Родомир неторопливо шагал от стены к стене, не обращая внимания на раздраженный взгляд воеводы. Добрые дубовые половицы, даже застеленные пушистыми коврами, слегка поскрипывали. Сегодня он был не в духе с самого утра, и даже Извель, верная супруга, вопреки обыкновению положения не исправила, как ни билась.

– Хватит маяться, князь, – оторвал его от мыслей Святобор. – Хочешь наказать, посади в темницу, вот и всех дел, или голову сруби или чего там еще хочет Звол.

– Нет! – зло отрезал Родомир и неожиданно развернувшись, молниеносно притянул его за ворот к себе.

Ярость вспыхнула в глазах князя, прорвав плотину привычной сдержанности.

– Ты меня не подстрекай! Голову с плеч – дело нехитрое, а вот обратно приделать – это да. – Отпустив его, он вновь начал ходить кругами. – Мудрее надо действовать, Святобор, тонче. Зволу я откажу, уже решил. Кости у него не сломаны, руки-ноги на месте, следовательно закон ты не нарушал. Хотя мог бы и поспокойнее отреагировать, больно скор стал на расправу. Есть у меня одна задумка, да только не здесь о ней разговор вести. Ты ступай, увидишь Звола – просто молча пройди мимо, не связывайся, а мне еще подумать надо.

Воевода поклонился и украдкой потирая шею, молча вышел из покоев.

– Святобор, – позвал женский голос. – Подожди.

Запыхавшаяся княгиня торопливо подбежала и схватила его за рукав.

– Ну что с Родомиром творится? – умоляюще глянула она большими серыми глазами. – С утра сам не свой. Опять этот колдун что-то задумал! Никакого покоя от него. Все ходит, вынюхивает, выискивает – не избавишься.

– И из-за Звола тоже, – осторожно ответил тот. – Сама видишь, что нынче творится. Я вот терпел, терпел, да вчера все равно прорвало. Вот и князь… Да ты сходи к нему, может лучше станет, а то страшно даже просто рядом стоять.

Княгиня сверкнула тревожными глазами и метнулась к двери. Воевода задумчиво посмотрел ей вслед, вздохнул и повернул голову. Едва заметно вздрогнув, натолкнулся на враждебный взгляд Звола, невесть когда успевшего вывернуть из-за угла. Подумал устало: "Ишь, встал, как столб и гляделками сверлит, тварь проклятая". Но приказ князя не позволил ему ни жестом, ни словом выдать растущее напряжение. Пусть внутри все горело от застарелой ненависти, Святобор нашел в себе силы ответить на немой вызов спокойным прямым взглядом и уйти, сохранив полное самообладание.

Просторный пиршественный зал уходил вдаль вереницей длинных крепких столов, стоящих наравне с княжеским. Сам Родомир, вымученно улыбаясь, занял свое место и молча дал знак начинать. Тут же засновали слуги, заполняя столы аппетитной снедью, кувшинами с вином и крепким медом.

– Налетай, ребята, – толкнул локтем Титамира сосед, отрывая жирную куриную ногу. – Я здесь тоже недавно и ничего, не робею. Меня Хватом кличут. Хватка, говорят, как у голодного пса. Какой стол, – восхищенно пробормотал он. – Никак привыкнуть не могу, аж глаза разбегаются. Эй, Дарий, передай во-о-он то. Да-да, спасибо. А я вас видел. Вы вчера с воеводой прибыли. Оттуда небось? Вот и правильно, у нас лучше.

– Ты сам-то здешний? – спросил Титамир.

– Из Мирянки, – кивнул воин. – Спросить что хотите? Я по нашему краю всласть набродился, много чего порассказать могу. Князя Родомиром зовут, княжну – Извель. Рядом сидят советники да вам с ними дел не вести, а вон тот угрюмый – главный колдун, Звол. Вообще-то он маг, но их здесь зовут исключительно колдунами. Недолюбливают больно, – шепотом прибавил он, – да и не за что особо-то, хотя есть и другие. Злой он сегодня, не дал князь нашего воеводу в обиду, вот он и ходит, свирепствует. Те двое, на которых глядишь – из ваших, но общаются с неохотой, нелюдимые слишком, даже своих не жалуют. А вот Дарий, у него друг был как вы, да вместе со всем отрядом недавно погиб, вас того и гляди сцапает, новости выпытывать начнет. День-два – и вы здесь как дома будете. Воевода у нас добрый, гоняет сильно, но исключительно по делу.

