— Партнера. С ней.

— Да, Лето. — Старик погладил усы, такие же бледные, как его кожа, и такие же тонкие, как его волосы. Не будь у него таких пронзительно-зеленых глаз, его бы принимали за аль­биноса. — Толпа начала уставать от твоих успехов. Ставки мельчают — и все в твою пользу. Букмекеры начинают терять прибыль. Некоторые отказываются брать ставки на тебя. Другие картели отказываются выставлять своих лучших бой­цов против тебя в грядущем Конфликте, а это значит, что те­бя могут исключить из игры. — Он снова улыбнулся кривой усмешкой джокера. — Как выяснилось, слишком хорошо то­же бывает нехорошо.

Негодование жгло ему горло. Лето представить себе не мог, что его победы будут настолько принижены. Он не мог это­го воспринять. Пропущенный от Нинн удар задел не только тело, но и гордость.

От ее тела исходил слабый свет, сочащийся даже сквозь доспех. Тренировочная арена странно смотрелась в нем. Ее сила шокировала Лето. И продолжала действовать. В его ви­сках пульсировала мигрень — мерным пульсом сдерживае­мого напряжения.

Он сглотнул, пытаясь вернуть свое обычное спокойствие. Спорить с главой картеля Астеров было нельзя. Возможно, ему удастся все объяснить.

— Сэр, я никогда не дрался в паре. Эта женщина — непро­веренная угроза для меня и себя самой.

— Вот именно. Она придаст элемент неопределенности, которого не стало в поединках с тобой. Толпа затаит дыха­ние, а обмен монетами взлетит до небес. — Старик прохромал вперед, почти до самых прутьев решетки. — Ты сдела­ешь это, Лето. Неважно как. Если Нинн из Тигони выживет в трех матчах, я гарантирую твоей сестре Пэлл любую меди­цинскую помощь, которой она потребует.

— На всю жизнь?

— На то, что осталось от ее жизни.

К Лето вернулась сосредоточенность, он ощутил внезап­ный прилив духа. Ему не нравилась ситуация, как и мятеж­ные мысли, зерна сомнения в том, что он справится. Но его цель оставалась такой же ясной, как солнечный свет, кото­рый когда-то в детстве описывала ему мама.

— Пэлл уже много лет на попечении моей старшей сестры и ее мужа, — сказал Лето, пытаясь справиться с хрипом в го­лосе. — Моя семья будет крайне благодарна за помощь. Я сде­лаю это,сэр.

— Хорошо.

Старик затопал прочь — три звука на каждый шаг. Шаг. Трость. Шорох. Лето узнал бы этот звук где угодно. Шаги хо­зяина были почти так же привычны, как собственный пульс.

Старик обернулся через плечо:

— Я вернусь за пару дней до матча. Нужно будет согласо­вать дела на случай, если ты не будешь готов.

Я буду готов.

Превращение этой женщины — практически человека, не­смотря на ее невероятные силы, — в бойца за столь корот­кий срок было бы истинным чудом. Разве можно придумать лучшую возможность показать свою воинскую мощь? Три матча. Сохранить ее в живых. И тогда его младшая сестра бу­дет навеки защищена в своей коме.

Лето вернулся к упавшей Нинн. Остриженные золотистые волосы сияли в свете напольных ламп, обрамлявших восьми­угольник Клетки. Она казалась спящей. И его снова восхити­ли ее веснушки. Он никогда не видел подобных — светло-ко­ричневых, без примеси красного, как бывало с бледными человеческими женщинами. Он увидел, что ее упрямство практически полностью выражалось вскинутым подбород­ком. Это упрямство исчезало, когда она отдыхала. Яркие брови придавали ее внешности экзотики, редкой даже сре­ди Королей Дракона. Их женщины были совершенством, от­точенным за долгие века силы и безупречной генетики.

Возможно, именно поэтому они не могли размножаться. Неужели это совершенство было достигнуто такой великой ценой?

Лето был не из тех, кто задается подобными вопросами.

— Просыпайся. — Он сильно толкнул ее в плечо. — Лабо­раторная грязь. Вставай.

— Я думала, мы остановились на Нинн. Сэр.

Он позволил себе улыбку, потому что ее глаза остались за­крыты.

— Так и есть.

Пушистые золотые ресницы затрепетали, глаза открылись. Она рассматривала его, насколько позволяла ее поза. — Что случилось? Я... Черт, мне больно.

