В девять ноль-ноль Кулио объявился перед Братьями, выряженный в тертый летный костюм. Его бодрая физиономия излучала оптимизм. И ни малейшего намека на похмелье.
— Две минуты на сборы, — объявил Кулио. — Мне сон приснился хороший. Какой не скажу, но глянул по соннику: вроде обещают удачный день.
— Короче, — скрипнул Киборг.
— Мох послал за нами самолет. Говорит, на этот раз — без фуфла. Слетаем, проясним ситуацию.
Братья озадаченно переглянулись. Но ни спорить, ни спрашивать не стали, а разбрелись по своим комнатам и через пару минут вернулись во двор. Все-таки Кулио умел настроить коллектив на нужный лад.
Маг Шу деловито распихивал по недырявым карманам бутылочки «Анисовки». Самурай начищал куском войлока саблю. Эльф суетливо расчесывал спутанные космы. А Степан проверял диктофон, который ему недавно починил Киборг.
— Терпеть не могу ждать, — Кулио прошелся по лужайке из стороны в сторону, поглядел на часы. — Где этот лайнер?
— Да вот он, глянь-ка, — пробасил Викинг. — Узнаю моховские прибамбасы.
Степан хотел поинтересоваться, что такое «моховские прибамбасы», но вопросы отпали сами собой, когда он поднял голову и увидел самолет Ордена. Конструктор, сотворивший этот агрегат, явно страдал гигантоманией: аэроплан в считаные секунды затмил собой треть неба и завис над горами.
— Разве его не должны были местные пограничники остановить? — обескураженно произнес Степан. — ПВО здесь вроде нешуточное.
— Моховский самолетик стопануть? — крикнул Самурай сквозь рев турбин. — Фигушки! У него свободное перемещение по воздушному пространству полусотни стран!
Лайнер опускался вертикально. Сопла поворотных турбин были направлены вниз, и потоки раскаленного воздуха сдували черепицу с крыш монашеской деревушки.
Викинг хмуро наблюдал за приземлением исполина.
— Шарахнуть бы инженера-конструктора, — вынес он вердикт, когда лайнер смял опорой кусок забора. — Насмерть.
— А может, как в тот раз, через Маговский портал пройдем? — предложил Бюргер. — Что мы, этого алконавта для красоты, что ль, держим?
Шу демонстративно отвернулся и запахнул полы плаща.
— Не, — сказал Кулио, поправляя лямки комбеза. — Я рисковать не намерен. Забыл, как он нас в пустыню забросил?
— Выбрались же, — буркнул Шу.
— Да-да, я помню, куда ты следующий портал открыл…
Эльф закатил глаза.
— А что? — смущенно сказал коротышка. — По мне, так очень даже ничего. Хотя я не берусь утверждать, что голландские пансионы нравятся всем без исключения.
— Всё, тронулись, — скомандовал Кулио. — Перелет будет долгим, успеем выспаться. Хотя персонально тебе, Стёпа, советую в окошко поглазеть. Ты же у нас впечатлительный, любопытный. Эх, где мой былой романтизм… Там такие ёлки по пути будут, Стёпа! Скажу честно, я тебе на этот счет ох как завидую.
Степан кивнул и стал взбираться по выдвижному трапу. Он решил: если будет не очень страшно, то обязательно посмотрит на ёлки, но зарекаться не стал. Уселся в кресло, пристегнул ремень безопасности и приготовился к перегрузкам. Достал из кармана жилетки пакетик с барбарисками. Мало ли — укачает.
Массивный лайнер Ордена долго петлял над горами и равнинами, прежде чем пересечь океан и достичь североамериканского континента. По самым скромным подсчетам Степана, чудо-самолет без дозаправки нарезал тысяч двенадцать километров.
Когда лайнер завис над прерией и стал снижаться, Степана посетила тревожная мысль: у него же нет местной визы. Получается, что он находится на территории чужого государства нелегально, а это может привести к нежелательным последствиям. С другой стороны, он уже ввязался в самую сумасшедшую авантюру в своей жизни… Снявши голову, как говорится, по вшам не плачут.
