/Став обладателем магического ятагана, Драгут уверовал в то, что именно он должен стать величайшим полководцем исламского мира, которому благодаря волшебной силе ятагана Барбароссы удастся одержать решительную победу над христианами. В это время в плен к нему попал некий дворянин из Тулузы, который, снедаемый жаждой узнать тайные науки Востока, пошел на то, чтобы принять ислам. Столь чудовищный поступок он совершил, рассчитывая пожить среди арабов и изучить арабский настолько, чтобы суметь прочитать древние арабские тексты, полные тайных знаний. Драгут приблизил его к себе, оценив его острый ум и значительную ученость, и поручил писать хронику будущих подвигов величайшего полководца ислама, которым Драгут себе уже искренне полагал, «Хронику Драгута». Поскольку дворянин еще не овладел в достаточной степени ни арабским, ни турецким языками, то Драгут скрепя сердце разрешил ему составлять хронику на латинском языке. Драгут повелел начать хронику с истории и описания деяний братьев Барбаросса, которых считал величайшими воинами из тех, кто был до него самого. Проводя почти все время вместе с Драгутом, дворянин случайно узнал тайну магического клинка и твердо решил вырвать его из рук мусульман, дабы спасти христианский мир от страшной угрозы. Когда единственной силой, способной противостоять туркам, остался только Мальтийский орден, Драгут однажды с гордостью объявил, что в ближайшее время на Мальту отправится невиданный доселе флот с огромной армией, чтобы уничтожить гнездо христианских разбойников и открыть путь для победного возвращения мавров в Испанию. Когда дворянин узнал, что султан отправляет Драгута на помощь Мустафе-паше, то он понял: пора действовать. С огромным риском он сумел заказать искусному мастеру ятаган с рукоятью, неотличимой от той, что была на ятагане Барбароссы: для этого ему пришлось отдать все сбережения, накопленные за время службы у Драгута. Фальшивый ятаган дворянину удалось подменить на настоящий, когда однажды измученный осадными работами Драгут уснул мертвым сном. Накладка, препятствовавшая извлечению ятагана из ножен, оказалась как нельзя кстати: она давала надежду, что Драгут не скоро обнаружит подмену.

В день своей гибели Драгут уступил настойчивым просьбам дворянина взять его с собой, чтобы быть очевидцем падения мальтийской твердыни. Дворянин захватил с собой шкатулку с хроникой, а завернутый в материю ятаган спрятал в суму с водой и провизией. Незадолго до своего пленения турецкими пиратами дворянин побывал на Мальте, прослышав, что там есть пещеры и строения, оставленные неизвестными древними народами. Пытаясь найти эти пещеры, дворянин случайно обнаружил на ненаселенном мысу вход в пещеру, ведущую в систему древних ходов. Со стороны моря вход в пещеру был загорожен огромным валуном, оставлявшим между ним и склоном скалы узкую щель, в которую с трудом мог протиснуться человек. Когда он увидел, что Драгут высаживается именно на этом мысу, то план действий сложился мгновенно. Осталось ждать удобного случая. И он волей Божьей наступил! Христианин внезапно стал свидетелем того происшествия, которое турки тщательно скрыли. Между Пиали-пашой и Драгутом возникла ссора, и телохранители Пиали-паши бросились на Драгута. Остальные воины уже ушли в глубь перешейка, и этого никто не мог видеть. Пиали-паша хотел захватить ятаган Драгута, прослышав откуда-то о его магической силе. Телохранители убили Драгута, и Пиали-паша, ликуя, забрал находившийся при Драгуте клинок. Можно представить разочарование, постигшее Пиали-пашу вскоре! В этот момент недалеко упало огромное ядро, выпущенное из бомбарды форта Сан-Анджело. Бомбарды стреляли редко, из-за огромного расстояния ядра в основном падали в воду. Но Пиали-паша приказал скрыть факт убийства Драгута от солдат, а затем воспользовался случайным падением ядра на каменистый перешеек, чтобы распространить слух о ранении Драгута отбитым ядром осколком скалы. Увиденное прибавило решимости дворянину: он понял, что теперь турки в любом случае не оставят его в живых. Один из турок заметил его и бросился вслед. Дворянину удалось достать ятаган из ножен и убить турка, однако тот, умирая, успел выстрелить из пистолета и раздробить противнику руку. Не обращая внимания на боль, дворянин заспешил к заветному валуну. Убедившись, что его никто не преследует, дворянин обмотал чалмой искалеченную руку, дабы следы крови не навели на него возможных преследователей, и скрылся в спасительной пещере. В этих древних лабиринтах он спрятал волшебный ятаган. Найти его там случайно невозможно. А путь к нему укажет абака.

