Предвечное и неописанное Слово Божие и Вседержитель и Всемогущий Сын, мог бы и без того, чтобы воплотиться, всячески избавить человека от тления, смерти и рабства диаволу, — ибо все держится словом силы Его и все послушно Божественной Его власти, как говорит Иов: «Ничто не невозможно для Него»; потому что власти Творца не может противостоять сила твари, и нет того, что было бы сильнее Вседержителя. Но более соответствующий нашему естеству и немощи, и наиболее отвечающий Совершителю, был тот способ, который был благодаря Воплощению Слова Божия, как способ, заключающий в себе и принцип правосудия , без чего ничто не совершается Богом. «Праведен Бог и правду возлюби, и несть неправды в Нем» (Пс. 10:8), согласно Пророку Псалмопевцу. Но поскольку человек в начале был справедливо оставлен Богом, потому что он первый Его оставил, и добровольно притек к начальнику зла (диаволу), доверившись ему, обманным путем советовавшему противоположное (заповеди Божией), то он справедливо и был отдан ему; и таким образом, по зависти лукавого и по справедливому допущению Благого (Бога), человек ввел смерть в мир, которая, вследствие превосходящей злобы злоначальника, и стала сугубой: потому что не только она стала естественной, но также, по его действию, всякая смерть явилась насильственной.

Итак, поскольку справедливо мы были преданы в рабство диаволу и смерти, то долженствовало, конечно, чтобы и возвращение человеческого рода в свободу и жизнь было совершено Богом по принципу правды. Но не только Божественным Правосудием человек был отдан в рабство позавидовавшему ему диаволу, но и сам диавол, отстранив от себя праведность, беззаконно же став любителем власти и самодержавия, — лучше же сказать, — тирании, — противящимся правде, насилием действовал против человека. Итак, Богу было угодно сначала принципом правды низложить диавола, — именно, как тот является ее нарушителем, — а затем уже и силою (низложить его) в день Воскресения и Будущего Суда; ибо это — наилучший порядок: чтобы правда предшествовала силе, и есть дело божественного по истине и благого владычества, а не — тирании, где правда могла бы лишь следовать за силою. Происходит известная параллель: — как от начала человекоубийца диавол восстал на нас по зависти и ненависти, так Начальник жизни подвигся за нас по преизбытку человеколюбия и благости; как тот беззаконно жаждал уничтожения Божией твари, так Творец сильно желал спасти дело Своего творения; как тот, действуя беззаконием и обманом, соделал себе победу и падение человека, так Избавитель в праведности и премудрости нанес полное поражение начальнику зла и совершил обновление Своего создания. Итак, Бог мог бы действовать силою, но не сделал этого, а поступил так, как это соответствовало Ему, — именно действуя принципом правды . На основании же сего, самый принцип Правды (Правосудия) приобрел особое значение, именно по той причине, что она была предпочтена со стороны Того, Кто обладает силою непобедимою; подобало же и людей научить, чтобы они чрез дела проявляли праведность ныне в это тленное время, дабы во время бессмертия, прияв силу, имели ее нетеряемой.

К тому же, было нужно, чтобы побежденное стало победителем над победившим, и чтобы перехитривший был перехитрен. Для этого же было нужно и необходимо, чтобы человек стал непричастен греху. А это было невозможно. Ибо — «никтоже безгрешен», говорит Писание, «аще и един день житие его» (Иов. 14:4, 5), и — «Кто похвалится чисто имети сердце» (Притч. 20:9). И никто же безгрешен, как — только Бог. По этой причине, сущее от Бога, Бог Слово, сущее от Него от вечности, но и в Нем пребывающее, — потому что невозможно и немыслимо представить себе когда–либо Бога без Слова, — и с Ним сущее, будучи Единым Богом, — ибо, как ни солнечное сияние не есть иной какой свет, но именно — свет этого солнца, ни солнечный луч не является проявлением иного какого солнца, но определенно — одного… , так, по этой–то причине, единый безгрешный Сын и Слово Божие стал Сыном Человеческим, неизменный по Божеству, безупречный по человечеству: «Иже, — как предвозвестил Исаия, — греха не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его» (Ис. 53:9), Который не только это, но и был единственным, не зачатым в беззакониях, ни во грехах чревоносим, — как это свидетельствовал Давид о самом себе, лучше же сказать — о всяком человеке. Потому что плотское вожделение, будучи независимым от воли и явно враждебным закону духа, — хотя у целомудренных, путем силы воли, и держится в рабстве и послабляется только в целях деторождения, — как–то от начала привносит осуждение, будучи тлением, и называемо так, и рождает, конечно, для истления, и является страстным движением человека, не сознающего чести, которую наше естество прияло от Бога, но потом уподобилось животным.

Посему–то Бог не только стал Человеком, но и от Святой Девы — Девы высшей скверных помышлений, происходящих от плоти — был рожден, как это было предсказано Пророками, — зачатие в Которой произвела не воля плоти, но наитие Святаго Духа; благовещение (Архангела) и вера (Пресвятой Девы) явились причиной обитания Бога, а не согласие и опыт страстного вожделения; ибо нечто таковое было совершенно отстранено от Пресвятой Девы Ее молитвою и духовным радованием. Ибо — «се Раба Господня, буди Мне по глаголу твоему», сказала благовестителю Ангелу непорочная Дева, зачавшая и родившая: так, чтобы Победитель диавола — Человек, будучи Богочеловеком, приял только корень (т. е. самое лишь естество) человеческого рода, но не и грех, будучи единственным, Который не был зачат в беззакониях, и не во грехах чревоносим, то есть — в плотском услаждении страсти, и нечистых помыслах (человеческого) естества, загрязнившегося вследствие преступления, — дабы быть в полном смысле слова совершенно чистым и непорочным, и не потому, что ради Себя Он имел нужду в этой чистоте, но ради нас Он все мудро восприял, — и таким образом воистину наименовался Новым Адамом, отнюдь не стареющим, и ветхого Адама в Себе Самом и чрез Себя воссоздать, и на веки сохранить юным, будучи сильным совершенно отгнать старость. Ибо и оный первый Адам в начале был создан Богом непорочным и был юным, пока добровольно доверившись диаволу, и обратившись к плотским услаждениям и подпав скверне греха, не состарелся и не впал в состояние, которое было противно естеству.

