Темной летней дождливой ночью, когда уже гремел раскатистый гром и сыпал дождь, Томми и его друг Джойс мчались в машине по лесной дороге к заброшенному пригородному кладбищу. Туда, где был похоронен, по сообщениям всех газет и телевидения, страшный убийца Веселый Роджер, который терроризировал несколько лет тому назад Детройт и его окрестности.

Парни внимательно следили за дорогой. Клубился туман, ветер гнал облетевшую листву по асфальту. Фары выхватили голодного волка, который лизал кровь из раздавленного зайца, неосторожно выскочившего на дорогу и попавшего под колеса тяжелого трейлера.

Томми содрогнулся при виде того, как хищник, напуганный их машиной, бросился в кусты, унося в зубах кусок окровавленного зайца.

Призрачный лес шевелил мохнатыми ветвями вековых елей. Туман медленно вытекал из-за толстых стволов на ровно заасфальтированную дорогу. В промежутке между деревьями блеснула и погасла гладь Хрустального озера, покрытого, как клочьями ваты, рваным туманом.

— А здесь красиво, — сказал Джойс, толкая под бок Томми. — Ты никогда мне не рассказывал, что здесь такие чудесные места.

— Знаешь что, Джойс, — оборвал его приятель, мне некогда было смотреть на здешние красоты, я был занят другим.

— Ну, конечно, — забарабанил ладонями по приборной панели Джойс. — Это только всем ты рассказываешь, что тут сражался со страшным убийцей, который на поверку оказался сошедшим с ума полицейским. А на самом деле, ты тут трахался с этими придурковатыми девками из лечебницы. Признайся, как они тебе?

— Да иди ты, — Томми еще сильнее вцепился в руль машины.

Недобрые предчувствия охватили его душу.

— А как тебе эта гадость, волчара с поджатым хвостом? Представляешь, вот он бы мог кого-нибудь из нас поволочь в кусты и там растерзать, и наши кишки волок бы в зубах, а они болтались у него из вонючей пасти. А, Томми? Как тебе такое?

— Перестань молоть чепуху. Перестань, все будет нормально.

Но весельчак Джойс не унимался.

— А ты представляешь, если бы ты встретился с этим волком один на один. Небось бы в штаны наложил.

— Представляю. Навряд ли бы я наложил в штаны. Я бы так быстро убегал, что мне было бы не до этого.

— Нет, ну а если бы он тебя догнал?

— А, если бы догнал, я бы спрятался на дереве.

— Ну, а если бы он тебе не дал залезть на дерево? — не унимался весельчак Джойс.

— Ну знаешь, такой ночью лучше про это не думать. Давай сосредоточимся на том деле, которое нам надо сделать.

— И пришла же тебе в голову такая глупая мысль, вскрывать могилу, с этим идиотом. Зачем тебе это?

— Я хочу убедиться, что он действительно мертв. Что это правда.

— Неужели тебе недостаточно сообщений в газетах.

— Да я не верю никаким газетам.

— Ну может и правильно, газетам и я не очень доверяю. Они вечно напишут одно, а на самом деле происходит другое. Вот журналисты, до чего гнусные люди. Вечно врут.

— Да, журналисты врут, и я им не верю.

— Ну и правильно делаешь, и я им не верю. А мне ты веришь, Томми?

— Тебе, — Томми оторвал взгляд от дороги и посмотрел на своего приятеля.

Джойс весело ухмылялся.

— Хм. Набрали мы с тобой всяких железяк: лопат, ломик, гвоздодер. Зачем нам все это, зачем нам копаться в вонючей могиле.

— Это надо сделать.

Нет. Я понимаю, что надо. Ну а может, ну его. Развернемся, поедем, выпьем немного, отдохнем.

— Знаешь, Джойс, я уже наотдыхался в разных лечебницах. И сейчас хочу только одного — убедиться в том, что Роджер мертв, что его нет среди живых.

— Ну убедимся, а что потом?

— А вот потом поедем и отдохнем.

— Ну ладно, Томми, я еду только ради тебя. Я очень хочу, чтобы ты избавился от своих кошмаров, и если тебе это поможет, то тогда я буду просто счастлив, тогда мы с тобой поедем куда-нибудь отдыхать. Закатимся с хорошенькими девчонками. Ты каких любишь: блондинок или брюнеток?

— Знаешь, мне сейчас не до этого. Вообще, мне все равно.

— А я люблю толстых блондинок. Ну таких, чтоб было за что подержаться, чтоб там и груди были, как положено, и бедра. Ну и чтоб веселые, самое главное. Не люблю зануд. А тебе нравятся зануды?

— Слушай, Джойс, ты сам превращаешься в зануду. Перестань разговаривать, сосредоточься.

— Ну ладно, ладно, я сосредоточился. Так над чем мы будем думать? Жив этот гад или не жив?

— Ну да, вот над этим и будем думать.

— О проклятье, еще туман. Сейчас дождь ввалит. Слушай, давай лучше поедем назад.

Томми не отвечал на замечания своего приятеля. Он, не сбавляя газа делал поворот за поворотом. И машина, петляя по лесной дороге, прорывалась сквозь туман к заброшенному кладбищу.

Наконец, Томми затормозил. Машина остановилась, и ребята, погрузив на плечи тяжелые заступы: лом, гвоздодер, прихватив с собой двадцатилитровую канистру с бензином, направились по узенькой аллее к заброшенному кладбищу.

В руках у них кроме заступов были карманные фонарики. Их неуверенный свет выхватывал то покосившийся крест, то ржавую ограду, то причудливый куст, похожий на мрачное хищное животное, изготовившееся к прыжку.

Джойс от холода и пронзительного ветра начал вздрагивать.

— Тьфу, черт, какая холодина. Хорошо, что ты одел меховую куртку. А я не додумался. Надо было еще и шапку теплую надеть. Такая холодина.

— Ладно, успокойся, скоро все закончится, и мы вернемся домой, — как-то неуверенно сказал Томми.

Наконец, они сориентировались на кладбище, и два слабых луча фонарика выхватили низенький надмогильный камень, на котором темнело слово: «Роджер». Ни фамилии, ни даты рождения, ни даты смерти не было на этом памятнике. Его поставил кладбищенский сторож. Просто для того, чтобы можно было приводить сюда любопытных туристов и показывать им знаменитую могилу убийцы-маньяка. За это сторож всегда получал хорошие чаевые и имел на что выпить.

— А это что за гадость ты с собой прихватил? — встрепенулся Джойс, показывая на пластиковую маску хоккейного вратаря, которую прятал за спиной Томми.

— Ты знаешь, я же собираю всякие страшные маски. Но эту я не делал сам. Она осталась мне в наследство от встречи с маньяком. Я хочу ему ее вернуть. Может потому, что эта маска всегда при мне, ко мне и приходят страшные ужасные видения.

— Да ну тебя, ты какой-то фаталист, — сказал Джойс. — Вот я бы никогда сам не додумался ехать ночью на кладбище копать могилу. Да еще по такой погоде. Хоть бы день был, солнце.

— Да уймись ты.

Томми бросил недовольный взгляд на своего приятеля.

— Ты бы вообще сидел дома и ничего не делал. Все что ты делаешь существенного в жизни, это из-за меня. Я тебе подбрасываю идеи. А так, ты бы до конца жизни прятался за широкой спиной своего богатенького отца и транжирил его деньги на толстых блондинок. А так хоть будет тебе о чем вспомнить. Когда-нибудь расскажешь детям, как раскапывал могилу и взламывал гроб страшного маньяка-убийцы.

— Да нет, — сказал Джойс, — чтоб мне было страшно, я не скажу. И до детей своих доживу вряд ли. Вот какой-нибудь девчонке, когда останемся в темной комнате, я обязательно расскажу про эту историю. Вот она перепугается. Представляешь, Томми, как она ночью будет трястись и прижиматься ко мне своим пухлым животом и круглыми грудями? А? Представляешь, как она будет тереться и возбуждать меня от ужаса.

— Да, представляю. Действительно, она будет дрожать от ужаса. Да я вижу, что и ты дрожишь.

— Я? Я? — возмутился Джойс. — Да это я от холода. Ты посмотри, какой мерзкий ветер, какой дождь! Сейчас как польет, так мы с тобой здесь потонем, не то что могилу откопаем.

— Не волнуйся, не утонем.

— Нет, утонем. Выкопаем яму, пойдет дождь, и мы там утонем, как две серые жабы. И назавтра сторож найдет в этой могиле два трупа: твой и мой. Мы будем плавать, распластавшись в грязной вонючей луже. А все будут говорить, что это Роджер ожил и замочил двух ребят. Представляешь?

— Да, очень смешно, — сказал Томми, — очень смешно. Фантазия у тебя работает как надо. Вот это ты и расскажешь своей толстой потной блондинке, хорошо?

— Хорошо. Я бы сейчас с удовольствием прижался к какой-нибудь потной блондинке. Вместо того, чтобы шлепать по вонючим лужам, тем более раскапывать гнусную могилу этого ублюдка и мерзавца Роджера. Ну ладно, Томми, может, поехали? Видел ты его могилу. Видишь, никуда он не вылез, лежит себе спокойно под камнем. Поехали, ну его к черту!

Вся веселость Джойса сразу прошла, когда он увидел, с каким серьезным видом Томми воткнул лопату в мокрый надмогильный холм. Джойс, чтобы не смотреть на то, как его приятель, спеша раскапывает могилу, начал шарить фонариком вокруг. Луч выхватывал из темноты то одно надгробие, то другое. С мрачного черного гранита на парней смотрело одутловатое лицо херувима с крылышками. На следующем надгробии, залитая дождем, как бы вся в слезах, стояла дева Мария. Она наставительно поднимала руку, будто советовала: «Ребята, остановитесь, уходите отсюда, пока не поздно, уходите!»

Джойс внял этому безмолвному приказу.

— Слушай, Томми, давай бросим все. Ну ты же видишь: стоит могила, стоит надгробие. Все нормально. Все в порядке. Брось вот в эту маленькую ямку пластиковую гадость, закопай и пошли отсюда. Пошли! Как-то мне не хорошо. У меня сердце в пятки уходит.

— Я тебя не звал с собой. Ты сам вызвался ехать. Если хочешь, можешь вернуться и сидеть в машине. А я сделаю то, ради чего приехал.

— Ну ладно, ладно, успокойся. А то потом будешь всем рассказывать, что я испугался и наделал в штаны. Ладно, помогу тебе.

Джойс взял в руки тяжелую лопату и неуверенно ковырнул землю. Чем глубже проникал в кладбищенскую землю Томми, тем тревожнее становилось у него на душе. Он и впрямь готов был уже бросить в эту недокопанную яму пластиковую маску и скорее убраться с кладбища. Но он не мог себе этого позволить, как мог себе позволить беспечный Джойс. Иначе кошмарные видения никогда не отпустили бы его. Ему нужно было увериться, что Роджер мертв. Что он лежит, разложившийся, тут, в полуметре оставшейся невыкопанной земли. Что он гниет, изъеденный червями и плесенью.

Лил дождь, полыхали вспышки молний. Казалось, вся природа разъярилась на нарушителей кладбищенского спокойствия.

— Да что ты держишь эту дрянь! — возмутился Джойс, показывая на пластиковую маску, болтавшуюся на плече приятеля. — Брось ее, или ты собираешься передать ее из рук в руки своему Веселому Роджеру?

Томми, послушавшись приятеля, отбросил маску в сторону, на самый край разрытой могилы и продолжал неистово копать землю. Вскоре лезвие лопаты заскребло по доскам гроба.

Томми аккуратно счистил землю с крышки.

— Ну что, убедился?! — кричал ему Джойс, который на всякий случай выбрался из могилы. — Лежит себе гроб в полном порядке. Видишь, гвоздями заколочен. Давай, поехали отсюда скорее!

Но Томми стоял, широко расставив ноги на крышке гроба.

— Дай гвоздодер, — мрачно сказал Томми и протянул руку.

Джойс обхватил себя за мерзнущие плечи и сказал:

— Ты что, собираешься открывать крышку?! Смотреть на эту гадость?!

— Дай гвоздодер, — твердо проговорил Томми.

И Джойс, поняв, что шутить с приятелем сейчас небезопасно, начал копаться в сумке, разыскивая инструмент. Не подходя близко к приятелю, он бросил ему тяжелый гвоздодер с рифленой резиновой ручкой.

Томми возился, пытаясь выдрать гвозди, сильно засевшие в мокрых досках. Наконец, поняв, что ему это не удастся сделать, Томми всадил острие лопаты под крышку и налег на нее всем телом. Глухо запищали гвозди, выходя из насыщенной влагой древесины.

— Мне очень не нравится все это, — неустанно шептал Джойс, оглядываясь по сторонам.

Он смотрел, как его приятель старается откинуть неподатливую крышку гроба.

— Да помоги же ты! — крикнул ему Томми.

И Джойс неохотно, не залезая в могилу, подсунул свою лопату с другой стороны.

Заскрежетал металл. И тогда, уцепившись двумя руками за крышку гроба, Томми отбросил ее.

Из гроба пахнуло тленом и тяжелый смрад ударил в нос Джойсу. Джойс поморщился и зашептал:

— Фу, фу, какая гадость, какая мерзость, какая вонь! Вылазь, скорее из этой могилы, а то мы провоняемся, и будем сами как мертвецы. Томми, вылезай, вылезай!

Джойс попытался вытащить своего приятеля из ямы. Но Томми стоял, рассматривая то, что покоилось в дубовом гробу.

— Посвети мне, посвети скорее, я хочу увидеть.

Джойс покорно взял фонарь и направил его луч в глубину ямы. То, что они увидели, заставило их содрогнуться. Полуистлевший, разложившийся труп предстал перед их взором. По голове, которая потеряла все свои формы, ползали толстые белые черви. Они копошились, и лицо мертвеца казалось живым. Еще Джойсу показалось, это только маска, которая скрывает что-то твердое, что прячется там, под копошащимися червями, под этим гноем и истлевшим, разложившимся мясом. Он содрогнулся, едва удержав позыв к рвоте. Ему сделалось плохо. Он поднял голову к небу, которое распороло вспышка молнии. Капли дождя упали на лицо. И парню на какое-то мгновение сделалось легче. Холод остудил его разгоряченное воображение, он немного успокоился.

Томми выбрался из ямы, стал на край могилы и с удовлетворением заглянул внутрь. Его явно успокоило то, что он увидел. Роджер, действительно был мертв. И черви, копошащиеся по истлевшему трупу, лучше всяких слов подтверждали его надежду. Серая, густая, как шерсть доисторического животного, паутина опутывала труп. И по этой паутине, и под ней шевелились толстые черви. Казалось, что вся эта серая масса жива, что она дышит, содрогается и шевелится.

— Томми, Томми, бежим отсюда! Ну его к чертям собачьим! Бежим скорее, мне страшно! Мне очень страшно, у меня сердце ушло в пятки. Канючил Джойс.

Но Томми его не слушал. Он отошел на несколько шагов от края могилы, нашел пластиковую маску, вернулся на прежнее место, снова посмотрел в могилу и небрежно швырнул туда кусок пластика, маску хоккейного вратаря.

А потом, отбежав на десяток метров, остановился у высокой ржавой ограды. Он начал раскачивать руками один из прутьев, и тот с хрустом оторвался.

— Томми, Томми, что ты творишь? Что ты делаешь? Одумайся! — кричал Джойс, пытаясь остановить приятеля.

Но Томми завелся. Он снова встал на край могилы, взмахнул тяжелым граненым стальным прутом и глубоко вонзил его в истлевшее тело убийцы Роджера. Еще сильнее пахнуло смрадом. Полетела сухая, непонятная пыль. Томми несколько раз выдернул и вновь вонзил в тело Веселого Роджера свое страшное оружие.

Тело от ударов содрогнулось. Наконец, оставив это занятие, Томми побежал к канистре с бензином.

— Получай, получай, сволочь! Получай то, что заслужил! Получай, я рассчитаюсь за всех и за все с тобой! Мерзость, мерзость ходячая! Я тебе никогда не прощу того, что ты сотворил со мной, не прощу! — неистово шептал Томми, срывая крышку с канистры.

— Томми, Томми, ну давай уйдем отсюда, скорее уйдем! Скорее!

А черное грозовое небо все чаще и чаще вспарывали сполохи молний. Сверкающий синий свет заливал кладбище. И все вокруг казалось мертвенно страшным и до ужаса пугающим.

— Ну давай уйдем, я прошу тебя, уйдем!

— Подожди, подожди, дай я закончу дело, и мы уйдем, — упрямо говорил Томми.

От ударов тяжелого железного прута, выдранного из ограды, черви осыпались с истлевшей головы убийцы Роджера.

— Уймись, Томми! — кричал Джойс.

— Нет, я должен с ним рассчитаться до конца! Я должен быть уверен, что он больше не поднимется из могилы и не пойдет сеять смерть, — говорил Томми, никак не справляясь с туго насаженной крышкой канистры.

В этот момент небо, казалось, разорвалось пополам. Огненный росчерк молнии обрушился совсем рядом от них, прямо в развороченную могилу Роджера.

Парни от яркого света и грохота упали на землю. Из-под руки Томми увидел, как раскалился добела прут ограды, всаженный в мертвеца. Посыпались искры, пахнуло паленой плотью, повалил пар от мокрого песка выброшенного из могилы.

— О, черт! — прохрипел Джойс. — О, черт, ну и представление!

Но не успели ребята подняться на ноги, как еще одна молния снова попала в то же самое место. Казалось, ужасный мертвец-убийца притягивает к себе небесные силы. Снова вспыхнул белым светом металлический прут. Вновь полетели искры, и с грохотом обрушились огромные сухие ветви близлежащих деревьев.

Оправившись от испуга, Томми подхватился и подбежал к еще дымящемуся металлическому пруту. Он не решался схватиться за раскаленный металл голыми руками. Покопавшись в карманах, он вытащил пару замшевых перчаток и, натянув их на руки, схватился за железо. Перчатки дымились, но не обращая на это внимания, Томми вырывал из мертвеца глубоко засевший прут.

Он не заметил, как среди копошащихся червей вдруг вздрогнуло и приоткрылось гнойное веко мертвеца-убийцы. И прямо на него глянул разъяренный, налитый кровью, безжалостный глаз.

