силой. Богу неприятно видеть Иисуса страдающим. Единственное, что спасает на Голгофе, так это безмерная любовь Бога, воплощенная в страдании и смерти Его Сына. Нет больше никакой спасительной силы, кроме любви.

Страдание продолжает быть злом, но именно поэтому оно становится наиболее основательным и реальным опытом переживания и выражения любви. Поэтому первые христиане увидели в распятом Иисусе реальное, наиболее ощутимое и крайнее выражение безусловной любви Бога к человечеству, знак Его таинственного и непостижимого прощения, сострадания и спасительной нежности. Лишь невероятная любовь Бога может объяснить случившееся на кресте. Только в сияющей тени креста могло появиться это трансцендентное и восхитительное христианское утверждение: «Бог есть любовь»82. Это то, что интуитивно ощущает Павел, когда вдохновенно пишет, потрясенный: «Живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня»83.

 

Литература

 

1. Общие исследования о воскресении Иисуса

LÉON-DUFOUR, Xavier, Resurreccion de Jesús у mensaje pascual. Salamanca, Sígueme, 51992.

SCHMITT, J., Jesús ressuscite dans la predication apostolique. Etude de theologie biblique.

Paris, Gabalda, 1968.

EVANS, C. F., Resurrection and the New Testament. Londres, SCM Press, 1970. WILCKENS, Ulrich, La resurrection de Jesús. Estudio histórico-critico del testimonio biblico. Salamanca, Sígueme, 1981.

RIGAUX, Beda, Dieu Га ressuscite. Exegese et theologie biblique. Gembloux, Duculot, 1973.

RUCKSTUHL, Eugen/PFAMMATER, Joséf, La resurrection de Jesucristo. Hecho histórico-salvificoу foco delafe. Madrid, Fax, 1973.

PERKINS, Pheme, Resurrection. New Testament Witness and Contemporary Reflection.

Londres, Geoffrey Chapman, 1984.

LORENZEN, Thorwald, Resurrection у discipulado. Modelos interpretativos, reflexiones biblicasy consecuencias teologicas. Santander, Sal Terrae, 1999.

DENEKEN, Michel, Lafoi pascale. Rendre compte de la resurrection de Jeus aujourd’ hui. Paris, Cerf, 1997.

BRAMBILLA, Franco Giulio, El crucificado resucitado. Salamanca, Sígueme, 2003.

ALVES, Manuel Isidro, Ressurreigao efe pascal. Lisboa, Didaskalia, 1997.

KESSLER, Hans, La resurreccion de Jesús. Aspecto biblico, teolögico у sistemätico. Salamanca, Sígueme, 1989.

BONY, Paul, La resurrection de Jesús. Paris, Eds. de Г Atelier, 2000.

WRIGHT, N.T., The Resurrection of the Son of God. Minneapolis, Fortress Press, 2003.

MOINGT, Joséph, El hombre que venia de Dios II. Bilbao, Desclee de Brouwer, 1995, pp. 49–88.

THEISSEN, Gerd/MERZ, Annette, El Jesús histórico. Salamanca, Sígueme, 1999, pp. 523–560.

 

2. Новые подходы к воскресению Иисуса и генезису послепасхальной веры

ALEGRE, Xavier, «Perspectiva de la exégesis actual ante la resurreccion de Jesús у el nacimiento de la fe pascual», en Manuel FRAIJO/Xavier ALEGRE/Andrés TORNOS, Lafe cristiana en la resurreccion. Santander, Sal Terrae, 1998, pp. 33–62.

DE SURGY, E./GRELOT, Pierre/CARREZ, Maurice/GEORGE, Augustin/DELORME, Jean/LÉON-DUFOUR, Xavier, La resurrection du Christ et Vexegese moderne. Paris, Cerf, 1969.

DELORME, Jean, «La resurrection dans le langage du Nouveau Testament», en Le langage de lafoi dans VEcriture. Paris, Cerf, 1972, pp. 101–182.

KREMER, J./SCHMITT, J./KESSLER, H., Dibattito sulla risurrezione di Gesù. Brescia, Queriniana, 1969.

D’ACOSTA, Gavin (ed.), Resurrection reconsidered. Oxford, Oneword, 1996.

DAVIES, S./KENDALL, D./O’COLLINS, G., The Resurrection. An Interdisciplinary Symposium on the Resurrection of Jesús. Oxford, University Press, 1998.

BORG, Marcus J./WRIGHT, N.T., The Meaning of Jesús. Two Visións. San Francisco, Harper, 1998, pp. 111–142.

BOISMARD, Marie-Emile, |Es necesario айп hablar de «resurreccion»? Los datos biblicos. Bilbao, Desclee de Brouwer, 1996.

MÜLLER, Ulrich B., El origen de lafe en la resurreccion de Jesús. Estella, Verbo Divino, 2003.

TORRES QUEIRUGA, Andrés, Repensar la resurreccion. Madrid, Trotta, 2003.

SCHILLEBEECKX, Edward, Jesús: la historia de un viviente. Madrid, Cristiandad, 1981, pp. 482–509.

— En torno al problema de Jesús. Claves de una cristologia.Madrid, Cristiandad, 1983, pp. 103–128.

HAIGHT, Roger, Jesús, symbol of God. Maryknoll, NY, Orbis Books, 2002, pp. 119–151.

MARXSEN, Willy, La resurreccion de Jesús de Nazaret. Barcelona, Herder, 1974. LUDEMANN, Gerd/OZEN, Alf, La resurreccion de Jesús. Historia. Experiencia. Teolo-gia. Madrid, Trotta, 2001.

