Глава 1

За утренним кофе будущая невеста выглядела так, словно сошла с картинки модного журнала «Вог». Пожалуй, лишь одна из гостей, Элизабет Энн Сэмсон, или попросту Бесс, с трудом скрывала смертельную скуку при хорошо знакомых ей и изрядно надоевших звуках: монотонном гуле голосов, дребезжании расписанных розами изящных кофейных сервизов из тончайшего фарфора, шуршании льняных салфеток и шелесте платьев. Думая о том, с каким удовольствием она променяла бы все эти звуки на шипение закипающего на костре кофе, который можно пить прямо из белой потрескавшейся кружки, Бесс едва заметно улыбалась. Но увы! Чудес не бывает. Ковбои не компания девушкам из высшего общества. Так считали все, и особенно ее мать, Гэсси. Поэтому Кэд Холлистер, который каким-то образом умудрился наскрести десять тысяч долларов и вложил их в последнюю затеянную ее отцом сделку с недвижимостью, так и не получил доступа ни в элегантную гостиную Сэмсонов, ни на вечера, куда его могла бы пригласить Бесс. Впрочем, при своей стеснительности Бесс и мысли не допускала о таком приглашении. К тому же Кэда она совершенно не интересовала. Он почти напрямик сказал ей об этом еще три года назад, и теперь, когда он появился, она даже взглянуть на него не смела. Но у любви свои законы. Отвергнутая, она расцветает пышным цветом. Бесс испытала это на себе. В конце концов Кэд не сказал и не сделал ничего такого, что заставило бы ее разлюбить его… Мысли Бесс прервала Найта Кейн.

— Поедешь с нами во время весенних каникул на Бермуды? — спросила она с улыбкой. — Мы хотим снять виллу и половить рыбу в открытом море.

— Не знаю, — ответила Бесс, стараясь не пролить кофе. — Все зависит от мамы.

— Неужели не можешь хоть раз поехать без мамы? — уговаривала Найта. — На нашем пляже отдыхают несколько преуспевающих бизнесменов, представляю, что с ними будет, когда ты появишься в бикини!

Найта была старше Бесс и не упускала возможности завести любовную связь с приглянувшимся ей мужчиной. Бесс еще не знала мужчин, и Найта, жалея девушку, хотела приобщить ее ко всем прелестям жизни. Но зря старалась. Единственный мужчина, которого Бесс хотела, или могла бы хотеть, был Кэд. Любой другой оказался бы просто его жалким подобием. К тому же она не была так хороша собой и сексуальна, как Найта, во что бы ни вырядилась, пусть даже в бикини. Темноволосая красавица Найта была страстной и очень общительной. Тонкая, стройная Бесс — застенчивой. Ее длинные, до плеч, каштановые волосы с золотистым отливом вились вокруг лица и бурным потоком струились по спине. Ее мягким карим глазам и смуглому цвету кожи позавидовала бы любая фотомодель, однако мужчины пасовали перед ее застенчивостью. В ней не было ни живости, ни изящества матери, не терпевшей конкуренции даже со стороны собственной дочери. Поэтому Бесс всегда оставалась в тени, умела поддержать разговор, но ни за что не завела бы его первой, обучалась французскому, хорошим манерам, искусству устроить званый обед, хотя предпочла бы скакать верхом рядом с Кэдом, объезжавшим стада телят на лугах Лэриета, скотоводческого хозяйства Холлистеров. Это было крупное, но далеко не современное и уж тем более не процветающее ранчо. За сто лет, с тех пор как один из предков Кэда приехал в Техас в поисках работы, а нашел рогатый скот, здесь ничего не изменилось.

— Я не могу поехать без матери, — возразила Бесс. — Она будет чувствовать себя одинокой.

— А почему бы ей с тобой не поехать, да еще твоего отца с собой не прихватить?

— У отца не бывает отпуска, — тихонько рассмеялась Бесс. — У него всегда полно дел. А в последнее время особенно. Он не перестает беспокоиться о своем проекте в области недвижимости, у него даже морщин прибавилось. Но мы все надеемся на успех его предприятия. А как тебе понравился Рио? — сменила тему Бесс.

В последующие десять минут Найта взахлеб рассказывала о своем знакомстве с итальянским графом в этом сказочном городе и о том, как нагишом купалась в его бассейне. Слушая Найту, Бесс лишь вздыхала, не разделяя ее восторгов. Она никогда не купалась нагишом, ни разу не спала с мужчиной, словом, не делала ничего, что так нравилось современным молодым женщинам. От всех этих прелестей она была так же далека, как монахиня. Она следовала всем указаниям матери, хотя порой сама этому удивлялась. И это ее послушание особенно раздражало Кэда. Гэсси делала с дочерью что хотела, и та беспрекословно ей подчинялась. Но даже не в этом было дело. Кэд просто не хотел Бесс. Она поняла это, когда ей исполнилось двадцать, три года назад. С тех пор ничего не изменилось. Гэсси рассчитывала на более выгодную партию для дочери и не скрывала, что Кэд ей не нравится. Почему? Этого Бесс понять не могла. Скорее всего потому, что Холлистеры жили в старом доме, без роскоши, с протертыми коврами и линолеумом, ездили в подержанных автомобилях, а сам Кэд носил грубую одежду и такие же грубые башмаки, распространяя вокруг запах телят и табака. Бесс же разрешено было общаться лишь с теми мужчинами, от которых пахло французским одеколоном, самым лучшим бренди и импортными сигарами. Бесс снова вздохнула. Она променяла бы всех этих лощеных франтов на Кэда, мечтая о его объятиях.

Бесс отсутствующим взглядом окинула гостиную. Утренний кофе лишь недавно вошел в традицию, и Бесс, уже несколько раз побывавшей на этих приемах, он казался таким же скучным, как и жалкое существование, которое ей приходилось влачить. Здесь пили кофе из старинных фарфоровых чашек, помешивая его серебряными ложечками, вели бесконечные разговоры о курортах, инвестициях, о последней моде, в то время как за безупречно чистыми, прозрачными окнами шла настоящая жизнь поросшего низким кустарником южного Техаса. Там люди зарабатывали себе на жизнь, отвоевывали у земли каждый клочок, боролись со стихией, носили старую одежду, ездили на старых грузовиках, а по субботам ходили в церковь.

Но этих, настоящих, людей Бесс видела лишь мельком. Интересно, бывала ли когда-нибудь в церкви Найта, не считая, разумеется, церемонии венчания, когда впервые выходила замуж? Первый брак, как и последующие два, окончился разводом. Сама Бесс раз или два ходила в церковь, но и там не могла обрести покой. Холлистеры были баптистами и посещали церковь, где священником служил дед Кэда. Несмотря на бедность, их семья пользовалась всеобщим уважением, и это, по мнению Бесс, стоило куда больше, чем счет в банке.

Несколькими минутами позднее Бесс выскользнула из дома, пошла к своему серебристому «ягуару» и села за руль. Только сейчас, опустившись на кожаное сиденье, она с облегчением вздохнула. По крайней мере здесь, вне досягаемости недреманного ока матери, она чувствовала себя спокойно. Так надоело торчать в четырех стенах!

Она было решила вернуться домой, но, доехав до поворота на грунтовую дорогу, которая вела к усадьбе Холлистеров, заметила трех телят. Они вырвались из загона и свободно разгуливали. Присмотревшись, Бесс обнаружила в изгороди дыру. Она поискала глазами всадника, но его нигде не было. Сворачивая на грунтовую дорогу, Бесс не хотела себе признаться в том, что сделала крюк не по необходимости, а в надежде увидеть Кэда. При нынешних сильно упавших из-за засухи ценах на скот потеря даже одного теленка оказалась бы для Холлистеров значительным убытком. Сено по-прежнему было на вес золота, стоял февраль, а обычно коровы Кэда телились месяцем раньше. И этих теляток наверняка произвели на свет мамы, проигнорировавшие программу Кэда на увеличение поголовья. Бесс про себя улыбнулась, подумав о том, сколько храбрости понадобилось этим коровам, чтобы принести на алтарь любви все расчеты хозяина.

Я глупею, сказала себе Бесс и свернула во двор, распугав попавшихся на пути цыплят. Она с любовью окинула взглядом обшитый вагонкой большой двухэтажный дом с длинной террасой, где стояли два кресла-качалки. Посидеть в них, и то изредка, хватало времени лишь у Элайз Холлистер, матери Кэда. У самого Кэда и его младшего брата Роберта дел было невпроворот. Средний брат, Грег, вел расходные книги. Деньги добывали Элайз и Кэд. Элайз подрабатывала шитьем, а Кэд выигрывал на родео. Он превосходно орудовал лассо, ловко набрасывая его на телят, и постоянно выигрывал на групповых состязаниях, а также был искусным объездчиком диких лошадей. Это беспокоило Бесс. В декабре на финальных национальных состязаниях по родео в Лас-Вегасе Кэд растянул сухожилие и несколько недель хромал. Не обходилось также без переломов и падений, на руках и груди остались шрамы. Но лишь благодаря этим дополнительным деньгам удавалось регулярно платить по закладным. После смерти отца управление ранчо перешло к Кэду, энергичному и деловому. Для своих тридцати четырех он выглядел слишком солидно, к Бесс относился сурово, однако чувства ее к нему остались прежними. Ничто, к сожалению, не могло их изменить.

Бесс вышла из «ягуара» и задержалась, чтобы погладить Лэдди, бело-черного колли, помогавшего мужчинам управляться со стадом. Хорошо, что Кэд этого не видел, иначе рассердился бы, потому что Лэдди был пастушьим псом, а не какой-нибудь болонкой. Кэду вообще не нравилось, когда Бесс проявляла особое внимание к чему бы то ни было в его владениях, и уж тем более к его персоне. Но внимание к телятам, думала Бесс, он должен оценить по достоинству.

Элайз Холлистер увидела Бесс из кухни и позвала ее. Бесс открыла дверь, представляющую собой раму, обтянутую сеткой, очень осторожно, потому что дверная пружина ослабла, к тому же сетка в одном месте порвалась. Линолеум на полу потрескался и выцвел. В сравнении с домом Сэмсонов жилище Холлистеров казалось лачугой, но сверкало чистотой благодаря неустанным заботам Элайз. Бесс чувствовала себя в Лэриете легко и непринужденно. Тот факт, что здесь не было привычной роскоши, ее нисколько не беспокоил. Зато он беспокоил Кэда. Правда, лишь в тех редких случаях, когда в доме появлялась Бесс. И тогда он разговаривал с ней грубее, чем обычно. Впрочем, Бесс почти не бывала в Лэриете с тех самых пор, как отец три года назад уговорил Кэда обучать ее верховой езде. Продолжалось это недолго. Стараниями Гэсси уроки, едва начавшись, тут же закончились. Учитель и ученица, хотя и по разным причинам, почувствовали облегчение, поскольку случилось это сразу после того, как Кэд попросил Бесс оставить его в покое, причинив девушке боль. Иногда она думала, что он жалеет о своем поступке. Ведь он не только обидел ее, но и напугал своей прямотой, граничащей с грубостью. Но в сердце Бесс не нашлось места для другого мужчины. Для нее существовал только Кэд. Единственный во всем мире.

Он приходил к ним для того лишь, чтобы переговорить с ее отцом, и его последний визит состоялся совсем недавно. На этот раз что-то новое появилось в его поведении. Высокомерие Гэсси чаще всего его не трогало. А вот на Бесс он смотрел как-то по-другому.

Но почему все-таки он не желал видеть ее в Лэриете? Быть может, стеснялся, что она станет сравнивать его более чем скромное жилище со своим роскошным домом? Это было бы странно. Ведь Кэд не хотел иметь с ней ничего общего. К тому же она не могла представить себе Кэда в другой обстановке. Здесь он чувствовал себя просто великолепно, оставаясь тайной даже для собственной матери.

Элайз Холлистер уже поседела, но была все еще стройной и по-своему изящной. Резкие черты лица смягчали карие добрые глаза и всегда готовая появиться на лице улыбка. На ней было платье из набивной хлопчатобумажной ткани с длинными рукавами, и когда, потянувшись за полотенцем, чтобы вытереть руки, она обратилась к Бесс, глаза ее весело блеснули.

— Хэлло, Бесс, — приветствовала она девушку так тепло, словно увидела вернувшуюся после долгой разлуки дочь. — Каким ветром вас занесло к нам?

— Кэд не заметил дыру в изгороди, и теперь несколько телят разгуливают у дороги. Вот я и заехала, чтобы вас предупредить. — Бесс покраснела, подумав о том, что эта милая добрая женщина видит ее насквозь и, конечно же, догадалась о ее истинных намерениях.

— Как это любезно с вашей стороны! — с улыбкой произнесла Элайз и добавила: — Вы сегодня отлично выглядите.

— Благодарю вас. Я прямо с утреннего кофе, — с напускным пренебрежением ответила Бесс. — Одна из маминых подруг выдает дочь замуж, и мне пришлось пойти к ним на прием. — Бесс поморщилась. — Это вместо того, чтобы проехаться верхом. Мама запрещает мне скакать на лошади, боится, что я свалюсь и переломаю себе кости.

— Вы отлично держитесь в седле, — сказала Элайз. В ее устах это было комплиментом, потому что сама она держалась в седле не хуже любого ковбоя на ранчо.

— Ну что вы! — воскликнула Бесс. — До вас по крайней мере мне далеко. — Девушка со вздохом обвела взглядом чистую, светлую кухню. — А как замечательно вы готовите! Только позавидовать можно. Ведь я даже не умею вскипятить воду. Стоит мне проскользнуть на кухню, чтобы хоть чему-нибудь поучиться у Мод, как мама начинает меня ругать.

— Я очень люблю готовить, — осторожно проговорила Элайз, уклонившись от прямого ответа, чтобы ненароком не обидеть Бесс невпопад сказанным замечанием о Гэсси. — Всю жизнь этим занималась. Еда — самое главное, по крайней мере для моих сыновей. Хорошо, если оставят мне за обедом хоть цыплячью косточку. — Элайз рассмеялась.

— Ну, мне, пожалуй, пора, — сказала девушка.

Элайз внимательно смотрела на Бесс, такую юную и милую.

— Кэд вместе с несколькими парнями отправился проверить последний отел. Некоторые малыши появились на свет слишком рано. И все из-за того, что быков подпускают к коровам преждевременно.

— Теперь у него прибавится работы, — проговорила Бесс. — Телята, которых я видела у дороги, видимо, тоже недавно родились.

Элайз кивнула.

— Пошлю Робби за Кэдом, — сказала она. — Спасибо, что заехали. Может быть, чашечку кофе с кексом?

— Я бы с удовольствием, — ответила Бесс, — но мне необходимо вернуться к полудню, иначе мама поднимет на ноги всю полицию. Большое вам спасибо.

Она залезла в свой «ягуар», дала задний ход и выехала на дорогу, которая вела к шоссе, напряженно всматриваясь в горизонт в надежде увидеть Кэда. Она понимала, что это невозможно, но еще долгое время продолжала искать его глазами. Понимала она также, что встреча с ним не принесла бы ей ничего хорошего, если бы даже произошло чудо и он воспылал к ней тайной страстью. Слишком велика была ответственность за Лэриет, чтобы он позволил себе обзавестись женой. Он должен заботиться о матери и братьях, управлять имением, где много земли и скота. И нет на свете женщины, ради которой он мог бы пренебречь всем этим.

Проезжая мимо все тех же телят, Бесс подумала, что было бы хуже, если бы они стояли прямо на дороге. Надо надеяться, что Робби найдет их и сообщит Кэду. Так обидно, что она не застала Кэда дома. На губах Бесс блуждала улыбка, когда она предалась своим обычным мечтам о Кэде: он сжимал ее в объятиях, а устремленный на нее взгляд его карих глаз был полон любви. Как не похожи ее мечты на действительность! И так будет всегда. До самой старости, подумала Бесс. Если однажды ей не посчастливится упрятать свою чересчур бдительную мать в мешок из-под кукурузы, а мешок закинуть на чердак.

Не успела Бесс улыбнуться этой мысли, как заметила движение в траве за обочиной дороги и притормозила. В траве лежал теленок. Наверное, подраненный. Не оставлять же его здесь. Бесс съехала на обочину, выключила двигатель и, выйдя из автомобиля, стала думать, что делать дальше.

 

Глава 2

Зимой линия горизонта в Техасе, насколько хватало глаз, поражала своим унылым однообразием. Поэтому всадник на большом гнедом коне мог спокойно наслаждаться одиночеством. Оно не покидало его вот уже несколько лет, отступая лишь в периоды редких приступов тупой боли, от которой невозможно было избавиться. Вдруг в том месте, где он рассчитывал найти своих заблудившихся телят, всадник заметил блестящий серебристый «ягуар» и, прищурившись, рассматривал его. Скорее всего этот шикарный автомобиль возвращался от его дома. Вряд ли Гэсси Сэмсон снизойдет до того, чтобы сообщить Кэду о заблудившихся телятах. Это больше похоже на ее дочь. Он сделал все, чтобы прекратить их встречи, причем так грубо, что до сих пор его мучили угрызения совести. Однако забыть ее не смог, и она все чаще всплывала в его памяти. Может, не следовало отваживать Бесс и мучить и себя и ее? Но это было бы просто безумием. Он беден, она богата. Ему нечего предложить ей, кроме короткой любовной связи. Но Бесс никогда бы не пошла на это. Да и сам он тоже. Его принципы и нравственные устои не позволили бы ему обесчестить девушку ради собственного удовольствия. Он хотел, чтобы все было по-честному, как положено, а раз это невозможно, то лучше не связываться. Было и еще одно препятствие. Его бешеный темперамент. Он наверняка испугал бы Бесс. Исковеркал бы ее нежную душу. Сама мысль об этом угнетала Кэда, усугубляя его одиночество. Такой доброй и нежной, как Бесс, Кэд никогда не встречал, не считая, разумеется, его собственной матери. Эта девушка, казалось, была рождена для жизни в доме с изящными белыми колоннами, белыми оградами, конюшнями и красными надворными постройками. В один прекрасный день она найдет мужчину, вписывающегося в ее элегантный мир, богатого, способного осыпать ее бриллиантами, завалить мехами и вконец избаловать. С Кэдом же ей пришлось бы жить в тяжелом труде, к которому она не привыкла. И не сможет привыкнуть. Кэд пригнулся над лукой седла и внимательно следил за Бесс, которая вышла из машины и направилась к теленку. Боже, ужаснулся Кэд. Зачем она это делает? Ведь она испачкает свое красивое и наверняка очень дорогое зеленое платье, к тому же вряд ли корове-матери понравится, что кто-то приблизился к ее чаду, и она может напасть на Бесс. Седло слегка заскрипело под тяжестью его тела, когда он пустил лошадь вскачь, и он поморщился от боли в левой ноге. Кэд выиграл главный приз в финале национальных состязаний по родео в Лас-Вегасе, но растянул сухожилие в соревновании по объездке диких лошадей и теперь надеялся полностью восстановить форму до начала родео в Сан-Антонио.

Многие управлялись со скотом и лошадьми не хуже, чем он. Слишком многие. От него целиком зависели и мать, и оба брата, как, впрочем, и их способность платить по закладным, что и в лучшие-то времена было делом нелегким. Отец всю жизнь мечтал превратить Лэриет в настоящее имение, но так и не осуществил своей заветной мечты и, наделав кучу долгов, десять лет назад отошел в мир иной. И до сих пор Кэду не удавалось расплатиться с кредиторами. Кэд уже приблизился к Бесс настолько, что мог видеть ее лицо. На нем было выражение тревоги, как и в те моменты, когда, обиженная матерью, она уходила из дому и долго бродила по поросшей низким кустарником техасской земле к югу от Сан-Антонио. Гэсси, эгоистичная и своенравная, обращалась со своей единственной дочерью, словно с рабыней. Кэд был тому свидетелем не один год и испытывал к Гэсси отвращение, смешанное с презрением. Но ужаснее всего было то, что Бесс, казалось, примирилась с таким положением и даже не пыталась его изменить. В свои двадцать три Бесс была робкой и застенчивой, как совсем юная девушка. И если где-нибудь появлялась с матерью, старалась не привлекать к себе внимания. Таким образом на первом плане всегда оказывалась Гэсси. Бесс была ее тенью. В этот момент девушка стояла на коленях перед теленком, и Кэд пустил лошадь в галоп, чтобы она его заметила. Однако это произошло, лишь когда он подъехал почти вплотную. Бесс выглядела растерянной, одинокой, даже испуганной. Лицо без следов какой бы то ни было косметики обрамляли длинные распущенные волосы, каштановые с золотистым отливом. В ее карих глазах, казалось, отражалась сама душа. Кожа была кремового цвета. Лицо — овальное, с выражением нежности и доброты. А фигура такая, что заставила однажды Кэда напиться. Она никогда не выпячивала свою красоту, но только слепой мог не увидеть совершенства ее форм: полные груди, тонкая талия, округлые бедра и длинные стройные ноги. Мать умышленно не побуждала Бесс извлекать дивиденды из своих активов, видимо, боялась конкуренции, потому что одним своим присутствием Бесс напоминала ей о ее возрасте.

Когда Кэд очутился рядом с Бесс, контраст между ними стал особенно разительным. Настоящая леди и неотесанный парень, светская девушка и ковбой с примесью индейской крови племени команчи, которого в дом Сэмсонов впускали в заднюю дверь, когда отец Бесси нанял его для обучения Бесс верховой езде. Кэд до сих пор вскипал гневом, стоило ему вспомнить о том, как быстро прекратились эти уроки. И опять-таки из-за Гэсси. Сколько он себя помнил, почти все его беды случались из-за нее. В том числе и безвременная кончина его отца. Вряд ли Гэсси рассказала об этом дочери, к тому же Бесс была слишком мала и наверняка все забыла. Зато Кэд не забыл, потому что разница между ними была в одиннадцать лет.

Как только Бесс увидела Кэда, предмет своих мечтаний, сердце ее едва не выскочило из груди и, чтобы совладать с охватившим ее волнением, она крепко стиснула зубы. Его неожиданное появление потрясло девушку, хотя именно за этим она и ехала в Лэриет.

Что испытывал сейчас Кэд, было известно только ему. Он никогда не выдавал своих чувств. И только однажды выплеснул на Бесс все свое презрение, обдав ее холодом и оттолкнув от себя, дав понять, что она достойна лишь насмешки. Бесс понимала, что у него нет ни желания, ни времени общаться с девицами из светского общества, но его презрение распространялось даже на Гэсси, а уж она, Бесс в этом была уверена, не причинила Кэду никакого вреда.

Бесс не решалась посмотреть в его холодные черные глаза, сверкавшие из-под широких полей ковбойской шляпы, когда он прямо перед ней осадил лошадь. Кэда нельзя было назвать красивым, его лицо, хоть и выразительное, было каким-то угловатым и широким, брови слишком густыми, нос непомерно большим, а губы чересчур тонкими, что являлось признаком злости. Зато сложен он был идеально. Широкие плечи, узкие бедра, длинные стройные ноги. Такого великолепного, близкого к совершенству тела Бесс еще никогда не видела. Кэд выглядел гибким и тонким, и только в движениях проявлялись его поистине могучая сила и мужественность. Ей стыдно было вспомнить то, что произошло между ними, особенно его презрение и гнев, которые, казалось, до сих пор не исчезли.

— Я заезжала к вам предупредить, что телята убежали из загона, — проговорила Бесс запинаясь, как школьница на экзамене. — А когда возвращалась, увидела этого…

Кэд легко соскользнул на землю и, стараясь не повредить больную ногу, опустился на корточки возле белого с рыжими подпалинами теленка.

— К нему лучше не приближаться, если рядом его мать, — не поднимая глаз, предупредил он Бесс, уверенно ощупывая животное в поисках раны или ушиба. — Комолых коров я не держу. Они все с рогами и при необходимости пускают их в ход.

— Я знаю, — кротко отозвалась Бесс. — Ну, как она, в порядке?

— Это не она, а он, и ему плохо. Видно, что-то с кишечником. — Кэд поднялся с колен и обеими руками осторожно поднял теленка. — Возьму его с собой. Спасибо, что остановились возле него, — поблагодарил Кэд, так и не удостоив ее даже беглым взглядом.

Бесс последовала за ним.

— Может быть… подержать его, пока вы будете садиться на лошадь? — неуверенно предложила она.

Он подошел к своему гнедому коню, и, когда обернулся, глаза его блеснули от удивления.

— Подержать? В таком платье? — спросил он, оценивающе оглядев тонкую фигурку Бесс. — Насколько я понимаю, оно шелковое? А вы подумали о том, что, когда вернетесь домой, от вас будет пахнуть теленком, а то и чем-нибудь похуже? Ведь у него разорваны кишки.

— Ну и что? — улыбнулась девушка. — Я люблю телят.

У Кэда на скулах заиграли желваки.

— Больных и заблудившихся, — добавил он. — Отправляйтесь домой, Бесс. Вам не пристало бродить в такой глуши и ездить по всяким ранчо. Вы должны проводить время в более приятных местах. — Кэд осторожно положил теленка перед лукой, легко вскочил в седло и взялся за повод. Бесс буквально пожирала его полными отчаяния глазами. Его глаза потемнели, когда он встретил ее взгляд, и Кэд, прищурившись, повторил:

— Поезжайте домой, Бесс. — Это прозвучало грубее, чем ему хотелось бы, потому что вид ее внушал ему опасения.

Бесс тихо вздохнула:

— Все в порядке, Кэд. — Она повернулась и, опустив голову, направилась к машине.

Он посмотрел ей вслед с таким выражением лица, которое могло бы многое сказать даже такому невинному созданию, как Бесс, и, не произнеся больше ни слова, поскакал в сторону Лэриета. Бесс хотелось смотреть на Кэда, пока он не исчезнет из виду, но она и без того задержалась. Господи! Как она любит его… От этого чувства, пожалуй, ей никогда не избавиться. Видит Бог, он не хочет ее, а она продолжает биться головой о каменную стену его сердца. В полном изнеможении, совершенно убитая, она села за руль. Если бы у нее хватило мужества дать ему отпор, возможно, он изменил бы к ней отношение. Ее смирение ему отвратительно. Это ясно. А ведь от природы Бесс не была слабохарактерной. Но ей внушали с детства, что настоящей леди не пристало показывать свой норов. Особенно старалась Гэсси.

Вконец подавленная, Бесс вывела машину на дорогу. Что толку, что она красива и хорошо воспитана? Жизнь ее мертва, словно попавшая под колеса змея. Окутана мраком, без малейшей надежды на проблеск. А сама она не что иное, как неудачная копия собственной матери.

Вернувшись, Бесс застала отца дома и вдруг заметила, как сильно он состарился.

— Я думала, вы до завтра пробудете в Далласе, — сказала ласково Бесс, обнимая отца. Кареглазый, с сильной проседью в волосах, он был ненамного выше Бесс. Энергичный, веселый, настоящий живчик.

— Я так и рассчитывал, — ответил отец, — но обстоятельства изменились. Только не спрашивай, что случилось, я все равно не скажу, — добавил он, едва она открыла рот, чтобы заговорить. — Все обойдется.

— Что-нибудь с бизнесом? — пробормотала Бесс.

— Как всегда, ты же знаешь. — Он ослабил узел галстука и обвел взглядом черно-белый мраморный пол, который вел к устланной ковровой дорожкой лестнице. В вестибюле висела хрустальная люстра от Уотерфорда, а по обе стороны коридора располагались обставленные со вкусом комнаты. — Боже мой. Дела с каждым днем идут все хуже. И труды мои и старания напрасны. Знаешь, Бесс, порой хочется все бросить, уехать в Африку, поселиться в хижине среди джунглей и кататься на слоне.

— В Африке неспокойно, большую часть джунглей пожрали слоны, а маленьких слонят вывозят в другие страны, чтобы проверить, смогут ли они прожить в регионах с достаточными запасами растительности, — не упустила случая просветить отца Бесс.

— Ох уж этот твой проклятый журнал «Нэшнл джиогрэфик спешелз»! — проворчал отец. — В таком случае запишусь в команду Жака Кусто и его сына и вместе с ними стану изучать моря и океаны.

— У него теперь новый парусник, он называется…

— Я вот скажу матери, что ты не явилась к кофе! — пригрозил отец.

Бесс рассмеялась:

— О'кей, больше не буду. А где она, кстати?

— Наверху. Наряжается. Я собираюсь взять ее с собой в Сан-Антонио на ленч. — Он взглянул на часы. — Если, конечно, она когда-нибудь закончит свои сборы.

— Она все еще красива, — напомнила Бесс отцу. — А красоту нужно беречь.

— Только этим я и занимаюсь почти четверть века, — заметил он. — В будущем году отпразднуем серебряную свадьбу. Несмотря на расточительность твоей матери, это было хорошее время. Надеюсь, у меня и дальше хватит денег на ее любимые бриллианты, — усмехнулся он, но глаза его оставались печальными. — Нас ждут трудные испытания. Я только что решился на одно из самых рискованных дел за всю мою финансовую карьеру, и если потерпим крах, даже представить невозможно, что с нами будет.

В голосе отца звучала тревога, и Бесс нахмурилась:

— Я могу чем-нибудь помочь, папа?

— Господи, конечно, нет, дорогая. Спасибо тебе за заботу.

— Мама тоже беспокоится о ваших делах.

— По-своему, — согласился он. — Поначалу я думал, что она любит меня, а не только мои деньги. Потом согласился на дружбу. Наш брак не самый счастливый, но, поверь, моей любви хватало на двоих. Я и сейчас ее люблю, — добавил он с теплой улыбкой.

Бесс посмотрела на отца своими большими карими глазами:

— Найта приглашает меня поехать с ней на Карибские острова.

— Мать этого не переживет, ее хватит удар.

— Да, знаю. Впрочем, мне и самой не хочется ехать.

Фрэнк Сэмсон поморщился:

— Решай сама, как тебе поступить. Мать, к сожалению, не понимает, насколько она деспотична. Обращается с тобой, словно с куклой, а ты терпишь. — Отец назидательно указал своим сухим пальцем на дочь. — Ты уже взрослая. Не позволяй ей собой командовать.

— Она желает мне добра, — неуверенно произнесла Бесс.

— Все имеет свои пределы, — продолжал отец. — Родители обязаны понимать это, иначе могут навредить детям.

— Со мной пока такого не случилось, — возразила Бесс, хотя не смогла бы утверждать, что в некотором смысле это не совсем так. Мать была бы в шоке, узнай она, как сильно желает Бесс Кэда.

— Куда это ты запропастилась? — ворчала Гэсси Сэмсон, спускаясь с лестницы в элегантном кремовом костюме из шерстяного трикотажа с розовой отделкой. Ее прическа, как и макияж, была безупречна. В юности Гэсси Сэмсон некоторое время подвизалась в театре на второстепенных ролях, однако держала себя на сцене как звезда первой величины.

— Я заезжала в Лэриет сказать Элайз о том, что у них из загона сбежало несколько телят, — объяснила Бесс.

Гэсси сердито сверкнула на дочь своими зелеными глазами:

— Кэд, конечно, был дома?

— Нет, его не было, — спокойно ответила Бесс.

— Держись подальше от этого человека, — с нескрываемой досадой сказала Гэсси. — Нечего общаться с простым ковбоем…

— Он способный и умный парень с большими возможностями, — возразил Фрэнк, одной рукой обнимая жену. — Так что напрасно вы на него ополчились. Что было, то было. И прошлое лучше забыть.

Гэсси покраснела и снова метнула гневный взгляд на Бесс, затем бросила Фрэнку:

— Прошлое тут ни при чем. Поехали?

После заявления матери Бесс стала мрачной, как никогда. В каком-то смысле ее родители оставались для нее тайной, особенно мать, но Бесс не была любопытной. Она улыбнулась, помахала родителям на прощание рукой и поднялась к себе, намереваясь переодеться.

В ту ночь она случайно услышала, как спорили родители из-за денег, и хотя разговор был короткий, он не шел у Бесс из головы. А вечером следующего дня к отцу пришел какой-то человек.

— Кто это? — спросила Бесс у матери.

— Не знаю, дорогая, — раздраженно ответила та. — Вот уже два дня твой отец в ужасном настроении. Рвет и мечет, сам на себя не похож. Не знаю, в чем дело, но что-то неладно.

— А вы не могли бы спросить его об этом?

— Уже спрашивала. Он ничего не сказал, только пристально посмотрел на меня. Завтра вечер в Ривер-Грил. Хочешь пойти с нами? — предложила ей мать. — Там будут Мерилы с сыном Грейсоном.

— Грей очень мил, но я не собираюсь вешаться ему на шею, если не возражаете, — тихо ответила Бесс. — Меня не интересуют богатые женихи.

— Но ты могла бы там просто развлечься, — улыбаясь, уговаривала ее Гэсси. — И не упрямься. Полакомишься своими любимыми морскими деликатесами. К тому же Грэй только что вернулся из Европы, где провел целый месяц. У него полно впечатлений. Наденешь новое платье из серого крепа и лисье боа, которое я подарила тебе на Рождество. Ведь оно превосходно, не правда ли?

— Но, мама…

— А сейчас, дорогая, попроси Мод принести кофе. Может быть, к нам присоединится и отец со своим гостем, — добавила Гэсси, небрежно похлопав Бесс по руке. Девушка вышла. Ей не хотелось пререкаться с матерью, но она понимала, что так вечно продолжаться не может и настанет день, когда она взбунтуется. И тогда с невыносимой опекой матери будет покончено. Отец прав. Странно только, что в этом вопросе он разделяет мнение Кэда. Вряд ли во время деловых разговоров с отцом Кэд затрагивал такие личные темы, как деспотичное отношение матери к Бесс. Впрочем, кто знает?

Бесс возвращалась из кухни, погруженная в свои мысли, когда увидела бежавшую ей навстречу Гэсси, задыхавшуюся, с безумным взглядом.

— Посетитель ушел, а Фрэнк заперся в кабинете и не открывает! — вопила женщина. — Бесс, случилось что-то ужасное!