– А еще наши есть? – остановил Хвата Миробой.

– Есть, но не здесь,- охотно поделился воин. – Несколько человек отбыло пару дней назад, а другие на заставах. Мир миром, но на соседей изредка находит, да и мы, бывает, лезем напропалую, повоюем, от души отляжет и так до следующего раза. Так уж повелось со времен Развала.

– Какого развала?

– Так у нас называют время, когда мир под названием Роун распался на две части. Вашу и нашу. Хотя, сколько живу, замечаю, что вы сами мало о тех событиях осведомлены. Но это тоже понять можно, ваш мир более слаб, не так развит, как наш.

– А как со временем? – поинтересовался Миробой, безропотно проглотив критику в адрес своего мира. – Везде одинаково идет?

– Этого не знаю, – задумался Хват. – Из наших в ваши края никто не хаживал, а ваши, если уходили, то уже не возвращались, да и те, поди, сочли за доброе помалкивать, раз у вас знания на прежнем уровне остались. Про время вы лучше у Святобора спросите, может, чего скажет.

Князь с воеводой неожиданно поднялись и тихо вышли из зала, дав знак воинам продолжать пир. Звол было потянулся следом, но Извель, мило улыбнувшись, тронула его за рукав и затеяла разговор, вынудив колдуна остаться.

– Видели, как на княгиню зыркнул, – хохотнул Хват, – чуть дыру не прожег. Как это: Главный да не подслушает.

– А на расстоянии может? – заинтересовался Миробой.

– Если не отвлекать, – кивнул тот. – А вот так, два дела одновременно еще не удавалось ни одному из магов. И предупредить никак нельзя. Князь дозволил присутствовать на пире только ему одному. Мудро. Было бы несколько, так всех разом бы не удержали.

– А чем они занимаются? – устремил на Хвата острый взгляд Владий.

– Я точно не знаю, – задумался тот. – Ну, погода вот их рук дело, серьезные раны залечивают и еще там что по мелочи. Раньше, говорят, маги были очень сильны, и князь, не желая уступать им во власти, отдал приказ на полное истребление. Жаль, потом вдруг одумался и сохранил жизнь одному, последнему, запретив своим княжеским указом трогать колдунов, да и помер не ко времени А тот быстро набрал себе учеников и теперь их в одном Власке около двадцати, а может и больше. Вроде бы слабоваты, но как в глаза Зволу глянешь, так и хочется под стол залезть.

– Тогда почему бы не повторить? – удивился Титамир. – Пройтись раз и навсегда по головам.

– Нельзя, – поморщился Хват, голос его стал строгим. – Запрещено здесь указы прежних князей отменять, разве что перекрыть чем-нибудь, если уж сильно не устраивают. Вот князь и запретил им подниматься до прежнего уровня, а как проследишь, исполняют или нет. Никак. Вот то-то же. Трудные времена настают, князя в этом году наемники дважды достать пытались, – шепотом поведал он, – а такого у нас отродясь не бывало. – И тут же, покосившись влево, сменил тему. – Посмотрите, Витко опять в драку лезет, словно давно не получал. Ну Милах своего не упустит, этому только дай волю, дворец снесет и не заметит.

Молодой темноволосый воин гневно сверкал глазами на своего высокого рослого противника. Милах же, сохраняя абсолютное спокойствие, только поглядывал с превосходством, выдававшем бывалого, уверенного в себе бойца. Для него это явно была давняя любимая игра и он предавался ей часто и с нескрываемым удовольствием.

– Значит, я, по-твоему, вру?! – оскорбленно спросил Витко и его светлые глаза потемнели от нанесенной обиды.

– Разве я так сказал? – вскинул брови Милах и усмехнулся. – Нет, я просто опроверг твои слова о предполагаемой победе. Ничем, кстати, не подкрепленные. Вот то, что ты Иванкора побил – это факт. Но каким бы хорошим бойцом он ни был, из этого вовсе не вытекает твое превосходство над всеми остальными. Так что ты сначала сойдись со мной в поединке и лишь потом говори.

– А чего там, ребята, – поднялся высокий витязь с раззолоченной крестовиной меча за плечом. – Пока князя нет, можно и поглядеть. Вы нас извините, княгиня? – он почтительно поклонился Извель. Та милостиво махнула рукой, не прекращая беседы с колдуном.