WEDDERBURN, A.J.M., Beyond Resurrection. Peabody, MA, Hendrickson, 1999. CROSSAN, John Dominic, El nacimiento del cristianismo. Que sucedio en los anos posteriors a la ejecuciön de Jesús. Santander, Sal Terrae, 2002, pp. 481–573. SCHENKE, L., Le tombeau vide et Vannonce de la Resurrection (Me 16, 1–8). Paris, Cerf, 1970.

 

3. Общие сведения о значении воскресения Иисуса

MOULE, C.F.D., The significance of the Message of the Resurrection for Faith in Jesús Christ. Londres, SCM Press, 1968.

BEASLEY-MURRAY, Paul, The Message of the Resurrection. Downers Grove, IL, Inter-Varsity Press, 2000.

VIDAL, Senen, La resurrecion de Jesús en las cartas de Pablo. Anälisis de las tradiciones.

Salamanca, Sígueme, 1982.

PIKAZA, Xabier, El evangelio. Viday Pascua de Jesús. Salamanca, Sígueme, 1990, pp. 245–428.

KANNENGIESSER, Charles. Foi en la Resurrection. Resurrection de la foi. Paris, Beauchesne, 1974.

COUNE, М./DELORME, Jean/GAIDE, G./ GAMBIER, J. М./MARTINI, Carlo Maria/MOLLAT, Daniel/RIDOUARD, A./SEINAVE, J./TRILLING, Wolfgang, La Bonne Nouvelle de la Resurrection. Paris, Cerf, 1981.

WAGNER, Guy, La resurrection, signe du monde nouveau. Paris, Cerf, 1970. MICHIELS, Robrecht, Jesús-Christ, hier, aujord'hui, demain. Tournai, Casterman, 1971, pp. 95-135.

LECLERC, Elon, Päques en Galilee ou la rencontre de Christ pascal. Paris, Desclee de Brouwer, 2003.

 

4. Значение спасительной смерти и воскресения Иисуса

KARRER, Martin, Jesucristo en el Nuevo Testamento. Salamanca, Sígueme, 2002, pp. 25–96.

SABOURIN, Leopold, Redenciön sacrificial. Encuesta exegetica. Bilbao, Desclee de Brouwer, 1969.

SESBOUE, Bernard, Jesucristo, el unico Mediador. Ensayo sobre la redenciön у la salvaciön I–II. Salamanca, Secretariado Trinitario, 1990.

— «Redenciön у salvaciön en Jesucristo», en Olegario GONZALEZ DE CARDEDAL/José Ignacio GONZÁLEZ FAUS/Joséph RATZINGER (eds.), Salvador del mundo. Salamanca, Secretariado Trinitario, 1997, pp. 113–132.

REY, Bernard, Nous prechons un Messie crucifie. Paris, Cerf, 1989.

DURRWELL, Fran^ois-Xavier. La mort du Fils. Le mystere de Jesús et de Vhomme. Paris, Cerf, 2006.

LÉON-DUFOUR, Xavier/VERGÜTE, Antoine/BUREAU, R./MOINGT, Joséph, Mort pour nos peches. Bruselas, Facultes Universitaires Saint Louis, 1976.

SOBRINO, Jon, Jesucristo liberador. Lectura histórico-teológica de Jesús de Nazaret. Madrid, Trotta, 1991, pp. 281–320.

VARONE, Francois, El Dios «sädico». gAma Dios el sufrimientof Santander, Sal Terrae, 1988.

DUQUOC, Christian, «Actualidad teológica de la cruz», en Teologia de la cruz. Salamanca, Sígueme, 1979, pp. 19–25.

 

5. Другие интересные работы

MARTIN-ACHARD, Robert, De la muerte у la resurrecciön segun elAntiguo Testamento. Madrid, Marova, 1969.

BULTMANN, Rudolf/RAD, Gerhard von/BERTRAN, G./OEPKE, A., «Vie, mort, resurrection», en Gerhard KITTEL (ed.), Dictionnaire biblique. Ginebra, Labor et Fides, 1972.

PUECH, Emil, «Mesianismo, escatologia у resurrecciön en los manuscritos del mar Muerto», en Julio TREBOLLE BARRERA (coord.), Paganos, judtos у cristianos en los textos deQumrän. Madrid, Trotta, 1999, pp. 245–286.

SCHLIER, Heinrich, De la resurrecciön de Jesucristo. Bilbao, Desclee de Brouwer, 1970.

RAMSEY, A. Michael, La resurrecciön de Cristo. Bilbao, Mensajero, 1971.

BUSTO, José Ramón, «El resucitado», en Juan José TAMAYO ACOSTA (dir.), 10 palabras clave sobre Jesús de Nazaret. Estella, Verbo Divino, 1999, pp. 357–399.

MUSSNER, Franz, La resurreccion de Jesús. Santander, Sal Terrae, 1971.

BERTEN, I./BOISMARD, Marie-ßmile/BOUTIER, M./CARREZ, Maurice/ DUQUOC, Christian/GEFFRß, Claude/MOINGT, Joséph, «La Resurrection», numero monogräfico de Lumiere et Vie XXI, n. 107 (marzo-mayo de 1972).

SEIDENSTICKER, Philip, La resurrezione di Gesù nel messagio degli evangelisti. Brescia, Paideia, 1972.

BONNET, G., Jesús est ressuscite. Paris, Desclee, 1969.

GUILBERT, Pierre, II ressuscita le troisieme jour. Paris, Nouvelle Cite, 1988.

CHARPENTIER, ßtienne, gCristo ha resucitado? Estella, Verbo Divino, 1981.

DUNN, James D. G., Jesús у el Espuitu. Salamanca, Secretariado Trinitario, 1981, pp. 163–255.

SPONG, John Shelbi, Resurrection. Myth or Reality. San Francisco, Harper, 1994.