— Томми, оставь мертвеца в покое! Пожалуйста, я прошу тебя! Давай уедем отсюда! Бросим так, и уедем. Что тебе еще нужно?! После этой молнии он точно не поднимется! — кричал Джойс, бегая вокруг разрытой могилы.

Но Томми не слушал его.

— Пожалуйста, не надо! Вылезай оттуда! У меня сейчас сердце разорвется. — Джойс склонился над самой могилой.

Он смотрел на приятеля, который, размахивая раскаленным прутом, стоял, широко расставив ноги на бортах гроба.

— Ну все! — крикнул Томми, — теперь можем ехать!

Он кинул перчатки прямо в открытый гроб и выбрался на край могилы. Но тут вслед ему потянулись огромные руки мертвеца-убийцы. Они были синие и еще дымились.

Томми вскрикнул и, цепляясь руками за осыпающийся песок, рухнул в, самим же им раскопанную, могилу. Джойс в ужасе закричал. Его лицо до неузнаваемости исказил ужас. Томми удалось на какое-то мгновение вырваться, и он на четвереньках пополз прочь от могилы. Но оттуда уже вылезал страшный мертвец-убийца.

Томми схватил канистру с бензином и начал плескать, отступая, горючее на мертвеца. Тот неумолимо приближался к нему. В его движениях сквозило спокойствие и уверенность.

Ощутив, что канистра опустела, Томми отбросил ее в сторону и начал лихорадочно чиркать спичками, но под дождем они одна за другой гасли. И Томми с ужасом наблюдал, как из порванной и истлевшей куртки Роджера сыплются на землю жирные черви.

Но Джойс все-таки был другом Томми и он не мог позволить ему погибнуть такой ужасной смертью. С диким криком Джойс, сжимая в руках лопату, разбежался и ударил лезвием по голове Роджера.

Хрустнул черенок, и обломки лопаты отлетели в сторону. Роджер с усилием обернулся. Джойс недоуменно смотрел на короткий обломок черенка в своих руках. Мертвец-убийца взмахнул рукой, и страшной силы удар пришелся на грудь парня. Рука проломила ребра и вышла со спины Джойса. Парень, закинув голову назад, стал захлебываться кровью. Сжимая в руке окровавленное сердце, Роджер вытянул руку из своей жертвы и удовлетворенно посмотрел на нее, обагренную кровью. Там пульсировало еще трепещущее сердце. Другой рукой он толкнул безжизненное тело Джойса в разрытую могилу.

Джойс упал как раз туда, где еще несколько секунд назад неподвижно покоился Веселый Роджер. Крышка гроба глухо ударилась и закрыла парня.

Томми, истошно закричав, бросился убегать. Он мчался по лужам, старался перепрыгивать через корни деревьев и все-таки цеплялся за них. Он вскочил в машину и судорожно повернул ключ. Машина взревела и помчалась по проселочной дороге как можно дальше от этого страшного кладбища.

Убийца Роджер поднял с земли пластиковую маску хоккейного вратаря, удовлетворенно осмотрел ее и надел на голову, скрывая истлевшую плоть и копошащихся в глазницах червей. Теперь его налитые кровью глаза смотрели на мир сквозь узкие прорези маски. Он осмотрелся по сторонам и неторопливо, уверенно и мерно пошел через кладбище искать свою очередную жертву.

Ведь не для того его выкопали, чтобы он спокойно ходил по земле. Его делом было убивать и сеять смерть. Убийство — это было то, что он умел делать, это было его единственным предназначением на грешной земле.

Томми мчался на своей машине с включенными фарами, на полной скорости. Он выжимал из мотора все, что только можно. Он стремился как можно скорее уйти от этого проклятого кладбища. Убежать от убийцы Роджера, который неотвратимо, одному ему известными дорогами, сокращая путь, преследовал Томми.

Машину с незаглушенным двигателем он бросил прямо у входа в полицейский участок. Широко распахнув одну из дверей, ударившись о другую, он влетел в кабинет шерифа, который, удобно устроившись в мягком вращающемся кресле, положив ноги в начищенных ботинках прямо на стол, чистил свой тяжелый полицейский кольт.

— Спасите, помогите мне! — врываясь в кабинет, кричал Томми.

Шериф мгновенно среагировал. Он вскочил и, зажав двумя руками свой кольт, направил его на парня.

— Стоять и ни с места! Руки вверх!

— Я… я… я, — Томми поднял руки вверх, — знаете, что случилось?! Страшный убийца Роджер жив! Он только что убил моего друга Джойса. Буквально несколько минут назад он убил моего друга! Спасите! Помогите! Его надо остановить! Он гонится за мной!

— Сумасшедший, угомонись! А то я сейчас твоими мозгами загажу весь кабинет, если ты не заткнешься! Какой убийца? Какой Роджер? Ты что, сумасшедший?! Парень, успокойся! Иначе, я тебя сам сейчас убью.

— Нет, нет, я говорю вам правду! Шериф, шериф, вслушайтесь в мои слова.

— Слушай, заткнись и успокойся! Давай разбираться спокойно.

— Ну слушайте же, шериф, сделайте что-нибудь!

Шериф поднял с пола тяжелый винчестер, который лежал возле его ног и поставил в стенной шкаф.

— Шериф, поймите, мы с моим другом только что откопали его тело. Мы вскрыли могилу. И Роджер убил моего друга. Убил! Он вырвал его сердце! Я сам это видел! Я это помню!

— Слушай, парень, ты успокоишься в конце концов или нет? Или я, как и обещал, твоими мозгами забрызгаю весь свой кабинет! А мне этого не хочется делать, потому что буквально неделю назад здесь делали ремонт. Видишь, какие хорошенькие и чистенькие обои. Видишь этот белый пластик?! Мне жаль его портить. Так что замолчи! Для начала скажи, кто ты?

Заикаясь и сбиваясь, Томми представился:

— Я Томми Чарлиз, я Томми Чарлиз, я Томми Чарлиз… — как заведенный повторял парень.

— Ну я понял, ты — Томми Чарлиз. Теперь заткнись, как я тебя и просил. Будем разбираться. Слушай, так это ты тот парень, который единственный из всех психов остался жив? В местной психлечебнице? Да? Ты? Отвечай! Два года назад? Ты?

Томми задумался.

— Да, это я.

— А, ну тогда понятно. Тогда понятно! Сядь и успокойся. Почему это Роджер ожил? Я сам присутствовал на его торжественных похоронах.

И шериф хохотнул.

— Сделайте что-нибудь, шериф! Я вас прошу, я вас умоляю! Я вам приказываю!

— Слушай, ты кто такой, чтобы мне приказывать! Я вот сейчас сниму трубку, позвоню куда надо, и тебя снова упекут в психлечебницу. Ты этого от меня добиваешься, Томми Чарлиз? Этого? Такое мы можем быстро организовать.

В это время широко распахнулась дверь кабинета, и вошел один из полицейских. Он принес ужин.

— Ничего, Рик, заходи. Не надо извиняться. Этот парень утверждает, что Роджер жив. Что он воскрес и убил его приятеля. Представляешь?!

Рик, изумленно присвистнул, не понимая что ответить. Или посмеяться над словами своего шефа или посмеяться над парнем, который исступленно размахивал руками, исчерпав весь свой запас слов, убеждая шерифа предпринять хоть какие-то действия.

— Да это не вранье, не вранье! — как будто его прорвало, закричал Томми и бросился к стенному шкафу, выхватывая оттуда винчестер.

Шериф подбежал к Томми и вырвал винчестер. Тут на помощь подоспел и Рик. Он заломил руки Томми за спину и вопросительно посмотрел на своего шефа.

— Выслушайте меня, пожалуйста! Роджер убьет меня, убьет!

Но Рик уже затолкал Томми за ограждение для подследственных. Тяжелые железные решетки отгораживали угол кабинета шерифа. Там стояла деревянная лавка и узкий топчан. Томми колотился в запертую решетчатую дверь:

— Послушайте, шериф! Роджер обязательно причет сюда. Он найдет меня и убьет! Выпустите меня и примите хоть какие-нибудь меры.

Но Рик, навалившись плечом на двери, запирал замок еще на один оборот. Такая неистовая энергия исходила от Томми.

— Этот парень и впрямь сумасшедший… — шептал Рик. — Хорошо, шеф, что я подоспел, а то ны один могли и не справиться.

— Его нужно убить! — кричал Томми.

— Ха! — усмехнулся Рик. — Если, как ты утверждаешь, он мертвец и поднялся из могилы, то как можно убить мертвеца?

— Он ожил! — кричал Томми. — Его нужно убить!

Шериф Джексон посерьезнел и подошел к самой решетке.

— Послушай, парень, мне в самом деле жаль, что два года назад погибли все твои друзья. И я рад, что ты остался жив. Но зачем ты создаешь себе и нам проблемы?! Согласись, с твоей головой не все в порядке.

— Да нет, я говорю вам правду, — настаивал Томми и бил кулаком в зарешеченную дверь.

— Все, — отрезал шериф, — люди должны забыть об этом Роджере, и не нужно им об этом напоминать. Ясно тебе или нет?!

Томми, устав бить кулаком о двери, затих.

— Ну вот, парень, теперь уже лучше. Ты полежи здесь, отдохни и успокойся. Может, придешь в норму. Я пока никуда сообщать не буду. Посмотрим, как ты будешь себя вести. Понял? — шериф погрозил Томми кулаком, — и постарайся успокоиться, парень.

— Ну пожалуйста, послушайте, — изменив свой прежний тон, заговорил Томми более спокойным тоном.

— Я не хочу слушать тебя! — сказал шериф, — иначе мне придется звонить в клинику. А я этого не хочу. Мне не нужны лишние проблемы. Поверь мне, парень, так будет лучше всем: тебе, мне и Рику.

— Да, да, шеф, — закивал головой полный курчавый Рик.

Он подбирал с пола, разбросанные во время короткой схватки, запакованные продукты.

— Ну ладно, заткнись, парень, — Рик сквозь решетку толкнул пятерней в грудь Томми, полежи, успокойся.

Томми неуверенно остановился на середине камеры.

— Вы пожалеете, еще пожалеете, — крикнул вдогонку полицейским Томми, — я вас предупредил. А теперь это ваше дело, на вашей совести будут следующие убийства.

Но шериф и Рик уже не слышали его. Они перешли в другой кабинет и занялись ужином. Крики задержанного не долетали до них через закрытые двери.

Томми устало покачнулся, опустился на топчан и обхватил голову руками.

По одной из дорог, которая пролегала невдалеке от пригородного кладбища с развороченной могилой убийцы Роджера, этой же ночью мчался автомобиль. За рулем сидела симпатичная Кэт. Она ехала со своим дружком по имени Боб.

Парень рассматривал карту округа, он водил пальцем по пересекающимся дорогам и никак не мог сообразить, где они находятся в данный момент. Указатели, как всегда водится ночью, не совпадали с тем, что показывал спидометр автомобиля.

Девушка, довольная тем, что хоть сейчас она сможет поруководить своим дружком, крутила баранку. Впереди была еще длинная ночь. И Кэт ждала от этой ночи только хорошее.

Боб неудовлетворенно переворачивал карту в руках и так и эдак, силясь сообразить, в какую сторону ему лучше свернуть, чтобы как можно быстрее добраться до какого-нибудь кемпинга, где можно будет снять теплый, уютный домик и провести остаток этой ночи и утро с любимой девушкой.

— Слушай, Кэт, тебе не кажется, что нам лучше вернуться в лагерь. Что-то мы с тобой окончательно запутались, — говорил Боб. — Признай это, ведь запутались?

— Я никогда и ничего не признаю, — весело отмахнулась девушка. — Мы будем ехать дальше. Я могу признать что-либо, — снова засмеялась девушка, — только в присутствии моего адвоката, а его сейчас, как ты видишь с нами нет. Так что, будем продолжать путь.

— Ой, перестань, перестань. Давай лучше вернемся в лагерь. Там хоть как-то спокойнее. Потому что ни до какого кемпинга мы так и не доедем. Слушай, Кэт, мне кажется, что надо остановить машину, выйти на улицу и поднять истошный крик, чтобы хоть кто-нибудь пришел к нам на помощь.

Кэт резко нажала на педаль тормоза. Машина остановилась.

— Послушай, Кэт, послушай, я же пошутил. Не надо было останавливаться. Надо было ехать и дальше Я пошутил.

— Подожди, Боб, подожди. Мне показалось что кто-то стоит на дороге в тумане. — И девушка припав к забрызганному дождем ветровому стеклу, начала внимательно всматриваться в темноту. — Слушай, Боб, я вижу на дороге странного парня в маске. И на вид он совершенно недружелюбный. Смотри.

Боб тоже припал к ветровому стеклу. Метрах в двадцати, по середине дороги, прямо на осевой линии стоял убийца Веселый Роджер. Двумя руками он сжимал длинный граненый штырь, вырванный из кладбищенского ограждения. Пластиковая маска отливала мертвенным блеском. По ней стекали капли дождя. Обрывки одежды болтались на его теле.

Кэт нажала на педаль газа, и машина дала задний ход. Но, проехав метров пятнадцать, она соскочила с откоса и зависла задним колесом над кюветом.

— Послушай, послушай, Кэт, если ты сделаешь еще хоть одно движение, то мы сорвемся вниз и никогда уже не выберемся отсюда, — проговорил Боб. — Слушай, Кэт, мы должны напугать его.

— Как, напугать его? А как мы сможем это сделать? — изумленно проговорила девушка.

— Сейчас увидишь.

Боб порылся в бордачке и вытащил короткий револьвер.

— Подожди со своим пистолетом, подожди. Мы это все сейчас переиграем. — Кэт снова до отказа нажала на педаль газа.

Машина судорожно дернулась и выехала на дорогу. Набирая скорость, она понеслась на Веселого Роджера, который как будто окаменел на осевой линии дороги.

— Боб, ведь никто не хочет умирать. Ты это хоть понимаешь?

— Да, это я понимаю. Действительно, умирать ой, как не хочется, и я думаю, что этому парню тоже.

Но когда до Веселого Роджера оставались считанные метры, Кэт не выдержала. Она до отказа вжала в пол педаль тормоза. Машина остановилась в полуметре от безжалостного убийцы.

— Слушай, Боб, мне кажется, что напутать его нелегко, — прошептала Кэт.

— Ладно, сейчас посмотрим. — Боб взялся за ручку.

Но в этот момент мертвец-убийца поднял свой металлический штырь, вырванный из ограждения на кладбище, и острие штыря, пробив крыло машины, вонзилось в колесо. С шипением вышел воздух из баллона, и машина завалилась на один бок.

— Так слушай, Боб, нам теперь придется задним ходом до самого города чесать.

— Нет, подожди, сейчас пригодится мой револьвер, — Боб взвел курок и вышел из машины. — Ну ты, самое главное, успокойся. Успокойся и сиди тихо. — Проговорил парень, закрывая дверь машины. — Слушай-ка, парень, а ну давай с дороги, — неуверенно сказал Боб, подняв сжатый в двух руках револьвер. — Давай с дороги, иначе я буду стрелять.

Мертвец-убийца взмахнул своим тяжелым штырем и разбил фару автомобиля. Сразу стало темно.

— Боб, Боб! Не связывайся с ним, он явно сумасшедший, — пролепетала Кэт, высунувшись из окошка.

— Не волнуйся, Кэт, я убью его первым, — одновременно с последним словом прогремел выстрел короткоствольного револьвера.

Но в это же мгновение мертвецом-убийцей был нанесен смертельный удар штырем. Он вонзился прямо в живот Боба. Густая кровь и кишки брызнули на ветровое стекло. Кэт отчаянно завизжала. Мертвец-убийца подбросил тело Боба над собой, поймал и далеко откинул на проезжую часть дороги. Девушка продолжала исступленно визжать, зажмурив от ужаса и страха глаза.

Когда она открыла их, то сквозь кровавую пелену, застилавшую ветровое стекло, она увидела нацеленное прямо ей в грудь острие железного штыря.

— Нет, нет! — закричала она и упала на сиденье.

Разлетелось ветровое стекло, и штырь пробил спинку сиденья в нескольких сантиметрах от головы девушки. Кэт открыла дверь и буквально вывалилась в грязь. Сразу же подхватившись, она на четвереньках попыталась отползти от машины. Но убийца настиг ее.

— Пожалуйста, пожалуйста, не надо! — лежа на спине в глубокой луже и извиваясь, кричала Кэт. — Вот, вот, возьмите, это деньги. Здесь много денег. Здесь семьсот долларов. Возьмите, возьмите, возьмите, — и она судорожно перебирая пальцами, попыталась расстегнуть портмоне.

Наконец, ей удалось. Кнопка щелкнула, портмоне раскрылось. И, сжимая доллары в трясущейся руке, девушка с мольбой посмотрела на безжалостного мертвеца-убийцу, но ни одно из ее слов не подействовал, на него. Он также неумолимо занес свое смертоносное орудие над ней. Безжалостный мертвец-убийца тяжело шагнул к девушке и застыл.

Девушка откинулась в лужу, и вода начала медленно заливать ее лицо. И в этот момент тяжелый штырь вонзился ей в грудь, навсегда пригвоздив к земле. Из ее легких вырвался воздух. Вода забулькала и через несколько мгновений стихла. На ржавой поверхности лужи плавали не нужные мертвецу доллары.

Убийца мерно и неторопливо ушел в лес в поисках новой жертвы.

Томми очнулся, лежа на жестком топчане в полицейском участке. Ему показалось, что вновь в его голове возникли странные голоса. Они непонятно о чем говорили и заполняли все его сознание. Он поднялся и потер виски, но голоса не исчезли, как бывало всегда после сна. Голоса доносились из-за закрытых дверей кабинета.

Эти голоса не были страшными. Только сейчас Томми понял это. Доносился веселый девичий смех. Дверь открылась и в кабинет вошел шериф Джексон, ведя за руку молодую привлекательную блондинку, так похожую на него. Томми сразу понял, что это дочь, или по крайней мере, племянница шерифа.

— Ну, папа, — окончательно развеяла сомнения Томми девушка, — отпусти, пожалуйста, с нами в скаутский лагерь Рика. Он нам поможет.

— Послушай, Мэги, — возразил шериф Джексон, — ты думаешь, что у меня в участке очень много полицейских.

