«Молчали жёлтые и синие, в зелёных плакали и пели…» Не называй меня по имени, пока грачи не прилетели. Станционный смотритель вошёл, проще – стрелочник (русский язык?), Словно Пушкин поджарил глагол и обжёг им всеядный кадык. На столе – быстрый мельк поездов, за окном – намывная звезда, Я бы утром уехал во Гдов, на Кудыкину гору (куда?). Мой «столыпин» поставлен в тупик, на закуску – вампирный чеснок. Гусь-хрустальною стопкою – клик, подгибая колени, как йог. Станционный смотритель, скажи: долг ли, короток март во дворе? На реке, у замерзшей баржи, не наступит ли вскоре амбре? Упадают огни поездов, будто капельки пота со лба, Не мигая, глазищами сов фонари озирают шлагбаум.