— Но что могло…

В этот момент раздался выстрел, и обе застыли на месте. Но в следующий миг Бесс помчалась через холл к кабинету и принялась колотить в дверь кулаками и ногами.

— Папа! — Она долго кричала, потом повернулась к Гэсси. — Надо вызвать полицию!

— Полицию? — Гэсси побледнела, но не двигалась с места.

Тогда девушка кинулась к телефону, трясущимися руками полистала справочник, нашла нужный номер, набрала и сообщила о случившемся дежурному полиции.

Не прошло и нескольких минут, как завыли полицейские сирены и начался сущий кошмар. Дверь кабинета наконец взломали. Бесс бросила взгляд на лежавшего в луже крови отца и, почувствовав приступ тошноты, побежала в ванную. Еще до приезда полиции Гэсси поднялась к себе, и Бесс, выйдя из ванной, вызвала по телефону доктора, потому что мать была в шоке.

Остаток вечера прошел в какой-то мутной мгле, состоявшей из боли, горя и тупого оцепенения. Бесс терпеливо отвечала на вопросы, но стоило ей увидеть внезапно появившегося Кэда, как она не выдержала и закричала. Кэд выпроводил полицейских, подхватил Бесс своими крепкими руками и понес вверх по лестнице, в ее комнату. Девушка бормотала что-то бессвязное и дрожала от страха.

— Полиция!.. — хрипло шептала она.

— Я обо всем позабочусь, — сказал Кэд, укладывая Бесс на постель. Он снял с нее туфли, укрыл ее простыней. — Постарайтесь уснуть. Доктор у вашей матери, и, как только освободится, я пошлю его к вам.

— Он убил себя, — выдохнула Бесс.

— Не волнуйтесь, все образуется, — утешал ее Кэд, видя, как она побледнела. — Позовите, если понадоблюсь, я буду рядом, пока вы не уснете.

Бесс коснулась его лица непослушной рукой, и из глаз ее хлынули слезы.

— Спасибо вам.

Кэд сжал ее руку и тотчас же вышел.

— Я отлучусь на несколько минут.

Пришел доктор и, бормоча слова утешения, дал ей снотворного. Бесс словно в тумане вспоминала встревоженный взгляд Кэда и очень скоро под действием снотворного уснула. А когда проснулась, посторонних в доме уже не было. Голова разламывалась от боли, время от времени Бесс разражалась рыданиями и пригоршнями глотала успокоительные таблетки. Подумав о том, что головные боли у нее наследственные, Бесс представила себе, какие мучения ждут ее в будущем.

Кэд не вернулся. Но почему? Ведь вчера вечером он был здесь. Должно быть, почувствовал, что Гэсси не в восторге от его присутствия.

— Я рада, что ты проявила столько мужества, Бесс, — хлюпая носом, проговорила Гэсси, когда они сидели в гостиной. А я просто обезумела.

— Я тоже. Зато Кэд не растерялся, — тихо прошептала Бесс. — Отнес меня наверх и вызвал доктора. Мне было так плохо.

— Ты хочешь сказать, что этот человек провел ночь в моем доме? — воскликнула Гэсси. — Это возмутительно! Я не желаю его здесь видеть!

— Теперь не время для истерик, мама, — спокойно заметила Бесс. — Я не могла вникнуть во все подробности, а Кэд смог. Что бы вы о нем ни думали, папе он нравился, и они были друзьями. — Бесс содрогнулась при мысли о том, что Кэд, как и она, видел отца, лежавшего в луже крови. Он любил Фрэнка. — Почему он это сделал? — хриплым голосом спросила Бесс. — Почему? Не понимаю, что произошло. Папа был таким рассудительным и сильным…

— Очень скоро мы все узнаем, — заметила Гэсси. — А теперь раздобудь мне немного кофе, дорогая, пожалуйста. Мы посидим и поговорим.

После ленча пришел их поверенный, Дональд Хьюз, и сообщил о том, что их ждало на следующий день после похорон, при оглашении завещания. К счастью, Кэд с помощью Дональда организовал и похороны.

Потрясенная Бесс внимательно слушала тихий голос поверенного. Мать то бледнела, то краснела, то лицо ее приобретало серый оттенок.

— Каково же теперь наше положение? — запинаясь спросила Гэсси.

— Вы банкроты, — осторожно ответил Дональд. — Инвестиционный проект, в который позволил себя вовлечь ваш муж, оказался мошенническим. Преступники уже выехали из страны и недосягаемы для правосудия. Фрэнк вложил в эту аферу все, что имел, вместе с десятью тысячами долларов Кэда. При этом он, к несчастью, гарантировал Кэду возвращение денег до последнего цента. Сожалею, но все вполне законно. И боюсь, вы ничего не сможете сделать.

Гэсси, как и следовало ожидать, упала в обморок.

Бесс неподвижно сидела, вперив взгляд в адвоката, не произнося ни слова, пытаясь осмыслить эту ужасную новость. Отца вовлекли в какую-то незаконную сделку, он обанкротился. Потерял все, что имел, подвел друзей и поэтому застрелился.

На этот счет сомнений не возникало. Долги Фрэнка повисли теперь на Гэсси и Бесс, и они, по сути дела, остались нищими, потеряли все, в том числе и дом, что было особенно страшно, потому что предстояло начать все с нуля. Бесс смотрела на мать как-то отстраненно, думая о том, что Гэсси выглядела красавицей даже в обмороке. Девушке тоже хотелось упасть в обморок, а придя в себя, обнаружить, что все это ночной кошмар. Однако Дональд был так же реален, как и лежащая в обмороке мать и сама по себе ситуация. Проблемы только начинались. И Бесс это хорошо понимала.

 

Глава 3

К вечеру волнение Бесс немного улеглось, хотя Гэсси ни на минуту не оставляла ее в покое. Девушка хорошо понимала, что, когда шок пройдет, станет еще хуже, и не переставала думать о том, как справиться с навалившимися на нее заботами.

Пошел снег. Падавшие с неба хлопья медленно укрывали землю белым покрывалом, вызывая чувство, близкое к благоговению, но Бесс не замечала окружающей красоты. И встрепенулась, лишь когда в подъездной аллее, сверкнув фарами, появился хорошо знакомый ей старый пикап. Кэд. Сама не зная почему, Бесс чувствовала, что он вернется.

— Кто там, Бесс? — услышав шум мотора, спросила Гэсси, обернувшись к дочери с лестничной площадки.

— Это Кэд, — ответила Бесс, уверенная в том, что мать снова взорвется.

— Опять он? — устало переспросила Гэсси. — Наверняка явился за своими деньгами.

— Вы же прекрасно знаете, что это не так, — спокойно возразила Бесс, — просто он пришел навестить нас. Неужели вы не питаете к нему никакой благодарности за все, что он сделал для нас? Ни вы, ни я не смогли бы организовать похороны.

— Да, я благодарна ему, — призналась Гэсси, утирая слезы. — Но так трудно быть благодарной Кэду… Хотя с тех пор прошло много лет, я не забыла, сколько неприятностей он причинил нам. Ведь мы с Элайз когда-то были подругами, ты же знаешь. А потом разошлись, и все из-за Кэда. Но все это дела прошлые, что о них вспоминать? Пойду к себе, дорогая. Не хочется с ним встречаться. По крайней мере сейчас.

Бесс с жалостью смотрела на мать. Какой усталый и измученный у нее вид! Отныне жизнь ее станет невыносимой. Самоубийство Фрэнка Сэмсона потрясло не только его семью, но и все техасское общество. Он никогда не был замешан ни в одной скандальной истории и стал жертвой мошенничества. И к нему, и к его семье Кэд питал самые добрые чувства. Бесс слегка отодвинула тюлевую занавеску и влюбленными глазами смотрела на выходившего из машины человека, чувствуя себя счастливой оттого, что видит его. Она попыталась собрать рассыпавшиеся по плечам золотистые, как мед, волосы в конский хвост, но не смогла и пальцем пошевельнуть, завороженная видом Кэда. При нем она испытывала радостное возбуждение, восторг, он словно расцвечивал ее унылую, серую жизнь яркими красками. Воспитанная отцом в строгих правилах, Бесс в свои двадцать три года оставалась наивной и чистой. И Кэд, выросший в баптистской семье и тоже воспитанный в строгости, даже помыслить не мог о том, чтобы ее соблазнить. Он просто старался ее не замечать.

Но при этом она занимала в его мыслях достаточно много места. Кэд не был похож на своих младших братьев, Роберта и Грега, которых Бесс очень любила. Он никогда не флиртовал с ней, никуда не приглашал. Он просто не стал бы этого делать, потому что ему нравились девушки совсем другого типа, о чем однажды он ей сказал напрямик. Бесс не могла без стыда вспоминать о своем робком порыве тем летом, когда он обучал ее верховой езде, и о его реакции на этот порыв.

Бесс просто не представляла себе, как они с матерью, взбалмошной и расточительной, расплатятся с долгами. Ведь Кэд по вине Фрэнка потерял довольно крупную сумму денег. «О, папа, — думала Бесс с горькой улыбкой, — какую беду ты на нас навлек…» Она жалела этого измученного человека, оказавшегося неспособным вынести несчастье, которое он принес семье, и слишком любила, чтобы осудить за это. Тяжело было сознавать, что он не нашел другого выхода.

Кэд шел быстро и уверенно, несмотря на ураганный ветер. Ничто не могло помешать ему в его решении осуществить задуманное. Глядя, как он приближается к входной двери, Бесс не в силах была унять бившую ее дрожь. Полы его поношенного темного дождевика касались высокой травы, на широкие поля серой ковбойской шляпы падали, тая, снежинки. Шаг у него был широкий, размашистый, и, когда он вошел в полосу света, падавшего от веранды, Бесс уловила холодный блеск его темных глаз на сильно загоревшем мужественном лице.

У Кэда был выпуклый лоб, а прямой нос и губы — как у греческих статуй. Образ дополняли широкие скулы и черные глаза. Волосы, тоже черные, были густыми и прямыми, аккуратно подстриженными и гладко зачесанными. От него веяло мужской силой, чему способствовали высокий рост и крепкие длинные ноги. Даже в старой одежде и измятой широкополой шляпе он выглядел просто великолепно, и Бесс не в силах была оторвать от него восхищенный взгляд. Кэд не был богат, но Бесс это нисколько не трогало. Камнем преткновения была откровенная неприязнь к нему ее матери, а также безразличие самого Кэда к девушке. Она до сих пор не могла себе простить, что однажды не сдержала своих чувств, а Кэд наверняка принял ее страстный порыв за обычное кокетство. Само воспоминание об этом было невыносимо.

Мысли Бесс были прерваны появлением Кэда, который навис над ней, когда она подошла к дверям встретить его. Он, прищурившись, внимательно посмотрел на Бесс, одетую в бледно-зеленое шелковое платье. В ее больших карих глазах застыла печаль.

Это не могло оставить равнодушным Кэда.

— Впустите меня, Бесс, — тихо проговорил он.

Бесс тут же повиновалась. Голос Кэда звучал властно, хотя он редко его повышал. И если бы даже совершил головокружительный ковбойский прыжок, то разговор его по-прежнему оставался бы спокойным. Суровым Кэда сделала жизнь. Коулмен Холлистер не баловал старшего сына, чего не скажешь о младших. Кэд был первенцем. Отец готовил его к тому, чтобы со временем передать ему ранчо. Деньги, выигранные на состязаниях в родео, Кэд вкладывал в хозяйство.

Войдя в вестибюль, Кэд не снял шляпу. Он умел скрывать свои чувства, но характер никуда не спрячешь. На Бесс он смотрел совершенно бесстрастно, но от него не укрылось, что выглядит она измученной. Видимо, Гэсси превратила ее жизнь в сущий ад. Девушка зарделась от смущения, и ее овальное личико с маленьким, классической формы носом и красиво очерченными губами выглядело сейчас особенно привлекательным. Он не выразил Бесс сочувствия, хотя очень жалел ее. И очень хотел. Как всегда. Но запрещал себе даже думать об этом.

— Где ваша мать? — спросил он.

— У себя. Лежит в постели. — Бесс уже съела помаду с нижней губы и теперь принялась за верхнюю. При Кэде она чувствовала себя совсем маленькой девочкой.

— А вы как? — Он по-прежнему не спускал с Бесс мрачного оценивающего взгляда, который так ее волновал.

— Со мной все в порядке. Благодарю вас за то, что вы для нас сделали. От себя и от мамы.

— От мамы? Возможно ли это? Кстати, моя мама и наши соседи прислали вам обед и ужин на завтра. У нас так принято, так что не отказывайтесь. Мы не перестанем уважать вас только потому, что вы лишились денег.

— У нас и в самом деле нет денег, — печально улыбнулась Бесс. — Уже нет.

— Да, знаю.

Совершенно подавленная, она подняла глаза на Кэда:

— Полагаю, вам известно и то, что мы потеряли все имущество. Теперь у нас одна забота: расплатиться с вами и с другими инвесторами. Надеюсь, на это у нас хватит денег.

— Я пришел не за деньгами, — тихо ответил Кэд. — Просто хотел узнать, не могу ли я быть вам еще чем-нибудь полезен.

Бесс с трудом сдерживала слезы.

— Нет, спасибо, — ответила девушка. — Видит Бог, вы и так очень помогли нам.

— У вас усталый вид, — заметил он, скользнув взглядом по ее бархатистому лицу, бледному от усталости. У Бесс были большие глаза, щеки цвета персика и необычайно соблазнительное тело, будившее в Кэде желание всякий раз, как он ее видел. Она была прелестна, хотя без макияжа лицо ее несколько проигрывало. Однако Кэду, знавшему ее чуть ли не с детства, Бесс казалась обворожительной. Но девушка об этом понятия не имела. Он никогда не выказывал ей своих чувств.

Кэд снял шляпу и стряхнул с нее снег на выцветший восточный ковер и поношенные ботинки.

— Мама и мальчики выражают вам свои соболезнования, — сказал он, мрачно глядя на Бесс.

Но Бесс почудилось в его взгляде презрение, и она почувствовала себя еще более несчастной. Ведь это ее отец втянул Кэда в авантюру, и теперь Кэд мог лишиться ранчо. И зачем только он пошел на такой риск и залез в долги?

— Ваша мама и братья слишком добры, если учесть, в какое положение вы попали из-за моего отца, — ответила Бесс.

Кэд криво улыбнулся.

— Мы потеряли все, до последней рубашки, — холодно проговорил он, вытащив из кармана и закуривая сигарету, даже не подумав спросить разрешения у Бесс. Затем, выпустив струйку дыма и пристально всматриваясь в прозрачную, нездоровую бледность, разлившуюся по лицу Бесс, добавил: — Все это вам уже известно, но ваша мать и пальцем не пошевельнет, чтобы найти какой-то выход из положения.

Кэд сказал сущую правду.

— Она просто не способна что-либо предпринять, — с бесстрастным видом возразила Бесс, скользнув взглядом по широкой мускулистой груди Кэда, мерно колыхавшейся при каждом вдохе и выдохе. Бесс как-то видела Кэда, работавшего в поле без рубашки, и до сих пор не могла забыть его могучее загорелое тело, дорожку волос, спускавшуюся от груди к плоскому животу и ниже. Это воспоминание горячей волной захлестнуло Бесс.

— Она подавляет вас, — продолжал между тем Кэд. — И всегда подавляла. Вам двадцать три, но ведете вы себя, как маленькая девочка. И так и не повзрослеете из-за нее. Ей постоянно нужна нянька, и теперь, после смерти отца, этой нянькой станете вы. Она сломает вас, как сломала вашего отца.

В темных глазах Бесс вспыхнула искра негодования.

— Что вы знаете о моей матери? Одному Богу известно, за что вы ее так ненавидите!

— Да, ненавижу, — без колебаний ответил Кэд, сверля ее своими черными, горящими, как раскаленные угли, глазами. — И Богу известно за что. Вы просто ее не знаете, но в один прекрасный день все поймете. Однако будет чересчур поздно.

— Что я могу сделать, Кэд? Уйти от нее? — воскликнула Бесс. — Уйти, когда она потеряла решительно все? Единственное, что у нее осталось, это я.

— Так вы и останетесь с ней на всю жизнь, — холодно парировал Кэд. — До самой старости. Она эгоистка, жестокая мелкая авантюристка, счастливый случай и собственное благополучие для нее превыше всего. И если ей придется выбирать между вами и роскошной жизнью, она не колеблясь выбросит вас, как мусор.

Бесс с трудом удержалась, чтобы не ударить его. Он привел ее в ярость, и уже не впервые. Как она ненавидела этот его холодный взгляд, его обезоруживавшую мужскую силу. В такие моменты он становился еще более далеким, чужим. Однако Бесс овладела собой и уже спокойно сказала:

— Вы не знаете ни мою мать, ни меня.

Кэд подошел к ней вплотную, обдав теплом своего тела и снова нависая над ней, и от его взгляда у Бесс задрожали коленки.

— Мне вполне достаточно того, что я знаю, — сказал он и умолк, изучая ее лицо в тишине вестибюля. — Вы очень бледны, малышка, — заговорил он наконец, и голос его прозвучал необычно мягко. — Мне так жаль вашего отца. Хорошим он был человеком. Только недальновидным и чересчур доверчивым. Знаете, Бесс, он никого из нас не заставлял участвовать в этой сделке. Он словно обезумел, как и все мы.

— Спасибо, — хрипло проговорила Бесс, едва сдерживая слезы. — Ваша снисходительность делает вам честь. — Она посмотрела ему в глаза. — Только это не спасет Лэриет, — грустно заметила она, вспоминая мечты Кэда о семейном ранчо. — Не правда ли?

— Я спасу Лэриет, — возразил он уверенно, словно и в самом деле мог что-то сделать, и, не отводя взгляда от лица Бесс, вдруг сказал: — Не позволяйте Гэсси распоряжаться вами как собственностью. Вы уже взрослая женщина. Действуйте как и подобает в вашем возрасте.

— Что же я должна делать? — Брови Бесс поползли вверх.

— Боже мой, неужели не понимаете? — воскликнул Кэд с горечью.

Глаза его остановились на нежных губах Бесс, и он подошел к ней так близко, что она уловила запах его кожаной куртки и почувствовала тепло тела, когда он нежно провел указательным пальцем по ее полураскрытым губам. Запах сигареты щекотал ей ноздри. Темные глаза Кэда впились в ее глаза и были так близко, что у нее дух захватило. Какие густые у него ресницы! Точь-в-точь как у нее. А вокруг глаз едва заметные морщинки. На носу — горбинка, видная только вблизи. И наконец, губы… Необычайной красоты. Бесс казалось, что она ощущает их упругость. Сколько раз она мечтала о его поцелуях и объятиях. Но Кэд был словно не от мира сего. И сейчас он впервые подошел к. ней так близко, не считая того раза, когда решил попугать ее и она при мысли о том, что может произойти, не могла даже пошевелиться от страха.

Она и сейчас была скована робостью, и из груди ее вырвался слабый вздох. Кэд моментально поднял голову, при этом лицо его приняло бесстрастное выражение, и повернулся к ней спиной, затянувшись сигаретой. Он слишком долго, до боли в сердце смотрел на Бесс, завороженный ее красотой. Но больше такое не повторится. Бесс не должна знать о его чувствах к ней.

— Мы вернем вам долг, найдем способ, как это сделать, — сказала Бесс после минутного молчания. Он повернулся к ней и в сердцах спросил:

— Интересно, что же это за способ?

— Я что-нибудь придумаю, — с легкой улыбкой ответила Бесс. — Хоть вы и считаете меня слабой и беспомощной женщиной.

Кэд оставался холоден, как мраморная статуя.

— Вы бросаете мне вызов? — спросил он опасно тихим голосом, насмешливо глядя своими черными глазами на Бесс. — Что же, действуйте, если уверены в удаче.

Она почти была уверена. Но взгляд черных глаз Кэда не выдерживали даже мужчины, что же говорить о слабой, убитой горем женщине. И Бесс тихо прошептала:

— Пожалуйста, передайте вашей маме благодарность за заботу. Но думаю, что опекать нас не самое приятное дело.

— Ваш отец был мне другом, — возразил Кэд. — Я дорожил его дружбой, и то, что произошло, не имеет никакого значения.

Не глядя на Бесс, он направился к двери с тяжелым серебряным молотком и взялся за ручку.

— Не беспокойтесь, — сказал Кэд. — Как-нибудь выкарабкаемся.

Бесс, совершенно разбитая, прикрыла глаза. Еще на прошлой неделе она строила планы приема гостей и помогала матери выбирать цветы для очередного выезда в свет. А теперь все пошло прахом. В один миг они лишились богатства и друзей. И их будущее зависит от милосердия судей. Мисс Сэм-сон из Спэниш-Хауса стала просто Бесс.

— От богатства до бедности один шаг, — снова заговорил Кэд. — Вчера вы были девушкой из высшего общества, а сегодня превратились в нищую. Но подобная ситуация часто помогает человеку выбраться из рутины, открывает перед ним новые возможности. Или же становится катастрофой. Все зависит от вас, Бесс, от того, как вы воспримете обрушившуюся на вас беду.

Кэду несвойственно было произносить такие тирады. Бесс слушала его, думая о том, как была бы счастлива выплакаться в его объятиях! Не в пример Гэсси Кэд видел это. Он понимал девушку как никто другой в целом свете, но виду не подавал и вел себя так, словно был к ней в высшей степени безразличен.

Бесс слабо улыбнулась: Кэд будто прочел ее мысли.

Снег перешел в дождь, и снаружи доносился его шум.

— Спасибо вам, — помолчав, сказала Бесс. — Все, что вы сказали, вполне справедливо. Но деньги для меня не главное.

— Для вас, может быть, нет. Но не для вашей матери.

— Она привыкнет.

— Черта с два! — Кэд нахлобучил шляпу и снова внимательно посмотрел на Бесс. До чего же у нее измученный вид! Можно лишь догадываться, как давит на нее Гэсси. — Отдохните хоть немного. Ведь вы чуть живы!

Не сказав больше ни слова, Кэд ушел. Видимо, испугался, что она умрет прямо у него на глазах, в состоянии, близком к истерике, думала Бесс. Бесс жила со смутной надеждой, что когда-нибудь Кэд обратит на нее внимание, может быть, даже полюбит. Как далека она была от истины! Если Кэд и способен был на любовь, то только к Лэриету, основанному вернувшимся с Гражданской войны Холлистером. С Лэриетом было связано много исторических событий. Основателями Техаса были скорее Холлистеры, нежели Сэмсоны. Всего два поколения Сэмсонов собирали свое состояние, но особых усилий не прилагали, им просто везло. Старый крикун Сэмсон, прибывший с Востока, в первые же дни после изобретения телефона купил телефонные акции, Холлистеры же оставались бедняками.

Бесс поднялась наверх к Гэсси. Полное имя Гэсси было Джеральдина, но отец почему-то звал ее Гэсси.

Гэсси лежала пластом на роскошном розовом одеяле, отделанном кружевом, держа салфетку у носа, такую же розовую, как одеяло. Она сделала подтяжку лица, ежегодно ездила на лучшие в мире курорты с минеральными водами, строго соблюдала диету, красила волосы в светлый цвет и потому была похожа скорее на сестру Бесс, чем на ее мать. Она была настоящей красавицей, но возраст неумолим. Впрочем, Гэсси он придавал даже некоторую элегантность. Она сняла свое атласное платье и лежала в прозрачном белом пеньюаре, эффектно оттенявшем ее огромные темные глаза и подчеркивавшем белизну кожи.

— Это ты, дорогая? — срывающимся от рыданий голосом произнесла Гэсси. — Он ушел?

— Ушел, — тихо ответила Бесс.

— Он годами меня обвиняет, — пробормотала Гэсси, отводя глаза, — и не верил, даже когда я говорила ему чистую правду. Но я ни в чем не виновата. Слава Богу, что он не угнал из наших конюшен всех лошадей, чтобы без хлопот вернуть себе потерянные деньги. Ведь за лошадей можно получить приличную сумму…

Ну, начинается, подумала Бесс.

— Вы прекрасно понимаете, что он не способен на это. Напротив, он собирается искать какой-то выход из положения.

— Никто не заставлял его с пистолетом в руке вкладывать в это дело хоть цент, — со злостью ворчала Гэсси. — Надеюсь, он потерял не все, что имел, и не проявит особой наглости в своих претензиях.

— Придется продать дом, мама, — мягко проговорила Бесс.

Гэсси порывисто села в постели. От резкого движения волосы рассыпались по плечам.

— Продать дом? Ни за что!

— Это единственный выход. Иначе мы не сможем расплатиться с долгами, — заметила Бесс глядя в окно, по которому текли струи дождя. — К тому же я надеюсь получить работу в газете, ведь у меня есть журналистский диплом.

— Мы умрем с голоду. Нет уж, спасибо. Поищи лучше работу в каком-нибудь рекламном агентстве. Там платят гораздо больше.

— Мне не под силу нагрузка в рекламном агентстве. — Бесс пристально посмотрела на мать.

— Но, дорогая, на жалованье в газете прожить невозможно, — невесело усмехнулась Гэсси.

— А вы думали, я смогу содержать нас обеих?

— Уж не хочешь ли ты, чтобы и я поискала работу? Господи, дочка, да я же ничего не умею! Ни дня не работала в жизни!

Сидя в ногах кровати, Бесс смотрела на мать. Ее слезы не казались искренними. Кэд прав, Гэсси никогда не привыкнет к бедности.

— Что толку плакать, мама?

— Я потеряла мужа, — скулила Гэсси, утирая салфеткой нос. — Обожаемого мужа!

Возможно, мать говорила правду, но Бесс казалось, что Гэсси не отвечала взаимностью отцу, который буквально боготворил ее. Нетрудно было себе представить, что именно непомерные претензии на роскошь и довели Фрэнка Сэмсона до этой последней авантюры, стоившей ему жизни. Бесс покачала головой. Бедная мама. Ей нужен был другой муж, сильный и волевой, способный удержать ее от безрассудной расточительности.

— Как мог он сотворить с нами такое? — сквозь слезы причитала Гэсси. — Как мог довести нас до разорения?

— Уверена, он этого не хотел.

— Глупый, ничтожный человек, — в ярости бросила Гэсси, и наигранное страдание на ее лице сменилось откровенной злостью. — У нас были друзья, положение в обществе. А теперь все от нас отвернулись из-за этой его грязной затеи. А он взял и застрелился! Да как он посмел?

Бесс пристально посмотрела на мать:

— От отчаяния у него помутился рассудок. Потерять все, да еще подвести друзей! У него просто не было выхода.

— Я и мысли не допускала, что твой отец способен на гнусные махинации, — с презрением заметила Гэсси.

— Он был слишком доверчив, — с болью возразила Бесс, испытывая к отцу острую жалость. — Его обманули, как и многих других. Но хуже всего то, что он взял на себя ответственность перед инвесторами. — Бесс не отрывала глаз от плачущей матери. — Кто мог знать, что фирма окажется фиктивной? Вам приходило это в голову?

Гэсси с любопытством взглянула на дочь:

— Нет, разумеется, нет. — И снова принялась плакать. — Мне нужен доктор. Вызови его, дорогая.

— Мама, никакого доктора вам не нужно. Он сделал все, что мог.

— Тогда дай мне успокоительное.

— Вы уже приняли три таблетки.

— Приму еще одну, принеси, пожалуйста, — стояла на своем Гэсси.

Бесс хотела было отказать матери или предложить ей сходить за таблеткой самой, но ее нежное сердце не позволило ей этого сделать. Она не умела быть жестокой ни с кем, тем более с убитой горем матерью. Она уже собиралась идти за таблетками, но тут подумала, что, если потакать во всем матери, та превратит ее в служанку. Нет, надо немедленно принимать какие-то меры. Но что может она сделать? Бросить Гэсси? У Бесс нет ни брата, ни сестры, никого, кто помог бы ей. Она сама должна все решать. Никогда еще девушка не чувствовала себя такой одинокой. Бедный отец… Слава Богу, ему не придется больше мучиться. Бесс по-своему любила отца. Но оплакивать не могла. Тем более что Гэсси с успехом делала это за обеих.

Было уже поздно, когда Бесс легла в постель, но сон не шел к ней. Два последних дня были сплошным кошмаром. Она себе не представляла, как бы они с матерью справились со всеми хлопотами, если бы не Кэд. Теперь остались только похороны.

И снова она мысленно унеслась к последнему уроку верховой езды. Кэда раздражали попытки Бесс заигрывать с ним, и он решил положить им конец.

Он обхватил ее за талию с такой силой, что она испугалась, и бросил на кучу сена. Смущенная Бесс лежала перед ним, а он смотрел на нее с высоты своего огромного роста, гневно сверкая темными глазами. С ее плеча соскользнула бретелька, и в этот момент Кэд потерял над собой контроль. Он беззастенчиво рассматривал ее полные груди, затем скользнул взглядом по плоскому животу, длинным изящным ногам в тонких чулках.

— В таком виде вы выглядите вовсе не плохо, Бесс, — помолчав, проговорил Кэд грубым сдавленным голосом. Он даже улыбнулся, но как-то не по-доброму. — Если хотите немного развлечься со своим наемным работником, то я к вашим услугам.

Бесс густо покраснела, но не успела опомниться, как Кэд лег рядом с ней, и она ощутила его могучие бедра. Затем, опираясь на руки, чтобы не раздавить ее своей тяжестью, он навалился на ее груди и холодно рассмеялся, увидев, как она побледнела.

— Что, не нравится? — спросил он, пристально глядя ей в глаза. — Как видите, маленькая принцесса, я не хочу вас. Но раз уж вы вся тут, передо мной, попробуйте меня расшевелить, и тогда я ублажу вас, раз вам так этого хочется.

При воспоминании об этом Бесс стало так стыдно, что она закрыла глаза. Она не знала, каким бывает мужчина, когда хочет женщину, но даже при всей своей наивности поняла, что Кэд сказал правду — он не хочет ее. И Бесс словно окаменела, из глаз хлынули слезы, нижняя губа задрожала.

Пробормотав что-то непристойное, Кэд вскочил и протянул руку Бесс, чтобы поднять ее на ноги, но не успела она опомниться, как появилась Гэсси. Она сразу оценила ситуацию и с пылающими от гнева глазами потащила потрясенную Бесс в дом, не обращая никакого внимания на Кэда. На этом уроки верховой езды прекратились.

Бесс потом часто недоумевала, зачем понадобилось Кэду проявлять такую жестокость. Ведь он мог просто отвергнуть ее, не оскорбляя в ней женщину. Если же он хотел испугать ее, то, несомненно, преуспел в этом. Однако чувства ее к Кэду остались прежними. Только она спрятала их в самой глубине своего существа. После случившегося она еще больше робела перед ним, но так же всем сердцем тянулась к нему и, заключи он ее в объятия, не устояла бы перед ним и отдала бы все, чего бы он ни пожелал. Но в тот день он не тронул ее, рассчитал все до мельчайших подробностей и, что хуже всего, посмеялся над ней. Бесс с тяжелым вздохом перевернулась с боку на бок. Так уж, видно, ей суждено — желать мужчину, который ее не желает. Его одного. Другие ей не нужны. Видимо, ее чувства он принял за каприз богачки из светского общества. Но как глубоко он заблуждался! Его бедность не имела для Бесс никакого значения. Ее неудержимо к нему влекло.

Но покорил ее Кэд не столько силой и мужественностью, сколько добротой. Он любил людей и не оставался равнодушным к их нуждам. Любил животных, любил природу. Готов был приютить заблудившееся животное или какого-нибудь бездомного бродягу. Выручить попавшего в беду пастуха-ковбоя или дать денег оставшемуся без гроша путнику, а сам потуже затянуть пояс. Суровый и жесткий, с нелегким характером, он в то же время был чутким и легкоранимым. Под любой маской умел распознать истинную сущность человека. И еще умел достичь поставленной цели, если даже ради этого приходилось идти на риск. В общем, его недостатки вполне уравновешивались достоинствами. И Бесс удивлялась, что он до сих пор не женат. Она знала двух женщин, с которыми у Кэда была связь. Незадолго до ее двадцатилетия у него появилась какая-то разведенная дама. Эта связь оказалась продолжительнее других, и прошел слух, будто Кэд наконец-то попал на крючок. Но не тут-то было. Разведенная дама неожиданно покинула Коулмен-Спрингс, и никто из Холлистеров о ней больше не вспоминал. Если с тех пор у Кэда и были какие-то женщины, он тщательно скрывал это от семьи, друзей и знакомых.

Сама Бесс не заводила поклонников, но, чтобы отвлечь внимание матери от Кэда, которого та ненавидела, изредка встречалась с кем-нибудь из немногочисленных знакомых мужчин. Но никто из них, по мнению Бесс, не шел ни в какое сравнение с Кэдом, и с ее стороны было жестоко водить их за нос, когда она ничего не могла им предложить. Бесс во многих отношениях была наивна как ребенок, однако Кэд, видимо, полагал, что характер у Бесс такой же утонченный, как и внешность. И здесь он ошибался. Знал бы он, как давно она его хочет…

Бесс закрыла глаза и постаралась расслабиться. Прочь воспоминания! Надо хоть ненадолго уснуть. Завтра похороны. Ее бедного отца закопают в землю, и тогда, возможно, им с матерью удастся, как говорится, завязать все узелки и взвалить на свои хрупкие плечи выпавшее на их долю тяжелое испытание — покинуть дом и попытаться начать жизнь с нуля. Такая попытка сама по себе была вызовом судьбе, и Бесс не знала, справятся ли они с ситуацией.

 

Глава 4

Как Бесс и ожидала, на скромную панихиду собралось довольно много народу, здесь были не только друзья и соседи, но также журналисты и фоторепортеры со всего штата. Позади всех Бесс заметила высокую, исполненную достоинства Элайз Холлистер со своими тремя сыновьями. Она встретилась с ней взглядом, и та ласково улыбнулась. Бесс не удержалась и взглянула на Кэда. Он стоял мрачный, в темном костюме, рядом с матерью и братьями, Грегом и Робертом, выделяясь своим огромным ростом. Общительный рыжеволосый Роберт был полной противоположностью Грега и Кэда. Педант-книжник Грег занимался бухгалтерией. Он был пониже Кэда, светловолосый и не такой властный, как старший брат. Бесс отвела взгляд от Кэда и стала прислушиваться к молитве священника, звучавшей на фоне приглушенных рыданий Гэсси.