Посему не рукою только чудесным образом Владыка его обновил, но и усваивает его в Самом Себе, не только восприяв человеческое естество, от падения спасая его, но и всецело облекаясь в него непостижимым образом и нераздельно соединившись с ним, и родившись, будучи Богом и вместе Человеком; родившись, действительно, от женщины, дабы возвысить оное естество, созданное Им, но по злоумыслу лукавого украденное, — от Девы же (родившись) для того, чтобы сделать нового человека; ибо если бы Он происходил от семени, тогда бы Он не был Начальником и Вождем новой и отнюдь нестареющей жизни, и будучи старой чеканки, не было бы Ему возможным восприять в Себе полноту чистого Божества, и сделать (Свою) плоть неистощаемым источником освящения, так чтобы преизбытком силы смыть прародительское осквернение, и стать довлеющим для освящения всех последующих. Посему не Ангел и не человек, но Сам Господь до такой степени благоволил по милости спасти нас и воссоздать, пребывая неизменно Богом, став же совершенным, по нашему образу — Человеком.

Рождается, таким образом, от Святыя Девы, единый от века неповинный греху, единый сущий достойный того, чтобы, отнюдь, не быть оставленным от Бога. И прежде, чем познать зло, Он избирает добро, как это сказано в пророчестве; и жительствует жизнью совершенно непорочной Тот, Кто справедливо и заслуженно не заслужил того, чтобы быть оставленным Богом, поскольку и Сам Он не оставил Бога, как первый Адам оставил Его, преступивши заповедь, но Он, быв Исполнителем каждой Божией заповеди, всего закона Божияго, этим самым справедливо был свободен от диавольского рабства. И таким образом, победивший некогда человека диавол, бывает побежден Человеком, и некогда победивший, созданное по образу Божиему, естество, и по сему весьма чванившийся, свергается с чванства, и, вот, человек восстает от душевной и истинной смерти; той смерти, которою он умер немедленно после того, как вкусил от запретного древа; смерти, которой угрожал Бог Адаму и Еве прежде преслушания, говоря им: «Воньже аще день снесте от него, смертию умрете» (Быт. 2:17); поэтому после преслушания мы были осуждены на смерть тела, поскольку тогда Бог так сказал Адаму: «Земля еси, и в землю отъидеши» (Быт. 3:19). Ибо как оставление тела душою и отделение ее от него, является смертью тела, так и оставление души Богом и отделение ее от Него, является смертью души, хотя иным образом она и остается бессмертной: ибо хотя она, будучи отделена от Бога, становится гнусной и неключимой, даже больше, чем труп, но в то же время, она не растворяется после смерти, как это бывает с телом, потому что она имеет свое бытие независимо от состава элементов.

Это же можно видеть всякому и на неодушевленных вещах: ибо те, которые из них проще, те и более прочны. Посему разумная душа, будучи отделена от Бога, не только становится инертной в отношении благой деятельности, но и сама по себе становится деятельной в дурном отношении, жительствуя, несчастная, до такой степени беспорядочно, (а затем также продолжая жить и в разделении с телом), что, наконец, во время суда, вместе с телом, в неразрешимой и невыносимой связи, будет предана вечному мучению, уготованному для диавола и ангелов его; потому что и все они — мертвы, хотя и деятельны на зло, — потому что они справедливо были отвержены от Бога, Который есть Сама Жизнь.

Первый, который подъял эту смерть, был сатана, как справедливо, вследствие непослушания, отверженный от Бога, — который затем, чрез злостный совет, увлекши нас в непослушание Богу, сделал нас вместе с собою участниками ее. Но Христос, Своею жизнью по человеку, чрез дела явив всякое послушание, освободил наше естество от этой смерти. Подобало же, конечно, не только то самое человеческое естество, которое было в Нем воспринято, но и весь человеческий род обессмертить и возвести к общению с оною жизнью, которая со временем и для тела будет ходатаем вечной жизни, как (напротив) оная смерть души явилась причиной смерти и для тела. Посему было вместе и весьма необходимо, и весьма полезно — как показать сие домостроительство, так и представить Его образ жизни для подражания: ибо Бог предлежит созерцанию для подражания Ему, как для человека, так и для добрых Ангелов. Поскольку же с высоты сего созерцания мы некогда спали вниз, сами себя лишив сего, то, по преизбытку человеколюбия, снисходит к нам вышний Бог, отнюдь не уменьшая Своего Божества; и, пожив вместе с нами, представляет Себя в пример возвратного, подъемного пути к жизни.

