Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА

Пальм Карл Магнус

Часть II

ПОХОД НА ВАТЕРЛОО

 

 

Глава 11

Субботним вечером 16 августа 1969 года в 19.15 по шведскому телевидению началась трансляция часового телевизионного шоу «Rakna de lyckliga stunderna...» («Считай счастливые моменты...»). Это была развлекательная программа, содержавшая набор хорошо знакомых песен, исполнявшихся популярными артистами. Она также явилась демонстрацией романтических отношений между Агнетой Фельтскуг и Бьерном Ульвеусом, развивавшихся во время съемок и незадолго до этого ставших достоянием прессы.

Тем летом Агнета переехала в съемную стокгольмскую квартиру Бьерна, а спустя несколько месяцев пара приобрела собственное трехкомнатное жилище. Оно находилось на Лилла Эссинген, одном из множества маленьких островов, на которых располагается Стокгольм. Все свободное время осенью Бьерн и Агнета проводили в своей первой собственной квартире. Сбылась мечта Агнеты о «сказочном принце в сказочном мире, где я принцесса», как она пела в одной из своих ранних демозаписей.

Что же касалось ее карьеры, дела шли ни шатко ни валко. Минуло уже полтора года с того момента, когда ее сингл «Jag var sa каг» поднялся на первое место. Хотя за предыдущий год у нее было несколько хитов в Svensktoppen, в чарте продаж она последний раз отметилась еще в октябре 1968 года с , достигшей там седьмой позиции.

В 1969 году дажесо Svensktoppen ее отношения складывались неважно: лишь одна вещь появилась там, продержавшись четыре недели. Усилия, предпринятые на западногерманском рынке, тоже не принесли ощутимых результатов за прошедшие 12 месяцев. Вне всякого сомнения, Агнета и ее советники в Швеции пришли к выводу, что наибольший отклик у публики находят ее собственные песни — или же, по крайней меряют материал, который ей самой по душе и который она наполняет подлинными эмоциями и переживаниями.

Впоследствии она говорила об одном важном аспекте ее самого первого успеха: «Я чувствовала, что действительно добилась успеха, потому что это были мои собственные песни. Совсем не то, когда ты заимствуешь материал или его сочиняют специально для тебя. Это совершенно особое чувство, поскольку ты сознаешь, что сама написала и слова, и музыку».

Сказанное выше не относится к материалу, записанному в течение второго года славы, когда только одна песня целиком и полностью принадлежала ее авторству. В Западной Германии ситуация складывалась еще хуже: несмотря на все попытки Агнеты заинтересовать своих продюсеров композициями собственного сочинения, такими, как «Utan dej», которые, по ее мнению, вполне подходили для этого рынка, они остались без внимания. Между тем многие треки, записанные ею в Германии, выходили на шведских пластинках.

Хотя ее самым большим хитом до сих пор был дебютный сингл, который она сочинила сама, окружавшие ее мужчины считали необходимым демонстрировать молоденькой девушке, как «в действительности» функционирует музыкальный бизнес. Агнета была практически лишена возможности высказывать свое мнение перед лицом столь могущественной оппозиции — но теперь, когда Дитер ушел из ее жизни, пришла пора взять свою карьеру под собственный контроль.

Во время летнего тура 1969 года Агнета исполняла одну из своих новых песен. Фактически это была одна лишь мелодия, под которую она пела какие-то бессмысленные сочетания слов. В конце концов поэт Бенгт Хаслум написал для нее нормальный текст. Песня, проникнутая центральноевропейскими мотивами, получила название и была записана в середине июня.

Сингл был выпущен осенью с песней Дитера на второй стороне. «Я верю в успех «Zigenarvan», — заявила Агнета. Интуиция ее не подвела, и песня поднялась до пятой позиции в Svensktoppen, продержавшись там шесть недель.

Но этот успех был почти сразу же омрачен кампанией протеста, поднятой в прессе. На текст песни о любви к «черноглазому, белозубому цыгану» — был навешен ярлык «безвкусной эксплуатации злободневной темы». Обозреватели и комментаторы решили, что в «Zigenarvan» («Цыганский друг») обыгрывается тема разгоревшейся в обществе полемики по поводу обращения с проживавшими в Швеции цыганами.

В одной газетной статье даже утверждалось, будто нарисованный в песне незамысловатый романтический портрет цыгана побудил домовладельца в Эскилстуне отказать 70 цыганам, желавшим поселиться в его доме. Единственное и довольно слабое оправдание, которое приводила Агнета, заключалось в том, что текст принадлежал не ей.

Однако скандал вскоре стих, и «Zigenarvan» была включена в ее второй альбом «Agnetha Faltskog Vol.2», вышедший в конце года. Он повторял формулу первого альбома и обладал определенным сентиментальным шармом, но «Zigenarvan» на фоне преобладавших слащавых немецких шлягеров казалась единственной подлинно интересной песней. Вера Агнеты в свой талант сочинителя еще более укрепилась весной 1970 года, когда ее — еще одна сентиментальная баллада, исполненная в присущей ей искренней манере, — провела 15 недель в Svensktoppen.

Можно, конечно, снисходительно относиться к банальной чувствительности песен Агнеты того периода, но не может быть никаких сомнений в том, что они находили отклик в сердцах значительной части населения Швеции. Многие ее слушатели идентифицировали главную героиню «Оm tarar vore guld» («Если бы слезы были золотыми»)с женщиной, которую покинул муж. «Я получала множество писем, — вспоминает Агнета, — преимущественно от пожилых женщин, которые писали: «Эта песня как будто обо мне. Я все это так хорошо понимаю».

Инженер Abba Майкл Третов, записавший несколько ранних сольных пластинок Агнеты, тоже признавал наличие у нее природной способности убеждения. Спустя несколько десятилетий он вспоминает о первом впечатлении, произведенном на него молодой певицей. «Конечно, это было здорово, что девушка сама пишет песни, правда, в них было мало рок-н-ролла. Тем не менее ее отличала от других одна особенность: вы верили ей даже тогда, когда она пела такие строки, как «I would own millions if tears Were gold» («У меня были бы миллионы, если бы слезы были золотыми»). Достоверность это то, чем Агнета обладала с самого начала».

Спустя несколько лет «Оm tarar vore guld» стала причиной еще одного скандала. В апреле 1973 года руководитель датского оркестра и композитор Пер Виид подал в датский суд иск против Агнеты на сумму 35 тысяч крон за плагиат, утверждая, что 20 тактов песни идентичны мелодии одной из его песен. Агнета категорически отвергла его претензии: «Он написал свою песню в 1950 году, когда я еще не пела и даже не слушала музыку. Я уверена, что эта мелодия является моей собственной композицией». Агнете трудно отказать в логике: в 1950 году она только родилась, а датская песня на момент подачи иска оставалась незаписанной. Она также указала на то, что обе мелодии имеют сходство с третьей частью Шестой симфонии Шостаковича.

Тем не менее этот спор не могли разрешить до 1977 года. В конце концов, Вииду была предложена сравнительно скромная компенсация в размере 5000 крон за отказ от дальнейших претензий. Он согласился.

Тем временем дела Фриды обстояли далеко не лучшим образом. Она продолжала выступать в кабаре с Чарли Норманом, но ее записи упорно не попадали в чарты. После провала сингла «Peter Pan» казалось, что приобретение личного продюсера в лице Бенни практически ничего не изменило.

В марте 1970 года Фрида записала свой второй сингл с Бенни. , кавер-версия хита Эдисона Лайтхауса «Love Grows (Where My Rosemary Goes)», номера 1 в британских чартах, стала ее второй за все время вещью, попавшей в Svensktoppen. Хотя она продержалась там всего две недели, это явилось свидетельством перспективности поп-материала.

Фрида хорошо понимала, что ее сдержанный стиль не подходит для того типа песен, которые люди хотят слышать в Svensktoppen. «Я попробовала петь в более жизнерадостной манере, но у меня ничего не получалось», — сказала она в одном интервью. Невысоко она оценивала и шансы длительного пребывания песни в чартах. «Долго она там не продержится. Эта песня не из тех, что очень нравятся людям».

Но под пеленой раздражения отчетливо ощущалась твердая вера в себя. «Разумеется, я слишком изысканна для Svensktoppen, — вырвалось у нее. — Но мне нравятся мои записи. По крайней мере, песни отличаются высоким качеством». До обретения признания публики Фриде оставалось еще несколько лет.

Роль Бенни в качестве жизненной опоры со временем все более возрастала. События весны ослабили ее связь с прежней жизнью в Торсхелле и Эскилстуне. В марте она окончательно порвала с Рагна- ром, а 19 мая в возрасте 71 года умерла ее бабушка Агню. В последние годы они были ближе друг другу, чем раньше, и Агню очень гордилась тем, что ее внучка известна не только в их городе, но и во всей стране. Смерть настигла эту трудившуюся всю жизнь женщину, оставившую ради нее свою семью, в разгар тура по Народным паркам, по которым Фрида ездила вместе Чарли Норманом. Через несколько дней после похорон она уже вновь выступала.

Через Бенни Фрида подружилась с Бьерном и Агнетой, и весной 1970 года все четверо очень сблизились. 5 апреля, в 20-й день рождения Анкеты, они отправились в 11-дневный отпуск на Кипр. Бенни и Фрида были свидетелями во время объявления помолвки Бьерна и Агнеты, состоявшейся на этом средиземноморском острове.

Во время этой поездки будущие члены Abba сделали важное открытие.. Молодые люди захватили с собой гитары, и вечерами они сидели все вместе, играя и напевая песни. Оказалось, что ничем не примечательные, довольно заурядные голоса Бьерна и Бенни прекрасно гармонируют с очень индивидуальными, яркими голосами Агнеты и Фриды.

У них возникла идея проверить, как будет звучать их хор перед живой аудиторией из военнослужащих ООН, дислоцированных на острове. Реакция публики была самая доброжелательная. Бьерн и Бенни, с декабря прошлого года успешно выступавшие по кабаре вместе со Свенне и Лоттой, имели с ними договоренность об участии в летнем туре. Теперь же Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида решили начать осенью выступления с собственным кабаре-шоу.

После возвращения домой они пригласили для беседы Свенне и Лотту. «Бенни и Бьерн со всей возможной деликатностью сообщили нам, что планируют объединиться с девушками, — вспоминает Свенне, — и добавили, что мы с Лоттой сильные исполнители и вполне сможем обойтись без них».

Пока поэты и авторы комических сценок Петер Химмельетранд и Боссе Карлгрен сочиняли номера для шоу, члены новоявленного квартета занялись своими обычными делами в качестве сольных исполнителей. Фрида отправилась в тур по Народным паркам с Чарли Норманом, в то время как Агнета гастролировала с комиком Бертом-Оке Варгом. Агнета начала осознавать себя как исполнительницу, о чем свидетельствовал тот факт, что «Оm tarar vore guld» стала настоящим хитом. «Это поразительно, — изумлялась она после одного из выступлений. — Каждый раз, когда я пою ее, люди начинают целоваться. Куда бы я вечером ни заглянула — люди целуются». До нее в конце концов дошло, что она способна тронуть сердца слушателей только тогда, когда поет о неразделенной любви.

Со своей стороны, Бьерн и Бенни занимались одновременно несколькими делами. Первые месяцы 1970 года были для них как для авторов песен не очень успешными. Несмотря на два больших хита, выпущенных ими в предыдущем году, исполнители отнюдь не выстраивались в очередь, чтобы записать их материал. Те же немногие, кто все-таки записывал, не попадал в чарты. Однако провальный сингл, спродюсированный Бьерном и Бенни для певца Билли Гсона в феврале 1970 года, по крайней мере имел историческое значение. Хриплоголосого вокалиста, исполнявшего их песню «There's A Little Man», поддерживала бэк-вокалистка Агнета Фельтскуг, впервые появившаяся на записи, принадлежавшей авторству Бьерна и Бенни.

К тому времени у них накопился изрядный запас песен, которые никто не хотел записывать.Заручившись одобрением Стига и Бенгта, они решили записать шведскоязычный альбом своих песен в качестве дуэта исполнителей. В определенной степени он должен был стать демонстрационным альбомом, подобным тому, что они собирались записать предыдущим летом. По их мнению, это был наиболее эффективный способ презентации материала для его потенциальных исполнителей. В июне 1970 года, в перерыве между выступлениями в Народных парках со Свенне и Лоттой, Бьерн и Бенни начали записываться в студии.

Одна из записанных тогда песен («Привет, старик!»), выделявшаяся своей жизнеутверждающей, оригинальной мелодией и вдохновенными стихами о солдате Армии Спасения, — явилась еще одной вехой в истории Abba. Вспомнив о том, как замечательно звучал их хор на Кипре, Бьерн и Бенни пригласили своих невест записать бэк-вокал для этой песни. Так впервые на одной и той же записи прозвучали голоса всей четверки.

В целом альбом, названный «Lycka» («Счастье»), получился не особенно убедительным. Он звучал так, как положено звучать демонстрационному альбому, и было очевидно, что дуэт не может найти себя в своей музыке. Один трек представлял собой образец шведского фолк- поп-движения, другой являлся шлягером, а третий напоминал новомодную песенку.

Альбом вышел почти одновременно с премьерой кабаре-шоу Бьерна, Бенни, Агнеты и Фриды, состоявшейся под весьма двусмысленным названием «Festfolk» (перевод имеет два значения — «люди с вечеринки» и «обрученные пары») 1 ноября 1970 года в «Tragar'n» в Гетеборге. Если не считать двух выступлений на радио и телевидении, это был их дебют в качестве группы.

Их высказывания перед премьерой были исполнены оптимизма по поводу перспектив совместной работы. «Вполне логично, что мы объединились на сцене», — сказал Бьерн, очевидно, забыв о своих недавних сомнениях по поводу профессионального сотрудничества с Агнетой. Бенни и Фрида заявили: «Мы должны работать вместе, иначе наши отношения рано или поздно закончатся. Когда артисты работают по отдельности, это неизбежно разводит их в разные стороны. Мы не хотим рисковать».

Автором их шоу был Петер Химмельстранд, который до этого сочинял львиную долю материала для кабаре-шоу Бьерна, Бенни, Свенне и Лотты. Находясь на пике вдохновения, он сочинял красивые песни и умные стихи. Эти таланты пришлись очень кстати при подготовке неординарного концерта.

На бумаге 45-минутное шоу «Festfolk» выглядело как довольно занимательное представление, по крайней мере, по сравнению с другими подобными постановками того времени. При поддержке танцевальной группы Lolas Агнета, Бьерн и Бенни открыли шоу номером «Skriva latar» («Писать музыку»), в котором попурри из их хитов создавало основу для беспечного отношения к сочинению песен.

Фрида исполнила «Тге kvart fran » («Спустя три четверти часа»), волнующую балладу о любовнице, размышляющей о повседневной семейной жизни своего любовника меньше чем через час после их тайного свидания. Агнета и Фрида исполнили песню «Vi аг vaninnor» («Мы подруги»), в которой пели о том, какие они хорошие подруги. Забавным контрапунктом этим взаимным уверениям в дружбе на заднем плане звучала запись, на которой они выражали свои истинные, менее нежные чувства по отношению друг к другу.

Бьерн и Бенни исполнили дуэтом эксцентричный номер «Arga unga man, forenen eder!» («Сердитые молодые люди, объединяйтесь!»), выступая в роли маленьких мальчиков в детском саду, которые отстаивают свои права. Все это пелось под мелодию Интернационала и других гимнов и песен протеста. Текст к этому номеру сочинил Боссе Карлгрен (впоследствии он будет много работать с Агнетой), написавший также новые слова к песне Бьерна и Бенни «Hej gamle man!». Под новым названием «Туск от varann» («Заботьтесь друг о друге») она явилась финалом шоу.

«Festfolk» получил хорошие отзывы, и его можно было бы счесть успешным, но в нем определенно имелся какой-то изъян, ибо уже во время премьеры в Гетеборге появились тревожные признаки. «За столами в практически пустом зале сидели всего несколько пар», — вспоминает Агнета.

Дело заключалось в том, что, несмотря на популярность членов квартета, никто из них не обладал талантом комика, необходимым для исполнения сценок и шуток. Особенности ресторанной аудитории еще более осложняли им задачу. «Это совершенно непритязательная публика, но они едят и пьют во время шоу,. вспоминает Бьерн. — Только, кажется, ты нашел контакт со слушателями, как кто-нибудь произносит: «Ваше здоровье!»

Исполнение песен, разумеется, не представляло никакой проблемы, но, несмотря на все усилия директора Тора Захриссона, они не смогли стать эстрадными артистами в традиционном понимании. Как говорит Бьерн: «Тогда-то мы и уяснили себе, что именно нам не следует делать».

В декабре шоу переехало на три недели в Стокгольм, а затем последовали два коротких тура в январе и феврале 1971 года. Отсутствие успеха в сочетании с трениями между двумя работающими вместе парами обратило триумф в катастрофу. Долгие поездки в маленьком автомобиле по скользким дорогам не способствовали снятию напряжения.

«Festfolk» не отразилось на отношениях Бьерна и Агнеты, но едва не привело к разрыву между Бенни и Фридой. Планы совместного летнего тура вскоре были похоронены, и в середине января Фрида заявила, что вместо этого отправится в тур со старым партнером Бенни по сочинению песен Лассе Бергхагеном. «Замечательное решение», — прокомментировал Бенни, и Фрида с ним согласилась. «Работать и жить вместе — не самая лучшая идея, — говорила она. — Мы ехали в одном автомобиле, вместе обедали, вместе выступали, останавливались в одном гостиничном номере. Так можно быстро надоесть друг другу».

Хотя «Festfolk» едва ли было таким уж плохим, как они его характеризуют, оно олицетворяло собой все то, чего группа хотела избежать. Бьерна коробило при одной мысли о них, «одетых в одинаковые коричневые комбинезоны и представляющих второсортное шоу». Для него этот период — самая низкая точка падения в карьере всех четверых. Особенно неприятно ему воспоминание о себе и Бенни в детской одежде с леденцами на палочках и пропеллерами в шляпах. «Слава богу, это шоу не было записано», — вспоминает он.

Когда в конце ноября «Hej gamle man!» стала хитом, они начали исполнять ее с первоначальным текстом, и этот номер пользовался у публики большей популярностью, чем любой другой. «Именно тогда мы поняли, что должны в будущем опираться на собственный материал, это был своего рода поворотный пункт».

«Hej gamle man!» стала самым большим хитом для каждого из них больше чем за год, поднявшись до пятого места в чарте продаж и до первого в Svensktoppen. С позиции сегодняшнего дня совершенно очевидно: это было недвусмысленное свидетельство их перспективности как группы. «Не думаю, что она стала бы таким хитом, если бы мы с Агнетой не спели в ней», — говорит Фрида.

Голоса Агнеты и Фриды наполняли звучание необыкновенной энергией, и они все понимали это. Но поскольку девушки были связаны контрактами с другими звукозаписывающими компаниями, создать постоянную группу было бы весьма затруднительно. К тому же не очень вдохновляющий опыт «Festfolk» мало способствовал стремлению воплотить эту идею в жизнь, по крайней мере в данный момент.

Тем не менее рабочие отношения между ними продолжали развиваться, и не только в связи с альбомом Бьерна и Бенни. В сентябре 1970 года Агнета записала свой третий альбом «Som jag аг» («Какая я есть»). Все сомнения Бьерна в целесообразности сотрудничества с невестой исчезли, как только он впервые взял на себя функции ее продюсера. С ним работал прежний продюсер Агнеты Карл-Герхард Лундквист, но фактически за все отвечал он. «К тому времени она уже добилась больших успехов, — говорит Лундквист!- Я сделал свое дело, а ей нужно было двигаться вперед».

Бьерн спел дуэтом с Агнетой в балладе («Так начинается любовь») сочиненной автором «Festfolk» Петером Химмельстрандом. Ее текст, сентиментальное повествование о юноше и девушке, встретивших и полюбивших друг друга, — был явно не самым лучшим его произведением.

Бенни уже в течение года продюсировал записи Фриды, когда они вместе приступили к работе над ее дебютным альбомом осенью 1970 года. Записывавшаяся в течение трех лет Фрида до сих не имела настоящих хитов. Нужно отдать должное руководителям компании EMI за то, что они не отказались от нее и продолжали верить в ее талант.

Альбом, называвшийся просто «Frida», стал кульминацией периода ее работы с EMI. Она превосходно звучала в песнях из «Festfolk», принадлежавших авторству Петера Химмельстранда, таких, как и «Вагnеn sover» («Дети спят»), и в шведских версиях таких песен, как . Ее интерпретация баллады Бьерна, Бенни и Стига затмила оригинальную версию с альбома Бьерна и Бенни.

Казалось, Фрида окончательно погрузилась в сферу поп-музыки: благодаря Бенни она открыла для себя музыку, которую прежде не знала и игнорировала. «Стыдно признаться, но я только тогда начала слушать Beatles, — вспоминает она. — Я всегда была поклонницей джаза и говорила: «Beatles — это ерунда». Бенни убедил ее в том, что поп-музыка, в конце концов, обладает определенными достоинствами, и это отразилось на выборе материала для альбома. Она включила в него шведские версии Саймона и Гарфанкеля и Леонарда Коэна, хотя они звучали несколько натянуто. Любопытно, но ее блестящая интерпретация «The Long And Winding Road» Beatles в альбом не вошла.

В целом пластинка стала музыкальным триумфом как для Фриды, так и для Бенни в качестве продюсера. Вероятно, два года выступлений в кабаре настроили ее на исполнение песен-повествований. Может быть, она еще не была поп-певицей в полном смысле слова, но, вне всякого сомнения, знала, как нужно петь простые песенки. Поверхностные и слезливые тексты звучали в ее устах очень убедительно.

