Лето должен был убраться подальше от этой женщины. Но вместо этого он потащил ее по коридорам, как непослушную собаку, которую следовало пристрелить. Ухватив за цепи кандалов, он подвел ее к охранникам на посту возле ее каме­ры. Оба удивленно вскинули брови. Нинн выглядела так, словно только что продержалась два раунда в Клетке. Впро­чем, пережитое вполне могло зачесть как бой. Ссадина на ее лбу расцвела синяком на шишке.

Она остановилась у решетки и повернулась. Синий огонь в ее глазах был тихой имитацией дара, которым она не мог­ла воспользоваться.

— Я ненавижу большую часть своей жизни и огромное ко­личество людей, но здесь и сейчас тебя я ненавижу больше всего остального. Спасибо, что облегчил задачу.

— Я от тебя устал.

— Тебе стоило воспользоваться полученным шансом, — выдавила она. — А закрывать глаза на проблему очень лег­ко. Позволь продемонстрировать.

Она повернулась к нему спиной и протянула руки охран­никам. Один из них полез за нужным ключом.

Здесь, так близко к комнате, где он спал, где другие воины ужинали и, насколько позволяла обстановка, пытались жить полной жизнью, — Лето почти мог представить ее частью своего мира. Но она никогда ею не станет. Она снова будет пытаться сбежать. Продолжит оскорблять его и щетинить­ся. Ненависть, неважно, насколько оправданная, не позволя­ла ей увидеть ценность игры по правилам.

Старик хотел, чтобы они выступали партнерами, а Лето никогда не сражался в паре. Что за фарс. Победа давалась ему нелегко и без попыток удерживать Нинн на цепи и в наморд­нике, зная, что при первой же возможности она ударит его в спину.

— Ну-ну, — раздался голос, обладателя которого Лето не мог определить.

Поначалу.

Нинн обернулась. Ее глаза расширились от ужаса. Она по­пыталась сбежать. Только молниеносная реакция позволила Лето удержать ее от рывка в коридор. Ему потребовались все силы, чтобы сдержать ее, потому что Нинн внезапно приоб­рела силу и ярость львицы. Жестокой. Безумной. Идеально выверенный удар по задней стороне бедра дал ей мгновение, чтобы вырваться.

Вот только ее лицо исказилось не от ярости боя, от страха.

— Нет, — она задыхалась. — Нет!

Ее движения были слишком быстрыми для ее собственно­го тела. Она увернулась от Лето. Поскользнулась. Упала на задницу и поползла прочь, отталкиваясь ногами. Кандалы зазвенели, когда она судорожно прижала руки к своему жи­воту.

— Рад новой встрече, миссис МакЛарен.

Доктор Хит Астер.

Взгляд Лето метался между ними. Он не мог одновремен­но удерживать в поле зрения Нинн и доктора, но скорость почти позволяла это. Один спокойно улыбался. На лице вто­рой удивление и страх сменялись гримасой такой ярости, ка­кой ему еще не доводилось видеть.

Нинн вскочила на ноги. Выдернула тренировочный нож из-за пояса Лето, развернулась, выхватила у охранника связку ключей. Он никогда еще не видел, чтобы она двига­лась с такой скоростью, точностью и грацией, несмотря на ярость берсерка, исказившую ее нежные черты. Сохраняя широкую стойку, она закружила, держась как можно дальше от стен. Все ее внимание было сосредоточено на докторе. В одном кулаке нож. В другом между костяшками пальцев зажаты ключи.

— Где мой сын, мать твою?

— Там, где мне стоило оставить тебя, дорогая, — отве­тил доктор. — Несмотря на настойчивость моего отца. Лето, усмири ее.

Лето мог бы промедлить. Мог бы. Подождать ровно миг между вдохом и выдохом. Однако, бросившись на доктора, Нинн заставила его двигаться.

Лето остановил ее на середине движения, ухватив за та­лию. Импровизированное оружие одно за другим полетело на пол. Поймав цепь ее кандалов, второй рукой Лето взял ее шею в захват. Она завопила, словно взбесившаяся Пендрей, а не женщина из элиты Тигони, выросшая среди обычных людей.

Пот выступил над бровями Лето: он второй раз за вечер удерживал Нинн. Оба раза она сопротивлялась. Но на этот раз не он владел ситуацией. Неофитка принадлежала ему только пока он сам принимал решения. Теперь же приказы отдавал другой человек.

От осознания этого у него зудела спина.

— И заткни ее.

Всего три слова, а Лето превратился из чемпиона в раба.