— Ты не помнишь?

— Свет. Взрыв. Мне казалось, ты говорил о рефлексах и силе. А сам решил взорвать меня вместо драки?

Она действительно не знала? Дракон побери, это станови­лось странным.

— Вставай, иначе я потащу тебя за ноги, — сказал он. — Твоей колючей гордости это не понравится. Или я могу по­знакомить тебя с Хелликсом и его друзьями. Они скоро при­дут сюда тренироваться.

— Хелликс?

— Пендрей. Он не готовился к Клетке с детства, как я. Он был преступником — насильником и растлителем невинных, включая дочь одного из сторонников Старика. Хелликса при­говорили к смерти в Конфликте.

— Но он выжил?

— Ему позволили выжить после двух часов непрерывного боя. Старик решил, что его непристойное прошлое можно использовать с выгодой. Он потерял сторонника, зато полу­чил новичка.

— Еще одна деталь про развлечения толпы, — ответила она, поднимаясь на четвереньки. — Очаровательно звучит.

— Шестерки Хелликса считают его богом — за то, что су­мел выбраться из такой ямы.

Ее губы искривились в усмешке.

— А ты так старался убедить меня, что все воины Клеток держатся за руки и распевают песенки бойскаутов.

Лето нахмурился и поднялся. Он не считал Хелликса во­ином. И когда думал о мужчинах и женщинах, которых ува­жал на арене, он никогда не включал в их число этого мон­стра.

— Что ж, оставайся. Мне жаль, что ты не поняла хороше­го отношения.

Она протянула ему руку.

— Пожалуйста, сэр.

Наверняка уловка.

Они все еще были в Клетке, с дезактивированными ошей­никами. Ему не понравится второй настолько мощный удар за такое короткое время. Да еще и от неофита.

Лето, как было принято среди его народа, быстро оценил безмолвный язык ее тела. Дрожащие ноги. Подрагивающие пальцы. Слипшиеся от пота короткие пряди на ее шее. Их взгляды встретились, и Лето заметил, что ледяная голубиз­на ее глаз не может скрыть головокружения.

Она была искренна.

И он помог ей встать на ноги.

— Шагай, или тебя будут тащить.

Подволакивая ноги, она последовала за ним к выходу из Клетки. Почесывая предплечья, словно энергия покалывала их изнутри. Отблеск того электрического взрыва до сих пор скользил и по его венам. Она была диким созданием с неиз­вестным потенциалом. Он видел ее стальную решимость. И воспоминания об этом странно на него воздействовали.

Лето дошел до выхода из тренировочного зала, успев поч­ти полностью избавиться от нежелательных мыслей, и уже у двери столкнулся с Хелликсом. С ним притащились три высокомерных говнюка, которые следовали за своим главарем, как щенята за мусором, при том что были равны своему ку­миру и по размерам, и по количеству тренировок.

Волосы Хелликса были ярко-рыжими, резко контрастируя с темной кожей и пронзительными синими глазами. Его ли­цо было покрыто шрамами — боевыми, конечно же, но на лбу выделялось клеймо в виде кинжала. Только это клеймо портило в остальном красивые черты Короля Дракона.

— Лето. Выглядишь хуже своей одежки, братец.

Стоя практически вплотную к нему, Лето не осмелился отвлечься на оценку собственной внешности. Он не пред­ставлял себе, что силы Нинн сделали с его доспехом, и не собирался сейчас показывать, что это ему сколько-нибудь интересно.

— Ты мне не брат, — ответил он.

Компания монстра таращилась на Нинн, которая плелась за Лето по пятам.

— А это кто? Твой новый проект? Мне стоит сильнее вы­кладываться на матчах. Шлюхи и богатство — это замеча­тельно. Но мне бы хотелось и самому тренировать неофита. Как только представлю возможности...

Лето нужно было увести Нинн, пока не случилось особых мерзостей. Она едва могла стоять, не говоря уж о драке. Хелликс, свободный от правил Клетки, никогда не вел честной игры.

Но Лето не мог удержаться от выразительного взгляда на шрам, разрезавший лоб Хелликса.

— Не повезло. Ты навсегда изгнанный, меченный ножом шлак. Тебе не положено неофитов. — Он смерил взгля­дом ублюдка, которого презирал. — Пошел на хрен с моей дороги.