На этом текст заканчивался.

Итак, ятаган хранится в пещерах скалистого мыса, на котором нашел свою смерть Драгут! Кстати, изложенная в тайных комментариях история его гибели полностью опровергает официальную версию гибели прославленного корсара. И ведь ее описал очевидец, чудом оставшийся в живых и уведший из-под носа турок магический ятаган! Кстати, о ятагане: не за ним ли отправился на Мальту Игорь?

Я нашел в Интернете подробную карту Мальты и обнаружил, что сейчас на месте гибели Драгута находится форт Тенье. Крайняя точка мыса до сих пор называется Драгут-пойнт. Но что за загадочная абака, которая должна указать путь к спрятанному артефакту?

Я знал, что абака – это древняя счетная доска, прообраз конторских счетов. Но, порывшись в Интернете, я обнаружил, что словом «абака» называют еще и многолетнее тропическое травянистое растение рода банан, родиной которого являются Филиппины, а также плиту, составляющую верхнюю часть капители колонны. Вообще, как выяснилось, древние словом «абака» или «абак» называли многие предметы четырехугольной формы, в том числе и шкаф для посуды.

Я решил внимательно рассмотреть фотокопию текста. Хотя он был плохо читаем и Знаменский для его исследования использовал специальную программу, я увидел, что латинскими буквами это слово написано так: abaca. Между тем энциклопедия утверждала, что на латинском языке слово, обозначающее как счетную доску, так и ряд предметов прямоугольной формы, должно писаться abacus. А вот по-испански растение абака пишется abaca! Я было обрадовался, решив, что автор комментариев к «Хронике Драгута» имел в виду как раз растение: ведь Филиппины Магеллан открыл еще в 1521 году. Однако, изучив справочные данные, я пришел к неутешительному выводу: испанская колонизация островов началась позднее, с 1565 года, как раз в год Великой осады. Так что, несмотря на то, что из пресловутой абаки выделывалась знаменитая манильская пенька, распространение она получила много позже. Так что никакого «пути» в мальтийских пещерах филиппинское растение абака в 1565 году указывать не могло. Но что же это в таком случае?

* * *

Встретившись с Тавровым и Знаменским, я обсудил с ними результаты прочтения «Хроники Драгута».

– Неужели Русанов помчался на Мальту искать этот мифический ятаган? – недоверчиво покачал головой Тавров.

– Вполне может быть! – заверил я. – Он же был ученый-исследователь, энтузиаст своего дела. Поверьте мне: на Игоря это очень похоже!

– По крайней мере, теперь ясно, почему автор хроники стал вдруг писать левой рукой, – заметил Знаменский.

– В смысле? – не понял Тавров. – Что ты имеешь в виду?

– Все тексты хроники написаны одним и тем же человеком, но основной текст он писал правой рукой, а вот тайные комментарии на полях и приписку о событиях после смерти Драгута он выполнил левой, – пояснил Знаменский.

– Это ты еще в прошлый раз говорил! – нетерпеливо перебил его Тавров. – А дальше что?

– Вы хотите сказать, что дворянин из тайных комментариев и автор Хроники – одно и то же лицо? – догадался я. – Ведь он упоминает, что в схватке с турком лишился кисти руки. Да?

– Подождите! – воскликнул Тавров. – Но почему тогда он пишет о себе в третьем лице?

– Так он же не чистосердечное признание у следователя в кабинете писал, а хронику, – напомнил я. – Писал, между прочим, по заказу самого Драгута. А хронику обычно принято писать с позиции стороннего наблюдателя. Да и Драгуту, я думаю, не понравилось бы, если бы в хронике, кроме братьев Барбаросса и его самого, в качестве действующего лица появился бы еще и нанятый писака! Потому автор хроники и пишет о себе в третьем лице.