С десяток воинов радостно ринулись на улицу, окружили соперников, образовав кольцо. Милах и Витко, обменявшись кривыми улыбками, скинули рубахи и схватились врукопашную.

Владий с прищуром наблюдал за их топтанием в самом центре после неудачной попытки побороть друг друга с налету. Милах навалился как медведь, его лицо стремительно наливалось кровью, рельефно вырисовавшиеся жилы обвили обнаженные руки, но Витко, хоть и пошатнулся, с места не сдвинулся. Вокруг послышались свист, негромкие подбадривания.

Витко напрягся, заскрежетал зубами и потихоньку начал не только сдерживать напор противника, но и продвигаться вперед. Песок предательски заскрипел под сапогами Милаха, но он только посильнее уперся ногами в землю, возвращая себе прежнюю непоколебимость. Витко, уже и без того чувствовавший себя дураком, выступившим против древней вросшей в землю скалы, не сдавался только из упрямства. Отступить сейчас было для него равносильным признанию в собственном хвастовстве, недостойном настоящего мужчины.

Наблюдая за поединком из окна, Родомир укоризненно покачал головой и повернулся к Святобору.

– От безделья маются, – сказал он вполголоса. – Ну да ладно, не об этом речь. Понимаешь, для чего я тебя сюда позвал, в колдовскую башню?

– Говорил ты как-то, что башенка защищена древними заклятиями, – припомнил тот, – мол, прослушать ее нельзя. Недаром даже Звол здесь не появляется, хотя мог бы для разнообразия сунуть нос.

– Не про него это место. Пробовал разок за мной пролезть, но его так отшвырнуло, что чуть дух не выбило. Ты бы его видел тогда – бледный, перепуганный, он едва оправился от удара непонятной силы. Вот с тех пор и зарекся даже близко подходить к башне. Слишком хорошо чует ее защиту, знает, что его она точно не пропустит. Здесь, кстати, секретов много, но большая часть никому не известна. К сожалению, мой далекий предшественник не захотел ни с кем делиться своими тайнами, так и осталась от него только жутковатая память да эта непонятная башня.

Родомир помолчал, легко провел рукой по шероховатой поверхности стены. Его усталое лицо осунулось еще сильнее, глаза, хранящие мрачный огонек, устремились куда-то вдаль, сквозь пространство этого мира.

– Странно, – хрипло произнес князь, – ведь он хоть и был колдуном, а народ до сих пор поклоняется ему как богу. Но Звол не таков. Я ведь не слепой и не бесчувственный – знаю, что он шаг за шагом воплощает в жизнь какой-то план, только вот в его мысли мне не проникнуть, не разобрать, откуда ждать подлости. Я недавно потерял осторожность, не хуже тебя пошел напролом. Прямо спросил, не он ли напускает на нас тварей, да только что толку. Состроил постную физиономию и запричитал как бабка. Князь ему, видите ли, не верит, подозревает невесть в чем. Как будто у меня нет на то причин.

– Ты только скажи, князь, – наклонился к нему Святобор, – и исчезнет Звол будто и не было его вовсе. Он не бог, почетом в народе не пользуется, так что лишних вопросов не будет. А колдовской совет чуть позже прикончим. Разошлем верных людей по всем землям и ни одного в живых не оставим.

– Так не пойдет, – медленно проговорил Родомир и отвернулся. – Тебе не хуже меня известно: нарушить закон – значит навлечь на себя гнев предков. Вот если Звол не выполнит мой указ, тогда можно наказать, а иначе… Слишком трудно и опасно. Но это подождет. Сейчас наша цель – эти летучие твари. Мне донесли, что за слухи ходят среди людей, но я в них не верю. Ничто не появляется ниоткуда и не исчезает в никуда, оставляя за собой боль и смерть…А потому, Святобор, отбери верных людей и добудь мне доказательства. Только действуй осторожно, не расшевели осиное гнездо. И еще – не мелькай сам, в ближайшее время мне лишние стычки со Зволом ни к чему.

– Будет сделано, князь, – глаза воеводы полыхнули радостью. Он, столько лет тайно ненавидящий колдунов, был счастлив сделать все, лишь бы избавить от них Роун раз и навсегда.

Князь посмотрел на него и слабая улыбка проступила на изможденном лице.

– Хорошо. Теперь возвращаемся. Я представляю, как извелся наш Главный, не имея возможности заняться любимым делом. Да и Извель жаль, наверняка подустала занимать его беседой.