Одри видела, как напрягаются плечи мужчин. Ее руки по­крылись мурашками от подсознательной дрожи. Страх? Лю­бопытство? Или, хуже того, предвкушение? Она никогда не видела таких столкновений вблизи. И сила ее рефлекторно­го ответа ее удивляла.

Но все же не стоило забывать, что все внутри нее измени­лось. Она не помнила, что произошло в Клетке, осталась только боль. Тело вибрировало. Нижняя челюсть дрожала. Кончики пальцев покалывало, словно она засунула их в ро­зетку.

Почему я чувствую себя так, словно в мою кожу влез тигр? И какого черта случилось с его доспехами?

Но как добиться ответов от человека, который больше по­хож на кирпичную стену, чем на разумное существо?

Однако расспросы следовало отложить. Эта стычка была куда важнее. Чувства Одри напряглись и невероятно обо­стрились. Она буквально впитывала каждую деталь.

— Похоже, это ты мешаешь мне пройти, чемпион, — ска­зал Хелликс, срываясь на рычание. — Это тебе стоит отсту­пить.

— Не думаю.

— Как грубо. Что случилось с твоей легендарной честью?

Хелликс оказался действительно мерзок. Его тело и черты лица были красивы, как и положено их народу, но его губы кривились так, что в Одри проснулись защитные рефлексы.

От него исходили волны наглой, жестокой и извращенной природы.

И это клеймо. Что оно означало? Одри не могла смотреть на него без отвращения.

Презрение Лето к этому подонку было в сотню раз силь­нее, чем ранее к ней. Должно быть, отрадно узнать, что не­которых людей он считает еще ниже ее.

— Моя честь не распространяется на тех, у кого ее нет, — ответил он.

— И все же ты без вопросов прислуживаешь нашему хо­зяину, — ответил Хелликс с высокомерной улыбкой. — Не так уж ты умен, мой друг.

Лето позволил себе низкое рычание. Его кулаки сжались, как стальные гири, на руках проступили жилы. Одри смотре­ла на его спину и признавалась себе, что ее вид впечатляет. Ко­жаные полоски, удерживавшие его искореженный доспех, почти не скрывали рисунка старых шрамов, пересекавших бу­грящиеся напряженные мышцы. От вида которых у нее тепле­ло в животе. Напряженные сухожилия шеи особенно поража­ли, потому что их подчеркивали коротко стриженные темные волосы. Она практически видела, как он подрагивает от готов­ности броситься в драку.

Эффект от увиденного зрелища — сильный и властный мужчина на грани срыва в дикое состояние — был предсказу­емым. Ее дыхание стало сильным и быстрым, совсем как пульс. Ее собственные кулаки были уже наготове. Она при­кроет Лето, если дело дойдет до драки, — странная реакция, учитывая их неудачное начало. Шансы были не в его пользу, но ей хватало ума, чтобы распознать союзника. Одри сжала кулаки еще сильнее, едва осмеливаясь на выдох. Ее единствен­ным желанием было сохранить свое тело и мозг в целости.

То есть уйти с Лето.

Однако глубоко в душе, к ее собственному удивлению, Одри хотела увидеть, как он выбьет дерьмо из этого Хелликса.

Очарованность будущим насилием, вонзившаяся под ре­бра, как кинжал, — предательство. Одри считала себя разум­ной, цивилизованной женщиной. Она ценила логику, книги, длинные разговоры с Калебом о политике и истории. Муж поддразнивал ее за то, что пьесы Шекспира она читала в хро­нологическом порядке.

Это завораживало ее на примитивном уровне.

Только теперь она заметила, что Лето слегка наклонил те­ло в сторону, закрывая ее от Хелликса. Сознательно? Она не смела в это поверить. Ее мучитель-вуайерист-союзник пинал ее в живот. Неоднократно. Он таскал ее за волосы и таращил­ся на то, как она одевается. И только услышанные обрывки его разговора со Стариком могли объяснить эту позу защит­ника.

Она была ценна для него.

Позы собравшихся излучали угрозу.

— Я подожду следующего боя, — произнес Лето неверо­ятно низким голосом. — И повторю на нем прошлый наш ре­зультат.