— Ну, папа, — погладила Мэги отца по плечу, — он нам очень и очень нужен.

— Хорошо, — вроде бы смягчился шериф, — но я все равно его не отпущу. Думаешь, у моих подчиненных нет никаких обязанностей? И у них только и забот, что нянчить ваших детей в лагере?

— Если, папа, я не могу тебя убедить, то хотя бы послушай моих друзей. Ребята, заходите. — Широким жестом Мэги пригласила в кабинет к отцу трех молодых людей. Двух девушек и одного парня. — Познакомьтесь, мой отец, шериф Джексон. А это, папа, мои подруги. Сиси, та, что с черными волосами и очень привлекательная, а вторая — шатенка — Пола, а вот этот стеснительный парень с большими дырками на джинсах — Чарли. Это очень хороший парень.

— Я и смотрю, он, наверное, очень работящий, — сказал шериф, — у тебя что, Чарли, швейная машинка сломалась?

Мэги недовольно посмотрела на отца. А Чарли хохотнул, он привык к таким вопросам и никогда не считал полицейских очень уж умными людьми.

— Шериф, может, тогда вы подскажите, как нам быть? Чем может помочь полиция? Ведь нам доверили этот лагерь, и мы должны как-то охранять детей. По-моему дело полиции — как раз охранять людей, а не сидеть в участке, — парень нагло уселся на один из письменных столов в кабинете шерифа.

Джексон укоризненно покачал головой и лукаво сощурил глаза.

— Эй, парень, слезь со стола.

— Да, вы правы, — признался Чарли, — у меня в самом деле сломалась швейная машинка, и я не то чтобы очень работящий парень, я больше поговорить люблю.

Он легко соскочил со стола и незло улыбнулся.

— Мы не справимся сами, — заговорила молчаливая до этого Сиси.

— Нам нужно обязательно, чтобы кто-нибудь помог, — поддержала подругу Пола.

— Вот видишь, папа, — сказала Мэги, — сколько людей тебя просит сделать небольшое одолжение. К тому же работать придется не тебе, а Рику. А ему не помешает сбросить лишний вес.

— Я прекрасно понимаю вас, ребята, — проговорил шериф, усмехаясь в густые пшеничные усы, — но самое большое, что я могу для вас сделать, это позвонить в соседний полицейский участок и пересказать им то, что вы говорили мне. А в ответ услышу то же, что я говорил вам.

Шериф уже снял трубку с телефона, но тут в разговор вмешался Томми.

— Шериф, вы, конечно, не волнуетесь за ребят, но я знаю, что произойдет. К ним придет страшный убийца Роджер. И снова будет кровавое месиво, потому что вы не послушались меня.

Мэги только сейчас заметила, что в кабинете отца за решеткой находится симпатичный молодой парень. Она отстранила Полу и подошла вплотную к решетке, разглядывая незнакомого ей молодого человека в меховой джинсовой куртке.

— Какой еще такой убийца Роджер? — недоуменно пожала плечами Мэги.

— Не подходи к нему, не подходи, дочка. Он псих! — закричал шериф и поднялся со своего места.

Но Мэги уже успела подойти и взяться руками за прутья решетки.

— Я не опасен, шериф, — возразил Томми.

— Да нет, он опасен, он псих, — убеждал дочку шериф.

— Нет, не верь ему, я не опасен, — повторял Томми, — а Роджер в самом деле, если твой отец будет продолжать сидеть в кабинете, придет к вам в детский лагерь.

— Ты имеешь в виду того самого Роджера, про которого столько писали два года назад в газетах? — удивилась Сиси.

— Да, это именно тот маньяк-убийца, — проговорил Томми, сдерживая волнение.

— Но его же, по-моему, убили? — вспомнила Пола.

— Да, убили, — задумчиво проговорил Томми, — но он ожил. Я со своим другом Джойсом вскрыл могилу, убедиться, что он мертв. И тогда убийца Роджер уничтожил моего лучшего друга. И сейчас он на свободе, он охотится за мной. Он меня ищет, чтобы прикончить. Так что, берегитесь.

Девушка с удивлением рассматривала парня. Она хотела ему верить. Но слова отца о том, что парень душевнобольной, сдерживали ее. Она попыталась улыбнуться Томми, но улыбка получилась вялой и ненастоящей. А вот Томми улыбнулся ей по-настоящему, широко и искренне. И девушка, в ответ на его улыбку, улыбнулась уже искренне. Их взгляды встретились. И какая-то искра пробежала между парнем и девушкой.

— Вот что, ребята, давайте уходите отсюда и не отвлекайте меня от работы. А этого парня не слушайте, он несет полную околесицу. Он вам сейчас задурит голову, и вы будете бояться каждого встречного и поперечного. Так что, уходите, уходите, не мешайте работать.

И шериф, взяв за плечи дочь, повернул ее к ребятам и оттолкнул от ограждения, за которым стоял Томми, уцепившись руками в толстые железные прутья.

— Почему мне нельзя говорить с кем я хочу?! — возмутилась Мэги.

— Дочка, я тебе сказал — этот парень опасен. И лучше бы ты со своими приятелями шла отсюда.

— А я не хочу, — Мэги остановилась на полдороге к двери. — Ты говоришь, этот парень опасен, а мне так он очень нравится. Он не столько опасен, сколько привлекателен.

Она довольно нахально посмотрела в глаза отцу. Но тот уже привык к тому, что дочь часто не слушается его, став достаточно взрослой.

Ребята так же шумно, как и вошли, вышли из кабинета. На прощание Мэги остановилась и помахала Томми рукой. Тот в ответ послал ей воздушный поцелуй. Шериф, увидев этот жест, разъяренно подбежал к ограждению. Но ограждение не только не давало Томми выйти в кабинет, но и не позволяло шерифу войти внутрь. Джексон прижался лицом к ограждению и зло прошипел:

— Послушай, парень, я сдержал свое слово, я не позвонил в психиатрическую клинику, чтобы они приехали и забрали тебя отсюда. Но я не хочу, чтобы какой-то проходимец пугал мою дочь страшными рассказами.

— Я не пугаю, — спокойно проговорил Томми, — и вы, шериф, еще пожалеете, что не послушались меня. Я предупредил вас. А теперь очередь за вами. Поступайте, как знаете. Но только помните — тут рядом детский лагерь. И если прольется детская кровь, то она будет на вашей совести.

Шериф повернулся к окну, и из-за спины показал ему большой сжатый кулак.

— Парень, сегодня мы вывезем тебя на машине за пределы нашего участка и там выпустим. Иди куда хочешь, рассказывай кому хочешь какие угодно страшные истории. Про маньяков-убийц, про оживших мертвецов, про раскопанные могилы. И меня это больше не будет касаться. — Шериф вынул из стенного шкафа уже знакомый Томми винчестер.

— А, черт, — зло выругался Томми и ударил кулаком в прутья решетки.

Томми нервно заходил по камере, а шериф с винчестером наперевес вышел из своего кабинета. Он все-таки подумал, что неплохо бы подъехать на кладбище и посмотреть: а вдруг в самом деле хоть какая-то доля правды в словах этого парня да есть.

Утром, едва первые лучи солнца осветили вершины деревьев, старый могильщик продрал глаза. Ему было не по себе. Его мутило от вчерашнего виски. Он прикинул и посчитал в уме, сколько стаканчиков успел опорожнить и где-то на девятом сбился.

Да, черт, изрядно мы вчера набрались, изрядно — старик тяжело поднялся, пошарил у кровати и нашел бутылку, в которой еще плескалась янтарная жидкость.

Он отвинтил пробку и жадно прильнул к горлышку. Несколько хороших глотков, и старик-могильщик снова был в норме. Он одернул подтяжки, поправил воротник полинялой ковбойской рубашки, сунул ноги в сапоги и пошел обходить кладбище. Кроме того, что он рыл ямы, он еще присматривал за могилами. Это он, стареющий Сэм, водил экскурсантов к могиле убийцы-маньяка Роджера. Это он брал с них небольшую мзду за такую достопримечательность. Он гордился тем, что именно на его кладбище покоится тело страшного маньяка.

— Хоть что-то, да приносит доход, — сам себе приговаривал старик, смешно семеня по извилистым дорожкам, среди замшелых каменных плит.

Он, как со старыми знакомыми, разговаривал с херувимами, с Божьей Матерью, с памятником сенатора, которого уже все забыли, с памятником конгрессмена, местного уроженца, принимавшего активное участие в отмене сухого закона. Старик с ужасом вспоминал те времена, когда невозможно было во всем округе достать хотя бы одну бутылочку виски. А ведь он с детства пристрастился к этому нехитрому напитку, и без него не мог представить свою жизнь. Без виски все вокруг казалось серым и неинтересным. Но стоило ему только хорошенько отхлебнуть из плоской фляжки, как весь мир расцветал яркими красками, как все вокруг начинало казаться праздничным и радостным. И старику хотелось жить, бродить по этому кладбищу, разговаривать, общаться с молчаливыми каменными плитами, с грустными памятниками.

Иногда, изрядно нахлебавшись, он пританцовывал у могильных плит и рассказывал серым каменным изваяниям всю историю своей жизни. Рассказывал случаи из жизни местных жителей или из его собственной. Жаловался на то, как туго ему приходится жить, и что только янтарный напиток, что только виски, приносит ему настоящую радость и удовольствие.

Пройдясь по кладбищу, он как бы ненароком набрел на то место, где еще вчера стояла могила убийцы-маньяка. То, что увидел старый могильщик, привело его в замешательство и вызвало испуг. Он посмотрел в разрытую яму, где стоял закрытый гроб, на две большие кучи мокрого песка и испуганно оглянулся по сторонам.

Броде бы никого поблизости не было. Еще он увидел обугленное дерево, в которое ночью ударила молния. Самой молнии старик не видел, потому что к тому времени был уже мертвецки пьян и лежал на полу в своей маленькой сторожке, зажав в руке пустую плоскую бутылку.

— Ну, гады, вы мне за это заплатите! — не известно кому, озираясь во все стороны, прошептал старик и принялся откручивать пробку от плоской бутылки.

После двух-трех глотков его глаза увлажнились, и лицо приняло благостное выражение. Он взялся за тяжелый заступ и принялся закапывать могилу.

— И угораздило меня стать могильщиком, — по привычке, сам с собой, разговаривал старик, бросая землю в яму, — надо было лучше в школе учиться, тогда не занимался бы таким тяжелым трудом, — снова сам себе ответил старик.

Он не смотрел в яму, он спешил как можно быстрее закопать могилу, чтобы никто ничего не увидел. И чтобы о его кладбище не пошли дурные слухи по окрестностям. Не дай бог, начнут говорить, что на его кладбище что-то не так. Значит, уменьшится количество заказчиков. А уменьшится количество заказчиков, будут меньше привозить мертвецов. А если будет меньше мертвецов, то значит, будет меньше и виски. И тогда его жизнь станет ему совсем в тягость. Старик старался как можно быстрее закопать огромную разрытую яму.

— Черт бы вас побрал, собаки! — бросал землю в яму старик.

Он так и не заметил, что из-под тяжелой крышки гроба торчит нога Джойса, обутая в голубую современную кроссовку.

— Что, гады, Роджера хотели выкопать! Ну и существуют же в этом свете ублюдки! Ну да ладно, закопаю сейчас, — успокоил себя старик, вытирая вспотевший лоб. — И будет могила как новенькая! Никто не докопается, не узнает, и снова я буду сюда водить экскурсантов.

И на самом деле, не прошло и получаса, как снова посреди кладбища высился аккуратный могильный холмик, обложенный свежим дерном. И снова стояла надмогильная плита с короткой надписью, сделанной неверной рукой старого могильщика: «Роджер».

Но старик и не подозревал, что страшный убийца-мертвец ожил и в это время, широко вышагивая, идет по лесу. И что пластиковая маска хоккейного вратаря сверкает в лучах утреннего солнца.

Но не один убийца-мертвец блуждал в это время в окрестных лесах, выискивая жертвы. Тут резвилась веселая компания любителей военных забав. Компания была не такой уж и большой. Одна очень экзальтированная дамочка в пятнистой защитной форме, с манерно подогнутыми полями брезентовой шляпы, из-под которой выбивались длинные белые волосы, и трое мужчин. Один неимоверно толстый, едва вместивший себя в военную форму, другой, был настолько же высоким и худым, насколько его друг толстым, третий, вроде бы совсем нормальный, но очень уж нерешительный и пугливый.

Дамочка открыла дорожную сумку и раздала всем специально припасенные для игры пистолеты, заряженные баллончиками с красной краской, которая должна была имитировать раны. Потом она раздала каждому несколько черных повязок с серебряными надписями: «убит». Затем они разделились и разошлись в разные стороны.

Приподняв с груди свисток, дамочка свистнула. Этот сигнал означал, что игра началась. Теперь каждый должен был найти в лесу свою жертву, подстеречь ее и выстрелить баллончиком с красной краской. Победитель получал в награду ящик пива и жирную индейку. Вся эта награда все равно потом должна была быть выпита и съедена всей компанией вместе. Но получалось бы так, что победитель угощает остальных. И поэтому награда оставалась престижной и желанной.

Толстый и пугливый решили перехитрить остальных. Они объединили свои силы и вдвоем, смотря в разные стороны, двигались среди деревьев, испуганно оглядываясь.

— Этот высокий должен быть где-то здесь. Я его нюхом чую, — говорил пугливый.

— Конечно, такой долговязый не спрячется в низкорослом кустарнике, — поддакивал толстый. Думает, надел на себя защитную форму, и мы его не заметим. Правильно говоришь, он где-то здесь неподалеку. Слушай, — продолжал толстый, — принюхайся, может, ты его действительно почуешь. У тебя такой нос, что только ищейка может сравниться с тобой в этом вопросе.

Пугливый действительно припал к земле и начал втягивать в себя воздух.

— Слушай, я не ощущаю его запаха, он же такой вонючий, он же так ваксит свои сапоги, что я всегда слышу этот противный запах гуталина. А сейчас я не слышу этого гадкого запаха.

— А, у тебя нюх пропал, — сказал толстый, — а мне вот везде мерещится запах копченой колбасы и бутерброда. С каким бы я удовольствием съел бы сейчас хоть один, хоть маленький бутербродик, — лепетал толстый, облизывая пересохшие губы.

— Что, ты сюда приехал есть? Вот перестреляем всех этих гадов, потом сожрем индюка, они нас угощают. И на следующий раз, если мы их победим, они проставят нам еще одного индюка и еще ящик пива. Так что, смотри внимательно по сторонам, а я буду принюхиваться.

И пугливый вновь начал водить своим длинным носом из стороны в сторону, как будто и в самом деле он мог услышать запах худого.

— Слушай, мне кажется, что у тебя инстинкт жрать преобладает над инстинктом побеждать, — сказал пугливый, когда ему надоело втягивать в себя лесной воздух, в котором был только один запах, запах прелой листвы.

— Да ты осел, осел, пугливый. Я хочу жрать. Мне надоело шататься по этому лесу, — сказал толстый, внимательно прислушиваясь к шуму листвы.

— Слушай, ты опять затянул свою песню надоедливую: игра тебе нечестная, игра тебе нечестная, есть ты хочешь, — заворчал пугливый.

— Да надоела мне в самом деле вся эта игра, вся эта стрелянина и бегание по лесу. Лучше бы лежал я где-нибудь в шезлонге на берегу озера, кушал бутерброды и запивал их пивом. А то ходим, ходим по этому лесу бестолку.

Мужчины, переговариваясь, поругиваясь, устало брели среди деревьев. Они не видели, как за ними наблюдает еще один участник игры.

— Неужели ты не можешь понять, что мне хочется хотя бы один, хотя бы маленький бутербродик, — говорил толстый.

— Да ладно тебе, успокойся, ноешь, ноешь, как беременная женщина. Вот убьем кого-нибудь, зажарим и наедимся, — пошутил пугливый, припадая к земле, иря-часть за толстыми, увешанными мхом стволами вековых елей.

— Слушай, мне кажется, мы занимаемся какой-то ерундой, — продолжал толстый. — Ходим по мокрому лесу…

— Да нет. Мы нормальным делом занимаемся. Это настоящая мужская игра, — говорил пугливый.

Но тут, как из-под земли, из-за куста возникла фигура дамочки с белыми волосами. Она вскинула свой пистолет, мужчины тоже вскинули оружие, но женщина нажала на курок раньше. На груди пугливого и толстого ярко заалели пятна краски.

— Вы убиты! Убиты! — закричала визгливым голосом женщина.

— Да мы тоже в тебя попали!

— Да нет, вы не попали! — завизжала женщина. — Ваши пули пролетели мимо!

И она большим пальцем левой руки показала, как пролетели пули у ее головы.

— Простите, ребята, простите, я стреляю несколько получше вас.

Толстый вновь бросился спорить:

— Но я же нажал на курок первым.

Женщина, не обращая внимания на возмущенные слова своих соперников-мужчин, повернулась вокруг оси, показав, что на ее комбинезоне нет следа от их выстрелов.

— А теперь, мальчики, завяжите повязки, что вы убиты, что вы трупы, и ступайте за мной.

Толстый обиженным голосом сказал пугливому:

— Я ж тебе говорил, не надо ее вообще допускать до этой игры. Она все испортила, убила нас, и теперь нам придется проставлять ящик пива и жареную индейку. А это хоть и небольшие, но деньги. Да и чувствовать себя побежденным как-то неудобно.

— Да, неудобно, — раздосадовано повторил пугливый. — Особенно, если победила баба. Вот беда, связались с ней, взяли бы лучше Мэтью — он ничего не видит, и мы бы укокошили его в два счета, и он проставлял бы нам и пиво, и индейку.

— Да, давай на следующий уик-энд возьмем Мэтью. Мы его с тобой в два счета отловим в лесу и укокошим. Нажремся до отвала, а сейчас давай быстрее к лагерю. Хоть наедимся, а то кишки марш играют. Спешим, спешим.

И мужчины, в сопровождении женщины с визгливым голосом, заспешили по лесным ухабам к своему лагерю.