Он перехватил Нинн, чтобы удерживать ее без движения и не давать кричать. Острые зубы впились в его ладонь — ее губы, ее язык, ее яростный рык. Когда Нинн попыталась пи­наться, он одним бедром прижал обе ее ноги. Но она не утихла. Он видел это в ней с того самого мига, когда она проткнула его щеку осколком бетона. Она не прекратит сво­их попыток. Но это не гарантия ее победы. Только не в слу­чае с ним или против Астеров.

И почему от этого понимания у него так сводит живот?

Доктор подошел ближе, задрав подбородок, изучая.

Доктору Астеру было немного за пятьдесят, и выглядел он как прилизанная фотография. Безупречный костюм. Кашта­новые волосы, аккуратно зачесанные назад, чтобы открыть лицо, невероятно напоминавшее черты его отца. Ястреби­ное. Хищное. С намеком на насмешливую улыбку. Вот толь­ко доктору этот намек удавался хуже. Он был более сдержан. Ничто в нем не выдавало садиста. Ничто не говорило о без­умии, о гениальности. Он позволял прочесть там лишь про­фессионализм и компетентность.

Однако, увидев его глаза, Лето запнулся. Тускло-серые. Очень медленные. Неторопливо оценивающие все в поле зрения, особенно лицо Нинн. Собирает детали? Согласно представлениям Лето, при анализе ситуации скорость име­ет решающее значение, и он умел впитывать информацию, как пьют из стакана воду. Но подобные медленные движения противоречили всему, что он в себе тренировал. Ему было чертовски неуютно наблюдать за внимательными и неторопливыми движениями доктора.

Он лишь пару раз встречал этого человека. У них не было ничего общего, кроме связи со Стариком, поэтому они прак­тически не разговаривали. На самом деле, за двадцать лет в качестве воина Клетки Лето не помнил ни одного разгово­ра с доктором. И теперь его кожа зудела так, словно под нее наползли тараканы.

— Я не подумал остричь вам волосы, — сказал доктор. — Вам не хватает их, миссис МакЛарен? Ваш муж, полагаю, лю­бил наслаждаться их красотой.

Астер испытывал судьбу, поддразнивая ее. Лето удалось сдержать ее новый рывок, но это было похоже на сдержива­ние молнии. Поначалу он даже не понял, что за влага течет по его руке, только потом опознав слезы. Два ручейка соле­ной воды текли по ее щекам и собирались в месте, где его пальцы сжимали ее щеки.

Ленивый серый взгляд продолжал изучать Нинн.

— Заметно изменилась. — Астер вытер ее слезы, слизнул их с пальца. — Но все так же сломлена. Мне приятно, что да­же наш чемпион не может этого исправить. Хоть ты и пытал­ся, не так ли, Лето?

— Да, сэр. Она хороший боец.

Доктор Астер смотрел прямо в глаза Нинн. Лето почти фи­зически ощущал, что ее ненависть способна вызвать земле­трясение под их ногами. Не будь на ней ошейника, образное выражение вполне могло воплотиться в жизнь.

— О да. Но, к сожалению, ее сын...

Она завопила. Рука Лето словно попала в огонь. От силы, с которой ему приходилось ее удерживать, у них обоих оста­нутся синяки. И все это время его злость нарастала с каждой минутой. Нинн была его неофиткой. Эта ментальная и эмо­циональная пытка отбросит ее тренировки назад на несколь­ко недель. А то и дальше. Он только недавно определил, что на ее пути к успеху стоит только ее злость. Теперь персони­фикация этой злости играла в театр теней с кошмарными мыслями о ее сыне.

— Возможно, не самая лучшая тема, — сказал доктор. — Я отложу разговоры о юном Джеке до следующего раза.

И снова соленая влага на руке Лето. Это оказалось неожи­данной пыткой.

Было ли это правильно? Благой Дракон, он не мог сказать.

Доктор Астер улыбался.

— Я полагаю, ты помнишь мою компаньонку.

Он повернулся и поманил к себе молодую женщину. Та подошла, с ленивой скользящей грацией крупной кош­ки. Но стоило ей оказаться рядом с Астером, доктор щелк­нул пальцами, и женщина опустилась на колени у его ног.

Ее подчеркнутая элегантность была неестественной, воз­можно, потому, что даже на коленях она сохраняла то же достоинство. Незнакомка обняла доктора за бедро и за­стыла, словно была частью его тела, а не отдельным созда­нием.

Лето вздрогнул.

Пэт.

