Все, чем дорожил Лето, находилось внутри здания, готового вот-вот взорваться.

Он искал снаружи, Тишина держалась позади, пока он не наткнулся на дверь служебного входа, едва заметную в снеж­ном сугробе. Здесь, по крайней мере, не требовалось ничего, кроме грубой силы. У кого-то другого могли онеметь паль­цы, но чувствительность не подвела Лето. Он с хрустом и вы­дохом вынес проклятую дверь.

Этот запах. Лабораторная грязь. Он едва не закашлялся от сильнейшего напоминания о том, как Нинн впервые оказа­лась на его попечении.

В кладовой он нашел оборудование для ремонта. Трубы. Молотки. Орудия труда человека — идеальное оружие в ру­ках Короля Дракона. Он схватил по одному инструменту в каждую руку, сунул три молотка за пояс доспеха. Улыба­ясь, Тишина прихватила парочку и себе. Лето приноровил­ся к хватке, но рукопашная была ерундой по сравнению с взрывом, который мог разрушить здание до фундамента.

— Быстрей.

Он рванулся по коридору, ведущему от служебного входа. Трое охранников рухнули на пол за пару секунд. Тишина за­мечала каждого, кто обладал сознанием, а он завершал дело. Она была живой тенью. И только призрачно-белые волосы выдавали ее присутствие в полутемных комнатах.

Они вошли в тоннель, который служил здесь главным ко­ридором. Ослепительный свет. Стерильные стены. Вонь стра­ха, почти заглушающая запахи хлора.

— Ты слышишь голоса?

Тишина наклонила голову, черные глаза стали отрешен­ными. Лето ощутил прикосновение ее дара — она втянула еще немного его сил, и его обостренных чувств, и странного потока неизведанной телепатии. Она моргнула, выходя из транса, и указала пальцем.

Лето кивнул.

— И я так думаю.

Они нашли коридор, такой же безликий, как все осталь­ные, с одним отличием: высота дверей здесь была Лето до по­яса. Все они были обшиты металлом. Удар молотка — дверь сорвалась с петель. Лето отшатнулся — не по инерции, из-за вони. Резкий вздох Тишины был убедительней любого кри­ка отвращения.

Внутри комнатушки лежала худая женщина, лет, наверное, тридцати. В следующей оказался крепкий мужчина пятидеся­ти лет, лишенный как одежды, так и волос. В третьей — еще одна женщина, исполосованная шрамами, рисунок которых напомнил ему о Нинн.

Все жертвы — Короли Дракона. Их не отличали потряса­ющий оттенок кожи и надменность. Они не были воинами и никогда не сражались бы в Клетке, но все эти загнанные калеки — представители его народа.

Он выламывал двери, а Тишина выводила на свет заклю­ченных. Большинство из них падали, прислонялись к стене, отчаянно моргали. Поговаривали, что доктор Астер заботит­ся о физической форме своих подопытных. Никто из осво­божденных не был слишком слаб и мог самостоятельно пе­редвигаться, несмотря на бинты и шины. Но все они казались оглушенными. Некоторые сжимались в комок, словно про­сторный коридор казался страшнее крошечных металличе­ских камер. Их сломленность заставила его в который раз оценить яростные попытки Нинн защитить себя. Она при­шла к нему тверже куска гранита. Эти же растекались лужа­ми непонимания.

Его сердце забилось быстрее возле последней двери. Го­ловка молотка отлетела. Он отшвырнул его в сторону и вы­нул новый из-за пояса. Скрежет металла. Новый рывок. Мышцы горели, но боль не могла сравниться со страхом в его сердце — найдет он Джека и Пэлл или не успеет.

— Благой Дракон! — раздался шокированный возглас.

Лето обернулся и увидел высокого блондина в теплой

одежде, застывшего в дальнем конце тоннеля. Между ними оказалась Тишина и пара десятков подопытных Астера, на полу. Лето поднял трубу и согнул колени, готовясь защищать освобожденных.

— Кто ты?

— Малнефоли из клана Тигони.

— Благородный Гива, — медленно проговорил Лето.

Теперь он видел их сходство. Нинн и Гива отличались оди­наковым совершенством черт. Вот только у этого мужчины не было веснушек Нинн и не было слегка заостренных ушей. Он был чистым Тигони, и происхождение ему шло.

— А ты, должно быть, Лето.

— Да.

Гива жестом указал на пару Королей Дракона, мужчину и женщину, подошедших следом.

— Мы позаботимся об этих людях. Иди. Закончи свою ра­боту.