Но не только это: Он становится и Учителем нашим, словом указывая путь, ведущий в жизнь, и величайшими чудесами делая достоверными слова учения. И оправдывается, таким образом, человеческая природа: что не от самой себя она имеет зло (порчу); оправдывается и Бог: что не является виновником и творцом какого–либо зла. Ибо если бы со–вечное Отчее Слово не вочеловечилось, то этим было бы очевидно, что по самой природе грех находится в человеке, поскольку от века не было человека свободного от греха, и можно было основание для упрека отнести к Творцу, якобы Он не есть Творец добра, или Сам не есть добр; еще же — что Он и несправедливый Судья, как неправедно осудивший человека, который уже был создан Им как заслуживающий осуждение. Посему Бог воспринимает человеческое естество, чтобы показать до какой степени оно — вне греха и настолько чисто, что было возможно соединить его с Собою по ипостаси, и чтобы нераздельно оно со–вечнствовати с Ним; и, таким образом, на деле, сделать явным для всех, что Бог — благ и праведен, и Творец добра и наблюдатель (Ефогос) справедливого приговора. Ибо хотя сатана и со–отступившие вместе с ним ангелы ниспали с небес, однако, на основании сохранивших свой чин Ангелов, можно видеть, что зло в Ангелах не по естеству, но напротив, что по естеству в них добро, и Творец их, по естеству, есть Добро, Которым сатана, праведным приговором, осуждается на вечный мрак, как ставший по своей воле виновником зла, тем, что уклонился от прекрасного Добра. После же того, как Адам пал, тем, что отклонился от добра на зло, никого не оказалось, кто был бы неподвижен на зло и после Адама не обнаружился такой человек.

Посему явился Новый Адам — Христос, Который, как говорит Исаия, греха не сотворил и не помыслил, насколько же паче — и не сказал (ничего греховного), ибо в Его устах не обреталось коварство. Не сказал: «Из уст», но — «в устах Его», дабы дать понять безупречность мыслей (Его), как в ином месте он (Исаия) говорит, что прежде чем познать зло, Он избрал добро. И таким образом, Бог оправдался, как было выше сказано, и был показан, как истинно благой и Творец благих дел, поскольку человек был создан безгрешным, и во Христе явившаяся чистота была Им присвоена самому человеческому естеству. Итак, поскольку подобало явить и сделать явным сие неизреченное домостроительство, посылается Богом из пустыни Иоанн, прозванный символически Предтечею, крестящий приходящих к нему и возвещающий, чтобы были готовы уверовать в Приходящего, Который, говорит, крестит их в Духе Святом и огне, Который, при этом, настолько больший его, насколько Дух Святый превосходить воду. Ибо Он — Владыка, свидетельствует Иоанн, и Творец всего, и Повелитель Ангелов и людей, и Его духовная нива это — все люди, и веяльная лопата, т. е. служебные силы, находится в руке и во власти Самого Приходящего. Не только же сам от себя свидетельствует Господень Предтеча, говоря, что Таковым является Приходящий, но приводить также и Исаию, который предвозвестил Его, как Господа, а себя самого объявляет слугою, посланным для предвозвещения Его пришествия и для увещания верующих, дабы они приготовились к принятию (Его), говоря: «Аз глас вопиющаго в пустыни: уготовайте путь Господень» (Лк. 3:4; Ин. 1:23).

Свидетельствует же, к тому же, что и прежде чем он был зачат и родился, Он (уже) был. «Предо мною бысть», говорит, «Иже по мне грядый» (Ин. 1:15), хотя зачатие Его и рождение было позднее Иоаннового. Итак, если Он был первым, то не по плоти, но, следовательно, прежде чем Он стал Плотью. Присовокупляя же, свидетельствует он, что Он — Агнец Божий, взявший грех мира, предвозвещая, что Он — Жертва и заклание ради отпущения грехов наших; но также свидетельствует, что Он есть и Вышний Бог, и сошел с небес, и безгранично–сильный, как и не в меру приявший Духа от Отца. И верующим в Него обещает жизнь вечную; неверующим же угрожает неминуемым гневом Божиим. Будучи же вопрошен своими учениками о себе самом, говорит: «Оному подобает расти, мне же малитися» (Ин. 3:30). И показывая по какой причине не только он сам, но и все настолько уступает Ему, насколько земля — меньше сверхнебесного, говорит: «Грядый свыше, над всеми есть» (ст. 31); вне ряда всех, и сохраняет в целокупности Отеческое совершенство, как Сын Возлюбленный. И еще: «Отец любит Сына, и вся даде в руце Его. Веруяй в Сына, имать живот вечный: а иже не верует в Сына, не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем» (ст. 35–36).

Итак, приходит Христос к крещению, во–первых, во исполнение послушания по отношению к Пославшему Иоанна, как и Сам Он сказал: «Тако бо подобает нам исполнити всяку правду» (Мф. 3:15); во–вторых, ради Своего явления; к тому же, и для того, чтобы положить начало спасительного пути и сделать его достоверным для последующих и крещаемых; кроме того, Он Сам подал пример и представил, что (в этом) подается Дух Святый, и Им установлено крещение, как очистительное врачевство скверн, явившихся в нас вследствие страстного рождения и жизни. Сам же Он, даже и как Человек, не нуждался в очищении, как рожденный от непорочной Девы, и, в течение всей жизни, непричастный греху, но ради нас Он родился и ради нас очищается (в крещении). Посему крещается от Иоанна, и восходящему Ему из воды отверзаются Ему небеса, и, вот, слышится тогда голос Отца: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о немже благоволих» (Мф. 3:17), и как голубь, сходит на Него Дух Божий, являя присутствующим свидетельствуемого свыше. И, таким образом, делается Он явным, как истинный Сын; делается явным и на небесах Отец, как истинный Отец; делается также явным и Дух Святый, происходящий по бытию от Отца, по естеству же на Сыне Отчем почивающий; присутствует же в воде крещения благодать Его и Отца Его и Духа, дабы, по образу Его, затем в крещаемых усваиваемая, эта благодать божественным образом возродила их и обновила и таинственно воссоздала, как сущих уже не от ветхого Адама, от которого они навлекли на себя проклятие, но имеющих рождение от Нового Адама, откуда имели бы благословение, уже будучи не чада плоти, но чада Божия, которые не от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужескаго, но от Бога родились.