Еще один участник военных забав, долговязый, худой Бил с огромным мачете в руках, блуждал среди густых зарослей. Он прислушивался и приглядывался к окрестным кустам. Он знал, что его место очень надежное укрытие, и что другой дороги, чтобы попасть в лагерь у его соперников нет, и ему осталось только одно: удобно устроиться, подкараулить и пристрелить всех троих. И тогда вся радость победы, вся награда будет его, и тогда три уик-энда подряд остальные будут проставлять ему угощение.

Долговязый, размахивая мачете, рубил кустарник, чтобы создать себе идеальное укрытие.

— И кто тебя выпустил с кухни, никак ты мне не попадешься на глаза, будь ты проклята, я тебе попаду прямо в лоб, прямо в наглые твои глаза, — шептал он, вспоминая о своей жене, которая где-то, с таким же, как и у него пистолетом, блуждала по лесу, ища мужа и двух его приятелей-сослуживцев.

Долговязый вновь поднял над головой сверкающее мачете, чтобы срубить последний ивовый куст, закрывавший обзор. Но когда он хотел взмахнуть, рука его не сдвинулась ни на сантиметр. Он изумленно повернул голову и увидел оскал пластиковой маски.

Убийца Роджер стоял над ним.

— Ты кто такой, ты кто такой, а ну отпусти мою руку! — закричал долговязый.

И это был последний крик вояки на этой земле.

Рождер сильно рванул на себя мужчину с мачете, и тот, описав большую дугу в воздухе, ударился головой о дерево, окрасив зеленый мох ярко-красной кровью. Рука со сверкающим мачете осталась зажатой в пальцах мертвеца-убийцы. Он осмотрел сверкающее мачете и удовлетворенно хрюкнул. Под маской еще что-то заурчало и глухо булькнуло.

Томми сидел за рулем своего грузовика. Следом за ним ехала машина шерифа со включенной мигалкой.

Рик, которого шериф так и не отпустил, сидел рядом со своим шефом. Они сопровождали Томми, выпроваживая его за пределы округа.

— Послушай, Рик, этот парень действительно помутился из-за своего Роджера. Как ты думаешь, это у него надолго?

Рик взглянул на своего шефа и, как бы угадав чего от него ждет начальник, сказал:

— Конечно, шеф, я думаю, что это у него на всю жизнь. Скорее всего, это у него навсегда.

— Ты только посмотри, Рик, как он гонит.

Рик только хмыкнул. Ему было страшно ехать на такой скорости, и он невольно ухватился руками за сиденье.

— Ты посмотри, как гонит, — повторил шериф, — настоящий сумасшедший. Так же и разбиться можно. Но мы должны его проследить, чтобы он покинул пределы нашего округа, иначе потом хлопот с ним не оберешься.

— Да, — согласился Рик. — Я не хочу, чтобы этот парень ошивался на нашей территории. Пусть им займутся другие полицейские. Пусть у них теперь голова болит.

Шериф смотрел на стремительно мчащуюся машину Томми и старался не отставать от нее.

— Так можно спешить только на кладбище, — невесело пошутил Рик.

— Ты, смотрю, Рик, совсем перепуган. Может и ты поверил, что Роджер воскрес? — поинтересовался шериф.

— Ну, — замялся полицейский, — не совсем чтобы верю, но что-то все-таки вывело этого парня из равновесия. Ведь последние годы, говорят, он был совсем нормальным.

— Но ладно, Рик, мне кажется, вывезем этого парня и придется тебя сдавать в психиатрическую лечебницу.

Шериф похлопал оторопевшего полицейского по плечу.

— Да нет же, что вы, я в полном порядке, — сбросил q себя испуг Рик. — Я еще вам очень пригожусь. Мы еще послужим вместе.

— Слушай, Рик, а тебе не приходила в голову такая мысль, — шериф уверенно гнал машину следом за Томми. — Знаешь о чем я подумал, как бы этот парень не захотел нам доказать то, что действительно Роджер жив. А?

Рик не нашелся что ответить шефу. Он только пошевелил губами, как бы пытаясь сказать какую-то сокровенную мысль. Но она не облеклась в слова, а так и застыла на его полных губах.

Дорога стремительно неслась под колеса машины Томми. Тот все время рассуждал: может и в самом деле стоит покинуть пределы этого округа и навсегда забыть о том, что страшный убийца бродит где-то здесь, ища своих жертв. Но тут взгляд Томми упал на дорожный указатель: «Кладбище 1 миля». Может быть, он проехал бы мимо, если бы не прочитал эти слова. Но он вспомнил своего убитого друга Джойса и понял, что, не отомстив убийце-мертвецу, он не сможет покинуть это место, что только расправившись с ним, он вновь обретет спокойствие.

Резко выкрутив руль, Томми свернул на кладбище: он хотел, чтобы и полицейские убедились, могила действительно вскрыта и на дне могилы лежит не убийца Роджер, а его друг Джойс.

Шериф, увидев маневр Томми, сказал:

— Ну, я же тебе говорил, Рик, он сумасшедший, видишь, он свернул на кладбище. Включай сирену.

Одновременно заработали мигалка и сирена, и полицейская машина, сделав такой же стремительный и резкий поворот, помчалась по проселку к пригородному кладбищу.

Томми петлял, не давая полицейской машине обогнать его и преградить дорогу. Сквозь полуразрушенные ворота его автомобиль влетел на территорию кладбища и по узкой аллейке помчался к тому месту, где была могила убийцы Роджера и где сейчас лежало тело его друга Джойса.

Дальше ехать было нельзя — дорогу преграждало большое мраморное надгробье. Томми, бросив машину, кинулся, петляя между могил, к центру кладбища. Полицейские бежали за ним, уже выхватывая наручники.

Томми, петляя между оград, пытался уйти от погони. Он все время оглядывался, прикидывая, хватит ли ему времени добежать до могилы Роджера. Но полицейские, разделившись, все-таки окружили его и с двух сторон бросились на парня. Шериф, тяжело дыша в самое ухо Томми, прижал его к земле и заломил руки за спину. Рик защелкнул наручники, больно сжав запястья парня.

— Шериф, подождите, выслушайте меня! — кричал Томми.

— Я уже достаточно наслушался твоих сказок, зло кричал шериф, пытаясь поднять парня с земли.

Рик, довольный, стоял рядом и улыбался. Ему было приятно, что он так ловко смог помочь своему начальнику словить парня.

— Шериф, вы должны посмотреть его могилу.

— Вставай, — тряс Томми шериф Джексон.

— Ну послушайте! Вы должны посмотреть и вы в самом деле увидите, что я вас не обманываю. Мы раскопами с моим другом могилу, вы увидите ее раскопанной!

— Подними голову, парень, — сказал шериф — и посмотри.

Он показал рукой на конец аллеи, которую замыкано аккуратно поставленное надгробие убийцы. Около надгробия зеленел надмогильный холм, обложенный дерном.

— Ну как? Теперь ты не будешь больше рассказывать сказки? — проговорил сквозь зубы шериф. — Мне это уже знаешь как надоело? У меня есть более важные дела.

— Ее кто-то закопал, шериф! Ее кто-то закопал, — повторял Томми, пытаясь вырваться. — Там лежит мой друг. Нужно раскопать могилу и достать его тело, тогда вы мне поверите, шериф!

Джексон, уже не слушая парня, встряхнул его за плечи.

— Опомнись, еще одно слово, и я упеку тебя в психиатрическую больницу.

Но Рик уже понял, что уговаривать Томми бесполезно. Он отступил на шаг и выхватил из кобуры свой, неделю тому назад полученный новый пистолет с лазерным прицелом. Красное пятнышко вспыхнуло на лбу у парня.

— Смотри, моему приятелю не терпится испытать новое оружие. Он из него еще никого не застрелил, — проговорил шериф, пытаясь привести в чувство Томми.

Парень испуганно глянул на грозно наставленное на него оружие.

— Послушай, парень, — проговорил Рик, — мне не терпится испытать мой новый лазерный прицел. Запомни, где точка, там и дырка. А точка у тебя прямо между глаз. Так что и дырка будет у тебя во лбу. Понял?

Томми немного опешил. Ему казалось, что полицейские все-таки должны понять его, понять его испуг и послушаться. Он все еще не терял надежды.

Заслышав крики и суету на кладбище, из своей сторожки вылез уже изрядно подвыпивший кладбищенский сторож. Увидев полицейских, он насторожился, может быть, они пронюхали про раскопанную могилу, нужно разузнать, решил старик Сэм и, крадучись, приблизился к шерифу.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался старик у шерифа.

— Да нет, просто забежал сюда на кладбище один сумасшедший парень. Так мы его отсюда сейчас увезем. Не беспокойтесь.

Так что, это просто так, это не связано с моей работой? — старик радостно заморгал.

— Это вы закопали могилу Роджера! — закричал Томми, указывая пальцем прямо на старика. — Это вы закопали ее!

— Какую могилу?! — изумился старик, притворяясь очень искусно.

— Да не слушайте вы его! — кричал шериф, сдерживая рвущегося из рук Томми. — Это просто сумасшедший. Вообразил себе, что Роджер поднялся из могилы.

— Послушайте, я умоляю вас! — кричал Томми, вырываясь из рук полицейских. — Ну, признайтесь, это вы закопали могилу! Это очень важно! Роджер жив! И он снова несет смерть!

— Да он и впрямь сумасшедший, — сказал старик. — Вон могила, в полном порядке. — Он начал ощупывать карманы в поисках плоской бутылки с остатками виски.

— Да не переживайте так, — бросил ему шериф.

— Роджер жив! Раскопайте могилу! — кричал Томми, когда полицейские уже вытаскивали его за ворота кладбища.

— Раскопать, — усмехнулся старик, достав, наконец, бутылку с виски и открутив трясущимися пальцами блестящую крышечку. — Придумал еще. Я ее только что закопал, а он — раскопай. Что мне, другой работы нету?

Старик блаженно приложился к горлышку и сделал два глубоких глотка. Он хотел глотнуть и третий раз, но подумал, что виски может больше не остаться, и ему придется тащиться в город, чтобы раздобыть себе спиртного.

Шериф и Рик затолкали лягающегося Томми в машину. Рик сел на парня сверху, а шериф, зло ругаясь, вел машину.

— Но может наконец-то ты заткнешься, — сказал Рик.

— Ну я вас прошу, последний раз, выслушайте меня, — твердил Томми.

— Да мы наслушались достаточно. Хватит нам голову дурить. Вот сейчас довезем тебя до границ округа, выкинем и рассказывай кому-нибудь другому свои сказки.

Томми, наконец, затих. Он понял, что ничего не докажет этим двум самоуверенным мужчинам. А спорить с ними бесполезно и бессмысленно.

Ну вот и приехали, сказал шериф, останавливая машину у указателя границы округа.

Он вытащил Томми из машины и отомкнул наручники. Томми только начал растирать затекшие запястья, как шериф, грубо схватив его за ворот рубашки, прижал к дверце машины.

— Видишь указатель, — шипел шериф в самое ухо парню, — так вот, считай, что тебе повезло, иди подальше и не делай ни одного шага за вот эту вот черту. Если ты еще раз появишься на моем участке, то так легко не отделаешься. Психлечебница или тюрьма тебе гарантированы. Понял! — шипел шериф.

Томми испуганно глядел на озверевшего мужчину, смотрел на то, как нервно подергивается его верхняя губа, прикрытая пшеничными усами.

Шериф грубо встряхнул Томми, дал ему пинка под зад и, оставив на проезжей части, сел в машину.

— Ну все. Оставайся здесь. Счастливой тебе дороги, — бросил Рик, садясь на сиденье рядом с шефом.

— Ты с этой сволочью еще разговариваешь? — сказал шериф полицейскому.

— Если б я был в штатском, знаешь, как бы я ему врезал, — сказал Рик. — А так все-таки нужно быть немного повежливее.

— Повежливее с этим гадом? Ты видел, как он смотрел на мою дочь? Такой сперва поулыбается, а потом натянет пластиковую маску и будет душить ее где-нибудь в кустах.

— Но ладно, шеф, что вы уже так мрачно. Мне этот парень даже немного понравился.

— Да ну тебя. Все вы вокруг какие-то мягкотелые. Из-за таких вот гадов и происходят убийства. Настоящего преступника сразу видно, а тут по выпускали из психушек разных идиотов, и потом возись с ними.

— Да шеф. Я с вами согласен. Психов развелось, хоть отбавляй. Нужно всех их собрать и запереть в одну здоровую клинику, чтобы не разбежались, и поставить там полицейских с автоматами и собаками.

— Да ладно, — махнул рукой шериф. — Хватит думать об этом ублюдке. Выкинули его и слава богу. А машину его перегонишь в соседний участок. Пусть ему там отдадут.

А в лесу военная игра шла своим чередом. Увлекшись дамочка засмотрелась, и, улучив момент, толстый вывернулся и убежал в кусты, крича оттуда, что очень скоро вернется, только справит нужду по-маленькому.

Женщина, держа под прицелом пугливого, повела его к лагерю. Толстый сорвал повязку «убит» и радостно прошептал:

— Я жив, жив, жив.

Он выхватил пистолет, заряженный баллончиками краски, и стал красться следом за удаляющейся парой. Он решил улучить момент, напугать их и пострелять. Он был уверен, что они не будут ожидать нападения с его стороны, и что он сможет убить и получить хотя бы мнимую, но победу.

Женщина и пугливый продолжали торжественно, как настоящие коммандос, шествовать по летнему влажному лесу. Но тут захрустели ветви, и из-за дерева, прямо перед ними появился убийца-мертвец. Пластиковая маска скрывала его лицо. На ней поблескивали капли росы. Трупный запах исходил от этого существа.

Женщина вскинула свой пистолет и по привычке нажала на курок. Красное пятно появилось на сером обтрепанном комбинезоне зловещего убийцы.

Но убийца даже не прореагировал на этот выстрел. Он вытащил из-за пояса сверкающее мачете и одним взмахом снес сразу две головы. Трупы тяжело упали к его ногам.

Обезумевший толстяк, видевший всю эту сцену, дико закричал и, спотыкаясь, бросился наутек. Мрачный убийца Роджер неторопливо шел за ним, с каждым шагом настигая уходящую жертву. Он знал, что здесь, в лесу, он хозяин, и никто от него не уйдет. Окровавленное мачете сверкало в его руке.

— Ребята, ребята, помогите, спасите! Он убил моих друзей! — не своим голосом орал толстяк, спотыкаясь о корни деревьев, поскальзываясь на замшелых камнях. — Он убийца! Он убийца! Он хочет меня прикончить! Помогите, помогите, хоть кто-нибудь помогите! Помогите мне!

Толстый позабыл о своем желании перекусить и съесть хотя бы маленький бутерброд. Он истошно вопил, сотрясаясь всем своим жирным телом, и пытался уйти от настигающей его смерти. Но это ему так и не удалось.

Толстый мужчина поскользнулся на гнилом пне, смешно перекувыркнулся через голову и замер, с ужасом глядя на приближающегося к нему убийцу Роджера.

Тот подошел, три раза взмахнул мачете — голова и руки остались лежать отдельно от толстого тела. Роджер сунул мечете за пояс, но перед этим вытер широкое лезвие о зеленый мох. Он вновь хрюкнул и удалился в глубину леса, выискивая очередную жертву.

Сиси, Пола, Мэги и Чарли переносили провизию из открытого кузова грузовика в дом. Они переговаривались между собой.

— Эй, по-моему, ты слишком много говоришь об этом Роджере. По-моему, все это полная чепуха, — говорила Сиси.

— Ну, подруга, не скажи, это действительно очень страшно. Я читала газеты двухлетней давности и очень тогда испугалась.

— Ну знаешь, это было два года тому, и я думаю, что все это уже забылось. А вот сейчас будет действительно страшно. Это пострашней любого убийцы Роджера.

Мэги, широко открыв глаза, смотрела на большой желтый автобус, который въезжал на территорию скаутского лагеря. Из окон смотрели, весело крича и размахивая руками, дети. Они верещали от радости. Наконец-то, они прибыли на место, предвкушая все радости лагерной жизни.

— А, по-моему, — сказала Сиси, — наша Мэги не столько думает о страшном убийце и о детях, как об этом парне, который сидит в клетке, в кабинете ее отца.

Пола засмеялась и похлопала Мэги по плечу.

— Ну, конечно, тебя больше интересует этот узник любви, — уточнила она.

— Отцепись ты! — Мэги подхватила один из пакетов и направилась в дом.

— Мэги, — обратилась вдогонку ей Пола. — Слушай, а ты хоть помнишь, как зовут того симпатичного паренька?

— Нет, не помню. А как?

— Так вот я тебе подскажу, чтобы ты знала, как к нему обращаться. Зовут его Томми. Запомнила?

— Томми, — проговорила Мэги. — По-моему, очень хорошее имя.

— А парень так вообще очень привлекательный, — Пола засмеялась.

По глазам девушки она поняла, что парень ей очень понравился.

— Но ты Мэги запомни и еще одно, — сказала темнокожая Сиси, — что этот парень сумасшедший. Он сидел в местной психушке, пока окончательно не свихнулся на этом убийце Роджере. И тогда поняв, что его уже невозможно вылечить, наверное, его выпустили на свободу. И теперь он ходит и всем рассказывает какие-то дикие сказки про страшного убийцу, восставшего из могилы и убивающего людей в окрестных лесах.

— Слушай, Мэги, а тебе не кажется, что все эти его страшные и жуткие истории про безжалостного убийцу Роджера — только повод, чтобы знакомиться с девушками? И может, ты уже не первая в его списке. А? Мэги?

Мэги удивленно посмотрела на Полу.

— Что ты городишь. Остановись.

— Да нет, я просто так. Мне показалось, что моя версия действительно похожа на правду.

— Хм, похоже на правду, — изумилась Мэги.

Но тут подошла Сиси.

— Девчонки, девчонки, не ссорьтесь. Парень действительно симпатичный, а мало ли что может рассказывать симпатичный парень. Таким можно простить все, даже самые глупые истории. Правда, Мэги?

— Конечно можно. Тем более, что история про этого страшного убийцу такая романтичная. Она как-то сближает людей. Прямо толкает в объятия друг друга.

— Смотри, смотри, подруга, как бы эта страшная история не толкнула тебя в объятия к безумцу, и тогда тебе крышка.