Лето занялся дверью еще до того, как Гива закончил речь. Следовало сказать им о детонаторе. Но как? Два десятка по­терянных лиц были готовы паниковать при малейшей угро­зе. Даже если пятеро здоровых Королей Дракона смогут вы­вести каждого пленника из здания, они все равно окажутся посреди тундры. Без гарантий, что взрыв захватит только лабораторию и арену. Весь подземный комплекс может быть заминирован.

Лучшее, что он мог сделать, — подарить этим людям сво­боду на все оставшееся им время.

Он сорвал очередную дверь.

Пэлл.

Поначалу он ее не узнал. Он уже не помнил, сколько лет назад в последний раз видел ее лицо. Она лежала на спине, голова была повернута к двери. Под ней была каталка на ко­лесиках. Они просто... перекатили ее сюда, в это подобие гроба.

Лето сражался за эту пародию.

Какая-то часть его до последнего надеялась, что это не так, что это не чистая правда. Но при виде навеки застывшего ли­ца Пэлл он потерял остатки надежды. Астеры были убийца­ми и лжецами.

Он подавил дрожь в руках, выкатывая сестру в коридор. Погладил ее брови и почти удивился тому, что она вырос­ла в милую юную девушку. Груз, давящий на грудь, не ис­чез. Ее кожа была теплой, но она не ответила на прикосно­вение. Она была прекрасна, и она никогда не очнется. Он хотел лишь обеспечить ей комфорт, но теперь — зная, что сделали с Нинн и им самим во время взросления, — он же­лал ей только здоровья.

Если здание не взлетит на воздух со всеми, кто внутри.

Он поцеловал сестру в лоб. Лицо Тишины излучало сочув­ствие. Она коснулась двумя пальцами места, которое он по­целовал. И кивнула. Лето вздрогнул в ответ на то, что было безмолвной клятвой.

И пошел дальше. Еще три двери. Еще троих пленников нужно выпустить на свободу. За первой после двери Пэлл дверью оказался маленький мальчик.

Лето застыл.

— Джек?

Мальчишка вскинул голову. У него были глаза Нинн. Та же ясность и тот же ум, но смешанные с огромным страхом.

— Пойдем со мной, Джек. Твоя мама ищет тебя.

Страх, как оказалось, был не единственным сильным чув­ством. Настороженность, затем злость. С каждой секундой он все больше напоминал ему Нинн.

— Как ее зовут?

— Одри МакЛарен.

— Ее другое имя?

— Она рассказала тебе, правда? Со сказкой на ночь? — Мальчик кивнул. Лето улыбнулся ему в ответ. Он никогда еще не улыбался с такой искренней гордостью.

— Твою маму зовут Нинн из клана Тигони. Сейчас она сжигает дома дотла, чтобы найти тебя.

* * *

Харк осторожно приблизился к Пэт. Нинн с трудом удержи­вала свой дар от разрушения коридора. Свет стал настолько ярким, что даже мрамор сиял белизной и рассыпал веера искр.

Пэт прислонилась к дальней стене, удерживая руки за спи­ной. Она казалась маленькой и покорной: словно подросток, внезапно смешавшийся с древней женственностью, выгля­дывал из ее странных, пронзительных глаз.

— Харк, кто она?

— Предсказательница. — Он казался расслабленным, но Нинн заметила, как согнулись его колени. Он был готов в лю­бой момент рвануться вперед и ударить своим металличе­ским шаром. — Она разыскала Тишину. «Ищите живое зо­лото» — поверь мне, «живое золото» идеально описывает то, что вы двое творите взглядами. Так мы поняли, что пришла пора действовать.

— Но почему?

— Это касается Чазма. — Он нахмурился. — И еще было что-то о безопасности наших детей.

Нинн вздрогнула.

— Каких детей?

— Всех, — ответила Пэт. — В лабораториях. Я видела, кто может выжить рассудком и телом, а кто не сможет. Затем... принимались решения.

Харк оскалился.

— Доктор Астер не владеет секретом зачатия?

— Нет, но он не прекращает его искать — к несчастью тех, кто очутился здесь. Я выкупила ему время.

— Ты хоть понимаешь, что натворила? — Нинн промчалась по коридору и схватила ее за горло — горло, не искалеченное ошейником. Искры и проблески раскаленного белого света рассыпались от прикосновения к коже. — Ты помогла ему соз­дать бесконечный кошмар.

В зеленых глазах Пэт не было сожаления, хотя она зады­халась.

— Твой Лето многое знает о рабстве. Не он один.