Маска Хелликса соскользнула лишь на секунду. Под показ­ной бравадой скрывался стыд. Одри сомневалась, что суме­ла бы подметить это ранее, до происшествия в Клетке. Но те­перь все ее чувства обострились. И хотя Хелликс мгновенно взял себя в руки, она была уверена, что Лето тоже не упустил миг сомнений. Неудивительно, что он так уверен, стоя ли­цом к лицу с подобравшимся, скалящимся Хелликсом. Стыд мог быть таким же изнуряющим, как гордость или страх.

Лето казался мастером по нахождению чужих слабостей.

Хелликс рассмеялся, словно все это не имело значения.

— Однажды я тебя прикончу. Отделю твою голову от те­ла, и ты навсегда покинешь этот мир.

— Если бы у тебя был шанс победить в Конфликте, я бы воспринял эту угрозу всерьез.

— Ах ты надменный...

— Моя надменность оправданна. — И вместо того, чтобы добавить физического напряжения, Лето сделал шаг назад. Будь на его месте любой другой, это показалось бы отступлением. Но его угрожающее выражение лица, подчеркнутое се­ребристым шрамом над верхней губой, говорило об обрат­ном. Он победил в этой схватке. — Твоим парням не повредит практика. Мы оставим вас заниматься делом.

Он взял стиснутые кулаки Нинн, одной рукой удерживая оба ее запястья, и протащил ее сквозь очаг дикого напряжения.

— И, к слову, — добавил он, встретив взгляды прихлеба­телей Хелликса. — Старик сегодня здесь. Самое время попы­таться его потешить — если, конечно, вам не важнее впечат­лить Хелликса.

Люди Хелликса с поразительной быстротой поддались его игре. Они тут же прекратили жеребячий гогот и грязные под­колки, с которыми они хлопали друг друга по плечам, под­бадривая, как футболисты перед матчем. Их интерес к Лето и Нинн испарился в мгновение ока. Пышущим яростью ба­рьером остался только сам Хелликс, но и он не помешал им выйти.

Вместо этого он вернул себе контроль над ресурсами, ко­торые ему принадлежали: мужчинами, которые о нем забыли.

— Пошли, говнюки. Быстро в Клетку, Дракон ее подери.

Одри не оглянулась, даже когда рука Лето сменилась на­ручниками охраны. Только выдохнула от резкого облегче­ния. Инцидент придал ее положению новый смысл. Трени­ровки у дурака или садиста приведут ее только к смерти. Теперь она доверяла Лето больше, чем могла бы представить, проснувшись утром.

Утром. Несмешная шутка. Она понятия не имела, что сей­час светит на небе, солнце или луна.

— Откуда ты знал, что он отступит?

Лето шагал впереди, широким размашистым шагом. В от­вет он лишь бросил на нее оценивающий взгляд через пле­чо. Похоже, он начал смотреть на нее чаще, с тех пор как она начала использовать логику, а не бессмысленную истерику. Не лучшее первое впечатление, которое она произвела, ну да черт с ним. Любой, пострадавший в лабораториях Астера, вел бы себя точно так же.

— Я прожил шесть лет в комнате по соседству с Хеллик­сом, — ответил он. — И ни разу не видел, чтобы он нападал первым.

— А другие? Не стоят беспокойства?

Его впечатляющая спина сияла бронзой в свете флуорес­центных ламп коридора.

— Мои умения не ограничиваются Клетками.

— В этом я убедилась. — Она провела рукой по неровно остриженным волосам. Одри хотелось взглянуть в зеркало, пусть даже только для того, чтобы оценить нанесенный ей ущерб. Или увидеть себя такой, какой ее видел он. — По­хоже, что и вместо крови у тебя мускулы. Но я хотела бы выжить, спасибо. А это значит, что мне придется у тебя учиться.

Он засмеялся так тихо, что его губы почти не двигались. Звук был таким же гортанным и хриплым, как его голос.

— Мне не придется тебя ломать.

— Звучит разочарованно.

— Возможно.

Что-то похожее на веселье светилось в его темных глазах. Даже яркие лампы и странная острота ее чувств не давали уверенности. Она забыла, сколько обычных человеческих эмоций принято было скрывать среди Королей Дракона. Вы­ражения лица обычно бывали сдержанными и спокойны­ми — лучший способ удержать Пять кланов от уничтожения друг друга на протяжении тысячелетий.

Живя среди людей, она научилась улыбаться, смеяться и плакать без оглядки. Она научилась выражать то, что чув­ствует. Здесь это было опасной слабостью, которую нужно как можно быстрее забыть. Иначе каждая задумка и намере­ние будут кричать о себе с ее лица.