Ибо хотя ради упражнения, для испытания, для исправления, для постижения мизерности сего века, они еще и обременены тяжестью сей гибнущей плоти, однако, они — облекшиеся во Христа, с той целью, чтобы возмочь им, проявляя тщание и здесь стать участниками Его образа жизни, а по отшествии отсюда стать общниками Его блаженства и сияния и нетления; и подобно тому, как чрез единого Адама, путем происхождения, перешло на потомков наказание смерти, так — от единого Богочеловека Слова на всех возрожденных Им переходит благодать вечной и небесной жизни. Посему и отверсто для них небо, имеющее принять их в надлежащее время, если воскармливаясь верою в Него и праведностью, отвечающей вере, станут наследниками Божиими, чтобы приять власть и быть сонаследниками Христа, делаясь участниками Его неизреченной жизни и бессмертия, и с Ним пребывая нераздельно и наслаждаясь Его славою; ибо раньше для нас было закрыто небо и мы были сынами гнева, который заключался в том, что мы справедливо были оставлены Богом, вследствие нашего греха и неверия; но ради безгрешности во Христе нашего естества и послушания Богу — мы стали чадами благоволения, связанные во едино со Христом, и возлюбленные сыны и небо отверсто для нас, чтобы и на нас сошел Дух Божий и пребывал в нас, и в надлежащее время мы были подъяты Им на небо, когда Воздвигший Христа из мертвых, оживит и наши смертные тела, чрез обитающего в нас Духа Его, претворяя тело смирения нашего и творя его сообразным телу славы Христовой, чрез Которого мы обогатились бессмертием и воззваны на небеса, где выше всякого начала и власти, одесную Величия, посажено на престоле наше естество. О, глубина богатства и премудрости и человеколюбия Божия! До такой степени знал Бог как переделать наше преступление, происшедшее по добровольному уклонению (от Него), на несравненно лучшее, Своею премудростью, и силою, и человеколюбием! Ведь, если бы не сошел с небес Сын Божий, для нас было бы безнадежным возвращение на небо; если бы Он не воплотился и не пострадал плотию, и не воскрес и не вознесся ради нас, мы бы и не познали бездну любви к нам Бога: ибо если еще в то время, когда мы были нечестивцами, Он не воплотился бы ради нас и не подъял Страдания, мы, которые вознесены Им на такую высоту, не были бы удержаны от низкопробной гордыни. Ныне же, когда ничего не привнесши от себя, мы подъяты на высоту, мы пребываем в смирении и с осознанием взирая на величину обетования и благодеяния, всегда становимся смиреннее, — в чем и спасение.

Итак, Сын Божий стал человеком для того, чтобы явить на какую высоту Он нас возводит; дабы мы не гордились, как будто своими силами мы — победители; чтобы, будучи Сугубым, воистину быть Посредником, соединяя во едино, посредством каждой (из этих двух природ Богочеловечества Своего), обе части; чтобы разрешить узы греха; чтобы очистить скверну, прибывшую от греха плоти; чтобы явить Божию любовь к нам; чтобы показать в какую глубину зла мы впали, так что для спасения нашего долженствовало быть воплощение Божие; чтобы стать примером для нас смирения, которое заключает в себе плоть и страдание, и которое является целительным врачеством гордости; чтобы показать, что наше естество было создано добрым от Бога; чтобы стать Начальником и Удостоверителем Воскресения и вечной жизни, истребив безнадежие; чтобы став Сыном Человеческим и став участником смертности, сделать людей сынами Божиими, сделав их общниками божественного бессмертия; чтобы показать насколько естество человеческое преимущественно пред всеми твореньями было создано по образу Божиему: ибо настолько у него была близость к Богу, что и стало возможным сойтись ему с Ним во едину Ипостась; чтобы почтить плоть (и то — смертную ее), дабы высокомерные духи не считали себя и не считались бы более достойными чести, чем человек, и боготворили себя по причине своей бесплотности и кажущегося бессмертия; чтобы сочетать, разделенно стоящих согласно естеству, людей и Бога, Сам по естеству став Сугубым Посредником. И что за нужда много говорить, — если бы не воплотилось Божие Слово, тогда ни Отец не явился бы как истинно Отец, ни — Сын, как истинно Сын; ни — Дух Святый, и Сам происходящий от Отца, ни Бог в существе и ипостасях, но представлялся бы созданию как некая Сила, именно как и говорили безумные древние мудрецы, а теперь — последователи взглядов Варлаама и Акиндина.

Итак, этим Господь явил Самого Себя и Свое Домостроительство, явил насколько, как нами было сказано, это было возможно; явил же и Отца, как истинно сущего высочайшего Отца. Показал же желающим, как в то время, так и для будущих поколений, — путь восхода (или «возращения») к Нему, побудив и призвав и путеводствовав Своим Собственным образом жизни и учением и чудотворением и пророчеством, лучше же сказать — премудростью и ведением воистину божественным и вышеестественным, для которого ничто не скрыто, ни будущее, ни нынешнее невидимое движение в глубине сердца. Итак, долженствовало тех которые послушают (Его), сделать свободными от рабства диавола; поскольку же человек, испытав на себе гнев Божий (гнев же Божий заключался в том, что человек справедливо был оставлен Благим), был предан в плен диаволу, то долженствовало человека примирить с Творцом, ибо иначе и не было бы возможным освободить его от оного рабства. Следовательно была нужда в Жертве, примиряющей нас с Высочайшим Отцем и освящающей, осквернившихся общением с лукавым. Значит, была нужда в Жертве очищающей и чистой, но также была нужда и в Священнике, и то — чистом и безгрешном. Нужда же была и для нас в воскресении, не только в воскресении по духу, но и — по телу, ради будущих людей, в воскресении, которое будет после в надлежащее время. Итак, долженствовало не только даровать нам сие освобождение и воскресение, но и удостоверить (или — «поручиться»); к тому же — даровать нам восстановление (или — «вознесение») и нескончаемое гражданство на небесах. Нужда же была во всем этом не только для бывших в то время и для будущих людей, но гораздо более — для всех (прежде) от века рожденных: потому что людей в аду было гораздо в большем числе, чем будет людей в будущем, во много большем числе, чем имеющих уверовать и спастись; посему–то, думаю, пришел Христос при завершении веков. Таким образом, была нужда, чтобы и в аду было проповедано Евангелие и явлено сие великое Домостроительство (спасения), и даровано полное освобождение от пленивших бесов и освящение и будущее обетование. Итак, конечно, долженствовало, чтобы Христос сошел и в ад, но все это в духе правосудия и правды (мета дикаеосинис), без чего Бог ничего не совершает.