Застрясло. На короткое мгновение спуск замедлился, а потом лайнер рванул вниз и спустился в ущелье, защищенное с обеих сторон скалами. Под ложечкой засосало. Лампы мигнули и погасли, стало темно.
Степан вцепился в подлокотники. Некоторое время качало, вой турбин перемежался с какими-то сиплыми звуками и недовольным бормотанием Мага.
Когда лайнер наконец приземлился и в салоне вновь зажегся свет, журналист обнаружил рядом с креслом отрыжку Шу. Степан брезгливо поморщился и выглянул в иллюминатор.
Самолет стоял в огромном ангаре. Стальная заслонка опускалась, отгораживая необычную посадочную площадку от остального мира.
— Вылезайте, — велел Кулио, безмятежно прохрапевший весь перелет.
За время путешествия накопилось немало пустых бутылок. Хозяйственный Эльф прошвырнулся по салону, собрал стеклотару в большой пакет и вручил их счастливому Бюргеру. Все потянулись к выходу. Возле туалета Шу побледнел, обложил по родословной экипаж, и его в очередной раз вывернуло на ковровую дорожку.
На улице было тепло. Посадочная площадка освещалась мощными прожекторами.
У трапа ждал веселый розовощекий толстячок. Увидев его, Кулио едва не споткнулся на лестнице. Викинг выронил дубинку, Киборг чуть не перезагрузился самым жестким и некорректным способом. Самурай вроде бы сумел сохранить внешнее спокойствие, но наблюдательный журналист заметил, как у него покраснели уши.
Кулио знакомо прищурил глаз и осторожно спросил:
— Ты что с собой сделал, Мох?
Толстячок, довольный эффектом, рассмеялся.
— Пластическая хирургия творит чудеса, милый мой Кулио, — сказал он, раскинув объятия.
Они с Кулио неловко обнялись.
— Видели бы вы себя… — жизнерадостно заявил Мох. — Ну что, больше полтинника мне уже и не дашь, а, ребятки? Над имиджем специалистам тоже пришлось слегка потрудиться: посоветовали сбрить бороду и выкинуть вышедшую из моды шляпу.
— Врешь, — засомневался Киборг. Подошел, осмотрел Моха со всех сторон. — Бравируешь. Провоцируешь.
— Ладно, — согласился Мох, — надуть не удалось. Сам вижу. Никакая это не хирургия, а всего-навсего эффект одного из тех артефактов, которые я, как вам известно, имею склонность коллекционировать. Ученые Ордена научились с помощью этой цацки изготавливать чудо-зелье… Хотя куда ему до твоих драгсов, да, Кулио?
— Что ж ты одну упаковку принял, а не пять? — посочувствовал Кулио. — Сразу бы в юность ушел. Или куда подальше… к динозаврам, например.
Мох снова залился неприятным хихиканьем и упер руки в боки.
— Так и будешь в ангаре держать? Или чайку нальешь? — осведомился Кулио.
Викинг в знак солидарности с шефом надвинул на лоб шлем, вскинул дрын и зверским ударом промял нижнюю ступеньку трапа.
— Ой-ой-ой, — наигранно покачал головой Мох, оценивая между тем силу удара, — какой же я невежливый… Ладно, господа, прошу, как это говорится у мерзляков русских, к столу. Хотя, судя по цвету физиономии вашего Мага, некоторых в дороге укачало.
Шу скривился.
— Так, где там накрыто? — сурово спросил Фантик. Шуток, связанных с едой, он не воспринимал.
Мох на него даже не глянул. Издевательски осклабился и приглашающе повел рукой в сторону шлюзовых ворот.
Оказавшись внутри логова Моха, Степан оценил старания местных дизайнеров интерьера. Пока Мох вел братьев по длинным ярко освещенным коридорам, через прозрачные окна можно было видеть десятки людей, копошащихся в лабораториях.
В первом отсеке ученый с растрепанными волосами и безумным блеском в глазах пытался приладить голову собаки к человеческому телу при помощи ткацких инструментов и двустороннего скотча. В следующем копошились гигантские пауки: некоторые из них спаривались, другие проворно жрали овощи, третьи спаривались с недоеденными овощами.