Девушки весело захохотали и двинулись к дому, неся с собой пакеты, свертки и ящики с напитками. Они вошли в кухню, где уже возился со своей подружкой Чарли, распаковывая ящики и рассовывая по холодильникам напитки и скоропортящуюся провизию, раскладывая в вазу экзотические фрукты.

— Слушай, Мэги, неужели тебе действительно так нравится эта история про безжалостного убийцу? — спросил Чарли.

— А что, история, как история, что вы все прицепились к этому Роджеру.

— Нет, мы не прицепились, — ответил Чарли. Мне просто интересно, как это ты легко клюнула на глупости рассказанные тем парнем.

— Почему клюнула, я еще ми на что не клюнула.

— Клюнула, клюнула, я вижу по твоим глазам. В них появился какой-то сумасшедший блеск. Правда девчонки?

Пола и Сиси посмотрели в глаза своей подруги. Все это время молчавшая Берта тоже приблизилась к Мэги и заглянула в глаза.

— Действительно, девчонки, действительно, Мэги влюбилась. Влюбилась. Это видно по ее глазам. Смотрите, как блестят. Смотрите!

Чарли повертел головой:

— Жаль, что я не додумался рассказывать такие байки Мэги. Может быть, тогда и у меня был шанс на взаимные чувства.

— Нет, Чарли, у тебя такого шанса не было бы, потому что здесь Берта, а переходить ей дорогу я не собираюсь. Ведь она моя подруга, правда, Берта?

— Молодец, Мэги. Так его, так его. А то эти ребята совсем обнаглели и уж думают, что достаточно рассказать какую-нибудь байку, как мы побежим за ними, виляя хвостами.

— А может быть, то, что говорят нам наши родители — это ерунда, — внезапно изумилась Берта. — И они нам врут, что никакого Роджера не существует. А этот страшный убийца и в самом деле поднялся из могилы. И только один, как его там, Мэги?

— Томми, — сказала девушка.

— Да, вот именно, этот парень Томми, сумасшедший знает об этом?

— Может быть, может быть, — задумалась Мэги. — Но если это правда, то Роджер обязательно вернется сюда. — Лицо девушки стало очень серьезным, и она добавила. — И он начнет убивать тех, из-за кого пострадал и погиб. И будет искать того, кто обезглавил его несчастную мать.

— Ну ты и даешь, — развела руками Пола. Такого не бывает, чтобы мертвецы разгуливали.

— Да ладно тебе, — вставил Чарли. — Вот придет ночь, и я посмотрю, как ты будешь колотиться от страха. Как вы все прибежите ко мне и будете упрашивать, чтобы я лег к каждой из вас в кровать, чтобы успокоить.

— А вы знаете, какой сегодня день? — Мэги подошла к отрывному календарю, висящему возле плиты.

— Ну и что, пятница, — недоуменно сказала Сиси.

— Пятница — это было бы еще полбеды. Но сегодня пятница тринадцатое.

Девушки замолчали, и только Чарли старался казаться невозмутимым, но и тут было видно, как немного дрожат его руки. Столько уже всякого было рассказано в округе про этот страшный день — пятницу тринадцатого, когда появлялся безжалостный убийца Роджер.

Наконец-то, сопровождающая ребят девушка дала им наставления и радостная, что теперь уже она свободна, выглянула из дверей автобуса. Дети напирали на нее, стараясь скорей выбраться на свободу.

— Ну ладно, ребята, — крикнула она, — теперь лагерь в вашем распоряжении, а я умываю руки.

Девушка отскочила в сторону, и лавина ребят понеслась к дому.

Водитель автобуса радостный, что на обратной дороге в его ушах не будет стоять этот ужасный гам и шум, захлопнул двери, вытер вспотевшие руки, и желтый школьный автобус, развернувшись на пятачке между кухней и озером, выехал на дорогу.

— Вот это будет пострашнее Роджера! — воскликнула Мэги. — Смотрите, сколько ребят и какие они буйные.

— В самом деле, — согласилась Пола. — Знаешь, Мэги, лучше бы пришел Роджер. С ним бы одним мы как-нибудь справились. А эта толпа головорезов уничтожит нас живьем, съест на корню и растащит наши кусочки по окрестным кустам.

— А ты, Чарли, бери быстрей толстые нитки и зашивай свои штаны. А не то эти головорезы оторвут колошины и рукава твоей футболки. Так что быстрей, быстрей, парень. Иначе, смерть тебе, могила будет. Понял?

Чарли сокрушенно кивнул головой.

— Да, да, понял.

Чтобы не слышать детского гама, который доносился со двора, он водрузил на голову наушники плейера и до отказа повернул черный рычажок звука.

— Ну что, кто из нас самый смелый? — поинтересовалась Мэги. — Кто все-таки осмелится выйти к этим детям.

— Ну, Мэги, мой отец не шериф, — съязвила Сиси. Ты же у нас самая смелая. Это ж у тебя есть сумасшедший друг. А я лучше посижу тут, пока ты их немного приручишь и прикормишь.

Подружка вытолкнула Мэги на улицу, плотно закрыв за ней двери и замкнув замок на два оборота.

Девушки и Чарли с интересом смотрели через окно, приплющив к стеклу носы, как толпа детей обступила Мэги и каждый лезет к ней со своими идиотскими вопросами.

Но Мэги довольно быстро сориентировалась. Она приняла грозный вид, такой, как принимал ее отец в кабинете, сидя в вертящемся кресле, перед самыми страшными преступниками, и громовым голосом крикнула:

— А ну молчать, тихо. Говорить буду я.

Казалось, что если бы в это время у нее был в руках грозный винчестер, то она передернула бы затвор и выстрелила в воздух. Дети не унимались. Они продолжали галдеть, наседая на Мэги. Тут Мэги закричала еще более страшным и грозным голосом:

— Я вас всех оставлю без прогулки, без еды и без сна. Вы все будете стоять с подушками на голове три часа подряд. Ясно?

Дети дружно закричали:

— Ясно! Ясно! Мы согласны!

— Ну и хорошо, если согласны. Тогда внимательно меня выслушайте.

Дети замолкли, парализованные громовым голосом этой милой и привлекательной девчонки.

Мэги вспомнила фильмы об армии Соединенных Штатов, и как заправский сержант, построив детей в шеренгу, начала громко выкрикивать, требуя ответов хором.

— Мы самые непослушные!

Дети на двадцать голосов орали:

— Мы самые непослушные!!!

Мэги удовлетворенно размахивала руками.

— Мы будем ходить на рыбалку!

— Да. Мы будем ходить на рыбалку! — скандировали дети.

— Мы будем ходить на прогулки!

— Да. Мы будем ходить на прогулки:

— Мы будем послушными?

Но тут дети смолкли. Они не ответили на этот провокационный вопрос девушки.

— Итак, я последний раз спрашиваю, — повысив голос закричала Мэги. — Мы будем послушными?

— Да! — во все горло заорали ребята. — Мы будем послушными!

— Ну вот. Молодцы. Наконец-то, мы договорились.

С изумлением Пола, Сиси и Берта смотрели и удивлялись, как эта хрупкая Мэги смогла навести порядок как она смогла утихомирить орущую ораву ребятишек!

— А где же Чарли? — огляделась Сиси.

— Скорее всего убежал подальше в лес.

— Да нет, девчонки, — вмешалась Берта. — Он уже облегчил нам работу, утащил с собой самых отъявленных головорезов из мальчишек, и, наверное, где-то в лесу учит их разводить костры. Хочет сделать из них настоящих индейцев, которые потом придут к нам ночью и снимут нам скальпы.

— Ну и гад, — возмутилась Пола.

А Чарли и в самом деле сидел в это время за сараем, сложив небольшой костер из обломков сухих веток. Его плотно обступило кольцо двенадцатилетних ребят, которые с недоумением смотрели на то, что делал Чарли.

— Я, конечно, не учился у настоящих индейцев, — вещал парень ребятам, с интересом смотревшим на его действия, — но кое-что у меня может получиться. Один Великий Змей, так звали вождя племени Инчучунов, показывал мне, как это делается.

Чарли достал из кармана газовую зажигалку, произнес длинное заклинание и щелкнул затвором. Скомканная газета, подложенная под сучья, вспыхнула, и дрова, облитые бензином, занялись ярким огнем.

Дети вскинули руки и принялись танцевать возле костра, а Чарли удовлетворенно вздыхал, глядя на своих подопечных.

Но костер, сложенный из тонких веток, быстро сгорел, и дети снова уставились на Чарли. Они хотели услышать от него что-нибудь интересное. Тот лихорадочно придумывал очередную историю из жизни индейцев.

— Ладно, ребята, садитесь в круг, сейчас я вам расскажу захватывающую историю.

— Ну вот, история. Значит, жил один индейский вождь, и у него была жена. Он уже много с ней жил, у него дети были. И он решил жениться на другой, более молодой и сказал поэтому ей, что он уезжает куда-то в другое племя и оставил ее с сыном в своем вигмаме. Он поехал со своим другом, скажем адъютантом, а кому-то там приказал убить жену и сына.

Один мальчик в толстых очках скептично посмотрел на воспитателя, такого молодого и такого несерьезного. Он толкнул локтем под бок стоявшего рядом с ним друга.

— Послушай, этот парень, по-моему, немного не в себе, и его истории какие-то дурацкие. Я чувствую, ничему хорошему он нас не научит. С ним будут только одни неприятности.

Чарли, услышав, что кто-то говорит о нем, грозно посмотрел на ребят. Мальчик в очках испуганно затих и спрятался за спину своего приятеля.

— Ну так вот, ребята, если вы не будете меня слушаться, так с вами произойдет то, что произошло с женой вождя и его сыном. Их просто-напросто убили. А скальпы сняли и высушили. И вся эта история, кстати, произошла именно в этом лесу, на берегу именно этого Хрустального озера. Так что где-то здесь поблизости ходят их души и ловят непослушных ребят, которые разговаривают, когда им рассказывают интересные истории.

Старый могильщик хоть и экономил содержимое плоской бутылки, но, как он и рассчитывал, виски скоро кончились. И ему довелось идти в город, чтобы пополнить запас. Из города он возвращался уже навеселе. По темной ночной дороге он шел, спотыкаясь о корни деревьев, о камни, и громко распевал похабные частушки о девушке негритянке, которая ждет белого ковбоя и сохнет по нему от любви, а ковбой на своей гнедой кобыле все никак не едет к ее дому, и девушка, уж совсем извевшись, решила отдаться первому встречному, даже если это будет жирный негр Сэм.

Старик время от времени останавливался, оглядывался по сторонам и отхлебывал из узкого горла плоской бутылки очередную порцию крепкого напитка. Старый Сэм был настолько пьян, что не мог уже направлять свои ноги куда нужно. Он уперся в капот стоящей на обочине машины, и все никак не мог решить с какой стороны ее лучше обойти: слева или справа. Наконец, не придумав ничего, старик поставил бутылку с виски на капот машины и начал громко кричать:

— Эй, какой идиот тут загородил дорогу? Какой идиот оставил здесь машину? Вот я сейчас возьму и сброшу ее в кювет, если мне невозможно пройти.

Никто ему не отвечал. Тогда старик обратился к единственному другу, который у него был в эту ночь, к плоской бутылочке:

— Ну знаешь, дорогая, ты и завела меня. Никак не выбраться. Бросают тут разные идиоты машины, а ты тут думай, куда теперь податься. Может лучше вернуться в город? А? Скажи мне дорогая.

Но бутылка естественно молчала. И только ветер свистел в ее открытом горлышке.

Тогда старик сказал ей:

— Можно я тебя поцелую? — Поднес к губам и жадно припал к узкому горлышку.

— Но тут что-то зашуршало наверху на откосе, и, ломая кусты, к ногам старика выкатился большой, почти круглый камень.

— Это что еще такое? — изумился старый могильщик, глядя на большой серый валун. — Ты-то откуда взялся, а? Тоже выпить захотел?

Старик попробовал откатить ногой камень, но тот был ужасно тяжелый.

— А впрочем, — немного протрезвел старик, — если камень скатился, значит тут кто-то ходит. Значит, будет мне компания дойти до кладбища.

Он стал всматриваться в темноту. Но кусты, раскачанные камнем, немного успокоились, и нигде никого не было видно.

— Ну ладно, — вздохнул старик. — Ты меня завела сюда бутылочка, ты меня отсюда и выведешь. А ну-ка показывай, в какую сторону мне идти?

Он взмахнул рукой и бросил через плечо пустую бутылку. Зажмурившись, старик ждал, когда раздастся звон разбитого стекла, но бутылка беззвучно исчезла в ночи.

— Ничего себе, — изумился старик, — куда это ты, подружка, подевалась? — Он открыл глаза и обернулся.

В пяти метрах позади него стоял, широко расставив ноги, убийца-мертвец в пластиковой маске хоккейного вратаря. В высоко поднятой руке он сжимал пустую бутылку, брошенную стариком. Он легко раздавил бутылку толстого стекла в руке и бросил осколки прямо в лицо старику.

Старик, зажмурившись, дико закричал. Убийца, не спеша, вытянул из-за пояса сверкающее в лунном свете мачете и одним взмахом разрубил тело старика на две половины.

Удар был настолько стремительным, что даже не хрустнули позвонки. Крик старика мгновенно затих, оборвавшись в ночи.

Парень и девушка, чья машина стояла на обочине, конечно же, слышали зов старика, который ругался и просил убрать машину с обочины, но им было лень подниматься, потому что они сидели на разостланной на траве постилке, пили шампанское и разговаривали вполголоса.

— Ой, Стив, какая прелесть! — говорила Мэри, рассматривая кольцо подаренное ей парнем.

— Бывают, конечно, и лучшие, но мне понравилось именно это, — сказал Стив.

— Ну все, я теперь твоя должница.

— Я на это и рассчитывал, — Стив отпил глоток шампанского из большого фужера. — Придется тебе, Мэри, отработать. Что там кричит этот идиот возле машины, что он ее, обойти не может.

Но тут раздался звон стекла и душераздирающий крик старого могильщика.

Стив отставил фужер на траву и прислушался. Мэри тоже насторожилась.

— Стив, а чего это вдруг так резко замолк старик? Может ему стало плохо?

— Посиди здесь. Я пойду посмотрю.

Стив поднялся, осторожно раздвинул кусты, выходя к обочине дороги, и сразу же отпрянул, увидев страшное зрелище: убийца-мертвец расчленял тело старика точными короткими ударами. Кровь брызгала во все стороны, и ее капли были очень четко видны на белой пластиковой маске.

Не удержавшись, Стив вскрикнул. Убийца прервал свое занятие и повернул в его сторону голову. Мачете застыло, занесенное для удара. Стив попятился.

— Стив, что происходит? — закричала Мэри, увидев изменившееся лицо ее парня.

Но Стив схватил ее за руку и потащил за собой.

— Мэри, убегаем, скорее убегаем.

— Что случилось? — спрашивала Мэри.

— Сейчас не время. Нужно ехать к шерифу.

Стив уже слышал, как осыпаются камни по откосу под тяжелой поступью убийцы.

— Стив, объясни!

Но парень все тянул девушку вниз по откосу. Они подбежали к машине, Стив начал трясущимися руками открывать дверцу. Но замок заклинило, и Мэри испуганная прижалась к спине своего парня.

В это время хрустнула толстая ветка, и возле машины в двух шагах от парня и девушки появился зловещий мертвец-убийца. С его мачете капала кровь. Девушка закричала и спряталась за своего парня. Стив широко расставил руки, прикрывая свою подругу. Убийца отвел руку с мачете в сторону, и широкое сверкающее лезвие мгновенно пронзило их обоих. Твердая сталь прошла сквозь их тела и выбила стекло в дверце автомобиля. Парень и девушка осунулись к колесам и мгновенно умерли.

А ночь опустилась на скаутский лагерь. Воспитатели, у которых в голове было много мыслей о том, как позабавнее провести ночь, забыли про детей. Но те, утомленные долгим днем, проведенным в лагере, и долгой тряской дорогой в автобусе, почти мгновенно заснули, даже предоставленные сами себе.

В большом длинном доме, имевшем только одну комнату, очень похожую на танцевальный зал, стояли ряды кроватей. В торце ярко горел камин. Слева спали мальчики, справа — девочки. Казалось ничто не нарушит их спокойного мирного сна. Все также будут потрескивать дрова в камине, подброшенные заботливой рукой Сиси. Все также будет крутиться в барабане хомячок, которого дети привезли с собой. Но эта тишина была обманчивой. Спящие дети и не подозревали, что в окрестностях их лагеря орудует убийца-мертвец, и что их жизням угрожает смертельная опасность.

Не догадывались об этом и воспитатели, проводившие время в небольшом домике, стоящем возле кухни. У них тоже горел камин. Они сидела возле него за круглым столом и неторопливо разговаривали.

Две девушки, не зная чем заняться, достали колоду карт.

— Я знаю обалденную игру, — сказала чернокожая Сиси.

— Какую. Мне за этот день уже надоели все игры, — Пола подошла к камину.

— А у нее очень интересное название, — Сиси посмотрела на свою подружку. — Эта игра называется «Кровавый кемпинг». Правда, классное название?

— Ну знаешь, — сказала Пола, — ты не очень-то пугай меня ночью. Я потом буду бояться спать.

— Вот, смотри, — говорила Сиси, вытягивая из колоды пикового валета. — Вот эта карта будет кровавый Роджер. А вот теперь смотри. Трефовая дама — это я. Правда похожа? — Сиси показала карту подруге. — А вот червеная дама, — она положила одну карту на другую Теперь найдем остальных. Бубновая будет Мэги.

— А кем будет Чарли? — поинтересовалась Пола.

— Что-то я не могу найти никого похожего на этого придурка. — Сиси перебирала карты. — Для короля он слишком молод, а вот, пусть он будет трефовым валетом.

— Ладно, — согласилась Пола, — мне все равно.

— Теперь я кладу Роджера в колоду и перемешаю ее.

Пола, подбоченясь, смотрела за манипуляциями своей подруги.

— Смотри, смотри, запоминай, будет чем заняться по вечерам. — Сиси ловко раскладывала карты на три кучки. — Теперь разделим их на три, — говорила темнокожая девушка. — Самое главное, определить, в которой кучке оказался Роджер. Кучки — это домики. Теперь смотри, на кого легла карта Роджера, тот и мертвец. Правда, интересно?