Ко всему сказанному, долженствовало справедливо перехитрить обманщика–диавола и свести на нет скопленное им богатство, которое тот приобрел путем обмана, при этом победив мудростью зло, в котором началозлобный спесиво достиг совершенства; и с своей гордыни он не был бы сбит, если был бы сломлен Божественною силою, а не мудростью и правосудием лишен владычества. Поскольку же все люди, уклонившись в зло делом или словом, или помышлением, или всем или двумя из сего, загрязнили чистоту, дарованную от Бога человеческому естеству, то была нужда в освящении, а освящение с самого начала совершается посредством жертвы Богу каждого отдельного человека; жертва же должна была быть чистой, но мы не имели принести Богу такую жертву; посему явился единый чистый Христос, и Самого Себя принес Отцу, как Жертву за нас и Начатки, дабы взирая на Него и веруя Ему, и чрез послушание Ему соединенные с Ним, чрез (или — «ради») Него явились пред лице Божие, и получив милость, все бы освятились. Это — то, о чем Господь говорит в Евангелии: «За них Аз свящу Себе, да и тии будут священи воистину» (Ин. 17:19). Потому что не только Жертва, но и приносящий Жертву Архиерей должен был быть чистым и безгрешным, как и Апостол говорит: «Таков нам подобаше Архиерей, преподобен, незлобив, безсквернен, отлучен от грешник, и выше небес бывый» (Мф. 7:26).

Итак, ради этого и подобного, Слово Божие не только стало Плотью, и обитало в нашей среде, видимое на земле и обращаясь среди людей, но также приняло плоть, такую, какая у нас, и хотя совершенно чистую, однако, смертную и болезненную, и ею, как богомудрою «приманкой», Крестом поймав началозлобного змия, освободило от него порабощенный весь человеческий род; ибо когда тиран пал, все тиранствуемое освободилось; и это — именно то, что Сам Господь в Евангелиях говорит: связан сильный, и расхищены сосуды его. Захваченное же Христом было освобождено и оправдано и исполнено светом и обогащено божественными дарами. Посему Давид воспевает: «Возшедши на высоту» — на высоту Креста, конечно, или — если хочешь — на небо, — «пленил плен, дал дары людям» (Пс. 67:19). Таким образом, следовательно, чрез Страсти и Плоть Он обратил в бегство диавола; Богу же и Отцу принося ее в Жертву, как непорочное и всесвященное Заколение, — о, неописуемая щедрость! — примирил с Богом нас, ставших с Ним (Богочеловеком) единого рода. Поскольку же Он подъял страсти по воле Отца, то этим Он стал нам в пример, которые, чрез свое непослушание, погубили себя, а чрез послушание Христово спасены. Явил же, что и смерть Его гораздо драгоценнее, присущего диаволу, бессмертия, худшего десятка тысяч смертей и подлежащего будущей каре, потому что смерть Его явилась виновницей воистину бессмертной жизни, а не второй и вечной смерти, но она (т. е. смерть Христова), в небесных скиниях со Христом пребывает; ибо Он Сам, восстав тридневен от мертвых, и после того, как представил Себя живым для Учеников, вознесшись на небо и пребывая бессмертным, воскресение нам и бессмертие и на небесах вечную и незыблемую и воистину блаженную жизнь даровал и сделал достоверной; единой смертью Своей Плоти и единым воскресением ее, исцеляя нас от сугубой для нас смерти (души и тела) и освобождая нас от сугубого плена, именно — плена души и тела. Ибо лукавый стал мертвым духом, когда вследствие сознательного, по его воле, греха, справедливо был оставлен Богом, Истинной Жизнью; будучи же полнотою зла и князем завистливым, лживым, началозлобным, он не перенес того, что человеческая жизнь протекала в месте наслаждения, говорю — в раю, — но гибельным советом обольстив, сделал его общником и греха и смерти по духу. За этой же смертью духа необходимо последовала и смерть тела; и таким образом лукавый чрез единую собственную свою смерть, доставил нам сугубую смерть, и низринув, — даже ниже себя самого, — он, возмнив о себе, казался великим и высоким, как перехитривший нас замыслом и поработивший, и, как бессмертный, увы, представлялся нам богом; да и после смерти, став обладателем наших душ, как оставленных (Богом) и сведши их в ад, заключал их в неразрешимую, как казалось, темницу.