Они вышли во двор, с ленивым интересом наблюдая за затянувшейся схваткой. С дружинников пот лился градом. Лица их, красные, злые, хранили выражение непримиримой гордости, не позволяющей уступить ни тому, ни другому. Их друзья приуныли, криков подбадривания больше не слышалось, а потому появление князя все восприняли с нескрываемым облегчением.

– Так ведь и будут стоять, обнявшись, пока с ног не свалятся, – рассмеялся Родомир и громко хлопнул в ладоши. – Ладно, пусть они и дальше тут остаются, а нам бы вернуться. Негоже князю при половине дружины пировать.

Притомившиеся воины без сожаления потянулись следом за ним, с радостными криками ввалились в зал. Хват с ходу опрокинул в горло целый кубок вина и без раздумий схватился за кувшин.

– Вот увидишь, – подмигнул он Владию, – через час-другой мы опять будем в полном составе, уж я-то знаю. А Звол, – внезапно перевел он внимание на колдуна, – кругами вокруг князя ходит, выпытывает, где был да о чем говорил. Вон, лисья морда, как вьется, не знает, с какого боку лучше подойти. А у Дария кольчуга разрезана! – без всякого перехода ахнул он и заорал: – Эй, Дарий, и ты уже успел? С кем это?

– С Регвоем, – улыбнулся витязь, – с кем еще. Эх, выпить что ли с горя за князя,- плеснул он в чашу вина.

– Э нет, с горя лучше не надо, – предупредил Хват. – Выпей вон за Звола, чтоб ему бревно на голову свалилось, – и осекся, поймав яростный взгляд колдуна. – Вот гад, глянул словно душу опалил. Слух как у летучей мыши, – вполголоса пожаловался он Владию. – Всюду зрит, все слышит, наследие проклятое.

– Ты поаккуратней, а то припомнит при случае, – склонил голову наемник, недобро прищурив глаза.

– В смысле, к чарам прибегнет? – нахмурился Хват и недоверчиво качнул головой. – Я слышал, конечно, что в старину еще не такое могли и с удовольствием делали, но сейчас нельзя, разве что тайно. А на это он мастер.

– Раз так – ты за выражениями следи, – негромко посоветовал Владий. – К чему тебе стычки с колдунами, тем более с самым главным.

Неожиданно зал взорвался приветственными криками: Милах и Витко в обнимку переступили через порог.

– Ну что я говорил?! – насмешливо поцокал языком Хват. – Явились, даже часа не прошло.

– Мы решили как-нибудь потом продолжить, – объявил Витко, – на досуге. А пока перемирие.

– Это правильно, – заорали вокруг. – Это по-нашему. Лет эдак через тыщу-полторы будет в самый раз.

Звол, доведенный прилипчивостью Извель до крайнее степени отчаяния, появление князя воспринял с редким энтузиазмом. Главный не был дураком и прекрасно понимал, что кроется за доброжелательными улыбками и необыкновенной разговорчивостью всегда сдержанной княгини. Желание держать его на расстоянии и одновременно не дать прибегнуть к магии. А ведь он уже почти что сделал это в нарушение всех законов, благо воевода, этот верный сторожевой пес Родомира, ушел вместе с ним. Того было бы трудно обвести вокруг пальца, его цепкий взгляд и интуиция казалось, выдавали все замыслы Звола еще до того, как он успевал воплотить их в жизнь. Только вот в последний раз воевода подкачал.

Подобострастно взирая на князя, Звол прибегнул к испытанному средству – лести и наводящим вопросам, в надежде получить хоть малейший намек на тайные помыслы Родомира, но тот молниеносно закрылся от него, отгородившись маской вежливой холодности. Едва не скрежеща зубами от бессильной ярости Звол поднялся и глухо извинившись, вышел во двор. Сзади сразу же неслышно подкрался Корсень, молодой невысокий колдун с глазами старика.

– Созывай совет, – тихо приказал ему Главный, – чтоб к полудню все были на месте. Замыслил что-то князь наш, пора действовать. – И он не оглядываясь заспешил в свою пристройку.

Захлопнув за собой дверь, Звол прислушался, нет ли шагов снаружи, и тут же обругал себя за мнительность. Его чуть лихорадило, как всегда бывало в моменты опасности. Вот и сейчас он чувствовал, что наступает решающий момент, способный изменить жизнь не только Власка, но и всего Роуна.