Церковное кладбище вокруг пресвитерианской церкви, с надгробиями, восходившими к эпохе Гражданской войны, было расположено на небольшом холме, с которого открывался вид на блестевшую вдали реку. Здесь покоились все Сэмсоны. Вокруг росли могучие дубы, мескитовые деревья и стояла тишина. Лучшее место для вечного покоя трудно было найти. Фрэнк Сэмсон был бы доволен.

— Бедный Фрэнк, — всхлипывала Гэсси, прижимая к губам носовой платок, когда они уходили с кладбища. — Мой бедный, бедный Фрэнк… Как нам без него жить?

— Экономно, — спокойно проговорила Бесс. Все слезы она выплакала еще накануне. И теперь думала о предстоящих юридических формальностях, связанных с их банкротством. Девушке никогда не приходилось заниматься финансовыми делами, но было ясно, что действовать ей придется самостоятельно, без оглядки на Гэсси.

Она помогла матери сесть в лимузин, и, когда откинулась на сиденье, шофер включил двигатель. На репортеров, нацеливших на них все свои камеры, Бесс не обращала никакого внимания. В черном костюме, с волосами, стянутыми в тугой пучок, бледная, без каких бы то ни было признаков косметики, она выглядела весьма утонченной. Еще утром Бесс решила, что ее скромный вид вряд ли привлечет репортеров. И не ошиблась. Зато Гэсси охотно позировала в своем черном кружевном платье, с фальшивыми бриллиантами в ушах, вокруг шеи и на запястье. Настоящие бриллианты давно были проданы, и Гэсси довольствовалась подделками, но фоторепортеры об этом не знали. Бесс шокировало, что свое горе мать превратила в настоящий спектакль, и она старалась не смотреть на нее. Гэсси способна была превратить в спектакль все, что угодно. И хотя, выйдя замуж за Фрэнка Сэмсона, бросила сцену, театральность осталась в ее натуре.

— Я не хочу продавать дом, — решительно заявила Гэсси, метнув взгляд на дочь. — Неужели нет другого выхода?

— Можно продать его с правом на аренду, — заметила Бесс. — И тогда внешне ничего не изменится, если это имеет для вас какое-то значение.

— Что с тобой происходит, Бесс? — Гэсси побагровела.

— Я просто устала, мама, — ответила девушка. — Устала и изнемогаю от горя и стыда. Я любила отца. И его самоубийство для меня настоящий удар.

— И для меня тоже, — пробормотала Гэсси.

— Неужели? — Бесс повернулась и пристально посмотрела на эту маленькую, хрупкую женщину, удивляясь собственной дерзости. После мучительной церемонии похорон всякие условности казались ей просто нелепыми. — Разве не вы довели его до самоубийства своими непомерными претензиями? Драгоценности, меха, дорогие курорты! На все это честным путем не заработаешь.

Гэсси залилась краской и отвернулась к окну, приложив к глазам платок.

— Как ты можешь так говорить со своей несчастной матерью в этот тяжелый момент…

— Простите меня! — Бесс пошла на попятную. Так было всегда. Она не могла противостоять Гэсси.

— Совершенно не понимаю, Бесс, что с тобой происходит в последнее время, — с величественным негодованием заметила Гэсси.

— Я очень обеспокоена, — ответила Бесс. — Просто не представляю себе, как расплатиться с людьми, все потерявшими из-за папы.

Брови Гэсси поползли вверх, и она воскликнула:

— Расплатиться? С какой стати? Ведь не мы брали у них деньги, а твой отец. Но он умер.

— Это ничего не меняет, неужели не понимаете? — спокойно возразила Бесс. — По закону данные им обязательства обеспечиваются его имуществом.

— Я так не считаю, — холодно произнесла Гэсси. — Допустим, какую-то часть долгов нам следует заплатить. Но ведь жизнь твоего отца была застрахована…

— В случае самоубийства, — голос Бесс дрогнул, — страховка не выплачивается. — Девушка до сих пор не могла без содрогания вспомнить лежавшего в луже крови отца и закрыла глаза. — Так что на страховку надеяться нечего.

— Что ж, пусть всеми этими делами займется поверенный, — вздохнула Гэсси. — Ему за это платят. — Она стряхнула нитку со своего жакета. — Мне уже нужен новый костюм. Пожалуй, пройдусь завтра по магазинам.

Бесс до боли захотелось оказаться в этот момент за тысячу миль отсюда. Она и так не могла справиться с обрушившимся на них горем, а тут еще Гэсси… Отец как-то ухитрялся ладить с женой, по крайней мере Бесс так казалось. Баловал он и Бесс. Но она быстро взрослела.

Бесс попросила шофера по пути домой высадить их около конторы адвоката и отпустила, сказав, что потом они возьмут такси, но шофер заявил, что дождется их, и эта доброта тронула Бесс до слез. Тем более что она не знала, сколько придется заплатить за такси.

Поверенный Дональд Хьюз, симпатичный, с голубыми глазами и добрым сердцем, был не только поверенным, но и другом семьи. Он радушно принял Бесс и Гэсси и стал объяснять им, что следует делать.

— Как я уже говорил, дом придется продать, — сказал он, переводя взгляд с матери на дочь.

Бесс кивнула:

— Мы готовы к этому. Кроме того, у мамы еще остались драгоценности…

— Я не стану продавать последние драгоценности, — прервала ее, подавшись всем телом вперед, Гэсси.

— Но это необходимо, — продолжала Бесс.

— Нет, — отрезала Гэсси. — И не будем к этому возвращаться.

Девушка вздохнула:

— Я могу продать свои.

— Только не жемчуг двоюродной бабушки Дори! — воскликнула Гэсси. — Это я тебе категорически запрещаю!

— Он скорее всего фальшивый, — заметила Бесс, избегая взгляда матери. — Бабушка Дори любила недорогие украшения, вы же знаете.

Бесс ошибалась. Это выяснилось уже на следующий день, когда она отнесла жемчуг к ювелиру и была ошеломлена названной им суммой. Но ни поверенному, ни матери она ничего не сказала. В отношении этого жемчуга у нее были свои планы.

— Очень жаль, жемчуг был бы весьма кстати, — тихо заметил Дональд. — Теперь об акциях, облигациях и ценных бумагах…

Когда были расставлены все точки над i, Бесс поняла, что они полностью обанкротились. Кредиторы, согласившись на возмещение в размере пятьдесят центов за доллар, вернут себе хоть что-то, а Бесс и Гэсси не останется ничего. Картина жертв и лишений, которую нарисовал Дональд, показалась весьма мрачной, по крайней мере Гэсси.

— Я покончу с собой, — воскликнула она с театральным пафосом.

Бесс пристально посмотрела на мать.

— Великолепно, — взорвалась она, сломленная горем. — Только этого мне не хватало. Два самоубийства в семье меньше чем за неделю.

Гэсси, похоже, устыдилась.

— Простите меня, — пробормотала она.

— Все не так плохо, как кажется, Гэсси, — мягко произнес Дональд. — Вы и не представляете, сколько людей искренне вам сочувствуют. Я вчера собственными ушами слышал, как старый Джейми Григгс восхищался вашим самообладанием.

— Правда? — улыбнулась Гэсси. — Как это мило с его стороны…

— Кстати, Бесс права. Можно продать дом с правом на аренду, при условии, что вам удастся найти покупателя. — Выставьте его на продажу и посмотрите, как пойдет дело. А пока подпишите несколько документов.

— Хорошо, — согласилась Гэсси, просияв при мысли о том, что останется в своем доме.

— А как быть с Холлистерами? — тихо спросила Бесс. — Вы же знаете, Кэд в трудном положении и надо вернуть ему все сполна. Он вложил самую крупную сумму, и несправедливо платить ему по пятьдесят центов за доллар.

— Пожалуй, — вздохнул Дональд. — Кэд здорово пострадал. Обычно он осторожен и не идет на большой риск, но на этот раз оплошал. И чем это для него обернется, одному Богу известно. Его ждут трудные времена, если он не вернет свои деньги. А жаль, ведь его финансовые дела только-только начали поправляться.

— Но он сделал это по доброй воле, никто его не принуждал, — с негодованием заявила Гэсси.

— Да, это правда, — согласился Дональд. — Но с точки зрения закона он вложил деньги в гарантированную сделку. Фрэнк Сэмсон дал ему письменную гарантию, и теперь он сможет ее реализовать.

— Разве это не странно для такой рискованной сделки, как папина? — взволнованно спросила Бесс.

— Возможно, но у Кэда есть законные основания вернуть свои деньги. Все, до последнего цента.

— Выходит, до глубокой старости я буду ежемесячно посылать Кэду чек на десять долларов — рассмеялась Бесс, но тут же залилась слезами. Она была в полном отчаянии… Отец умер, семья опозорена и вдобавок долги, которые придется всю жизнь выплачивать, одной, без всякой помощи. Гэсси такая же опора, как сломанная трость. Она повиснет на Бесс тяжким бременем и, словно капризный ребенок, будет требовать красивые дорогие вещи, превратив жизнь Бесс в сущий ад.

— Не плачь, Бесс, встрепенулась вдруг Гэсси. — Все будет хорошо, дорогая.

— Разумеется, — всхлипывая отозвалась Бесс, прижимая к глазам носовой платок. — Простите меня. Я просто очень устала.

Дональд кивнул. Уж он-то хорошо знал, что ждет Бесс. С этой стареющей женщиной, ее матерью, девушка хлебнет горя.

Во второй половине дня соседи, следуя деревенскому обычаю, принесли Сэмсонам поесть, и Бесс возблагодарила Бога, что существует такой обычай. Элайз Холлистер прислала жареных цыплят и немного овощей, но сама не пришла. Не пришел и Кэд. Бесс недоумевала, но еду приняла с благодарностью. Мод помогла Бесс расставить на столе блюда с едой, после чего Гэсси, жалуясь на головную боль, отправилась в постель. Как только она ушла, Бесс достала жемчуг двоюродной бабушки Дори, села в машину и поехала к Холлистерам.

Она миновала несколько выгонов для скота, где внутри на ржавых серых столбах вдоль ограды была натянута проволока, с пропущенным через нее электрическим током. Дом Холлистеров, как уже было сказано выше, не блистал роскошью, но жить в нем было удобно. Бесс с любовью оглядывала обшитое белой вагонкой свежеокрашенное двухэтажное здание, а также террасу с двумя креслами-качалками и качелями. Вокруг дома росли могучие дубы и орех, а весной здесь всё буквально утопало в цветах, которые заботливо выращивала Элайз, благодаря чему и прославилась. Теперь же, в зимнюю пору, дом выглядел печально и уныло.

Поставив машину в подъездной аллее, Бесс пошла к дому. Уже стемнело, луна скрылась за тучи, но, к счастью Бесс, на террасе горел свет. Бесс шла медленно, размышляя о том, какой трудный выдался день. Но и вечер обещал быть не легче. Бесс даже не переоделась — на ней был тот же черный костюм, что и на похоронах, никакой косметики, волосы выбились из тугого пучка.

Прислушиваясь к звукам телевизора, доносившимся из глубины дома, Бесс постучала.

К ее удивлению, дверь открыла сама Элайз. У нее были такие же, как у Кэда, темные глаза, а волосы, некогда черные, поседели.

— Бесс, — ласково проговорила Элайз. — Что привело вас сюда?

— Мне нужно поговорить с Кэдом, — усталым голосом ответила Бесс. — Он дома?

Женщина проницательная, Элайз сразу же заметила зажатую в тонкой руке Бесс шкатулку для драгоценностей.

— Дорогая, мы пока не умираем с голоду, — проговорила она. — Пожалуйста, идите домой. У вас были трудные дни.

— Не надо, — прошептала Бесс, сдерживая слезы. — Не надо меня жалеть, я этого просто не вынесу. У меня сердце разорвется на части.

Элайз кивнула:

— Ладно. — Она выдавила улыбку. — Кэд в кабинете. Второй этаж, дверь справа. Мальчики смотрят телевизор, — добавила она, взглянув на дверь гостиной, — и вам не помешают.

— Благодарю вас. За все. Жареные цыплята были восхитительны. Мама тоже передает вам свою благодарность.

Элайз хотела что-то сказать, но вдруг осеклась, а потом проговорила:

— Это единственное, что я могла сделать. Хотела приехать сама, но сломалась машина и мальчики не смогли меня отвезти.

— Это не важно. Мы все равно вам очень благодарны, — тихо заметила Бесс. — Мне так хотелось бы научиться готовить!

— Напрасно Гэсси не позволяла Мод учить вас стряпать, — сказала Элайз.

Бесс вздохнула, потом сообщила:

— Мод уходит от нас в конце недели. Пришлось ее отпустить. — Бесс попыталась улыбнуться. — Постараюсь сама научиться готовить. Сожгу несколько обедов, но в конце концов что-нибудь получится.

— Разумеется… Если мы можем чем-нибудь помочь…

— Спасибо. — Бесс коснулась плеча Элайз, повернулась и пошла по длинному коридору, поднялась на второй этаж и постучала в дверь справа.

— Войдите.

Голос Кэда звучал устало и раздраженно. Это не прибавило Бесс храбрости. Она вошла и в изнеможении прислонилась к двери. Затем оглядела комнату с потертым линолеумом на полу и такими же потертыми коврами. В общем, кабинет Кэда не шел ни в какое сравнение с кабинетом в Спэниш-Хаусе. Кресла выцвели от времени, а картины на стенах восходили к двадцатым годам. На письменном столе, заваленном бухгалтерскими книгами и бумагами, стояла небольшая лампа.

За столом, склонившись над бумагами, сидел Кэд. С минуту он не поднимал головы, и Бесс потрясло выражение крайней усталости на его лице. Теперь вся ответственность за ранчо и за семью лежала на нем. Как, должно быть, он ненавидел Сэмсонов за то, что они с ними сделали, грустно подумала Бесс.

Кэд наконец поднял голову, и, когда увидел Бесс, к выражению усталости на его лице добавилась горечь.

— Хэлло, Бесс, — приветствовал он ее не без удивления. — Светский визит?

— Думаю, вы охотно спустили бы меня с лестницы, если бы я осмелилась явиться со светским визитом после того, что мы вовлекли вас в такую историю, — виновато проговорила Бесс, ставя на стол шкатулку.

— Что это? — спросил Кэд.

— Жемчуг двоюродной бабушки Дори, — тихо ответила девушка.

Кэд вскинул брови, взял шкатулку, открыл ее и едва не зажмурился от сияния старинного розового жемчуга, которому цены не было. Бесс видела, что Кэд потрясен, хотя ни единый мускул не дрогнул на его лице.

— Ваш поверенный знает о нем? — спросил Кэд, сверля ее взглядом.

Бесс отвела глаза.

— Я решила, что это необязательно, — уклончиво ответила она. — Затея папы обошлась вам дороже, чем другим кредиторам. А этот жемчуг возместит вам все до последнего цента.

— Он стоит гораздо дороже — закрывая шкатулку и ставя ее на стол, резко заявил Кэд. — Это фамильные драгоценности. Наследство ваших будущих детей.

Бесс остановила взгляд на видневшейся из-под его расстегнутой голубой рабочей рубашки груди.

— Вряд ли у меня когда-нибудь появятся дети, — возразила она. — Так что жемчуг мне ни к чему.

— Он пригодится вашей матери, — сказал Кэд, вставая из-за стола. — И я ни за что не поверю, что она одобрила ваш поступок. Думаю, вы даже не сказали ей, что принесете мне эту шкатулку.

— Ей сейчас не до меня, — робко проговорила Бесс.

Кэд медленно обошел стол, сел на край и закурил. Джинсы плотно облегали его крепкие мускулистые ноги и узкие бедра. Бесс не могла отвести от него восхищенных глаз.

— Что у вас останется после того, как вы расплатитесь с долгами?

— Мы не расплатимся, — просто ответила Бесс, завороженная его мужественностью, с трудом сдерживая желание подойти к нему поближе. Сердце ее билось так сильно, что, казалось, сейчас выскочит из груди.

— Я сказал вашему поверенному, что готов согласиться на пятьдесят центов за доллар, — тяжело дыша, произнес Кэд, всматриваясь в лицо Бесс, — хотя это не самый лучший вариант.

— Мне следовало догадаться, что вы это сделаете.

— Зачем тогда вы принесли мне жемчуг? — тихо спросил он. — Неужто думали, что я соглашусь уладить дело таким образом?

Бесс улыбнулась:

— Я не была уверена, но надеялась. Вы первый и главный участник сделки и потеряли гораздо больше других. Я не хочу, чтобы вы лишились Лэриета.

— Это мне не угрожает, — бросил Кэд. — Я найду способ его сохранить.

Взгляд Бесс скользнул по его запыленным башмакам. Он постоянно был в трудах. С лица его не сходило холодное, насмешливое выражение, но в глазах таилась тоска, и Бесс чувствовала, что под маской равнодушия скрывается горячее, жаждущее любви сердце. Но это сердце Кэд Холлистер держал на замке и никому не открывал. В том числе и Бесс.

Это давалось ему нелегко. Сейчас на юном лице Бесс можно было прочесть все ее чувства. Кэда сводила с ума сама мысль о том, что уже много лет Бесс буквально боготворит его. Но слишком много было причин, не позволявших ему поддаться ее обаянию, хотя Кэда неудержимо влекло к этой девушке. Ее мать была уверена в благоразумии Бесс. И хотя теперь они стали нищими, Бесс в отличие от Кэда с самого рождения была создана для роскоши. К тому же на нем лежала ответственность за Лэриет и семью, тем более сейчас, когда из-за отца Бесс он потерял все, что имел.

В общем, Кэд счел своим долгом сделать все, чтобы Бесс охладела к нему. Однако по-прежнему читал в ее наивных глазах обожание и с трудом сдерживал свою страсть. Доведенный до неистовства, он однажды так жестоко унизил ее, что до сих пор чувствовал угрызения совести. Тогда было просто необходимо заставить Бесс не думать о нем, но теперь…

Кэд неожиданно встал со стола, и Бесс невольно отпрянула. Без всякой видимой причины это разозлило Кэда.

— Бога ради! — взорвался он с пылающим взглядом.

Бесс, закусив нижнюю губу, во все глаза с опаской смотрела на Кэда.

Кэд видел, что она испугалась, и это вызвало в нем приступ ярости. Он испытывал неодолимое желание схватить ее в объятия и до смерти зацеловать, чтобы она задохнулась — не от страха, от наслаждения. И сознание того, что он не вправе этого сделать, сводило его с ума.

— Не тряситесь так, дорогая, — язвительно произнес он. — Вряд ли найдется мужчина, способный опьянеть от страсти к вам.

Кэд уже говорил ей об этом, и Бесс ничуть не обиделась. Она лишь потупилась, и на лице ее появилось несчастное выражение.

— Я знаю, — сказала она. Не возмутилась, не возразила, и это привело Кэда в еще большее бешенство. Она была так дьявольски уязвима…

Девушка смотрела на него своими кроткими карими глазами, в которых Кэд прочел призыв. Этот взгляд обжег его, парализовал его волю, он стал терять контроль над собой. Неожиданно он положил руку ей на предплечье и прижал к себе так, что она почувствовала тепло его мускулистого напряженного тела. На широкой груди, в завитках темных густых волос, словно бриллианты, сверкали капельки пота.

— Это лучшее, что вы можете предложить? — серьезно спросил Кэд севшим голосом. Его глаза были совсем близко, и это потрясло Бесс. Кэд же, увидев, что она в замешательстве, проклинал себя за свой дурацкий вопрос. Девушка не поняла, что он имел в виду, до того была наивна.

— Вы имеете в виду жемчуг? — спросила Бесс. — Увы, это единственное, что осталось, и еще несколько маминых драгоценностей…

Кэд смотрел на нее с нескрываемым презрением.

— И разумеется, ваша мама не откажется от своих сокровищ, даже для уплаты долгов, не правда ли?

Бесс так устала, что у нее даже не было сил защищать свою мать от нападок Кэда.

— Кэд, неужели вы не можете поговорить со мной о чем-нибудь другом и оставить в покое мою мать? — спросила она с мольбой в огромных глазах.

Кэд видел, что она в полном изнеможении. По ее лицу разлилась бледность. Слишком тяжкое бремя пришлось взвалить этой юной девушке на свои хрупкие плечи. Мать словно пиявка высасывала из нее кровь, лишая девических радостей.

Темные глаза Кэда так сузились, что стали похожи на щелки. Неужели, думал он, Бесс не понимает, что он не столько нападает на Гэсси, сколько защищает Бесс? Кэд не мог оторвать взгляда от ее рук, от пышных грудей и бедер. Он понимал, что она чувствовала, видел, как хотела его. Как затрепетала под его взглядом.

Охваченный желанием, он тем не менее не мог дать себе волю. Мешали воспоминания о ее роскошной, богатой жизни и разрушившее эту жизнь внезапно свалившееся на нее несчастье. Да, в ее нынешнем состоянии он легко мог одержать над ней победу. Но травмировал бы ее душу еще больше, чем Гэсси. Бесс не устояла бы перед ним.

Кэда возбуждало желание, пылавшее в ее обычно кротких глазах, и он понимал, что может случиться непоправимое, если он сейчас же не выпроводит ее.

Но он был не в силах сделать это, наслаждаясь исходившим от нее запахом жасмина, завороженный ее восхитительным взглядом. Он был для нее божеством. Он читал в ее невинных глазах не только желание, но и настоящую искреннюю любовь и, не удержавшись, отвел с ее длинной, изящной шеи прядь мягких, шелковистых волос. Даже в строгом черном костюме и ослепительно белой блузке она выглядела необычайно соблазнительно. Уделяй она немного больше внимания своей внешности, была бы настоящей красавицей. Но мать не научила ее ухаживать за лицом и волосами и хорошо одеваться, опасаясь, что девушка затмит ее своей красотой. Кэд в отличие от Бесс это понимал.

Стоило ему коснуться ее волос, как Бесс остановила на нем долгий страстный взгляд и слегка приоткрыла губы.

— Вы хотите меня, не правда ли? Очень хотите, — тихо произнес Кэд, гипнотизируя ее своими темными глазами.

Бесс ног под собой не чуяла от счастья. Сбывалась ее заветная мечта. Его рука ласкала ее волосы, глаза были устремлены на ее мягкие, нежные губы… У Бесс задрожали коленки. Кэд видел, как возбуждена Бесс, в то время как ее не покидала мысль, выдержит ли она еще одно унижение.

— Кэд… не надо, не делайте этого, — прошептала охваченная дрожью Бесс, когда его пальцы скользнули к ее губам.

— Что я не должен делать, Бесс? — хрипло спросил он, теряя над собой контроль, опьяненный запахом ее тела. Он машинально перебирал пальцами бусинки ее ожерелья, слегка касаясь нежной бархатистой кожи и вызвав у Бесс целую бурю неизведанных ощущений.

— Я не могу больше, не выдержу, — прерывисто шептала Бесс.

Кэд взглядом ласкал ее красиво очерченные, слегка припухшие от разгоравшейся страсти, чуть приоткрытые губы. Полуопущенные веки не могли скрыть блеска ее глаз. У Кэда перехватило дыхание, когда Бесс облизнула пересохшие губы.

Все больше возбуждаясь, Кэд скользил пальцами по ее атласной шее и, подойдя к Бесс вплотную, ощутил ее груди.

Бесс подняла на Кэда полные восторга и надежды глаза. Огонь страсти разгорался в ней все сильнее. Но Кэд, вместо того чтобы прильнуть губами к ее губам, дразнил ее легкими прикосновениями пальцев.

Вдруг он склонился к ней и вкрадчиво спросил:

— Что бы вы отдали за один мой поцелуй, Бесс? — Голос его показался девушке слишком низким, чужим и незнакомым.

Она ощутила на своих губах его дыхание и, забыв о девичьей гордости и вообще обо всем на свете, прерывисто дыша, прошептала:

— Все, все! Разве вы не знаете? Решительно все, Кэд!..

Она положила руки ему на плечи, впилась в них ногтями и прижалась к нему. Годами сдерживаемое желание готово было выплеснуться наружу. Стоило ему склониться к ней, прильнуть губами к ее нежным, податливым губам, обнять ее, ощутив ее тело, и сбылась бы заветная мечта Бесс, а он овладел бы женщиной, которая долгие годы берегла для него свою любовь, чистую, непорочную. Для него одного.

И он склонился к ней, его дыхание слилось с ее дыханием, ее тело жаждало слиться с его телом. Но в этот последний момент чувство долга взяло верх над эмоциями.

Бесс еще ребенок, маменькина дочка.

Эта мысль вернула его к действительности. Да, Бесс хочет его, жаждет испытать новые ощущения. Кэд для нее — божество, предмет обожания, и она ослеплена своей иллюзией. Но ее мечты идут вразрез с его мечтами. Пройдут годы, прежде чем он сможет дать волю своим чувствам.

Он поднял голову, и его рука бессильно повисла, оторвавшись от нежной шеи Бесс.

— Нет, — проговорил он. В его голосе не было грубости. Но это единственное слово заставило Бесс отпрянуть и залиться краской.

Бесс глубоко вздохнула и, откинув с лица непокорную прядь своих медово-каштановых волос, старалась заглянуть в темные глаза Кэда. Только сейчас осознав, что она фактически предлагала Кэду заняться любовью, Бесс ощутила жгучий стыд.

— Вы слишком молоды и слишком наивны для такого мужчины, как я, Бесс, — холодно, с трудом подбирая слова, проговорил Кэд. — Отправляйтесь домой, вас ждет мать.

Не оборачиваясь, он взял стоявшую позади него на столе шкатулку с жемчугом и бросил ее Бесс с таким видом, словно там был не драгоценный жемчуг, а игральные камешки.

Дрожащими руками Бесс поймала шкатулку. Он не хочет ее. Это не новость для девушки. Он просто играет с ней, насмехается, как и тогда, три года назад. Только еще более жестоко. Потому что сегодня она показала, как страстно желает его.

Волна горя и стыда захлестнула Бесс, и, не в силах смотреть на него, она закрыла глаза. Потом справилась наконец с собой и уже спокойным тоном сказала:

— Если вы не возьмете жемчуг, то получите всего по пятьдесят центов за доллар, как и остальные участники сделки.

— Я давно порвал договор, подписанный вашим отцом, — резко заявил он. — Так что зря вы сюда ехали, только бензин израсходовали.

— Еще одно унижение… — чуть слышно проговорила Бесс.

— Какое еще унижение? — спокойно спросил он. — Я знаю, что вы хотите меня, и знал об этом всегда.

Бесс отвернулась, чтобы он не видел заструившиеся по щекам слезы.

— Как бы то ни было, вы получите свои деньги, Кэд. Все, до последнего цента, — сказала она неуверенно.

Ее голос показался Кэду каким-то чужим, к тому же он не мог остаться равнодушным к ее слезам. А мысль о том, что, отвергнутая им, она найдет другого мужчину, привела Кэда в ярость.

— Надеюсь, вы не наделаете глупостей? — спросил он, шагнув к Бесс.

— Что вы имеете в виду?

— Не позволите, к примеру, Гэсси отдать вас замуж за какого-нибудь жирного, плешивого миллионера, только для того, чтобы вернуть мне деньги.

Бесс тяжело вздохнула, когда, отступив на шаг, коснулась спиной дверной ручки.

— Вам-то какое до этого дело? — вскричала она в отчаянии. — Вы же не хотите меня и никогда не хотели. Зачем же играть со мной, как с попавшейся на крючок форелью? Вы очень жестокий, Кэд, и мне кажется, я вас ненавижу!

Кэд и бровью не повел. Только глаза злобно блеснули. Он вскинул голову и холодно улыбнулся:

— В самом деле? Почему же вы так жаждали моих губ? Тоже из ненависти?

Вмиг ее залитое краской лицо стало мертвенно-бледным. Она, как всегда, отступила, закрыв от стыда глаза.

— Нет. Но мне очень хотелось бы вас ненавидеть, — запинаясь ответила она. — Я пыталась долгие годы… — Она сморгнула навернувшиеся на глаза слезы. — А сюда пришла потому, что переживаю вашу потерю и хотела помочь вам. Но вы даже помощь мою отвергли. Я знаю, вы меня не хотите. И всегда это знала. Мечтала быть красивой, чтобы вы желали меня, а я вас оттолкнула. Тогда вы поняли бы, что такое страдания, как поняла это я!

Бесс толкнула дверь и выбежала в коридор. Сердце ее было разбито. Кэд отвратителен, жесток, холоден как лед. Она больше не хочет его. Она его ненавидит…

Увы! Она любит его! Его губы… они сулили ни с чем не сравнимое блаженство… И она жаждала их, охваченная неистовым желанием. Но для него это было всего лишь игрой. И он ушел, оскорбив ее снова насмешкой!..

Некоторое время Кэд смотрел на закрывшуюся за девушкой дверь. Он ненавидел себя за свою жестокость. Перед глазами все еще стояла униженная, несчастная Бесс. Но ведь он не хотел ее унижать, хотел защитить, в частности и от самого себя. Достаточно было одного поцелуя, чтобы он перестал владеть собой. А сейчас ему меньше всего нужна была связь с Бесс, не сулившая ничего хорошего и совершенно безнадежная.

Лицо Кэда пылало, когда он выскочил из комнаты. Проклятая жизнь! Не в его правилах было извиняться, но он хотел как-то утешить Бесс, чье сердце ранил с такой беспощадностью.

В холле он увидел Бесс, которая рыдала, уткнувшись в плечо его матери.

В глазах Элайз, когда она бросила взгляд на сына, Кэд прочел участие и сострадание и в то же время укор, который видел только что в глазах Бесс. Он посмотрел на мать, потом на плачущую Бесс, вернулся в кабинет и тихо притворил за собой дверь. Никогда, пожалуй, он еще не совершал в жизни таких ужасных и, как ему казалось, непоправимых ошибок.

— Ну же, ну, — тихо приговаривала в это время Элайз, гладя выбившиеся из пучка и рассыпавшиеся по спине мягкие волосы Бесс. — Все образуется, дорогая.

— Я ненавижу его, — всхлипывая, твердила Бесс, совсем как ребенок, не отпуская Элайз, хотя шла в дом Кэда с твердой решимостью вести себя гордо и не вызывать сострадания. Ей и в голову не приходило, как отчаянно нуждалась она в любви и сочувствии. Гэсси, в силу своего эгоизма, жалела только себя, до Бесс ей и дела не было. И Бесс чувствовала себя безгранично одинокой.

— Я знаю, что вы его ненавидите, — со вздохом произнесла Элайз, еще крепче прижав к себе Бесс. Бедная девочка, никого в целом свете у нее не осталось, кроме этой Гэсси. Когда-то Элайз и Гэсси были подругами, но Кэд положил конец этой дружбе, разоблачив Гэсси, выдвинув против нее серьезное обвинение. Однако Элайз не питала к ней неприязни, зато Гэсси возненавидела Кэда за то, что он вывел ее на чистую воду. Бесс ничего об этом не знала, и Элайз полагала, что так лучше. Что было, то прошло, и незачем рассказывать об этом Бесс. Что до Кэда и Гэсси, то они по-прежнему оставались врагами, и Элайз лишь оставалось надеяться, что когда-нибудь они зароют топор войны в землю.

В настоящее время Элайз беспокоилась о Бесс. Ей следовало бы хорошенько встряхнуть Гэсси. Неужели эта женщина настолько бездушна, что не видит, каким ударом явилась для дочери смерть отца? А тут еще Кэд ранил сердце девушки. Всю жизнь напрасно мечтавшая о дочери, Элайз тешила себя надеждой, что когда-нибудь у нее появится невестка, хотя и не была в этом уверена.

Бесс тихо плакала, и слезы приносили облегчение. Сегодня она убедилась в том, что ничего, кроме презрения, Кэд не питает к ней. Что же, чего бы это ей ни стоило, даже жизни, она забудет его. И во что бы то ни стало вернет ему деньги. Она должна отомстить ему. И месть ее будет страшной. Но, как всегда, все ее клятвы и обещания избавиться от Кэда кончились мечтами о его ласках и поцелуях.

 

Глава 5

К тому времени, как Бесс поднялась наверх пожелать Гэсси спокойной ночи, она уже полностью владела собой. Вытерла слезы и даже заставила себя улыбнуться, подавая матери чашку травяного чая и сыр.

— Вам немного лучше? — спросила девушка.

Гэсси лениво потянулась.

— Пожалуй, да. Мне так одиноко без твоего отца, Бесс…

— Понимаю, — ласково проговорила дочь.

— Сквозь дремоту я, кажется, слышала шум мотора, — заметила Гэсси, взглянув на дочь. — Ты куда-то ездила?

— Ненадолго, в магазин, за чаем, — уклончиво ответила Бесс.

— Ах вот оно что… Послушай, непременно предупреждай меня, когда уходишь. Ведь мне может что-нибудь понадобиться.

Бесс рассвирепела. Это становилось невыносимым. После смерти отца Гэсси не думала ни о чем, кроме собственных удобств. Кэд прав. Если не одернуть мать, Гэсси повиснет на дочери и не даст ей спокойно дышать.

— Но послушайте, мама… — начала было Бесс.

— Я так устала, дорогая, сейчас усну, мне нужно отдохнуть. — Она устало улыбнулась. — Да и тебе не мешает выспаться, девочка.

Бесс хотела настоять на том, чтобы мать ее выслушала, но ее усталая улыбка лишила девушку решимости, и она поднялась.

— Вам тоже надо выспаться, мама.

— Не забудь запереть двери.

— Не забуду.

— Ты такая славная девочка, Бесс… — Гэсси откинулась на подушки и стала потягивать свой чай.

Славная, подумала Бесс, возвращаясь в свою комнату. Славная, но глупая, как бревно. Надо как-то вывести Гэсси из ее слезливой прилипчивости. Но возможно, со временем мать изменится. Только на это Бесс и оставалось надеяться.

