Капитан молча положил перед Кленкиным радиограмму. Рубка была тускло освещена. Зеленоватым светом мерцали приборы. Кленкин почесал кончик облупленного носа и стал читать, шевеля губами. Зверски хотелось спать. Строчки расплывались перед глазами. Смысл путаной радиограммы дошел не сразу. Он споткнулся о фразу: «Часть экипажа пытается покинуть судно» и с изумлением спросил капитана:

— Как покинуть?

— За борт сигануть, как. Ты просыпайся поскорей.

— Можно с ними поговорить по радио?

— Связь прекратилась, на запросы не отвечают. Выходить на УКВ бессмысленно, не достанем — свыше сорока миль…

В штурманской рубке пряно пахло табаком «Клан». Несмотря на туман в голове, Кленкин уяснил главное: в сорока милях от них дрейфует рыболовный траулер «Орфей». Не то грек, не то либериец. Несколько часов назад на судне заболел экипаж. Связь прервана, на запросы «Орфей» не отвечает…

Капитан выколотил трубку о край пепельницы и нетерпеливо сказал:

— Послушай, док, кроме нас, оказывать помощь этому «Летучему голландцу» некому. Подумай, кого возьмешь с собой. Старпома — ясно, он командир аварийной партии. Кого еще?

— Трыков?

— Это еще почему?

— Он на подводной лодке служил санинструктором.

— Верно. Может, хватит… для первой группы?

— Хватит, думаю… Если там эпидемическая вспышка, нужно предельно ограничить круг…

— М-да, скверная история, — протянул капитан.

Он взял телефонную трубку, набрал номер каюты старпома.

— Виктор Павлович, не спишь? Ну, на тебя это не похоже. Поднимись на мостик, коли так.

Кленкин спустился в каюту.

За стеклом иллюминатора переливался, струился океан. Изредка в темноте вспыхивали и гасли зеленые огоньки, оставляя после себя размытые, фосфоресцирующие пятна. Что же все-таки произошло на этом «Орфее»?