– Но почему тогда он и в тайных комментариях пишет о себе в третьем лице и даже не раскрывает своего имени? – возразил Тавров.

– Ваш вопрос, Валерий Иванович, сам по себе уже содержит ответ, – усмехнулся я. – Не раскрывает имени потому, что не хочет его раскрывать по одному ему ведомым причинам. Думаю, что для нас не так уж важно имя автора хроник, поскольку он уже давно умер. Поэтому предлагаю вернуться к теме исчезновения Игоря Русанова.

Возражений не последовало, и я продолжил:

– Давайте примем за основу версию о том, что Русанов помчался на Мальту, прочитав в «Хронике Драгута» о мифическом ятагане. Выходит, что он либо раскрыл тайну пресловутого «абака», либо имел серьезные основания считать, что раскроет эту тайну на Мальте. Возражений нет?

И на этот раз возражений не было.

– Как и при помощи кого Русанов мог раскрыть – или, по крайней мере, надеяться раскрыть – тайну «абаки»? Скорее всего, при помощи кого-нибудь из местных специалистов, – заключил я и обратился к Таврову: – Валерий Иванович! Вы, помнится, высказали предположение, что Русанов уже был на Мальте. Вы это сумели проверить?

– Еще нет, – признался Тавров.

– Жаль! – с досадой заметил я. – Если он там уже был, то наверняка обзавелся связями среди местных историков и мог рассчитывать на их помощь. Вот бы хорошо было выйти на этих мальтийских знакомых Русанова!

– Я в английском не силен, – вздохнул Тавров. – А так… других проблем нет.

– Я в английском тоже силен не очень, но объясниться в любом случае смогу, – ответил я и язвительно добавил: – Вы мне только найдите этого мальтийского товарища, а уж я у него все узнаю!

– Это как раз не проблема, – скучным голосом отозвался Тавров и протянул мне свернутый вдвое лист бумаги. Я взял его, развернул и прочитал распечатанный на принтере текст: Professor Michael Camillieri, B.A. (Hons.), D.Phil. (Oxon.), University of Malta, Faculty of Arts, Department of History.

– Что это, Валерий Иванович? – недоуменно спросил я.

– С этим человеком состоял в переписке Игорь Русанов, – будничным тоном сообщил Тавров. – О чем они переписывались, сказать не могу, поскольку английским, как я уже предупреждал, не владею. Но вот личные данные этого товарища скопировал и распечатал.

– Вы нашли переписку Русанова с профессором из Мальтийского университета? – воскликнул я. – Где и каким образом?!

– Как где? – уставился на меня Тавров. – В его почтовом ящике.

– Я видел этот ящик, в нем лежали только фотокопии «Хроники Драгута», – возразил я.

– Я имею в виду другой ящик, – пояснил Тавров. – С которого Русанов сам себе отправил фотокопии. Там же адрес отправителя стоял: ящик с таким же именем, но на Яндексе.

– Но как вы получили к нему доступ? – с подозрением осведомился я. – Откуда вы узнали пароль?

– Я обратился к специалисту, и он за десять евро сказал мне пароль, – поведал Тавров.

– Вы взломали чужой почтовый ящик?! – изумился я. Вот тебе и бывший служитель закона!

– Не взломал, а воспользовался услугами специалиста, – поправил меня Тавров и вдруг рассердился: – Слушайте, Мечислав! Вы мечтали узнать имя мальтийского товарища, с которым Русанов поддерживал контакт? Ваша мечта исполнилась. Что же вам еще надо?!

– Пароль, – сказал я. – Вы забыли написать пароль от почтового ящика. Я хочу прочитать, что именно обсуждал Русанов с этим мальтийским профессором.

* * *

Тавров записал на том же листке пароль, и я, торопливо попрощавшись с ним и со Знаменским, помчался домой к компьютеру.