Бесс не стала рассказывать матери, что предлагала Кэду в счет долга жемчуг двоюродной бабушки Дори. Это вызвало бы у Гэсси бурю негодования.

Она правильно сделала, что утаила это от матери, думала Бесс, убирая жемчуг в ящик. Гэсси никак не могла выработать в себе материнские чувства. Бесс осторожно гладила сияющие на черном бархате шкатулки жемчужины. Кэд сказал, что это наследство ее будущих детей. Взгляд Бесс смягчился при мысли о детях. О ребенке Кэда, темноглазом и темноволосом, которого она держит на руках. Это был сон наяву. Прекрасный сон. Возможно, когда-нибудь он и сбудется. Все знали, как мечтает Кэд о наследнике, он не делал из этого секрета. Однако с женитьбой не торопился, особенно теперь, когда потерял все деньги. Как минимум несколько месяцев ему придется потратить на сохранение своего имущества, и вряд ли она дождется от него предложения руки и сердца.

Оскорбленная до глубины души, Бесс тем не менее не могла не понимать, как сильно расстроен Кэд своим нынешним финансовым положением, в которое попал из-за семьи Сэмсонов. А тут еще Бесс вступилась за мать, на которую он нападал. Но хуже всего было то, что он отверг ее как женщину, не хотел ее. Слава Богу, что они с матерью собираются покинуть город. Жить в непосредственной близости от Кэда, узнавшего о ее чувствах, было бы для Бесс сущим адом.

В какой-то миг он хотел ее так же безумно, как и она его, если, конечно, ей это не показалось. Он едва сдерживал охвативший его гнев, а потом вышел следом за ней. Полночи Бесс ломала голову, пытаясь понять, зачем ему это понадобилось.

Та ночь показалась ей самой длинной за всю ее жизнь. Сон бежал от нее. Стоило Бесс закрыть глаза, как перед ней возникал образ отца. Веселый, всегда улыбающийся, он был прекрасным отцом и мужем, беспрекословно выполнявшим все капризы жены. Он обожал Гэсси. Но любовь к ней толкнула его на эту позорную авантюру. Сам того не желая, он подвел друзей, считая затеянное им дело солидным и вполне надежным. Но отца обманули. И он покончил с собой.

Бесс плакала. У нее никогда больше не будет отца. Мать — слабая, недалекая и деспотичная женщина. Кэд может потерять все, что ему дорого. А сама она несчастна, потому что не может завоевать любовь Кэда.

Бесс поднялась на рассвете, измученная и невыспавшаяся, натянула старые джинсы и розовую рубашку с длинными рукавами, надела сапоги для верховой езды и жакет. Было холодно. Гэсси проснется не раньше одиннадцати, значит, все утро принадлежит Бесс. Она вдруг почувствовала себя свободной и испытала облегчение. Наконец-то после нескольких тяжелых дней она предоставлена самой себе.

Бесс побежала к конюшне, чтобы в последний раз оседлать свою лошадь. Большая пегая бельгийская кобыла Тайна была дорога ее сердцу. Она просила отца подарить ей к двадцатилетию лошадь, и Фрэнк купил дочери Тайну, заметив с улыбкой, что трудно будет подобрать для нее седло, такая широкая у нее спина. Но седло все же удалось раздобыть. Тайна оказалась доброй, ласковой и очень способной и ни разу не попыталась сбросить с себя девушку. Так что первоначальные опасения Фрэнка рассеялись.

Расстаться с ней будет почти так же трудно, как со Спэниш-Хаусом. Но выбора нет. В Сан-Антонио лошадь держать будет негде. Тайну придется продать. Уже объявились два покупателя, но Бесс отказала обоим. Женщине, чей муж заявил, что лошади нужна только хорошая плетка, и совсем юной девушке, мечтавшей о лошадях, но не имевшей достаточно денег не только на ее покупку, но и на конюшню и на фураж, не говоря уже о том, что у родителей девушки не было даже сарая.

Бесс, вздыхая, оседлала Тайну и направилась в сторону залива. Выдался прекрасный зимний день, и, хотя в жакете ей пока не было жарко, она надеялась, что позднее вполне хватит и рубашки. В Техасе погода быстро меняется.

Погруженная в свои мысли, Бесс не услышала топота копыт позади, пока, повернувшись в седле, не увидела Кэда. Он уже догнал ее на своем норовистом мерине.

Сердце Бесс едва не выскочило из груди. Она вмиг забыла их встречу накануне вечером и была на седьмом небе от счастья. Она старалась не смотреть на Кэда, чтобы он не заметил в ее глазах выражения отчаяния.

— Я сразу подумал, что это вы, — заговорил Кэд, пригнувшись над лукой седла и заглядывая ей в лицо. — Вы отлично держитесь в седле на этой гигантской коняге.

— Благодарю вас, — тихо ответила Бесс. Любая похвала Кэда была для нее настоящим событием… Она беспокойно заерзала в седле, избегая его взгляда, вчерашняя обида не прошла, и Бесс недоумевала, зачем вдруг он к ней подъехал.

— Но у вас неправильно подогнаны стремена.

— Теперь это уже не имеет значения, — вздохнула Бесс. — Тайну скоро продадут на аукционе. Это мой последний выезд на ней.

Кэд внимательно смотрел на девушку своими темными глазами в тишине сельской равнины, простиравшейся до самого горизонта под ярко-голубым небом, которую изредка нарушал доносившийся издалека лай собак. Бесс была сдержанна, и винить в этом Кэду приходилось только самого себя. Он провел бессонную ночь, вспоминая о том, как поступил с ней накануне вечером.

— Я охотно купил бы ее у вас, но сейчас не могу себе этого позволить, — мягко проговорил Кэд.

Бесс закусила губу. Он был так добр…

— Ради Бога, не плачьте, — проговорил он, — я не вынесу ваших слез.

Бесс с трудом сдерживала рыдания. Она покачала головой, прогнав навернувшиеся на глаза слезы, и, чтобы не смотреть на Кэда, устремила взгляд вдаль.

— Что вы здесь делаете в такую рань? — спросила она.

— Ждал вас, — печально ответил он. — Вчера я наговорил вам грубостей. — Он нервно закурил, потому что терпеть не мог извиняться. — Но я не хотел вас обидеть, поверьте.

Бесс повернулась в седле, с удовольствием услышав знакомый скрип кожи и увидев, как встрепенувшаяся Тайна тряхнула гривой. Знакомые движения, знакомые звуки, которые скоро станут лишь воспоминаниями.

— Все в порядке, — проговорила Бесс. Своими словами, прозвучавшими почти как извинение, он вернул ее к жизни. Она чувствовала себя такой униженной, такой несчастной после вчерашнего. — Неудивительно, что вы были со мной грубы. Ведь из-за моего отца пострадала вся ваша семья.

— Я уже говорил вам, не один ваш отец был виноват в этом.

— Да, но…

— Что вы намерены делать?

Бесс отвела глаза и посмотрела на луку седла.

— Мы уезжаем в Сан-Антонио. Мама не хочет, но это единственное место, где я смогу найти работу.

— Вы? — взорвался Кэд.

Бесс вся сжалась, уловив нотки ярости в его низком голосе.

— Но, Кэд…

— Бросьте вы свое «но, Кэд»! — оборвал ее он. — А почему бы Гэсси не пойти работать? Ведь она вполне здорова!

— Но она ничего не умеет, ей не приходилось работать, — возразила Бесс, удивляясь, что защищает мать, в то время как совершенно согласна с Кэдом.

— Я тоже никогда не мыл посуду, но вполне мог бы этим заняться, если бы возникла необходимость, — сказал он. — Человеку часто приходится делать то, чего он никогда не делал. Жизнь заставляет.

— Моя мать не сможет, — бросила Бесс. — Что же до меня, то я поступлю в рекламное агентство. Эта работа хорошо оплачивается.

— Возможно, — пробормотал он. — Городские профессии мне неизвестны. Я сельский житель и знаю только своих коров и быков.

— И знаете отлично, — заметила Бесс со слабой улыбкой. — Вы делали на этом деньги, когда другие скотоводы терпели убытки.

— Я ренегат, — просто заметил Кэд. — Использую те же методы, что и мой прадед. Скотина работала на него.

— Она будет работать и на вас, Кэд, — мягко сказала Бесс. — Уверена, вы смогли бы вытащить ранчо даже из огня.

Кэд молча пристально смотрел на Бесс. Она так верила в него, в его способности. Он готов был на коленях благодарить девушку за ее искреннее обожание, но знал, что оно продлится недолго. Стоит ей оборвать поводок, удерживающий ее возле Гэсси, и почувствовать у себя за спиной крылья, ее ничто не остановит. И возможно, тогда она поймет, что он вовсе не божество, как это ей представляется, а просто человек, и у них появится какая-то надежда. Но все это будет не скоро. Очень не скоро.

— Не отдавайте матери этот жемчуг, — неожиданно проговорил Кэд. — Она продаст его, как все остальное.

— Да, понимаю, — согласилась Бесс, впервые не возразив Кэду, когда речь зашла о матери, и добавила со слабой улыбкой: — Я сказала ей, что это бижутерия.

— Вряд ли она поверит, если хорошенько всмотрится в жемчужины, — тихо произнес он.

Бесс и сама об этом думала.

— Почему вас так волнует этот жемчуг, Кэд? — спросила она.

— Потому что это наследство. Реликвия, которая должна перейти к вашим будущим детям.

Бесс почувствовала, как краска заливает лицо.

— Не знаю, будут ли у меня когда-нибудь дети.

— Будут, — уверенно заявил Кэд. — И у меня будут. Целых полдюжины, — помолчав, добавил он, устремив глаза вдаль. — Все ранчо рассчитаны на большие семьи. И мое тоже. Там всем хватит места. И моим детям, и детям Грега и Роберта. Я сердцем прикипел к ранчо и никогда не покину его.

Все это Кэд уже не раз говорил Бесс, но сегодня в голосе его не было обычной холодной враждебности. Возможно, потому, что им предстояла разлука и он чувствовал себя перед ней виноватым за то, что оскорбил ее накануне.

— Как бы то ни было, — продолжал Кэд, — фамильные ценности нельзя продавать. Но Гэсси этого не понимает. Другое дело вы.

— Пожалуй, да.

— Давайте остановимся ненадолго. — Кэд грациозно соскочил с лошади, и, когда помогал Бесс спешиться, она едва удержалась, чтобы не повиснуть у него на шее. Сердце ее бешено колотилось, когда он, опустив ее на землю, быстро отошел, чтобы привязать лошадей к двум небольшим деревьям. После чего с сигаретой в зубах прислонился к могучему дубу на обрывистом берегу маленькой речки и смотрел, как стремительно она несет свои прозрачные воды, сквозь которые виднелись камни на дне. На Кэде были грубые саржевые штаны, рубаха в голубую клетку, пастушья куртка и старая помятая желтовато-коричневая ковбойская шляпа с широкими полями. В глазах Бесс он выглядел заправским ковбоем. На его изрядно поношенных сапогах были шпоры, которыми пользовались для объезда диких лошадей. Их небольшие колесики с устрашающими зубцами в действительности не травмировали животное. Шкура у лошади толстая, и при правильном выборе шпор повредить ее трудно.

— Вы объезжали лошадей, — сказала она, заметив шпоры на его сапогах.

— Помогал Дэлли, — уточнил Кэд. Дэлли был классным ковбоем, работавшим с лошадьми. — Мы с ним поладили. Я помогаю ему объезжать лошадей под седло. Неплохая практика для родео.

Бесс знала, что он участвовал в родео по всему Юго-Западу и часто выигрывал состязания. Денежные призы шли для поддержания Лэриета.

— Опасная работа. — Она хорошо помнила, как несколько лет назад один ковбой с ранчо сломал себе позвоночник, когда мустанг швырнул его о стену сарая. — Вы растянули себе сухожилие…

— Все прошло. Я уже почти не хромаю, — ответил Кэд. — На ранчо любая работа опасна. — Он повернулся к Бесс и, блеснув глазами, посмотрел на нее. — Именно этим она мне и нравится.

— Автогонщики, — пробормотала Бесс. — Альпинисты. Парашютисты. Ковбои…

— И еще маленькие девочки на огромных лошадях, — добавил Кэд, кивнув в сторону Тайны, возвышавшейся над его мерином.

— Она очень смирная.

— Догадываюсь. Ваш отец сумел убедить меня в этом, хотя я и возражал, боялся, как бы вы не расшиблись.

Бесс не знала, что Кэд так заботится о ней, отец ничего не говорил. У девушки потеплело на душе.

— Зато Гэсси это нисколько не беспокоило. Не правда ли? — язвительно произнес Кэд. — Она думает только о себе.

— Не надо, Кэд… — поморщилась Бесс.

— Вы совершенно не интересуете свою мать, неужели не видите? Боже мой, натерпитесь вы еще от Гэсси.

— Когда-нибудь это кончится… — начала было девушка.

— Никогда, — очень серьезно проговорил он. — Она не отпустит вас от себя. Высосет из вас по капле всю кровь, как пиявка, и выдаст замуж за первого же богача, который повесит вам на шею бриллиантовое колье.

Кэд говорил чистую правду. Но Бесс не была такой сильной, как он, и не могла противостоять матери, а тем более бросить ее.

— Вам тридцать четыре года, Кэд, — сказала Бесс, словно ища себе оправдание, — а вы все еще живете дома, заботитесь о матери и о братьях…

— Я — дело другое, — возразил он. — У меня достаточно сил, чтобы делать это.

— О, разумеется, — едва слышно проговорила она, глядя на него с любовью. — Ваш долг заботиться о родных, работать для них и жить рядом с ними. Но когда речь заходит обо мне и моей матери, вы почему-то рассуждаете совсем по-другому.

— Грег ведет наши бухгалтерские книги, а Роберт занимается продажами, — возразил Кэд, спокойно глядя на Бесс. — К тому же Грег помолвлен и скоро уйдет из дома, а Роберт собирается уехать на поиски работы в Сан-Антонио. Так что неизвестно, как долго еще они здесь пробудут. Мать занята с утра до вечера. Возится с целым выводком цыплят и стаей гусей, которые поедают вредителей в саду и огороде, где вся работа тоже лежит на ней. Она шьет, стирает и готовит пищу. Консервирует продукты, а в случае необходимости помогает с лошадьми. Я в ее дела не вмешиваюсь.

— Моя мать наверняка упала бы в обморок, доведись ей приблизиться к лошади, — заметила Бесс, — но мы живем в другом мире, непохожем на ваш.

Лучше бы ей не говорить этих слов. Они задели Кэда за живое. Конечно же, он не мог представить себе Гэсси рядом с лошадьми, а Бесс за стиркой, приготовлением пищи или с лопатой в огороде. Лицо его сразу словно окаменело. Удел Бесс жить в роскоши и, как говорится, не браться за холодную воду. Бедняк ей не нужен.

— Мне пора отправляться работать, — бросил Кэд, затоптав каблуками окурок. — Когда вы уезжаете в Сан-Антонио?

— Завтра, — печально ответила Бесс. — Все дела оставляем на поверенного, Тайну скоро продадут. — Бесс пожала плечами. — Сама я наверняка продешевила бы. Я слишком мягкосердечная для этого.

— Аминь, — шутливо произнес Кэд. Он стоял совсем близко от нее, и от него пахло степной травой, одеколоном и сигаретным дымом. Эти запахи возбуждали Бесс. — Не убивайтесь ради Гэсси.

Глаза Бесс наполнились слезами, но она не утирала их.

— Мне… мне будет недоставать вас, — проговорила она, пытаясь улыбнуться.

— А мне вас! — вырвалось у Кэда, и его блестящие темные глаза запылали от страсти, которую он постоянно испытывал к Бесс, но прятал так глубоко, что она ничего не замечала. И сейчас, услышав, что он неравнодушен к ней, девушка была в шоке.

— Но вы равнодушны ко мне, — прошептала Бесс. — Вы сами говорили, что не хотите меня…

— У меня сейчас почти безвыходное положение, — перебил он Бесс. — И никакого просвета. А у вас сидит на шее Гэсси. Теперь вам придется забыть о роскоши и жить, как живут тысячи простых женщин. И у меня, и у вас масса препятствий и трудностей.

Бесс приоткрыла губы, и у нее подогнулись колени.

— А что, если бы не было этих проблем?

Кэд посмотрел на Бесс все с тем же каменным выражением лица:

— Бог мой, неужели вы не понимаете?

Рука Бесс медленно потянулась к его груди, но он резко отвел ее в сторону. От его прикосновения по телу Бесс пробежал электрический ток и кровь забурлила.

— Нет, — сказал Кэд, отпрянув от Бесс, не спуская глаз с ее зардевшихся щек. — Лучше не начинать того, что может плохо закончиться.

— Разумеется. — Бесс понимала, что Кэд прав, однако его слова причинили ей боль. — До свидания, Кэд, — сказала Бесс, глядя на него с обожанием.

У Кэда сердце разрывалось на части, когда он смотрел на плачущую Бесс.

— Если дела пойдут слишком плохо, дайте мне знать.

Она не произнесла ни звука, но слезы потоком хлынули по щекам.

— Хватит плакать, — с трудом произнес Кэд и отвернулся, чтобы не дать волю обуревавшим его чувствам. Он и без того дрожал от охватившего его желания слиться с ней и жаждал целовать не только ее губы, но и само ее дыхание. Но поцелуй он ее хоть раз, уже не смог бы остановиться. А джентльмену не пристало соблазнять невинных девушек, этот принцип Кэд усвоил с юности и сдерживался всякий раз, когда его неудержимо влекло к Бесс.

— Мне очень жаль, что я позволила себе лишнее, — проговорила она после мучительного молчания, утерев слезы. — Вы оказались гораздо благороднее, чем я ожидала. Только и всего.

— Не такой уж я благородный, — возразил Кэд, снова отвернувшись от нее. — Но если вам понадобится помощь, сразу же зовите меня. Будьте осторожны в обществе мужчин — приятелей Гэсси. Запирайтесь на ключ в своей спальне, если они останутся ночевать.

— Моя мать никогда… — воскликнула Бесс.

— Черта с два, — мрачно перебил ее Кэд. — Просто вы очень наивны и совсем не знаете Гэсси.

— Вы тоже ее не знаете, — запинаясь проговорила Бесс.

— Вы видите только то, что вам хочется видеть, — вздохнул Кэд. — Я просто устал доказывать вам, что представляет собой Гэсси. Это бесполезно. Она будет толкать вас в объятия богатых старых холостяков или вдовцов, чтобы за ваш счет выстилать перышками свое гнездышко. Не позволяйте ей этого. — Тут Кэда на какой-то миг охватил ужас, и глаза его еще больше потемнели.

— Это просто смешно, — возразила Бесс со слабой улыбкой, опуская глаза. — Так смешно, что вы себе и не представляете. Неужели вы видите во мне женщину, которую преследует рок?

— Я вижу в вас нежную, любящую женщину, — сказал Кэд более глубоким и мягким голосом, чем когда-либо. — Как только вы освободитесь от своей нынешней оболочки, станете желанны для многих мужчин.

У Бесс подпрыгнуло сердце. Она подняла глаза.

— И для вас тоже? — готовая на все, шепотом спросила она.

Осторожно, сказал себе Кэд. Не переступи дозволенную границу. Он посмотрел своими темными глазами на Бесс, но не улыбнулся и уклончиво ответил:

— Может быть.

Бесс невесело рассмеялась.

— Нет, вы никогда не захотите такую, как я, — с тоской проговорила она, избегая его испытующего взгляда. — Вам нужна энергичная и сильная женщина, которая сумеет приспособиться к сельской жизни на ранчо. А я просто пирожное со взбитыми сливками, да к тому же с властной матерью… — Глаза Бесс жгли слезы.

— Ради Бога, Бесс, если вы не перестанете, я… — Он чувствовал, что теряет контроль над собой. Не было ничего труднее, чем не позволять ей прикасаться к себе, в то время как он безумно ее хотел, но Бесс этого не понимала.

— Простите меня, — произнесла Бесс и со смехом добавила: — Я только и делаю, что извиняюсь.

— Вы совершенно себя не знаете, — сказал Кэд строго. — Но со временем это пройдет. Потерять решительно все в один миг тяжело, и я это хорошо понимаю, но не исключено, что это самое лучшее из всего, что когда-либо с вами случалось. Тяжелые испытания формируют характер человека. Сформируют они и вас.

— Вы хотите сказать, сделают меня женщиной? — робко спросила она.

Он на миг затаил дыхание.

— В каком-то смысле да. Поезжайте в Сан-Антонио. Найдите свое место в жизни. Независимость станет для вас настоящим благом. Не теряйте ее и когда выйдете замуж, это очень важно. Женщина не должна становиться тенью мужчины.

— Но это нарушает традиции.

— А я не всегда следую им, — пробормотал Кэд и, прищурившись, долго смотрел на Бесс, потом сказал: — Мать нас воспитала в религиозном духе, а отца так и не сумела сделать истинно верующим. С точки зрения Библии некоторые аспекты современной жизни следует считать грехом.

Бесс кивнула:

— Например, распутство.

— Совершенно верно. — Он спокойно смотрел на нее с высоты своего роста. — Я не ханжа, но хотел бы, чтобы моя будущая жена уважала себя и донесла свою непорочность до супружеского ложа. Современная мораль, — задумчиво добавил он, — годится скорее для мужчин, чем для женщин. Женщина рискует решительно всем, мужчина же, получив все, что хотел, уходит от ответственности, не связывая себя брачными узами.

— Возможно. — Бесс тихо рассмеялась, не поднимая глаз. — Я не посещала церкви, но мне казалось очень романтичным не вступать в интимные отношения с мужчиной до замужества. Мама смеялась над этим, по ее мнению, старомодным принципом, а вот отец, я думаю, одобрял его.

— Ваш отец был хорошим человеком, — сказал Кэд. — Мне тоже его очень не хватает.

Бесс подняла наконец глаза.

— Напрасно вы не взяли жемчуг, — тихо сказала она.

Он покачал головой:

— Как-нибудь обойдусь. — Он скользнул взглядом к губам Бесс и смотрел на них, пока не закружилась голова. Как он хотел ее…

Бесс заметила его взгляд и затрепетала от неудержимого желания прижаться к нему, отдать ему свои губы, испытать хотя бы раз в жизни ни с чем не сравнимое наслаждение. Ничего она так не желала, как прильнуть к его губам, и раскрыла навстречу им свои губы. Кэд не сводил с них глаз, и, охваченная страстью, Бесс готова была на коленях молить его об одном-единственном поцелуе. Всего одном!

Он медленно шагнул к ней, обдав теплом своего тела, и она с наслаждением вдохнула его запах и ощутила на своем лице его дыхание. Теперь его губы были совсем близко.

— Пожалуйста… — выдохнула она, не сразу осознав, что эта тихая мольба вырвалась из ее собственных уст.

Лицо Кэда напряглось.

— Я хочу этого не меньше, чем вы, — проговорил он, отчеканивая каждое слово и пристально глядя в глаза Бесс. Оба были напряжены до предела. Бесс трепетала, словно земля в ожидании бури, впившись взглядом в темные глаза Кэда. Сердце ее готово было выскочить из груди. Сейчас свершится!..

Одна-единственная секунда, когда Кэд, казалось, не мог совладать с собой, показалась вечностью, но уже в следующий миг он ценой невероятных усилий оторвал взгляд от глаз Бесс и отошел от нее. Кэд не стал рисковать. Ради Бесс. Ради себя самого.

Бесс продолжала смотреть на него, но не произносила ни слова, слыша, как бешено колотится сердце. Очарованная взглядом Кэда, Бесс испытала почти физическую боль, когда он взял себя в руки и отвел от нее глаза. Он не хотел еще больше осложнять и без того непростую ситуацию, в которой очутились они с Бесс, в то время как сама Бесс готова была забыть обо всем на свете. Жизнь так коротка… Она уедет, и Кэд забудет ее…

— Пишите нам о том, как идут ваши дела, — неожиданно проговорил Кэд.

— А вы будете отвечать? — поколебавшись, спросила Бесс.

Он кивнул:

— Непременно.

Лицо Бесс засветилось радостью. Значит, не все еще потеряно.

Кэд нахлобучил на глаза шляпу, какое-то время смотрел на Бесс, потом сказал:

— У меня есть кое-что для вас.

— Для меня? — удивленно воскликнула Бесс, и глаза ее заблестели.

— Боюсь только, вы будете разочарованы. Это не бриллиантовая брошь, а так, пустячок. — С этими словами Кэд вынул из кармана носовой платок, и, когда развязал завязанный узлом угол, Бесс увидела маленькое серебряное колечко с инкрустированным бирюзой изображением птицы.

— Какое красивое! — прошептала она.

— Оно имеет свою историю, — заметил Кэд, взяв правую руку Бесс, и, нежно касаясь среднего пальца, надел на него колечко. — Когда-нибудь я расскажу вам эту историю. А пока пусть оно напоминает вам о том, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается.

— Вы уверены, что хотите отдать его мне?

— Уверен. — Он потер кольцо большим пальцем и легонько сжал руку Бесс. — Оно не очень дорогое, но, как и жемчуг вашей двоюродной бабушки Дори, является семейной реликвией. — Кэд едва заметно улыбнулся. — Поэтому храните его.

— Я не буду его снимать, — пообещала Бесс, с нежностью глядя на кольцо. Выражение ее лица тронуло Кэда. Она привыкла к бриллиантам и жемчугу, но эта серебряная вещица обрадовала ее не меньше, чем обрадовала бы Гэсси норковая шуба.

— Вы никогда не были ни меркантильной, ни высокомерной, — тихо проговорил Кэд. — И когда оправитесь от постигшего вас несчастья и поставите Гэсси на место, разобьете сердце не одного мужчины.

Она спокойно взглянула на Кэда.

— Смотрите, как бы я не разбила ваше, — с некоторым вызовом откликнулась Бесс.

Он неожиданно взял ее руку и прижал к сердцу.

— Не уверен, что оно у меня есть, — простодушно промолвил Кэд. — Последние годы оно билось впустую. Но если вам удастся его обнаружить, делайте с ним что хотите.

Бесс медленно поднесла руку к его губам и, не встретив сопротивления с его стороны, провела ею по его худощавому, смуглому лицу.

— Вы не забудете меня? — спросила она.

Прикосновение ее нежной руки было для Кэда настоящим блаженством. Он представил себе, как она гладит его голую грудь и плечи своими нежными пальчиками, и с трудом прогнал наваждение.

— Нет, не забуду. — Он порывисто схватил ее руку и крепко прижал к губам.

— Я тоже вас не забуду.

Кэд тяжело вздохнул. Он и не ожидал, что прощание будет таким трудным.

— Мне пора. Время не ждет. Надо еще объездить двух лошадей. Я просто хотел попрощаться. Потому и приехал.

Бесс подошла к своей лошади, но медлила, не садилась, надеясь, что Кэд ее поцелует. Однако надежда ее не сбылась. Он помог Бесс сесть в седло и задержал руку на ее обтянутом джинсовой тканью бедре, глядя на девушку без тени улыбки. Когда он бывал вот таким серьезным, то становился похожим на выходцев из племени команчи, чья кровь текла в его жилах.

— Помните, как надо вести себя с мужчинами, — бросил он. — Вы не можете жить отшельницей, но не поддавайтесь влиянию Гэсси и не будьте слишком доверчивой.

— Вы не верите людям, не правда ли, Кэд? — мягко спросила она.

— Я верю своей семье и вам. Больше никому. — Он повернулся и вскочил в седло. Кэд классный наездник, он великолепно обращался с лошадьми, мастерски пользовался лассо и был постоянным участником родео.

И все же Бесс беспокоилась за него. Она смотрела на Кэда широко открытыми, жадными глазами, надеясь, что в последний момент он сделает ей предложение. Попросит ждать его или остаться, не уезжать.

Но эта надежда, как и все остальные, не сбылась. Еще какое-то время Кэд смотрел на нее, а потом, не сказав ни слова, поскакал назад. Не замечая струившихся по щекам слез, Бесс смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду. Теперь по крайней мере у нее есть талисман, который она будет ночью класть под подушку. Она погладила серебряное кольцо на пальце и нежно поцеловала его, недоумевая, почему Кэд подарил ей эту семейную реликвию. Он так ничего ей и не сказал. Но лучшего подарка Бесс ни разу в жизни не получала. Она ни на секунду с ним не расстанется. Оно будет напоминать ей о Кэде и поможет в трудную минуту.

Девушка понимала, что сложнее всего ей будет справляться с Гэсси.

 

Глава 6

Потребовались недели, чтобы свести концы с концами, недели, когда Бесс порой думала, что Гэсси сведет ее с ума. Мать уныло слонялась по небольшой квартире, снятой ими в Сан-Антонио, жалуясь на тесноту, причитая по поводу потери состояния и ругая на чем свет стоит покойного мужа.

Последним испытанием явилась продажа Спэниш-Хауса. Его купила какая-то супружеская пара из Огайо, и Бесс с облегчением вздохнула, когда были подписаны все бумаги, получены деньги и Дональд расплатился с последними кредиторами. Гэсси не знала, что Бесс передала ему жемчуг двоюродной бабушки Дори, который и был тайно продан за изрядное количество долларов. Бесс расплатилась с Кэдом и радовалась, что теперь он не потеряет свой Лэриет. И хотя он уговаривал ее сохранить фамильную драгоценность, девушка предпочла расстаться с жемчугом, чем принести в жертву ранчо Кэда.

Ради счастья Кэда Бесс готова была на все. Однако она потребовала, чтобы Дональд ни словом не обмолвился об этом Кэду. Пусть думает, что ему отдали деньги, полученные от продажи дома и земли. Гэсси она тоже ничего не сказала, хотя была уверена, что рано или поздно мать об этом узнает. Так и случилось.

— Где жемчуг двоюродной бабушки Дори? — спросила как-то Гэсси раздраженным тоном. — В твоей шкатулке его нет.

Бесс возмущало, что мать до сих пор роется в ее вещах.

— А что, собственно, вам понадобилось в моей шкатулке? — Бесс едва сдерживала гнев.

— Не говори глупостей! — равнодушно бросила Гэсси. — Где жемчуг?

Бесс вздохнула. Сейчас самый подходящий момент перейти в наступление, подумала она и шепотом ответила:

— Я продала его.

— Ты же говорила, что он не настоящий, просто бижутерия!

— Я скрыла правду, — подчеркнуто спокойным тоном сказала Бесс. — Ведь надо было расплатиться с долгами…

— Ты продала его уже после уплаты долгов. Этот человек… — распаляясь, продолжала Гэсси, — ты продала жемчуг, чтобы расплатиться с Кэдом Холлистером!

Бесс едва не перешла на крик:

— Я не могла допустить, чтобы из-за нас его семья потеряла Лэриет.

— Будь проклята его семья и он вместе с ней! — взорвалась Гэсси. — Как ты посмела! Как посмела продать фамильную драгоценность!

— Это был долг чести, — продолжала Бесс. — Папа наверняка…

— Твой отец был ничтожным глупцом, — прервала ее Гэсси. — А ты вся в него!

У Бесс задрожала нижняя губа, и слезы потоком хлынули из глаз.

Гэсси даже не шевельнулась.

— На этот жемчуг я собиралась купить автомобиль, — злобно проговорила она, — а ты пустила его на ветер!

Бесс сразу перестала плакать, вытерла слезы и с яростью посмотрела на мать. Продать жемчуг, чтобы купить автомобиль! И это сейчас, когда они с трудом оплатили аренду квартиры и не осталось ни цента от вырученных за дом денег! Она готова была испепелить Гэсси взглядом.

— Да, я продала его, — повторила Бесс. Она впервые перечила матери, и голос ее дрожал. — И Кэд сохранит Лэриет для своих детей. А у меня никогда не будет детей, потому что из-за вас меня не захочет ни один мужчина!

Гэсси посмотрела на дочь с таким видом, словно та была в горячечном бреду:

— Хватит, Бесс.

— Нет, не хватит! — Голос Бесс дрогнул. — Я не могу содержать и себя и вас. О нас всегда заботился папа, но я не папа. Я не настолько сильна. Мне не справиться с работой, счетами и вашими капризами!..

Гэсси выглядела смертельно раненной.

— И это мне говорит родная дочь, — севшим голосом проговорила она. — После всего, что я для тебя сделала…

Губы у Бесс дрожали так сильно, что она едва выговаривала слова.

— Вы все так усложняете. — Бесс перешла на шепот.

— Никогда не думала, что придется жить в нищете, — потянувшись за носовым платком, хныкала Гэсси. — Жить на улице, потому что родная дочь не хочет обо мне позаботиться… — Она стала жалобно всхлипывать.

Бесс понимала, что это всего лишь игра. Что надо быть сильной, не раскисать, но не могла выносить слез Гэсси.

— О, мама, перестаньте, — простонала она, подойдя к матери и обняв ее. — Все образуется. Все будет отлично. Вот увидите, мама.

— У нас был бы такой прекрасный автомобиль… — не унималась Гэсси.

— А где бы мы взяли бензин и масло? — говорила Бесс, пытаясь обратить все в шутку. — Кто мыл бы его?..

Гэсси рассмеялась:

— О, уж конечно, не я, как ты сама понимаешь. Я просто не способна на это. — Она обняла Бесс. — Я понимаю, как тебе трудно, но, дорогая, поверь, каково мне. После богатства и роскоши терпеть нищету! Это так ужасно…

— Я понимаю, — мягко заметила Бесс. — Но все как-нибудь образуется.

— Ты думаешь? — Гэсси села на кровать и стала тереть свои покрасневшие глаза. — Я так надеюсь на это… — Она коротко вздохнула. — Бесс, тебе нужно поскорее найти работу.

Бесс хотела было возразить, но подумала, что мать права. Ведь сама Гэсси ничего не умела, а им надо было как-то существовать. Поэтому первым делом Бесс следовало найти какой-то заработок. Долги все уплачены, осталось еще чуть больше шестисот долларов, кое-какие драгоценности Гэсси.

— Завтра, с самого утра, я займусь поисками работы, — тихо проговорила Бесс.