Он торопливо разложил на широкой крышке сундука тонкие листы пергамента, хранившие следы древних символов, прищурился и отобрал несколько, скатав их в трубочку. Дальше последовали книги, мешочки с высушенными корнями и стеблями растений, древние магические предметы, за одно хранение которых Родомир мог бы запросто приговорить его к смерти. Их Звол брал в руки особенно осторожно, ощущая, какая разрушительная сила сокрыта в тонкой оболочке. Сердце его стучало слишком часто, пот выступил на лбу колдуна, но он не останавливался, пусть даже тонкий жезл на поясе не переставал тревожно мерцать, предупреждая и… Останавливая.

Святобор стоял на подворье и пристально разглядывал лично им отобранных воинов. Витко, Дарий, Милах, Регвой, Хват и трое пришлых, им он доверял по опыту, собрались здесь, возле колдовской башни. После разговора с князем, воевода понимал, что так будет безопасней всего. Никто из магов не сунется к ним по собственной воле, а даже если попробует, он узнает об этом быстрее их самих. Недаром приставил соглядатаев к Главному и его первым помощникам. К тому же стены башни, если верить словам князя, защищают от незримого подслушивания не только изнутри, но и снаружи – настолько сильна оказалась магия ее единственного хозяина, сохранившаяся до сих пор.

– У меня есть для вас задание, – негромко начал Святобор. – Необходимо очень тонко и аккуратно разузнать все о замыслах наших колдунов, проследить, куда они порой исчезают, где собираются и чем именно хотят навредить князю. И все это так, чтобы ни у кого не возникло ни малейшего подозрения. Думаю, сумеете, недаром же я собрал здесь именно вас, лоботрясы.

– Это мы умеем, – с серьезным видом кивнул Хват, – лбом об стену да в омут с головой.

Воины с трудом сдержали улыбки, хотя такой расклад любому из них был больше по душе. Но Святобор нахмурился и атмосфера веселости тут же пропала.

– Я дам вам "лбом об стенку", – пригрозил он. – Тут нужна не сила, а хитрость. А потому Регвой, Дарий, вы за главных. Ко мне не подходить, разве что в крайнем случае. Надо будет – сам разыщу. Остальное решайте сами. И еще, хорошенько проверьте, – воевода понизил голос до шепота, – улицу, где недавно Главного встретили. Мне донесли, что он там частенько околачивается, вроде как тайно, и не один, а с целой шайкой.

Если б Святобор догадывался, насколько близко подошел к разгадке тайн Звола, то вряд ли бы удивился, узнав, что в эту самую минуту в однажды запримеченном им развалившемся домишке вновь собрались люди. Просторные хламиды делали их безликими темными фигурами, а глубоко натянутые капюшоны тщательно скрывали черты лиц. Бормоча вполголоса, они медленно смыкали круг, зарождая очаг Силы, пробуждая ту магию, что была запрещена.

Средоточие опасной власти расцветало посередине, грозя вырваться из-под контроля, ослепительным голубым ореолом резало глаза, но маги держались. И лишь когда сила истончилась до предела из темноты неслышно выступил Звол и перехватил инициативу, помогая сохранить проход между мирами до самого конца. Так он завершил свое падение в бездну предательства, того самого, что приговорило его предшественников к смерти. И теперь оставалось только ждать…

Белые стены Власка неожиданно накрыла огромная тень и поплыла вперед, заслоняя собой солнце. Пронзительный женский визг разорвал ленивую послеобеденную тишину и его тут же подхватили другие, волной катясь к княжескому дворцу. Страх плескался в глазах людей, бросающихся в укрытия, прочь от угрозы, зависшей прямо над ними.

Святобор вздрогнул, его растерянный взгляд метнулся к людскому потоку, белым лицам стражников и лишь потом поднялся вверх, туда, где парили огромные серовато-зеленые драконы, осматривающие город своими ярко-голубыми глазами. Широкие кожистые крылья, натянутые, как тетива лука, оканчивались изогнутыми острыми шипами, длинные хвосты извивались в воздухе, повторяя путь грациозного стремительного полета. Лучники со стен разом выстрелили в вожака стаи, но рогатая голова лениво повернулась, и из пасти полыхнуло пламя, сжигая их на лету.