Да, это был рабочий ящик Русанова. Тот, на mail.ru, он создавал как запасной, на случай проблем с почтой Яндекса: помнится, я сам посоветовал ему это сделать. Русанов добросовестно сохранял все послания в папках «входящие» и «отправленные». Среди его корреспондентов оказалось довольно много женщин, и, хотя я был уверен, что это в основном деловые письма, читать их не стал: органически не могу читать чужие письма. Разумеется, в них могла содержаться информация по делу: скажем, Русанов мог поделиться с кем-нибудь своими планами или затронуть причины внезапной поездки на Мальту. Но преодолеть внутренний барьер, запрещающий читать чужие письма, я не смог. Пусть это делает Тавров: он детектив, это его профессиональная обязанность. А я – увольте!

Поэтому я прочитал лишь переписку Русанова с профессором Университета Мальты Камилери. Собственно, она состояла всего лишь из трех писем. Первое письмо датировалось прошлым годом, причем отправлено было Русановым. В нем он благодарил Камилери за оказанную ему помощь во время пребывания на Мальте. Второе письмо Игоря было отправлено за три дня до отъезда Русанова на Мальту. В нем он сообщал Камилери о своем приезде на Мальту и необходимости срочной консультации по одному весьма важному делу. И вот тут я понял, как был прав в своем убеждении, что именно «Хроника Драгута» подвигла Игоря на внезапный мальтийский вояж: он спрашивал Камилери, не известно ли ему специфическое мальтийское понятие, обозначаемое словом «abaca».

Вот оно! Игорь всерьез воспринял содержание тайных комментариев к «Хронике Драгута» и помчался на Мальту искать мифический ятаган. Необходимо срочно связаться с Камилери, тем более что есть действующий адрес его электронной почты.

Я не стал особенно биться над стилем письма или мучиться по поводу правильности своего далекого от совершенства английского. Памятуя свою основную иженерную специальность, когда мне приходилось часто общаться с зарубежными соисполнителями, я составил письмо по привычной форме, забив в шапку все «титулы» Камилери и начав текст с «Дорогого сэра», а закончив «С наилучшими пожеланиями».

Я сообщил Камилери, что являюсь другом Игоря Русанова и озабочен тем, что он не вернулся с Мальты в Россию из последней поездки. Поэтому я прошу многоуважаемого профессора Камилери сообщить мне известные ему подробности пребывания господина Русанова на Мальте.

Профессор откликнулся очень быстро, не прошло и двух часов. Он выразил глубокую обеспокоенность фактом исчезновения Игоря и заверил, что он встречался с Русановым всего один раз: на следующий день после приезда Игоря на Мальту. Господин Русанов не делился с ним никакими планами и лишь сообщил, что приехал на неделю.

Мне не понравилось содержание ответа. То есть получается, что Игорь встретился с ним только для того, чтобы сообщить, когда он покидает Мальту? Абсурд!

И я прямо в лоб задал короткий вопрос профессору: как насчет «abaca»? И стал с нетерпением ждать реакции. Если профессор что-то скрывает, если он причастен к исчезновению Игоря, то наверняка забеспокоится. А его беспокойство может вылиться в один из следующих вариантов: или он испугается настолько, что просто замолчит, отметив мои послания как «спам»; или он испугается, но сохранит хладнокровие и попытается выведать, что мне известно о мальтийских планах Игоря вообще и об «абаке» – в частности.

Профессор, против ожидания, повел себя мирно. Он ответил, что, к его сожалению, никакой связи «abaca» ни с Мальтой вообще, ни с фортом Тинье выяснить не удалось.

Хм… форт Тинье? Я сверился с подробной картой Мальты на сайте maltavista.ru: форт Тинье находится в конце мыса, на котором расположен город Слима. А крайней точкой мыса является Драгут-пойнт! Значит, те самые пещеры, в которых дворянин из Тулузы спрятал ятаган, находятся под фортом Тинье. Я про форт не упоминал: значит, это Игорь спрашивал Камилери про форт Тинье.

Я тут же отбил послание с убедительной просьбой подробно рассказать о том, удалось ли Игорю проникнуть в пещеры под фортом Тинье. Я подчеркнул, что, вероятно, Игорь мог там просто заблудиться.

