Длилась засуха, на суахили разговаривал лес… Духота: Рухнул в обморок в тесной могиле, как гнилая опора моста, Мой сосед – деревенский копатель, штатный увалень и водкохлёб… Как бревно на речном перекате, мы несём паутиновый гроб. Грех великий, но ставим на землю. Горький пот разъедает глаза, Как оса, что сползает по стеблю, на щеке выкипает слеза. Трое нас набралось, похоронцев, в стороне полу-вымерших сёл, В медном озере – влаги на донце, ветерок обозначился, квёл. У погоста берёзы, что кости, пообглоданы жуткой жарой, Злое солнце – ведром на помосте… Об него спотыкаюсь ногой, Воротясь, после службы не в дружбу, в дом – гляжу, как трещат косяки, Как вздыхают на пойме калюжной обмелевшие воды реки.