Выпущенный весной 1971 года и получивший хорошие отзывы, альбом не содержал хитов и поэтому раскупался не очень активно. По иронии судьбы, в музыкальном и исполнительском плане Фрида намного превзошла Бьерна, Бенни и Агнету, однако их продукция имела гораздо больший коммерческий успех. Песня, записанная на единственном сингле с альбома, несколько анахроничная «En liten sang от karlek» (версия песни «Five Pennies Saints» из фильма Дэнни Кайе «The Five Pennies» 1959 года), была далеко не лучшим выбором для исполнителя, отчаянно нуждавшегося в хитах.

Фрида уже свыше трех лет была сравнительно известной певицей, но статистика ее достижений выглядела удручающе. Ее дебютный альбом разделил судьбу всех ее синглов. Лишь выступления в кабаре с Чарли Норманом принесли ей что-то отдаленно напоминавшее признание. Ее попытки совместной с Бенни работы на сцене не увенчались успехом.

В душе Фриды происходила ожесточенная борьба между желанием петь и страшным осознанием того, что настоящая певица из нее, по всей видимости, не получилась. Она никогда ничем другим не занималась и ничего другого не умела и поэтому весной поступила на заочные курсы. «Я вовсе не собиралась оставлять карьеру певицы — по крайней мере, тогда, — говорит она, — а просто решила подстраховаться на тот случай, если мне придется это сделать».

Размышляя о своем положении, она понимала, что до сих пор так и не обрела душевное спокойствие, которое искала. «Иногда у меня возникает чувство, будто все, что я делаю, — бессмысленно... Я пытаюсь обрести смысл в своей жизни. Иногда мне это удается, но не всегда. В один из таких моментов, когда мне казалось, что все бессмысленно, я и решила начать учиться. Это заполняет пустоту, которую я ощущаю в жизни. Я понимаю, что не сумею разрешить все мировые тайны, но это в определенной мере успокаивает меня».

25 июня Фрида отправилась в двухмесячный летний тур с Лacce Бергхагеном. Несмотря на ее длительный опыт работы с Чарли Норманом, Бергхаген не мог не заметить, что ей чего-то не хватает, когда она выходит на сцену. «Казалось, она держится несколько отстраненно, — вспоминает он. — У меня было такое впечатление, будто между ней и публикой существует невидимая стена».

Фрида давно осознавала это. «Я просто невозможна на сцене, — говорила она год спустя- Едва я там оказываюсь, у меня сразу пропадает уверенность в себе, возникает страх и начинают трястись колени». По ее словам, она пыталась с этим бороться, но за 12 месяцев ей не удалось до конца побороть себя. Потребуется еще некоторое время, прежде чем она научится устанавливать контакт с аудиторией.

Пока Фрида преодолевала свои психологические проблемы, Агнета, Бьерн и Бенни ездили по Народным паркам. Тур, начавшийся 30 апреля, предусматривал 60 выступлений. Хотя отсутствие Фриды, может быть, и сказывалось благотворно на общей атмосфере тура, Агнета и Бьерн тоже время от времени действовали друг другу на нервы. «Мне кажется, жить и работать вместе — слишком тяжелое испытание, — говорила Агнета, присоединяясь к мнению Фриды. — Если даже вы не хотите ссор, иногда избежать их не удается, после чего очень трудно выходить на сцену со счастливой улыбкой на лице».

Трио выступало только по выходным дням, и у них было время, чтобы организовать нескольких сеансов записи. Пара треков Бьерна и Бенни, записанных в этот период — вновь с бэк-вокалом Агнеты и Фриды, — стали хитами в Svensktoppen. Осенью они достигли первой позиции в этом чарте вместе с одной из ранее выпущенных песен, (позже записанной Энди Уильямсом под названием «If We Only Had The Time»). Успех песни определил ее включение в переизданный альбом «Lycka».

Агнета также начала работу над своим четвертым альбомом, на сей раз вместе с Бьерном в качестве единственного продюсера. Выпущенный в конце 1971 года «Nar en vacker tanke blir en sang» («Когда прекрасная мысль становится песней») сохранил некоторую сентиментальность ее предыдущих записей, но во всех других отношениях это был значительный шаг вперед. Хотя ее ранние песни выигрывали благодаря искренности и сердечности, они были очень просты по структуре. Своим новым альбомом она продемонстрировала способность создавать интересные, нетривиальные мелодии, льющиеся безо всякого усилия. Ее первой по-настоящему сильной вещью стала песня («Снова и снова») в стиле легкий поп, один из синглов с альбома.

У нее хватило мудрости предоставить прерогативу писать тексты для своих песен другим. Плодовитый Петер Химмельстранд сочинил слова к «Manga ganger an» — описание повседневного существования супружеской пары, отмеченное тонким ощущением деталей. Эту песню можно назвать легковесной, но именно она высветила сильные стороны творческой личности Агнеты, в полной мере проявившиеся впоследствии как в сольной карьере, так и в составе Abba.

Весьма знаменательно, что это торжество семейного блаженства было записано неделю спустя после свадьбы с Бьерном 6 июля 1971 года. Именно Агнета настояла на оформлении их отношений. «Я очень романтична. Бьерн относится к этому гораздо легче», — говорила она. Жениху пришлось уступить: «Разницы практически никакой, зато соблюдена традиция».

Церемония бракосочетания состоялась в приходской церкви маленькой деревушки Верум на юге Швеции. Это место было выбрано, главным образом, потому, что Бьерн имел дружеские отношения с владельцем расположенного неподалеку ресторана «Vita Hasten Inn», который должен был организовать свадебный банкет. Их общение с викарием Уно Ворденером, проводившим церемонию, началось с забавного недоразумения. Во время телефонного разговора он поинтересовался у Бьерна, чем он и его невеста зарабатывают себе на жизнь. «Мы артисты», — сказал Бьерн. Однако Ворденер неправильно его расслышал. «Едва ли я смогу обвенчать атеистов», — последовал суровый ответ.

Несмотря на все попытки сохранить дату свадьбы в тайне, произошла утечка информации, и в Верум съехались многочисленные журналисты и просто любопытные. Церемония была назначена на 4 часа дня, но люди начали собираться уже в 10 часов утра. Для защиты новобрачных от толпы, насчитывавшей около 3000 человек, из соседнего городка Хесслехольм была мобилизована вся полиция в полном составе. Перед началом венчания в возникшей сутолоке одна из лошадей, которые должны были везти ландо с новобрачными на свадебный банкет, наступила на ногу невесты. Срочно вызванный доктор осмотрел посиневшую ногу Агнеты, но не обнаружил ничего серьезного, и церемония состоялась, как было запланировано.

Свадебный наряд Агнеты состоял из длинного белого платья и венка из цветов вместо фаты. В руках у нее был букет из розовых роз и ландышей, ее любимых цветов. Бьерн был одет в черный костюм, белую рубашку и галстук. Фрида, находившаяся в туре с Лассе Бергхагеном на севере Швеции, приехать не смогла, но Бенни сыграл на органе традиционный «Свадебный марш» Мендельсона, когда жених и невеста вошли в церковь. В роли шафера выступил Ханс (Берка) Бергквист, а подружками Агнеты были его сестра Ева и сестра Агнеты Мона.

Все присутствовавшие сошлись во мнении, что это была волнующая церемония. Когда викарий Ворденер спросил Бьерна, желает ли он взять Агнету в законные супруги, твердое «да» жениха звонким эхом разнеслось по всей церкви. Ответ Агнеты на соответствующий вопрос прозвучал как чуть слышный шепот. Когда новобрачные выходили из церкви, Бенни заиграл свой и Свенне Хедлунда старый хит Hep Stars «Wedding» («Свадьба»). У входа в церковь творилось невообразимое. Едва Бьерн собрался поцеловать жену, как брошенная в них горсть риса попала ей прямо в рот.

Берка, выполнявший, помимо всего прочего, функции телохранителя, вспоминает еще одно занятное происшествие. «Председатель гимнастического клуба Верума хотел подарить Бьерну солнечные часы. Поскольку я стоял рядом с новобрачными, он принял меня за Бьерна и вручил мне свой подарок». Людей собралось так много, что они выстроились вдоль дороги в две шеренги, длина которых составляла 200 метров. Впоследствии Бьерн сказал: «Мы хотели запомнить нашу свадьбу, и мне кажется, у нас это получилось».

Банкетные столы были накрыты в замке Виттйохус. Присутствовало около 40 гостей — родные, друзья и представители шведского шоу- бизнеса. Новобрачные станцевали свадебный танец под «Sunny Girl», которую спел Свенне Хедлунд под аккомпанемент ударных Лотты Хедлунд и фортепьяно Бенни.

Стиг Андерссон преподнес Бьерну и Агнете радиоприемник с будильником: ему было хорошо известно, что и жених, и невеста поднимаются по утрам с большим трудом. Родители Бьерна и Агнеты привезли с собой напольную лампу и огромную кулинарную книгу. Стиг организовал импровизированное шоу, в котором приняли участие присутствовавшие друзья из шоу-бизнеса. Представление происходило на балконе замка, под которым собралась огромная толпа. Она несколько раз вызывала новобрачных оглушительными криками, словно королевскую чету, чтобы поприветствовать их. Вечеринка затянулась до поздней ночи, превратившись в праздник любви и духовного единства. Гости даже имели удовольствие лицезреть, как Бьерн танцует танго со своим отцом.

Бросалось в глаза отсутствие одного гостя. Партнер Стига и наставник Бьерна Бенгт Бернхаг был вынужден отклонить приглашение. С 1963 года он страдал колитом в тяжелой форме и постоянно носил с собой колостомический мешочек, являвшийся для него предметом постоянного смущения. Бенгт стал очень замкнутым. Положение усугублялось тем, что последние годы он сильно пил, чтобы заглушить боль и стыд.

Бенгт скрывал свои проблемы от Hootenanny Singers, которые не подозревали о его болезни. Но они, как и все, кто с ним общался, не могли не заметить его пьянства. Майкл Третов вспоминает: «Он исчезал в туалете, а когда возвращался, от него сильно пахло лосьоном».

В конце концов болезнь и алкоголь сделали свое дело. В ночь после свадьбы Бьерна и Агнеты, вне всякого сомнения, мучимый угрызениями совести из-за того, что не смог присутствовать на торжестве, он пошел в свой гараж, надел на выхлопную трубу автомобиля шланг, засунул его свободный конец через окошко в салон, забрался туда сам, завел двигатель и задохнулся. Ему было 43 года.

Стигу Андерссону сообщили о произошедшем той же ночью по телефону. Он не хотел портить настроение новобрачным, и они узнали обо всем только на следующее утро. Стиг и Бьерн были потрясены. Стиг потерял ценного делового партнера, квалифицированного продюсера и близкого друга. Бьерн всегда помнил о том, как много для него сделал Бенгт, обучив его азам музыкального бизнеса.

Перед лицом трагедии свадебные торжества были тут же забыты. Нужно было принимать решения, которые не терпели отлагательства. Стиг и Бьерн сели в лодку на близлежащем озере и отплыли на его середину, чтобы побеседовать наедине. Стиг и Бенгт до последнего времени продолжали верить в успех авторского сотрудничества Бьерна и Бенни, но они хотели, чтобы именно Бьерн стал их ближайшим помощником в Polar Music и держал руку на пульсе музыкального бизнеса.

Стиг предложил ему должность продюсера Polar Music с ежемесячным окладом 10 тысяч крон.

«Мне бы очень хотелось работать с вами, — сказал Бьерн. — Но вы должны взять также и Бенни, Без него я отказываюсь занять эту должность».

Стиг кашлянул. «К сожалению, я могу взять только одного человека».

Бьерн на минуту задумался, устремив взгляд за линию горизонта. «А если мы разделим эту зарплату на двоих, вы возьмете нас обоих?»

Стиг отпустил неуклюжую шутку по поводу «скидки за количество» и согласился.

«Это был чертовски благородный жест со стороны Бьерна», — говорит Бенни, никогда не забывавший о верности друга в этот критический момент. Тотчас же эта пара начала свою работу в качестве продюссеров Polar Music.

Никакого медового месяца мистер и миссис Ульвеусы не планировали. В разгар тура по Народным паркам они просто не могли позволить себе подобную роскошь.

Вскоре им пришлось пережить первое разочарование. Уже после помолвки они пытались зачать ребенка. «У меня всегда был очень силен материнский инстинкт, — говорила Агнета спустя много лет. — В детстве я даже вырезала из журналов фотографии колясок и пыталась представить, какие чувства буду испытывать, толкая свою коляску по только что выпавшему снегу и глядя на оставляемые ею следы».

Довольно быстро Бьерн и Агнета поняли, что зачать ребенка не так просто, как они надеялись. Агнета решила, что проблема может быть связана с тем, что она с 16 лет принимала противозачаточные таблетки. Теперь, после свадьбы, это не давало ей покоя. Родители молодоженов тоже ждали, когда у них появится внук или внучка. «Я так давно мечтаю о ребенке, -говорила Агнета в то время, — что теперь вздрагиваю, когда вижу женщину с коляской. Все, с кем мы общаемся, имеют детей. У Бенни и Фриды их целая куча, хоть и у каждого свои. И только у нас нет ни одного».

Поняв, что Агнета может оказаться неспособной к зачатию, они начали подумывать о том, чтобы взять приемного ребенка. Однако сразу возникла проблема: согласно шведским законам усыновлять детей можно только по достижении 25 лет, а Агнете в ту пору минул только 21 год. «Я считаю, это неправильно, — негодовала Агнета. — Нет никаких доказательств того, что человек становится зрелым именно в тот день, когда ему исполняется 25 лет. Я прочитала множество книг об усыновлении, и их авторы оспаривают справедливость этого странного подхода». В конце концов молодожены решили, что всерьез беспокоиться по этому поводу слишком рано, и сосредоточились на семейной жизни и работе.

Между тем карьера Фриды в качестве сольной певицы продолжала буксовать. Терпеливый Бенни, с пониманием относившийся к резким переменам в ее настроении, делал все возможное, чтобы она наконец выпустила хит. Летом 1971 года он спродюсировал ее сингл («Мой город»), шведскую версию старой песни «It's Nice То Be Back», написанной им для Hep Stars.

К всеобщему облегчению, песня стала большим хитом, достигнув первой позиции в Svensktoppen, что придало Фриде уверенность в себе. Вдохновленная успехом песни, EMI включила ее в качестве дополнительного трека в переиздание не имевшего хитов альбома «Frida».

Осенью в жизни мисс Люнгстадт произошло еще одно весьма обнадеживающее событие. Ее пригласили принять участие в ревю «Mina favoriter» («Мои любимые») в стокгольмском театре «Folkan». Шоу, поставленное самым популярным автором ревю Каром де Мумма, было обречено на успех. Лассе Бергхаген, ветеран различных ревю Кара де Мумма с трехлетним стажем, порекомендовал Фриду режиссеру шоу Хассе Экману. Рекомендация заключалась в том, что он просто сунул ему в руки альбом «Frida» и сказал: «Послушайте это».

Премьера «Mina favoriter» состоялась 22 октября 1971 года, и представления продолжались в течение семи месяцев. Фрида отнюдь не была звездой шоу, но она в полной мере воспользовалась представившейся ей возможностью перенять навыки поведения на сцене у опытных исполнителей. У нее было три серьезных номера, один из которых шведская интерпретация хита Джэнис Джоплин «Me And My Shadow». Шоу пользовалось успехом и обеспечивало Фриду работой на протяжении нескольких месяцев.

Бьерн и Бенни тоже не испытывали недостатка в работе и еще ле¬ом начали записывать новый дуэтный альбом. Его материал составляли преимущественно шлягеры, которым они отдавали предпочтение последние два года, и сеансы записи продолжались с перерывами около года. Главной обязанностью Бьерна и Бенни в течение следующих двух лет была продюсерская работа в Polar Music. В октябре они начали продюсировать дебютный альбом 15-летнего вундеркинда Теда Ердестада. Тексты для песен Теда, обладавшего уникальным талантом композитора, писал его 23-летний брат Кеннет. Братья Ердестад впервые обратились в Polar Music еще двумя годами ранее, но тогда Стиг решил, что Тед пока слишком молод. Кроме того, он считал, что песни не должны исполняться на английском. «Пишите тексты на шведском и приходите, когда станете постарше», — сказал он им.

Тед и Кеннет пришли через два года. Бенни, открывший им дверь, был изумлен, когда они отказались уйти до тех пор, пока он не прослушает их запись. «Они были очень настойчивы: «Вы должны послушать это сейчас же, иначе мы пойдем в другое место», — вспоминает Бенни. — Но они оказались действительно очень хороши». Ему вторит Бьерн: «Никогда в жизни не слышал такой замечательной музыки». У них не было никаких сомнений, и с парнем был подписан контракт. Дебютный альбом Теда «Undringar» был записан за шесть недель осенью 1971 года. Бьерн и Бенни добавили в его треки бэк-вокала- свой, а также Агнеты и Фриды.

Этот прекрасный альбом открыл глаза Бьерну и Бенни. То, что они увидели, было для них весьма неутешительно: пятнадцатилетний мальчик создавал более качественную и честную музыку, чем они, ветераны музыкального бизнеса. Тед просто не понимал, как можно сочинять песни, которые идут не от сердца, а они, похоже, попали в западню, поставив себе цель угождать публике. «Иногда мы записывали материал, который нам не нравился, поскольку считали, что это может понравиться публике, — признался Бенни несколько лет спустя. — Но эти ребята никогда не делали ничего подобного. Нужно самому чувствовать песню».

Выпущенный в январе 1972 года, альбом Теда поднялся до первой позиции в чартах и оставался там в течение 10 летних недель. Ни Бьерн, ни Бенни даже не приближались со своими альбомами к такому феноменальному успеху в плане продаж. После Abba Тед будет вторым по успешности исполнителем, записывавшимся на Polar Music на протяжении 70-х.

Поскольку их собственная карьера записывающихся артистов в первые годы десятилетия складывалась довольно неровно, Бьерн и Бенни чувствовали себя комфортно, в первую очередь, в роли авторов песен и продюсеров, и только во вторую — в роли исполнителей. В 60-е годы они были доморощенными звездами, находившимися в бесконечном туре, и теперь им хотелось, чтобы эта часть их музыкальной карьеры осталась в прошлом. В течение следующих нескольких лет они будут продюсировать в Polar Music самые разные записи: детей, джаз-бэнд, странные эксперименты с аккордеоном и синтезатором, религиозные песнопения и обычную поп-музыку. В этой работе они использовали уроки, усвоенные ими в студиях звукозаписи в 60-х, и накапливали бесценный опыт, который очень пригодится им в будущем.

Однако их успехи в качестве авторов песен были довольно скромны. Из одиннадцати песен, написанных ими для других исполнителей (включая Hep Stars) с момента начала их сотрудничества, лишь несколько стали хитами. В августе 1971 года их песня («Добро пожаловать в этот мир»), записанная популярной певицей Лии-Бабсом, попала в чарт продаж. (Несколькими годами позже эта песня была записана легендой скиффла Лонни Донеганом под названием «I Lost My Heart On The 5.42»:) Как и их собственные хиты «Hej gamle man!» и «Tank от jorden vore ung», она содержала яркий и энергичный бэк-вокал, исполненный всеми четырьмя будущими членами Abba.

Первый значительный хит Фриды , спродюсированный Бенни, тоже имел бэк-вокал тех же исполнителей (за исключением Бьерна, призванного на военную переподготовку). Все говорило за то, что им следует работать в одном конкретном направлении, но в данный момент они еще не понимали этого, поскольку у них были разные цели. И кроме того, они были связаны контрактами с тремя звукозаписывающими компаниями.

Между тем Стиг не терял веры в успех Бьерна и Бенни как авторов песен на международном рынке. Он делал все, чтобы способствовать карьере ребят. Летом 1971 года они добились некоторого успеха на песенном конкурсе в Малаге, где исполнили «Language Of Love» (английскую версию песни , одной из лучших вещей с альбома «Lycka»). Хотя они стали лишь шестыми, Стигу удалось продать песню в девять стран. Среди наиболее выдающихся ее исполнителей была французская певица Франсуаза Арди. (По уточненной информации, записи «Language Of Love» в исполнении Франсуазы Арди не существует. — Прим. ред.)

Стиг, вне всякого сомнения, сознавал важность международных конкурсов как средства продвижения песен на рынок. В то время как американские и английские бизнесмены от музыки глумились над его попытками пробудить интерес к скандинавской музыке, песенные конкурсы неизменно приносили немедленные результаты.

Реклама - это все: вероятно, таков был самый важный урок, усвоенный Стигом за прошедшее десятилетие. Если мир должен узнать о сочинительском таланте Бьерна и Бенни через посредство конкурса, пусть так и будет.

Стиг также понимал, что небольшие мероприятия вроде конкурса в Малаге — это, конечно, хорошо, но все музыкальные магнаты знали, что только один Песенный конкурс имеет реальное значение.

 

Глава 12

Транслируемое по телевидению развлекательное шоу, известное как песенный конкурс Eurovision, появилось на свет осенью 1955 года. Тогда руководство Европейского союза телевещания приняло решение транслировать песенный конкурс через новую телевизионную сеть Eurovision весной следующего года. В нем принимали участие по два представителя от семи стран, и жюри должно было выбрать лучшую песню из 14.

Одна из целей учреждения конкурса заключалась в создании доступного и развлекательного инструмента объединения европейских стран, всего десятилетие назад раздираемых Второй мировой войной. Но главное, конкурс должен был утвердить телевидение как средство массовой информации на международном уровне.

С годами правила проведения конкурса менялись много раз, как менялось и число стран-участниц. Хотя зачастую к нему относились весьма снисходительно и называли его тривиальным, песенный конкурс Eurovision отражал изменения политического климата в Европе.