В ответном письме Камилери категорически отверг эту возможность. Он сообщил, что Игорь сразу же по прилете на Мальту созвонился с ним и попросил найти человека, знающего подземные сооружения форта Тинье. Камилери знал такого человека. Звали его Джон Бордж. Во время Второй мировой войны он служил в береговой обороне Мальты, их казармы находились как раз в форте Тинье. После знаменитой атаки взрывающихся катеров диверсантов из итальянской Десятой флотилии МАС на Гранд Харбор – то бишь Большую Бухту – британское командование обеспокоилось тем, что в следующий раз диверсанты могут попытаться проникнуть в подземные лабиринты. Командир приказал Борджу и другим солдатам тщательно осмотреть берег возле форта и замуровать подозрительные отверстия каменными блоками – кроме тех, которые находились под надежной круглосуточной охраной. Они замуровали несколько таких входов. Вроде бы один вход находился как раз со стороны Драгут-пойнт. Но входы были замурованы, и Бордж был уверен, что их никто не размуровывал. Разобрать кладку без применения отбойных молотков невозможно. Русанов, по словам Камилери, был очень разочарован и к этому вопросу больше не возвращался.

Я тоже был разочарован, когда прочитал письмо Камилери. Вряд ли Игорь стал бы орудовать отбойным молотком, даже если бы сумел его раздобыть. Но что же тогда с ним случилось? Что, если он сам обследовал форт Тинье, нашел там незамурованный вход – ведь замуровывали входы со стороны моря, а не внутри форта – и заблудился в подземных лабиринтах?

Честно говоря, я зашел в тупик и не знал, что дальше предпринять. Настало время посоветоваться с Тавровым. Кстати, надо было узнать, что сделало наше посольство на Мальте для поисков Русанова.

* * *

Тавров с интересом выслушал мой рассказ о переписке с мальтийским профессором.

– Думаю, что он ничего не скрывает, – согласился он со мной. – Действительно, если бы он был причастен к исчезновению Русанова, то постарался бы вытянуть из вас максимум информации. А он сам подробно о многом рассказал. Итак, что мы знаем? Что Русанов действительно поехал на Мальту искать ятаган Барбароссы; что он знал о «пути, который укажет абака», не больше того, что написано в хронике; что он собирался с помощью Камилери проникнуть в подземный лабиринт под фортом Тинье. А что мы не знаем?

– А не знаем мы всего остального, – с досадой констатировал я. – Мы даже не знаем, рискнул ли он предпринять самостоятельное исследование форта Тинье. Если рискнул, то тогда очень просто объяснить его исчезновение… Но об этом даже не хочется думать! Вдруг он свалился в какой-нибудь колодец и не смог оттуда выбраться? Даже если он не разбился и не искалечился, даже если нашел там воду – все равно без пищи он долго не продержался бы.

– Да, времени прошло порядочно, – мрачно кивнул Тавров. – Вряд ли он захватил с собой в подземелье запас продовольствия хотя бы на три дня: с таким запасом по пещерам не полазаешь.

– Как там посольство? – спросил я. – Ищут?

– А что посольство? – вздохнул Тавров. – Этим делом занялся консульский отдел. Выяснили, что по паспорту Русанова никто Мальту не покидал. Заведующий консульским отделом сообщил, что они уведомили о происшествии местную полицию, проверили больницы и морги. Собираются развесить листовки с фотографией Русанова, но тут возникли проблемы с мальтийскими чиновниками: те просят немного с этим повременить – боятся, что факт исчезновения иностранца ударит по туристическому бизнесу. Вот, собственно, и все!

– Похоже, Валерий Иванович, что нам придется ехать на Мальту, – заявил я. – Вопрос только, кто профинансирует эту поездку.

– Как это кто?! – удивился Тавров. – А мать Русанова? У нее единственный сын пропал! Тут хоть квартиру заложи, но всех на уши поставь – иначе даже могилки не будет, на которой поплакать можно.

– Валерий Иванович! – укоризненно воскликнул я. – Типун вам на язык!

– Мечислав, Евгении Павловне надо объяснить ситуацию во всей ее неприглядности, – настаивал Тавров. – Шансы найти Русанова живым уменьшаются с каждым днем. Надо ехать! Здесь мы уже нарыли все, что можно.