— Послушай, а что мы сидим здесь одни, — Полу явно не занимали карточные игры ее подруги. — Почему остальных нету. Где хотя бы Мэги?

— Да ты что, Мэги не знаешь, — рассмеялась Сиси, — разве она когда-нибудь докладывает куда идет. Научилась у своего отца-шерифа считать себя главной в округе. Если хочешь, можешь ей позвонить, если только она сидит дома.

Пола подошла к телефону и набрала номер. Но поговорить по телефону она не успела — на улице раздался пронзительный детский крик. Сиси, которая в это время держала в руках пикового валета, вздрогнула. Карта выпала у нее из рук. Девушки, не сказав друг другу ни слова, бросились на улицу.

Еще раз раздался пронзительный детский крик. Кричали в домике, где спали дети. Подруги вбежали туда и зажгли свет. Кучерявая девчонка стояла на пороге в длинной ночной рубашке и перепуганно показывала на самую маленькую девочку, которая сидела на кровати, отбросив одеяло.

— Это она, Ненси, Ненси кричала.

Сиси и Пола подбежали к постели девочки, присели на корточки и внимательно посмотрели в глаза маленькой Ненси.

— Все в порядке. Мы здесь. Что случилось? — говорила Сиси, поглаживая девочку по руке.

Ненси сбивчиво принялась объяснять. Ее длинные белокурые волосы были растрепаны, в глазах застыли слезы.

— Оно гналось за мной, хотело убить:

— Кто? — переспросила Сиси.

— Оно гналось, хотело убить!

— А где оно было? — нашлась Пола.

— Да везде. Оно было везде и хотело меня убить, — шептала Ненси.

— У тебя был плохой сон? — облегченно вздохнула Сиси.

— Да нет, оно было настоящее, — серьезно говорила девочка. — Такое настоящее, как бывает по телевизору.

— Не беспокойся, Ненси. Я и Пола здесь, мы не дадим тебя в обиду. Если кто-нибудь придет, мы его прогоним. Хорошо? Договорились, маленькая?

Девочка потерла глаза кулаком и закивала головой. Но ей не верилось, что две хрупкие девушки смогут противостоять тому чудовищу, которого она видела, даже сама не поняв, сон это был или явь.

— Мы будем здесь, — повторила Пола. — И ничего с тобой не случится. А теперь ложись спать, и чтоб больше никаких дурных снов.

Ненси неуверенно кивнула головой и натянула одеяло под самый нос.

Дождавшись пока девочка уснет, Пола и Сиси погасили свет и тихо вышли на улицу, не сдержав своего обещания остаться с детьми на всю ночь.

— Тише, тише, — говорила Пола, — а то разбудишь, и нам придется сидеть здесь. А так можно будет заняться чем-нибудь другим.

— А чем ты сейчас займешься?

— Ну как, пойдем поиграем с ребятами в карты.

— А что, разве здесь кто-нибудь остался? — Сиси посмотрела удивлено на свою подругу.

— Ну как же, — сказала та. — Чарли и Берта, они же здесь.

— Ну да, будут они сидеть здесь, сторожить детей. Чего же они не прибежали на крик Ненси? Они уже смотались, часа два тому назад, в фургон к Берте.

— Да, — присвистнула Пола, — классный у нее фургон. Там все есть: и душ, и кухня, и большая кровать.

— Ну да, — сказала Сиси, — они отъехали, наверное, куда-нибудь в лес и развлекаются.

— Да никуда они не уехали, — сказала Пола, заметив возле кухни большой фургон Берты. Смотри, видишь их силуэты за шторами, видишь, как фургон раскачивается. Сейчас колеса поотваливаются.

— Ну ладно тем более не будем им мешать-сказала Сиси. — А то и они когда-нибудь нам устроят какую-нибудь гадость, когда мы будем с парнями. Пусть себе занимаются, а мы пойдем по своим делам.

Фургон Берты действительно бешено раскачивался из стороны в сторону. Он дрожал, как-будто под ним вздрагивала земля. В нем оглушительно гремела музыка.

Чарли лежал на спине, Берта сидела на нем верхом, закинув руки за голову. Чарли изгибался, как мог. Берта подскакивала и выкрикивала:

— Чарли, Чарли, ну давай же, темпераментней, еще быстрее.

Невыносимо гремела музыка, заглушая стоны и выкрики девушки.

— Слушай, а что это за такая темпераментная песня? — придыхая, спросила Берта.

— Кажется, Мик Джагер поет.

— Хорошая песня, — ответила девушка. — Давай еще, хоть две минуточки подергаемся. Еще хоть две минуточки, — не унималась девушка.

Крупные капли пота текли по измученному лицу Чарли. Он смахивал его, но пот снова и снова выступал. Чарли явно начал уставать.

— А как называется эта песня? — поинтересовалась Берта, прикусив губу.

— Да кажется, «Рубиновый вторник», — Чарли еле дышал от усталости.

— А разве есть такая песня, я только знаю про пятницу тринадцатое, — шептала Берта.

— Да ну тебя, нашла о чем вспоминать. Лучше давай немного помедленнее, а то я уже совсем замучился, — шептал еле живой Чарли.

— Помедленнее делают только покойники на кладбище, — сказала Берта, — а я люблю скорость.

— Как хорошо я придумал, — шептал Чарли Берте, — так бы мы тут зашлись от холода. А видишь, подогнали фургон к кухне, подключили кабель, и теперь калориферы жарят во всю катушку. И мы, как папуасы на песчаном пляже возле океана.

— Да, только вентилятор забыли включить, смахивая пот с лица, говорила Берта, не переставая подпрыгивать.

Туман окутывал фургон со всех сторон. Его рваные клочья выплывали из лесу, и уже трудно было разглядеть, что делается у самой земли.

Из лесу вышел мрачный убийца-мертвец. Его черные прорезиненные бахилы давили сучья, сбивали грибы сдирали влажный мох. Он неторопливо подошел к фургону и прислушался к доносящейся оттуда музыке и к сдавленным стонам. Он повертел своей головой в блестящей пластиковой маске хоккейного вратаря, как бы соображая, как приступить к очередному кровавому делу. Его взгляд упал на тяжелый кабель, который был подключен к щитку на рубильнике кухни. Он смело подошел, взялся рукой за кабель и вырвал его. Рассыпались ослепительно синие искры. Фургон погрузился во мрак и перестал вздрагивать. Из него послышался удовлетворенный голос Чарли:

— О, наконец-то, нам повезло, можно передохнуть.

— Слушай, но ведь теперь нам станет холодно, а я еще не успела кончить. Сделай, пожалуйста, свет. Я хочу при свете. Мне нравится смотреть на твое лицо. А тебе ведь тоже нравится смотреть на меня?

— Да, да, нравится, — ответил Чарли, переворачиваясь на бок.

— Но я же не успела, я еще не была готова, — заперечила Берта, стараясь его удержать.

— Берта, но ведь песня уже кончилась, мы же договаривались с тобой, что три песни и все. А потом отдыхаем. Вот песня и кончилась.

— Слушай, Чарли, — Берта подошла к приборному щитку и пощелкала кнопками. — Да здесь, вообще, ничего не работает. Наверное, это какая-нибудь лошадь оборвала кабель.

— Да ну тебя к черту, какая здесь еще может быть лошадь?

— Слушай, Чарли, может тебе опять подсоединить этот проклятый кабель, я уже видишь, вся дрожу от холода. Я не могу так, мне нравится, когда жарко, когда работают калориферы. Не ленись. Сходи, пожалуйста, подсоедини кабель.

— Вот залезай под одеяло, здесь тепло.

— Я не люблю под этими тряпками. Мне нравится обнаженной. Сходи все-таки, подключи.

— Черт подери! Придется идти, — сказал Чарли, натягивая джинсы.

Парень спрыгнул на землю, и, заподозрив что-то неладное, пригнулся. Не спеша, осторожными шагами он двинулся вокруг фургона. Чарли подошел к тому месту, где кабель был присоединен к машине — соединение было на месте. Он вытащил его и, держась за шнур, попытался вглядеться в темноту, попытался определить, где находится обрыв.

В это время из-за угла фургона выскочила Берта и бросилась к нему. Чарли вздрогнул и прижался к холодной обшивке.

— Ты с ума сошла, я чуть в штаны не напустил от страха! Могла бы предупредить.

Берта засмеялась.

— Так ты нашел, где обрыв?

— Вроде бы все в порядке.

— Да ты просто боишься, — сказала Берта.

— Ну если такая умная, то сама иди туда в темноту. Посмотри, что там случилось. Может, тебя еще и током долбанет.

Берта осторожно начала подтягивать кабель. Он тащился легко, его ничто не сдерживало с другой стороны. Наконец, в руках девушки сверкнули оборванные провода.

— О черт! — выругался Чарли. — Видишь, вырвало провода из штекера. Теперь уже ничего не сделаешь, не буду же я в темноте прикручивать их.

— А что же делать? — спросила Берта.

— Да ну его, — Чарли напустил на себя храбрый вид. — Запустим двигатель и включим печку. Хоть так погреемся.

Но тут что-то хрустнуло невдалеке от них в темноте.

— Я боюсь, — сказала Берта. — Там, кажется, кто-то есть.

Чарли, не дожидаясь продолжения, подбежал к открытой двери фургона. Берта бросилась за ним.

— А кто тут может ходить в такое время? — спросил Чарли.

— Наверное, это Роджер, — прошептала Берта, сама не веря своим словам.

— Да ну его к черту, — сказал Чарли, — давай лучше уедем отсюда и займемся развлечениями в другом месте.

Они вскочили в фургон, захлопнули двери. Чарли уселся за руль. Повернул ключ, но стартер молчал.

— Что-то не заводится, — удивился Чарли.

— Ну все, приехали. Не заводится? — ехидно переспросила Берта. — Да ты и в технике не разбираешься. — Она включила массу.

Загорелись лампочки на приборной панели. Лицо Чарли осветила блаженная улыбка. Ему явно хотелось поскорее выбраться с этого страшного места.

— Ну ты молодец, — сказал он и запустил двигатель.

Он включил скорость и отпустил педаль сцепления.

Фургон рванулся с места. Не удержавшись, Берта полетела через весь фургон на большую кровать в самом конце салона. Чарли, еще не привыкнув к управлению такой большой машины — до этого он водил только легковые — радостно крикнул:

— Ну все, получается.

Но тут фургон вскочил колесом в канаву. Машину снова дернуло, и Берта, слетев с кровати, покатилась по полу.

— Чарли! Чарли! — пыталась остановить она парня. — Давай я сяду за руль.

— Да ну тебя! Я же прекрасно вожу машину, неужели не видишь? — И Чарли вновь переключил скорости.

На этот раз фургон поехал задним ходом. Берта снова упала на постель, высоко вскинув ноги. А Чарли, смеясь, переключал скорости и дергал машину. Берта никак не могла подняться.

— Ну я сейчас до тебя доберусь, проклятый ты гад! — кричала она.

А Чарли, смеясь, уже выводил фургон за ворота лагеря.

— Ой, никогда не думал, что так приятно водить грузовик! — кричал Чарли.

— Дай мне, я поведу.

— Да нет, — Чарли включил радиоприемник, из которого полилась громкая музыка. — Я хочу потащиться, я буду вести машину.

Фургон мчался по дороге со включенными фарами.

Берта, наконец, добралась до кабины водителя, но тут распахнулись двери туалета, и липкая рука убийцы-мертвеца схватила девушку за горло. Она даже не могла вскрикнуть, только хрипела. Ей в нос сразу же ударил запах разложившейся плоти. Смрад был ужасный.

Рука втянула девушку в туалет.

Чарли, удивленный тем, что его подружка затихла, обернулся: ее нигде не было, лишь только хлопала дверь туалета.

— А, — сказал Чарли, — ты туда забралась. И что ты там делаешь? Здорово, мне нравится такая машина, здесь даже можно на ходу в туалет сходить. Я бы пришел к тебе, только боюсь вот руль бросить.

А Берта в это время пыталась вырваться из смертельных объятии безжалостного убийцы. Он, зажимая ей рот рукой, навалился на нее своим прогнившим телом.

Наконец, убийца схватил девушку за волосы, оторвал от пола и со всего размаху ударил головой о зеркало Посыпалось разбитое стекло и окровавленный труп сполз на пол. Безжалостный убийца перешагнул через бездыханное тело и вышел в салон.

Чарли в это время громко распевал и крутил баранку.

— Берта! Берта, посмотри как красиво! — кричал он. — Какой кайф. Иди садись рядом со мной, мне же скучно. Будем балдеть вместе. Смотри на спидометре сто миль, и твоя машина, как будто летит.

Веселый Роджер остановился за самой спиной Чарли и положил на спинку сиденья руку с длинным острым ножом. Чарли, не подозревая, кто стоит у него за спиной, радостно продолжал:

— А вот послушай другую песню, — он покрутил ручку настройки приемника. — Это шлягер прошлого года, но вещь чудесная.

Убийца неторопливо отвел нож в сторону и глубоко, по самую рукоятку, вогнал его в ухо парня. Чарли отпустил баранку, и автомобиль, лишенный управления, кувыркаясь и грохоча металлом, полетел с высокого откоса. Сдирались листья обшивки, металл, скользя по камням, высекал искры. Наконец, машина затихла, казалось, уже ничего живого не может остаться в ней. Но тут от ужасного удара в перевернутом фургоне сорвалась с петель дверь, и из нее выбрался убийца-мертвец.

Он выпрямился во весь свой ужасный рост и огляделся.

В это время в полицейском участке Мэги сидела на вертящемся кресле напротив своего отца. Хотя шериф уже привык к частым спорам со своей дочерью, его все же раздражала ее настойчивость и своеволие. Но он ее очень любил. Она была единственным ребенком в его семье, и поэтому шериф прощал ей самые отчаянные поступки и самые бессмысленные споры, в которые она его втягивала. Вот и сейчас они ссорились между собой.

— Папа, ну когда ты, в конце концов, перестанешь относиться ко мне как к ребенку, — Мэги стучала по столу кулаком.

— Тогда, дочка, когда ты перестанешь себя вести как самый настоящий ребенок. Когда ты, наконец, станешь взрослой и самостоятельной девушкой.

— Ну, папа, пойми, ты не прав.

— Мэги, неужели ты не понимаешь, что это больной парень!

— Слушай, папа, ты что, температуру у него измерял? — попыталась пошутить девушка.

Но это еще больше разозлило шерифа и вывело из состояния равновесия.

— Послушай, молодая леди, — шериф нервно заходил по кабинету, — если бы была жива твоя мать, она бы тебе такую трепку задала! И я бы ее поддержал! Слушай, уходи отсюда, возвращайся в лагерь, там тебя, наверное, уже ищут. А то расселась в моем кабинете и пытаешься командовать тут… Прямо вся в свою мать! Надо же было уродиться такой!

— Папа, прекрати так говорить о маме, она была очень хорошим человеком.

— А я и не говорю, что была плохим. Я просто говорю, ты, как две капли воды, похожа на нее, особенно своим невыносимым характером.

Зазвонил телефон. Девушка сняла трубку.

— Контора шерифа вас слушает. Ах, простите, он не может сейчас подойти, он очень занят. — Веселым голосом говорила Мэги. — Может, ему что-нибудь передать? Ой, извините, вот он идет.

Шериф недовольно выхватил трубку из рук дочери и плотно прижал к уху.

— Шериф слушает. — Сказал он.

На другом конце провода, по полицейской рации, говорил помощник шерифа Рик.

— Слушай, шеф, что ты там сейчас делаешь? Опять ссоришься со своей дочерью?

— А какое тебе дело, Рик?

— Послушай, бросай свою контору и немедленно приезжай сюда. Ты увидишь то, что осталось от этих придурков, которые днем играли в лесу. Ну, помнишь, этих, в пятнистых костюмах?

— Но ты можешь хотя бы сказать, что там такое произошло?

— Да, шеф. С ними кто-то ужасно расправился. По стилю очень похоже на Роджера.

— Что ты говоришь? — изумился шериф, и его рука сжалась в кулак, — Где ты, Рик? Назови точное место Да, понял тебя. Немедленно выезжаю.

Шериф бросился к вешалке, накинул теплую меховую куртку, выхватил из стенного шкафа тяжелый винчестер.

— Папа, папочка! Ты куда? — подхватилась с вертящегося кресла Мэги.

— Слушай, дочка, по-моему твой парень очень хочет, чтобы все поверили, что Роджер жив. По-моему он действительно самый настоящий сумасшедший. И температуру ему измерять не придется, на него нужно, как можно скорее, надеть наручники и отправить в тюрьму.

— Послушай, папа, а разве этот проклятый Роджер — не легенда?

— Да, это легенда. А вот твой душевнобольной пытается, видимо, доказать, что это самая настоящая кровавая правда. Знаешь что, Мэги?

— Что, папа?

— Никуда не ходи. Не покидай участок. Сиди здесь, пока я не вернусь. Ясно?

— Да, папа. — Уже совершенно другим, испуганным и робким голосом проговорила Мэги.

Отец круто развернулся и выбежал на улицу. Во дворе включилась мигалка, ее ослепительный свет забегал по белой стене полицейского участка. Взревела сирена, и машина, набирая скорость, помчалась по автостраде в ночь.

Мэги, оставшись одна, сидела в задумчивости. Но тут зазвонил телефон. Не поднимая трубки, Мэги дотянулась до тумблера и переключила связь на селектор.

— Контора шерифа слушает, — проговорила она приятным голосом исполнительной секретарши. — Если вам нужен шериф, то, извините, его сейчас нет. Он выехал на происшествие.

Она вслушивалась в голос, звучащий из динамика. Голос показался ей очень знакомым. Наконец, она узнала, что на другом конце провода — Томми.

— А, это ты, парень. Я тебя узнала. С тобой говорит Мэги, дочь шерифа. Помнишь, мы с тобой утром встречались.

— Конечно, помню, Мэги.

Но девушка не дала ему договорить.

— Ты тогда сидел в клетке, и я тебя рассматривала, как дикое животное. А мой отец говорил, что ты сумасшедший.

— Мэги, не время сейчас говорить об этом. Я должен увидеться с твоим отцом и поговорить с ним. У меня есть свежая информация. О воскресшем убийце Роджере. Но, прежде чем с ним увидеться, мне нужно кое чем запастись.