С самого начала его существования исполнявшаяся на нем музыка фактически ассоциировалась с жанром шлягера. С учетом статуса Стига Андерсона как шведского короля шлягера, он и его артисты принимали на удивление ограниченное участие в конкурсе в первое десятилетие его существования.Тем не менее Стиг с самого начала присутствовал там в качестве конкурсанта. В 1958 году, когда Швеция впервые принимала участие в конкурсе, жюри на шведском радио просто выбрало песню, которую оно сочло лучшей из множества представленных. Стиг увидел в конкурсе шанс преодолеть границы и представил одну из своих собственных композиций. Увы, она была отвергнута.

Выбор пал на песню («Звездочка»), сочиненную будущим менеджером Hep Stars Оке Герхардом и исполняемую певицей Элис Бабе. Они заняли четвертое место среди десяти участников.

С 1958 года и до начала 70-х Швеция ежегодно принимала участие в конкурсе за исключением 1964 и 1970 годов. За это время песенный конкурс Eurovision превратился в важное событие развлекательного сегмента европейского музыкального бизнеса, и благодаря ему многие большие хиты проложили себе путь в мировые чарты продаж.

Со временем драматические баллады в сопровождении оркестра, исполнявшиеся в атмосфере преувеличенной торжественности, постепенно уступили место быстрым, энергичным номерам. К последним относилась песня Сэнди Шоу, достигшая вершины британских чартов в 1967 году.

По иронии судьбы, многие песни, которые не победили в конкур¬се, добивались позже большего успеха, чем песни-победительницы. Примером хорошо известной песни, поначалу отметившейся в конкурсе Eurovision, может служить певца и композитора Доменико Модуньо, впоследствии номер один в США и номер два в Великобритании в версии Дина Мартина. В 1967 году Поля Moриа поднялась на вершину чартов США, а в 1968 году Клиффа Ричарда стала номером 1 в Великобритании.

Эти факты не ускользнули от внимания Стига Андерсона. С чисто коммерческой точки зрения было совершенно очевидно, что значение имеет не столько победа в конкурсе, сколько появление перед многомиллионной аудиторией. Если сама песня и ее исполнение были достаточно качественны, она западала в сердца телезрителей независимо от мнения жюри.

Начиная с 1959 года шведское радио ежегодно проводило отборочный конкурс, со временем получивший название «Melodifestivalen». Первые попытки Стига и будущих членов Abba приносили весьма скромные результаты.

Композиция Агнеты была отвергнута в 1968 году. Та же судьба постигла песню «Ljuva sextital» Бьерна, Бенни и Стига в 1969 году. В том же самом году более счастливая участь выпала на долю песни «Hej Clown» Бенни и JIacce Бергхагена, которая заняла второе место в исполнении певца Яна Мальмше. Кроме того, в 1969 году Фрида разделила с другим исполнителем четвертое место с песней . Двумя годами позже были отвергнуты сразу две песни Бьерна и Бенни - («Доктор тут не поможет») (с текстом Стига Андерсона), впоследствии ставшая хитом, и , которая потом тоже попала в чарты.

Прорыв команды Андерссон -Андерсон - Ульвеус произошел только в 1972 году. В том году правила отборочного конкурса предусматривали, что композиторы должны представлять песни для конкретных исполнителей. Шведская корпорация телевещания уже отобрала певцов, и среди них оказалась 17-летняя Лена Андерссон, добившаяся большого успеха в качестве записывавшейся на Polar Records исполнительницы в 1971 году. Естественно, Лена выбрала песню Бьерна, Бенни и Стига — балладу-шлягер («Скажи это песней») (записанную на английском под названием «Better То Have Loved»).

Убежденный в том, что победа будет за ними, Стиг замыслил записать песню так, чтобы она звучала убедительно на международном рынке. Великобритания, родина современной поп-музыки, должна была обеспечить соответствующую атмосферу.

От трека, записанного в шведской студии, было решено отказаться, и в начале января Бьерн, Бенни и Лена отправились в Лондон, чтобы записать полностью оркестрованные шведскую и английскую версии песни. В роли аранжировщика выступал Артур Гринслэйд, работавший с такими разными исполнителями, как Дасти Спрингфилд, Генезис, Марианна Фэйтфул и Дэвид Боуи. Хору британских бэк-вокалистов пришлось выучить шведский текст.

В плане участия в отборочном конкурсе все эти ухищрения оказались бесполезными — в феврале жюри, составленное из представителей музыкального бизнеса, присудило «Sag det med en sang» третье место. Но песня вошла в Тор 10 чарта продаж и достигла первой позиции в Svensktoppen, став самой успешной среди претендентов того года. Как заключил Стиг, песня получила слушательские голоса.

К весне 1972 года большинство тех людей, которым было суждено сыграть важную роль в продвижении Abba к всемирной славе, собрались под крышей Polar Music. Звукоинженер Майкл Б. Третов, формально числившийся в штате Metronome Studio, стал для Бьерна и Бенни незаменимым помощником, разделявшим их стремление исследовать все возможности студии звукозаписи.

Ерел Ионсен было всего 20 лет, когда она стала секретаршей Стига в сентябре 1969 года. Ее наняла Гудрун, когда Стиг был в деловой поездке в США. Ерел сидела в углу и постигала премудрости музыкального издательского бизнеса, сортируя листы с нотами песен и оформляя авторские права. Когда вернувшийся Стиг обнаружил в своем офисе скромную девушку из маленького городка, сделавшую реверанс и робко назвавшую себя, он был не в восторге. Отведя в сторону Гудрун, он прошипел: «Это же сущее дитя!» Но Гудрун настояла на том, что Ерел должна получить шанс испытать свои силы.

«Работать со Стигом было очень непросто, — вспоминает она. — Если он выходил из себя, то принимался орать и швыряться ручками». Один инцидент, вызвавший его гнев, был связан с текстом песни, которые он в то время писал во множестве. Не секрет, что Стиг чрезвычайно трепетно относился к своим произведениям и всегда проверял, чтобы все было в порядке.

«Он спускался в студию с сумасшедшим блеском в глазах и устраивал страшный бедлам, — вспоминает Майкл Третов. — Не имело значения, для кого был написан текст — для своего исполнителя или для другого лэйбла. Для нас это было настоящее бедствие, ведь ни одному продюсеру не понравится, если автор текста будет вмешиваться в процесс записи».

Однажды Стиг, работавший дома, позвонил в офис, чтобы продиктовать Ерел текст песни. Ее должен был записать известный исполнитель, имевший контракт с компанией Metronome. «Я случайно записала несколько слов не туда, куда нужно, и в результате нарушилась рифма, -вспоминает Ерел. — Никогда не забуду, как рассвирепел Стиг. Казалось, он был готов разрушить весь квартал, лишь бы дать выход своей ярости. Он кричал, что своей ошибкой я выставила его на посмешище перед всем музыкальным миром и что в Metronome на него уже смотрят как на законченного идиота. Я предложила позвонить продюсеру и исправить ошибку. Бесполезно! Это разозлило его еще больше».

Те, кто находил в себе силы выдержать с самого начала эти приступы гнева, постепенно привыкали к ним. «Первое время я запиралась в ванной и плакала, — говорит Ерел. -Но потом до меня дошло, что Стиг любит, когда ему возражают». Очень скоро Ерел стала самым ценным сотрудником Стига в офисе, его личной помощницей, которой он доверял довольно сложные поручения. К середине 70-х она уже была вице-президентом компании Polar Music.

«Стиг очень многому научил меня. Он ставил передо мной невероятно трудную задачу и говорил: «Я знаю, ты можешь сделать это!» Мало кто из секретарей прошел подобную школу. Стиг внушил мне, что не всегда имеет значение, кто чем занимается. Главное, чтобы проблема была решена как можно эффективнее и быстрее».

Стиг, столько лет полагавшийся на сильную, находчивую женщину, не видел ничего странного в таком ее возвышении. Он вырос в не совсем обычных обстоятельствах и рано понял, что добиться исключительных результатов можно только путем нарушения правил, которые служат лишь одной цели — поддержанию существующего порядка. И в отличие от многих более традиционных семей в их семье всеми финансовыми вопросами как дома, так и на работе занималась Гудрун. «Когда мне нужно знать, сколько у нас денег, я спрашиваю жену», -говорит он.

Впоследствии Стиг с гордостью подчеркивал, что это он разработал концепцию равных возможностей для мужчин и женщин на рабочем месте. «Я был одним из первых, кто в 70-е годы сделал свою секретаршу исполнительным директором. Несмотря на всю ее компетентность, очень часто с ней обращались как с хорошенькой девочкой, и не более того, особенно мои иностранные коллеги. Теперь же, когда эти свиньи мужские шовинисты звонили, она могла ставить их на место».

У Стига сложились тесные деловые взаимоотношения с музыкальным издателем Джоном Спеллингом, жившим в Лондоне. Десятью годами ранее их познакомил бельгийский партнер Стига Роберт Босманс. «Я старался как мог издавать его музыку, но Тогда шведские мелодии у нас мало кого интересовали», — вспоминает он.

Джон Спеллинг начинал свою карьеру у лондонского музыкального издателя Эдди Касснера, а затем перешел в компанию Dominion Music. «В Dominion Music нас работало всего четверо, и однажды в начале 60-х сразу семь изданных нами вещей попали в Тор 20. Было очевидно, что мы действовали в верном направлении», - говорит он. Do-minion Music в скором времени была поглощена компанией United Artists, и Джон Спелдинг стал ее главой. Он выпускал на своем лэйбле синглы Hootenanny Singers.

Стиг и Джон с самого начала своего сотрудничества исключительно хорошо ладили друг с другом, поскольку у них было много общего. Со временем Спеллинг стал доверенным партнером Стига и сопровождал его во многих деловых поездках по всему миру. Главную его ценность составляло умение заключать выгодные сделки. «Я был находкой для Стига, и мы действовали с ним очень слаженно. При подписании контрактов я играл роль Хорошего Парня, в то время как он представлялся Плохим Парнем».

Пока шла работа по раскрутке Бьерна и Бенни на международном уровне, Бьерн, Агнета, Бенни и Фрида продолжали работать и общаться друг с другом. В начале 1972 года обе пары переехали в новые дома в северном пригороде Стокгольма Валлентуне.

Первыми туда решили перебраться Агнета и Бьерн, а потом к ним присоединились Фрида и Бенни, давно стремившиеся выбраться из своей маленькой стокгольмской квартиры. После четырех лет выплаты налоговой задолженности Бенни обрел финансовую свободу, что делало возможным этот переезд. «Они привезли нас туда, — говорит Фрида, — и нам там сразу понравилось».

Они решили поселиться рядом с Бьерном и Агнетой, дабы постоянно ощущать близость друзей в этом незнакомом месте. Здесь, наконец, у них было достаточно места для детей. «Все они очень живые, подвижные ребята, и им требуется большое пространство, — говорила Фрида. — Теперь у них есть свои комнаты, и они могут приезжать к нам гораздо чаще. У них есть возможность играть на улице возле дома, не опасаясь машин».

Бенни и Фрида старались проводить как можно больше времени со своими детьми. К тому времени и Рагнар, и Кристина обзавелись новыми партнерами, а Ханс и Лиза-Лотга даже обрели маленького брата. Бенни говорил: «Когда я покинул свою семью, мне было 19 лет. В самый разгар успеха Hep Stars, когда передо мной открылся целый мир, у меня было уже двое детей. Я никогда не пытался оправдать свой поступок, единственное оправдание — моя молодость... Я благодарен матери моих детей за то, что она сделала все для того, чтобы мы виделись как можно чаще. Она могла бы повести себя совершенно иначе».

Фрида иногда размышляла о том, как люди смотрят на то, что она оставила мужа и детей в Эскилстуне. «Больше всего мне причиняла боль клевета, будто я плохая мать, — говорила она. — Будто я променяла детей на свет прожекторов, на разгульную жизнь с икрой и шампанским. Будто меня абсолютно не заботит, что с ними, будто я думаю только о себе. Меня никогда не перестанет удивлять, как легко могут люди судить об обстоятельствах, о которых они не имеют ни малейшего представления».

Две молодые пары наслаждались идиллической жизнью в предместье, в своих новехоньких домах. Они регулярно совершали прогулки по близлежащему лесу вместе с Адой, бульдогом Агнеты и Бьерна, и Заппой, терьером Фриды и Бенни.

Агнета с нежностью вспоминала те дни. «Мы проводили вместе много времени. Ребята сочиняли песни, и мы ходили друг к другу в гости, играли и пели... Нас связывала профессия и любовь к музыке... В Валлентуне мы много общались с Фридой». Однако ей иногда было трудно играть роль образцовой домашней хозяйки. По ее собственному признанию, у нее всегда увядали все растения, и она называла их с Бьерном сад «самым неухоженным во всей округе». Не особенно удачными оказались и ее первые опыты в кулинарии. «Я положила слишком много муки, и пироги получились жесткими, как бетон, их нужно было резать пилой!»

В перерывах между упражнениями в ведении домашнего хозяйства Агнета продолжала сочинять песни для нового альбома и искать возможности для продолжения карьеры. Она часто слушала альбом Кароль Кинг «Tapestry», вызвавший прокатившуюся по всему миру волну восторга. Ее вдохновлял пример певицы, исполнявшей свой собствен-ный материал. Кроме того, ей очень нравились ее песни в стиле софт- рок, такие, как , и , наполненные сугубо личными чувствами и переживаниями. Агнета решила не спешить с записью нового альбома. Она пойдет в студию только тогда, когда у нее будут песни, удовлетворяющие ее на сто процентов. «Он будет несколько сложнее предыдущих», — говорила она о своем будущем опусе.

Между тем ей предложили пройти пробы на роль Марии Магдалины в шведской версии мюзикла Ллойда Уэббера -Тима Райса «Jesus Christ Superstar». Друг Бьерна, увидевший мюзикл в Копенгагене, решил, что Агнета прекрасно подходит для шведской постановки.

Агнета прошла пробы и приняла участие в шести из девяти репетиций. Премьера состоялась 18 февраля 1972 года в «Scandinavium» в Гетеборге, меньше чем через месяц после того, как ей было сделано предложение. Однако обозреватели остались не очень довольны шоу. «Исполнение отдает любительщиной, — писала газета «Expressen». Агнета Фельтскуг — милая девушка, которая умеет петь, но не более того».

Несмотря на столь суровую критику, Агнета с удовольствием вспоминает о своем участии в «Jesus Christ Superstar». Возможно, это связано с тем, что ее шведская версия из мюзикла, спродюсированная Бьерном, достигла первого места в Svensktopреn.

В то время как Агнета блистала в Гетеборге, Фрида переживала не лучшие времена в Стокгольме, в течение семи месяцев вечер за вечером выходя на сцену в ревю «Mina favoriter». То, что вначале выглядело как многообещающий шаг в карьере — возможность усовершенствовать навыки сценического исполнителя, — обернулось кошмаром. Во всем была виновата ее неуверенность на сцене, которая теперь развилась в настоящий комплекс. В результате Фрида убедила себя в том, что у нее как певицы нет будущего: за 13 лет карьеры она так и не научилась нравиться публике.

Спустя месяц после премьеры Фрида записалась в школу портних в Стокгольме. Бабушка научила ее шить, и она всегда сама шила себе сценические костюмы. Анни-Фрид Люнгстад решила бросить петь и стать модельером. «Мне отнюдь не свойственна мечтательность, напротив, я закоренелая реалистка, — говорила она. —Я вовсе не принадлежу к той категории артистов, которые стремятся любой ценой отвоевать себе место под солнцем. Конкуренция в этой профессии невероятно сильна, и в ней выживают только сильнейшие. Несмотря на всю мою любовь к ней, у меня абсолютно нет уверенности в том, что я отношусь к тем, кто выживет».

Фрида признает, что, если бы не Бенни, она давно бы ушла из музыкального бизнеса. Во время приступов меланхолии он делал все, чтобы утешить и подбодрить ее, Если у нее и оставалась какая-то вера в себя, то только благодаря ему. В январе 1972 года Фрида записала свой последний сингл на EMI. На первой стороне была песня Бьерна и Бенни («Все мы сначала были детьми») — очередная в ряду клонов «Hej gamle man!», на которых в то время специализировалась команда Андерссон — Ульвеус.

Уверенный бит в сочетании с позитивным текстом казался посланием Фриде, имевшим целью подбодрить ее. «Мы все вначале дети, стоящие на дороге, которая приведет к великим приключениям, если мы протянем друг другу руку помощи, когда займется заря завтрашнего дня», — утверждалось в припеве, в котором ей подпевали Бенни, Бьерн и Агнета. Шведский текст Стига для кавер-версии песни Кароль Кинг «No Sad Song», записанной на второй стороне, звучал так, словно был специально написан для Фриды. Песня начиналась словами: «Почему ты грустишь? Не преувеличиваешь ли ты свои несчастья? Нужно принимать жизнь такой, какая она есть». Чувствовала Фрида, что поет о себе, или нет — это не имело значения, поскольку эти песни не придали ей уверенности: сингл, выпущенный в конце февраля, канул в небытие, не оставив следа.

Будущее Фриды в шоу-бизнесе выглядело мрачным, как никогда. К ее страху перед сценой добавилась неизбывная тоска, вызванная монотонностью существования. Даже по прошествии нескольких лет она вспоминала эти семь месяцев в театре с неприятным чувством. «Каждый вечер исполнять одни и те же три номера — это не для меня. Это слишком мало для такого длительного периода времени».

Ее душевному настрою отнюдь не благоприятствовал тот факт, что окружавшие ее люди явно преуспевали на их общем поприще. У Агнеты была звездная роль в «Jesus Christ Superstar», ее записи штурмовали вершины Svensktoppen, а летом она собиралась в свой первый сольный тур по Народным паркам. Бьерн и Бенни утвердились в качестве авторов песен, продюсеров и записывающихся исполнителей и регулярно выпускали хиты.

Хиты выпускали даже Hootenanny Singers, о которых, казалось, все уже давно должны были бы забыть. Кроме того, они тоже готовились вместе с Бенни отправиться в летний тур, предусматривавший 70 выступлений, — впервые за три года: Среди своих близких друзей Фрида единственная оставалась без работы после закрытия ревю в конце мая. Это было невыносимо. Она неудержимо погружалась в черный омут депрессии, и теперь даже Бенни ничем не мог ей помочь.

Даже в лучшие времена в их отношениях возникали трения. Легкость, с которой Бенни воспринимал жизнь, плохо гармонировала с преследовавшими Фриду страхом и чувством неуверенности. Они говорили, что любят друг друга и хотят жить вместе, но не очень ладили между собой. «Часто случалось так, что я говорил что-то Фриде, вкладывая в свои слова исключительно позитивный смысл, но она воспринимала их в исключительно негативном смысле,- вспоминает Бенни.— Создавалось впечатление, будто в ее голову был встроен трансформатор, который преобразовывал мои послания к ней в нечто абсолютно противоположное тому, что они из себя представляли в тот момент, когда я их посылал. Она обижалась — я не понимаю почему, мы начинали ссориться».

В их доме в Валлентуне наступила тяжелая пора. Фрида даже отказывалась вставать с постели, проводя в ней целые дни. Она не хотела ничего делать и не хотела никого видеть.

Бенни был раздражен. Казалось, ничто не могло вывести ее из этого состояния. «Я сомневалась во всех и во всем, даже в любви Бенни, — вспоминает Фрида. — Я причиняла ему сплошные несчастья, как же он мог любить меня? И все же, невзирая ни на что, он любил меня и всеми силами старался помочь, как никто другой. Он призывал меня к действию, взывал к моему разуму, утешал, дарил свое душевное тепло».

Удручающий опыт «Festfolk» не шел ни в какое сравнение с тем испытанием, которому подверглись их отношения на протяжении этих месяцев. Это натолкнуло Бенни на размышления о его роли в драме. «Одно время мне не давала покоя мысль: может быть, я подсознательно нуждался в возбуждении и всех этих драматических интерлюдиях,

которые следовали за нашими ссорами? Сегодня я могу со стопроцентной уверенностью сказать: нет», — заявил он несколько месяцев спустя.

Фрида признавалась в том, что ее депрессия мешала ей принимать более активное участие в воспитании детей. «Как я могла заботиться о них, если не могла позаботиться даже о себе? Разве о них не заботился должным образом их любящий отец и их новая семья? Не думайте, что я так легко относилась к этому. Я ужасно скучала по ним, но знала, что их счастье важнее моего, и была уверена, что поступаю правильно».

Однако, пока Фрида преодолевала душевный кризис, на ее горизонте занималась новая заря, хотя на первый взгляд она не имела лично к ней никакого отношения. Неожиданно начали сбываться предсказания Стига по поводу всемирной славы Бьерна и Бенни.

 

Глава 13

За годы деятельности на международной музыкальной издательской сцене Стиг Андерсон приобрел хорошую репутацию. Деловых партнеров по всему миру поражало его умение превращать покупаемые у них песни в прибыльные хиты в маленькой стране на севере Европы. Помимо управления своей собственной издательской корпорацией, он представлял в Скандинавии такие компании, как United Artists, Screen Gems, ATV-Kirshner, Palace Music и итальянскую Sugar Music. Но Стиг не отказался от своей мечты повернуть этот процесс вспять и продавать шведскую музыку по всему миру, хотя до сих пор его усилия в этом направлении не принесли сколь-нибудь ощутимых успехов.

Фактически шведское присутствие на главных музыкальных рынках приближалось к нулю. Первым шведским исполнителем, попавшим в чарты США, была певица Сив Мальмквист, записавшая в дуэте с итальянским певцом Умберто Маркато песню , которая вошла в американский Тор 60 в 1964 году. В Великобритании с июня и до конца 1962 года четыре вещи Spotnicks попали в Тор 40, а их альбом — в Тор 20. Несколько других исполнителей время от времени появлялись ненадолго в американских и британских чартах, но музыкальный мир отнюдь не ждал от Швеции никаких сюрпризов.