Но создавший нас Бог, сжалившись над таковым нашим бедствием, благоволил снизойти туда, куда мы ниспали, дабы призвать нас оттуда, как единый явившийся в мертвых свободный, снизшедший туда духом живым; но и больше того — Божественным светом осиявающий и излучающий живительную силу, чтобы просветить сидящих во тьме, и по духу оживотворить там (в аду) веровавших в Него, оживотворить же также и тела всех в тот день, в который установил оживить и судить весь человеческий род, как и научает нас чрез Послание Корифей в Апостолах: «На се бо и мертвым благовестися, да суд убо приимут по человеку плотию, поживут же по Бозе духом» (1 Пет. 4:6). Немного же выше в этом же послании показывая, кто, и каким образом, проповедывал Евангелие мертвым в аду, говорит: «Христос единою о гресех наших пострада, праведник за неправедники, да приведет ны Богови, умерщвлен убо быв плотию, оживь же духом: о немже и сущим в темнице духовом (т. е. — душам мертвых от века) сошед проповеда» (3:18–19). Итак, подобно тому как лукавый, чрез едину свою смерть по духу, произвел для нас сугубую смерть (т. е. смерть и души и тела), так Благий, чрез едину Свою смерть по телу, излечил в нас сугубую смерть, и чрез единое воскресение Своего Тела, даровал нам сугубое воскресение, посредством (Своей) телесной смерти низлагая имущего, в силу смерти, власть над нашей душою и телом, и в том и в другом освобождая нас от его тирании. Лукавый принимает на себя вид змея, чтобы посредством сего обольстить человека, а Слово Божие воспринимает человеческую природу, чтобы посредством нее перехитрить обманщика, и, Оно воспринимает ее неприступной для обмана и чистой, и таковой до конца сохраняет, принося ее Отцу как Жертву (Начатки), ради освящения нас чрез наше же человеческое естество. Если же Слово Божие восприняло бы тело неподвластное смерти и страданию, то каким образом мог бы оказаться обманутым, мог бы прикоснуться к Нему диавол — само сущее зло?

Посему–то он и не касался до тех пор, пока не узнал, что Христос имеет плоть подвластную страдание (Пафитон сома); ибо, постившись в пустыни сорок дней и не голодая — ибо если и имел тело, способное испытывать страдание, но тогда не совершил бы этого и не выдержал, если бы не допустила сего, сочетанная с телом, сила Всемогущего — Он, как говорит Евангелие, потом взалкал. Тогда–то впервые дерзнув и приблизившись, началозлобный принес искушения, стараясь проникнуть в Его душу. Поскольку же с силою был отринут, и опять приступив, искушая всеми вообще способами услаждения, был державно побежден, то ослабевший и разбитый и постыженный, бежав отступил. Почему же оказался разбитым искуситель, дерзнувший приступить по удобоболезненности тела (Богочеловека)? — Потому, что безгрешного Человека он побуждал к совершению греха. Итак, бежит таким образом постыдно отбитый, Христос же, не ослабил в преследовании его, изгоняя его из душ одержимых им, исцеляя одержимых болезнями единым повелением, воскрешая мертвых, не только недавно умерших, но даже уже разлагавшихся; к тому же, — проповедуя покаяние и объявляя, что приблизилось Царство Небесное, и приводя души к вере и к образу жизни, противоположному тому, чему учил супостат; затем, грешников обращая и принимая; и не только же это, но и Своим Ученикам даруя власть над бесами. Было ли это, разве, выносимо для сатаны и отступивших вместе с ним ангелов? Разве, обдумывая каким образом сокрушить враждебную ему таковую силу, он ничего не предпринял бы? Разве ему было выносимо, что живет Такой Человек, Который изгоняет его из людей и свергает с многовидной его тирании над ними? Посему, вот, бешенствуя на Христа, — но поскольку он знал по опыту, что Оная Богомужная Душа неприступна ни для каких страстей, которых он сам явился начальником, и совершенно невосприимчива для смерти, которой он, сам по себе, явился творцом для людей, в то время как тело Его подвержено болезням и смерти, то не будучи допущен сам от себя нанести Ему таковую смерть (т. е. телесную смерть, А. А.), — он движет души неверных иудеев к убийству Его, возбудив в них зависть и неукротимое бешенство против Него, потому что и их Христос обличал и отвергал, как злых. Итак, он движет и возбуждает их к убийству Его, к казни бесчестной и применяемой только в отношении злодеев и нечестивцев, полагая таким образом и Его отстранить от земли и самое имя Его сделать поносимым. Дерзко же он был уверен, что когда Он умрет, то и Его душу, как и души всех от века, он будет иметь заключенной в аду.