— Ты хорошая девочка! — Гэсси поднялась с кровати. — О, эти проклятые Холлистеры! — пробормотала она, бросив на Бесс раздраженный взгляд. — Никогда не прощу Кэду, что он позволил тебе сполна расплатиться с ним. Он должен был отказаться от этих денег, зная, в каком мы ужасном положении.

Бесс вспыхнула:

— Мама, он влез в долги, и его участие в папиной сделке едва не стоило ему Лэриета. Вы же знаете, как он озабочен своим наследством и как мечтает о детях.

— Я не желаю о нем говорить. И тебе советую выбросить его из головы. Забудь о нем, Бесс. Он тебе не пара. Чего доброго стал бы объезжать тебя, как дикую лошадь. Я запрещаю тебе с ним встречаться, понятно?

— Мне двадцать три года, мама, — возразила Бесс, — и я не позволю вам вмешиваться в мою жизнь.

— Не будь глупенькой, — рассмеялась Гэсси. — Такая красивая девушка, как ты, не засидится, когда кругом полно богатых мужчин. Кстати, — задумчиво проговорила она, — я знаю одну семью здесь, в Сан-Антонио. Там два взрослых сына. И оба холостые.

Кэд был прав. Бесс удивленно посмотрела на мать.

— Вы шутите! — вспылила она.

— Знакомство ни к чему не обязывает, — продолжала Гэсси. — Сегодня же позвоню им, намекну, что мы были бы не прочь получить от них приглашение.

— Я не поеду, — упрямо возразила Бесс.

— Не глупи, Бесс. Разумеется, поедешь. Слава Богу, у нас еще остались вполне приличные платья. — Возбужденная своей идеей, Гэсси, вальсируя, вышла из комнаты, не обращая внимания на возражения Бесс.

Всю ночь Бесс не спала. Только сегодня она поняла, что мать не оставит ее в покое, и пришла в отчаяние, вообразив, что ждет ее впереди. Под бдительным оком Гэсси у нее не будет никакой возможности снова увидеть Кэда, если, конечно, она не объявит ей войну. Да и Кэд вряд ли попытается ее увидеть. Недаром он сказал, что, пока Гэсси вмешивается в ее жизнь, у них не может быть будущего. И эта мысль ранила сердце Бесс.

Хорошо, что Кэд по крайней мере не потеряет Лэриет, с грустью думала девушка. Хоть это ей удалось для него сделать.

С самого утра Бесс отправилась на поиски работы. Она побывала в двух рекламных агентствах и в одном торговом офисе, но ей отказали из-за отсутствия опыта, к тому же ей не хватало скорости при работе на пишущей машинке. Купить машинку, чтобы тренироваться дома, она не могла себе позволить. Был еще один выход: взять машинку напрокат и практиковаться по вечерам.

Вернувшись к ленчу, Бесс застала Гэсси в отличном расположении духа.

— Мы приглашены сегодня на обед к Райкерам, — весело сообщила она. — К шести часам они пришлют за нами машину. Оденься пособлазнительнее, дорогая. Джордан сейчас дома, а Дэниел не успеет вернуться. У него деловая встреча в Нью-Йорке. Анна сказала, что рада будет видеть нас обеих. Ты, разумеется, с ней не знакома. Мы вместе учились в школе.

— Кто такой Джордан? — устало спросила Бесс.

— Джордан Райкер. Старший сын Анны. Он президент «Райкер корпорейшн». Производство компьютеров и другого оборудования. Он тебе понравится. Очень красивый мужчина.

— Но у меня нет ни малейшего желания встречаться с совершенно незнакомым мне человеком. — Бесс так рассердилась, что даже ногой топнула.

— Не упрямься. Гордыня нам сейчас не к лицу.

— Я так не считаю. И ни за что не поеду.

— Нет, поедешь! — Гэсси сверкнула глазами. — После того что ты сделала с жемчугом, можешь хоть в чем-то мне уступить. — Однако понимая, что давить на дочь бесполезно, Гэсси сменила тактику. — Полно, дорогая. Тебе не мешает немного развлечься. Я не собираюсь бросать тебя в объятия Джордану. Мы просто пообедаем со старыми друзьями, и все.

Бесс хорошо понимала, что мать ничего не делает просто так, но противиться ей у девушки не было сил, и она устало вздохнула. Единственным, за кого бы она могла сейчас бороться, был Кэд. Но Бесс его потеряла.

— Хорошо, мама, — согласилась она. — Я поеду.

— Красивый? — В руках Гэсси блеснул браслет. — Просто замечательный, правда? Я только сегодня купила его.

— И сколько же он стоит? — спросила ошеломленная Бесс, увидев, что браслет золотой.

— Всего несколько сотен…

— Дайте его сюда! — И не успела Гэсси опомниться, как браслет уже был у Бесс. — Его нужно вернуть. Нам не по карману такие покупки.

— Не волнуйся, Бесс, — повысила голос Гэсси. — Я купила его в кредит.

— Но долг надо платить. Где вы его купили?

Гэсси ответила, и лицо ее побагровело, когда она увидела, что Бесс собралась отнести браслет в магазин.

— Я не могу так жить, — простонала Гэсси. — Мне нужно новое зимнее пальто, Бесс, и новая обувь…

— К Рождеству папа купил вам норковую шубу, — холодно возразила Бесс, — а обуви у вас пар тридцать, не меньше, вся кожаная и новая, вы надевали ее не более двух раз.

— Но она уже вышла из моды!

— Если вам не хватает денег, идите работать! — спокойно сказала Бесс.

Мать ушам своим не поверила.

— Но что я могу делать, Бесс?

— Ухаживать за детьми. Работать секретарем. Мыть в ресторане посуду. На худой конец, стать барменшей.

Гэсс побледнела.

— Ты предлагаешь мне идти в сферу обслуживания? Но это невозможно. Ведь меня может увидеть кто-нибудь из друзей.

— Вы забыли, что мы в Сан-Антонио, а здесь это никого не волнует.

— Нет, это не для меня, — высокомерно бросила Гэсси и направилась к двери. — Кроме того, у нас сохранились кредитные карточки, — добавила она, словно эти карточки каким-то непостижимым образом могли оставаться действительными.

Бесс ничего не сказала, лишь рассмеялась. Какой же неисправимой идиоткой была ее мать!

В эти дни Бесс чувствовала себя повзрослевшей. Она привела в порядок свои длинные, густые, золотистые, как мед, волосы, сверкающим водопадом струившиеся по спине и плечам. Бесс больше не казалась наивной девочкой. Чтобы найти работу, она должна была выглядеть старше своих лет.

Она оплакивала дом, в котором выросла и с которым пришлось расстаться, тосковала по соседям, по Кэду. Увы! Он уже стал частью прошлого. С тех пор как они переехали в Сан-Антонио, она ни разу его не видела, он не только не приезжал, но даже не писал ей, а единственное письмо, которое ему отправила Бесс, вернулось нераспечатанным. На конверте рукой Кэда был написан обратный адрес. Бесс похолодела, увидев этот конверт, и почувствовала себя несчастной. Все, что он говорил ей в тот последний день, было продиктовано жалостью к ней. Он знал, что она обожает его, и чувствовал свою вину перед ней. Потому и проводил. И кольцо подарил. Даже намекнул, что она небезразлична ему. Шло время, и сердце Бесс постепенно наливалось холодным свинцом. Поначалу Кэд не шел у нее из головы, но постепенно Бесс привыкла к мысли о том, что он просто ее не хотел. Не хотел как женщину. Что же, вполне возможно, ведь он даже ни разу ее не поцеловал. Но одного желания, впрочем, было недостаточно. Возможно, он просто держал дистанцию. Когда-нибудь она смирится с потерей Кэда. Тем более что теперь у нее совершенно другие проблемы. Бесс медленно поднялась и отправилась в ювелирный магазин с намерением вернуть браслет.

Едва успела Бесс уложить туго заплетенные косы в пучок и нанести последние штрихи макияжа, как у входной двери зазвонил колокольчик. Потом до нее донеслись голоса. И уже когда она надела серьги, которые очень шли к шифоновому платью цвета морской волны с глубоким вырезом, открывавшим плечи, Бесс узнала голос Кэда!

Девушка выбежала из комнаты, но на минуту остановилась, как раз в тот момент, когда мать с нотками торжества в голосе рассказывала Кэду о приглашении на обед.

— Ей нравится Джордан, — сказала Гэсси, — а ведь Райкеры — одно из наиболее известных семейств в Сан-Антонио. Было бы очень неплохо…

— Мама! — выдохнула Бесс.

Гэсси сверкнула на дочь глазами.

— Я рассказываю Кэду о том, что мы приглашены на обед, — с невинным видом объяснила мать. — Не задерживайся, дорогая, скоро за нами приедет машина. — Она быстро вышла из комнаты, весьма элегантная в черном шелковом платье, оставив Бесс наедине с разъяренным Кэдом. Одному Богу известно, что Гэсси ему наговорила, но вид его был устрашающим.

Черный костюм очень шел Кэду, хотя выглядел далеко не новым.

— Может быть, войдем в холл? — робко спросила Бесс.

Кэд вскинул бровь.

— Нет. Пожалуй, не стоит. Я хотел задать вам один вопрос, но, кажется, в этом отпала необходимость. — Он насмешливо оглядел с головы до ног Бесс, одетую в роскошное платье.

— О чем же вы хотели меня спросить? — едва слышно произнесла она, не сводя глаз с его загорелого лица.

— О том, откуда вы взяли деньги, чтобы расплатиться со мной.

— О! — Бесс тяжело вздохнула. — Я вам написала об этом, но письмо вернулось нераспечатанным.

— Я почему-то подумал, что это любовное послание, — ответил он с вызовом.

Бесс покраснела, и у нее задрожал подбородок. Это было невыносимо. Сначала Гэсси, потом Кэд… Какой-то кошмар. В ее нынешней жизни нет ничего, кроме вражды. Она постаралась взять себя в руки и как могла спокойно ответила:

— Вы заблуждаетесь. Я не писала вам любовных посланий, просто объяснила, откуда взяла деньги, чтобы вернуть вам долг. По крайней мере вы смогли сохранить Лэриет.

Она имела в виду продажу жемчуга, но он думал, что речь идет о какой-то другой драгоценности, и лицо его окаменело.

— Вы просто дура! — выпалил Кэд и с такой силой схватил ее за плечи, что она опасалась, как бы не остались синяки. Он втолкнул ее в холл и ворвался туда следом за ней. Взгляд его не сулил ничего доброго. Случившееся превзошло самые худшие его предположения, и теперь сердце его разрывалось на части от горя. Он не мог без отчаяния представить себе Бесс рядом с каким-нибудь мужчиной и буквально кипел от ярости. Ему хотелось трясти ее до тех пор, пока она не потеряет сознание.

— В чем дело, Кэд? — задыхаясь спросила Бесс, ошеломленная его диким взглядом и срывающимся от злости голосом.

— За что вам заплатили эти деньги, Бесс? — завопил Кэд.

Теперь Бесс по-настоящему испугалась и, высвободившись из его цепких рук, спросила:

— О чем вы говорите?! Я лишь хотела, чтобы вы сохранили Лэриет… — начала было она и осеклась, во все глаза глядя на Кэда.

Но он молчал, словно язык проглотил, устремив на Бесс взгляд, полный ненависти. Затем сделал медленный вдох, потом выдох и наконец проговорил:

— Еще я хотел спросить, как ваши дела, но теперь вижу, что у вас все в порядке и вы снова встали на ноги, а точнее, легли на спину.

В его тоне звучало презрение.

— Легла на спину? — эхом откликнулась Бесс, пытливо глядя ему в глаза. Она была в полном недоумении и осторожно спросила: — Кэд, вы в порядке? Что случилось?

— Гэсси продала вас какому-то проклятому богачу! — выдавил он.

Наконец-то она поняла, что привело Кэда в такую ярость. Он ревнует ее! Бесс во все глаза смотрела на Кэда, с трудом сдерживаясь, чтобы не запрыгать от радости.

Она хорошо понимала, какие чувства его сейчас обуревали. На нем был костюм, хоть и вполне приличный, но купленный в магазине, а не сшитый на заказ, ботинки со стертыми носками и старый кожаный ремень с пряжкой чемпиона родео. В общем, он выглядел как человек, стремящийся подняться с последней ступеньки социальной лестницы наверх, в то время как Бесс блистала в новом, сшитом у первоклассной портнихи, шикарном платье. Пропасть, разделявшая их, сразу бросалась в глаза. Только сейчас она поняла, что Кэд из гордости не проявлял своих чувств к ней, поскольку она была богата, а он беден. Как же это раньше не пришло ей в голову? Так вот, оказывается, почему он ее избегал! Почему относился к ней с такой холодностью! Душа девушки пела. Она завела за спину руку и осторожно закрыла дверь.

— Никто меня не продавал, Кэд, — проговорила она едва слышно, ласково глядя в полные ярости глаза Кэда.

— Куда же в таком случае вы сейчас собрались, если не к нему? Вон как вырядились! — И он ткнул пальцем в ее платье, буквально пожирая глазами ее голые плечи.

— Куда собралась? На обед к старым маминым друзьям, — ответила Бесс. Она легонько коснулась его руки и была счастлива, заметив, как она дрогнула от ее прикосновения, а сам он весь напрягся. Случайно взгляд его упал на кольцо, подаренное им Бесс, и лицо его просветлело.

— Вы носите его, — тихо заметил Кэд.

— Разумеется. Это же ваш подарок. Вы — собственник, Кэд, — с легким укором сказала Бесс, впервые почувствовав себя женщиной, и сердце ее учащенно забилось, когда она увидела вспыхнувшую в его темных глазах страсть. Три года назад он не хотел ее, но со временем все меняется.

— Пожалуй, вы правы, — с тяжелым вздохом произнес Кэд. — К тому же я слеп, как летучая мышь. Не знаю, что это вдруг взбрело мне в голову. Ведь из всех женщин на свете вы были бы последней, решившейся отдаться мужчине за деньги. И я это хорошо понимаю.

От этого признания у Бесс словно выросли крылья, а на губах расцвела улыбка.

— Именно эти слова вертелись у меня на языке, но я рада, что вы меня опередили. Что вы делаете в Сан-Антонио?

— Продаю скот. А заодно решил выяснить, откуда вы взяли деньги. — Он печально улыбнулся. — Вы продали жемчуг, не правда ли?

— Да.

— Я же просил вас не делать этого.

— Все равно мама спустила бы его и на вырученные деньги купила автомобиль. И я решила, что более разумным вложением будет Лэриет, — добавила она, усмехнувшись. — Что же вы медлите? Швырните их мне в лицо!

Камень преткновения Кэд поднял бровь.

— Зачем же? Я просто вернул их Дональду, за вычетом суммы вашего долга из расчета пятьдесят центов за доллар, и попросил переслать вам.

— О нет, Кэд, вы не могли так поступить! — негодующе возразила Бесс.

— Гордость не позволила мне поступить по-другому, — сказал он. — К тому же вы больше нуждаетесь в деньгах, чем я.

— Меньше всего я думаю о деньгах! — воскликнула Бесс. — Моя мать способна растранжирить любые деньги, как только они попадут ей в руки. Никак не могу втолковать ей, что надо работать, иначе нам просто не на что будет существовать.

— Не надейтесь. Гэсси не станет работать. Она просто сядет вам на шею.

Бесс пытливо взглянула на Кэда:

— Вы могли бы дать мне шанс.

Он коснулся ее щеки длинным, худым указательным пальцем.

— Да, мог бы. Вы выглядите прекрасно. Просто роскошно.

От его прикосновения Бесс ощутила слабость в коленях.

— Вам тоже грех жаловаться на свой вид, — заметила она шепотом.

— В чьи же объятия толкает вас Гэсси? — Палец Кэда заскользил по губам девушки, как бы очерчивая их контур.

— Его фамилия Райкер, — ответила Бесс. — Он владелец какой-то компании. Кэд, перестаньте, вы сводите меня с ума! — задыхаясь, взмолилась Бесс, млея от его легких прикосновений.

— А мне каково, по-вашему? — довольно бесцеремонно спросил он. Околдованная его пристальным взглядом, девушка едва держалась на ногах. — Ваше тело пахнет жасмином, а ваши губы нежные и розовые, как его лепестки. Я хочу их целовать, Бесс. Хочу со всей силой страсти, даже дух захватывает.

— Я тоже хочу целовать вас, Кэд, — прошептала она. Не один год Бесс жила мечтой о его поцелуях, мечтой мучительной и неосуществимой. Она подошла к нему совсем близко, подставила губы для поцелуя, и, когда увидела пламя страсти в его темных глазах, сердце едва не выскочило из груди.

Его горячие, сухие ладони заскользили по плечам Бесс, и он ощутил мягкость и тепло ее бархатистой кожи. Воображение рисовало ему ее пышные груди с затвердевшими от его ласк сосками…

— Боже мой, я отдал бы всю кровь до последней капли за одно прикосновение к вашему телу, скрытому этим платьем, — потеряв голову, шептал Кэд. — А потом наши тела слились бы, и я целовал бы вас до тех пор, пока не исторг бы стон из вашей груди. Но Гэсси начеку. И она примчится сюда, чтобы все испортить.

Бесс в этом не сомневалась и издала стон, но не от страсти, а от разочарования, когда он выпустил ее из объятий и отошел в сторону, оставив ее дрожащую, в полном изнеможении.

— К тому же, Бесс, поцелуи действуют как наркотик: начав, уже не можешь остановиться. Вот почему я все время скрывал свои чувства там, в Коулмен-Спрингсе.

Он говорил что-то подобное и раньше, и слышать это сейчас было ей так же больно, как и тогда. Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что готова жизнь отдать за один поцелуй Кэда. Всего один!

— Вы могли бы попробовать прямо сейчас, Кэд, — произнесла она, не сводя глаз с его резко очерченных губ, — и узнать, действует ли поцелуй, как наркотик.

Кэд грустно улыбнулся:

— Я мог бы даже сунуть в карман спички и пройти через костер. Нет, дорогая. Отправляйтесь на свой прием! А мне пора в Лэриет.

— А вы не боитесь, что я попробую целоваться с мистером Райкером? — игриво спросила Бесс. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь флиртовала с Кэдом.

Он заметил озорную искру в пляшущих глазах Бесс и с улыбкой возразил:

— Нет, вы не станете этого делать.

— Почему же? — с вызовом спросила Бесс.

Кэд шагнул к ней, наклонил голову и, когда заговорил, обдал ее губы своим теплым дыханием.

— Потому что вы хотите меня, слишком сильно хотите, — прошептал он. — И как бы ни старались, даже близко не подпустите к себе другого мужчину. Мне следовало подумать об этом, прежде чем спрашивать о деньгах. Зря я погорячился.

Бесс промолчала, потому что не могла этого отрицать, и не сводила с Кэда восхищенного взгляда. Возбужденная его близостью, Бесс простонала:

— О, Кэд, я так страдаю!..

— Я тоже, — бросил Кэд с каким-то неприятным смешком, отошел от нее и добавил: — Мне пора.

— Но деньги…

— К черту деньги, — бесстрастно сказал он, пытливо глядя на Бесс. Потом, как бы между прочим, заметил: — Вы не ошиблись, сказав, что я собственник. Особенно в тех случаях, когда считаю, что тот или иной человек или вещь принадлежит мне. Желаю вам хорошо провести время и не подпускать к себе близко парня, которого вам сватает мать. Я должен быть первым у вас. — Кэд скользнул взглядом по ее корсажу.

Не в силах унять бешеный стук сердца, Бесс не сразу нашлась, что ответить, а Кэд вышел, не оглянувшись, словно ее здесь и не было. Бесс даже не шелохнулась, глядя ему вслед. Кэд вошел в кабину лифта, закурил сигарету, и дверь за ним закрылась.

Потрясенная Бесс вернулась в квартиру. Жизни не хватит, чтобы понять Кэда Холлистера, думала девушка.

— Зачем он приходил? — спросила Гэсси, когда Бесс появилась в гостиной.

— Сообщить о том, что вернул деньги Дональду.

— Значит, теперь мы при деньгах? — Гэсси повеселела.

— Совершенно верно, — ответила Бесс, вдруг почувствовав прилив смелости. — Я отправлюсь к Дональду и попрошу выкупить жемчуг двоюродной бабушки Дори, ведь это фамильная драгоценность!

— Но мы можем приобрести машину!.. — возразила Гэсси.

— Нет, не можем, — решительно заявила Бесс, готовая дать матери отпор, если понадобится. Но как ни странно, Гэсси не произнесла больше ни слова. — Можно обойтись без многих вещей, казавшихся необходимыми. Вы все еще без накидки, мама. А с минуты на минуту подъедет машина.

Гэсси хотела было возразить, сказать, что не намерена себе ни в чем отказывать, но предпочла не ссориться с дочерью, вспомнив о том, что собиралась сосватать Бесс Джордану Райкеру. Кэд Холлистер, похоже, с чем пришел, с тем и ушел, не получив у Бесс ни единого шанса, поскольку та не выглядела ни расстроенной, ни печальной.

— Пойду за накидкой, — с улыбкой кивнула Гэсси и направилась к себе в комнату. Проводив ее взглядом, Бесс поднесла руку к губам и поцеловала подаренное Кэдом серебряное колечко. После того как он признался ей в своих чувствах, во что Бесс до сих пор не могла поверить, у девушки появился смысл жизни, теперь по крайней мере ей было за что бороться. Отныне она не позволит Гэсси манипулировать собой, потому что принадлежит Кэду, так он сказал. Они оба бедны, и это дало ему право открыть ей свое сердце. А может быть, он просто не в силах был скрывать и дальше свою страсть к ней? Как бы то ни было, он дал ей шанс, и Бесс его не упустит.

Еще немного, и она обретет уверенность в себе, станет сильной. Все к этому идет. Новизна чувств и ощущений волной захлестнула Бесс. Кэд уже не был таким недоступным, и счастье, о котором она так долго мечтала, теперь казалось ей возможным. Оставалось лишь избавиться от постоянной опеки Гэсси. Она должна понять, что с прошлым покончено. Бесс непременно найдет работу, пусть даже тяжелую, и докажет и себе и Кэду, что способна стать достойной его. Она научится готовить, будет независимой. А если понадобится, станет такой же классной наездницей, как и его мать. При мысли об этом Бесс не сдержала улыбки, но теперь по крайней мере ей это казалось вполне возможным, не то что в то время, когда она была мисс Сэмсон из Спэниш-Хауса. Как это прекрасно быть обыкновенной женщиной! До кончины отца она и помыслить не могла, что все потеряет. Зато поняла, как важно иметь в жизни определенную цель и знать самой себе цену, а не быть тенью матери. И за эту цель стоило бороться.

 

Глава 7

Гэсси вернулась с переброшенной через руку накидкой.

— Ты выглядишь восхитительно, дорогая. Джордан будет сражен, — с улыбкой обратилась она к дочери.

— Предупреждаю, никакого сватовства, — решительно заявила Бесс, несколько охладив пыл матери.

Гэсси осеклась. Она не могла не заметить перемены в дочери и пришла в замешательство. Никогда еще Бесс не выглядела такой уверенной и спокойной.

— А я и не собираюсь тебя сватать, — возразила она осторожно. — Просто не хочу, чтобы ты общалась с Кэдом. И дело не только в разнице происхождения. Есть причины более глубокие. Неужели ты не видишь, какой у него тяжелый характер? Не успеешь оглянуться, как станешь его рабой, уподобишься бедняжке Элайз. Видит Бог, сначала она угождала одному тирану, потом попала в лапы другого. Я хотела бы для тебя другой участи.

Бесс не оставили равнодушной слова Гэсси. Они никак не отразились на ее чувствах к Кэду, зато прояснили позицию матери.

— Я ценю вашу заботу обо мне, мама, — тихо проговорила Бесс. — И понимаю вас. Но от любви никуда не денешься.

— От любви! — язвительно усмехнулась Гэсси. — В твоем возрасте это не больше чем сексуальное влечение. И у Кэда тоже. Он просто хочет тебя, вот и все. Это ясно как день.

Бесс хотела возразить матери, но не могла найти нужных слов. Да, Кэд хочет ее, только теперь она поняла это. А Гэсси топтала ее мечты.

— Мне двадцать три года, — напомнила она Гэсси, — и я сожалею, что не могу думать, как вы, но отныне я буду жить так, как считаю нужным. — В голосе Бесс звучала решимость, однако Гэсси не поняла, что Бесс просто блефует, и со вздохом сказала:

— Кончится тем, что он станет помыкать тобой, ты забеременеешь и…

— Пусть даже так, но это касается только меня, — с гордостью произнесла Бесс, не дав Гэсси договорить. — Впервые в жизни у меня появился шанс. И если вы встанете у меня на пути, я уйду.

Гэсси в изумлении смотрела на дочь.

— Ушам своим не верю! Ведь ты всегда была такой послушной!

— Да, была, — согласилась Бесс, удивляясь тому спокойствию, с которым она возражала Гэсси. Раньше ей это не удавалось. — Но я уже выросла, мама, пора бы вам это понять. Я сказала то, что думаю, — стояла на своем Бесс, хотя дрожь пробирала ее до самых каблуков. Так трудно было перечить матери. — Я не позволю использовать меня. Ни вам, ни вашим «богатым молодым людям».

— Полно, дорогая. Я вовсе не предлагаю тебе торговать собой…

— На обед сегодня я поеду, поскольку обещала. Но это последний раз. Я скоро найду работу, и вы тоже, мама, — продолжала Бесс, игнорируя бурный протест Гэсси. — Если хотите жить со мной, разделим бремя, которое легло на наши плечи. Я не собираюсь работать на вас.

— И это говорит мне моя собственная дочь после того, как я только что потеряла мужа! Ты хочешь превратить меня в ломовую лошадь! — разрыдалась Гэсси.

Бесс знала цену ее слезам и мягко улыбнулась:

— Перестаньте плакать, мама, не то явитесь к Райкерам с распухшим лицом.

Слезы мгновенно высохли, и Гэсси стала торопливо вытирать глаза носовым платком.

— Да, ты права, — вздохнула она. — Отложим этот разговор до завтра. — У двери звякнул спасительный звонок. — Это шофер.

— Можем поговорить и завтра, но это ничего не изменит, — заметила Бесс и пошла за своим пальто из тонкой индийской шерсти, сохранившим элегантность спустя два года после покупки. Черный цвет очень шел Бесс, оттеняя ее мягкие золотистые волосы.

Гэсси смотрела на дочь и никак не могла понять, что с ней случилось. Уж не Кэд ли виновник произошедших в ней перемен? При мысли об этом глаза Гэсси гневно сверкнули. Этот человек должен навсегда исчезнуть из их жизни…

Бесс, разумеется, не заметила состояния матери, поскольку была на седьмом небе от счастья. Теперь она знала, что Кэд к ней неравнодушен, и этого было достаточно, чтобы дать волю мечтам. Прежде всего она должна освободиться от материнской опеки и доказать, что она взрослая женщина. Не оставаться же ей до конца жизни маменькиной дочкой. Кое-что Бесс уже предприняла. Это оказалось намного легче, чем она предполагала, и Бесс решила, что заживет теперь по-новому.

Райкеры ей понравились. Рослая, выше Бесс и Гэсси, очень смуглая, с примесью благородной испанской крови, Анна Райкер была очаровательной, гостеприимной и дружелюбной. Ее сын Джордан, такой же высокий, как Кэд, только поплотнее, с глубокими черными глазами и резко очерченным ртом, вел себя сдержаннее матери. Он даже не улыбнулся, когда их представили друг другу, и выглядел очень суровым. Его аккуратно зачесанные черные волосы были густыми, как и ресницы. Бесс показалось, что ему далеко за тридцать. Держался он вежливо, но как-то холодно и отстраненно. Почти не улыбался, и Бесс подумала, что все его мысли заняты исключительно бизнесом. Это ее предположение подтвердили и сделанные им ледяным тоном, приличия ради, замечания. Джордан как бы между прочим заметил, что у него очень много работы и совсем не остается свободного времени.

После обеда Гэсси попросила Анну показать ей картины, и Бесс с Джорданом остались одни.

С тонкой сигаретой в зубах он развалился в темно-красном кожаном кресле, с затаенным любопытством рассматривая Бесс.

— Вы можете не волноваться, — вздохнула девушка, опустившись на краешек своего кресла и глядя на него с усталой улыбкой. — Я не агрессивна по отношению к мужчинам.

Черные брови Джордана поползли вверх, и в глазах появился блеск.

— Разве я выгляжу взволнованным? — сухо спросил он.

— А кто вас знает. — Бесс рассмеялась и опустила глаза. — Мне не хотелось идти к вам, но мама настаивала. Насколько мне известно, Линкольн отменил рабство, и поэтому я вправе освободиться от материнской опеки, но делаю это весьма деликатно.

Вы удивительная девушка, — проговорил Джордан, выпустив струйку дыма. — Я думал, сегодняшний вечер не что иное, как очередная попытка матери женить меня, и потому вел себя не наилучшим образом. — На его губах появилось подобие улыбки. — И чтобы спугнуть вас, говорил только о бизнесе, причем со свирепым видом, как настоящий убийца, надеясь, что вы вильнете хвостом и сбежите.

— О, вовсе нет, — возразила Бесс. — Таким маньякам-убийцам, как мы с вами, пожалуй, лучше действовать заодно, это безопаснее.

Он рассмеялся, показав ряд ровных белых зубов, блеснувших на смуглом лице.

— Почему ваша мать хочет бросить вас на съедение холостым мужчинам?

— Потому что ей не по душе холостой мужчина, который нравится мне, — простодушно ответила Бесс, — он небогат. Кстати, он, в свою очередь, не питает к моей маме особых нежных чувств, — добавила Бесс, глядя на свои сложенные на коленях руки. — Мама делает все, чтобы нас разлучить, но я никогда не полюблю никого другого.

— Сочувствую вам, — искренне произнес Джордан. — Пожалуй, у нас с вами одинаковые проблемы. С той лишь разницей, что моя избранница помолвлена с другим. — Джордан пожал плечами. — Но я сам в этом виноват. — Он печально улыбнулся. — Я никогда не говорил ей о своих чувствах, не умел, а когда понял, что ей они просто неведомы, было уже поздно. — Джордан снова затянулся сигаретой.

— Отчего же поздно? — возразила Бесс. — Ведь помолвка не свадьба.

Он покачал головой:

— Я не гожусь в мужья, потому что ушел с головой в работу. В ней вся моя жизнь. Проведя со мной месяц, жена тронулась бы умом, особенно если бы любила меня. — Джордан откинулся в кресле. — Но я уже смирился с участью холостяка и довольствуюсь общением со своей лошадью, которую очень люблю.

Бесс тихо рассмеялась:

— Мистер Райкер, лошадь вам не заменит любимую женщину, вы просто зачахнете.

— Благодарю вас, мисс Сэмсон, за вотум доверия. Если мне когда-нибудь понадобится психолог, вы будете первой в списке кандидатур.

— Дорогая, пойди взгляни на картины, — донесся из залы голос Гэсси. — Здесь есть даже Ван Гог!

— Иду, мама. — Бесс насмешливо улыбнулась поднявшемуся из кресла Джордану. — Она любит живопись. У нас была неплохая коллекция картин, пока мы не потеряли решительно все.

— Очень сожалею, — промолвил Джордан, спокойно глядя на Бесс.

— О, а я нет, — промолвила Бесс. — То, что раньше казалось важным, сейчас утратило для меня всякое значение. Начну все с нуля и буду зарабатывать себе на жизнь. — Она улыбнулась. — Я готова к самым радикальным переменам, — добавила она, метнув взгляд в сторону своей матери.

— Тогда позвольте помочь вам. — Джордан вертел в пальцах сигару. — Среди прочих предприятий у нас есть рекламное агентство, а вы, насколько мне известно, изучали в колледже журналистику.

— Откуда вы знаете? — не без волнения спросила Бесс.

— Я человек недоверчивый, еще с утра навел справки о вашей семье, — ответил он с ухмылкой. — К полудню получил информацию, что вы лишились всего до последнего цента, и сразу понял, почему ваша мать решила нанести нам визит.

Бесс густо покраснела, но Джордан с улыбкой взял ее за руку.

— Напрасно я вам об этом сказал, — произнес он виноватым тоном. — Поверьте, я не хотел причинить вам боль. Но так заведено в наших кругах, вы же знаете. Я не сноб, но и не дурак. Вы сказали, что намерены искать работу, так вот, я могу вам кое-что предложить. Разумеется, без каких-либо предварительных условий. Поработайте с месяц и, если не понравится, откажетесь.

Это предложение застало девушку врасплох.

— Но я очень плохо пишу на машинке и вообще никогда не служила…

— Вы можете приступить к работе уже завтра утром. На равных со всеми условиях. Вы молоды, умны, энергичны. Никто не подумает, что вы моя любовница. — Джордан усмехнулся. — По правде говоря, мои подчиненные считают, что при моей замкнутости и суровости я не способен даже приблизиться к женщине.

Бесс с симпатией посмотрела на Джордана.

— Не знаю, как вашим подчиненным, а мне вы кажетесь очень порядочным человеком, — заявила Бесс.

— Не смущайте меня, — ответил Джордан и повел Бесс в залу.

— Мама, я только что нанял служащую, — сказал он Анне. — В наше новое рекламное агентство.

Гэсси просияла, и Бесс уже готова была простить ее, если бы знала, что мать просто хотела помочь ей найти работу, не имея никаких других намерений.

Наступило утро. Бесс с сильно бьющимся сердцем явилась в рекламное агентство Райкера. Она надела свой лучший бежевый костюм с розовой блузкой, а волосы собрала в аккуратный французский пучок на затылке. Ей хотелось выглядеть по-деловому, но не слишком шикарно, чтобы никто, не дай Бог, не осудил ее за высокомерие.

В сумочке Бесс лежала визитная карточка Джордана с записанной на ней фамилией администратора.

Когда Бесс вошла, секретарша разговаривала по телефону.

— Итак, чем могу служить? — спросила она, положив телефонную трубку.

— Я насчет работы, — начала Бесс. — Мне нужна миссис Террел. Могу я ее видеть?