Если не считать того, что он посоветовал Spotnicks записать песню , Стиг не имел отношения к созданию их хитов, и вовсе не из-за отсутствия желания. Записи Hootenanny Singers, первых исполнителей, подписавших контракт с Polar Music, были выпущены в 12 странах в течение двух лет после выхода их первого хита на родине.

Помня об успехе Abba и последующей лавине экспорта шведской музыки в 90-х, по всей вероятности, трудно представить, что было время, когда шведским исполнителям требовалось поистине гигантское самомнение, чтобы приблизиться к заморским рынкам.

В ту пору Бьерн и Бенни рисовали в своем воображении некого служащего британской или американской звукозаписывающей компании, который выбрасывает их демозаписи в мусорную корзину, даже не прослушав их. «Когда-то было совершенно бесполезно пытаться выпускать записи за границей, поскольку шведская музыка никого не интересовала», — говорит Бенни.

Весной 1972 года Polar Music неожиданно добилась успеха за границей, так долго ускользавшего от нее. Это повлекло за собой цепь событий, которые перевернут мир для амбициозных шведов.

Песня Бьерна и Бенни потерпела неудачу в Швеции, но Стиг, тем не менее, не утратил веры в нее. Еще до этого у него возникла идея выпустить в США и Великобритании альбом с саундтреком к фильму «The Seduction Of Inga». По своему обыкновению он разослал копии песен Андерссона — Ульвеуса всем своим знакомым издателям. До сих пор это приносило весьма незначительные результаты, хотя несколько песен были записаны иностранными исполнителями.

В начале 1972 года упорство Стига было наконец вознаграждено. Согласно легенде, один японский издатель случайно услышал сингл «She's My Kind Of Girl» в офисе своего французского коллеги во время поездки в Париж. Он решил, что эта песня с вступлением, в котором звучат восточные мотивы, и мелодией в минорной тональности может стать хитом в его стране, и приобрел права на нее. Сингл вышел на Epic Records в феврале 1972 года и к марту достиг первой позиции в чартах, а объем его продаж составил около 250 000 копий.

Это было поразительно: запись двух знаменитых у себя на родине артистов провалилась дома и стала абсолютным хитом в стране, где их никто не знал. Но Стиг не удивился такому развитию событий: еще в середине 60-х он заметил, как разнятся музыкальные вкусы в разных частях света. — версия меланхоличной финской фолк-песни, записанная Spotnicks, стала большим хитом в Японии, и теперь «She's My Kind Of Girl» затронула те же струны в сердцах жителей Дальнего Востока.

В соответствии со странной традицией японского музыкального бизнеса песня получила альтернативное японское название, которое в переводе звучало как «Маленькая девочка холодного ветра». Оно не имело никакого отношения к тексту, но подчеркивало печальное настроение песни.

Естественно, руководство Epic Records потребовало продолжения, и как можно скорее, строя планы выпустить целый альбом для своего рынка. Бьерн и Бенни были удивлены и обрадованы. Они долго ждали подобной возможности. Неожиданно возник спрос на то, что им хотелось делать: англоязычную поп-музыку с современным звучанием. Это был прекрасный шанс вырваться из пут шлягеров и кабаре, которые связывали их по рукам и ногам в течение нескольких последних лет. «Мы сказали себе: «Будем делать именно то, что нам хочется», — вспоминает Бенни. — И будем делать это сами, без чьего-либо участия».

Успех в Японии вызвал волну активности на нескольких различных фронтах. Предполагалось записать синглы Бьерна и Бенни для домашнего рынка — преимущественно шведские шлягеры, — а также треки для их второго шведского альбома, превратившегося к тому времени в долгосрочный проект. Кроме того, им нужно было записать англоязычные синглы и, возможно, альбом для выпуска в Японии.

Это была бурная пора, когда проторенный, безопасный путь сочетался с рискованными предприятиями. «Производство записей практически не планировалось, решения принимались почти спонтанно», — вспоминали Бьерн и Бенни много лет спустя.

В середине марта Бьерн и Бенни раскопали свою старую забытую песню, называвшуюся «Grandpa's Banjo». С измененным текстом и под названием «Santa Rosa» она была вновь записана 21 марта вместе с новой песней . Они уже знали, что минорная тональность и вступление с восточными мотивами как нельзя лучше подходят для японского рынка.

Интуиция также подсказала им, что в этих песнях можно было бы использовать вокал Агнеты и Фриды. Выигрышность комбинации четырех голосов не подлежала сомнению: энергичный бэк-вокал возносил песню за песней на вершины чартов на протяжении предшествовавших 15 месяцев. Потенциальные возможности их вокального квартета не давали покоя Бьерну и Бенни. Если они и не хотели повторять печальный опыт совместного тура, то у них не было никаких причин воздерживаться от сотрудничества в студии.

Такие британские группы, как Sweet и особенно Middle Of The Road, снабдили их программой проведения экспериментов в чистой поп-музыке. «Мы слушали их и думали: «Ведь у нас может получиться не хуже», — вспоминает Бенни. Но источником истинного вдохновения для них стал коллектив, который с точки зрения сегодняшнего дня представляется чуть ли не прообразом Abba, по крайней мере, в плане их опыта: британская группа Blue Mink, составленная, главным образом, из квалифицированных сессионных музыкантов. С момента выхода их первого хита в 1969 году характерной особенностью группы являлась перекличка между ведущими вокалистами Мэдлин Белл и Роджером Куком, которые, как и все четверо членов Abba, были профессионалами музыкальной индустрии. В студии поддержку им обеспечивали такие известные сессионные музыканты, как Херби Флауэрс на басе, Алан Паркер на гитаре и Барри Морган на ударных.

У Blue Mink была одна вещь, которая породила идею чередования мужского и женского вокала, хотя сегодня никто из имеющих к этому отношение не может вспомнить, какая именно. В принципе, это не имеет значения, потому что почти в каждой вещи Blue Mink затрагивалась тема, которую стремились развивать в своих песнях Бьерн и Бенни: призыв к миру и гармонии — расовой, глобальной, любой иной -под аккомпанемент легкой поп-музыки.

В среду 29 марта 1972 года Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида вошли в Metronome Studio на Карлбергсвеген в стокгольмском районе Васастан. Там же собрались гитарист Янне Шаффер, басист Майк Уотсон и барабанщик Ула Брункерт. Все трое были ветеранами поп-сцены 60-х, но со временем зарекомендовали себя как высококлассные сессионные музыканты. Майкл Б. Третов сидел за микшерным пультом, Бенни играл на фортепьяно, Бьерн — на второй гитаре.

За день работы были полностью закончены два трека. Первый — тот самый флирт с японцами, «Меггу-Go-Round», с ведущим вокалом Бьерна и Бенни и бэк-вокалом Агнеты и Фриды. Второй — номер в стиле Blue Mink, где Бьерн и Бенни чередуют ведущий вокал с Агнетой и Фридой, исполняя попеременно с ними по одной строчке текста, а припев поют все четверо.

Агнета и Фрида, несомненно, внесли живую струю в эти вещи. Их чистые, звонкие голоса резко контрастировали с глуховатым звучанием Бьерна и Бенни. Так возникла идея: «Мы с Бенни знали свой предел как исполнители, - говорил впоследствии Бьерн. — Ближе к концу песни девушки выдавали весьма своеобразный йодль. Так, после дня тяжелой работы, родилась первая песня Abba .

Слушая запись в студии, члены квартета испытали чувство, до сих пор неведомое им. «Помню, мне подумалось: «Только что мы сделали по-настоящему хорошую запись». И мне кажется, Бьерн думал то же самое», — говорит Бенни.

Сегодня «People Need Love» часто критикуют за легковесность и поверхностность. Но эта песня является ключом к традиции, из которой выросла Abba. Это правда, что в то время Бьерн и Бенни старались всеми силами отмежеваться от имиджа исполнителей музыки кабаре и шлягеров. Тем не менее, создавая свою первую запись с Агнетой и Фридой, они искали вдохновение отнюдь не в глэм-роке, хэви метал, музыке соул или других модных в то время течениях. Вместо этого они обратились к традиционной поп-музыке.

Песни с посланиями уходят корнями в деятельность радикальных политических движений. Запрещенные авторитарными режимами, в начале 60-х они выходили на улицы, распевая песни протеста, большинство из которых принадлежали авторству Боба Дилана. К концу десятилетия обличительный пафос постепенно снизился в атмосфере мира, любви и понимания, окружавшей движение хиппи, а затем и вовсе сошел на нет, превратившись в чистой воды развлечение. То, что изначально являлось посланием искренней социальной тревоги, в конечном итоге выродилось в морщинку озабоченности на лбу представителей среднего класса из пригородов.

Примеров тому, насколько легкомысленнее стал мир поп-музыки, множество. Так, впервые появившиеся в рекламном ролике кока-колы музыканты группы New Seekers заявляли, что они хотят «научить мир петь в абсолютной гармонии», что принесло им первое место в Великобритании в 1971 году. По другую сторону Атлантики канадская группа Ocean достигла верхних позиций в чартах, убеждая людей во всем мире «взяться за руки с Иисусом». В Blue Mink Роджер Кук был белым, а Мэдлин Белл — черной, и это уже само по себе являлось призывом к расовой гармонии, благодаря чему их песня «Melting Pot» стала хитом.

Неудивительно, что на фоне подобного развития событий в выбранной ими сфере творчества подающая большие надежды шведская четверка сочла целесообразным заявить на своем первом сингле, что «люди нуждаются в любви». Текст песни был насыщен такими словами, как «надежда», «любовь», «товарищ» и «гармония». Легкая социальная критика и мирные призывы к всемирной гармонии присутствовали и на шведских синглах Бьерна и Бенни того времени. Это была излюбленная тема авторов шлягеров, подобных Стигу Андерсону.

«People Need Love» вышла на сингле в Швеции в июне 1972 года. На второй стороне была записана «Меггу-Go-Round». Исполнителями были указаны «Bjorn & Benny, Agnetha & Anni-Frid». Согласно легенде, указание имен девушек стало итогом длительной борьбы со Стигом Андерсоном. Стиг якобы всеми силами противился этому. В действительности дело обстояло не совсем так. На раннем этапе сотрудничества участие девушек ограничивалось бэк-вокалом. «People Need Love» стала первой песней, где они исполняют ведущий вокал.

Стигу Андерсону и впрямь не очень нравилось название группы «Bjorn & Benny, Agnetha & Anni-Frid», но только из-за его громоздкости. Стиг, всегда предпочитавший, чтобы продукт был простым и легко реализуемым, встал на дыбы, когда Бьерн и Бенни стали настаивать на том, чтобы имена Агнеты и Фриды стояли на обложке пластинки рядом с их именами. «Я сказал им: «Даже и не думайте назваться «Bjorn & Benny, Agnetha & Anni-Frid»!» -вспоминает Стиг. Но в то же время он признавал, что девушки сыграли в записи сингла не меньшую роль, чем Бьерн и Бенни.

Стига также раздражало то, что Агнета и Фрида все еще были связаны контрактами с другими звукозаписывающими компаниями, поскольку за указание имен девушек в качестве исполнителей ему пришлось бы платить этим самым компаниям за их услуги и подтвердить на обложке пластинки наличие связей с другими лэйблами.

Это громоздкое название демонстрировало временный характер сотрудничества: две девушки были приглашенными исполнителями в новом сингле Бьерна и Бенни, который наверняка будет включен в их следующий альбом. Когда в июне была записана песня Бьерна и Бенни («О, какие времена»), «бэк-вокал» Агнеты и Фриды, как свидетельствует ведомость, был оплачен надлежащим образом.

Квартету даже не пришлось тратиться на новую фотографию для обложки «People Need Love» — они разыскали снимок двухлетней давности, сделанный во время эпопеи «Festfolk». В ту пору Бьерн и Бенни работали в нескольких направлениях: продолжали свою карьеру исполнителей шведских шлягеров, записывали поп-музыку — с партнерами и без, а также сочиняли песни для других исполнителей и продюсировали их записи.

Первые признаки того, что новая группа выпустила хит, появились в субботу 1 июля, когда «People Need Love» вошла в чарт Tio i topp и поднялась на пятое место (в конечном итоге она достигнет третьей позиции). Это был первый случай, когда кто-либо из четверки оказался в этом чарте, с тех пор как тремя годами ранее в него попала песня Hep Stars « Speedy Gonzales». Для Агнеты и Фриды это был дебют. «Мы удивились и страшно обрадовались, когда песня вошла в Tio topp, — вспоминает Фрида. — В те времена он считался несколько более престижным , чем Svensktoppen».

Бьерн и Бенни узнали об этом успехе, находясь в туре с Hootenanny Singers, в то время как Агнета ездила с сольными концертами по Народным паркам. Помимо всего прочего, Бьерн и Бенни готовились к работе над альбомом Hootenanny Singers, которая должна была начаться в ближайший понедельник. Их мысли были сосредоточены на проектах, весьма далеких от мира поп-музыки.

Тем не менее они в полной мере воспользовались успехом своего сингла, и спустя две недели состоялось их дебютное выступление в качестве поп-исполнителей, имевшее целью рекламу песни. 25 июля «People Need Love» вошла в объединенный чарт продаж синглов и альбомов, заняв там семнадцатое место.

Это был самый большой хит для любого из членов квартета со времени выхода в январе 1971 года «Hej gamle man!». Если из чарта убрать все альбомы на той неделе, когда «People Need Love» достигла в нем своего пика, среди синглов она занимает седьмое место — весьма перспективное начало для начинающей группы.

Единственное, что могло удержать их от продолжения карьеры в новом качестве, крайне неудачный опыт совместных выступлений полутора годами ранее. Даже Фрида, вне всякого сомнения, хорошо помнившая о своих проблемах и самая большая пессимистка среди них, и та смотрела в будущее с надеждой. «Мы очень тесно общались, и между нами неизбежно возникали споры. Но сейчас мы научились подстраиваться друг под друга. Это замечательно, когда ты умеешь находить общий язык со своими лучшими друзьями».

Но несмотря на то что «People Need Love» стала хитом, они не спешили создавать постоянную группу. Воспоминания о дискуссиях по этому поводу давно растворились в тумане времени. Вероятно, Бьерн и Бенни все еще видели себя в будущем авторами песен и продюсерами, но не исполнителями. Совершенно очевидно, что они не рассматривали этот успех как основание для резких перемен в своей карьере.

«По сравнению с тем, к чему мы привыкли, это было ничто, вспоминает Бьерн. — Во всяком случае, мы отнюдь не были убеждены, что это то самое, чем нам следует отныне заниматься». Время, когда все четверо сосредоточились бы на одном-единственном проекте в качестве записывающихся исполнителей, еще не пришло; они предпочли немного выждать.

Больше остальных от успеха «People Need Love» выиграла Фрида, поскольку это стало ее первым появлением в чарте продаж. До выхода сингла ее карьера достигла самой низкой отметки, теперь же она резко пошла в гору.

Вскоре истек срок ее контракта с EMI, и она перешла под крышу Polar Music. Это вполне соответствовало семейному духу компании: Стигу представлялось совершенно неестественным то, что невеста Бенни Андерссона записывается в другой компании. Для записи первого сингла на новом лэйбле Стиг предложил Фриде кавер-версию итальянского шлягера. Шведское название этого бойкого номера звучало как («Хочется жить нормально»). Вновь сработала знаменитая интуиция Стига в отношении потенциальных хитов: песня стала самым большим на тот момент хитом Фриды в Svensktoppen, достигнув первой позиции и продержавшись в чарте 10 недель.

В то же самое время произошло еще более счастливое событие. Тем летом Фрида не выступала в Народных парках, но она планировала принять участие в начинавшемся 22 августа туре по кабаре, предусматривавшем 30 выступлений вместе с джазовым гитаристом и певцом Роффе Бергом. То ли вследствие ее недавних успехов на поприще поп- музыки, то ли потому, что ревю «Mina favoriter» явилось для нее более ценным опытом, нежели она полагала, но этот тур неожиданно принес ей избавление от страха перед сценой. «Впервые я испытала настоящее удовольствие от выступления на сцене и больше не боялась ее, — вспоминает Фрида. - Взаимодействие с публикой было совершенно потрясающее. Не знаю почему, но у меня вдруг возникло ощущение, что все встало на свои места, и это придало мне уверенности». Так закончился один из самых трудных периодов в ее жизни.

Для Бьерна и Агнеты другое событие, произошедшее в начале лета, в значительной мере затмило скромный успех «People Need Love». После безуспешных попыток зачать ребенка на протяжении двух лет они окончательно склонились к варианту усыновления. Им нужно было ждать три года, пока Агнете не исполнилось бы 25 лет. И вдруг в мае 1972 года у Агнеты появились первые признаки беременности. Вначале она подумала, что это очередная ложная тревога. Сколько раз до этого радость сменялась разочарованием, поэтому на сей раз она решила ничего не говорить Бьерну. Выждав некоторое время, она прошла тест на беременность. Агнета живо помнит тот судьбоносный день.

«Когда пришло время ехать к доктору в Валлентуне, чтобы узнать результат теста, мне пришлось просить подругу отвезти меня к нему. Мне казалось, каким бы ни был ответ, отрицательным или положительным, у меня будет такое состояние, что я не смогу вести автомобиль».

Ответ оказался таким, на который она не смела надеяться. «Вначале я подумала, что меня разыгрывают, настолько мне это казалось невероятным. Полдня я ходила словно в тумане, пока наконец не собралась позвонить Бьерну, который находился в офисе. Услышав в трубке его голос, я поначалу не могла произнести ни слова и заплакала. Он встревожился и спросил, что случилось. «Немедленно приезжай, — выдавила я из себя сквозь рыдания. — Ты будешь отцом».

Взволнованный Бьерн примчался в Валлентуну. Он был настолько растроган, что тоже заплакал. Счастливые супруги отметили это событие бутылкой игристого вина. В своих интервью прессе они говорили о том, как долго они ждали ребенка. «Нам безразлично, что по этому поводу думают и говорят другие. Если они не стремятся иметь детей, это их дело. Нам хочется иметь полноценную семью, для этого, главным образом, мы и сочетались браком».

Они не отказались от своих планов усыновления. «Тот факт, что у нас появится собственный ребенок, никоим образом не повлиял на наше решение, — говорили они. - Для нас не имеет значения, каким образом в нашей семье будут появляться дети. Следующего мы усыновим, как только нам будет позволено сделать это».

Агнета решила ограничить свою концертную деятельность после завершения тура по Народным паркам в августе и сосредоточить усилия на сочинении песен для своего следующего альбома. В ноябре в музыкальных магазинах появился сингл / («100 километров до Корпиломболо» / «Радостная, как твои глаза»). Агнета была автором обеих композиций, но тексты по установившейся в последнее время привычке предоставила написать другим.

Тем временем Бьерн и Бенни работали на японский рынок, изыскивая новые возможности для развития успеха «She's My Kind Of Girl». В этом направлении дела шли пока не слишком блестяще. В июне Epic Records выпустила сингл «Меггу-Go-Round», на обложке которого имелось бодрое послание: «На днях мы получили письмо от Бьерна и Бенни, у которых в данный момент много дел в Швеции. Они очень счастливы, что «The Little Girl Of The Cold Wind» стала в Японии большим хитом. «Нам очень хотелось бы приехать как-нибудь, но сейчас мы очень заняты», — пишут они в своем письме... Если «Меггу-Go- Round» станет хитом, Бьерн и Бенни, возможно, приедут в Японию. Это будет просто замечательно».

К сожалению, «Меггу-Go-Round» не смогла повторить успех «She's My Kind Of Girl». Возможно, если бы Бьерн и Бенни приехали в Японию для раскрутки сингла, все было бы иначе, но они в это время были загружены работой, выступая с Hootenanny Singers и активно занимаясь продюсированием.

После провала «Merry-Go-Round» руководство компании решило потрафить вкусам японской публики и выбрало для третьего сингла песню японского композитора Коичи Мориты. Бьерн и Бенни должны были написать текст, следуя строгим инструкциям относительно его содержания. Их информировали по телексу, что японскую публику очень привлекает тема «утраченной любви».

Результатом явилась ничем не примечательная песня , выпущенная в Японии на сингле осенью 1972 года. Его достижения оказались не очень впечатляющими: кратковременное появление в чартах за пределами Тор 20.

В ноябре была предпринята последняя попытка сохранить те не очень прочные позиции на японском рынке, которые еще удерживали Бьерн и Бенни. Дуэт принял участие во всемирном песенном конкурсе «Yamaha» в Токио, исполнив там , оставшуюся после весенних сеансов записи. Эту чрезвычайно слабую песню выбрало руководство Epic Records, хотя Бьерн и Бенни не соглашались с этим выбором. «Это очень плохая песня,- говорил впоследствии Бенни.,— Нам вообще не следовало ее записывать». В Швеции она была отнесена к разряду песен для вторых сторон синглов.

Но им пришлось смириться с решением руководства компании. В этой поездке их сопровождали Агнета и Фрида, спевшие бэк-вокал. Они могли бы и не утруждать себя: Бьерн и Бенни оказались среди тех немногих исполнителей, которые остались без каких бы то ни было призов. «Santa Rosa» так и осталась неизданной на сингле, и на этом японская карьера Бьерна и Бенни благополучно завершилась.

Тогда это уже не имело особого значения, поскольку их карьера в составе группы быстро набирала обороты в Швеции. После успеха «People Need Love» Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида приняли решение записать совместный альбом. Тем не менее это был пока всего лишь один из многих проектов четверки — «хобби», согласно выражению Бьерна.

Из-за отсутствия времени Бьерн и Бенни отказались от выпуска своего шведскоязычного альбома. Уже записанные треки были либо положены на полку, либо отданы другим исполнителям. Подобным же образом не нашла своего воплощения идея выпуска альбома в Японии. Предполагалось, что совместный альбом будет содержать в равной мере шведскоязычные и англоязычные вещи и что в него войдут некоторые треки с несостоявшегося альбома Бьерна и Бенни. Эти планы претерпели изменения, и в конечном итоге в него вошла лишь одна песня на родном языке членов группы.