Новые потери. Теперь я не могу даже смеяться и плакать.

— Не сомневаюсь, ты найдешь другие способы держать меня в узде.

— Звучит как приглашение.

Едва заметная улыбка была первым намеком на человека, которого Одри увидела под его броней. Она и сама скрыла улыбку. Женщины обладали преимуществами, которыми компенсировалась очевидная уязвимость. С рассвета времен они пленяли самых больших и сильных самцов. Искали без­опасности среди альф. Среди людей, которые прикрыли цивилизованностью древние инстинкты, ее бы смутила такая мысль.

Лето был альфой, необходимым ей, чтобы выжить. Чтобы вернуть сына. Чтобы заставить Астеров заплатить.

Охрана вернула их в камеру Одри и закрыла их обоих снаружи.

Лето прислонился к влажной стене и скрестил руки на гру­ди. Скульптурные мускулы стали рельефнее. Все, что он де­лал, было связано с Клетками. Быть лучшим. Спасти свою семью. Но его мозг был неисправимо промыт Астерами. Он был частью системы, которую она собиралась спалить дотла. Их цели совпадали только в матчах, где им обоим нуж­но было выжить.

— Ты собираешься рассказать мне, что там произошло?

Он приподнял брови.

— С Хелликсом? Ты же была там.

— Нет, в Клетке.

Твердые мужественные черты его лица приняли выраже­ние... замешательства? Недоверия?

— Ты действительно не помнишь?

— Я чертовски хорошо помню, как ты забивал меня ногами.

Одри осмелилась подойти к нему, на что не решилась бы пару часов назад. Энергия бурлила в ее крови, как ядовитый токсин, но она не чувствовала себя отравленной. Просто дру­гой. Ярче сияющей, хоть это слово и не имело смысла. Люди не были сияющими. Такие слова просто использовались в ре­кламе косметики и описании невест в подвенечных платьях.

И все же. Она не могла отрицать — что-то в ней измени­лось. К добру или к худу, выяснится потом.

С расстояния вытянутой руки она коснулась его обожжен­ных доспехов — там, где пепел кожи остался на оплавившем­ся металле. Его грудь оставалась скрытой, но металл и остат­ки подкладки торчали наружу. Чемпиона кто-то превзошел.

Она бы предпочла видеть его целым и защищенным. Силь­ным. Полезным.

Более активным.

— Но я не помню этого, — сказала она. — Что нанесло по­добный ущерб?

— Ты и нанесла.

— Не может быть. Я же говорила тебе, мои силы никогда не проявлялись.

— Не заставляй меня повторяться, неофит. Ты пробила дыру в лаборатории доктора Астера. Именно так о тебе узнал Старик, именно поэтому ты сейчас здесь.

Отблески воспоминаний пробивались наружу. Огонь. Мол­ния. Боль и ярость, сплавившиеся в энергию, которую она не могла контролировать. Она хотела возразить, но слишком за­путалась, чтобы сразу же опровергнуть глупые слова Лето.

Так убежал Рид.

Как же она забыла? Она подняла такой хаос, что он смог выскользнуть на свободу. В ее предыдущих воспоминаниях он просто... исчез.

Истина осталась прежней. Ее надежды не стали сильнее с тех пор, как она выпустила вспышку силы, о которой тут же забыла.

Но теперь у нее появилась новая правда. У нее был дар от Дракона.

Одри подсчитала свои недостатки. Благой Дракон, она столько лет не жила среди своего народа. И теперь вспоми­нала родство, глубокие корни, одинаковые инстинкты. Осоз­нание собственной силы должно было быть радостным. Вме­сто этого ее раздирало что-то похожее на тошноту. В грудь изнутри вцепился густой тянущий страх. Она осела на влаж­ный пол и прислонилась к покрытой водорослями стене. Не­видяще глядя перед собой, она сражалась за право вспом­нить с той же силой, с которой раньше пыталась заставить себя забыть.

— Завтра мы начинаем заново, — сказал Лето. — А сей­час спи.

Звук запирающейся решетки откликнулся эхом в пустой пещере. Одри его почти не услышала. Она сжимала пальца­ми виски. Что-то было там, внутри, пряталось в ее сознании — что-то темное и жуткое, готовое вырваться на свободу.