— Конечно. — Секретарша улыбнулась и снова взялась за телефонную трубку, а Бесс тем временем оглядела офис. Здесь было очень красиво. Всевозможные растения в горшках, современная мебель, много света и скульптур. Все дышало гостеприимством.

— Мисс Сэмсон?

Бесс обернулась и увидела улыбавшуюся ей высокую черноволосую женщину в бордовом платье и с черно-бордовым бантом в волосах.

— Джулия Террел, — представилась женщина. — Можете считать меня своей начальницей. Не пройти ли нам ко мне в кабинет?

— Очень рада познакомиться с вами, — робко проговорила Бесс, следуя за Джулией в просторный кабинет с большим чертежным столом и креслом, компьютером, многочисленными графиками и целой библиотекой, которая могла бы поспорить с составлявшей гордость семьи Бесс домашней коллекцией книг.

— Садитесь, пожалуйста. — Джулия указала на удобное, обитое тканью кресло, сама тоже опустилась в кресло за письменным столом, откинулась на спинку и сбросила туфли. — До чего же болят ноги! Два дня подряд занималась устройством презентации для нового клиента и освободилась только в два часа ночи. Ни на минуту не присела, — смущенно улыбаясь, добавила она. — Ноги — мое слабое место. Итак, что вы умеете делать?

— Почти ничего, — чуть ли не простонала Бесс. — У меня журналистский диплом, но практики никакой…

— Рисовать умеете?

— В общем… да, — ответила Бесс не без удивления.

Джулия протянула Бесс блокнот. — Нарисуйте что-нибудь.

— Что именно?

— Что хотите.

Бесс быстро нарисовала розу, пририсовала кольцо с бриллиантом вокруг стебля — просто так, шутки ради — и протянула Джулии.

— Очень мило. — Джулия улыбнулась. — Не только роза, но и бриллиант. Да, у вас есть творческая жилка. А чертить умеете? Скажем, детали машин?

— Да, даже имею некоторый опыт, — начала было Бесс, — но…

— Рекламное дело — это прежде всего творчество, — заметила Джулия. — А ваша сильная сторона, что совершенно очевидно, изобразительное искусство. Распустите, пожалуйста, волосы.

Бесс все больше и больше удивлялась.

— Простите?..

— Распустите волосы. Ведь, пользуясь собственным персоналом, а не моделями со стороны, можно сэкономить деньги. Да, у вас отличные волосы, как раз то, что нужно. Решено, вы нам подходите! Это оплачивается отдельно, — со смехом добавила она. — Итак, добро пожаловать в фирму «Райкер эдвертайзинг», и не вздумайте отрицать, если Нелл обвинит вас в том, что вы попали сюда прямо из постели Джордана. Она не первый год сходит с ума по главному боссу, но совершенно безнадежно. Он не интересуется женщинами.

Бесс не сказала ни слова. Джулия, видимо, не знала, что Бесс рекомендовал Джордан.

— А что вы можете о нем сказать? — полюбопытствовала Бесс.

Джулия не поняла сути вопроса и стала описывать внешность Джордана.

— Высокий и очень сильный, — сказала она. — Мать у него испанка, отец голландец. Интересная комбинация. Я общалась с ним только на совещаниях, но успела заметить, что человек он сложный. А вы, насколько я понимаю, пришли с рекомендацией от его матери? Очаровательная женщина. Нам всем она очень нравится.

— Да… — начала Бесс.

— Ну ладно, давайте подыщем вам место.

Бесс последовала за Джулией, которая так и шла по залу в одних чулках.

Сотрудников в агентстве было немного, складывалось впечатление, что оно существует совсем недавно и борется за место под солнцем. Бесс это показалось особенно привлекательным, поскольку давало ей возможность расти вместе с ним. Видимо, Джордан Райкер не страдал мужским шовинизмом, раз сделал начальником Джулию. Прежде всего он ценил в сотрудниках профессионализм и деловые качества. Помимо Джулии, в агентстве служили еще две женщины и четверо мужчин: негр, американец мексиканского происхождения и двое белых среднего возраста.

— Заметьте, мужчины здесь служат женатые, — сухо заметила Джулия после того, как представила Бесс. — Это идея мистера Райкера. Не думаю, чтобы он одобрял романы на работе.

— Они, вероятно, снижали бы производительность труда, — не без иронии произнесла Бесс. — А знаете, мне здесь нравится.

— Вы еще не познакомились с Нелл, — заметила Джулия. — Мужайтесь, вот и она.

Бесс заволновалась, ожидая увидеть мегеру. Однако Нелл оказалась прелестной, живой и веселой девушкой, с темными волосами и голубыми глазами. Одетая в оранжевые, красные и коричневые тона, она ассоциировалась у Бесс с осенним ветром.

— А, новая жертва! — Нелл откинула назад коротко остриженные волосы и усмехнулась. — Привет! Я офисный маньяк. Меня обычно никому не показывают. Вы будете у нас работать или зашли мимоходом? Если останетесь, имейте в виду, большой босс мой. Моя личная собственность. Сам он этого пока не знает, но я обрабатываю его как могу.

— Ваша тайна умрет вместе со мной, — заверила ее Бесс и мечтательно улыбнулась. — У меня хватает проблем с одним высоким мужчиной.

— Вы замужем? — спросила Нелл, уставившись на серебряное колечко с бирюзой на пальце Бесс. Накануне Бесс сняла его со среднего пальца и надела на тот, на котором носят обручальное кольцо, уверенная в том, что Кэду это понравилось бы. Так и спала, прижавшись к кольцу щекой.

— Нет, я не замужем, — ответила Бесс. — И в ближайшее время это мне не грозит, если, конечно, я не заарканю того, кого хочу, и не обвенчаюсь с ним без его согласия, — сухо добавила она.

Нелл снова улыбнулась:

— А сколько вам лет?

— Двадцать три… скоро двадцать четыре.

— Совсем молодая, — констатировала Нелл. — А мне уже двадцать восемь, но старше всех у нас Джулия. Ей тридцать три. Совсем старуха.

— Ты сама перестарок, — парировала Джулия. — А теперь иди. Мне надо найти стол для Бесс и помочь ей с рекламой собачьего корма.

— Собачьего корма? — Нелл потерла лоб. — По-моему, очень хорошо изобразить собаку в короне, приказывающую своим подчиненным есть только «Гудбоди'с Прайм Риб Трит», настоящую королевскую еду.

— Нелл молодец, у нее есть чему поучиться, — заметила Джулия. — Она самый лучший агент по сбыту. Выходит на улицу и возвращается с новыми заказами. — Джулия пристально посмотрела на Нелл. — Нелл не придумывает рекламу. Не хватает воображения, — добавила Джулия. — Идемте, Бесс, пока она окончательно не заморочила вам голову.

— Деревенщина, — с насмешкой бросила Нелл и занялась своим делом.

— Вам повезло, сегодня Нелл в нормальном состоянии, — говорила Джулия, пока они шли через зал. — Посмотрели бы вы, что бывает, когда она разойдется.

— Когда разойдусь, тогда и будешь говорить, — крикнула Нелл вслед Джулии. — Не набрав червей, нечего рыбу ловить.

— Теперь понимаете, что я имела в виду? — обратилась Джулия к Бесс.

Бесс отвели место рядом с кабинетом Джулии. Большинство так называемых кабинетов представляли собой отсеки с перегородками. В кабинете Бесс стояли письменный стол и чертежная доска, телефон, компьютер, принтер и модем.

— Надеюсь, мне не придется прямо сейчас им пользоваться? — смущенно заметила Бесс, кивнув в сторону компьютера.

— Нет проблем. Мы обучаем работе на компьютере, — ответила Джулия. — Ну а теперь усаживайтесь, пройдемся с вами по новому заказу, и вы подумаете над тем, как лучше организовать презентацию товара. Тянуть с этим нельзя. У нас всего неделя.

Вначале Бесс показалось, что она никогда не освоит компьютер. Но на следующий день Нелл сама села за клавиатуру и принялась объяснять Бесс то, что накануне казалось девушке непостижимым. И к концу дня Бесс уже могла работать с файлами, строить таблицы и даже выводить распечатку без посторонней помощи, чувствуя себя бесконечно счастливой. Гэсси с тревогой следила за успехами Бесс.

— Никак не пойму, почему ты не хочешь воспользоваться деньгами, вырученными за жемчуг? — ныла она в конце недели, когда Бесс, расположившись в гостиной их тесной квартиры, работала над чертежами для очередной рекламной кампании. — Выкупать его просто глупо.

— Вовсе не глупо. Жемчуг — фамильная драгоценность. И он мой, — добавила Бесс, подняв глаза на мать. — Бабушка Дори его мне подарила.

Гэсси скорчила гримасу:

— Но она полагала, что ты извлечешь из него пользу, а не будешь держать за семью замками.

— Эти деньги разошлись бы за неделю, и вы, мама, это хорошо понимаете, — возразила Бесс. — А они пригодятся нам на черный день. Кстати, вы уже подумали о работе?

— Разумеется, нет. — Раздраженная Гэсси села, скрестив ноги. — Я надеялась, что Анна пригласит меня поехать вместе с ней и Джорданом в Европу, но они сегодня утром уехали без меня. И вернутся не раньше чем через два месяца.

— С какой стати они стали бы вас приглашать? — спросила Бесс.

Гэсси фыркнула:

— Да хотя бы потому, что я не привыкла все время торчать дома, и они это хорошо знают.

— Вы просили их об этом? — с негодованием воскликнула Бесс.

Гэсси заерзала в кресле.

— Обо всем надо просить, иначе ничего не получишь, — сказала она. — Мне все до смерти надоело. И я не собираюсь работать. Пройдусь завтра по магазинам, — добавила она, чтобы посмотреть, как отреагирует Бесс.

Теперь у Бесс была работа и цель в жизни, и она чувствовала себя повзрослевшей. Бесс выпрямилась в кресле, при этом ее роскошные волосы рассыпались по плечам, красиво обрамляя лицо, и строго посмотрела на мать.

— Если собираетесь в магазины, захватите с собой свои драгоценности, а не наши общие кредитные карточки, иначе мне придется вернуть обратно все ваши покупки. Именно так я и поступлю, можете не сомневаться. Я не желаю залезать в долги ради ваших прихотей.

— Ты не можешь разговаривать со мной в таком тоне! — вспыхнула Гэсси.

— Как видите, могу. — Бесс снова сердито взглянула на мать.

Разъяренная Гэсси встала и вышла из комнаты.

Бесс отложила в сторону работу и весь вечер места себе не находила, такой неприятный осадок остался после разговора с Гэсси. Мать была невыносима, и неприязнь к ней Бесс день ото дня росла. Когда-нибудь надо было поставить Гэсси на место, иначе она чем дальше, тем больше давила бы на Бесс.

Девушка бросила взгляд на серебряное колечко, с нежностью к нему прикоснулась. Спасибо Кэду за этот подарок. Колечко — фамильная драгоценность их семьи. Бесс поцеловала его. Ей до боли хотелось знать, где сейчас Кэд, чем занимается. Вряд ли он о ней думает. А вот она ни на минуту не забывает о нем.

На следующий день Бесс закончила начатую накануне работу над эскизами рекламы собачьего корма и перед уходом домой положила их на стол Джулии. Та была на совещании персонала, которое могло затянуться до позднего вечера.

— Надеюсь, она останется довольна, — со вздохом произнесла Бесс.

Нелл ласково ее обняла. Сотрудники относились друг к другу искренне и по-дружески, и атмосфера в офисе была самая благоприятная. Бесс, до сих пор не испытавшая чувства настоящей привязанности, всем сердцем прикипела к небольшому сообществу своих коллег.

— Ваши эскизы потрясающи, — сказала Нелл. — А теперь идите домой и перестаньте волноваться.

— Постараюсь.

— Бедный Джордан! — вздохнула Нелл. — Катается со своей мамочкой по Европе, а мог бы увезти меня за город на уик-энд. Ведь сегодня пятница. Прочитаю какой-нибудь любовный роман и выброшусь из окна.

— Вы спятили, Нелл.

Девушка весело рассмеялась:

— Да это я так. Слишком люблю жизнь, чтобы покончить с собой. Желаю вам приятного уик-энда. Пока.

— Пока. — Бесс посмотрела вслед Нелл, уже далеко не юной, и отметила про себя, что, едва выйдя на улицу, та словно преобразилась. Не вела себя вызывающе, держалась спокойно, с достоинством. «Видел ли ее когда-нибудь такой Джордан Райкер?» — размышляла, прищурившись, Бесс. Вряд ли. А ведь это могло сыграть свою роль в отношении к ней. Впрочем, сердце его принадлежало другой. И у Нелл не было ни единого шанса. А жаль, потому что они идеальная пара. Сдержанный, молчаливый Джордан и неугомонная, веселая Нелл.

Бесс поехала домой на такси, сжимая в руке чек на недельное жалованье. Деньги небольшие, но для Бесс — целое состояние. Их должно было хватить на неделю очень скромной жизни, и, конечно же, без карманных расходов.

В квартире было тихо. Бесс закрыла за собой дверь и сияющая, радуясь первому жалованью, вошла в гостиную. Но стоило ей увидеть разбросанные по дивану коробки, как улыбка мгновенно сбежала с лица.

Гэсси встретила ее в коротком меховом жакете. Голубой песец.

— Разве не замечательный? — спросила она с вызовом, отбросив назад волосы. — Я увидела его на распродаже и купила вместе с остальными вещами. Но не собираюсь их возвращать. И тебе не позволю. Не желаю жить как нищая!

Бесс взглянула на зажатый в руке чек. Ее недельного жалованья не хватило бы и на одно из всех этих платьев, не говоря уже о песцовом жакете. Бесс подошла к телефону и сняла трубку.

— Что ты делаешь, Бесс?

Бесс набрала номер компании кредитных карточек, где находился их совместный с матерью счет, попросила к телефону оператора и заблокировала карточку, после чего сообщила оператору, что снимает с себя ответственность за сделанные матерью покупки, и уведомила компанию о финансовой несостоятельности Гэсси.

— Как ты могла! Как посмела! — взорвалась Гэсси. — Ты не имеешь права. Я запрещаю!

Бесс повернулась, пылая негодованием и яростью. Она работала как лошадь, чтобы как-то свести концы с концами, а мать швыряла деньги направо и налево. Это было уже слишком, и терпение Бесс лопнуло.

— А теперь послушайте, что я вам скажу, — срывающимся от волнения голосом заговорила Бесс. — Я зарабатываю себе на жизнь и не собираюсь потакать вашим прихотям. О роскоши, к которой вы привыкли, забудьте. Я не покупаю себе песцовых жакетов и дорогих платьев, и вы тоже не будете. Я не дам вам на это денег. Либо вы вернете в магазин все эти вещи, либо уйдете отсюда и заплатите за них сами!

— Вернуть все эти вещи? Да никогда в жизни!

Гэсси схватила два платья и, сверля взглядом Бесс, разорвала их в клочья.

Бесс почувствовала, как кровь отхлынула от лица, но не отступила:

— Вы можете делать с этими вещами что хотите, но платить за них я не собираюсь. И если не уйдете, это сделаю я!

Гэсси побагровела.

— Ты не уйдешь! Не оставишь меня!

— Посмотрим! — Бесс принесла из спальни небольшой чемодан и стала укладывать вещи. Она не надеялась, что мать так легко отпустит ее, дальнейшая жизнь с Гэсси представлялась ей невыносимой.

— Никуда ты не уйдешь, — заявила Гэсси, но уже без прежней решимости.

Охваченная отчаянием, Бесс продолжала укладывать вещи. Она не знала, куда пойдет, найдет ли себе квартиру, но решила попытаться. Как бы то ни было, у нее есть чек. Завтра она позвонит с работы Дональду и расскажет ему о случившемся.

Гэсси расплакалась.

— Что я стану без тебя делать? — причитала она. — Я не могу жить одна.

Бесс молчала. И хотя страх не проходил, она решила не сдаваться. Она должна уйти. Это ее единственный шанс. Если она не освободится от Гэсси сейчас, так и останется с ней на всю жизнь. Сейчас или никогда.

— Куда ты пойдешь? — простонала Гэсси.

— Не знаю, — ответила Бесс, берясь за чемодан. — Зато впредь мне придется заботиться лишь о собственных счетах.

Гэсси буквально рухнула на диван рядом с изорванными платьями. Никогда еще Бесс не видела ее такой. За считанные минуты мать состарилась. Прямо на глазах.

— Останься, — твердила Гэсси. — Я скорее найду себе пристанище, чем ты. — Она проглотила слезы и с оскорбленным видом потерла глаза. — Ты не понимаешь, как это тяжело для меня…

— Понимаю, — тихо ответила Бесс. — Но поймите и вы меня. О нас с вами всегда заботился папа. Мы понятия ни о чем не имели. Не знали ни забот, ни хлопот. Пришло время расплачиваться за это. — Бесс села на стул. — Но, мама, я не могу заменить отца. Не могу содержать вас. Дай Бог мне самой как-то прожить. На нас обеих у меня просто не хватит сил. Я слишком слаба.

Гэсси взглянула на дочь, и в ее глазах Бесс прочла печаль.

— Я тоже. И другой уже не буду. Детство мое прошло в бедности. Мне даже не во что было обуться. Так и ходила босая. Брат умер рано, я была совсем еще девочкой. Ему родители отдавали всю свою любовь, а на меня не обращали никакого внимания. Я все, сделала, чтобы твой отец женился на мне. — Лицо Гэсси исказила болезненная гримаса. — И он женился, но исключительно потому, что я уже носила тебя под сердцем. — Она отвела взгляд от потрясенной Бесс. — Наверное, я была счастлива, потому что со временем он меня полюбил. Но всегда помнила о своем происхождении и чувствовала, что недостаточно хороша для него. — Гэсси повертела в руках носовой платок и добавила: — Как и для всех людей его круга. Я старалась изо всех сил, покупала дорогую одежду, словом, из кожи вон лезла, чтобы он не стыдился меня. В конце концов я вошла в искусственно созданный мной образ и так и жила, забыв, какая я на самом деле.

Впервые мать была с Бесс так откровенна. Впервые сбросила маску легкомысленной бабочки.

Гэсс посмотрела на дочь с легкой улыбкой:

— Фрэнк, конечно, избаловал меня. Но мне ненавистна сама мысль о том, что снова придется жить в бедности. Поэтому я и попыталась создать видимость прежней жизни. Но не получилось. Верно? — Она устало откинулась на диване. — Я не могу работать, Бесс. Работа сделала бы меня совершенно несчастной, и я возненавидела бы свою жизнь. Я слишком долго была богатой. Ты, пожалуй, сможешь приспособиться, а я никогда.

— И что же вы намерены делать, мама? — спросила Бесс. — Денег у нас нет и не будет. По правде говоря, мне трудно представить вас в роли пожилой дамы, рискнувшей ограбить банк. — Бесс улыбнулась.

— Мне тоже, — улыбнулась в свою очередь Гэсси и вздохнула. — У меня еще остались друзья, готовые позаботиться обо мне. Скорее всего я отправлюсь путешествовать. Моих драгоценностей хватит на дорожные расходы, если друзья на какое-то время окажут мне гостеприимство. Я не раз помогала им, когда они оказывались в трудном положении. — Она внимательно посмотрела на Бесс. — Я и представить себе не могла, какой была для тебя горькой пилюлей. Но ты все терпела. А я этим пользовалась, как это обычно бывает.

— Я просто не решалась перечить вам, — пробормотала Бесс.

— Но сейчас ты нашла свою дорогу в жизни, не правда ли? У тебя есть хорошая работа, новые друзья. И ты прекрасно обойдешься без Кэда.

У Бесс екнуло сердце. Но она не стала возражать. Гэсси всем телом подалась вперед.

— Пойми, Бесс, Кэд суровый и властный. Он небогат и никогда не станет богатым. Ему нужна женщина, такая же сильная, как он сам, способная ему противостоять…

— Что вы об этом знаете?

— Я знала его отца, — ответила Гэсси. — Тяжелым был человеком Коулмен Холлистер! Одно время мы держали верховых лошадей, и он их объезжал. Ты была еще маленькой и не помнишь. Элайз готова была целовать следы его ног, а он буквально измывался над ней, всячески унижал. Но она слова ему не смела сказать. Мы с Элайз были подругами, однако по вине Кэда разошлись. Произошел настоящий скандал. Я не могла ему этого простить. — Она уставилась на ковер. — Он точная копия своего отца. — Гэсси снова подняла глаза. — А ты очень напоминаешь Элайз. Такая же мягкотелая. В последнее время ты мне не доверяешь, но я очень о тебе беспокоюсь. Мне не хотелось бы видеть тебя униженной.

— Я думала, вы были против моего сближения с Кэдом потому, что мы занимали более высокое положение в обществе, чем Холлистеры, — пробормотала Бесс.

— Тогда это было просто предлогом. И Кэд, разумеется, все хорошо понимал. — Гэсси поймала взгляд Бесс. — Я знаю о твоих чувствах к нему. Но прошлого не вернешь, и Кэд мог использовать тебя, чтобы мне отомстить. Возможно, он попытается это сделать. Я знаю, ты мне не веришь, но будь осторожна. Я не хочу, чтобы ты страдала.

— Я люблю его, — произнесла Бесс, и голос ее дрогнул. — И всегда любила.

— Я знаю. Мне очень жаль.

Бесс взглянула на чемодан:

— Мне тоже. — Слова матери были для нее настоящим ударом. К тому же Бесс чувствовала, что за ними кроется нечто большее, что мать ей не все сказала. Вряд ли Кэд способен воспользоваться ею, чтобы отомстить Гэсси. Бесс даже мысли об этом не допускала. Но Гэсси могла осложнить ситуацию. — Поймите, — сказала Бесс, — после того, что вы мне сказали, мы не сможем жить вместе. Никогда!

— Теперь я это поняла. — Гэсси выпрямилась. — Я буду тебе писать, и ты мне пиши. Будь осторожна в знакомствах. — Она улыбнулась. — Джордан Райкер и в самом деле неплохой человек, и вряд ли ты найдешь лучшего.

Бесс не стала возражать, только сказала:

— Берегите себя. Несмотря ни на что, я люблю вас.

Гэсси рассмеялась:

— Я тоже тебя люблю. И очень рада, что ты не пасуешь перед трудностями. Этого нельзя не заметить. — Она смахнула слезу. — Ну что ж, мне предстоит долгий путь. — Она печально посмотрела на Бесс. — Я у тебя в долгу. Но у меня нет ни цента.

Бесс рассмеялась:

— О'кей.

Она унесла чемодан в свою комнату, все еще размышляя о том, что рассказала Гэсси, и упрекая себя в черствости.

Теперь по крайней мере ей стали ясны некоторые черты характера матери. Какой скандал она имела в виду, когда говорила о Кэде? Быть может, Гэсси что-то связывало с отцом Кэда? Но что?

Всю ночь Бесс думала об этом, но так ни до чего и не додумалась. Гэсси удалось каким-то образом получить приглашение от друзей на Ямайке, и одним из утренних рейсов она улетела на этот далекий остров.

Бесс радовалась такой перемене в своей жизни. Однако Гэсси ей не хватало. В то же время девушка наслаждалась обретенной свободой. Впервые в жизни она стала хозяйкой своей судьбы.

 

Глава 8

Бесс не провожала Гэсси в аэропорт. Они простились дома. Разлука с матерью вызвала у Бесс смешанное чувство страха и новизны жизни.

— Напиши, как только пришлю адрес. Очень сожалею, что тебе придется возвращать в магазин купленные мной вещи, — добавила она с беспечной улыбкой. — Если бы не отъезд, я сделала бы это сама.

— Все будет в порядке, не беспокойтесь, — сказала Бесс и не стала упрекать Гэсси, поскольку знала, что это в последний раз.

Гэсси запечатлела на щеке дочери прощальный поцелуй:

— Не сердись на меня, Бесс, я буду о тебе думать.

— И я о вас тоже, — отозвалась Бесс. — Желаю хорошо провести время.

— С Кэри Гамильтон не соскучишься, — вздохнула Гэсси. — Она теперь вдова, а когда-то, много лет назад, мы вместе бегали на свидания. Они с дочерью живут в старом плантаторском доме, на самом берегу океана. Уж там мы с ней наболтаемся всласть.

— Напишите, как только доберетесь до места.

Гэсси взялась за чемодан и поморщилась:

— Не помню, когда в последний раз сама несла свои вещи. Но, видимо, придется привыкать. До свидания, дорогая. Удачи тебе в работе.

— Надеюсь, со мной все будет в порядке. Того же желаю и вам.

Гэсси вдруг нахмурилась.

— Ты остаешься одна в большом городе, где никого не знаешь, и мне как-то тревожно, — сказала она в порыве неведомых ей до сих пор материнских чувств.

Нельзя сказать, что и сама Бесс не испытывала тревоги, но отступать было поздно, и, проглотив слезы, она улыбнулась:

— Не волнуйтесь обо мне, мама. И обязательно сообщите, как доехали.

— Да, да, обещаю. Береги себя.

Гэсси уже открыла дверь, когда из лифта вышел таксист. Она с облегчением вздохнула и поставила чемодан на пол.

— О, как хорошо! Вы не донесете мне чемодан? Это просто чудесно, когда есть сильный мужчина, готовый помочь. До свидания, дорогая, — бросила она дочери и пошла за дюжим таксистом по коридору.

Взволнованная Бесс проводила ее взглядом до лифта и закрыла дверь. Она вытерла слезы и в полном изнеможении прислонилась спиной к двери. Ну вот наконец дело сделано. Теперь она полностью независима. Придется привыкать к этому. Гэсси ушла из ее жизни, по крайней мере на какое-то время, и ей представился шанс распоряжаться собственной судьбой, ни перед кем не оправдываясь и не отчитываясь. Бесс испытывала и радость и страх. Квартира Бесс в одном из бедных кварталов Сан-Антонио была не больше спальни в доме, где девушка выросла. Старая мебель, полинявшие шторы. Но как бы то ни было, это ее жилище, и она уже успела сродниться с каждой трещиной в стене.

Бесс сварила кофе и приготовила два тоста с сыром, чтобы поесть перед уходом на работу. В своем кремового цвета трикотажном костюме, с пышными волосами, обрамляющими лицо, и легким макияжем Бесс выглядела весьма привлекательно. Она уже вышла из квартиры, но тут вспомнила, что необходимо вернуть в магазин купленные матерью вещи.

Бесс со вздохом вернулась, взяла жакет и остальные вещи, за исключением, разумеется, изорванных, захватила чек и покинула квартиру.

Универмаг открывался в десять, и девушке пришлось тащить покупки на работу, с тем чтобы во время ленча отправиться в магазин.

В то утро проходила презентация. Бесс отдала свои рисунки Джулии, пожелала ей удачи и взялась за работу для очередной рекламной кампании, на этот раз по заказу появившегося в городе нового ювелира.

Как только наступило время ленча, Бесс отправилась в универмаг, перекинув через одну руку песцовый жакет, а в другой неся сумку с остальными вещами.

Судьбе было угодно, чтобы в этот самый день в многолюдном Сан-Антонио появился уже хорошо знакомый нам житель ранчо, расположенного близ Коулмен-Спрингса. И, свернув за угол, Бесс, нагруженная покупками, почти столкнулась лицом к лицу с Кэдом Холлистером.

Он остановился как вкопанный. В своем синем в полоску костюме, самой лучшей из имевшихся у него ковбойских шляп и самых лучших ботинках Кэд выглядел процветающим бизнесменом.

— Что за работу вы себе нашли? — спросил он, вскинув бровь и с подозрением глядя на нагруженную вещами Бесс. — Или вам купил все это ваш новый друг?

Бесс вздохнула. Все как было, подумала она. Не успели встретиться, а он уже подозревает ее.

— Видите ли, дело в том, что…

— О, вот вы где! — Из-за угла появилась рослая элегантная брюнетка и так фамильярно взяла Кэда за руку, что Бесс почувствовала слабость в коленях. Неудивительно, что ее последнее письмо осталось без ответа. Он нашел себе другую женщину, и это после того, как подарил ей кольцо и чуть ли не объяснился в любви… Бесс почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

Уже не первой молодости женщина, в очень дорогом зеленовато-сером шерстяном костюме с шелковыми аксессуарами, была настоящей красавицей.

— Простите, Кэд, я забыла свою сумочку, — сказала она. Потом посмотрела на Бесс и улыбнулась. — Хэлло, меня зовут Китти.

— Хэлло, — ответила ошеломленная Бесс, никак не ожидая встретить Кэда, да еще с женщиной.

Кэд не успел ничего объяснить и лишь смотрел на Бесс, похожую сейчас на затравленного зайца. Проклятие, ужаснулся Кэд, ведь она подумает самое худшее. Но тут он снова взглянул на меховой жакет, перекинутый через руку Бесс, и решил не оправдываться. Наверняка мамочка нашла Бесс богатого поклонника, в то время как ему самому пришлось продать одного из самых лучших племенных быков мужу этой брюнетки, чтобы как-то свести концы с концами и оплатить счета.

Мысль о пропасти, лежавшей между ними, по-прежнему угнетала Кэда, и со времени их последней встречи он постоянно задавался вопросом о том, что будет, когда Бесс под влиянием матери приобретет вкус к городской жизни. И сейчас ему все стало ясно. Окрылявшие его радужные надежды улетучились как дым.

— Мы спешим, — выдавил из себя Кэд, — до встречи. — И, бросив на Бесс взгляд, полный презрения, взял под руку брюнетку и, улыбнувшись ей, как никогда не улыбался Бесс, повел ее к очень дорогому французскому ресторану.

Бесс понимала, что от такого удара ей никогда не оправиться, и словно в тумане зашагала в сторону универмага. Она едва ли понимала, что делала, раскладывая вещи перед клерком, но, слава Богу, ей не пришлось ему ничего объяснять. Клерк оказался сообразительным и приветливым и не стал задавать лишних вопросов. Бесс получила деньги, за вычетом стоимости оставшихся дома разорванных платьев, и подумала о том, откуда возьмет недостающие несколько сотен долларов. Впрочем, избавление от Гэсси, пусть даже временное, того стоило. Когда, возвращаясь на работу, она проходила мимо французского ресторана, ей до боли захотелось хоть еще разок увидеть Кэда, но она тут же подумала, что самым разумным выходом из создавшейся ситуации будет немедленный и окончательный разрыв с ним, и нашла в себе силы даже не взглянуть в окно ресторана. Лучше не бередить старые раны. Пусть Кэд думает, что она принимает от мужчин дорогие подарки. Ведь он не знал, что Гэсси уехала, и подозревал Бесс в самом худшем. Он по-прежнему ей не верил, а раз так, она знать его не желает. Даже стоя рядом с той элегантной брюнеткой, он посмел смотреть на Бесс с презрением. Он волочится за женщинами, водит их по ресторанам, а Бесс ни разу не угостил даже гамбургером. Он просто уверен, что она будет ждать его вечно, а он появится, всколыхнет лживыми обещаниями мечты в ее душе, а потом снова разрушит их своей холодностью.

Но теперь с нее хватит! Пусть думает что хочет и держится от нее подальше.

Днем Бесс с головой уходила в работу, а возвратившись домой, давала волю слезам, и от решимости ее не оставалось и следа. Слишком жестокие удары ей наносила жизнь.

Он нашел себе другую. Развлекался, весело проводил время, а Бесс стала для него лишь скверным воспоминанием. Как быстро он ее забыл! Впрочем, именно это он ей и обещал, когда она навсегда покидала Спэниш-Хаус. В тот памятный вечер он явился, чтобы посмеяться над ней. Может быть, Гэсси сказала правду и Кэд, ненавидя ее, решил отыграться на Бесс? Эта мысль не оставляла девушку в покое и ранила ее гордость. Но она не могла допустить, чтобы прошлое исковеркало ей всю жизнь. Им с Кэдом не суждено быть вместе, и с этим надо смириться. Наученная горьким опытом, она теперь станет сильнее. Но не так-то легко было вычеркнуть из жизни Кэда и свою любовь к нему. Девушка оплакивала его так же, как отца. Похожие один на другой дни, серые и унылые, проплывали бесконечной чередой, словно в тумане, не принося и капли радости. В Спэниш-Хаусе Бесс жила надеждой на встречу с Кэдом, пусть хоть мимолетную, здесь же, в Сан-Антонио, ничего подобного не было.

Бесс не переставала думать о том, что делает в городе Кэд. Он был по горло занят делами, но воображение рисовало девушке его встречу со своей невестой во французском ресторане. Но почему он назначил ей свидание днем, вместо того чтобы уйти с головой в свои бумаги и гроссбух, как это бывало обычно? Брюнетка была хороша, что и говорить, и казалась достаточно дружелюбной. Но стоило Бесс представить ее в объятиях Кэда, как сердце девушки разрывалось на части. Столько всего на нее обрушилось за последние несколько недель, а тут еще Кэд не идет у нее из головы. Не иначе как судьба посылает ей это новое испытание. Но постепенно жизненные проблемы отодвинули Кэда на задний план в сознании Бесс. Оказалось, что можно неплохо прожить и не имея больших денег. Составление собственного бюджета было делом не только полезным, но и занятным. Бесс так же доставляли удовольствие походы в прачечную самообслуживания и бакалейную лавку. Она не тратила деньги на парикмахерскую, сама делала себе прическу и, что самое главное, научилась готовить, и при этом не сожгла дом.

Бесс переехала на другую квартиру, с кухней, в старый многоквартирный дом, своим кирпичным фасадом и изящными арками напоминавший ей Спэниш-Хаус. Жили здесь в основном старики по многу лет, и Бесс быстро обзавелась друзьями. Начиналась весна, и на балконе у Бесс стало тесно от черенков всевозможных цветов и растений в горшках, которыми пожилые люди буквально завалили девушку, не говоря уже о самодельных кашпо и магнитах для холодильника. Бесс очень любила свою работу, с которой быстро освоилась, и теперь получала крупные и очень интересные заказы, поражая всех своими эскизами. Сейчас она занималась не только механической чертежной работой, но и более серьезными вещами. Ей прибавили жалованье, и она почувствовала себя личностью. Мало того. Одной из ее работ заинтересовалась национальная рекламная телевизионная компания. Бесс очень хотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью, но Гэсси до сих пор не прислала ей номера телефона, а посторонним людям это было бы просто неинтересно. И радость Бесс померкла.