Тавров был прав. Но к разговору с матерью Русанова я не был готов категорически. Тавров понял мое замешательство и сказал:

– Да не терзайтесь вы, Мечислав! Я с ней сам поговорю. Я в органах три десятка дет отработал – найду слова для такой ситуации.

* * *

Тавров поговорил с Русановой тем же вечером. Евгения Павловна сразу после разговора позвонила мне и сказала:

– Слава! У меня к вам большая просьба: езжайте вместе с Валерием Ивановичем на Мальту как можно быстрее! Раз вы уверены, что он там, нельзя время терять. Насчет денег не беспокойтесь: ко мне сосед который год пристает, чтобы я ему дачу продала. Я уже с ним говорила: он аванс в счет сделки выдаст хоть завтра просто под расписку и в любой валюте.

Ее голос был неестественно звонким: чувствовалось, что она еле сдерживается, чтобы не разрыдаться.

– Да, разумеется, Евгения Павловна! – поспешил я заверить ее. – Я завтра же поеду оформлять визы в посольство.

* * *

Ознакомившись с процедурой оформления визы на Мальту, я несколько приуныл. Требовалась куча разных документов: анкета; две (!) копии паспорта; подтверждение о бронировании от отеля или приглашающей стороны; копия авиабилетов в оба конца; оригинал справки с места работы с указанием стажа работы, должности и оклада плюс перевод этой справки на английский язык; подтверждение наличия денежных средств для осуществления поездки из расчета сорок восемь евро на день в виде справки из банка плюс перевод справки на английский язык – ну и, само собой, два цветных фото заявителя. Требования к фото тоже разили наповал. Среди них обращали на себя внимание следующие: изображение должно занимать примерно 70–80 % снимка (как они считают эти проценты?!); заявитель должен быть изображен без солнцезащитных очков, шляп, платков, за исключением случаев, когда это необходимо по религиозным соображениям (а справка об этих «религиозных соображениях» нужна или на слово поверят?); фотография должна быть выполнена не ранее шести месяцев до момента подачи документов (а как это доказать? Брать справку у фотографа и заверять у нотариуса?). При этом считаются недействительными фотографии, на которых заявитель изображен в верхней одежде (куртка, пальто и тому подобное) либо в одежде вызывающей. Последний пункт поражал воображение широкими возможностями трактовки: скажем, в нашей поликлинике тканевый пиджак верхней одеждой не считается, а вот кожаный пиджак – считается, и злобные тетки в белых халатах с пеной у рта требуют его снять! А как на Мальте насчет этого? Что касается «вызывающей» одежды – вообще без комментариев. Хоть огласили бы список одежды, считающейся на Мальте вызывающей! Впрочем, это стандартные требования Шенгенской зоны, и мальтийцы здесь ни при чем. Одно непонятно: по их словам, все это делается исключительно для борьбы с «нелегальной иммиграцией». Хотя нелегальных иммигрантов такие вещи остановить в принципе не способны, а вот снизить поток туристов – легко.

В довершение всего документы нужно подавать только по предварительной записи, и при этом требуют внутренний паспорт. Зачем?! Они хотят знать, по какому адресу я зарегистрирован?! А на хрена им это надо?

Ну и неизбежное зло: консульский сбор. Тридцать пять евро. Немного. Но плюс к этому берут еще тысячу рублей «за услуги визового центра». И трогательное, между делом, примечание: «в случае отказа в визе консульский и сервисный сбор не возвращаются». Неплохо устроились! Как говорится, bloody commercial!

Как я обожаю Черногорию – в которой люблю отдыхать, как люблю Доминиканскую Республику, Мальдивы и Сейшелы – пока безответной любовью, поскольку слишком дорого! Еще я люблю Ниуэ, Вануату и острова Кука – хотя вряд ли найду их на географической карте. Люблю Лаос, Ботсвану и Намибию – хотя не собираюсь туда ехать в принципе. И еще люблю с полсотни остальных стран, имеющих безвизовый въезд для граждан России. А Мальту за ее присоединение к Шенгену уже начинаю тихо ненавидеть.