Первый сеанс записи состоялся 26 сентября 1972 года. Это характеризовалось в первое время тем, что листок студийной записи, очевидно, содержал факт того, что запись была предназначена для выпуска и могла бы быть приписана всем четверым. Бьерн вспоминает: «Исполнительный директор и продюсеры Polar Records решили, что предпочтительнее записать альбом с девушками, поскольку пели они гораздо лучше, чем мы с Бенни».

В течение первого месяца работы над альбомом был записан следующий сингл группы — госпел в среднем темпе под названием . Эта песня, в которой продолжает эксплуатироваться тема товарищества и братства и вновь звучит перекличка мужского и женского ведущего вокала, могла бы быть второй частью песни «People Need Love». Вышедшая в ноябре, «Не Is Your Brother» не вошла в чарт продаж, но стала номером 1 в Tio i topp.

Вера Стига в сочинительские и продюсерские таланты Бьерна и Бенни была сильна как никогда. В порыве энтузиазма он даже сумел выпустить «People Need Love» в США. Имевшая нелепое авторство «Bjorn & Benny with Svenska Flicka (Шведская девушка)», песня была выпущена мелкой компанией Playboy Records, но большим хитом не стала.

Несмотря на слабую раскрутку, «People Need Love» все же появилась в некоторых чартах за пределами Тор 100. Это была первая песня Бьерна и Бенни, добившаяся в США пусть даже столь скромного, но все же успеха, -еще один знак того, что, записываясь вчетвером, они были на правильном пути. От внимания шведской прессы не ускользнула активность, проявляемая ими на международном музыкальном рынке, и она сообщала о каждом самом мелком шаге Стига, Бьерна и Бенни.

Несмотря на множество неудач и отсутствие интереса со стороны англосаксонских рынков, все члены команды Polar Music верили в достижимость своих целей. В то время для Бьерна и Бенни очень много значила поддержка партнеров. «Я чувствовал, что в «People Need Love» заложен огромный потенциал, — вспоминает Майкл Третов, — она обладала всем необходимым для того, чтобы стать мировым хитом».

Этого не случилось, хотя песня была издана в самых разных странах — Западной Германии, Новой Зеландии, Франции, ЮАР. Но борьба за международное признание не ослабевала. На горизонте маячил песенный конкурс Eurovision, представлявшийся лучшим средством рекламы, в которой они так нуждались.

Для отборочного конкурса 1973 года Шведская корпорация телевещания вновь изменила правила % на сей раз к выгоде для продюсерско-сочинительской команды в Polar Music. Теперь композиторов не приглашали представлять песни для конкретных исполнителей. Вместо этого группе представителей индустрии звукозаписи предлагалось составить список из десяти сочинителей, которых они считают способными написать конкурентоспособную песню. В ноябре 1972 года была окончательно выбрана команда Андерссон — Андерсон — Ульвеус, и в конце года газеты сообщили, что их песню будут исполнять Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида.

На Рождество и новогодние праздники сочинители уединились на острове Виггсе в стокгольмском архипелаге, где у Стига уже в течение нескольких лет имелся летний дом, Бьерн и Агнета только что купили коттедж, а Бенни и Фрида приобретут свой год спустя. На этом острове Бьерн и Бенни напишут многие из хитов Abba.

Проработав в поте лица несколько дней, они создали песню под рабочим названием «Klocklat» («Песня колокольчика»). Едва услышав ее, Стиг сразу понял: это то, что нужно. «Мы хотели сделать нечто такое, что отражало бы наиболее популярные вкусы той эпохи, — вспоминает он. — Мы хотели избавиться от всей этой помпезности, окружавшей Eurovision, -смокинги, вечерние платья и тому подобное».

Стиг решил написать к ней текст и, главное, подобрать подходящее название — в этом искусстве мало кто мог с ним сравниться. Подобно Бьерну и Бенни, он понимал, что основная цель поп-музыки заключается в том, чтобы развлекать посредством ярких мелодий и запоминающихся текстов. Будучи пятнадцатью годами старше своих подопечных и старым поклонником джаза, Стиг, по всей очевидности, относился к поп-музыке как к чисто коммерческому явлению.

Ему было прекрасно известно, насколько успешно эксплуатировался этот жанр во всем мире последние несколько лет. В 1969 году песня , исполненная мультипликационными персонажами Archies, созданными его другом и партнером Доном Киршнером, пребывала четыре недели на вершине чартов США и умопомрачительные восемь недель - на первой позиции в британских чартах. Годом ранее песня группы Ohio Express, спродюсированная командой Казенец — Кац, стала хитом, украсив Top Five в США и Великобритании.

Стиг хорошо понимал, какое значение имеет название: «Чрезвычайно важно, чтобы название соответствовало песне. У вас должно быть ощущение, будто название и текст родились в одно мгновение с мелодией».. Он решил, что повторение одного и того же слова дважды — неплохая идея. Для новой песни подходящим названием оказалось «Ring Ring» («Звони, звони»), поскольку оно отражало ассоциации Бьерна и Бенни с присущим песне ощущением «колокольчика».

Бьерн и Бенни чувствовали, что это лучшая из всех песен, написанных ими до сих пор. Теперь нужно было придать ей надлежащую форму в студии звукозаписи.

 

Глава 14

Инженерам звукозаписи в Швеции конца 60-х — начала 70-х годов приходилось очень нелегко. Из Великобритании и США шел нескончаемый поток великолепно записанных пластинок, каждая из которых демонстрировала, каких блестящих результатов можно достигнуть с помощью правильных методов записи и запаса терпения.

Разумеется, в студиях часами записывались современные поп-группы — шведский ответ Beatles, Rolling Stones и всем тем, с кем они стремились конкурировать. Но это время в основном тратилось на то, чтобы компенсировать некомпетентность членов этих групп, которым подолгу не удавалось сыграть и спеть в такт, что весьма непросто для музыкантов зачастую далеко не звездного калибра.

В ходе этих сеансов строго соблюдалась традиционная формула: на электрическом басе играли с помощью плектра для достижения эффекта щелчков, а двойной бас использовался для получения более громкого звука; на ударных играли щетками во время медленных номеров и палочками — во время энергичных; на фортепьяно старались играть в стиле знаменитого американского сессионного пианиста Флойда Кремера.

Со всем этим столкнулся 22-летний Майкл Б. Третов, когда приступил к работе как профессиональный инженер звукозаписи в Metronome Studio в январе 1967 года. Родившийся и выросший в городе Норрчепинг, Майкл, в чьей натуре было что-то от имиджа сумасшедшего ученого, с юности проявлял интерес к звукозаписи и постоянно пытался добиться все нового и нового звучания.

Казалось, бобины на его магнитофоне «Tandberg» никогда не переставали вращаться. У него были друзья, игравшие в местных рок-группах, которые часто наведывались к нему домой, где он записывал их. Майкл, обладавший музыкальным дарованием, пристрастился к экспериментированию с наложением треков друг на друга, записывая свои собственные песни. Он сам пел и играл на всех инструментах.

Эти причудливые новаторские записи принесут ему несколько хитов как исполнителю в 80-х годах. Неудивительно, если учесть его страсть к всевозможным техническим новинкам и электронным эффектам.

В конце 1965 года Майкл разослал свои записи в несколько звукозаписывающих компаний, и из одной из них пришел положительный ответ. Компания Knappupp выпускала преимущественно записи номеров шоу, которые ставил ее владелец, композитор и актер Повел Рамел. Новаторский материал Майкла как нельзя лучше вписывался в его концепцию. Когда компания приняла решение выпустить демозаписи Майкла в том виде, в каком они были, вмешался глава Metronome Studio Руне Перссон, указав на то, что в них очень много шума и свиста. «Пусть лучше этот Третов съездит в Стокгольм и запишется в профессиональной студии», — сказал он. Войдя впервые в настоящую студию звукозаписи, Майкл был ошеломлен. «Вот где мне хотелось бы работать», подумал он.

Первый миньон Майкла не стал хитом, как не стали хитами и несколько синглов, выпущенных в течение следующего года. Но уже во время первого сеанса ему удалось произвести впечатление на Руне Перссона своим умением производить запись и микшировать надлежащим образом. Спустя год он был принят на работу в Metronome Studio в качестве инженера звукозаписи. Поскольку Майкл был молод и интересовался современной поп- и рок-музыкой, в студии он работал в основном с поп-исполнителями. В те времена первопроходцев новые звуки и приемы приравнивались к государственным секретам, и каждая студия хранила свои открытия в тайне, дабы ими не могли воспользоваться конкуренты.

Сидя в шведской студии, было почти невозможно получить какую бы то ни было информацию о том, что происходит в остальном мире звукозаписи. Инженеры, и не только в Швеции, были счастливы, если их имена попадали на обложки альбомов. Тогда еще не выходили журнальные статьи и книги, посвященные техническим аспектам записи популярной музыки. Сведения о новых методах распространялись посредством слухов. Майкл Третов вспоминает, как он узнал об эффекте «файзер» (phasing) — пространственном эффекте, широко использовавшемся при записи психоделических вещей в конце 60-х. «Впервые я услышал его в группы Small Faces, и мы пытались понять, как, черт возьми, они делают это», — говорит он.

В конце концов один инженер из конкурирующей студии поведал ему, каким образом достигается данный эффект. Для этого требовалась сложная конфигурация, включающая в себя четыре магнитофона. «Я очень удивился, когда он рассказал мне об этом, ведь это была коммерческая тайна».

Но главная проблема молодого и энергичного инженера заключалась в сопротивлении, на которое наталкивались все его попытки использовать технические достижения. «Каждый раз, когда мне удавалось узнать о каком-нибудь американском или английском нововведении, мне не давали применять его. Так, например, барабанщик не позволил мне снять переднюю мембрану с басового барабана. А если бы я ее снял, у нас получился бы приглушенный, более современный звук».

Подобное положение вещей сохранялось до тех пор, пока Майкл Третов не начал тесно сотрудничать с Бьерном и Бенни. После многочисленных сеансов записи Hootenanny Singers и Агнеты и одного сеанса записи Фриды он сблизился с двумя подающими большие надежды продюсерами. Их роднили амбиции и нежелание мириться с тем, что шведские пластинки звучат хуже американских и английских.

Начиная с 1970 года Бенни играл важную роль во время сеансов записи Hootenanny Singers. Хотя формально продюсером числился Бенгт Бернхаг, он испытывал серьезные проблемы со здоровьем, и Бьерн с БенНи постепенно оттеснили его на задний план. «Они точно знали, что им нужно, и работали, как никто другой, стремясь достигнуть по-ставленные цели,— вспоминает Майкл. — То, что с ними не нужно было спешить, как это обычно бывало с другими, давало мне возможность внести в запись последние штрихи». Пока Бенни занимался наложением партии фортепьяно, Майкл мог передвигать его микрофоны в поисках оптимального звучания. Это чрезвычайно позитивно сказывалось на результате работы.

Сравнительно молодые Бьерн и Бенни даже спорили с грозной струнной секцией. «Они всегда торопились, чтобы успеть на автобус или что-то в этом роде,- вспоминает Майкл, — и обычно очень неохотно делали повторные дубли». Майкл тихо сидел в сторонке и наблюдал, как молодые продюсеры ругались с почтенными скрипачами, заставляя их играть свои партии снова и снова до тех пор, пока их музыкальные идеи не воплощались в реальность.

Бьерн и Бенни тоже получали удовольствие, работая с инженером, исполненным такого же энтузиазма. «Уже во время нашей первой встречи в студии я почувствовал: этому парню нравится то, что мы делаем», — вспоминает Бенни. Создав «People Need Love», трио впервые сделало по-настоящему современно звучавшую запись. Вступление в виде записанных наоборот аккордов фортепьяно — вероятнее всего, находка Майкла.

Несмотря на это плодотворное сотрудничество, Майкл продолжал страдать от недостатка информации о новейших достижениях в сфере звукозаписи. В журнальных статьях, посвященных этой тематике, приводились главным образом математические формулы и сугубо технические советы. «Они не имели ничего общего с музыкой, ничего общего со звуком», — говорит он. В начале 70-х серьезные книги о рок-музыке были относительной редкостью даже в США и Великобритании. Даже когда такие книги попадали в Швецию, их можно было найти только в нескольких специализированных магазинах.

Один из таких магазинов находился в центре Стокгольма. Майкл регулярно заглядывал туда. Однажды осенью 1972 года он наконец нашел книгу, о которой давно мечтал. Она носила заглавие «Out Of His Head: The Sound Of Phil Spector» («Из его головы: Звук Фила Спектора»), а ее автором являлся Ричард Уильяме, заместитель главного редактора британского журнала «Melody Maker». Майкл не колеблясь прямиком направился к кассе, пока кто-нибудь другой не купил его находку.

Бьерн, Бенни и Майкл принадлежали к одному поколению и, подобно большинству его представителей, открыли для себя рок-музыку благодаря Элвису Пресли. Они также преклонялись перед гением звукозаписи Филом Спектором. Его «стена звука» составляла основу для дюжины легендарных пластинок, которые он продюсировал во время сеансов записи нескольких американских девичьих групп и таких исполнителей, как Righteous Brothers и Ike & Tina Turner.

Майкл хотел выяснить, как Спектору удается получать такой потрясающий звук. У него имелись кое-какие соображения, но он не был уверен в их достоверности на сто процентов, и вот теперь книга раскрыла все секреты. «В записи группы Crystals принимала участие целая бригада гитаристов», — говорилось в ней. На следующей странице излагались подробности создания классической группы Ronettes. «Использовался гигантский оркестр, фортепьяно, и бас-гитаристы располагались рядами по всей студии, — писал Уильяме, — а перкуссионистов Спекгор расставил с почти военной точностью».

«Тогда я понял, почему у меня было впечатление, будто там звучат пять гитар, — вспоминает Майкл. — Просто Спектор действительно задействовал все пять гитар». Но использование в студии одновременно нескольких гитаристов, басистов, пианистов и прочих музыкантов в то время было слишком дорогим удовольствием для шведской индустрии звукозаписи в силу ее сравнительно скромных возможностей. Чтобы добиться подобного эффекта, необходимо сделать несколько наложений записи каждого из инструментов. Майкл решил, что непременно должен испытать этот прием в студии.

В скором времени у него появилась такая возможность, когда Polar Music зарезервировала Metronome Studio на среду 10 января 1973 года. Бьерн и Бенни собирались записать свою новую песню «Ring Ring», которую хотели представить на отборочный конкурс для Eurovision. Вечером перед сеансом трое друзей собрались дома у Майкла, чтобы обсудить, как они будут записывать песню. Майкл рассказал Бьерну и Бенни о методах Фила Спектора и предложил попробовать записать трек аккомпанемента по меньшей мере дважды. Бьерн и Бенни с готовностью согласились.

В столь важный момент ни в чем нельзя было полагаться на волю случая. Бенни, Бьерн и аккомпанирующий состав — Янне Шаффер на гитаре, Рутгер Гуннарссон на басе и Ула Брункерт на ударных — играли час за часом, стараясь добиться совершенства звучания. Потребовалось полдня, чтобы подобрать партию баса и гитарный рифф, которые их устроили. Только после этого они приступили к записи.

Когда был записан первый трек аккомпанемента и пришло время для наложения второго трека, Майкл Третов решил попробовать дополнительный эффект, который он открыл сам. Metronome Studio незадолго до этого приобрела магнитофон с функцией изменения скорости пленки. Однажды вечером Майкл экспериментировал в студии с записью электрогитары на новый магнитофон.

Он размышлял о гитарах и мандолинах с двойными комплектами струн, при игре на которых диапазон звука расширяется, когда струны каждой пары настроены в слегка различающейся тональности по отношению друг к другу. Что произойдет, подумалось ему, если попробовать добиться такого эффекта на электрогитаре? Он записал звук своей обычной электрогитары, а затем наложил ту же самую партию, но при чуть измененной скорости магнитофона. Результат превзошел все ожидания. «Это был звук самой большой гитары в мире, — вспоминает он. — У меня возникло ощущение, будто я нахожусь внутри гитары высотой пять футов. Тогда я подумал: «А что, если попробовать записать таким образом целую группу?»

Майкл ничего не сказал о своем открытии Бьерну и Бенни. Но когда во время работы над «Ring Ring» был записан первый трек аккомпанемента, перед записью второго он изменил скорость пленки магнитофона. «Я никого не предупредил об этом, — говорит он. — Это был определенный риск, поскольку в случае неудачи было бы впустую потрачено как студийное время, так и время музыкантов, стоившее денег».

Опасения Майкла оказались напрасными. «Бьерн и Бенни пришли в неописуемый восторг. Я помню, как покрылся мурашками. Это было действительно нечто фантастическое».

С точки зрения международного музыкального бизнеса в этой записи, может быть, не было ничего экстраординарного, но для шведских продюсеров — вполне профессиональных, но не очень предприимчивых, — «Ring Ring» стала впечатляющим достижением. К яркой мелодии и запоминающемуся тексту Бьерна, Бенни и Стига и замечательным голосам Агнеты и Фриды добавился третий жизненно важный ингредиент формулы успеха Abba: конкурентоспособный звук Бьерна, Бенни и Майкла — их собственная нордическая версия концепции Спектора. «Ring Ring» гремела и оглушала, ударные грохотали, гитара и бас пронзали насквозь, все пространство было заполнено звуком — короче говоря, песня имела все шансы стать Хитом.

Свидетельством нестандартности «Ring Ring» в рамках шведской индустрии звукозаписи служил и способ записи вокала, также позаимствованный у Фила Спектора и ставший впоследствии характерной особенностью Abba. Не находясь в фокусе записи, вокал был чуть ли неутоплен в миксе и выполнял функцию еще одного звукового компонента. После выхода сингла представители Шведской корпорации телевещания не раз обращались в Polar Music с жалобами, настаивая на том, что его запись, по всей вероятности, имеет какие-то дефекты.

Разумеется, Abba были не единственными исполнителями, которых вдохновлял звук Фила Спектора. Так, для Брайана Уилсона из Beach Boys Спектор был чуть ли не кумиром. По мнению Бенни, пластинки Beach Boys «звучали, как настоящие шедевры», и в своей работе он тоже стремился к этому. «Когда слушаешь такие чудесные вещи, как Beach Boys, хочется, чтобы твои записи звучали так же великолепно».

Отношение самого Спектора к тому, что он оказал решающее влияние на поп-группу из северной Европы, осталось по большей части неизвестно, хотя, похоже, ему это не особенно льстило. В своей длинной речи на церемонии в Зале славы рок-н-ролла в январе 1990 года эксцентричный продюсер упомянул Abba в связи с тем, что, якобы, они наряду с Эриком Карменом и Брюсом Спрингстином подражали ему при производстве своих записей.

С учетом перспективы выпуска песни во многих странах мира было очень важно, чтобы английский текст «Ring Ring» звучал безупречно. Ввиду этого Стиг обратился к давнему кумиру Агнеты Нейлу Седаке, обладавшему прекрасной интуицией в отношении хитов, которого он знал через издательские контакты. Это был превосходный выбор: Седака пользовался большим успехом в конце 50-х — начале 60-х годов в качестве сочинителя и исполнителя, сотрудничая с фабрикой хитов компанией Brill Building, - был автором множества хитов, среди которых Конни Фрэнсис и его собственная . Он согласился написать текст при условии, если ему понравится песня.

Седака получил пленку вместе с приблизительным переводом шведского оригинала, сделанным Стигом. «Ring Ring» произвела на него впечатление, и он сразу же уверовал в то, что у нее есть все шансы стать мировым хитом. Уже через несколько дней он прислал текст, который написал вместе со своим тогдашним соавтором Филом Коди. «Мы были очень счастливы, что такой знаменитый артист, как Нейл, согласился помочь нам», — вспоминает Бенни.

Стиг был чрезвычайно доволен результатом. «Ring Ring» должна была смести все барьеры и вывести его подопечных на международную музыкальную сцену. Не теряя времени даром, он взял пленку с песней на ежегодную музыкальную ярмарку MIDEM в Каннах, проводившуюся в январе. Более 15 стран, представлявшие Европу, Латинскую Америку, Азию и Австралию, приобрели права на запись. Теперь им только требовалось появиться на сцене Eurovision, и мир будет у их ног.

10 февраля 1973 года состоялся шведский отборочный конкурс для Eurovision, и была явным фаворитом среди песен-претенденток. Однако все волнения ее авторов и исполнителей затмила озабоченность по поводу Агнеты. Согласно расчетам, она должна была родить 2 февраля, но этого не произошло, и теперь возникли сомнения относительно ее участия в выступлении.

За предыдущие девять месяцев жизнь Агнеты претерпела значительные изменения. Забеременев, она переключила все свое внимание с карьеры на будущего ребенка. Она читала о беременности и воспитании детей все, что только ей попадалось под руку. «Я могла с трудом думать о чем-нибудь другом, кроме ребенка», — вспоминает она.

Испытания, через которые они с Бьерном прошли, пытаясь зачать ребенка, сделали ее нервной и даже немного суеверной. «Я связала пару оранжевых детских носков, едва лишь узнала о своей беременности, — говорила она вскоре после того, как ей стало известно о положительном результате теста. — Но мне страшно делать что-то еще. Я боюсь потерять ребенка».

Как раз тогда начинался ее четырехмесячный летний тур, и ей пришлось очень нелегко. «Я страдала от приступов утренней дурноты, и у меня часто болела голова... Мне нельзя было демонстрировать публике свое состояние. Но в итоге все закончилось благополучно. Все, кто ездил со мной, относились ко мне с пониманием».