— Где Астер?

— Вертолет.

— Он тебя бросил?

— Я осталась. Мне теперь жить среди призраков. Разве что... — В попытке улыбнуться она обнажила два ряда мел­ких идеально ровных зубов. — Ты убьешь меня, Нинн из Ти­гони? Я видела и такой итог.

Ярость Нинн споткнулась о нерешительность. Могла ли она убить женщину, которая не сделала ничего страшнее присутствия рядом с Астером? Она сама поначалу считала Лето бесполезным, безмозглым убийцей. Никто не знал, что вынесла Пэт в попытке спастись и выжить. Она могла быть виновной, как доктор-садист, или невинной, как ребенок, ро­дившийся в Клетках.

Решение принадлежало не Нинн. Только не в присутствии Мэла. Она выдохнула, разжала руки и отпустила женщину. Пэт не вздрогнула и не отстранилась. Лишь наклонила го­лову, вернув себе прежнюю грацию — текучую, как живая вода.

Темноволосый незнакомый Пендрей, расчистивший путь от охранников, догнал их.

— Если хочешь задушить эту мерзость, давай потащим ее за нами.

— Таллис, — спокойно сказала Пэт. — Как забавно уви­деть тебя здесь. Нинн заслуживает права познакомиться до того, как ты снова сбежишь.

Нинн встретилась с ним взглядом. Он вздрогнул. И отвер­нулся. Странное узнавание прорастало из пор ее кожи, как жуткая быстрорастущая плесень.

— Скажи мне.

Незнакомец сглотнул и впервые встретился с ней глазами. Вскинул голову и подбородок.

— Нинн, твоего отца звали Валлен из клана Пендрей. Он был моим старшим братом. И мой долг перед тобой не выра­зить словами.

— Ага, но у нас нет времени, — вмешался Харк. — Я Сат, ты помнишь? Краду по чуть-чуть там и тут. Эта зеленогла­зая дамочка — предсказатель, а это значит, что я отлично ви­жу клубы пламени и хорошо прожаренных Королей Дракона. Не знаю почему, но ей кажется, что у этого здания нет буду­щего. — Его внимание переключилось на стену за спиной Пэт. — И мне не кажется, что из-за Гивы.

Нинн схватила Пэт и оттолкнула туда, где Харк мог прикрыть их обеих импровизированным щитом. Удары молнии разби­ли подсвеченную белым внутреннюю стену. Мэл прорвался сквозь мрамор и кирпичные блоки, словно те были простой бумагой. Почерневшая дыра в стене была достаточного диа­метра, чтобы ее высокий кузен вошел, не пригибая головы.

За ним Лето... обнимающий Джека.

Нинн с воплем вскочила на ноги, сорвав горло. Выхвати­ла своего сына из рук Лето и прижала его к груди. Убрала волосы с его закопченного личика и целовала его снова и снова. Она никак не могла поверить, дрожала, зарывшись носом в его волосы и вдыхая запах, который не заглушала даже лабораторная вонь. Джек. Ее Джек.

— Мальчик мой, маленький, слава Дракону.... — Она вы­дыхала его имя, как мантру, спасавшую от безумия мыслей о том, что она могла его потерять. Она никогда не узнает его страданий. А он не узнает о ней. Но, возможно, это лишь за­щитит их обоих от лишней боли.

— А ты говорила мне не поминать Дракона часто, — его голос звучал иначе. Как она могла забыть голос собственно­го ребенка? Но нет, он действительно изменился. Стал дру­гим, стал неестественно взрослым.

— Есть исключения.

Глаза Джека, так похожие на ее собственные, смотрели остро и сияли от золотого тона.

— Ты мне все потом объяснишь.

— Да, сынок, — сказала она и вздрогнула. Обняла его сно­ва и встретилась взглядом с Лето поверх плеча своего сы­на. — Спасибо.

Она видела беспокойство в его темных глазах. Они сузи­лись настолько, что ресницы почти что соприкасались.

— В чем дело?

— Это здание. — Он посмотрел на Джека и закрыл гла­за. — Заминировано и взорвется.

Нинн вздрогнула, как от ожога. Не только от силы его голоса в мозгу, но и от ужаса, который был порожден ска­занным.

— Мы можем уйти. Снегоходы. Сат перехватят твой дар.

Тишина и женщина Индранан со снегохода вошли сквозь дыру в стене. На руках они несли потерявшую сознание жен­щину. То, как странно моталась ее голова, говорило о том, что она очень долго не пользовалась своими мышцами. Со­вершенно никакого сопротивления.