Стандартный срок оформления визы, как уверяет консульский отдел, занимает не более пяти дней – что вызвало у меня скептическую усмешку. Я посмотрел сайт фирмы, занимающейся оформлением виз: за однократную визу на Мальту сроком не более десяти дней они брали нехилые деньги и обещали сделать визу за пару недель. Вот тебе и пять дней!

Короче, я понял суть проблемы и начал искать туроператоров на Мальту: так будет проще и здоровее для нервной системы. А как известно, все болезни от нервов. Вы спросите: а как же свиной грипп? Он ведь не от нервов, а от свиней. Отвечаю: грипп поражает людей с ослабленным иммунитетом. А что ослабляет иммунитет? В первую очередь ослабленные нервы – можете не сомневаться!

Я быстро нашел в Интернете подходящую фирму, но через десять минут разговора мы расстались взаимно неудовлетворенные: в апартотеле они мне почему-то упорно пытались втюхать номер на двоих с обязательным завтраком, а не студию с холодильником и плиткой. Терпеть не могу гостиницы с питанием: завтрак у них в то время, когда я обычно еще сплю по причине совиной натуры. И еще: утром кофе и яичницу с сыром на завтрак я предпочитаю делать сам. Не говоря уже об обеде и ужине: я привык питаться, когда захочу и где захочу. All inclusive, даже ultra – не для меня.

Наконец, удалось найти фирму, в которой милая девушка Юля оперативно подобрала мне двухместную студию в том самом апартотеле, где останавливался в свою последнюю поездку Игорь Русанов. Комплект документов для визы, хочешь не хочешь, но подвезти надо. Зато все остальные хлопоты Юля брала на себя, причем гарантировала оформление виз в течение недели. Я не очень верил в гарантии Юли, хотя от ее обаятельного проникновенного голоса я таял, словно мороженое в сорокаградусную жару: почти мгновенно и неумолимо. Но все-таки решил рискнуть и заказал поездку на будущую неделю: сейчас каждый день на счету.

Тавров, услышав про то, какие документы он должен подвезти в турагентство, недовольно крякнул, но ничего не сказал.

* * *

Милая девушка Юля не подвела: ровно через неделю мы с Тавровым уже сидели в не слишком просторном салоне триста девятнадцатого «Эрбаса» авиакомпании «Эйр Мальта». Рейс был регулярный, поэтому отправился из Домодедова вовремя, но – около шести утра. То есть в аэропорту желательно было быть не позже четырех утра. Чтобы приехать в Домодедово в такую рань, мне пришлось заказать такси на три часа ночи. Поэтому я еле сдерживал зевоту. Тавров тоже чувствовал себя не лучшим образом. Впрочем, настроение медленно улучшалось: едва усевшись в кресло, Тавров молча разорвал запечатанный в магазине «Дьюти фри» – в целях «борьбы с терроризмом» – пакет с литровой бутылкой виски «Джемисон» и протянул мне.

– Там, в мальтийском аэропорту, с этой бутылкой могут не пропустить, – поделился я опасениями.

– Тогда надо допить здесь, – сделал вывод Тавров, решительно откручивая голову «Джемисону». Мы приняли по три глотка для успешного взлета. Нам раздали наушники, и на экранах телевизоров пошел американский фильм. Фильм был посвящен вдвойне неактуальной для нас теме: во-первых, из жизни бейсболистов; во-вторых, с бесконечными пафосными возгласами актеров «мы в тебя верим», «мы тобой гордимся» – короче, обычная американская бытовая тягомотина, которая во всем мире, кроме Америки, вызывает лишь раздражение и иронические ухмылки. Я начал было с грехом пополам переводить Таврову диалоги, но он махнул рукой, сказав:

– А-а… Чушь какая-то. Давайте лучше на брудершафт.

Что мы и сделали.

– Скажу честно, Валерий Иванович, что называть по имени и на «ты» человека, который годится мне в отцы, я не могу, – признался я. – Ну не принято у нас так! Не в Америке живем, где пацан может обратиться к старику «Билл».