Ими двигал приказ, и желание как можно скорее получить право на возвращение заставило драконов вдруг резко броситься вниз, прямо на город, обращая против людей свою власть над огнем. Алчные оранжево-красные языки жадно охватили соломенные крыши. Черный удушливый дым плотным туманом поплыл над Власком, а стая равнодушно совершила плавный круг, заходя с противоположной стороны.

Святобор только и смог, что проводить их взглядом, полным бессильной ярости, а уже через миг северные районы – гордость Родомира, на глазах начали превращаться в кровоточащие руины.

Белый благородный камень, из которого были сложены гордые строения Власка, славящиеся на все княжество, почернел и покрылся глубокими трещинами. Высокая смотровая башня, не выдержав мощного удара гребенчатого хвоста, обрушилась, едва не погребя под собой пятерых лучников. Атаки драконов, быстрые, сплоченные, становились все чаще и безжалостнее. Серо-зеленые росчерки в небе несли смерть всем, кто осмеливался встать у них на пути, причем смерть молниеносную, казавшуюся почти невозможной для столь грузных созданий.

Но это впечатление оказалось обманчивым. Драконы, сильные и изворотливые, наделенные умом и магией, были призваны именно потому, что превышали уровень колдовства Роуна. И никто, ни княжеская дружина, ни сам Родомир ничего не могли с ними поделать. Потому в равнодушное небо неслись проклятия, обнаженные мечи угрожающе сверкали, вызывая зверей на бой, но те и не думали снижаться, издалека забавляясь игрой с беззащитными мишенями. А Власк, обескровленный и разрушенный, терял последние силы и надежду на спасение.

– Звол! – уловив краем глаза знакомый балахон, крикнул князь. – Ты Главный колдун, так сделай же что-нибудь! Помоги. – В голосе Родомира проскользнули нотки гневного отчаяние.

– Я не могу, – насмешливо отозвался тот. – Усмирение драконов мне не подвластно, ты же сам запретил нам подниматься до таких высот, – не преминул он кольнуть князя. – Придется тебе справляться своими силами. – И Звол отвернулся, пряча торжествующую улыбку.

Это было последним ударом и даже новый приказ, швырнувших драконов в отчаянную атаку, ничего не изменил. Они пронеслись совсем низко, сквозь жалящее облако стрел, презрев опасность, и каленые наконечники впились в незащищенную область брюха вожака. Он резко перевернулся, кувыркнувшись в воздухе сверкающей змеей. Драконья чешуя окрасилась кровью, крик, слишком похожий на человеческий, заставил Звола сжаться от страха, вызвав воспоминания о шаге, которого уже не вернуть.

Чуждые Роуну голубые глаза зажглись ледяной ненавистью, смешанной с болью, и беззащитная толпа людей сполна отплатила за пролитую кровь. Стая хладнокровно превратила равнодушие в жестокость, как того и хотели вызвавшие их сюда. Крики взвились в небо сквозь гарь и дым, моля о помощи, в которую уже никто не верил. И она пришла.

Растолкав мечущихся людей, на площадь ступил странник в потертом дорожном одеянии. Его глаза, таящие мрачную иронию, нашли Родомира и потемнели, губы исказила недобрая улыбка.

– Посторонитесь, люди! – его сильный мощный голос далеко разнесся над толпой. – Я помогу вам.

Народ инстинктивно попятился, освобождая место. Воины, прикрывавшие князя, угрюмо смерили пришлого враждебными взглядами.

Крепкая рука странника взмахнула длинным тонким посохом, устремляя его на незваных гостей. Извилистый символ загорелся в воздухе, неся в себе отпечаток силы, давно не принадлежащей Роуну, и Звол посерел. Властный голос вплелся в порывы ветра, унося ввысь вязь древних слов, от которых так веяло смертью. Вожак глянул с непониманием и стая в ответ грубым броском швырнула себя к земле, раскрывая огнедышащие пасти. Рванувшись к страннику, пламя натолкнулось на тщательно замаскированный жезл. Пробежав по нему змеей, лизнуло обветшалый рукав и вдруг резко взметнулось в воздух и обвило вожака, перекинувшись с него на других драконов.

Вожак закричал, нелепо взмахнул крыльями, пытаясь набрать высоту, но вместо этого начал падать вниз, переворачиваясь в воздухе. Люди в ужасе метнулись в стороны, провожая испуганными взглядами устремляющийся прямо на них живой факел. Святобор прикрыл глаза рукой, наблюдая за тем, как серо-зеленые точки одна за другой срываются с неба, находя смерть на столь нелюбимой ими земле.