А из соседнего отсека сквозь стеклянную перегородку глядел зеленокожий мутант с лишним глазом во лбу.
— Это еще кто? — полюбопытствовал Кулио, остановившись. Мох щелкнул пальцами, и подскочивший лаборант отрапортовал:
— Человек-плесень. Производит отличный сыр. Кормим обыкновенной брюквой, после чего в его теле происходят определенные процессы, а на выходе… ну, вы понимаете, о чем я… мы получаем качественный продукт, по вкусу не уступающий лучшим европейским сортам. А если в рацион включить немного винограда и миндаля…
Викинг недоброжелательно заурчал, и лаборант испуганно запнулся. Морской волк подошел к стеклу. Подвигал бровью, отчего повязка запрыгала вверх-вниз, и проорал:
— Поделись глазиком! Ну на кой ляд тебе целых три?
— Вы зря кричите, — предупредил лаборант, отодвигаясь бочком. — Стекло все равно звуконепроницаемое.
— Чу, — шуганул его Викинг, и лаборанта след простыл.
— Смотрю, в коммерцию ударился, — обронил Кулио. — Ловок ты, Мох, ловок.
Монах показушно развел руки и печально вздохнул.
— Приходится выживать, коллега. Тебе не хуже моего известно, что поддержание баланса светотьмы — дорогостоящее удовольствие. Кстати, по поводу сыра ты зря подначиваешь. Очень вкусный. До элитных сортов чутка не дотягивает, конечно, но мы и не стремимся, честно говоря. Помаленьку экспортируем его в страны третьего мира под брендами «Плавленый», «Голландский», «Дружба». В конце концов, у меня же нет в команде профессионального мага, вот и приходится изгаляться.
— Насчет профессионального — это ты загнул, — покачал головой Кулио. — Вполне обычный, таких в любой галактике навалом. К тому же алкоголем злоупотребляет.
Маг Шу оторвался от горлышка пивной бутылки и тупо посмотрел на шефа. Кулио обернулся к Моху и пожал плечами: мол, вот, полюбуйся.
Двинулись дальше. Бюргер ткнул пальцем на следующую лабораторию:
— А это что еще такое? Очередной философский камушек?
Сквозь стекло было видно, как бригада рослых ученых безуспешно пытается распилить двухметровый булыжник. Мох проигнорировал сарказм и задумчиво почесал в затылке.
— Из Австралии, — подсказал опять пристроившийся к процессии лаборант.
— Ах, да, — вспомнил Мох. — Ну-ка, вещай.
— Нашли во время австралийской экспедиции, — разъяснил лаборант. — Говорят, когда-то принадлежал местному языческому богу. Только неделю над ним работаем и уже обнаружили массу интереснейших свойств. Лазером, плазмером, лобзиком пробовали — безрезультатно. А весит при этом меньше килограмма. И еще…
В застекленной комнате раздался громкий хлопок, все заволокло дымом, а когда он рассеялся, бригада бравых ученых предстала в виде гранитных скульптур. Артефакт остался нетронутым.
Братья открыли рты. Лишь Маг Шу, похоже, не проникся трагизмом ситуации. Он допил пиво и пробормотал: «Банальщина».
— Не повезло ребятам, — констатировал Мох, беря Кулио под локоть и уводя от злосчастной лаборатории. — Однако камушек непростой. Будем над ним работать.
Экскурсия продолжилась. Они спускались на лифтах, сходили по потайным лестницам, оставляли позади анфилады комнат и залов. И чем глубже Мох уводил братьев, тем изощренней становились экспонаты. Казалось, в закоулках этого жуткого музея-лаборатории собраны уникальные штуковины и создания со всего мира.
Когда Кулио увидел чернокожего вампира в мясницком переднике, размеренно кромсающего что-то топором, он не смог побороть в себе искушение и съязвил:
— И чего тебе далось спасение мира, Мох? Ты лучше идеями торгуй. Или цирк открой. Клоунов у тебя полно, акробатов нанять можно.
— Брось, — хихикнул Мох. — Рад бы стараться, да не могу искоренить в себе любовь к человечеству. Хочется делать добро, аж скулы сводит.