– Как хочешь, Слава, – пожал плечами Тавров, наливая в чашку из толстого пластика, в которой стюард «Эйр Мальты» принес кофе, очередную порцию антистрессового «Джемисона». – За то, чтобы нам как можно быстрей принесли пожрать! Со вчерашнего дня ничего не ел.

Только мы реализовали тост, как показался стюард со столиком, набитым коробками с едой. Если бы все наши желания так быстро исполнялись!

* * *

Точно в назначенное время мы приземлились в мальтийском аэропорту Луа. Вообще его название пишется латинскими буквами так: Luqa. Но благодаря замечательному сайту о Мальте maltavista.ru, созданному и поддерживаемому нашими соотечественниками, я узнал много полезного, что впоследствии существенно помогло мне на Мальте. В частности, я узнал правила чтения мальтийских названий – что немаловажно, иначе вам никто из прохожих не сможет объяснить, как добраться до «Луки», поскольку Luqa они произносят как «Луа». Соответственно названия города Quawra читается как «Аура», бухты Marsamxett как «Марсамшетт», острова Gozo – «Гозо» и так далее. Короче: если хотите без проблем добраться до нужного вам на Мальте пункта, то предварительно изучите правильное произношение мальтийских названий.

* * *

Аэропорт Луа встретил нас мелким дождичком. На выходе из аэропорта я было принялся размышлять: стоит ли вскрывать упакованный в полиэтиленовую пленку чемодан ради зонта? Но подъехавший трансферный микроавтобус развеял мои сомнения: поскольку он должен был доставить нас прямо к апартотелю, то я решил не доставать зонтик.

Мальта выглядела примерно так, как я представлял ее по фотографиям: преобладал желтый цвет различных оттенков. Кое-где его разбавляли островки зелени – также различных оттенков – и пятна черного цвета, вроде тех, что на камнях оставляет плесень. Увидев смешение желтого и черного цветов различной интенсивности, я вдруг понял, что было источником вдохновения автора цвета «хаки», однажды вдруг решившего смешать черную и желтую краску в одном флаконе.

* * *

Апартотель «115 Strand» находился прямо на набережной города Слимы. Собственно, название отеля определяло его местонахождение: набережная вдоль бухты Слима-крик называлась Стрэнд, а дом, в котором размещался отель, как раз и имел номер 115 по этому самому «Стрэнду».

На ресепшене я попросил предоставить нам ту самую двухместную студию номер 405, которую в свой последний приезд занимал Игорь Русанов. Портье принялся было мне объяснять, что из окон этого номера «нет вида», но я могу доплатить отдельно за апартамент с «видом на море», но я решительно отказался от этого. Все-таки я приехал сюда не видом на море любоваться!

Студия оказалась помещением площадью метров пятнадцать квадратных плюс мини-кухня в пространстве между дверью в коридор и ванную комнату. Из неудобств: центральный – а не индивидуальный – кондиционер и французская кровать. Правда, горничная принесла нам раскладную кровать, но я с детства терпеть не могу раскладушки. Но Тавров с такой неприязнью посмотрел на раскладную постель, что я был вынужден предложить ему кровать.

Уразумев, что портье подразумевал под «нет вида», я был несколько удивлен. Окна студии и ванной комнаты выходили даже не во внутренний двор, а в световой колодец. По стенам колодца вились многочисленные канализационные и водопроводные трубы, периодически издававшие настолько разнообразные звуки, что при желании из них вполне можно было организовать сантехнический оркестр.

Особенно меня поразил размещенный под окном цветочный ящик, в котором влачили жалкое существование какие-то зеленые ростки, внешним видом напоминавшие купленный на рынке неделю назад и забытый в хозяйственной сумке пучок петрушки. Отчаявшись дотянуться к солнцу, они прижались к земле, вызывая острую жалость.

Тавров, решив проблему с постельным местом, заметно повеселел, взял с кровати полотенце и отправился в ванную принимать душ. Я принялся распаковывать чемодан и раскладывать вещи. Увлеченный этим занятием, я не сразу обратил внимание на странные звуки, доносящиеся из ванной. По звукам было похоже, что Тавров уже вступил в отчаянную схватку с неизвестным преступником, коварно спрятавшимся за унитазом.