Его встречи с доктором Астером были мимолетными, но Пэт была чем-то совершенно новым. Раньше он видел ее только издали. Она постоянно сопровождала Астера. Никто не знал, кем она была и как в итоге превратилась в подобие ручного животного, а не женщины.

Прекрасной женщины.

— Пэт, встань. — Голос доктора Астера был таким же ле­нивым, как и взгляд.

Она поднялась. Как разворачивающаяся лоза. Лето мель­ком подумал о раскрывающихся лепестках цветка — мама рассказывала ему об этом. Цветок превращался из сверну­того закрытого бутона в нечто прекрасное, готовое впиты­вать солнечный свет. Сейчас она была готова впитывать по­желания своего хозяина. Она посмотрела на Лето, затем на Нинн, однако все в ней буквально кричало о том, что все ее внимание принадлежит только доктору.

Красивая, да. Но жуткая.

Лето никогда не видел настолько бледных Королей Драко­на. Даже не думал, что подобное возможно. Она была белой. Белой, как мраморная скульптура в свете прожекторов. Ее волосы поражали контрастом. Чистейшая, непроглядная тьма. Глаза сияли зеленым и золотым. На ней была одежда из чего-то, похожего на латекс, такого же черного, как ее воло­сы, и сияющего, как ее нереальная кожа. Эльфийские черты лица. Узкие плечи. Очень маленький рот.

Более чем странно.

О ней ходили разные слухи.

Последствия лоботомии. Неудачный эксперимент в лабо­ратории доктора. Никто не знал, был ли у нее клан, облада­ет ли она даром и является ли настоящим Королем Дракона.

Из всей мешанины слухов Лето не мог поверить только в возможность лоботомии. Ее взгляд, в отличие от взгляда ее хозяина, был мерцающим, любопытным, настороженным. И жутковатая аура расходилась от нее ледяными волнами. Она смотрела на Нинн. Буквально глазела. И даже слегка на­хмурилась — намек на складку возник между ее угольно чер­ными бровями.

— Она тебя ненавидит, — сказала Пэт своему хозяину.

Без выражения.

Лето почти что ждал, что доктор ее ударит за неуважитель­ный и прямой комментарий. Но он лишь погладил ее по шее.

— Конечно ненавидит. А вечер еще и не начался. Лето, ве­ди ее за нами.

Сделав глубокий вдох, он схватился за цепь между ее на­ручниками и потянул. Нинн завопила, как жрица из клана Пендрей. Многолетняя привычка требовала продемонстри­ровать свое превосходство, особенно перед доктором Асте­ром. Лето был чемпионом их семьи. Он делал все, что при­казано — но без жестокости, которую проявил бы с кем-то другим. Она спотыкалась и пыталась сопротивляться его хватке. Он притянул ее к себе, обхватил руками, прижал к себе.

Обнял.

Проклятия, порожденные болью и яростью, оказались настолько изощренными, что Лето поразился — а ведь ему доводилось на арене слышать худшее, что приберегали для него мужчины, прежде чем сделать последний вздох.

— Побереги силы, — прошептал он ей в висок. Он не мог ее спасти, но мог сделать то, с чем всегда справлялся: на­учить ее выживать. — Нинн, услышь меня. Силы тебе по­надобятся.

Больно было осознавать, что на большее он не способен. Он мог предложить ей только слова. Дракон подери, он мог только тащить свою неофитку на тренировочную арену. Два охранника приноровились к шагам доктора. Тот, что повы­ше, вытащил из-за пояса электрошокер.

— Отпусти ее, — обратился он к Лето.

Лето медленно, в ярости от того, что больше ни на что не способен, бросил цепь и позволил Нинн покачнуться от вне­запной свободы. Охранник тут же сбил ее с ног и ударил но­гой в живот. Она согнулась пополам. Последовал удар но­ском сапога между лопаток, и охранник ткнул шокером под ее ребра. Клан Тигони мог управлять электрическими им­пульсами и даже генерировать ток, собирая энергию из воз­духа и усиливая ее.

Но это не означало иммунитета к эффекту, который оно могло оказать.

Нинн завопила, конвульсивно задергалась и обмякла. Охранники потащили ее по полу, работая сообща, и в итоге на тренировочной арене их оказалось шестеро. Лето вошел последним. Все, что он знал о жизни в комплексе — в его до­ме, — за последние пару часов изменилось.

Там, на дальней стороне арены, ждал столб для порки. А рядом с ним Хелликс и Фам.