Таким образом обманщик обманулся, напав на плоть Христову, как подверженную болезням и смерти, и, вот, против воли, принес Свет в мрачную и вожделенную для него преисподнюю, и представил Дарователя жизни душам, тиранствуемым им в силу духовного умерщвления; не только это, но и Тело, от которого проистекло воскресение и бессмертие, он смешал с мертвецами, поспешив предать его смерти и могиле. Мог же Господь, воистину, и эти его злые умыслы разрушить, но не сделал, напротив еще больше пожелал подъять Страсти ради нас, для чего и стал Человеком. Ибо если бы Он не был Человеком, то не возможно было бы Ему пострадать; а если бы не был Богом, бесстрастным по Божеству пребывая, то не мог бы плотью ради нас принять такую смерть, благодаря которой даровал нам восстание или, лучше сказать, воскресение и бессмертие; и не веровалось бы (если бы Он не был Богом), что Он действительно мог не испытывать страдания, но что добровольно изволил пострадать, чтобы показать, что Его смирение имело нас освободить и воздвигнуть, и уча, на деле явить, что долженствует до смерти бороться за праведность, и возвестить верующим силу (значение) бессмертия, — бессмертия, которое будет заключаться не только во всегдашнем пребывании, но в пребывании непричастном вечной гибели, — я говорю о ужасающем оном мучении (наказании), уготованном для диавола, — в пребывании, которое будет выражаться в совечнствовании вместе с благими Ангелами, в сонаслаждении прекрасным и нескончаемым Царством. Вот почему ради этого Он подверг Себя смерти, которой не был должен, но которой Он подвергся ради нас, дабы нас, подвергнувшихся смерти в силу долга (Епофиломенос) освободить (или «искупить» — Литроситэ) от рабства диаволу и смерти; смерти же, имею в виду, и по духу и по телу, во времени и в вечности; потому что за нас — повинных по причине греха, — дав в искупление Свою — невинную по причине безгрешности — Кровь, Он искупил нас от вины, отпустив нам грехи и рукописание их на Кресте разорвав, искупил нас от тирании диавола. Ибо тот, прельстившись и как бы широко разинув пасть и поспешив пролить Оную Кровь Владычню, (Которая — наше Искупление), не только неповинную, но и богатую божественной силою, — не только от этого ничего не приобрел, но, наоборот, оказался крепко связанным, выставленным на поругание Крестом Христовым; и таким образом мы были исторгнуты из его рабства и перемещены в Царство Сына Божияго, мы — которые были раньше сосудами гнева (Божияго), а ныне, благодаря Ему, стали сосудами милости (Божией), Который связал сильного, (сильного при сравнении с нами), диавола и расхитил его сосуды; Который справедливо затем, как неправедно умерщвленный по внушению диавола, воцарился над нами, правосудием таинственно победив началозлобного, и явно показав всемогущую силу, и одолев смерть по телу, и восстав тридневным из мертвых, и восшедши на небеса, и возсевши одесную Отца в той самой плоти, которую ради нас носил и согласно которой умер, сделав достоверным для нас воскресение из мертвых и возвращение на небо и наследие Царства, — если только и мы, подражая Ему, будем праведностью одолевать князя греха, отражая его нападения и подстрекательства к дурным страстям, и доблестно перенося его злоухищрения.

Вот почему, хотя чрез божественное крещение Господь нас и возродил и чрез благодать Святаго Духа запечатлел в день Искупления, однако оставил еще иметь смертное и страстное тело, и хотя Он изгнал начальника зла из душ человеческих, однако допускает ему нападать изовне, чтобы человек, обновленный, согласно Новому Завету, т. е. Евангелию Христову, живя в доброделании и покаянии, и презирая удовольствия жизни, перенося же страдания и закаляясь в нападениях врага, — уготовал себя в сем веке к вмещению нетления и оных будущих благ, которые будут соответствовать будущему веку. Следовательно, верный должен радоваться надеждой; и поскольку здешняя жизнь закончится, должен благоразумно с верою ожидать блаженства, которое будущая жизнь будет заключать в себе нескончаемо. В разумении же веры долженствует в стойкости переносить ту несчастность, которую достойно в виде наказания несет в себе эта жизнь, и чрез неподатливость греху, если придется, до крови противиться начальнику, сотруднику греха и построенным им ухищрениям; потому что, за исключением греха, ничто в этой жизни, ни сама смерть, не есть бедствие, хотя и походило бы на бедствие. Посему, вот, и лик Преподобных — сами себе причиняли огорчения (бедствия) телу; Мученики же — насильственно наносимую им другими смерть соделали весьма славной и доставительницей жизни и славы и Царства вечного и небесного, доблестно и богоугодно использовав ее (смерть); потому что именно для того и после того, как упразднил смерть Своим Воскресением, Он допустил, чтобы она еще оставалась для Его (верных), а вместе с нею допустил быть и другим бедствиям в этом мире, чтобы человек о Христе в этих обстоятельствах борясь за Истину, являемую в образе жизни и в догматах веры Нового Завета, уготовал себя (или — «был уготован») для оного будущего нового и нестареющего века.

Итак, сами бедствия приносят пользу, с верою стойко, переносящим их: для погашения грехов, для упражнения, для испытания, для реального постижения бедственности этой жизни, для пламенного побуждения духовной жажды и постоянного искания оного, во веки пребывающего, усыновления и Искупления и воистину новой жизни и блаженства. И поскольку наше во Христе усыновление и обновление по телу и душе является многосторонним, имея начало и завершение и то, что между ними, то, как начало, Он установил нам благодать крещения, подающую отпущение всех согрешений и кары, вследствие проклятия, и называемую «Банею пакибытия»; завершение же дарует воскресение, на которое уповают верные, и жизнь, в будущем веке обетованную ; а между ними — жизнь согласно Христову Евангелию, которой, преуспевающий о Бозе человек, воскармливается и возрастает изо дня в день в познание Бога, в праведность, и освящение, не на много меньшее от (состояния) Ангелов , изгоняя из себя пристрастие к низменному, и перемещая влечение от видимых и плотских и привременных вещей — на мысленные и духовные и вечные.

Эти три стадии обновления во Христе, Зритель неизреченных таин Духа, Сосуд Избранный, великий Павел, уча нас, начертывает в послании к Римлянам: «Елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть Его крестихомся. Спогребохомся убо Ему крещением в смерть» (Рим. 6:3–4). Это — начало нашего обновления: ибо рукописание наших грехов Христос на Кресте разорвал, и чрез крещение спогребающихся с Ним сделал неповинными. Послушай же о середине, следующей за началом: «Да якоже воста Христос от мертвых, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем» (там же); и присовокупляет затем, завершение обновления, являя: «Аще бо сообразни быхом подобию смерти Его, то и воскресения будем» (ст. 5). А затем очевиднее показывая начало и род обновления и усыновления, говорит: «И мы сами начаток духа имуще, и мы сами в себе воздыхаем, всыновления чающе» (Рим. 8:23). «Начатком Духа» называя освящение и благодать Духа, которую приемлем в божественном крещении, освобождаясь от грехов и обновившись, и туне (без всяких заслуг с нашей стороны) благодатью Христовою бываем оправданы: ибо в этом заключается начаток оных будущих благ. Говоря же «усыновления ожидая», он, показывая, что говорит не о усыновлении на основании крещения, но о оном будущем и совершенном и прочном усыновлении, присовокупляет к сказанному: «избавления (чающе) телу нашему» (там же), т. е. — избавления от страстей (или — «удобоболезненности и страстности») и разрушения (тленности) его; ибо здесь усыновление часто терпит неудачу; в то время, как оное — сущее в пакибытии и воскресении из мертвых, является совершенным и воистину прочным.