Для Агнеты беременность была подарком судьбы. «Время от времени я чувствовала шевеление в животе, — сказала она репортеру осенью. — Это был первый признак зародившейся во мне жизни». Родители Бьерна и Агнеты чрезвычайно обрадовались известию — ведь ни у кого из них еще не было внуков. Гуннар Ульвеус смастерил колыбель, его жена Айна расшила покрывало, а Биргит Фельтскуг принялась шить распашонки.

В период своей беременности Агнета еще больше сдружилась с Фридой. Живя в Валлентуне по соседству, они во всем полагались друг на друга и, когда ссорились со своими мужчинами, обращались друг к другу за поддержкой и советом. Между их домами было всего несколько минут ходьбы, и когда беременность Агнеты стала проявляться все больше, она находила успокоение в обществе Фриды, которая всегда могла поделиться с ней своим богатым опытом.

Общение с Агнетой побудило Фриду задуматься о своей собственной ситуации. «Если я когда-нибудь еще захочу иметь ребенка, я лучше усыновлю его», — говорила она и соглашалась с Агнетой, сетовавшей на несправедливость закона, запрещавшего усыновлять детей до 25-летнего возраста. «Нужно хорошо подумать, прежде чем заводить ребенка, -заявляла она. — Я поняла, что только в последние несколько лет стала достаточно зрелым человеком».

В соответствии с духом того времени Фриду тревожило будущее планеты, и она сомневалась, действительно ли они с Бенни хотят иметь общего ребенка. Им сначала нужно было привести в порядок свои взаимоотношения, дабы они могли дать ему надлежащее воспитание. Ребенок не помог бы им преодолеть трудности.

Последние несколько месяцев беременности Агнеты протекали без осложнений, и только ближе к концу возникли некоторые проблемы. Главная из них состояла в том, что столь важное выступление на телевидении совпадало по времени со сроком родов. Когда в расчетный день ничего не произошло, врач Агнеты определил новую дату — 10 февраля, день проведения отборочного конкурса. Перспективы появления группы на сцене конкурса выглядели весьма туманно.

Следующий медицинский осмотр дал новый прогноз: врач сказал Агнете, что ребенок появится на свет не раньше, чем через несколько дней после 10 февраля. «Ring Ring» была аранжирована таким образом, что девушки пели весь текст вместе, а Бьерн и Бенни присоединялись к ним в припеве. В крайнем случае, они смогли бы обойтись и без Агнеты. «Разница будет не очень большой, если я не выйду на сцену, даже если звучание окажется не таким полным», посчитала Агнета.

Репетиции в телевизионной студии прошли успешно. «Я чувствовала себя довольно неплохо, но вокруг меня все очень нервничали, особенно одна из телевизионных ведущих, — вспоминает Агнета. — Однажды она услышала детский крик и побежала по коридору с воплем: «Боже мой! Неужели это случилось?» Она решила, что я родила прямо посреди студии!»

Вечером в день трансляции их выступления Агнете стоило большого труда взять себя в руки. Уже идя на сцену, она почувствовала в животе несколько толчков. «Я старалась держаться на заднем плане, чтобы иметь возможность быстро уйти со сцены, если что-нибудь случится», - говорила она впоследствии. К счастью, ничего не случилось, и выступление прошло по плану.

Вышедший на сцену квартет мало напоминал поп-группу, хотя они стремились произвести подобное впечатление. Скорее они походили на типичных исполнителей шлягеров. Бьерн был одет в бархатную куртку пурпурного цвета с галстуком-бабочкой, Фрида — в ярко-желтую блузку, джемпер соответствующего цвета и брюки, Агнета — в широкую зеленую блузку в розовых цветах и белые брюки, Бенни — в темный костюм с галстуком-бабочкой. Если не считать того, что девушки немного сбились во втором куплете- группа исполнила «Ring Ring» энергично и весьма убедительно. Публика в студии взорвалась бурными аплодисментами, но понравиться жюри было гораздо сложнее. Только двое из одиннадцати его членов, имевших право присуждать песням максимум по три балла, вообще присудили «Ring Ring» баллы .(Одним из них был певец Петер Хольм, присудивший этой песне 5 баллов, который в конце 80-х приобрёл всемирную скандальную известность благодаря тому, что после развода со своей женой Джоан Коллинз подал на неё в суд на алименты)

Провал «Ring Ring» изумил и разочаровал Бьерна, Бенни, Агнету и Фриду. Стиг Андерсон, планировавший провести массированную рекламную кампанию по всей Европе, был вне себя от ярости. Второй год подряд он терпел сокрушительное и очень обидное поражение. Если бы не упразднили это экспертное жюри, ничего хорошего трио Андерссон — Андерсон — Ульвеус это не обещало бы, пытавшимся во что бы то ни стало участвовать вновь.

Спустя десять лет мучительные воспоминания все еще не давали ему покоя: «Мы не однажды наблюдали, как мнение «специалистов» приходит в противоречие с волей публики: «Sag det med en sang» Лены Андерссон в 1972 году и «Ring Ring» Abba в 1973 году. Оба раза мы занимали третье место. Лена поднялась на первую позицию в Svensktopреn, а песня Abba получила международный успех, став номером 1 в шести странах! Вывод: никогда не пишите песни для «специалистов», ибо что происходит в их головах, не знают даже они сами!»

Победительница отборочного конкурса 1973 года была, несомненно, хорошей песней, но ей не хватало яркости «Ring Ring». На Eurovision она заняла пятое место. Многие обозреватели сошлись во мнении, что Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида добились бы более высокого результата.

По иронии судьбы, в состав дуэта Nova, исполнившего песню-победительницу, входил Клаэс аф Ейерстам. Ветеран шведской поп- сцены 60-х и добрый друг членов Abba, впоследствии он будет выполнять функции звукоинженера в нескольких турах группы.

Хотя «Ring Ring» провалилась на отборочном конкурсе, синглы с ней, поступившие в продажу во второй половине февраля, были моментально сметены с полок магазинов. Шведская и английская версия заняли, соответственно, первое и второе места в чарте продаж. К концу марта было продано в совокупности 100 тысяч копий обоих синглов редкий результат для Швеции. Теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что концепция квартета является значительно более эффективной, нежели любая другая.

Об этом наглядно свидетельствовала статистика: в течение двух недель апреля шведская версия «Ring Ring» занимала первое место, английская версия — второе место, альбом «Ring Ring» — третье место. Кроме того, песня добилась огромного успеха во многих европейских странах. Хотя она вовсе не поднялась до первой позиции в шести странах, как говорит Стиг, «Ring Ring» в течение семи недель была номером один в Бельгии, а в Норвегии и Нидерландах достигла верхней части чартов. Песня также пользовалась популярностью в Дании, Финляндии, Австрии, ЮАР и нескольких латиноамериканских странах. Через год после выхода объем ее продаж во всем мире составил внушительную цифру 545 000копий.

Однако в Великобритании, США и Японии — трех самых важных рынках звукозаписи в мире — она осталась практически незамеченной. Переход с Epic Records на Phonogram в Японии не намного улучшил их положение: «Ring Ring» в чарты не попала вовсе, но зато их песня «I Am Just A Girl» стала номером 21. В США у Бьерна, Бенни, Агнеты и Фриды истек срок действия контракта с Playboy Records, который не был возобновлен, в результате чего они лишились доступа на рынок в этой стране.

В Великобритании сингл вышел только в октябре на Epic Records. Это было почти чудо, что он вышел вообще, поскольку «Ring Ring» была отвергнута несколькими крупными звукозаписывающими компаниями, такими, как Polydor, EMI, Decca, Руе и WEA.

Чудо произошло благодаря издательским контактам Стига. В самом деле, ему удавалось заключать выгодные сделки на звукозапись в зарубежных странах с помощью местных издателей, которых он знал и которым доверял.

Одним из таких людей был Пол Аткинсон, гитарист группы Zombies в 60-х, а в то время сотрудник компании Epic Records: Sweden Music выпускала пластинки Zombies в Швеции. К счастью, Аткинсону «Ring Ring» искренне понравилась. «Я крутил ее в офисе до тех пор, пока не свел всех с ума, — вспоминает он. — Это была моя первая сделка, и все вокруг посмеивались надо мной из-за того, что я хочу заключить контракт с этой никому не известной шведской группой. Они называли это «причудой Аткинсона».

В конце концов, ему удалось убедить своего босса Дика Ашера в том, что группе нужно дать шанс. Abba подписали контракт с Epic Records, включая ее филиал в США, предусматривавший аванс в сумме 600 фунтов помимо 10 процентов авторского гонорара. Но рекламная кампания Epic Records была, мягко говоря, вялой, и «Ring Ring» с треском Провалилась в Великобритании — она даже не вошла в чарты, а объем ее продаж составил жалкие 5000 копий.

Еще одной причиной столь удручающих результатов мог быть звук : несмотря на все влияние Спектора, он основывался на бите, напоминавшем марш. «Мы проанализировали ситуацию и пришли к заключению, что была хитом для германоязычной части Европы, - вспоминает Стиг. — Линия раздела музыкальных вкусов фактически проходит через Брюссель».

В Швеции группе не нужно было беспокоиться по поводу разделительных линий. Альбом «Ring Ring» вышел в марте. В указанном на его обложке названии группы произошло небольшое изменение: вместо «Anni-Frid» стояло «Frida». Он стал самым успешным альбомом в плане продаж для каждого из членов группы на данный момент и со временем поднялся на второе место в соответствующем чарте.

Правда, что касается его художественных достоинств, это было не самое выдающееся из достижений группы за всю ее историю, даже не смотря на очарование энтузиазма, которого он исполнен. Название песни звучит правдоподобно благодаря проникновенному голосу Фриды, сумевшей превратить довольно поверхностную песенку в захватывающее повествование. Такие вещи, как (совершенно грамматически несовместимые слова) и , излучают жизнерадостность, которая выводит их за пределы легковесного европопа, лежавшего в их основе.

Было совершенно ясно, что «Ring Ring» представляет собой разнородную коллекцию, составленную наобум, без какой бы то ни было идеи. Различные треки, собранные вместе из нескольких различных источников, были записаны в разных студиях, и не всегда с Майклом Третовом за микшерным пультом. Откровенно далекая от рока [эта же песня с лид-вокалом Фриды, ] являлась не чем иным, как обновленным треком со второй стороны японского сингла Бьерна и Бенни «Love Has Its Ways». «I Am Just A Girl» была в свое время написана для шведского фильма 1972 года и изначально исполнялась мужчиной-актером. Группа просто записала англоязычный вокал на имевшийся трек аккомпанемента.

Похожая на погребальную, песня с ведущим вокалом Бьерна и Бенни пользуется сомнительной славой наименее любимого фэнами Abba образца их творчества за всю историю существования группы. Это был неиспользованный трек, первоначально записанный для второй стороны сингла «There's A Little Man» Билли Г-сона в 1970 году. Несмотря на добавление нового проигрыша, эта версия была слабее одухотворенной, энергичной интерпретации Г-сона и лишь высвечивала ограниченность возможностей вокала Бьерна и Бенни. «I Saw It In The Mirror» записывалась в большой спешке вместе с двумя другими треками менее чем за две недели до выхода альбома.

В тот же период была записана единственная на альбоме композиция Агнеты с текстом Бьерна. Агнета чувствовала, что уступает Бьерну и Бенни как автор песен. «Я очень гордилась тем, что они решили включить ее в альбом, вспоминает она,-но в то же время сомневалась в ее достоинствах». Агнете нечего было стыдиться: несколько песен альбома были намного слабее ее баллады мелодически. Впоследствии она запишет гораздо более совершенную шведскую версию этой песни для своего сольного альбома.

Причина разнородности треков альбома «Ring Ring» очевидна. В марте 1972 года, когда записывалась «People Need Love», старейшая песня альбома, группа фактически еще не существовала. С учетом этого, альбом «Ring Ring», в определенном смысле, можно было бы рассматривать как проект Бьерна и Бенни, в котором девушки приняли участие в качестве приглашенных исполнителей. На трех его треках ведущий вокал поют только ребята, а еще на четырех его исполняют все четверо. Вокал Бьерна и Бенни также занимает важное место в нескольких песнях с лидирующим вокалом Агнеты и Фриды. В альбомах, выпущенных за пределами Швеции, шведская версия песни «Ring Ring» была заменена на «She's My Kind Of Girl», что увеличило квоту вокального участия Бьерна и Бенни еще на один трек.

Короче говоря, альбом «Ring Ring» продемонстрировал поиски членами группы оптимальной вокальной концепции. Идея сочетания в равной мере мужского и женского вокала была отвергнута. Альбом содержал много сильных мелодий — иначе вряд ли в одной только Швеции было бы продано 100 тысяч его копий. Однако единственным указанием того, в каком направлении намерена двигаться группа, была «стена звука» в заглавном треке.

Примерно за месяц до выхода альбома Агнета наконец произвела на свет их с Бьерном первого ребенка. Между первоначально запланированным сроком и родами прошли три недели тягостного ожидания. Для Агнеты они тянулись дольше, чем девять предыдущих месяцев. «Меня все больше и больше тревожила мысль о родах, - вспоминает она. — А тут мне еще постоянно звонили разные люди и интересовались, не родила ли я еще».

Роды были трудными и длились долго. Доктор предупредил Агнету, что дальнейшее пребывание младенца в матке может сказаться на его здоровье. 23 февраля он собирался искусственно вызвать роды. «Но накануне ночью начались схватки. Думаю, это произошло исключительно из-за страха,- вспоминает она. — Посреди ночи мы поехали в роддом и там схватки прекратились. Доктору все-таки пришлось вызывать роды в тот самый день, когда он и планировал».

Во время родов Бьерн постоянно находился рядом, вытирая ей лоб и держа ее за руку. «Никогда в жизни я не испытывал подобного чувства», — говорил он впоследствии с широкой улыбкой на лице. Агнета очень сильно страдала, и ей пришлось давать болеутоляющее средство, что принесло облегчение лишь на полчаса. Но она держалась мужественно. «Я ожидала, что боль будет непереносимой — как оно и случилось, -говорила Агнета. — Но несмотря ни на что, это был счастливейший момент в моей жизни».

В пятницу 23 февраля в 20.35 родилась наконец девочка, которую родители назвали Линда Элин. Вес новорожденной составлял почти семь фунтов. Элин -так звали бабушек по материнской линии и Бьер- на, и Агнеты, а Линда — «просто красивое имя», как сказал Бьерн. Когда он вернулся домой после долгих суток, проведенных в роддоме, первыми, кто его поздравил, были Бенни и Фрида, пришедшие с бутылкой шампанского.

Через три дня после рождения Линды в роддом были допущены журналисты, которые сделали первые снимки. Хотя различные еженедельники боролись за эксклюзивные права, Агнета и Бьерн не захотели предоставлять их никому. Вместо этого во второй половине дня в понедельник в палату Агнеты начали запускать группами фотографов и репортеров, одетых в желтые больничные халаты и с марлевыми масками на лицах. Во избежание хаоса и сутолоки медсестры устанавливали очередь, присваивая журналистам порядковые номера. «Мы решили, что будет лучше принять всех одновременно, — объяснил потом Бьерн- Иначе, когда мы вернулись бы домой, телефон звонил бы не умолкая».

Бьерн и Агнета очень скоро пожалели о своем решении. Это напоминало вторжение: столпотворение, шум, вспышки камер, шквал назойливых вопросов. Тем не менее Линда вела себя идеально: «Ни одного звука, несмотря на вспышки», -сообщала одна из газет. Лица обоих родителей на фотографиях светились радостью и гордостью.

«Иногда я думала: «Заслужила ли ты такое счастье?» — вспоминает Агнета. — Именно тогда я испугалась, что могу потерять все это. Мне больше нечего было желать, кроме того, чтобы ничто не менялось. У меня было все: Линда, Бьерн, наши родные, моя работа, хорошие доходы и любимый дом».

Вскоре после рождения Линды Агнета приступила к работе над песней, посвященной дочери, но в течение нескольких месяцев она у нее никак не получалась. Только летом 1974 года она наконец записала («Песня на восьмом месяце»). В ней нашли отражение ее чувства, надежды, сомнения и страхи по поводу рождения ребенка в мире, терзаемом войной и голодом.

В глубине души Агнета испытала облегчение, когда группа проиграла отборочный конкурс для Eurovision. Это дало ей возможность находиться с дочерью первые месяцы ее жизни, что было очень важно. После родов она еще долго чувствовала невероятную слабость, а ей пришлось ехать в студию звукозаписи всего через несколько дней после возвращения домой с Линдой 1 марта. «Я не ожидала, что роды отнимут столько сил, - говорит она. — Иногда у меня просто подкашивались ноги».

К счастью, ее мать Биргит заботилась о Линде первые две недели, пока Агнета и Бьерн были заняты работой. На помощь Биргит приехала мать Бьерна Айна, а ту, в свою очередь, сменила сестра Агнеты Мона. Невзирая ни на что, Агнета трудилась в полную силу, и именно в этот завершающий период работы над альбомом «Ring Ring» была записана ее песня «Disillusion».

Материнство внесло и другие изменения в ее жизнь: появление нового члена семьи породило дополнительные проблемы. Агнета едва осмеливалась взять на руки дочь, казавшуюся такой маленькой и хрупкой. Она не расставалась с «Книгой по уходу за ребенком» Бенджамена Спока. Агнета говорила, что ощущает связь с Линдой, какую никогда раньше не ощущала с кем бы то ни было. «Поначалу я каждые пять минут проверяла, дышит ли она. Было такое впечатление, будто нас все еще связывает пуповина. Я просыпалась от малейшего звука».

Она часто размышляла о том, какое чудо с ней произошло. «Я долго не могла поверить, что это свершилось — то, о чем я мечтала больше всего на свете, — у меня родился ребенок. Она была нашей общей с Бьерном частицей».

Линде было всего несколько недель, когда Агнета и Бьерн взяли ее с собой в поездку в Иончепинг и Вестервик, чтобы показать родственникам. Забота Агнеты о благополучии дочери граничила с самоотверженностью. «Когда мы собирались в Вестервик, я целый день паковала вещи Линды, стараясь не забыть ни о чем, что могло бы ей понадобиться в путешествии, и уложила в чемодан кое-что для Бьерна. И только когда мы уже были готовы выйти из дома, до меня дошло, что и мне не мешало бы взять с собой что-нибудь из одежды!»

Во время первых рекламный акций за границей по раскрутке «Ring Ring» Агнета оставалась дома. Было принято довольно необычное решение подменять ее подругой Фриды Ингер Брундин во время телевизионных шоу в турне по европейским странам. Впервые Ингер притворилась Агнетой в январе, когда группа рекламировала «People Need Love» в Западной Германии. Предполагалось, что членов группы недостаточно хорошо знают в лицо за пределами Скандинавии и едва ли кто-нибудь .

К концу апреля Агнета почувствовала желание работать. К тому же ей не хотелось оставаться в стороне от успеха «Ring Ring». «Почему я должна бросить работу? Линде от этого не будет лучше. Можно вполне совмещать работу с заботой о ней». Агнета решила, что в мае в Брюссель должны поехать «настоящие» «Bjorn & Benny, Agnetha & Frida», и начала отучать Линду от груди.

Несмотря на ошеломляющий успех группы, Агнета пока не собиралась разрывать контракт с Cupol Records и прекращать сольную карьеру. Осенью вышел ее новый сингл (версия песни «Union Silver» группы Middle Of The Road), а также альбом-сборник. Примечательно, что на обеих сторонах сингла были не ее композиции — Агнета берегла их для следующего альбома. Но на сей раз она впервые сама продюсировала свои записи, что свидетельствует о ее стремлении еще более утвердиться в качестве автора песен и сольного исполнителя. «Это придавало работе важное значение и особое очарование», — говорила она.

Бьерн и Бенни тоже не спешили слагать с себя обязанности продюсеров в Polar Music, не желая класть все яйца в одну корзину. Даже Hootenanny Singers все еще существовали в качестве студийной группы и собирались записать новый альбом в мае-июне. «Меня такое положение вполне устраивает, — говорил Бьерн. — С Hootenanny Singers я имею возможность попеть фолк-песни, а с другой группой могу заниматься другой музыкой, которая мне тоже очень нравится». Он даже планировал отправиться с Hootenanny Singers в тур по Народным паркам летом 1974 года.

Фрида собралась выпустить сольный альбом фолк-песен, написанных специально для нее, но она хотела, чтобы Бенни продюсировал его. Однако у Бенни было много работы с другими исполнителями, и этот проект пришлось отложить на неопределенное время. Всего через два дня после отборочного конкурса для Eurovision Фрида вместе со Стигом и подопечной Polar Music Леной Андерссон отправилась в столицу Венесуэлы Каракас для участия в песенном конкурсе. Оттуда она вернулась, чтобы вновь стать домохозяйкой и одной четвертой частью созвездия «Bjorn & Benny, Agnetha & Frida». После длинной череды неудач на сольном поприще она чувствовала себя гораздо комфортнее в составе группы.

Вдохновленные оглушительным успехом «Ring Ring», Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида отправились в свой первый тур по Народным паркам 15 июня. О туре было объявлено еще прошлой осенью, когда у них как у квартета имелось всего два сравнительно небольших хита, но очень быстро выяснилось, что запланированное число выступлений явно недостаточно. Вопреки стремлению не перенапрягаться, они были вынуждены давать по два, а то и по три концерта в день. Хотя группа выходила на сцену почти исключительно в выходные дни, к 9 сентября, дню окончания тура, они ухитрились дать 80 выступлений менее чем за три месяца.