— Доктор Астер, для чего это все? Она моя неофитка. Че­рез два дня у нее дебют, ей нужно сосредоточиться.

Доктор обернулся через плечо, однако продолжил разме­ренно шагать к позорному столбу.

— Она ведь совершила сегодня попытку побега, не так ли?

— Да. — Лето решил быть предельно честным. Неизвест­но, как доктор Астер получал информацию. Ложь могла толь­ко навредить им обоим. — Я занимаюсь ее наказаниями. Это мое право, поскольку я ее тренер.

— О, я видел твое наказание, — усмехнулся доктор. — Весьма занимательное зрелище. Ты до сих пор не успокоил­ся. Я знаю. Ты был так близок к тому, чтобы получить жела­емое. Но все же так верен и так хорош в попытках научить ее правильно поступать.

Он посмотрел на Нинн, обмякшую у ног охранников. В ее глазах не осталось ни намека на женщину, которую Лето тре­нировал.

— Она очень, очень упряма, когда дело касается новых уроков. Теперь моя очередь.

Доктор Астер подошел к столбу. Пэт свернулась у его ног настороженной кошкой, одной рукой обнимая его лодыжку, другой касаясь столба для порки. В отличие от доктора, она не улыбалась и не ухмылялась, лишь наблюдала за происхо­дящим. Лето не мог уловить в ее глазах ни осуждения, ни удо­вольствия. Кем бы — чем бы — она ни была, в ней не было садизма, который излучал доктор.

Она смерила взглядом длину столба и выдохнула. Лето ед­ва расслышал ее «Неизбежно».

Кристально ясные воспоминания хлестнули его по спине. На его коже было множество шрамов — полученных в бою, почетных. Но были и те, что говорили о позоре. Отметки хлыста. Рубцы, оставшиеся от ударов и кандалов, которые он натягивал изо всех сил. Иногда тренер Лето наказывал его за юношеское неуважение. Иногда по приказу Старика его хлестал отец. Это осталось в прошлом, в другой жизни, сей­час же он был беспомощен, как в свои пятнадцать, когда впервые понял, чего будет стоить его превращение в уважа­емого и послушного воина.

Охранники потащили Нинн вперед. Хелликс потянулся вверх и надел на крюк звено кандалов. Ноги Нинн едва до­ставали до пола, руки были болезненно вывернуты и вздер­нуты. Ее ошейник врезался в горло. Со лба стекал пот. Док­тор схватил ее за пряди волос на затылке. Заставил поднять голову, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Лето при­вык ожидать от них огня или ярости.

Но она была пуста.

Доктор Астер оттолкнул Пэт от ноги и повернулся к на­борам плетей и цепей, развешанных за столбом на стене. Возможно, именно расположение теней подсказало Стари­ку это место для размещения столба — наполовину скры­того, но все же достаточно видимого, чтобы отзываться дрожью в спине каждого воина, однажды прикованного к этому беспощадному дереву.

Центр тренировочной арены освещали прожектора Клет­ки, здесь же они едва освещали мрачные полосы темного и белого в улыбке доктора, полной веселого предвкушения. Будь у Лето причины сомневаться в рассказах о лаборато­рии. .. сейчас бы они исчезли.

Доктор выбрал толстый кнут. Три дюйма в диаметре у осно­вания. Четыре фута длины. От основания к кончику кнут су­жался, но толщины хватало для того, чтобы не только жа­лить, но и бить. Астер проверил рукоять, но взглядом искал, кому приказать это сделать. Почему бы и нет? Старик никог­да не наказывал лично. Ему нравилось наблюдать.

Лето промок от пота. И он не мог не сделать очередной, последней попытки.

— Сэр, я не могу ее высечь. Она будет моим партнером по бою. Это... Она никогда не простит мне настолько же­стокого наказания. Биться с ней в паре будет уже невоз­можно.

На миг медлительные и расчетливые серые глаза доктора Астера показались почти что добрыми. Он смог почти про­явить симпатию.

— Это весьма логично, Лето. И очень точно. Проводить порку этой женщины будешь не ты.

И он протянул кнут Хелликсу.

Лето прыгнул. Ничего не рассчитывая. Не думая о том, как его действия могут отразиться на будущем его семьи. Он просто не мог позволить Хелликсу избить Нинн.

Он никогда не поступал так необдуманно. И никогда его попытки не приносили такого жалкого результата. Один из охранников выхватил напалмовый пистолет. Второй вски­нул перезаряженный шокер.

Чтобы справиться с Лето, им потребовалось десять минут и оба оружия.