Обугленные ноздри драконов выдыхали дым и слабые язычки пламени. Великолепная шкура почернела и рассыпалась в золу, уносимую ветром. Красивые звери медленно умирали, провожая удаляющегося странника странными изумленными взглядами. Этот человек, которому они доверились, кому были вынуждены повиноваться, вдруг предал их. Легко и спокойно. И в усталых голубых глазах высветилась бессильная ярость, сменившаяся холодным отчуждением.

Древние существа прощались с жизнью, устремляясь в мир покоя прочь от непонятных и ненавистных им существ, обретших не заслуживающую их власть. Драконьи глаза закрылись и огромные тела начали сжиматься, расплываясь легкой дымкой посреди пылающих костров. На мгновенье сквозь пламя проступили очертания далеких зеленых равнин, небес, среди которых гордо парили могучие великолепные драконы. Подхваченные потоками воздуха, они поворачивали тяжелые удлиненные головы и глядели сквозь туман голубыми глазами в души замерших людей.

Далекий мир задрожал и растворился, забрав свой народ, а люди стояли, захваченные мудрыми, совсем не звериными взглядами.

– Постой, странник, – опомнился князь. – Останься, прошу тебя.

Пришлый повернулся с ленцой, скинул капюшон и снисходительно глянул на Родомира. Тот молча изучал его, отмечая невысокий рост, широкие плечи. Чуть прищурившись, задержал взгляд на сильных руках и мозолистых ладонях, привыкших к труду. Такие могли принадлежать кому угодно – воину, кузнецу… Магу, привыкшему к обращению с посохом. Но особенно привлекало выражение его лица – гордое, замкнутое. Глаза смотрят прямо, с едва заметным презрением, словно это он здесь даже не князь, а хозяин. Причем ни Власка, ни княжества, а всего Роуна разом.

– Ты нам помог, – продолжил Родомир и сгрудившаяся вокруг толпа нестройно поддержала его слова. Промолчала только верная дружины, по-своему истолковав высокомерный взгляд странника, – а мы не из тех, кто не платит за добро. Оставайся, будь гостем и отпразднуй вместе с нами избавление от этих тварей.

– Раз приглашаешь, останусь, – слегка склонил тот голову и пошел ему навстречу. – Не откажусь. – И тихо усмехнулся.

Святобор вздрогнул, посчитав это открытым непочтением, и двинулся было ему наперерез, но князь удержал его твердой рукой и воин отступил.

– Люди! – обратился Родомир к народу. – На нас обрушилось несчастье, у многих сгорели дома, погибли кормильцы, жены, дети, но вместе мы сможем перешагнуть через все напасти. Я велю открыть казну и не позволю никому остаться без помощи. Скоро наш город засияет по-прежнему, и даже станет еще прекрасней. Да помогут нам предки!

– Слава князю! Слава! – раздались одиночные усталые выкрики и толпа заметно поредела.

Люди потянулись обратно по узким улочкам, спеша оценить ущерб сейчас, когда можно не опасаться огня, обрушивающегося на их головы с небес. Завалы и пепелища преграждали путь, трещины безобразили высокие строения. Белые городские стены, опаленные дыханием драконов, утратили горделивый вид. Но солнце, опускаясь за горизонт, скрывало следы нападения, принося прохладу и спокойствие.

И лишь потом, много позже, доверенные лица доложат князю, что пострадало до странности мало людей. Разрушены до основания лишь несколько зданий в центре, да сгорело с десяток старых домов возле самых ворот. Хаос, в мгновение ока объявший весь Власк, в виде обезумевшей толпы, пожалуй, принес больше вреда городу, чем сами драконы. Словно кто-то тонко следил за ходом нападения, имея целью не столько разрушение, сколько страх.

Только одно не было учтено в тщательно продуманном замысле – что страх, выплеснувшийся за пределы мира, притянет к Роуну чужое внимание, пробуждая жажду и интерес.

Ближе к ночи в тихом безлюдном месте на мгновение открылся пространственный перекат, призрачная дорога выскользнула из густого тумана, сверкая хрустальной чистотой. На мостовую медленно ступила гибкая тень. Дрогнули длинные ресницы и строгие синие глаза прошлись внимательным взглядом вокруг, как бы пронзая здания, обозревая весь город…