Мысль о Гэсси встревожила Бесс. А что, если мать покинет друзей и вернется домой? Не могла девушка забыть и Кэда. Он будоражил ее мечты. Она по-прежнему носила серебряное колечко, ставшее символом ее любви. Не важно, что он не хочет ее, зато она его хочет. Любовь сродни упрямству, она не поддается объяснению. Так думала Бесс бессонными ночами, хотя понимала, что надежды у нее нет.

Пришла наконец весточка от Гэсси. Она сообщила, что чувствует себя прекрасно и, возможно, в ближайшее время навестит Бесс. К удивлению Бесс, обратного адреса на открытке не было. Возможно, Гэсси скрывала от дочери свое местонахождение, думала девушка. Марка, смутно различимая, нисколько не напоминала ямайскую.

Но Бесс некогда было задумываться над этим, теперь она часто задерживалась на работе, и свободного времени у нее почти не оставалось. Романов она не заводила и радовалась, что не надо бегать на свидания. Она купила небольшой телевизор и с ним делила свое одиночество. Но самым выдающимся ее приобретением был импортный малолитражный автомобиль старой модели. Она быстро привыкла к незнакомому ей переключению передач и очень гордилась своей красной щегольской машиной. Позволить себе такую покупку стоило Бесс изрядного напряжения, но ходить на работу под проливным холодным дождем стало невыносимо, к тому же очень хотелось выезжать за город, потому что уже наступила весна и все вокруг снова зазеленело.

С каждым днем становилось все теплее. На деревьях лопались почки, и Бесс чувствовала, что и сама возрождается к жизни. Бесс было не узнать. Куда девалась та робкая, неуверенная в себе девушка, покинувшая в январе Коулмен-Спрингс? Нелл и Джулия помогли ей обрести индивидуальность, стать личностью. В магазине поношенной одежды Бесс купила несколько премилых платьев и теперь уже вполне справлялась с домашними делами и приготовлением еды. Гэсси наверняка была бы удивлена.

Интересно, что подумал бы Кэд, если бы увидел ее сейчас? Впрочем, это уже не имело значения. Слишком хороша была та брюнетка, чтобы Кэд снова заинтересовался Бесс.

Поэтому она была в шоке, когда однажды раздался стук в дверь и Бесс на пороге увидела Кэда. Она с трудом сдержалась, чтобы не броситься ему в объятия и целовать до потери сознания.

— Вы? — спросила она, пытаясь унять в голосе дрожь. Кэд между тем внимательно скользил по Бесс взглядом. На ней был золотисто-кремовый халат, каштановые волосы соблазнительно ниспадали на плечи, обрамляя овальное лицо и оттеняя темные глаза, что придавало ей особое очарование. Она выглядела повзрослевшей и более уверенной в себе.

— На радушный прием можно не рассчитывать? — спросил Кэд насмешливо.

Бесс ничего не слышала и не сводила глаз с Кэда. На нем был тот же костюм в полоску, что и тогда, когда она увидела его с брюнеткой, и выглядел он вполне элегантно, но она не доставила ему удовольствия и не сказала об этом.

— Подумать только, — тихо произнесла она. — Вы снова здесь. И это после того, что вы мне дали понять, кто я такая и как мало для вас значу. — Их глаза встретились. — Бессмысленно погонять мертвых лошадей. Вам что-нибудь нужно?

Брови его поползли вверх. Холодность Бесс поразила его. Он никогда не видел ее такой. А может, она просто блефует?

— Вы, я смотрю, поменяли квартиру? — вместо ответа произнес Кэд. Он достал сигарету и закурил с таким видом, словно собирался простоять здесь до ночи, прислонившись к дверям и глядя на Бесс.

— В прежней квартире не было кухни.

— Вы научились готовить?

— Представьте себе, научилась, — ответила Бесс. — И не только готовить, но и убирать квартиру, водить автомобиль с рычагом переключения передач на рулевой колонке, и еще многим полезным вещам. Я даже достигла определенных успехов в работе и прекрасно справляюсь с житейскими проблемами. И если вы надеялись найти здесь беспомощное существо, то, боюсь, сильно просчитались. Я повзрослела, поумнела и больше не нуждаюсь в идоле, которому следует поклоняться.

Да, она стала совсем другой, освободившись от прошлого, частью которого был и он, Кэд. Тут он вспомнил о песцовом жакете, который видел у Бесс, когда она встретилась случайно на улице, обвел взглядом квартиру, показавшуюся ему роскошной, и зло сощурил глаза. Вряд ли жалованье рекламного агентства позволяет Бесс жить на широкую ногу. Наверняка Гэсси нашла ей богатого поклонника. Кэд готов был разорвать ее в клочья, попадись она ему сейчас под руку. Каким же он был идиотом, когда боялся соблазнить Бесс! А ведь ему не раз представлялась такая возможность. Но он упустил свой шанс. А теперь перед ним была совсем другая женщина.

— Я и не надеялся найти здесь фэн-клуб, — насмешливо улыбнувшись, ответил Кэд.

В своем кремово-золотом халате Бесс выглядела так соблазнительно, что кровь у Кэда забурлила. Но видимо, ее нисколько не интересовало, какое она произвела на него впечатление. И все-таки он не мог не повидать Бесс. И теперь стоял, не в силах уйти. Только сейчас Кэд понял, насколько он одинок.

— Не могли бы вы сварить мне чашечку кофе?

— Конечно.

Кэд сдвинул назад свою ковбойскую шляпу.

— Я без передышки скакал от самого Коулмен-Спрингса. И теперь хочется чего-нибудь горячего.

У Бесс голова пошла кругом. Ей не хотелось оставаться наедине с ним в пустой квартире, но не пригласить его в дом сердце не позволяло. Как бы то ни было, говорила себе Бесс, она сумеет скрыть свои чувства и не потеряет контроль над собой.

— Все в порядке, — сказала она, пропуская его в комнату.

Прищурившись, как обычно, когда бывал зол, Кэд оглядел квартиру. Она не шла ни в какое сравнение с прежней, где Бесс жила с Гэсси. Одна мебель чего стоила. Роскошная, с дорогой обивкой. За такие хоромы наверняка приходится отваливать немалые деньги. В глазах Кэда загорелись злые огоньки.

— Да у вас тут просто шикарно, — заметил он, пристально глядя в глаза Бесс.

Она буквально читала его мысли. Как и обычно, он был настроен весьма агрессивно.

— Опять вы думаете о самом плохом, Кэд. — Бесс поставила перед ним чашку кофе, не предложив ни сливок, ни сахара, поскольку знала, что он предпочитает просто черный кофе. Тут Кэд задержал на ее руке взгляд, способный, казалось, остановить часы, и понял, что снова ошибся, как уже бывало не раз.

Она по-прежнему носила подаренное им колечко, только теперь уже на пальце, предназначенном для обручального. Кэд не сводил с него взгляда.

— Оно мне нравится, — сказала Бесс, заняв оборону. — И очень идет мне.

Кэд впился в ее карие глаза своими темными, и Бесс увидела в них уйму вопросов, на которые у нее не было ни малейшего желания отвечать. Свяжись она с другим мужчиной, вряд ли стала бы носить его кольцо. От его взгляда Бесс стало не по себе.

— Простите, я на минутку. — Она поставила на стол свою чашку и пошла в спальню. Там она сменила халат на цветастый сарафан и надела сандалии. Оставаться в халате девушка не рискнула, тем более что дело шло к ночи. Она не забыла, как действует на нее Кэд, и решила соблюдать осторожность. Бесс пожалела о том, что не успела снять кольца прежде, чем он его заметил, но сделать это было трудно, поскольку кольцо, казалось, приросло к пальцу.

Темные глаза Кэда оценивающе скользнули по ее стройному телу.

— Вы пополнели, — пробормотал он. Быть может, это благодаря любовнику она стала такой грациозной и женственной и носит соблазнительные одежды? — Городская жизнь, должно быть, пошла вам на пользу.

— Скорее работа, чем городская жизнь, — возразила Бесс. — Я так ею увлечена! Впрочем, как и мои коллеги.

— И этот богач тоже? — вдруг спросил Кэд, сверля Бесс взглядом. — Джордан Райкер, если не ошибаюсь?

Невероятным усилием воли она подавила волнение и холодно улыбнулась:

— Да. Джордан Райкер. Он главный босс. Красивый и добрый, и притом холостой.

— И богатый, надо полагать, — язвительно заметил Кэд.

Она кивнула:

— Очень. Нас познакомила мама, — добавила она нарочно, чтобы позлить Кэда. — Он весьма влиятельный человек.

— Да, Гэсси мне так и сказала, — произнес он очень серьезно, без тени улыбки.

Бесс замерла и во все глаза смотрела на Кэда.

— Мама… сказала вам? Когда? В тот вечер, когда вы были у нас?

Он молчал, уткнувшись глазами в свой кофе.

Атмосфера все накалялась. Безотчетная тревога терзала душу девушки.

— Когда же, в таком случае?

— Два дня назад.

Губы Бесс приоткрылись. Ей казалось, что она летит в пропасть. Страшная догадка осенила ее. Так вот зачем он пришел!

— Вы ее видели? — спросила Бесс.

— Она то и дело попадается мне на глаза, — процедил Кэд сквозь зубы. — Моя мать хотела предать забвению прошлое, простить Гэсси причиненное зло и пригласила ее пожить в Лэриете. Пока меня не было дома, Гэсси разжалобила мать какой-то печальной историей и попросила ее приютить. И мать ее пожалела. — При этом Кэд не сказал, что сам нисколько не сочувствует Гэсси.

Бесс боялась пошевелиться, чтобы не упасть в обморок, и очень тихо сказала:

— Гэсси на Ямайке.

— Черта с два! — Кэд презрительно усмехнулся. — Она и не собирается от нас уезжать и сказала об этом матери. Хотя хорошо знает, как я ненавижу ее! Просто в голове не укладывается. Но я сделаю все, чтобы выдворить ее из моего дома, и приехал сказать вам об этом.

Разъяренный похвалой Бесс в адрес Райкера, Кэд солгал. Он приехал, чтобы увидеть Бесс, но теперь хотел причинить ей боль. Он надеялся, что, потеряв деньги и состояние, она забудет о разнице в их происхождении. Но она так и осталась представительницей высшего класса, к которому принадлежал и Райкер. Кэд потерпел поражение и вынужден был уступить ее богачу. Все его надежды рухнули, и в этом ему некого винить, кроме себя самого. Почему он медлил, когда надо было действовать? Ведь Бесс любила его. Почему не объяснил ей, что за женщину пригласил на ленч? Именно это и бросило ее в объятия Райкера. Он упустил свой шанс, и эта мысль терзала душу. Но Бесс ни о чем не догадывалась.

— Это ваша головная боль, — продолжал Кэд, — а не моя. И я не собираюсь содержать Гэсси.

— Да кто вас об этом просит? — парировала Бесс. — Разве вы не хозяин в своем доме? Вот и предложите ей его покинуть.

— Не хочу причинять боль матери, — тихо ответил он. — Так что придется вам ей написать и попросить вернуться. Как только вы могли допустить, чтобы она поселилась у нас?

— Я не знала, где она, — оправдывалась Бесс, ни словом не обмолвившись о том, что фактически выгнала Гэсси. — Она сказала мне, что отправляется к друзьям на Ямайку.

— Видимо, она туда не поехала или же очень скоро вернулась, — заметил Кэд.

— Я так и поняла.

Бесс подавила раздражение. Она уже почувствовала вкус свободы, а теперь могла снова ее потерять. Как только Гэсси вернется, все снова пойдет кувырком. Как она посмела навязаться Элайз и особенно Кэду? И почему? Бесс откинулась в кресле.

— Это было проще всего, — пробормотала она себе под нос.

— Что именно? — спросил Кэд.

— Так, ничего. Не имеет значения.

Кэд продолжал сверлить Бесс своими прищуренными глазами, изо всех сил сжимая сухими ладонями чашку кофе. Черт с ней, с Гэсси, думал он, куда хуже Джордан Райкер, потому что Бесс его любит. Кэд готов был уничтожить его. Из-за этого богача, разрушившего все его мечты и надежды, Кэд и приехал. Он не мог забыть Бесс. Сама по себе мысль о возможности ее потерять была для Кэда невыносима. Все оказалось гораздо сложнее, чем он рассчитывал. Бесс, хотя и носила его кольцо, не выказала ни малейшей радости при встрече с ним, напротив, была холодна.

— Гэсси должна покинуть мой дом на следующей же неделе, — резко заявил он. — Я не потерплю ее больше ни дня. Как вы ее заберете оттуда, меня не интересует. Это ваши проблемы!

Она была так счастлива, так свободна… А теперь ей снова придется нянчиться со своей легкомысленной матерью, и все начнется сначала. Что произошло на Ямайке? Почему Гэсси поехала в Лэриет? Бесс нахмурилась.

— Сегодня же позвоню ей, — устало пообещала она. — Под каким-нибудь предлогом попрошу вернуться в Сан-Антонио.

Выражение отчаяния на лице Бесс заставило Кэда почувствовать угрызения совести. Стоило ему заговорить о Гэсси, как от уверенности Бесс не осталось и следа. Ее прямо-таки трясло. Кэд понимал, что ревность уничтожила в нем все лучшее, но ничего не мог с этим поделать, он никогда и мысли не допускал, что может потерять Бесс. Никогда, до этой самой минуты.

— Да, уж пожалуйста, — дрогнувшим голосом проговорил он.

— Почему вы так ее ненавидите, Кэд? — спросила Бесс. — Что она вам сделала?

Надо, пожалуй, ей обо всем рассказать, со злостью подумал Кэд. Слишком долго он оберегал ее от горькой правды. В его темных глазах вспыхнули недобрые огоньки.

— Я скажу вам, что она сделала, — медленно произнес он. — Гэсси убила моего отца.

Бесс словно окаменела, до нее не сразу дошел смысл его слов.

— Что вы сказали?

— Она убила моего отца, — ледяным тоном повторил он. — Я не стал выдвигать против нее обвинение, но не сомневаюсь в том, что она явилась причиной его смерти. Я видел, как она выбежала из отеля в Сан-Антонио в тот момент, когда я туда вошел и застал отца, умирающего от сердечного приступа.

— Она не могла убить! — хрипло запротестовала Бесс вне себя от ужаса. — Моя мать легкомысленна и эгоистична, но она не убийца.

— Она способна решительно на все ради достижения своей цели. Она была любовницей моего отца, — добавил он с холодной улыбкой. — У него случился сердечный приступ в ее объятиях, а она выбежала из номера и оставила его умирать, спасаясь от скандала!

Бесс с трудом поднялась, ноги подкашивались. Кэд не лгал, и ненависть в его глазах не была наигранной.

— Она любила моего отца…

— Только его деньги, — бросил Кэд, вскакивая с кресла. — А мой отец был красив и нравился женщинам. Гэсси буквально преследовала его, пока наконец он не изменил с ней моей матери. И убила его. Бедная мать ничего не знала, пока я прямо при ней не бросил в лицо Гэсси это страшное обвинение. Она побледнела как полотно, но не посмела отрицать своей вины. Ни в тот первый момент, ни позднее.

Все, что рассказал Кэд, казалось Бесс настоящим бредом. Гэсси не могла поступить подобным образом ни с Фрэнком Сэмсоном, ни со своей лучшей подругой. Но Кэд говорил так убежденно и искренне, что посеял в душе Бесс сомнение. Неудивительно, что Кэд и Гэсси так ненавидели друг друга.

— Не могу в это поверить, — прошептала в полном изнеможении Бесс. — Кто угодно, но не моя мать! Она не такая!

Но в глазах Кэда Бесс читала жестокую правду и понимала, что он не лжет. Теперь она знала, что прошлое стоит между ней и Кэдом непреодолимой преградой.

— Гэсси сказала, что вы с Райкером стали друзьями. Что же, совсем неплохо иметь богатого друга, получать дорогие подарки и жить в роскошной квартире. — Видимо, Кэд имел в виду жакет из песца, который Бесс вернула вместе с остальными купленными Гэсси вещами. Джордана Райкера девушка давным-давно не видела, но мать решила позлить Кэда и наговорила ему Бог знает что, чтобы он держался подальше от Бесс. Бесс хотела объяснить Кэду, откуда взялся песцовый жакет, но не успела и рта раскрыть, как Кэд схватил ее за плечи и привлек к себе.

— Долгие годы ожидания, надежд, воздержания… — бормотал он, прерывисто дыша и пожирая ее глазами. — Я хотел тебя, но был недостаточно хорош, не правда ли, Бесс? — Наконец-то он перешел с ней на «ты». — Гэсси сказала, что ты мечтала о роскошной жизни и тебе не нужен бедный ковбой. Возможно, она права. Но если ты досталась Райкеру, попытаю счастье и я, — продолжал Кэд, не в силах остановиться и все крепче и крепче прижимая к себе Бесс.

Он целовал ее, перебирая пальцами ее густые шелковистые волосы на затылке, наслаждаясь трепетом ее нежных губ.

Он был так возбужден, словно впервые целовал женщину. Все казалось новым, неизведанным.

И ее прерывистое дыхание, и вкус кофе на ее податливых губах. У Кэда закружилась голова от ощущения ее теплого тела. Ничего подобного он не испытывал ни с одной женщиной. Он уже был не в силах совладать с внезапно пробудившейся плотью. Близость Бесс и прежде его волновала, но то, что с ним творилось сейчас, не поддавалось никакому описанию.

Одержимый страстью, он неистово целовал ее и едва не задушил в объятиях, в то время как Бесс млела от блаженства.

Вначале девушка еще пыталась сопротивляться его натиску, но потом сдалась и поплыла по течению. Ее захватила волна еще незнакомых ей, сладостных ощущений. Он был так близко! Его губы, его глаза, его грудь, его живот! Она с трепетом ловила каждый его поцелуй, и это делало Кэда еще более настойчивым, почти грубым. Его руки требовательно скользили по ее телу, когда вдруг она почувствовала у бедер его проснувшуюся плоть и задохнулась от желания. В этот же момент Кэд издал легкий стон. Он мог взять ее без малейших усилий. Всем своим существом она желала его. Ее горячие руки обвились вокруг его талии, а нежные губы жаждали его поцелуев.

Тишину в комнате нарушало лишь шумное дыхание Кэда и гулкий стук сердца Бесс. Бесс не хотела задумываться, что двигало им, пусть даже злость, она наслаждалась его поцелуями и ласками, близостью его крепкого, напряженного мужского тела. И не важно, если он не хотел ее три долгих мучительных года. Теперь-то она знала, что он ее хочет. Страстно. Безумно.

Боже мой, как долго она мечтала о близости с ним… Сколько страданий вынесла! Она с наслаждением вдыхала острый, мужской запах одеколона и сыромятной кожи. Она любила его, он был ей нужен больше чем воздух, она жизнь готова была отдать за эти мгновения безумной страсти. Ей показалось, что она больше не существует, что растворилась в его напрягшемся теле, и замирала всякий раз, как ее губы сливались с его губами, пахнувшими сигаретным дымом.

Никогда еще Бесс не испытывала такого наслаждения. Но мысль о том, что Кэд считает ее продажной женщиной, а ее мать убийцей, заставила девушку вернуться с небес на землю и не позволить Кэду уложить ее в постель.

— Не надо, — прошептала она, отталкивая Кэда.

— Не бойся. Я не сделаю тебе больно, — тоже шепотом произнес он, целуя ее уже без прежней ярости. — Бесс, я хочу тебя! О Боже, как я хочу тебя, дорогая!..

Кэд совсем потерял голову, когда его руки скользнули к ее бедрам, и выгнулся дугой, прижимаясь к ней так, чтобы она ощутила его плоть. А ее слабые стоны еще больше возбуждали его.

Бесс жаждала его ласк, его поцелуев, и у нее не было сил отвергнуть его. На какой-то миг она остановила взгляд на его лице. Оно было напряжено, черные брови нахмурены, глаза закрыты, густые черные ресницы касались щек. Это она довела его до исступления. Он безумно хотел ее. Заветная мечта Бесс осуществилась, и она задыхалась от счастья и страсти, чувствуя слабость в коленях. Она позволяла ему ласкать себя, и это казалось ей столь же естественным, как поднести кружку воды умирающему от жажды.

Однако рассудок постепенно брал верх над эмоциями. Бесс чувствовала, что Кэд на пределе и пойдет до конца. Ведь он уверен, что у нее есть любовник. За это девушка могла благодарить свою мать. Надо остановить это безумие, пока не поздно.

— Не надо, Кэд, — прошептала Бесс уже более настойчиво.

— Но почему? — с плохо скрываемой горечью спросил Кэд, обжигая ее своим дыханием. — Потому что я недостаточно богат?

Его губы снова потянулись к ее губам. Однако оскорбленная его словами, Бесс отвернулась, высвободившись из его объятий, и отошла на шаг. Ее трясло так же, как и Кэда.

— Почему? — снова спросил Кэд.

— Так я не хочу, — прошептала Бесс. — Ты разъярен…

— Но не настолько, чтобы причинить тебе боль, — хрипло ответил он. — Даже если бы ты оставалась девственницей, как три года назад.

— Ты тогда смеялся надо мной. — У Бесс перехватило дыхание. — Сказал, что не хочешь меня!..

Лицо Кэда приняло жесткое выражение.

— Я вынужден был так поступить! — ответил он. — Тогда это было еще менее возможным, чем теперь. Ты — богачка, я — бедняк. И я сдерживал свои чувства, хотя ты и сводила меня с ума. И чтобы ты охладела ко мне, я прикинулся тогда равнодушным. Но переоценил свои силы и не смог себя контролировать. Знала бы ты, как я желал тебя, — добавил он устало. — И как желаю сейчас. — Он повернулся к Бесс. — И ты тоже хочешь меня. Так не будем больше играть.

Она понимала, что на этот раз Кэд своего добьется. Она уступит ему, не в силах сопротивляться. Единственное, что ей остается, бежать от него. Бесс потянулась рукой к столу у себя за спиной, схватила сумку и бросилась к двери.

— Спасаться бегством бессмысленно, — заметил Кэд со смешанным чувством желания и презрения в темных глазах. — Годами мы хотели друг друга. И теперь наконец нам ничто не мешает осуществить свое желание. Ведь ты больше не девственница? Это единственное, что меня сдерживало.

— Единственное? — Она спокойно посмотрела на Кэда.

— Разве этого мало? — Он подошел ближе и провел пальцем по ее губам. От аромата его одеколона у Бесс закружилась голова. — Мы с тобой всегда были на разных ступенях общества, — с горечью продолжал он. — Я не мог позволить себе соблазнить невинную девушку, как бы ни желал ее. Но теперь этой преграды больше не существует, а я по-прежнему дьявольски тебя хочу. Так иди же ко мне, дорогая! Нам будет так хорошо. Вот увидишь!

— Я не хочу, — пробормотала Бесс уже в дверях.

— Почему же? — насмешливо спросил он. — Жениться на женщине, подобной тебе, мне не позволяет мое низкое происхождение, а также наше с тобой прошлое, но почему бы нам не поразвлечься и не получить удовольствие? Тем более теперь, когда ты тяжелым трудом зарабатываешь деньги. Подумать только — ты отдала свою невинность Райкеру… — холодно добавил он. — А я-то думал, что ты любишь меня и пальцем не позволишь дотронуться до себя другому мужчине. А может, это была не любовь, а игра? И ты смеялась надо мной, считая дурачком только потому, что у тебя были деньги, а у меня нет?

Глаза Бесс наполнились слезами.

— Как ты можешь так обо мне думать? — прошептала девушка.

— Почему бы и нет? — вскинулся Кэд. — Твоя собственная мать говорила…

— Быстро же ты поверила ей, хотя знаешь, что она тебя ненавидит и готова на все, только бы разлучить нас с тобой! Но тебе хочется ей верить, потому что ничего, кроме секса, тебе от меня не нужно. Впрочем, это уже не важно! — в отчаянии стонала она. Все мечты ее разбиты. Она любила его, а он только хотел уложить ее в постель. — Мне ничего больше не нужно от тебя! И от моей матери тоже! — крикнула она и выбежала за дверь.

— Куда это тебя понесло в такой поздний час? — крикнул Кэд, испуганный выражением ее лица. Бесс явно была близка к истерике.

— Как можно дальше от тебя! — С этими словами Бесс устремилась к лестнице, которая вела на автостоянку.

— Бесс! — крикнул вслед ей Кэд и бросился за ней, не подумав о том, что это может лишь осложнить ситуацию.

Бесс запаниковала. Она не знала, чего ожидать от разъяренного Кэда, но была готова на все, только бы он не овладел ею. Ведь обнаружив, что она девственница, он, верный своим принципам, вынужден будет жениться на ней, но это ее совсем не устраивало. Мать сделала свое черное дело, и Бесс никогда ей этого не простит.

Бесс бежала в полном отчаянии. Что теперь ее ждет? Жизнь с Гэсси не сулила ни покоя, ни свободы. Она будет надрываться на работе, чтобы удовлетворять прихоти Гэсси, и никогда больше не увидит Кэда. После того что она узнала, ей нечего на это рассчитывать. Все эти годы она жила иллюзиями, а теперь они вмиг рассыпались из-за Гэсси и еще из-за того, что Кэд не любил ее, а только хотел, и признался ей в этом.

Бесс подбежала к своей малолитражке, вскочила в нее и захлопнула дверцу. Стремительно вырулив со стоянки, она увидела бежавшего к ней Кэда. Она была бы не в силах выдержать еще один его натиск, потому что все еще любила его. Он же, одержимый мыслью о мести, только унизил бы ее, как уже бывало не раз. Он хотел ее, но не питал к ней никаких чувств. И сам об этом сказал. Он ее не любил. Просто хотел обладать ею. И думать об этом было невыносимо…

Бесс выехала на проезжую часть улицы и в тот же момент столкнулась с машиной, вылетевшей из-за угла на большой скорости. Раздался звон разбитого стекла и глухой стук, Бесс пронзила острая боль, и она потеряла сознание.

Через несколько секунд Кэд уже был на месте происшествия, белый как полотно. Взгляд его темных глаз не предвещал ничего хорошего, и водитель машины, налетевшей на малолитражку Бесс, предпочел ретироваться. Однако Кэду было не до него. Он никак не мог вытащить Бесс из покореженной машины. На помощь сбежались люди, однако усилия их оказались тщетными. Бесс истекала кровью. Только сейчас Кэд понял, что Бесс тяжело ранена, и пришел в ужас. К счастью, кто-то вызвал «скорую помощь», и Кэд зашептал молитву.

 

Глава 9

Кэд удивился, как выдержал все это и не лишился рассудка. Команда местной службы безопасности извлекла Бесс из машины и доставила в травматологическое отделение ближайшей больницы. Она была в состоянии комы, с внутренними повреждениями и потеряла много крови. Врач делал все, что возможно, но уверенности в том, что она выживет, не было. Последствия комы непредсказуемы, и в этом случае медицина просто бессильна. Одна надежда на Господа Бога.

Кэд сидел в отделении реанимации, в комнате ожидания, когда там появились его мать и Гэсси.

— Ей лучше? — спросила бледная, встревоженная Гэсси.

— Нет, — коротко ответил Кэд, даже не взглянув на нее.

— Как это случилось? — спросила Гэсси, не надеясь на ответ. — Авария? Но Бесс осторожно водила машину. Я даже не знала, что у нее есть автомобиль. — Гэсси закрыла лицо руками и разрыдалась. — Бедная девочка…

— Все будет хорошо, — ласково проговорила Элайз и обратилась к сыну: — Неужели ничего нельзя сделать?

Он покачал головой, избегая взгляда матери, чтобы она не видела, как сильно он страдает, но та сразу все поняла, потому что хорошо знала своего сына.

— Не понимаю, — каким-то глухим голосом проговорила Гэсси, — зачем ей понадобилось куда-то ехать поздно вечером. Она никогда не покидала дом по вечерам, даже с мужчинами…

Кэд посмотрел на Гэсси с плохо скрываемой яростью:

— В самом деле? Но в Лэриете вы говорили совсем другое! — грубо напомнил ей Кэд, слишком потрясенный, чтобы думать о ее материнских чувствах, если вообще они у нее были. — Вы говорили, что она близка с Райкером.

Гэсси посмотрела на него красными, распухшими от слез глазами, чувствуя на себе пристальный взгляд Элайз.

— Мне казалось, что рано или поздно это случится, — запинаясь возразила она. — Ведь мы не виделись с ней несколько недель. Мало ли что могло за это время произойти. — Она скрипнула зубами. — Ладно, я солгала в надежде, что вы наконец оставите ее в покое. Уж если кто ей и не пара, так это вы. К несчастью, она вас любит, — виноватым тоном бормотала Гэсси. — Готова целовать ваши следы, а вы топчете ее чувства, и она просто не в силах терпеть ваш несносный характер.

— Я не слепой, — бросил Кэд, выразительно взглянув на Гэсси, и снова отвел глаза.

Гэсси перестала шмыгать носом и какое-то время смотрела на искаженное лицо Кэда. Значит, он беспокоится о Бесс. Ненависть никогда не позволяла ей задумываться о его чувствах.

В этот момент он стал ей почти симпатичен. Почти. Но сколько вражды, сколько злобы было между ними все эти годы! Она не стала отрицать, что в тот день была с его отцом, скрыв от него и Элайз страшную правду, которая явилась бы ударом и для него, и для его матери.

— Я подумал, что она на содержании у Райкера, — процедил Кэд сквозь зубы. — Роскошная квартира, песцовый жакет…

Гэсси вздохнула:

— Нет у нее никакого песцового жакета…

— Есть. Я видел его собственными глазами, когда случайно встретил на улице.

— Она собиралась вернуть его в магазин. После того как выгнала меня из квартиры, — добавила Гэсси, заливаясь краской. — Поэтому я и уехала на Ямайку. Мне просто некуда было деваться. Теперь у Бесс хорошая работа, и при желании она могла бы купить себе песцовый жакет, но меня содержать наотрез отказалась. Не могла же я вечно пользоваться гостеприимством друзей. И если бы не Элайз… — Гэсси и мать Кэда обменялись долгим, спокойным взглядом. — Я никогда не забуду того, что сделала для меня ваша мать, Кэд. Хотя знаю, что не заслужила это.

Кэд во все глаза смотрел на Гэсси, чувствуя, как от лица отхлынула кровь. Значит, он напрасно обвинил Бесс, причинил ей боль, не имея на то никаких оснований. Это из-за него она попала в аварию, и если умрет, виноват будет он один. И все его проклятая ревность, спровоцированная Гэсси. Бесс честно трудилась, зарабатывая себе на жизнь, чтобы не зависеть от деспотичной матери.

— Вы были у нее, не правда ли? — спросила вдруг Гэсси.

— Да, и все из-за вас, — огрызнулся Кэд, похолодев от ужаса при мысли о содеянном. — Из-за вашей лжи о Райкере.

Глаза Гэсси наполнились слезами.

— Я хотела защитить Бесс. А может быть, и себя тоже, — с несчастным видом проговорила она. — Бесс думала, что любит вас, и я поняла, что потеряю ее навсегда, если она будет с вами.

Кэд опустил глаза на свои запыленные башмаки. Сейчас не время копаться в прошлом, думал он. К тому же Гэсси права. Из ненависти к ней он сделал бы все, чтобы разлучить ее с дочерью. Но теперь, черт возьми, у него не осталось ни единого шанса на совместную жизнь с Бесс. После всего, что он ей наговорил, она и смотреть на него не захочет. Так что в случившемся виновата не только Гэсси, но и он сам. Он всегда плохо думал о Бесс, прислушивался к сплетням о ней. И Бесс в этом не раз его упрекала. Кэд стал жертвой собственной ревности. Он без конца обвинял Бесс в том, чего она никогда не совершала, не давая ей возможности хоть слово сказать в свое оправдание. И вот теперь она лежит на больничной койке и одному Богу известно, выживет ли, а если умрет, в этом будет виноват он. Гэсси вырыла яму, а он толкнул в нее Бесс. Кэд застонал, обхватив голову руками.

— Она поправится, — тихо сказала Элайз, ласково погладив сына по голове. — Мы не должны терять надежды.

— Я одна во всем виновата, — всхлипнула Гэсси. — Мучила ее своими прихотями и капризами, была просто невыносимой. Надеялась, что она заменит мне Фрэнка.

Кэд молчал, глядя прямо перед собой, охваченный воспоминаниями. Вот Бесс бежит ему навстречу, смеющаяся, жаждущая его поцелуев. Она выздоровеет, он должен на это надеяться, не то сойдет с ума.

В ушах до сих пор звучали обидные слова, которые он, разъяренный, бросал ей, разрывая ее сердце на части, грубо требуя, чтобы она отдалась ему, как продажная женщина, без любви и каких бы то ни было обязательств с его стороны. И это при том, что она была последним человеком на свете, которому он хотел бы причинить боль. Он испугал ее своей агрессивностью, и она в панике убежала. Но сколько нежности было в их поцелуях и ласках до того, как она вырвалась из его объятий. К этому моменту они шли долгие годы, и наконец их мечта стала реальностью. Но Бесс не поняла этого. И вместо того чтобы посмеяться над всеми его оскорблениями, приняла их на веру, убежденная в том, что он и в самом деле не любит ее и хочет только развлечься. Он не успел открыть ей душу, она испугалась и убежала. А он очертя голову пустился за ней в погоню, не думая о последствиях, опасаясь, как бы с ней чего-нибудь не случилось… И вот случилось.

Элайз не могла без боли смотреть на искаженное мукой лицо сына.

— Есть здесь поблизости церковь? — спросила она. — Пойдемте, дорогая, поищем. — Она коснулась руки Гэсси. — А ты, Кэд?