Не успел Кулио буркнуть «ну-ну», как перед ним возникли два лакея. Они проводили Братьев в приемную, отворили тяжелые двери и расступились.
Мох пропустил гостей вперед, а затем и сам вошел в роскошный зал. Степану сразу бросился в глаза тот самый ромбовидный стол, за которым обедали рыцари Ордена.
— Салют, тамплиеры брюхатые, — бросил Кулио. — Как сегодняшний сырок? Ничем не отдает?
В ответ раздалось злобное бурчание. «Очевидно, — подумал Степан, — эти джентльмены все еще дуются на Братство после инцидента с философским камнем, о котором рассказывал Самурай».
Кулио без приглашения плюхнулся на свободный стул и жестом позвал Братьев присоединяться. Степан присел за край стола и вежливо поздоровался с соседом. Тучный рыцарь скосил на него глаз с красными прожилками и сыто рыгнул.
Кулио выбрал более-менее чистый стакан и плеснул себе из фляжки на донышко.
— В какую еще клоаку ты мечтаешь нас окунуть? — прямо спросил он у Моха. — Если есть проблема, говори начистоту.
Мох стиснул подбородок пальцами, собираясь с мыслями.
— Whazz up, buddy? — не разобравшись спьяну в ситуации, поднялся рыжеволосый рыцарь с бочковидным пузом. — Wanna taste piece of my sword?
«Ирландец, наверное, раз по-английски говорит и рыжий», — решил про себя Степан. А Викинг без комментариев крутанулся на месте и так звезданул дрыном рыжему по кирасе, что тот, проломив под собой скамью, завалился спиной в проход. Через несколько секунд оттуда донесся храп.
Мох задумчиво пожевал губами, скользнул взглядом по Кулио.
— Ты прав, коллега, — сказал он. — Проблема есть. Сами мы справиться не в состоянии, у нас просто нет таких возможностей…
— Давай колись, — подбодрил его Кулио. — Чего тянешь Машку за ляжку.
— Кадры расширяешь? — резко меняя тему, спросил Мох и кивнул в сторону Степана.
— Растем над собой, — пожал плечами Кулио. — Набираем специалистов широкого профиля.
Степан, не ожидавший такого комплимента в свой адрес, зарделся.
— Специалисты это, несомненно, хорошо. — Мох хитро прищурился. — Ладно, Кулио, убедил. Открываю тебе все карты. Вот. — Он достал из внутреннего кармана вчетверо сложенный лист. — Это послание мои ребята обнаружили при раскопках в Индонезии.
— Весь мир уже перекопал, археолог фигов, — поморщился Кулио, разворачивая пергамент. — Ну, что это за ахинятина?
— Никакая это не акх… тьфу ты! Это послание из будущего, точнее — одного из вариантов будущего. Предположительно, двадцать третий век, — пояснил Мох. — Есть мнение, что в этой ветке будущего наши потомки использовали хронокапсулу. Отправили послание, чтобы предупредить о грозящей человечеству опасности.
— Да ё-мое, Мох! — взвился Кулио. — Это ж сколько еще ждать! Двадцать третий век! Совсем сбрендил? Я за это время сам в человека-плесень превращусь и начну сырками гадить!
Мох нахмурился и провел платочком по лысине, промокая капельки пота.
— Кулио, ты со своей бандой наперсточников не на рынке, — сурово сказал он. — И торговаться я с тобой не буду. Какая разница, в каком веке человечеству будет грозить опасность? Какая тебе, черт подери, разница, в каком времени ты получишь обратный билет к своим пресловутым звездам? Пойми же, наконец: проблема в том, что сейчас ты ведешь себя, многоуважаемый, далеко не как спаситель человечества!
Стало тихо.
Кулио приосанился, во взгляде сверкнула сталь. Была задета его профессиональная гордость.
После минуты напряженного молчания, он тихо сказал.
— В таком случае, мне нужна хронокапсула.
— Ты ее получишь, — так же тихо ответил Мох, и его пухлые губы растянулись в лукавой ухмылке.