— Послушай, Томми, тебе не стоит встречаться с отцом. Сегодня ночью случилось что-то ужасное. И мой отец уверен, что это ты убиваешь людей. Что ты хочешь доказать всем, Роджер — жив. Он думает, что ты надел его маску и действуешь от его имени.

— Ну ты хоть веришь, что я не виновен?

— Конечно, верю, — поспешила ответить Мэги.

— Так вот слушай, Роджер — жив и он на свободе. Он убивает людей. И он ищет меня, он хочет прикончить меня. Ты слышишь, Мэги?

— Конечно, слышу, — отвечала девушка. — Где ты сейчас находишься, Томми?

— Я тут недалеко. Я сейчас приеду за тобой.

— Послушай, Томми, не нужно. Если мой отец вернется и увидит твою машину, то сразу арестует тебя. Ясно? Ведь он думает, что это ты Роджер. Так где ты, Томми?

— Я на Восьмом шоссе, за пару миль отсюда.

— Никуда не уходи, Томми! Я сейчас сяду в свою машину и приеду за тобой, мы поедем вместе.

— Мэги! — кричал Томми в трубку.

Но девушка уже не слушала его. Она, отстранив трубку, сидела за столом в задумчивости. Ей не хотелось верить в предположение своего отца. В то, что этот приятный парень может оказаться убийцей. Ей хотелось доказать всем и себе в первую очередь, что это неправда. Что Томми — приличный молодой человек, и что он — в полном рассудке. Девушка повесила трубку и вышла на улицу. Ее красная спортивная машина завелась с полуоборота, и понеслась по направлению к Восьмому шоссе.

А в это время шериф Джексон прибыл на место происшествия. Его встретил Рик.

— Послушайте, шеф, — полицейский выглядел ужасно напуганным и взволнованным. — Это страшное убийство, я уже давно не видел такого. В наших краях не происходило ничего такого со времени смерти мрачного убийцы Роджера.

На обочине шоссе стоял большой медицинский фургон. Шериф поморщился, ему самому становилось не по себе. Он сам не мог поверить, что тот парень, которого он вывез за границу своего округа, может совершать такие жестокие убийства.

— Сколько трупов? — спросил шериф.

— Трудно сказать, — промолвил Рик, — если бы они были целые, а так… Посмотрите.

Рик нагнулся и приоткрыл простыню, под которой скрывались обрубки человеческих тел: руки, ноги, головы — все валялось отдельно. От этого зрелища шерифа передернуло. Волосы зашевелились на голове.

— Боже, — промолвил он, — неужели этот парень таким ужасным способом пытается нам доказать, что Роджер жив?! Неужели такой ценой?!

— Нет, похоже, это не парень… Он не может обладать такой колоссальной силой… Это кто-то другой. Представляешь, шеф, чтобы так разрубать человеческие тела, какая нужна сила! — Рик крутил в руках круглые очки-велосипед с одним выбитым стеклом. Второе стекло было залито густой, уже почерневшей кровью.

— Да, — веско сказал шериф, — Майкл, Майкл, — вдруг как сорвавшись с цепи, закричал он, — быстро закажи пакеты, все это нужно убрать, пока не увидели люди, иначе нам с тобой несдобровать. Майкл, Ник, Рик! Нужно приложить все усилия, чтобы этой же ночью поймать мерзкого ублюдка!

Но полицейские и так суетились. Они рыскали по кустам, собирая останки человеческих тел, облаченных в военную пятнистую форму. Дрожащими руками один из полицейских нес женскую голову в широкополой шляпе с лихо загнутыми краями. От этого зрелища, шерифу, привыкшему ко всему, сделалось не по себе. Он то и дело сжимал свои могучие кулаки.

— Ну, я этого ублюдка достану! Он у меня не захочет жить на этом свете!

— Да, шеф, мы его должны поймать! Иначе он доберется до детишек, отдыхающих в лагере.

От этих слов шерифу сделалось совсем плохо. Он нервно забегал.

— Дети! Дети! Не дай бог этот ублюдок доберется до них, тогда… тогда… — он даже боялся проговорить вслух то, о чем подумал. Он завертел головой, как бы отмахиваясь от жутких мыслей и предчувствий.

— Знаете, шеф, — задумчиво произнес Рик, — что мне больше всего не нравится в этой истории?

Шериф насторожился. Он и сам уже успел подумать про это.

— Знаете, какой сегодня день?

— Пятница тринадцатое.

— Правильно, — сказал Рик, — и вот это мне больше всего не нравится во всей этой истории.

Предчувствия не обманули шерифа.

Убийца-мертвец, тяжело ступая, вошел на территорию скаутского лагеря. Он знал, что делает, его никогда не подводила интуиция. Оглядевшись, он нашел распределительную коробку телефонной связи и одним взмахом мачете обрубил толстый кабель. Потом, настороженно прислушавшись, он направился к дому, где горел свет.

Из взрослых в лагере оставались только Сиси и Пола. Сиси давно уже спала, закутавшись в теплое одеяло, поставив телефон возле самого изголовья. А Пола никак не могла уснуть. Она сидела за ломберным столом в плетеном кресле и раскладывала под настольной лампой пасьянс. Но пасьянс никак не раскладывался до конца. Пола сгребла колоду, перетасовала ее и наугад из середины вытащила одну карту. Это был пиковый валет.

— Роджер, — мрачно проговорила девушка. — Ей стало не по себе. Ее насторожила гнетущая тишина, царившая в лагере, ей казалось, что станет намного легче, если кто-нибудь из испуганных детей прибежит на свет в их домик. И попросит хотя бы даже рассказать сказку.

Пола подошла к окошку и выглянула во двор. Рваные клочья густого тумана, как вата, лежали среди деревьев. Во дворе было тихо. Но девушке показалось, что в этом тумане промелькнула чья-то тень.

— Кто там? Эй, здесь кто-то есть? — испуганно прокричала Пола в густую темноту.

Она на всякий случай отошла от окна. Шаги прозвучали совсем близко, и кто-то, как показалось девушке, притаился под окном.

Сиси оторвала голову от мягкой подушки и, прищурив глаза от слепящего света настольной лампы, попыталась разглядеть свою подругу.

— Чего ты орешь? Что происходит? — сквозь сон пробормотала девушка.

Но Пола ничего ей не ответила. Она вглядывалась в окно.

— Мне кажется, что там в темноте кто-то слоняется по территории нашего лагеря, — наконец, проговорила она.

Сиси уронила голову на подушку и улыбнулась.

— Мне кажется, это сумасшедший Чарли пытается нас испугать. Ты же знаешь, что ему не спится, его мучает бессонница. Ладно, не отвлекай меня, я хочу спать.

— Ладно, спи, — успокоила подругу Пола.

Но Сиси не смогла уснуть. Ей в голову пришла блестящая идея.

— Слушай, а устрой ему шутку. Напугай его. Пусть сам узнает, что это такое, — радостная улыбка озарила ее лицо.

Пола взяла открытую банку колы, осторожно подкралась к окну, высунула руку и начала лить напиток, как она считала, на голову Чарли, который копошился прямо под окном. Но никто не отреагировал на ее выходку. Она отошла от окна и несколько секунд прислушивалась к тишине, царившей на территории лагеря. Потом, окончательно осмелев, она решила выглянуть в окно. Подошла к подоконнику, уперлась руками в раму и выглянула во двор.

Тотчас же перед ней выросла ужасная фигура убийцы-мертвеца. Девушка только успела коротко вскрикнуть. Веселый Роджер схватил ее за голову и буквально вышвырнул на улицу, прижал к земле коленом и, с хрустом ломая позвоночник, крутанул голову девушке на два оборота. Изо рта бедной Полы хлынула кровь, а глаза выскочили из орбит.

Сиси так и не смогла сообразить, что же происходит. Она подумала, что это Чарли вытащил девушку во двор, и сейчас они занимаются любовью прямо под окнами их домика.

— Эй, ребята, — крикнула в открытое окно, — вы всех детей разбудите. Потом их будет очень тяжело снова уложить в постели. Ну и черт с вами, — она вновь заснула.

На красной двухместной спортивной машине Мэги подлетела к заправочной станции на Восьмом шоссе. Опустив боковое стекло, она высунула голову. К машине сразу же подбежал Томми.

— Послушай, Мэги, послушай меня внимательно. Ты не можешь со мной ехать, это очень опасно. Ты даже не представляешь, насколько это опасно!

— Слушай, Томми, не говори мне об опасности. Я лучше тебе посоветую для начала спрятать свой грузовичок. Вот это действительно опасно. Если мой отец увидит твою машину, он обязательно догадается, что ты опять вернулся на его участок. И он сделает все, чтобы поймать тебя, заковать в наручники и отправить в психлечебницу. А еще хуже — в тюрьму.

— Мэги, пойми, то, что происходит — не игра! Ты со мной не поедешь! Я не хочу подвергать тебя опасности.

— Слушай, ты только что говорил по телефону, что тебе нужно чем-то запастись. Поэтому, не болтай лишнего и садись в машину. Я помогу тебе найти то, что ты ищешь. Давай быстрей, Томми!

— Ну смотри, Мэги. Я тебя предупредил.

— Томми, садись быстрей, ведь кроме меня, тебе здесь никто не поможет.

Томми вскочил в машину и сел рядом с ней. Автомобиль на бешеной скорости помчался по автостраде. Томми увидел знак, предупреждающий водителей в том, что на этом участке нужно ограничить скорость.

— В последнее время мне не хотелось бы конфликтовать с законом. Мэги, сбавь, пожалуйста, скорость.

Мэги крутила руль.

— А ты что, такой законопослушный?!

Парень замялся.

— Да и ты сам этого не хочешь, — продолжала девушка, — тебе же нужно скорее попасть в скаутский лагерь. А дорога ночью все равно пустая, никого на ней нет, затормозить мы всегда успеем.

Но тут парень и девушка увидели, что впереди на дороге мелькали мигалки полицейских машин и скорой помощи. Мэги что есть силы надавила на тормоз. Машину занесло и с диким визгом она остановилась поперек дороги. Почти рядом от полицейских.

— Пригнись, — закричала Мэги.

Она заметила, что от полицейской машины отделились двое людей и направились в их сторону. Она узнала помощника своего отца Рика и его напарника Майкла. Томми упал головой на ее колени, уткнувшись носом прямо в замок джинсов. О приличиях думать было не время. Мэги лихорадочно переключала скорости. Наконец, найдя задний ход, она, так и не разворачивая машины, понеслась задом наперед. Прочь от полицейских машин.

Но Рик, заметив этот маневр, бросился к своей полицейской машине и погнался следом. Одной рукой крутя баранку, Рик взял в другую руку микрофон полицейской рации и заговорил:

— 045, 045 вызывает шерифа. Ответьте.

Шериф, услышав сигнал, подбежал к своей машине и взял в руки микрофон.

— Шериф Джексон слушает.

— Послушайте, шеф, мы только что заметили красную машину. Она как-то странно остановилась перед нами, потом дала задний ход и начала удирать.

— Какая машина?

— Красная, — проговорил Рик.

— Какой номер?

Полицейский продиктовал номер спортивной машины.

— И что вы делаете?

— Мы преследуем ее, шериф.

— Это же машина моей дочери, — проговорил Джексон.

— Она не одна в машине, я заметил, что на переднем сиденье кто-то пригнулся. Как прикажете действовать, шеф?

— Догоняйте, но действуйте осторожно. Этот парень сумасшедший.

— Конечно, шеф. — Сказал Рик. — Я с самого начала понял, что это машина вашей дочери. Но откуда, думаю я, взяться ей среди ночи на дороге? К тому же не одной.

— Преследуйте, — повторил шериф, — только, пожалуйста, действуйте осторожнее.

— Ну конечно же, не нужно мне этого объяснять, — сказал Рик и отключил рацию.

Мэги, поняв, что, двигаясь задним ходом, она не оторвется от преследователей, затормозила, развернула машину и лихо помчалась по шоссе.

Но уже навстречу ей несся в своем полицейском форде шериф Джексон. Он догадался, что рядом с дочерью сидит этот сумасшедший Томми. Ему было страшно. Ведь он думал, что Томми убийца. Что он изображает из себя страшного маньяка. И лучшим доказательством существования Роджера была бы смерть его дочери. Тогда все бы в округе заговорили о том, что дочь шерифа мертва. И что полиция ничего не может поделать с ужасным маньяком-убийцей.

— Только не поднимайся, доверься мне. Я знаю, что делаю. Нам нужно от них уйти. И я думаю, что нам это удастся. — Взволнованно говорила Мэги. — Держись впереди крутой поворот!

Мэги приготовилась вывернуть руль и свернуть на проселочную дорогу. Но ей это не удалось — впереди сверкнули мигалки полицейского кордона. Мэги испуганно отпустила руль. Она увидела, что у дверцы машины стоит ее отец. Его карабин бы направлен прямо на ее машину.

— О, черт, — сказала Мэги, останавливая автомобиль.

— Что там такое? — прошептал Томми.

— Мэги, вылезай из машины, — закричал шериф.

— Ну все, приехали, — сказала Мэги Томми, — теперь можешь подниматься. Нас окружили. Нам не уйти.

Томми приподнял голову и увидел сквозь стекло нацеленный прямо на него винчестер.

Маленькая Нэнси, хоть и обещала взрослым заснуть, но только делала вид, что спит. Она лежала и слушала, как трещат дрова в камине. Сон не шел к ней. Тогда девочка глянула в окно. Туда, откуда послышались чьи-то осторожные шаги. Она в испуге увидела, как за большим окном медленно проходит убийца-мертвец, тяжело сгибаясь под своей страшной ношей. На его плече лежал труп Полы с перекрученной головой. Девочка тихо взвизгнула и забралась под одеяло с головой. Она лежала и молилась, чтобы страшный убийца не вошел в дом.

Но скрипнула дверь, и на пороге показался мертвец. В комнате пахнуло могильной плесенью, разложившейся плотью. Девочка с замиранием в сердце смотрела, как неторопливо идет между рядов кроватей убийца со своей ужасной ношей. В руке его сверкало окровавленное мачете.

— Боже, сделай так, чтобы он не заметил меня, — молилась Ненси, — Боже, пронеси его мимо, не дай ему убить меня.

Мертвец приближался к ее кровати. Но он не смотрел на девочку, он смотрел прямо перед собой на горящие поленья камина.

— Боже, — молилась девочка, — не дай ему оглянуться, не дай ему заметить меня.

Но мертвец остановился и медленно повернул к Ненси свою страшную маску-череп.

— Боже, — взвизгнула девочка и закрыла глаза.

Некоторое время мрачный убийца-мертвец стоял, глядя на Ненси, но потом он неторопливо положил окровавленное мачете на тумбочку рядом с ее кроватью…

Разметавшись на широкой постели в доме воспитателей, неспокойно спала Сиси. Она то и дело вздрагивала.

— Сиси, — негромко позвала Ненси.

Молодая воспитательница приподнялась.

— Что случилось, Ненси? Почему ты здесь?

Но тут ее взгляд упал на окровавленное мачете в руках девочки. Сиси испуганно вскрикнула.

— Где ты это взяла? — воспитательница забрала из рук девочки страшное орудие убийства.

— Кто-то в маске ходил по нашей комнате и оставил это на моей тумбочке.

Сиси брезгливо рассматривала запекшуюся кровь на лезвии мачете. Потом она поднялась с постели и сказала:

— Не волнуйся, маленькая, сейчас мы кого-нибудь найдем.

Вместе они вышли на улицу. Сиси принялась успокаивать девочку:

— Это не настоящая кровь. Берта и Чарли так забавляются, они решили всех попугать.

— А зачем? — поинтересовалась Ненси.

— Это Чарли не тебя хотел напугать, а меня, он хороший парень. А если хочешь, то мы сами его напугаем.

— Хочу, хочу, — обрадовалась Ненси.

Шериф привез свою дочь и Томми в полицейский участок.

— Папа, — уговаривала своего отца Мэги, — он ни в чем не виновен.

— Не лезь во взрослые дела, дочь.

— Я не вру — Роджер жив!

— Заткнись, парень! Иначе, я снова запру тебя в клетку.

— Послушайте, шериф, — изменившимся голосом сказал Томми, — попробуйте позвонить в скаутский лагерь. Может, там уже что-то произошло. — Он тряс скованными руками, — Позвоните!

Рик в это время уже накручивал телефонный номер скаутского лагеря. На другом конце никто не отвечал.

— Шериф, там никто не отвечает.

— Наверное, что-нибудь со связью, положи трубку.

Но не успел Рик отпустить руку от телефонной трубки, как телефон зазвонил снова.

— Вас, шеф, — подал Рик трубку.

— Да, слушаю, — шериф выругался в сторону. — Не может быть! Когда это произошло? — бросал он короткие фразы. — Во сколько? — он удивленно посмотрел на Томми. — Я сейчас выезжаю. — Он положил трубку. — А ты, парень, сиди здесь и не двигайся. Рик, пока меня не будет, ты глаз не спускай с этого психа.

— Папа, — Мэги подскочила к отцу, — скажи, что случилось!

— Слушай, Мэги, — дрожащим голосом сказал шериф, — твоя подружка Берта и ее парень Чарли… Их только что нашли с раскроенными черепами.

Лицо девушки сделалось землисто-серым.

— Послушай, дочка, Томми Чарлиз — убийца-маньяк, — шериф отвел Мэги подальше от сидящего в кресле парня. — Не подходи к нему, не приближайся.

— Шериф, скажите, во сколько это произошло? — исступленно произнес Томми.

— В 8.30–9.00.— Как автомат отчеканил он цифры.

— Папа, Томми все это время был со мной. Я тебе клянусь!

Шериф оставил без внимания реплику дочери.

— Рик, все остается в силе. Я тебе оттуда позвоню. А парня посади в клетку. — И шериф покинул участок.

Выполнив приказание и заперев в клетку Томми, Рик уселся за стол своего шефа.

Мэги же сидела и все думала: как бы ей разубедить отца, как бы вызволить Томми.

Рик довольно посмеивался, наблюдая за тем, как Томми, сидя на топчане, раскачивается, обхватив голову руками. Он недолюбливал Мэги за то, что она всегда торчит на службе у отца. Он вообще не любил женщин и всегда ожидал от них какой-нибудь пакости.