В ходе 30-минутного шоу, насыщенного песнями, в дополнение к электрическому фортепьяно и меллотрону Бенни им аккомпанировали три музыканта. Тем временем между членами группы не утихали споры по поводу того, какому материалу им следует отдавать предпочтение. Доля поп-музыки в их репертуаре была достаточно велика: песни с последнего альбома, и среди них три хита — «People Need Love», «Не Is Your Brother» и «Ring Ring», а также версия песни Beach Boys . Однако эти вещи плохо сочетались с материалом в стиле кабаре и шведскими шлягерами-хитами из каталога Бьерна, Агнеты и Фриды.

Хотя они отказались от имиджа кабаре, использованного ими во время отборочного конкурса для Eurovision, выбрав обтягивающие комбинезоны со звездами и блестками, им еще и предстояло полностью избавиться от имиджа исполнителей шлягеров. В их выступлениях еще сохранились пережитки «Festfolk» — хореографические танцевальные движения. Кроме того, один из авторов текстов к их злополучному кабаре-шоу поставил два номера для этого тура. Бенни сделал шведскую версию архаичной «Fairfax Rag» (записанной Харри Нильссоном), в которой он пел и играл на гавайской гитаре. Группа также исполняла попурри из шведских детских песен с шутливым текстом. Все это было очень далеко от традиционного рок- и даже поп-концерта.

Отклики были вежливыми, но сдержанными. Это мало волновало публику, которая никак не могла насытиться выступлениями группы. Что касается их самих, Бьерн и Бенни уже достаточно насмотрелись на Народные парки по всей стране. Бенни говорил, что все они испытывали ностальгию по паркам, но при этом признавался: сцена его больше не привлекала.

Группе нужно было закрепить успех, но Бьерну и Бенни приходилось уделять время продюсированию записей танцевальных бэндов, христианских песнопений, детских хоров, давая названия нескольким таким хорам по дням недели, в то лето. Намеревался ли Стиг Андерсон эксплуатировать своих талантливых служащих во всех их ипостасях — в качестве исполнителей, сочинителей и продюсеров — до полного их износа? Или же Бьерн и Бенни все еще считали, что рано или поздно они сойдут со сцены, чтобы целиком и полностью посвятить себя работе в студии?

Очевидно, Верны оба предположения: каждый преследовал свои цели. Это было трудное лето для всех четверых членов группы. Тон задал первый день тура 15 июня: к их изначально запланированному выступлению в Гетеборге добавились еще два —; в Лидчепинге и Андерсторпе. Все три города находятся в южной Швеции, но отстоят друг от друга на расстояние, достаточно большое для того, чтобы превратить концерты из приятного времяпрепровождения в тяжелую работу.

Со времен изнурительных туров Hootenanny Singers и Hep Stars в 60-х годах мало что изменилось: гонки на автомобилях между Народными парками все еще оставались обычной практикой. В результате постоянного стресса Фрида сбросила пять килограммов. Сколько бы она ни ела, ее нормальный вес восстановился только после завершения тура. И снова отношения внутри четверки подверглись испытаниям. «Мы очень уставали и часто бывали раздражены. Наедине с Бьерном я не пыталась делать вид, будто все хорошо», — вспоминает Агнета.

Что касается ее чувств по поводу разлуки с маленькой Линдой, в начале тура она была настроена весьма оптимистично. «Это же только по выходным, а все будни мы будем проводить вместе. Мы наймем няньку, и к тому же будут приезжать наши с Бьерном родители». Спустя месяц ее тон изменился. «Когда наступает пятница и нам нужно расставаться, я просто сижу и плачу. Меньше всего в этот момент мне хочется втиснуться в автобус и отправиться в очередной Народный парк. Но что я могу сделать? Если я останусь дома, концерт будет сорван и другие люди пострадают из-за меня». Линда по крайней мере однажды сопровождала своих родителей в этом туре.

6 июля, во вторую годовщину свадьбы Агнеты и Бьерна, их дочь приняла крещение в церкви Святой Гертруды в Вестервике. Бьерн и Агнета попросили викария, венчавшего их два года назад, приехать для совершения таинства. Времени для празднования этого события не было, и вечером «Bjorn & Benny, Agnetha & Frida» уже снова стояли на сцене.

Живя в таком сумасшедшем темпе, они находились на пределе физических и душевных сил. Их сопровождала команда журналистов, имевших задание подготовить очерк с описанием обычной рабочей недели группы. Когда они позвонили им в отель, чтобы договориться о фотосъемке, Бенни ответил им: «Мы хотим сегодня хотя бы немного поспать. Нам так редко выпадает подобное счастье».

Напряженный график выступлений и пристальный интерес со стороны прессы свидетельствовали о том, что у них как группы есть будущее. Чем очевиднее это становилось, тем больше все убеждались в том, что они нуждаются в нормальном названии. Стиг Андерсон уже давно раздражался каждый раз, когда ему приходилось во время интервью повторять это длинное и труднопроизносимое название «Bjorn & Benny, Agnetha Anni & Frida». Он составлял различные комбинации из первых букв их имен и спустя какое-то время начал называть их «АЬЬа». Журналисты были изумлены — в Швеции под таким названием действовала компания, производившая рыбные консервы, — и стали использовать его в статьях о группе в качестве шутки.

Тем временем в феврале гетеборгская газета «Goteborgs-Tidningen» объявила «конкурс на лучшее название для «Bjorn & Benny, Agnetha & Anni-Frid». «Нам нужно хорошее название, чтобы оно срабатывало на международном уровне и нормально звучало на разных языках, — говорили члены группы. — Мы долго размышляли, но, похоже, сами не сможем придумать ничего подходящего».

В конце марта в газете были опубликованы результаты конкурса. В редакцию пришли сотни писем, и к некоторым были приложены длинные списки названий. Члены группы заявили, что им больше всего понравились три довольно нелепых названия — «Alibaba», «Friends & Neighbours» и «ВаЬа». Но окончательное решение так и не было принято. «Это очень важный выбор — мы должны тщательно обдумать его», — дипломатично сказали члены группы.

Как гласит легенда, хотя Abba было самым популярным предложением конкурса, это название даже не упоминалось в статье о результатах. Три предложения, понравившиеся группе, были единственными, указанными в прессе. В любом случае представлялось маловероятным, что Стиг согласится с каким бы то ни было вариантом, кроме Abba, независимо от исхода публичного обсуждения. Фрида впоследствии отмечала, что неофициального победителя конкурса звали Стиг Андерсон. К лету было решено, что группа будет называться Abba.

Теперь оставалось заручиться согласием другой Abba, компании по производству рыбных консервов. Стиг позвонил управляющему директору, и тот сказал «да», но с условием, что группа не будет дискредитировать компанию. «Поначалу Бьерн и Бенни были не в восторге от названия, — вспоминает Стиг. — Они считали, что от него попахивает рыбными консервами. Но очень скоро мы пришли к мнению, что это название прекрасно подходит для работы на международном уровне. Его можно произнести на любом языке». Как обычно, верх взяли простое решение и здравый смысл.

Возросшая популярность, мощный заряд творческой энергии, ощущение, что наконец-то начинается действительно нечто настоящее, — это было источником вдохновения для всех членов группы, и не в последнюю очередь для Бьерна и Бенни, которые хотели утвердиться в качестве солидной команды поп-сочинителей. Фрида до этого даже не мечтала о подобном успехе. «Теперь мы уже не можем думать ни о чем другом, кроме совместной работы, — говорил Бьерн. И Нам кажется, что мы нашли совершенно новый стиль. Мы с Бенни будем держаться на втором плане, в конце концов, девушки поют гораздо лучше нас».

Однако Агнета начала уставать от обрушившейся на них славы. Она испытывала дискомфорт, когда люди глазели на нее, и уже подумывала о покупке черного парика и темных очков для появления на публике. «Когда происходят подобные вещи, это вызывает чувство страха», — говорит Агнета.

Повышенное внимание к ним вызывало определенные неудобства, но у Abba была и другая проблема, касавшаяся Стига Андерсона. И как очень скоро станет ясно ему и членам группы, эта проблема не из числа легко разрешимых.

 

Глава 15

«Люди не так глупы, как ты думаешь, они еще глупее». Стиг Андерсон наверняка не раз жалел о том, что произнес эти опрометчивые слова. Хотя иностранные средства массовой информации не придали им тогда значения, на родине они будут преследовать его до конца жизни. В бесчисленных интервью на протяжении многих лет его просили прокомментировать знаменитую фразу, а потом обвиняли в ужасающем цинизме и откровенном презрении к публике.

Слова эти были произнесены во время большого интервью со Стигом, опубликованного 6 февраля 1972 года в шведской газете «Expressen». Это была откровенная беседа, в которой он высказывался по поводу своей профессии автора текстов. Стиг признался, что давно уже не питает никаких иллюзий: много раз, когда он вкладывал в стихи душу и ему удавалось, по его мнению, сказать в них нечто достойное внимания, песня с треском проваливалась. В других случаях, когда он за час или два лепил какую-нибудь бессмыслицу, песня становилась хитом.

Это подтверждалось фактами. Песня («Мой граф Люксембургский», версия типичного немецкого шлягера с битом в стиле марша), текст которой он называл одной из своих худших работ, достигла первой позиции в Svensktoppen и третьей в чарте продаж. Получившая приз шведская версия песни — один из его лучших текстов, — записанная на Swedish Grammy певицей Моникой Цеттерлунд, вообще не попала в чарты.

Это было всего лишь одно из многих интервью, в которых Стиг делал откровенные заявления (создавалось впечатление, будто он испытывал потребность выплеснуть наболевшее). Читатель узнал, как запрошедшее десятилетие раздражение издателя и «производителя песен», как он себя называл, трансформировалось в цинизм.

«По опыту я знаю, что половина покупателей пластинок интерпретирует тексты шлягеров так, как они мною написаны — как рекламные проспекты, а другая воспринимает их всерьез, — сказал он и, войдя в раж, продолжил - Население Швеции запрограммировано; чтобы убедиться в этом, достаточно взять в качестве примера Svensktoppen. Вы не сможете продать ни одной пластинки до тех пор, пока этот сингл не войдет в этот чарт. Утром в понедельник (на следующий день после трансляции чарта) эта песня вдруг становится хорошей. Почему она хороша в понедельник, если была плохой в субботу?» Затем наступил финал: «Если я делаю хорошую работу и ее не ценят, но предпочитают откровенную халтуру, то мне иногда приходит в голову мысль: «Люди не так глупы, как ты думаешь, — они еще глупее».

Подобные замечания не остаются незамеченными. С конца 60-х Стиг сделался мишенью для обвинений в плохом вкусе и в том, что он обманом вынуждает людей покупать пластинки, которые по сути дела им не нужны. «Он опасен, и все написанное им — дерьмо... Он и ему подобные распространяют мнения, которые мне отвратительны»-писал член Шведской академии Ларе Форсселл.

Ожесточенная критика исходила не только со стороны интеллектуалов вроде Форсселла. В начале 70-х левые квазиреволюционные организации, возглавляемые сердитыми молодыми людьми с длинными волосами и бородами, значительно укрепили свои позиции по всей Европе и приобретали все более важное культурное значение. Их идеи выражали некоторые направления рок-музыки. Но то, что делали Стиг и Abba, было равносильно размахиванию перед ними красным флагом.

Студенческие беспорядки в Париже в мае 1968 года вызвали в том же месяце волнения и в Швеции, правда, более скромного масштаба. Студенты стокгольмского университета захватили на три дня здание студенческого союза В знак протеста против предложения о введении жесткого учебного плана. Это предложение рассматривалось как попытка социал-демократического правительства установить контроль за высшим образованием в стране. Протест неизбежно перерос в демонстрацию против капиталистического общества в целом. Это было похмелье, переживаемое западным миром после безудержного прославления ценностей рыночной экономики предыдущих десятилетий.

В конце 60-х во многих странах, в том числе и в Швеции, были созданы отделения Фронта национального освобождения Вьетнама. Симпатизировавшие борьбе вьетнамцев против империалистической агрессии США, оккупировавших южную часть их страны, члены шведского отделения Фронта влились в рады левого движения Швеции.

У них были непростые отношения с правительством. Со своей стороны, они считали его недостаточно радикальным, но премьер-министр Улоф Пальме открыто поддерживал их протесты и демонстрации против политики США, серьезно осложнив тем самым отношения Швеции с этой супердержавой. Неудивительно, что с одобрения столь высокой инстанции в то время в стране преобладали социалистические и антиамериканские настроения.

Внимание средств массовой информации привлекали и другие события, менее глобального характера, и среди них так называемый «конфликт вязов» в мае 1971 года. Муниципалитет Стокгольма постановил построить станцию подземки в парке Кунгстредгорден, для чего требовалось спилить 15 вязов. Активисты экологической организации выступили с протестом, заявив, что строительство станции и уничтожение деревьев негативно отразится на экологии Стокгольма. Общественное мнение склонилось в пользу экологов, и власти были вынуждены уступить. Это укрепило радикально настроенные группы во мнении, что гражданское неповиновение — наиболее подходящий путь решения всех проблем.

Эти подводные течения в обществе неизбежно оказывали влияние на все аспекты культурной жизни — искусство, театр и, не в последнюю очередь, популярную музыку. Весьма заметным явлением в Швеции 70-х было Музыкальное движение или, как его еще называли, «progg» - сокращенный вариант «progressive music». Это понятие в шведском обиходе совсем не обязательно означало длинные симфонические рок- эксперименты в духе британских групп Yes и Emerson, Lake & Palmer, хотя данный жанр был также представлен в Музыкальном движении. Девизом «progg» стал тезис «Каждый может играть», что, в определенной степени, было предзнаменованием появления панк-эстетики в конце 70-х. Своими корнями «progg» уходило в шведскую сельскую музыку, фолк-поп 60-х и творчество таких музыкантов, как Боб Дилан.

Некоторые группы испытывали сильное влияние разновидности джаза «трэд», что выдавало происхождение этих музыкантов — средний класс из пригородов и маленьких городков. Подобно Бьерну Ульвеусу, несколько членов наиболее выдающихся групп Музыкального движения начинали как трэд-музыканты в конце 50-х -начале 60-х.

Начало эре «progg» положили два музыкальных фестиваля, состоявшиеся на поле Йердет в Стокгольме в 1970 году. Они представляли собой нечто вроде шведской версии Вудстокского фестиваля, где все играли бесплатно и вход был свободный. Йердетский фестиваль проводился ежегодно на протяжении нескольких лет.

Наиболее важной характерной чертой «progg» как движения были его левые идеи, проявлявшиеся в текстах и социально-нравственной позиции, которые сводились к утверждению, что музыка не может быть «коммерческой» и что ее цели выходят за рамки чистого развлечения. В плане имиджа подразумевалось, что исполнители должны выходить на сцену в своей повседневной одежде, то есть джинсах и майках, не говоря уже о недопустимости яркого и блестящего.

Abba и Стиг Андерсон представляли собой антитезис по отношению К всему тому, Что олицетворял «progg». Если Музыкальное движение призывало играть всех, пусть даже временами эта музыка звучала несколько любительски, Abba стремились к профессионализму. Если Стиг и его подопечные хотели только развлекать, апологеты «progg» настаивали на том, что музыка должна содержать соответствующие политические посылы. Abba и Polar Music не скрывали, что их цель — продавать как можно больше пластинок по всему миру, в то время как последователи Музыкального движения противостояли всему, что было откровенно коммерческим, касалось ли это создания музыки или ее продажи. Подобные настроения стали причиной решения прекратить радиотрансляцию чарта продаж в августе 1975 года на целых три месяца и закрыть навсегда чрезвычайно популярное шоу Tio i topp годом ранее.

Стиг Андерсон не принимал все это. Он пребывал в постоянном конфликте с Музыкальным движением, яростно оспаривая в своем неподражаемом стиле употребление его представителями по отношению к себе слова «прогрессивный». «Я считаю, что музыка Abba в высшей степени прогрессивна. Ультралевые присвоили это определение себе, но они консервативнее, чем кто бы то ни было. Я не понимаю, как можно называть себя прогрессивными и при этом записывать пластинки, звучащие так, словно они записаны в 30-х годах».

К середине 70-х, целиком и полностью благодаря коммерческому успеху Abba и одного-двух других исполнителей, Polar Music заняла внушительный сегмент шведского рынка звукозаписи. Их доля колебалась между 6 и 10 процентами, в то время как многонациональная EMI, выпускавшая пластинки Beatles и других международных исполнителей первого ряда, контролировала только 20 процентов. Стиг являл собой символ всего того, что порицали последователи «progg». «Им нужен был козел отпущения, — вспоминает он, — и я по всем параметрам идеально подходил на эту роль: пролетарий по происхождению, классовый предатель, профессиональный циник и продавец шлягеров. Я тоже не лез за словом в карман, и в результате газеты выходили с крупными заголовками».

Если когда-либо и существовала хотя бы гипотетическая возможность примирения Abba, Стига Андерсона и Polar Music с Музыкальным движением, инцидент, произошедший еще в 1971 году, поставил на ней крест. В феврале того года знакомый продюсер с радио посоветовал Стигу послушать передачу с участием подававшей надежды группы из Мальме, называвшейся Hoola Bandoola Band. «Они хорошие музыканты, думаю, тебе будет интересно», — сказал продюсер.

Стиг послушал передачу, и группа произвела на него впечатление. Он позвонил 2 5-летнему лидеру Микаэлу Вихе и пригласил его в Стокгольм для беседы, предложив оплатить железнодорожный билет. Примерно в то же самое время к Вихе обратились представители MNW, одной из ведущих звукозаписывающих компаний, придерживавшихся левой ориентации и также базировавшейся в Стокгольме. Однажды Вихе зашел в музыкальный магазин, чтобы послушать пластинки, выпущенные двумя лэйблами. «Все альбомы Polar Music имели напыщенный, слащавый, шлягерный звук и были совершенно неинтересными» ,- вспоминает он. А вот музыка, записанная на MNW, ему понравилась. «Я почувствовал, что мне хочется записываться именно на MNW».

Тем не менее Микаэл Вихе принял приглашение Стига и приехал в Стокгольм. Он мечтал выпустить пластинку, но, прежде чем сделать выбор, хотел побеседовать с обеими сторонами. Вначале они встретились в ресторане с Бьерном и Агнетой. Несколько дней спустя Микаэл пришел к Бьерну в офис Polar Music с демозаписью своих песен.

Затем Вихе встретился с представителями MNW, и они понравились друг другу. Однако компания сразу не дала определенного ответа, и Вихе вернулся в Мальме. Но решение уже было принято: что бы ни случилось, записываться на Polar Music он не будет.

Вернувшись в Мальме, он не теряя времени выслал Стигу Андерсону счет за железнодорожный билет. Совесть говорила ему, что несправедливо требовать деньги со Стига, ведь он с самого начала отдавал предпочтение MNW. Спустя некоторое время ему позвонил глава MNW Рогер Валлис и сказал, что все решено: Hoola Bandoola Band, если хотят, могут записывать на его лэйбле. Микаэл Вихе с радостью принял предложение.

На следующий день в его доме раздался еще один телефонный звонок. Стиг Андерсон был вне себя от ярости из-за того, что Вихе, ничего не сказав, уехал из Стокгольма. Он настаивал, чтобы они заключили устное соглашение, но Вихе отказался. Это еще больше распалило Стига, и он пригрозил молодому музыканту, что испортит ему карьеру. Hoola Bandoola Band не пригласят ни в одну радио- или телепрограмму, ни одна звукозаписывающая компания не сможет заключить с ними контракт, и ни один клуб не пустит их к себе. В конце разговора он заявил: «И кроме того, я хочу получить назад деньги за железнодорожный билет!» Вихе вспоминает: «К счастью, я мог сказать ему: «Я уже выслал их».

Звонок Стига выбил Вихе из колеи. «Он вел себя как последний мерзавец, — вспоминает Вихе. — Я был молод, никому не известен, совершенно неопытен — никто. Он же был королем бизнеса и мог раздавить меня своей слоновьей ногой. Я никогда ему этого не забуду и не прощу».

В этой ситуации Стиг показал себя с самой неприглядной стороны. Он полагал, что, если кого-то пригласили присоединиться к «семье», игра должна вестись по его правилам, одним из которых являлась абсолютная лояльность по отношению к нему и его компании. Сами по себе эти правила были не так уж и плохи, поскольку предоставляли свободу творчества тем, кто был талантлив. Но те, кто противоречил ему, могли об этом сильно пожалеть.

11 августа Стиг продиктовал угрожающее письмо в MNW: «Вам хорошо известно, что Микаэл Вихе заключил с Polar Music устное соглашение о записи одного альбома на английском языке и одного на шведском. Устное соглашение имеет точно такую же силу, что и письменное». В конце письма он заявлял: «Не думаю, что мы будем спокойно наблюдать за тем, как Микаэл Вихе с вашей помощью нарушает договоренность с нами».

Но блеф Стига не удался, и все его угрозы не возымели никаких последствий. Со временем Hoola Bandoola Band стали ведущей группой . До своего распада в 1976 году они выпустили три попавших в чарты альбома. Стиг, Бьерн и Бенни всегда выделяли эту группу среди других участников «progg». Иногда у Стига случались проблески благоразумия. «Бессмысленно пытаться заставить сотрудничать с нами артистов, которые не желают записываться у нас»- сказал он в 1976 году.

Столь опытный бизнесмен, как он, мог бы прийти к этому заключению и пятью годами ранее. Но в то время пропасть в отношениях между Стигом Андерсоном и, соответственно, Abba, с одной стороны, и Музыкальным движением — с другой, быстро становилась непреодолимой.

Культура левого толка, ратовавшая за политическую сознательность, имела своих ораторов во многих шведских средствах массовой информации. К 1973 году членам Abba в интервью начали задавать вопросы типа: «А вы не собираетесь писать политические тексты к своим песням?» Сообщения о «расчетливости» поведения и музыки Abba множились пропорционально росту их популярности на родине и за границей. Все это было очень далеко от невинных вопросов по поводу любимых блюд в молодежных журналах 60-х.

