Мерланги, лангусты, мерлузы – осиновой гжелью дрожат, Как голос Энрико Карузо, как иглы морского ежа. Землёй омывается море, «я волны шальные люблю», Когда на пшеничном просторе в горячем комбайне корплю. Точнее, корпит мой приятель, а я тороплю его в клуб, Где средь расписных сухомятин есть девка, которой я люб. Ещё – три бутылки портвейна, зарытых под старый овин, О них знает Обморок (Веня), не выжрал бы, сука, один… От ревности зреет разборка: приехали «шефы» в колхоз. Заканчивай, Лёха, уборку – останемся с носом (всерьёз). Мы дрались у старой конторы и взяли приезжих числом, И Лёха – с лицом мухомора, и Веня – тому поделом. С подглазьем, в разорванной тоге купаюсь в неведомой лжи: Девчонка досталась Серёге, как ордер на взрослую жизнь.