Он же и в Послании к Филиппийцам еще отчетливее излагает завершение (конечную цель) этого обновления, говоря: «Спасителя ждем Господа нашего Иисуса Христа, Иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его» (Фил. 3:20–21); ибо, как Христос умер в немощи и бесчестии тела, восстал же в силе и славе божественной, так и пожившие о Христе сеются в смерть, скажем опять словами Павла, в немощи и бесчестии, восстанут же в силе и славе, прияв тело прославленное и чистое, какое имел Христос после Воскресения, став Первенец из мертвых и Начаток усопших. Но оное обновление по телу, так сказать, верою зрится ныне; не самым видением, не самою еще вещью, но — надеждою; и само обновление воспринимает начало, как было сказано, в божественном крещении, чрез отпущение грехов, усиливается же и возрастает чрез праведность в вере, все более и более обновляясь в познании Бога и в соответствующих сему добродетелях; примет же завершение в будущем некогда — лицо–к–лицу зрении Бога; ибо ныне зрит (как бы) чрез зерцало и в гадании; посему и весьма возлюбленный Христу Иоанн (Богослов), соединяя в одно оба обновления, т. е. обновление тела и обновление души, «Ныне», говорит, «чада Божия есмы». Это — начало усыновления, но — «не у явися, что будем: вемы же, яко егда явится, подобни Ему будем, ибо узрим Его, якоже есть» (1 Ин. 3:2). Это — завершение, дарованного нам чрез Христа (или — «благодаря Христу») усыновления о Бозе и обновления; о чем также и в Евангелии он же самый говорит: «Даде Христос область верующим во имя Его чадом Божиим быти, иже не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Бога родишася» (Ин. 1:12–13); ибо говоря, что мы не от плоти, но от Бога родились, Он являет пакибытие и усыновление чрез божественное крещение, о чем он и в послании говорит, что мы «ныне чада Божия есмы». Говоря же, что Он нам дал власть быть чадами Божиими, как будто мы еще не таковые, он показал завершение усыновления; ибо как новорожденный младенец имеет силу от природы стать мудрым, и потенциально он — мудр; с течением же лет, если при этом сшествуют и содействующие развитию обстоятельства, тогда и, действительно, будет мудрым, — так и возрожденный чрез божественное крещение, воистину восприял потенциальную силу, чтобы стать сообразным телу славы Сына Божияго; так что если будет шествовать в новизне жизни, жительствуя согласно Христу и по Его Евангелию, то в воскресении, при происходящей от сего силы для совершенства, уже не верою и надеждою, но самой истиной и вещью возымеет прославленное и чистейшее тело, какое и Сам Господь имел после Воскресения. Воскреснут же и мертвые тела нечестивцев, но не в небесной славе, потому что они не будут со–образными телу славы Христовой; не узрят они, обетованного верным, видения Бога, которое именуется также и Царством Божиим; ибо говорится: «Да возмется нечестивый, да не видит славы Господни» (Ис. 26:10). Но рожденные и вскормленные о Христе и пришедшие, насколько это возможно, в меру возраста исполнения Христова, блаженно сподобятся божественного сияния и сами, согласно написанному, воссияют как солнце в Царстве Отца их.

Этого же божественного сияния и светозарности и Адам, быв участником прежде преступления, как бы, воистину, одетый в торжественное одеяние славы, не был наг и не стыдился, что наг, но был гораздо более, так что и выразить невозможно, украшен, чем ныне носящие на себе диадемы, украшенные множеством золота и драгоценными камнями. Сие наше естество, постыдно обнажившееся, вследствие преступления, сего божественного сияния и светозарности, Слово Божие, помиловав и по человеколюбию восприяв, показало на Фаворе избранным из числа Учеников — вновь и еще в более сильной степени облеченным в эту божественную светозарность, чем некогда мы были, и ясно представило каковыми мы, верующие в Него и получающие в Нем совершенство, будем в будущем веке. Ты найдешь, что залоги сего совершенства, принадлежащего живущим о Христе, были явно даны уже здесь (в этой жизни) Святым Божиим, наслаждающимся уже теперь благом будущего века. И предваряя, это явил Моисей, на славу лица которого не могли взирать сыны Израилевы, и после него еще нагляднее показал Сам Господь, просияв на горе во свете Божества до такой степени светозарно, что ни даже избранные из Учеников, хотя и приявшие тогда духовную силу, взирая, не могли выдержать. Лицо же Стефана, как написано, выглядело как лицо Ангела, и сам он с земли взирая за пределы небес, где Христос воссел одесную Величия, видел пренебесную славу Божию. Да и мало ли было бы затем перечислять и приводить всех тех, которые еще здесь прияли залоги будущих благ и блаженно улучили оного божественного сияния и светозарности, что да будет и нам получить благодатью и человеколюбием, ради нас воплотившегося, и страдавшего, и погребенного, и воскресшего, и поникновенное наше естество на небеса вознесшего и почтившего со–седением с Отцом, — Иисуса Христа Господа нашего, Которому подобает слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцем и Пресвятым и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.