— Познакомься с Пэлл, — тихо сказал Лето, помогая им опустить его сестру на пол. — А есть еще десяток таких же, Нинн. Все подопытные Астера. Мы не сможем выбраться... все. Даже с моим даром, не уверен, что справлюсь достаточ­но быстро. Если Тишина права по поводу детонатора, у нас есть примерно двадцать минут.

— Так вот почему нет охраны? — Она встряхнула голо­вой. — И сирена. Когда она выключилась? Все, кто мог убе­жать, уже унесли ноги.

— Включая второго телепата, — добавила Индранан.

— Улия?

— Ушла с Астером. — Пэт все еще сидела на куске листо­вого металла, которым Харк заслонял их от разрядов Мэла.

Лето шагнул к ней ближе.

— Мы можем уйти, — прошептал он. Его влажное дыха­ние коснулось ее губ. Она не знала, говорит ли он вслух или транслирует мысли в сознание. То, что пугало ее в Улии, с Ле­то казалось приятным. — Ты и я. Джек и Пэлл. Я могу выве­сти нас четверых. Сат позаботятся о себе сами.

— А остальные? А те, кто пострадал?

Он слегка пожал плечами — равнодушно.

— Я всегда бился за свою семью. — Посмотрев на светло­волосого мальчика в объятиях Нинн, он добавил: — К кото­рой относитесь и вы двое.

Сердце Нинн подпрыгнуло к горлу. Ее семья. Новая семья. Безопасность вдали от этого места кошмаров.

Нинн покраснела так, словно попалась на краже. Кожу об­дало жаром, а затем обжигающим холодом. Мэл и темново­лосый незнакомец. Короли Дракона, которые пришли им на помощь. Даже Пэт и парочка Сат. Не считая мужчин и жен­щин — и детей, — которые пострадали от рук Астеров.

Она не была предсказательницей, но видела свое будущее.

Нинн потрепала сына по волосам, вздохнула и поцело­вала его.

— Бери его. И храни его, как хранил бы меня до конца мо­их дней.

Мэл вышел вперед, настороженный тем, что Лето расте­рянно замолчал.

— Нинн, в чем дело?

— Ты знаешь, на что я способна. Я беру энергию из возду­ха и делаю ее своей. Я могу ее присвоить. И этот взрыв не ис­ключение.

Она сказала это с уверенностью женщины, которая знает свое место в этом мире. Она всегда завидовала этой уверен­ности, глядя на Лето в родной для него стихии боя. Теперь она обладала ею сама — не змеей, которую она представля­ла после предательского влияния Улии. Нет, это была судь­ба, которой она не могла представить. Она спасла свою се­мью, спасла дорогих ей Королей Дракона.

— Я тебе не позволю. — Черты Лето исказились от сдер­жанной, но безбрежной ярости.

Она коснулась его щеки.

— Ты же знаешь, другого способа нет.

— Я тоже останусь, — сказал Мэл. — Я помогу собирать энергию.

— Благородный Гива? Да ни за что. — Она быстро поце­ловала его в щеку. — Ты нужен нашему народу. Теперь я это понимаю.

Мэл опустил голову. Она никогда не видела его настолько смиренным, но, возможно, тут сыграло свою роль ее неуклю­жее прощение. И она была благодарна возможности сказать это вслух.

Харк двинулся первым. Они с Тишиной подняли Пэлл.

— Двадцать минут — это не так уж много, народ.

— Вон! — В голосе Мэла звучала сила его позиции, под­питанная харизмой и уверенностью, которыми он обладал с детства. — Быстро отсюда! Нам нужно убраться из эпицен­тра взрыва и вывести наружу как можно больше пленников.

Группа пришла в движение. Нинн проскользнула в дыру искалеченной кирпичной стены. Ей хотелось взять Лето за руку, но его руки были заняты оружием. И профиль был мрачным, когда они побежали бок о бок. Так что она баюка­ла голову Джека. И вспоминала его вес, ритм его дыхания, дрожь страха — обнимая его сильнее. Времени на объятия у них почти не осталось.

Она всхлипнула сыну в висок.

Она заблуждалась так долго. И теперь обнимала своего мальчика — ребенка, зачатого в любви с ее драгоценным по­гибшим Калебом, — и продолжала сражаться за него. А это значило, что ей не придется его растить. Осознание раска­ленными шипами вонзилось в грудь и дошло до сердца.

Лето зарычал рядом с ней.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Нинн, и ты ошибаешься. Он никогда не будет один. И мы с тобой тоже.