И тут он не ошибался — Мэги взяла со стола большую тетрадь и принялась в ней рисовать. Убедившись, что Рик успокоился и потерял бдительность, Мэги написала на листе большими буквами: «Томми, я сейчас тебе помогу» и наклонила тетрадь так, чтобы парень смог прочитать.

Томми поднялся, подошел к стальным прутьям решетки и взялся за них руками.

— А ну, Чарлиз, сядь, приказным голосом крикнул Рик, он уже окончательно вошел в роль шерифа.

— А что такое?

— Заткнись и сядь! — зло проговорил Рик.

— Так что ты там, Мэги, рисуешь? — проигнорировал полицейского Томми.

Рик вскочил из-за стола.

— Да ладно, успокойся, Рик, — сказала Мэги, — пусть посмотрит.

— Ну и гадости ты рисуешь, — нарочито вызывающе крикнул Томми, — ничего ты не умеешь делать — даже рисовать!

— Идиот! — состроила гримасу смертельной обиды Мэги и швырнула в парня тетрадь, Томми поймал ее и спрятал за спину.

— А ну отдавай, — Мэги топала ногой, стараясь завести Рика.

— Не нужно было бросаться. Не отдам!

— Отдавай сейчас же мои рисунки, — Мэги вплотную подошла к решетке.

Томми схватил Мэги за плечи, притянул к прутьям решетки и принялся целовать. Мэги сначала вроде бы вырывалась, но потом сама пропустила руки сквозь прутья и обняла парня. Этого Рик уже не мог выдержать.

— А ну отпусти девушку, — вспомнил он наказ шерифа.

На его слова никто не обратил внимания. Тогда он оттащил девушку, схватил Томми за руки и начал трясти.

— Ах ты, животное, ты чего руки распускаешь? Зачем облапал девушку? — толстые губы Рика тряслись от злости.

Мэги осторожно подкралась сзади и выдернула прямо из кобуры такой любимый и еще ни разу не опробованный Риком пистолет с лазерным прицелом. Луч пронзил кабинет шерифа, и на затылке у Рика появилась красная пульсирующая точка.

— Рик, обернись, пожалуйста, — позвала его Мэги.

Рик недоуменно оглянулся и застыл в изумлении.

Прямо ему на лоб падал луч лазерного прицела.

— Помнишь, Рик, — проговорил за спинои полицейского Томми, — где точка, там и дырка.

— Выпусти парня, — приказала Мэги.

— Не разыгрывай из себя клоуна, девочка. Отец тебе уши отдерет. — Рик слегка повернул голову.

— Клоун тот, у кого нос красный, — Мэги немного опустила пистолет, и пятнышко прицела съехало Рику на нос.

Рик, зло выругавшись, достал из кармана ключи и распахнул клетку. Томми вышел и пригласил полицейского:

— Ну что, заходи, посидишь вместо меня.

Рик послушно зашел в клетку. Мэги прокрутила ключ на два оборота в замке. Томми взял ее за руку и повел к двери.

— Ребята, пошутили и хватит! Выпустите меня!

Мэги позвенела ключами и положила их на стол своего отца:

— Посиди — поостынь, Рик. Побыл в роли шерифа — побудь и арестованным.

Во дворе Мэги села за руль своей машины.

— Это очень опасно, — предостерег ее Томми, — я должен ехать один, а ты оставайся.

Девушка отрицательно покрутила головой.

— Я себе никогда не прощу, если с тобой что-нибудь случится. Сделаем так, — сказала Мэги и отодвинулась на соседнее сиденье, — ты будешь водителем, а я штурманом. На меньшее не согласна. Идет?

— Черт с тобой, поехали.

И они понеслись к скаутскому лагерю.

— До этого я слышала только версию своего отца, хотелось бы услышать и твою, — Мэги немного боязливо вжималась в сиденье — машина неслась сквозь ночной туман по мокрому асфальту.

— Я сам ни в чем до конца не уверен…

— Может, лучше его взорвать?

— Лучший способ — вернуть его на место. — Томми не мигая смотрел на желтую осевую линию.

— В могилу? — изумилась Мэги.

— Ты же видишь, даже земля не принимает этого выродка. Остановить его может только вода. Еще в 57-ом году этот маньяк утонул в озере.

— Где?

— Да здесь, в Хрустальном озере. Возле скаутского лагеря, там его место. Только вода может принести ему смерть…

— Мне трудно в это поверить, — помолчав, ответила Мэги.

— Мне тоже, но всю мою жизнь искалечил маньяк Я лучше понимаю его. Доверься мне.

— Хорошо. Но я должна убедить своего отца, что это не ты изображаешь Веселого Роджеоэ.

К скаутскому лагерю с разных сторон двигались: полицейские машины с включенными мигалками и красная спортивная машина Мэги.

Лагерь, казалось, безвозвратно погрузился в зловещую тишину. Неумолимый мертвец-убийца бродил по двору. Он вновь открыл дверь большого дома, где спали детишки.

И Ненси, уже уложенная в постель Сиси, но не успевшая уснуть, вновь увидела белую пластиковую маску. Она как и в прошлый раз накрылась с головой и принялась молиться. Убийца вздрогнул — во дворе послышались звуки мотора, и по потолку комнаты поползли красные и синие отблески полицейских мигалок.

— Боже, сделай так, чтобы его тут не было, — Ненси выглянула из-под одеяла. Убийца исчез.

Шериф руководил операцией. Он приказал полицейским:

— Ребята, нас только трое. Не задавайте мне лишних вопросов, тут может случиться всякое. Разделимся и прочешем территорию. Оружие держите наготове. Запомните, здесь дети. И от вас зависит их жизнь.

Полицейские пошли каждый в свою сторону. Внимательно осматриваясь, шериф говорил сам с собою: «Неужели я ошибался? Неужели это не Томми Чарлиз? Неужели возможно — убийца-мертвец? Надо пойти и разбудить детей, собрать их всех в одно место».

Но его насторожил свет настольной лампы в окне домика воспитателей.

— Девочки, мальчики, можно войти? — он легко толкнул дверь.

То, что увидел шериф, потрясло его: все стены в комнате были забрызганы кровью. На диване валялись обрубки человеческих тел. Только со стола смотрела на него стеклянными глазами отрезанная голова Сиси. Он содрогнулся от этой картины и бросился к детскому корпусу.

Единственная мысль утешала его в этой кроваво-страшной ночи: «Его единственная дочь Мэги сидит сейчас в полицейском участке под охраной Рика».

Широкоплечий полицейский Майкл с карманным фонариком в руке осматривал причал. Вроде бы, ничего подозрительного не было. Несколько лодок легко покачивались на воде, привязанные к сваям цепями. Вдруг в прибрежных кустах раздался хруст.

— Стой! — Майкл вскинул пистолет и направил луч фонарика на кусты.

В электрическом свете вспыхнул белый пластик маски. Убийца-мертвец метнул в полицейского тяжелый граненый напильник. Острие вонзилось прямо между глаз, и Майкл, взмахнув руками, рухнул на дно одной из лодок. Веселый Роджер вновь исчез в темноте.

Шериф осторожно приблизился к дому, где спали дети и заглянул в окно. Все было спокойно. И он шагнул к двери.

Ненси, увидев в окне тень, замерла. И лишь только силуэт исчез, она сорвалась с кровати и выбежала на улицу черным ходом.

Шериф, войдя в дом, провел лучом фонарика по кроватям — на них безмятежно спали дети. И только одна была пуста — сбитое впопыхах одеяло, скомканная простынь…

— О черт, — прошептал он, — наверное, убийца добрался и сюда, унес с собой ребенка.

Луч фонарика скользнул по полу, к черному выходу тянулась цепочка кровавых следов. Шериф побежал, но след оборвался на песчаной дорожке. Тогда он остановился, приподнял пистолет и начал водить им в разные стороны. В ветвях шумел ветер, качались верхушки деревьев.

— Не стреляйте, шеф, — из кустов вышел полицейский Ник, — я тут все осмотрел, вроде бы никого нет.

— Подожди здесь. В доме воспитателей… Это страшно описать… Кровь… Разрубленные тела… А в детском корпусе исчез ребенок, но, может, мне это кажется. Стой здесь и внимательно следи. А я отыщу Майкла.

Оставшись один, Ник поежился — ему не нравилось место. Он стоял, освещенный фонарем, и на него можно было напасть с любой стороны. Ник чуть не выстрелил от неожиданности, когда из кустов к нему выбежала Ненси.

— Дядя, я боюсь!

Полицейский присел и обнял девочку.

— Успокойся, маленькая. Что ты тут делаешь ночью? Иди спать.

— Нет, нет, — кричала Ненси, — там ходит страшилище.

Занятые разговором, они не заметили, как в конус яркого светла вступил безжалостный убийца-мертвец.

— Нет!!! — закричала Ненси, увидев белую маску-череп.

Полицейский обернулся и вскинул пистолет, заслонив собой девочку. Убийца медленно приближался. Мик стрелял, но от выстрелов Веселый Роджер только вздрагивал. Он схватил полицейского за голову и сдавил своими могучими руками. Страшный крик пронзил ночь. Хрустнула черепная коробка, и убийца-мертвец бросил безжизненное тело о стену сарая.

— Нет!!! — завопила Ненси и бросилась в темноту, она теперь казалось спасительной.

Крик Ника и выстрелы застали шерифа у полицейской машины, он рванул дверцу и схватив тяжелый винчестер, бросился к тому месту, откуда доносились ужасные звуки. Из темноты к его ногам выкатилась в легкой ночной рубашке перепуганная Ненси.

— Дядя, спасите, помогите! — кричала девочка.

— Тише, успокойся! Сейчас я наведу порядок.

— Там, — Ненси показала в сторону сарая, — страшилище в маске, — оно убивает.

Шериф увидел, как из корпуса на крыльцо выбежали дети, разбуженные криками и выстрелами. Шериф подхватил Ненси на руки и бросился к ним.

— Дети! Быстрее все назад в дом! — кричал он.

Шериф уже понял, что если крик Ника стих, то тот мертв. Убийца действовал наверняка, из его рук никто не уходил живым.

— Ребята, прячьтесь под кровати, лежите тихо и ничего не бойтесь. Я — шериф, я защищу вас. Выполняйте мои указания.

Ребята послушно ложились на пол, хватали с собой любимых кукол, игрушечные пистолеты, а одна девочка взяла с собой аквариум с рыбками.

— Мне кажется, мы все здесь смертники, — прошептал один смышленый мальчик своему соседу на ухо, и они еще глубже забились под кровать.

Шериф, передергивая затвор винчестера, обходил дом. Но там никого не оказалось. И тогда шериф двинулся к сараю, он подумал, что убийца должен поджидать его на том самом месте, где прикончил Ника. В темноте он споткнулся о что-то мягкое и упал прямо на тело своего подчиненного. Шериф вскрикнул. Прижался спиной к стене сарая и впился пальцами в приклад винчестера. Прямо перед ним, в одном метре, стоял безжалостный убийца, сжимая в руках орудие смерти — сверкающее мачете. Прогремел выстрел, пуля шестнадцатого калибра ударила в грудь мертвеца. Его тело отлетело в сторону. Убийца рухнул на землю, раскинув руки. Шериф приблизился к поверженному врагу, и в этот момент мертвец ожил — тело его вздрогнуло, руки потянулись к ногам полицейского. Шериф стрелял, каждый выстрел отбрасывал мертвеца, но он вновь оживал. Брызгала кровь, разлетались куски гнилого мяса, обнажая кости. Но всему приходит конец. Кончились и патроны в магазине винчестера.

Шериф выругался, отбросил ненужное оружие в сторону и выхватил полицейский револьвер, шесть пуль ровно легли в цель, но что они могли сделать — ничего. Шериф бросился прочь, а убийца не спеша настигал его. Ветви хрустели под тяжелыми бахилами маньяка. Шериф, спотыкаясь, пытался уйти от настигавшей его смерти, но разве можно уйти от смерти. Она всегда нагонит и нагонит в самый неподходящий момент.

Шериф петлял среди кустов, исчезал в клочьях рваного тумана, прятался где-то за стволами поросших мохом вековых елей. Но вновь и вновь его настигали тяжелые шаги убийцы. От этого чавкающего, грязного звука, волосы шевелились на голове полицейского, а по позвоночнику пробегал сковывающий и парализующий тело холод. Шериф, превозмогая страх, бежал дальше. Но вновь перед ним возникал из темноты убийца-мертвец. И шериф понял, что настал его смертный час. Лучи ночного светила падали на примятый седой мох, на блестящие глянцевые листья кустов, падали на венчик дикого укропа.

Лишь только машина с Мэги и Томми остановилась на дворе скаутского лагеря, как Мэги не выдержав, бросилась к дому, где должны были находиться ее подруги и Чарли.

— Ты куда? — крикнул ей Томми. — Осторожней, Роджер может быть здесь!

Он вытаскивал из машины тяжелый мешок с цепью, которую оторвал по дороге от ворот старого колодца. Цепь зловеще зазвенела.

— Беги к детям, я справлюсь здесь сам, Томми достал замок и сделал на конце цепи затяжную петлю, попробовал ее — затягивалась она легко.

— Я должна найти отца.

— Тогда хотя бы предупреди соседний полицейский участок по рации, пусть приезжают.

Мэги подбежала к машине своего отца, рванула на себя дверцу — прямо к ее ногам выкатилась отрезанная голова Полы. Девушка громко вскрикнула.

— Отец! Отец!

Ее крик подхватил ветер. Как ни далеко был мертвец-убийца, но он услышал этот крик, услышал и остановился. Шериф в ужасе замер — его дочь была здесь. Веселый Роджер двинулся к лагерю, оставив шерифа в покое, но тот, безоружный, бросился убийце на спину и даже сумел свалить его. Полицейский, схватив камень, наносил один за одним удары по голове маньяка. Но Роджер только крутил головой, он сбросил с себя шерифа и наступил ему ногой на горло, хрустнули позвонки — теперь уже никто не мог остановить его.

Томми притащил в лодку большой камень, обкрутил его цепью и надежно закрепил ее замком. Мэги подбежала к нему:

— Там ужасно! Он убил Полу! В домике воспитателей все в крови… Изувеченные трупы…

Многоголосый детский крик разорвал ночь — это мертвец-убийца ступил в детский корпус. Мэги сорвалась с места и побежала к детям.

— Стой! — кричал ей вдогонку Томми, — так ты ничего не сделаешь!

Но девушка не слушала его. Роджер обернулся ей навстречу, и дети испуганно затихли. Страшные руки потянулись к горлу девушки и сдавили его.

— Ублюдок! — кричал ему с берега Томми, — ты же пришел за мной, это меня ты искал! Иди сюда!

Убийца-мертвец выпустил еле живую Мэги и двинулся к озеру.

— Гнусная падаль! Иди ко мне! Или ты боишься?! — кричал Томми, уже садясь в лодку и отталкиваясь от берега.

Роджер, широко ступая, вошел в воду, он погружался, приближаясь к лодке, глубже и глубже. И вот уже его пластиковая маска исчезла под водой. Томми с петлею в руках оглядывался по сторонам — откуда может вынырнуть страшный убийца. Он отвернул крышку с канистры и разлил бензин вокруг лодки, чиркнул спичкой — поджег его. Вокруг лодки заполыхал огонь. И вот из этого огня вынырнул мертвец — его истерзанная выстрелами куртка горела. От тяжелого удара лодка раскололась пополам. Но Томми успел набросить ему на шею петлю. Увлекаемый тяжелым камнем Роджер опускался в толщу воды, увлекая за собой Томми.

Мэги и дети с ужасом смотрели на разыгравшуюся на воде трагедию. Вода в кольце огня бурлила. Но вот она стихла, и на поверхности показалось безжизненное тело парня. Мэги бросилась к озеру, и как ни удерживали ее дети, поплыла к обломкам лодки — лишь только корма возвышалась над водой и винт мотора рассекал воздух.

Мэги обхватила Томми за шею, но тут убийца-мертвец дотянулся до ее ноги и сжал мертвой хваткой щиколотку, увлекая девушку под воду. Мэги била второй ногой по слизкой руке убийцы.

На какое-то мгновение ей удалось вырваться, и когда рука снова схватила ее за ногу, девушка уже держалась за лодочный мотор — корма еще оставалась на плаву. Она опустила бешено вращающийся винт в воду, корма закрутилась на месте, и острые лопасти винта ударили Роджера в грудь. Вода окрасилась кровью, убийца дергался, а лопасти отрывали от его тела куски гнилого мяса, крошили кости.

Наконец, Роджер затих и выпустил девушку. Мэги подтащила Томми к берегу. На прибрежном песке их обступили дети. Они с интересом смотрели, что делает их воспитательница. А Мэги, припав губами ко рту Томми, делала ему искусственное дыхание. Веки парня вздрогнули и глаза открылись.

— Ура! — закричали дети. — Он жив! Ты спасла его!

Томми закашлялся и приподнялся на локтях, сел, Мэги, зарыдав, припала к его груди. Парень, напрягая память, смотрел на полыхающие обломки лодки, на догорающий на воде бензин. Мотор лодки еще работал, и корма крутилась среди пламени.

— Наконец-то, все кончено, Мэги, слышишь, все кончено, — прошептал парень.

— Да, слышу. Но не могу поверить, что это конец.

— Мы остановили его. Роджер мертв. Он успокоился навсегда, и он больше никогда не будет сеять смерть, никогда больше не будет убивать…

Дети принялись радостно хлопать в ладоши и бегать вокруг сидящих на песке Мэги и Томми. Парень и девушка со слезами на глазах смотрели на детей, которых им удалось спасти, вырвать из рук безжалостного мертвеца-убийцы.

Невероятно раздутое тело мертвеца-убийцы Роджера, обвитое длинными водорослями, обвешенное рачками и водяными червями, облепленное пиявками, медленно колыхалось в глубине Хрустального озера, прикованное мощной цепью к тяжелому камню. Только пластиковая маска выглядела, как новая. Ее не брала ни плесень, ни гниль, ее не мог уничтожить ни огонь, ни вода. Роджер в оцепенении ожидал того времени, когда снова сможет подняться из глубин озера, когда какой-нибудь безумец снова призовет его, и он восстанет из мертвых, неся с собой смерть, убивая всех на своем пути.