Бенни впоследствии размышлял на эту тему: «Я все очень хорошо понимаю. На фоне волнений 1968 года, когда люди выходили на улицы, чтобы добиться улучшения жизни, группа в башмаках на платформе, игравшая музыку и больше ни о чем не помышлявшая, выглядела довольно провокационно».

В глазах левых комментаторов сочинение и исполнение «неполитической» музыки само по себе было политическим заявлением. «Одно время я чуть ли не завидовал Микаэлу Вихе из-за того, что у него имеются твердые идеологические убеждения, — вспоминает Бьерн. Но у меня ничего подобного не было. Для нас четверых музыка являлась самодостаточной движущей силой. Мы не испытывали потребности убеждать наших слушателей в чем бы то ни было на каком-либо другом уровне».

Членам Abba не оставалось ничего иного, как пожимать плечами и продолжать делать свое дело. К осени 1973 года они уже находились в самостоятельном плавании, и целью их назначения был международный музыкальный рынок. Не так уж трудно было игнорировать все эти пертурбации на родине, когда они все отчетливее ощущали близость всемирного успеха.

Хотя Стиг не делал особую ставку на Eurovision, этот конкурс все еще казался единственным надежным средством обеспечения международной рекламы. Оставалось лишь пробраться сквозь игольное ушко шведского отборочного конкурса, где все по-прежнему решали «специалисты». Было совершенно ясно, что, представив «Ring Ring», годом ранее они

заручились голосами если не членов жюри, то публики.

С начала 60-х Eurovision пользовался большой популярностью в Швеции, и его трансляция приковывала внимание миллионов телезрителей. Во время отборочного конкурса и самого Eurovision крупные вечерние газеты обычно предлагали своим читателям звонить в редакцию и высказываться по поводу того, «правильная» песня победила или нет. В 1973 году 80% позвонивших в редакцию одной из газет сказали, что победить должна была «Ring Ring». В то время как песня Abba возглавила все чарты в стране, песня-победительница ненадолго задержалась на 12-м месте в чарте продаж.

Решение этой проблемы напрашивалось само собой. Как сказала Агнета: «Я думаю, им следует изменить систему голосования, чтобы в нем могли принять участие жители всей страны. Таким образом мы выясним, что нравится публике. Песня не может стать хитом, если она не нравится людям, которые покупают пластинки».

При подготовке отборочного конкурса для Eurovision 1974 года молитвы Агнеты были услышаны. Хотя с годами система жюри менялась не раз, формат единственного жюри, составленного из «специалистов», был введен только в 1971 году. Учреждение «новой» системы с 11 областными жюри, каждое из которых включало 15 членов, было, скорее, возвратом к порядку, нежели революцией. Если раньше областные жюри имели в своем составе большой процент «специалистов», то для конкурса 1974 года они набирались из населения с помощью статистических методов выбора.

14 ноября 1973 года газеты опубликовали список композиторов, которым предлагалось представить свои песни на отборочный конкурс для Eurovision 1974 года. В нем вновь фигурировали имена Бьерна Ульвеуса, Бенни Андерссона и Стига Андерсона. Трио приняло вызов.

Стиг Андерсон не сомневался в том, что Abba примет участие в отборочном конкурсе, и заранее обсудил со своими иностранными коллегами по музыкальному бизнесу, какого типа песня лучше всего подойдет для Eurovision 1974 года. Еще важнее было подобрать песню, лучше всего подходившую для Abba.

Стиг и члены группы продолжали утверждать, что для них главное не победа в Eurovision, а возможность появиться перед огромной аудиторией. Конкурс 1973 года доказал их правоту: в то время как испанская и британская песни-участницы стали всемирными хитами, люксембургская песня-победительница добилась значительно более скромного успеха.

Бьерн, Бенни и Стиг решили, что лучшим вариантом для Abba будет «счастливая», ритмичая песня. Приглашение к участию в отборе поступило в тот момент, когда группа работала над своим вторым альбомом и у них уже было записано шесть песен. Однако ни одна из них не подходила для участия в конкурсе. Бьерн и Бенни отправились на остров Виггсе в коттедж Бьерна, чтобы в течение недели написать песню.

Это место приобретало для них все большее и большее значение. В Стокгольме всегда находились люди, которым они оказывались нужны, будь то в связи с их работой в Polar Music или же в качестве членов первой поп-группы Швеции. Совсем другое дело на острове. «Там можно полностью сконцентрироваться на конкретной работе, — говорил Бенни. — Никто нас не беспокоит, никаких телефонных звонков, ничего. Мы работаем и время от времени пьем пиво или что-нибудь покрепче».

За пять лет их регулярного партнерства в сочинении песен они выработали метод, который использовался ими на всем протяжении истории существования Abba и за ее пределами. Они часами наигрывали различные музыкальные фрагменты — Бенни на фортепьяно, Бьерн на гитаре, — пока им не удавалось поймать ускользавшую мелодию, стоившую того, чтобы развить ее. При этом они напевали бессмысленные сочетания английских слов, пытаясь увязать их с этой самой мелодией. В большинстве случаев в таком виде песня поступала в студию. Окончательный текст обычно сочинялся уже после того, как определялся стиль песни, разрабатывалась ее аранжировка и записывался трек аккомпанемента.

Всю ту неделю в ноябре 1973 года Бьерн и Бенни напряженно работали дни и ночи напролет. В итоге были сочинены четыре новые песни, и среди них яркая, быстрая мелодия, которую они искали.

Если их цель заключалась в том, чтобы соответствовать современным тенденциям британской поп-музыки, то они, несомненно, попали в самую точку. Песня очень напоминала творчество еще одного последователя Спектора, Роя Вуда, чья группа Wizzard возглавляла британские чарты в 1973 году с . Этот сингл также попал в Тор 20 в Швеции.

Бьерн и Бенни сделали демозапись новой песни. Напевая свой бессмысленный текст, они аккомпанировали себе на фортепьяно и на гитаре, притоптывая ногами. Пленка была вручена Стигу Андерсону, который позже придумает название и напишет связный текст. Стиг, как никто другой, понимал, насколько важное значение имеет название. «Я искал слово, которое не требовало бы перевода, которое было бы знакомо всем: что-то вроде «Ring Ring». Мне требовалось слово из трех слогов, подходившее к мелодии», — вспоминает он.

Это был мучительный процесс. Стиг почти не спал в течение недели и в результате предложил несколько различных вариантов. «Одним из них был «Honey Pie». Я судорожно рылся в кулинарных книгах жены, пытаясь выяснить, что это такое. Но это название все равно не подходило».

В конце концов ранним утром в середине декабря он нашел подходящее название. Просматривая книгу «Bevingade ord» («Знакомые изречения») Пелле Хольма, он неожиданно наткнулся на так долго ускользавшее от него подходящее трехсложное слово: «Wa-ter-loo». Оно означало легендарное поражение Наполеона, которое нанесли ему англо-прусские войска под бельгийским городом Ватерлоо 18 июня 1815 года.

«Когда есть идея и название, сочинение текста не представляет особого труда и не отнимает много времени», — говорит Стиг. Он подтвердил это, написав текст в тот же самый день. Битва при Ватерлоо была использована в качестве метафоры в истории о девушке, которая уступила домогательствам своего поклонника. «Я позвонил Бенни, завел пленку и пропел ему слова по телефону», — вспоминает Стиг. Бенни, как позже и Бьерн, одобрил текст.

Двумя днями позже в Metronome Studio был записан трек «Waterloo». С помощью своих постоянных в то время сессионных музыкантов — Янне Шаффера, гитара, который придумал партию баса и гитарный рифф, Рутгера Гуннарссона, бас, и Ула Брункерта, ударные, — после пары попыток им удалось найти правильное звучание.

На следующий день после записи «Waterloo» были записаны треки аккомпанемента последних двух песен нового альбома — и вещь под рабочим названием «Who's Gonna Love You». Когда Бьерн и Бенни прослушивали пленку после сеанса записи, у них возникло ощущение, что последняя песня — томная композиция в среднем темпе — подходит для Eurovision не меньше, чем ритмичная «Waterloo». Стиг собирался отправиться на Рождество на Канарские острова, и перед отъездом в аэропорт ему вручили кассету с треком аккомпанемента.

Стиг был настоящим трудоголиком, для которого не существовало такого понятия, как отдых в полном смысле этого слова. Почти все время своего пребывания в Лас-Пальмасе он посвятил сочинению текста к новой песне. Помощь пришла со стороны испанского радио, которое каждый день завершало трансляцию своих передач словами «hasta maпапа», что означает «до завтра». «Вот хорошее название», — решил он.

Abba стремились записать песню как можно быстрее, и Стиг вызвал настоящий шок среди своих спутников, громко диктуя текст по весьма ненадежной телефонной линии, соединяющей Канарские острова со Швецией. В конце декабря Агнета и Фрида приехали в студию, чтобы записать вокал этой новой баллады. Поначалу работа не ладилась: несмотря на все старания, им никак не удавалось найти нужную манеру исполнения.

Наконец у Агнеты родилась идея: она решила привнести в свое пение стиль и настроение той музыки, которая завораживала ее в юности. «Нам казалось, что мы никогда не сможем спеть эту вещь, и уже думали отказаться от нее, — вспоминает она. — Потом я осталась в студии одна, и мне пришла мысль попробовать спеть в стиле Конни Фрэнсис. Я спела с присущей ей эмоциональностью, и когда затем продемонстрировала свою находку остальным, мы поняли, что находимся на верном пути».

Чуть более зрелая интерпретация вокального стиля Фрэнсис в сочетании с мелодраматической разговорной частью было то, в чем нуждалась «Hasta Мапапа». Результатом явилась первая убедительная демонстрация их фирменной комбинации языка англосаксонской поп- музыки с традициями европейской шлягерной баллады. Песня стала одним из самых сильных треков на альбоме.

Стиг вернулся в Стокгольм 5 января, за два дня до крайнего срока представления песен на отборочный конкурс. На следующий день Бьерн и Бенни приехали в его дом в пригороде Нака. Нужно было принять решение чрезвычайной важности — какую из песен выбрать.

Вначале они обсудили «Hasta Мапапа», придя к заключению, что у нее больше шансов занять первое место на отборочном конкурсе, поскольку она в большей степени напоминала песни, побеждавшие последние четыре года: сольный женский вокал в балладе среднего темпа. Но соответствовала ли она имиджу, который они хотели создать для Abba? Не лучше ли выбрать «Waterloo» именно потому, что она выходила за рамки традиции Eurovision? Внимание в ней акцентировалось на Фриде и Агнете как ведущих вокалистках, и это означало, что песня произведет больший эффект.

«Я уже почти решил, еще до их приезда ко мне, что представить на

конкурс следует «Waterloo», — вспоминает Стиг, — и сказал им: «Позвольте мне сделать выбор. Если он окажется неправильным, можете потом меня убить». Стиг чувствовал, что «Hasta Мапапа» может принести краткосрочный триумф, но более энергичная песня способна обеспечить долговременный успех. Итак, на конкурс была представлена «Waterloo».

Отборочный конкурс Шведской корпорации телевещания состоялся в субботу 9 февраля 1974 года. Шоу записывалось днем для вечерней трансляции. Бьерн, Бенни и Стиг очень нервничали, поскольку два года подряд становились лишь третьими.

Они верили, что новый формат жюри, составленный из «обычных людей», сработает в их пользу. «Waterloo», резко выделявшаяся на фоне остальных девяти претенденток, была единственной среди них поп- песней. «Возможно, наша песня слишком «роковая», чтобы стать общепризнанным хитом, - размышлял Бьерн перед конкурсом, — но «Ring Ring» стала действительно популярной».

Публика была на стороне Abba, когда они выбежали на сцену телевизионной студии и исполнили шведскую версию . Для пущего эффекта дирижер Свен-Олоф Валлдофф, делавший для Abba аранжировки струнных и духовых инструментов, был одет как Наполеон. На членах группы были блестящие костюмы с эполетами и некоторыми другими деталями военного мундира, разработанные дизайнером Ингер Свеннеке, которые произвели на зрителей неизгладимое впечатление.

Хотя их прошлогодний тур по Народным паркам был отмечен наличием определенных элементов сценического блеска, в памяти публики остались именно потрясающие костюмы Eurovision 1974 года. «Мы очень многим обязаны своим костюмам, — подтверждает Бенни спустя много лет. — Они действительно выглядели впечатляюще».

По энергичности, самоотдаче и яркости Abba не было равных среди их конкурентов. Никаких сомнений относительно того, кто станет победителем, и быть не могло. Жюри присудило им 302 очка на 100 больше, чем исполнителю, занявшему второе место. «Похоже, на этот раз мы победили», — сказал обрадованный Стиг.

Abba и Стиг смотрели трансляцию записи конкурса в доме семейства Андерсонов. Они отпраздновали свою победу вечеринкой, на которую были приглашены около 50 друзей, деловых партнеров и служащих Polar Music. Все присутствовавшие находились в приподнятом настроении. Оглашая окрестности снова и снова звучала включаемая на полную громкость «Waterloo». Бьерн побился об заклад, что песня не займет первого места, и теперь ему пришлось отдать свои серебряные туфли на платформе одному из бэк-вокалистов, принимавших участие в выступлении на конкурсе.

Вечеринка закончилась в пять часов утра в воскресенье, и нужно было вновь приниматься за дело. Всего через несколько часов в офисах Polar Music закипела бурная деятельность: записывались копии английской версии «Waterloo», рассылались телеграммы во все местные звукозаписывающие компании, дабы подготовить их к грядущим событиям.

Стиг и Abba благодарили судьбу за то, что «Ring Ring» не выиграла отборочный конкурс в 1973 году. Сейчас Polar Music была гораздо лучше подготовлена к успеху, нежели тогда. Много лет спустя один бывший член жюри, судивший конкурс 1973 года, был немало удивлен, когда Стиг Андерсон поблагодарил его за то, что он не отдал свой голос песне Abba.

«Ring Ring» стала хитом во многих странах, и это пробудило у местных звукозаписывающих компаний интерес к шведской группе. После того как стало известно об участии Abba в Eurovision, этот интерес еще более усилился. В январе Стиг представил «Waterloo» на ежегодной музыкальной ярмарке MIDEM, где она встретила горячий прием. «Они чуть ли не дрались за нее»- говорил он.

На важном и определяющем тенденции британском рынке у Abba вообще не было звукозаписывающей компании в течение более чем полугода с момента выхода «Ring Ring» в Швеции. Теперь, когда у них имелась более успешная песня, они заключили контракт в нужное им время. В отличие от большинства участников конкурса, как до них, так и после, они не собирались оказаться застигнутыми врасплох неожиданным предложением о выпуске их записи. Как отмечал Бьерн, реклама «Waterloo» и ее выпуск за границей еще до Eurovision стали своего рода «нажатием кнопки».

Стиг Андерсон, ничего не оставлявший на волю случая, настаивал на необходимости раскрутки «Waterloo». Уже через три дня после отборочного конкурса, с чемоданом, набитым пленками с записью «Waterloo», отпечатанными биографиями членов группы и другими рекламными материалами, он отправился в трехдневный вояж, в ходе которого побывал в Копенгагене, Гамбурге, Амстердаме, Брюсселе, Париже и Вене. «На каждой приличной радиостанции и у каждого известного диджея должна иметься копия записи песни. Если вы хотите чего-то добиться, то нужно обязательно сделать это», — сказал он.

Стиг вернулся домой, чтобы опять набить чемодан, и тут же улетел в Лондон. «То, что все это началось сразу после нашей победы, здорово нам помогло», — говорил впоследствии Бьерн.

На рекламную кампанию было потрачено 250 ООО крон, и в американских деловых журналах вроде «Cash Box» и «Billboard» появились объявления на целую страницу. Стиг не сомневался, что эти затраты обязательно себя оправдают. «Англичане всегда опережали нас, потому что их пластинки крутили на радиостанциях по всей Европе, так как они записаны на английском языке, — отмечал он.— Теперь мы лишили их этого преимущества».

Правила Eurovision предусматривают, что после того, как песня выбрана для участия в конкурсе, ее нельзя воспроизводить публично до определенной даты. В 1974 году такой датой являлось 4 марта. В этот день в Швеции вышли два сингла с английской и шведской версиями «Waterloo». Это были первые пластинки, авторство которых приписывалось Abba, хотя в скобках еще указывалось прежнее название группы — «Bjorn, Benny, Agnetha & Frida». Как и предвидел Стиг, другие страны тоже вскоре выпустили сингл. В некоторых из них, например в Великобритании, имя Агнеты было заменено на «Анна» для удобства произношения.

Альбом «Waterloo» был выпущен в Швеции в один день с синглами. В нем присутствовала некоторая разнородность материала, присущая первому альбому, но в отличие от своего предшественника он записывался в соответствии с вполне определенной идеей. Шлягерное влияние являлось в большей степени пикантной приправой, нежели доминирующим фактором. В целом альбом, казалось, источал радость — радость, испытываемую группой от того, что она теперь может полностью сосредоточиться на «поп-музыке на английском».

В некоторых треках чувствуется влияние глэм-рока, например в с хриплым ведущим вокалом Бьерна и фуззовым гитарным риффом — самой «роковой» песне Abba всех времен. Другие, более убедительные произведения, такие, как , продолжают традицию Фила Спектора — бит в стиле «Ве My Baby» и многослойная «стена звука». Заглавный трек представляет собой сгусток глэм-энергии, пропущенный сквозь фильтр продюсерских ценностей Спектора в их нордическом варианте.

Слабой стороной альбома являлось все еще сохранявшееся разделение ведущего вокала по половому признаку в пропорции примерно 50:50. Песни с ведущим вокалом Бьерна и Бенни отнюдь не относятся к тем вещам Abba, которые с успехом выдержали испытание временем. «Waterloo» уникален тем, что это единственный альбом Abba с сольным ведущим вокалом Бенни. Его пение в служит вполне достаточным объяснением, почему в дальнейшем он предпочитал держаться на заднем плане. Как сам Бенни говорил много раз, «он поет в тон, но издает ужасный звук».

Он исполняет ведущий вокал в этой песне главным образом потому, что написал к ней текст. На первых порах своего сотрудничества Бьерн и Бенни писали тексты в равной мере, но к тому времени, когда они начали сочинять песни для альбомов Abba, доля участия Бенни значительно уменьшилась. Сам он вспоминает, что текст для «People Need Love» был написан в соавторстве с Бьерном, но его единоличному авторству принадлежат только «Me And Bobby and Bobby's Brother» (с альбома «Ring Ring»), «Gonna Sing You My Lovesong» и «Suzy-hang- around» (обе с альбома «Waterloo»).

Судя по «Me And Bobby And Bobby's Brother» — воспоминание женщины о друзьях детства — и «Suzy-hang-around» — незаконченная история о маленькой девочке, которой не разрешают играть со старшими детьми, - Бенни был склонен к ностальгии по детским годам. Но сочинение текстов давалось ему с трудом, и он всегда завидовал той легкости, с которой писал хорошие стихи Бьерн. «Он мог написать очень приличный текст за день, тогда как я обычно бился по две недели над одним куплетом, — говорит Бенни. — В самом деле, мне никогда не удавалось сочинять хорошие стихи, и, я думаю, в конце концов даже Бьерн счел, что будет лучше, если он целиком возьмет на себя обязанности автора текстов».

Беспечность, которая все еще доминировала в текстах песен, на сей раз подчеркивала их вторичность по отношению к музыке. Если не считать броских названий, слова, казалось, практически ничего не значили и были нужны только для того, чтобы содержать нужное число слогов.

Наиболее выдающимися песнями на альбоме «Waterloo» являются те, в которых звучит замечательный вокал Агнеты и Фриды: , «Dance (While The Music Still Goes On)», , и заглавный трек. В звучат отголоски джаза и даже фанка, что и спустя несколько десятилетий придает ей убедительность. Некоторые песни, такие, как и , обладают неким прихотливым шармом. Каковы бы ни были сравнительные достоинства отдельных песен, в 1974 году свежесть, изысканный стиль и эмоциональность Abba резко выделяли группу на фоне шведского музыкального ландшафта.

Два сингла и альбом группы занимали три первые строчки чарта продаж. Через четыре недели после выхода в Швеции было продано 125 ООО копий альбома — рекордная цифра для столь короткого периода времени. «Waterloo» занимал в чарте продаж первую позицию на протяжении 12 недель, и к концу года число его проданных копий достигло 250 ООО — на тот момент абсолютный рекорд для Швеции.

Впрочем, не все складывалось благополучно. Определенные слои общества были настроены враждебно по отношению к Abba, и их представители использовали любую возможность, чтобы сунуть ложку дегтя в их бочку меда. Членов Abba обвинили в плагиате: песня «Waterloo» была якобы списана с , хита группы Foundations 1968 года. Против них выступил не автор и не издатель песни, а обыватель, считавший своим долгом уличить группу в бесстыдном отсутствии оригинальности. Бьерн и Бенни категорически отвергли обвинение. «Если «Waterloo» и напоминает «Build Me Up Buttercup», то группы Supremes тоже ее напоминает, — говорил Бенни. — Все они обладают одной и той же ритмической структурой».

Когда и сингл, и альбом стали успешно продаваться и в других скандинавских странах, где рекорд продаж был перекрыт в сравнении с прошлым годом, Авва пожала плечами и сконцентрировалась на своей работе. Собираясь в поездку в английский приморский курортный город Брайтон, где в 1974 году проходил песенный конкурс Eurovision, члены группы были уверены в своих силах.

Для Бьерна, Бенни, Агнеты и Фриды пришло время доказать справедливость заявления в пресс-релизе Polar Music, выпущенном шестью месяцами ранее: «Эти талантливые и трудолюбивые музыканты, вне всякого сомнения, окажутся среди тех немногих шведских исполнителей, которые совершат прорыв на международную арену. Их музыка приобретет огромное значение во всем мире».