— Я останусь, буду ждать сообщений о состоянии Бесс. — Он не сказал, что уже помолился и продолжает взывать к Богу. Жизнь без Бесс потеряла бы для него всякий смысл. Он не знал, сможет ли жить без нее.

Ее любовь каким-то непостижимым образом вселяла в него надежду. Придавала силы, очищала душу. И сейчас он напоминал потерявший управление дрейфующий корабль. Кэд годами старался превратить Лэриет в процветающее ранчо, в надежде, что когда-нибудь здесь поселится Бесс. Никакая женщина не заняла ее места в его сердце, хотя все это время он не жил монахом. Среди нескольких женщин, с которыми Кэд сходился, одной удалось вскружить ему голову, но дальше постели дело не пошло. Под маской красоты скрывалась злая, развратная кокетка, которой нравилось менять мужчин. Кэду это было противно, и он даже бровью не повел, когда она его покинула.

Кэд с нетерпением поглядывал на место дежурной сестры. Он уже выкурил целую пачку сигарет и понимал, что нужно остановиться, иначе замучает кашель. Однако сейчас сигареты могла заменить только кварта крепкого кентуккского виски. Но Кэд не стал бы напиваться, если бы даже знал, что сердце его разорвется от горя.

Кэд устало смотрел в окно и вздыхал. Ни матери, ни Гэсси он не рассказал подробностей случившегося, не в силах признаться в том, что это он виновник несчастья. «А что, если Бесс останется калекой?» — с ужасом думал он. Врач говорил о каких-то внутренних повреждениях и большой потере крови, но видя, в каком состоянии Кэд, заверил его в том, что Бесс поправится.

— Простите, — услышал Кэд и, обернувшись, увидел улыбающуюся медсестру. — Она зовет Кэда. Это, случайно, не вы?

У Кэда подпрыгнуло сердце. Она зовет его! Впервые за все это время в сердце затеплилась надежда.

— Да, это я.

Он погасил в пепельнице сигарету и последовал за сестрой в отделение реанимации, где в небольшой палате лежала Бесс. Над ней жужжали, гудели и пищали многочисленные замысловатые приборы, а трубку, которая при поступлении Бесс в больницу была вставлена в рот, теперь подвели к носу. Бесс уже открыла глаза, лицо, все в синяках и кровоподтеках, покрывала смертельная бледность.

— Бесс! — прошептал Кэд. — Как ты, дорогая?

Бесс попыталась собраться с мыслями, но мешало головокружение. «Я должна быть мертва», — думала девушка. Но здесь Кэд. У него вид умирающего, и он называет ее дорогой.

— Кэд? — прошептала она.

— Да, я здесь, — ответил он, задыхаясь от волнения.

— Две минуты, — предупредила сестра. — Ее нельзя утомлять.

Кэд кивнул и, подойдя ближе, прикоснулся к щеке Бесс.

— Прости меня. О Боже, дорогая, я так сожалею…

«Наверняка я мертва, — говорила себе Бесс, — или мне это снится». Она умудрилась поднять руку и потрогала смуглую щеку Кэда.

— Со мной все в порядке, — прошептала Бесс, с трудом различая его лицо, одурманенная лекарствами. — Кэд, все будет хорошо. Я не… не виню тебя.

Мысль о том, что даже в этом своем состоянии Бесс не хочет причинять ему боль, была просто невыносима, и глаза его наполнились слезами. О, как он ненавидел себя сейчас и за эти слезы, и за свою вину перед Бесс. Но ничего, буквально ничего не мог с собой поделать. Он взял руку Бесс и поцеловал ладонь.

Она крепко обвила его пальцы своими.

— Я умираю, да? — прошептала она. — Ты… ты для меня все, Кэд…

Она снова впала в забытье. Он подхватил обеими руками соскользнувшую с его щеки руку Бесс и осторожно коснулся губами ее пересохших губ.

— И ты для меня тоже, моя маленькая, — прошептал он, убитый горем. — Ради Бога, не умирай!

Но Бесс уже не слышала его. А если и слышала, то не осознавала смысла его слов. Весь остаток дня она провела в полудреме, лишь порой смутно различая голоса матери и Кэда, среди целой череды видений и образов, не дававших ей покоя.

Кэд своим самообладанием старался поддерживать Гэсси и мать и ни словом не обмолвился о причине несчастья, хотя женщинам было ясно, что Кэд как-то причастен к случившемуся. Гэсси предпочитала не думать об этом, радуясь, что жизнь дочери в безопасности. Однако у Элайз тревога не проходила. Она видела, что Кэд сам не свой и явно что-то скрывает.

Пока Гэсси была у Бесс, Элайз с Кэдом пошли в больничный кафетерий и сели за угловой столик, чтобы спокойно поговорить. Движение в коридоре не прекращалось. Мимо проходили посетители и медики, звучали сигналы внутренней связи и звонки, вызывавшие сестер, слышались тихие разговоры за небольшими белыми столиками.

— Расскажи мне, как это произошло? — мягко произнесла Элайз, с жалостью глядя на Кэда своими черными глазами. — Я не скажу Гэсси ни слова, но кому-то ты должен излить душу.

Кэд закурил, бросив вызывающий взгляд на сидевшего рядом мужчину, судя по его реакции некурящего, и повернулся к матери.

— Я рассказал ей о Гэсси и папе, наслушавшись вранья Гэсси, обвинил в близости с Джорданом Райкером, — тихим голосом начал Кэд. — И оскорбленная до глубины души, не желая видеть меня, она убежала из квартиры. — Кэд с отвращением посмотрел на свою сигарету. — Не знаю, зачем я курю? Иногда я думаю, что назло некурящим. — Он бросил окурок в пепельницу и, подавшись всем телом вперед, обеими руками обхватил чашку. — Я пытался вытащить ее из машины, но не смог, — продолжал он.

Элайз так хотелось обнять Кэда, как бывало в детстве, и не отпускать, пока у него не пройдет боль. Но теперь он был взрослым мужчиной, не склонным к сентиментальности. Таким его воспитал отец, сдержанный, даже суровый, умевший скрывать свои чувства.

— Что тебе сказала Гэсси о Бесс?

— Что она влюблена в Джордана Райкера, богатого бизнесмена из Сан-Антонио. — Кэд горько улыбнулся. — Она переехала в новую, более дорогую квартиру и не выказала особой радости при встрече со мной. А до этого, как назло, я встретил ее на улице с песцовым жакетом в руках, когда шел на деловой завтрак, и оскорбил, заподозрив, что она на содержании у этого Райкера. — Его боль передалась Элайз.

— Неужели ты думаешь, что она могла на это пойти?

— В какой-то момент мне так показалось, — признался он. — Со времени переезда в Сан-Антонио она очень переменилась. Я слышал, что Райкер пользуется у женщин успехом. А я, мне казалось, не очень-то ее вдохновлял, — добавил он с горечью. — И когда она увидела меня с женой моего делового партнера, не где-нибудь, а просто на улице, я повел себя так, будто пришел на свидание. И все из-за этого чертового жакета. Я не мог примириться с мыслью, что она принадлежит другому, и выказал ей свое полное безразличие и презрение. — Словно не замечая реакции матери, Кэд уставился на свой кофе. — Потом появилась Гэсси, и ее болтовня лишь укрепила меня в моих подозрениях. Тогда я решил сам во всем убедиться и отправился к Бесс.

— И устроил ей скандал?

— Да. Правда, на этот раз она попыталась опровергнуть мои обвинения, доказать мне, что я заблуждаюсь. Бесс уже не та робкая, безответная девочка, которой была раньше. Она обрела уверенность в себе и стала самостоятельной. Но я довел ее до отчаяния.

Кэд изо всех сил сжал ладонями чашку.

— Не передать словами, что со мной творилось, когда я понял, что вылетевшая из-за угла машина сейчас врежется в машину Бесс. — Кэд содрогнулся и закрыл глаза, живо представив себе, как все это было. — А потом я, бессильный что-нибудь сделать, дожидался «скорой помощи» и спасательной команды, глядя, как Бесс, зажатая словно тисками в машине, истекает кровью. — Кэд отпил из чашки кофе. — Я думал, что потерял ее.

— Все будет хорошо, — улыбнулась Элайз. — Бесс поправится. Теперь ты знаешь, что она тебя ни в чем не винит, ведь она сама тебе об этом сказала.

— И все-таки меня одолевают сомнения. Может быть, она так сказала под воздействием лекарства? Но если даже это так, сам я не могу не считать себя виновным. Гэсси права. Бесс слишком изнеженная для такого, как я. Но другим я не стану. Мне нужна сильная женщина.

— Я любила твоего отца, Кэд, — возразила Элайз, — несмотря на его тяжелый характер. Да, он порой причинял мне боль… и эта единственная связь… перед самой его смертью, — проговорила она с мукой в глазах. — И все-таки я любила его, и он тоже меня любил, хоть и по-своему. Наш брак не был похож на современный. Коулмен не менял скатерти, не мыл посуду, в общем, не помогал мне по дому. — Она тихо рассмеялась. — Я и представить себе не могла ничего подобного. Но он заботился обо мне и о вас, мальчишках, обеспечивал нас всем необходимым, и меня вполне устраивала такая жизнь, ничего другого я не хотела.

— Тогда было другое время, — возразил Кэд, — а сейчас это невозможно. И я не стал бы ставить жизнь Бесс под удар.

— Если она тебя любит и ты готов взять на себя заботу о ней, пусть все идет своим чередом.

— Это не так просто. — Кэд допил кофе. — Она девушка из высшего общества. Привыкла к богатству и светской жизни, а что могу дать ей я? Зато Райкер сможет удовлетворить любое ее желание.

— Ты в этом уверен? — спросила Элайз. — Но Бесс не кажется мне меркантильной.

— Чего не скажешь о ее матери, — заявил Кэд. — Вы лучше кого бы то ни было знаете Гэсси. Она ни за что не оставит в покое Бесс. Никогда. Посмотрели бы вы, какой несчастной выглядела Бесс, когда я потребовал, чтобы она забрала Гэсси к себе. Я ведь не знал, что она ее выгнала. — Его слова потрясли Элайз. Кэд бросил на нее взгляд и сказал: — Я не хотел, чтобы Гэсси жила в Лэриете, и вам это было известно.

— Не отрицаю. Но ей некуда было деваться. Вернуться к Бесс она не могла, но я не сказала тебе об этом. — Элайз повертела в руках носовой платок. — Гэсси, в сущности, неплохая женщина, Кэд, — снова заговорила она, рискуя разозлить сына. — Во многом она такая, какой ее сделала жизнь. Я не держу на нее зла, хотя одно время сильно страдала. Но Коулмена уже нет, а месть — это пустая трата сил. До самой смерти твоего отца мы с Бесс были близкими подругами. К тому же, Кэд, мы верующие. И наш долг прощать. Сейчас, как никто другой, ты должен это понимать.

Кэд взглянул на мать:

— Как вы можете защищать ее?

Элайз подняла глаза.

— Я считаю несправедливым обвинять ее в смерти Коулмена, — сказала она. — Ведь никто из нас ни разу не поинтересовался ее мнением на этот счет. Мы осудили ее на основании известных нам фактов.

— Это было ясно как день!..

— Нет. — Элайз положила руку на руку сына. — Мы любили Коулмена. И его смерть явилась для нас тяжелым ударом. Когда-нибудь я спрошу Гэсси, что она об этом думает. Нельзя носить в себе ненависть, Кэд.

— Я и не пытаюсь. Просто не хочу видеть Гэсси.

— Допустим. Но в настоящий момент у нас просто нет выбора, разве не так? Бесс не может одна жить в квартире, на помощь Гэсси ей рассчитывать не приходится. Стоит ей приехать в Сан-Антонио, как она снова начнет транжирить деньги, а Бесс будет получать счета и хвататься за голову. — Глаза Элайз лукаво блеснули.

Кэд неожиданно для самого себя рассмеялся:

— Пожалуй, вы правы и, насколько я понимаю, хотите забрать обеих в Лэриет?

Элайз улыбнулась:

— Я охотно забочусь о людях. Мечтала стать медицинской сестрой, но мой отец и слышать об этом не хотел. Женщине, говорил он, не пристало работать, особенно медсестрой, когда приходится мыть мужчин в ванне.

Теперь уже и в глазах Кэда затанцевали смешинки.

— Представляю себе, как бы вы мыли в ванне отца, — заметил он иронически.

Элайз слегка покраснела и опустила глаза, как застенчивая девушка.

— Ты не поверишь, но я ни разу не видела твоего отца голым. В наше время раскованность — так, кажется, это называют? — была не в моде. Не то что теперь.

— Раскованность присуща городским мужчинам, — сухо заметил Кэд. — Я же по-прежнему старомоден. Чего не скажешь о Роберте и Греге. Грег говорил вам, что хочет сойтись с Дженифер до свадьбы?

Элайз поморщилась:

— Да, говорил. Но я не одобряю его намерений.

— Я тоже, не знаю только, как этому помешать, разве что запереть его в коптильне? Но ему уже стукнуло двадцать пять.

Элайз кивнула:

— Они помолвлены, очень любят друг друга и собираются пожениться. — Она пожала плечами. — Мир изменился.

— Но не в лучшую сторону, — подхватил Кэд. — Впрочем, это скорее всего неизбежно. В бурные двадцатые годы казалось, что молодое поколение шагает прямо в ад. Пьянство, распущенность, курящие женщины. — Он усмехнулся. — Но потом пришли тридцатые годы, за ними сороковые, и все вернулось к раннему викторианству.

— Что правда, то правда, — согласилась Элайз, улыбаясь собственным воспоминаниям. — Помню, как за несколько лет до твоего рождения примерила слаксы. Что тут было! Коулмен велел мне их немедленно снять и строго отчитал, сказав, что носить штаны женщине не пристало.

Кэд бросил взгляд на ее бежевый брючный костюм и сказал:

— Если бы он увидел вас сейчас, перевернулся бы в гробу.

— С возрастом он стал более терпимым, и я уже могла носить брюки. — Элайз устремила взор вдаль. — Мне так его недостает, Кэд…

— Хватит об этом. А то расплачетесь, и люди подумают, что это я вас довел до слез.

Она откинулась на стуле и рассмеялась:

— Хорошо бы ты всегда так заботился обо мне…

— А я и забочусь, только никогда об этом не говорю. — Он улыбнулся.

— Дела важнее слов, разве не так? — Она ласково коснулась его руки. — Ты уделяешь мне слишком много внимания. Надеюсь, ты не хочешь остаться холостяком, поскольку можешь быть очень счастлив в семейной жизни. Все у тебя для этого есть. Женись, сынок, я просто мечтаю о внуках.

Кэд сжал лежавшую на его руке руку матери.

— Вот рассчитаюсь с долгами, тогда и подумаю о женитьбе.

— Не тяни с этим, — сказала Элайз.

Кэд кивнул, и мысли его перешли на Бесс. Она сказала, что в нем смысл ее жизни. Хотелось верить, что она не бредила. Слишком много препятствий у них на пути, но Кэд сделает все, чтобы преодолеть их.

Последующие два дня Бесс то приходила в себя, то снова впадала в забытье. Кэду пришлось на какое-то время уехать, передать Роберту управление ранчо и поручить Грегу провести одну деловую встречу, чтобы потом можно было надолго задержаться в Сан-Антонио. К его удивлению, Гэсси тоже осталась здесь, как, разумеется, и Элайз. Кэд снял в ближайшем мотеле, в нескольких минутах ходьбы от больницы, две комнаты, для себя и для матери.

На третий день Бесс перевели в одноместную палату. Бесс лежала, не переставая думать о страховке. Кэд сидел рядом, не спуская с нее глаз.

— Я получила страховку, — сказала она, — но ее хватит, чтобы покрыть всего восемь процентов расходов на лечение. Просто не знаю, что делать.

— То же, что делают все, — подумав, ответил Кэд. — Уплатишь очередной взнос. Не думаешь же ты, что, покупая скот, я плачу наличными?

— Именно так я и думала, — призналась Бесс. Ее покрытое синяками лицо все еще было распухшим, к тому же сильно болели ребра. Давали себя знать и швы на животе, но она пока не спрашивала об их происхождении, просто не было сил. Скорее всего у нее было какое-то внутреннее повреждение.

Кэд выглядел осунувшимся и изнуренным. Он почти все время оставался у ее постели, и это удивляло девушку, поскольку чувствовала она себя намного лучше. Его мрачный вид не располагал к разговору. Он сидел молча, следя за тем, как входили и выходили из палаты сестры и няньки. Оба они хорошо понимали, что явилось причиной постигшего Бесс несчастья. Кэд оскорбил ее и, будучи человеком ответственным, испытывал угрызения совести. Он обвинил ее во всех смертных грехах, и она в панике убежала, вскочила в машину и попала в аварию.

— Вы с Гэсси пока поживете у нас в Лэриете, — вдруг сказал он. — Не то Гэсси, как говорит моя мать, наймет поваров-диетологов, чтобы готовили еду, и не позднее чем через неделю ты обанкротишься.

Бесс устало вздохнула.

— Твоя мама права, — согласилась она без улыбки, подняв глаза на Кэда. — Но я не хочу тебя обременять, — добавила она тихо. — У тебя и без нас хватает хлопот. К тому же я знаю, как ты относишься к Гэсси. — Она опустила глаза. — И ко мне тоже.

Внутри у Кэда все сжалось при воспоминании о том, как он бросал в лицо Бесс несправедливые обвинения. Но он подавил волнение и очень спокойно сказал:

— Я ничего не делаю против собственного желания и, если бы захотел, нашел бы повод оставить тебя в Сан-Антонио.

На лице Бесс отразилось страдание, и Кэду стало жаль ее. Жалость усугублялась чувством вины. Словно прочитав его мысли, Бесс сказала:

— Ты ни в чем не виноват, Кэд. Не нужно было, как какой-нибудь психопатке, мчаться в машине неизвестно куда.

Кэд скользнул взглядом по ее лицу.

— Я сам не знаю, как зашел так далеко. Но поверь, никогда бы не взял тебя силой.

Легкий румянец появился на щеках Бесс при воспоминании о том вечере.

Кэд подошел к окну и, сунув руки в карманы своих серых слаксов, сказал:

— Что случилось, то случилось. И теперь уже ничего не исправить. Но я могу поселить тебя в своем доме и заботиться о тебе и о Гэсси, пока ты полностью не поправишься. Это мой долг.

Бесс хотелось отказаться от предложения Кэда, но она не могла себе этого позволить, лишь вздохнула и опустила глаза. Слава Богу, он не понял, что все еще небезразличен ей. Это был ее запасной козырь.

— Я высоко ценю твое благородство, — проговорила она, — но не стану смущать тебя и демонстрировать свою преданность до гроба.

Дыхание Кэда участилось. Он хотел ей сказать, что ему не нужны никакие демонстрации, что он был бы счастлив, если бы она по-прежнему искала встреч с ним. Но на этот раз он причинил ей слишком сильную боль, да и различие между ними пока сохранялось. Так что не следовало спешить.

— Я встретил в коридоре твоего доктора, — заметил он, чтобы прервать молчание. — Он сказал, что, если твое состояние будет и дальше улучшаться, тебя выпишут в пятницу, предварительно сняв швы. А через две недели я привезу тебя сюда на обследование.

— А когда я смогу вернуться к работе?

— Не раньше чем разрешит доктор.

Он не смог сдержать раздражения, подумала Бесс. И неудивительно. Ведь ему придется терпеть в доме ее и Гэсси вдобавок ко всем остальным неприятностям.

— Попробую поговорить с Джулией, попрошу дать мне работу на то время, пока я буду находиться в твоем доме, — сказала Бесс. — У меня в квартире есть все необходимое для рекламы. Охотно уплачу тебе арендную плату за себя и за маму…

Он буркнул что-то себе под нос, явно нелестное для Бесс, и уже громче добавил:

— Никогда больше не предлагай мне денег.

Бесс почувствовала, как от лица отхлынула кровь.

— Почему? — спросила она. — Не потому ли, что я получаю их от своего богатого любовника, как ты считаешь?

Кэд во все глаза смотрел на Бесс.

— Гэсси призналась, что несколько преувеличила, — проговорил он, — а я слишком болезненно отреагировал на ее слова.

— Как мило с твоей стороны признать это, — заметила девушка более язвительно, чем ей хотелось бы. — Но лучше поздно, чем никогда. Я не собиралась тебе ничего объяснять, думай что хочешь. И в Лэриет не поеду. Буду с мамой в своей квартире. Можешь радоваться, — добавила она с деланной улыбкой. — Ведь именно для этого ты явился ко мне с визитом — потребовать, чтобы я забрала мать к себе.

Кэд отошел от кровати, не вынимая рук из карманов слаксов, и его черные волосы сверкнули под светом потолочной лампы, как вороново крыло в лучах солнца.

— Не только для этого я пришел к тебе, — тихо возразил Кэд. — Но сейчас не время вдаваться в подробности.

— Это правда… то, что вы рассказали мне о маме… и о вашем отце?

— Спроси у Гэсси, Бесс, — бросил Кэд. — Как говорит моя мать, надо выслушать обе стороны. Я никогда не говорил об этом с Гэсси, просто исхожу из факта, который видел собственными глазами.

— В это трудно поверить. Гэсси любила моего отца.

Кэд остановился в нескольких шагах от кровати, какое-то время внимательно смотрел на Бесс, потом сказал:

— Поняла ли ты наконец, что любовь и страсть не одно и то же?

Бесс сверкнула глазами на Кэда:

— Тебе виднее.

Кэд вскинул бровь:

— О страсти я кое-что знаю. Любовь же совершенно другой зверь.

Бесс судорожно вцепилась в простыню и отвела глаза.

— Подумать только! Любовь ты сравниваешь со зверем… — пробормотала она.

— Как появился в твоей жизни Райкер? — спросил Кэд, надеясь застать ее врасплох своим вопросом.

Бесс подняла глаза:

— Что тебе за дело до Джордана Райкера! Ведь я тебе не подхожу, ты без конца мне это твердишь. Я, по-твоему, ни на что не гожусь, разве что для забавы, и в один прекрасный день могу оторвать от себя Гэсси и выбросить вон.

Кэд рассмеялся, хотя ничего смешного не нашел в словах Бесс, однако они затронули какие-то струны его души, и у него вырвался восторженный возглас:

— Я продал бы Гэсси за два цента то, что ты сейчас сказала.

— Вот и продай, — в тон ему с иронией ответила она. — Мне теперь все равно. Моя жизнь на исходе.

— Ничего подобного, — решительно запротестовал Кэд. — Ты не должна сдаваться, когда наконец обрела независимость.

— Тебе-то что до этого? — запальчиво спросила Бесс, метнув на Кэда молнии своими карими глазами. — Если бы даже тебе подали меня с гарниром из картофеля фри под соусом тартар, ты и тогда отказался бы!

У Кэда засверкали глаза.

— Ты перешла в наступление? Что же, это прекрасно! — сказал он и уже тише, прочувствованным голосом добавил: — Такая ты мне нравишься.

Бесс вспыхнула, но глаз не опустила.

— А ты мне никогда не нравился. Почему бы тебе не вернуться домой и не заняться, скажем, клеймением телят?

— Я не могу оставить мать с Гэсси, — отвечал он. — Гэсси заставит ее подписывать векселя на норковые шубы и роскошные автомобили. Она ей очень сочувствует.

— А ты, разумеется, нет, — заметила Бесс.

— Мне нечего возразить, — согласился он.

— Кто-нибудь звонил мне? — поинтересовалась Бесс.

— Райкер звонил, спрашивал, не нужно ли тебе чего-нибудь, — ответил Кэд с каменным лицом, вспомнив, что ему говорила Гэсси.

— Как это мило с его стороны, — с улыбкой проговорила Бесс. — Мужчина обязан заботиться о своей содержанке.

— О, дьявол, прекрати! — пробормотал Кэд. Он отошел от кровати и буквально рвал и метал. — Еще звонила какая-то Джулия.

— Это моя начальница, — объяснила Бесс.

— Женщина-менеджер? — Кэд взглянул на Бесс.

— Представь себе! Женщины умеют читать, писать, даже разбираются в математике, — заметила Бесс, — и могут управлять конторами, если представляется шанс.

Кэд вскинул брови:

— А разве я сказал, что не могут? Боже мой, я-то уж знаю, что могут делать женщины. Лучшего финансового менеджера, чем моя мать, я просто не видел. Она вполне способна управлять каким-нибудь чертовым акционерным обществом, только мешает ее доброта. Она пожалеет любого неудачника и отдаст ему все до последнего цента.

Он снова уселся в кресло рядом с кроватью и обвел взглядом Бесс, исхудавшую, в хлопчатобумажном больничном халате, с лицом, покрытым кровоподтеками. Выглядела она просто ужасно, но, слава Богу, была жива.

— Чем ты занимаешься в рекламном агентстве? — спросил Кэд.

— Сначала делала эскизы, — улыбнулась Бесс, заметив любопытство в его глазах, — то есть оригиналы для печатания рекламных плакатов, буклетов и другой продукции. А сейчас сама разрабатываю идеи и готовлю некоторые авторские материалы. Одна из моих реклам будет использована в общенациональной кампании по распространению продукции фирмы шампуней.

— Что же, поздравляю. — Кэд закинул ногу на ногу. — Тебе нравится твоя работа?

— Очень. И мои коллеги тоже.

— В том числе Райкер? — поддел ее Кэд, насмешливо улыбнувшись.

— Мистер Райкер не работает в нашем офисе, но он принадлежит ему, а Джулия им управляет. Офис мистера Райкера где-то в центре города.

— Но ты с ним встречаешься? — допытывался Кэд.

— Какое это имеет значение? — упрямо ответила она. — Ты сделал все, чтобы я держалась от тебя подальше, так не все ли тебе равно, с кем я встречаюсь?

Кэд поднялся и походил по палате, с трудом преодолевая беспокойство и раздражение.

— Да, я боролся со своими чувствами, — признался Кэд, бросив взгляд в окно. — Слишком долго боролся. И возможно, совершил ошибку. Но ты была тогда такой юной, такой изнеженной. В то время ты не прожила бы в Лэриете и недели. — Он повернулся к Бесс, пытливо глядя на нее. — Теперь ты повзрослела, но еще полна иллюзий в отношении меня. Я вовсе не герой из сказки. Я человек суровый, жесткий, а характер у меня бешеный. Мне нужна тигрица, а не воробышек.

— А та брюнетка — тигрица? — вкрадчиво спросила Бесс. — Или она тоже тебе не подошла?

Он склонился к Бесс, блеснув глазами. Значит, она ревнует его? Что же, он не станет пока выводить ее из заблуждения.

— Я не собираюсь обсуждать своих женщин, даже своих братьев, и уж тем более тебя.

Бесс отвела глаза, к горлу подступил комок.

— А я не собираюсь обсуждать своих мужчин, поэтому не задавай мне больше наводящих вопросов о Джордане Райкере.

— Договорились. Ни слова больше о твоих мужчинах, — согласился Кэд с подчеркнутой небрежностью и добавил: — Единственное, чего я хочу, это помочь тебе выздороветь.

— Благодарю тебя. Постараюсь в этом преуспеть.

Кэд пошел к двери, с трудом сдерживая улыбку. Ему нравилось, что Бесс стала смелее, решительнее. Нравилось, как она разговаривала с ним, нравились нотки ревности в ее голосе и глаза, метавшие молнии. Все это волновало Кэда, но он надеялся, что Бесс не дойдет до крайности.

— Ты уже уходишь? — весело спросила Бесс и добавила: — Передай братьям мои наилучшие пожелания.

Уже стоя в дверях, Кэд повернулся к Бесс, и глаза его сузились.

— Грег помолвлен с Дженифер Барнс, — сказал он, — и я был бы тебе очень признателен, если бы ты не трогала его.

Ага! Значит, это Кэда задело? Что же, прекрасно!

— Я не собираюсь соперничать с Дженифер, — сказала Бесс. — А вот Роберт совсем одинок, и мне хотелось бы поговорить с ним. Надеюсь, ты не будешь возражать?

Не проронив больше ни слова, с затаившейся в глазах яростью Кэд покинул палату. Мысль о таком неожиданном повороте событий преследовала его до конца дня. Роберт был не только свободен, но и любил поволочиться за женщинами, а Бесс ему давно нравилась. И теперь, когда у Бесс были все основания превратить жизнь Кэда в сущий ад, могла сложиться поистине дьявольская ситуация. Лучшей мести, чем связаться с его собственным братом, Бесс не могла бы придумать.

В тот день Кэд больше не появился в палате у Бесс, предоставив заботу о ней Гэсси и Элайз.

Они вышли из палаты уже после ужина, когда пришел врач. Долгий разговор с ним поверг девушку в шок. Она поначалу отказывалась верить его словам, а потом разразилась слезами.

— Очень сожалею, — сказал доктор, ласково похлопывая ее по плечу, — но всегда лучше знать правду. Не отчаивайтесь. Существуют другие пути…

— Я видела на животе швы, но не думала, что травма настолько серьезна, — говорила Бесс сквозь рыдания.

— Я не сразу сказал вам об этом, ждал, пока вы окрепнете, — продолжал доктор. В тихом голосе этого рослого пожилого человека звучала забота. — Верьте, мы сделали все, что смогли. — Доктор помолчал. — Тут вас навещает мужчина, он буквально не отходит от вашей постели, и если вы близки, то должны все ему рассказать.

— Мы не близки, — прошептала Бесс, прикрыв глаза. — И никогда не будем близки. Он просто друг, и все.

— Мисс Сэмсон, вы можете выйти замуж, — мягко уговаривал ее доктор. — Поэтому не нужно отчаиваться.

— О нет, теперь все кончено, — прошептала Бесс.

— Но когда вы выйдете замуж, сможете взять ребенка на воспитание.

Кэд ни за что бы на это не согласился, думала Бесс, уж она-то его хорошо знала. Он мечтал о наследниках, сыновьях, к которым перейдет Лэриет. Родных сыновьях, а не приемных. И Бесс так хотелось родить ему этих сыновей! Но теперь об этом и думать нечего. И вообще о Кэде надо забыть, особенно после того, что он ей наговорил в тот ужасный вечер. Он прямо сказал, что она не годится ему в жены, только в любовницы. Но если бы даже она заставила его поверить в то, что вполне готова к тяжелой жизни на ранчо, невозможность иметь детей встала бы каменной стеной между ними.

Бесс подняла на доктора полные слез глаза.

— Значит, нет никакой надежды на то, что я смогу когда-нибудь родить?

— Видите ли, один яичник вам удалили, а второй поврежден. Однако полностью исключить зачатие нельзя, особенно если вы выйдете за мужчину с могучей потенцией. На моей памяти много чудес, все в руках Божьих. Но надо приготовиться к худшему.

— Я понимаю. — У Бесс затеплилась крохотная надежда. И она даже улыбнулась доктору. — Спасибо за то, что сказали мне правду.

— Правда всегда лучше лжи. Я еще осмотрю вас. А теперь постарайтесь уснуть.

— Постараюсь. — Бесс проводила доктора взглядом, и, когда осталась одна, ей показалось, что стены палаты со всех сторон сдавили ее. Ей стало страшно, хотелось кому-нибудь излить душу, но она не знала кому. Кэд был последний человек, которому она могла бы все рассказать.

 

Глава 10

Гэсси появилась в палате рано утром, одна, и впервые Бесс представилась возможность поговорить с матерью с глазу на глаз.

— Ты выглядишь сегодня получше, — заметила Гэсси, тяжело опускаясь в кресло. — Как себя чувствуешь, дорогая?

— Я очень устала, — нехотя ответила Бесс.

После того, что Кэд рассказал ей о связи Гэсси с его отцом, Бесс не могла подавить в себе отвращения к матери. И хотя защищала ее перед Кэдом, не сомневалась в том, что он сказал правду. Гэсси всю жизнь была легкомысленной и не упускала случая вскружить мужчине голову. Бесс казалось, что мать любила отца. Но Гэсси была в свое время актрисой и могла легко сменить роль. Детство и юность ее прошли в бедности, и она решила женить на себе Фрэнка Сэмсона, забеременев от него. К тому же Гэсси поссорила Бесс с Кэдом, и девушке трудно было простить мать на этот раз.

— Ты меня напугала, — нерешительно заговорила Гэсси, заметив, что Бесс не очень-то обрадована ее приходу и держится как-то отчуждённо.

— Нет причин для беспокойства, — резко сказала Бесс, — я скоро поправлюсь.

— Куда ты так спешила, что выехала на машине в столь поздний час? — спросила Гэсси, подавшись всем телом вперед. — Все из-за Кэда? Да? — холодно добавила она. — Он сказал, что приехал поговорить с тобой. А ты рассердилась и в результате попала в аварию.

— Мы действительно поспорили, но в случившемся Кэд не виноват, — спокойно ответила Бесс. — И хватит говорить о Кэде, — сказала она, заметив, что мать собирается возразить. Он оказался достаточно добр, чтобы позволить вам остановиться в Лэриете, а теперь предложил нам обеим пожить там, пока я окончательно не выздоровлю. Сказано же, не кусай руку, тебя кормящую. — Глаза Бесс холодно блеснули.

Брови Гэсси поползли вверх.

— Что с тобой Бесс, быть может, это реакция на лекарства, дорогая?

— Скорее на вас, милая мама, — парировала Бесс. — У вас много знакомых, почему же вы навязались именно Холлистерам?

Гэсси поморщилась.

— Просто некуда было деться, — пробормотала она. — На Ямайке меня встретили не очень гостеприимно.

— Вы хотите сказать, что вас выгнали?

— Вовсе нет, — раздраженно ответила Гэсси, — я сама решила уехать. — Она поерзала в кресле. — Я же говорила тебе, что ничего не умею делать и потому не могу жить одна.

— Так попытайтесь чему-нибудь научиться, — возмутилась Бесс. — За чужой счет живут только паразиты. Это бесчестно.

Гэсси внимательно посмотрела на Бесс:

— Дорогая моя, разве ты не знаешь, что честь несовместима с деньгами? Я не хочу быть нищей. Не желаю!

— Дело ваше, — продолжала Бесс. Теперь ей легче было отстаивать свою позицию, чем прежде. Она все знала и в глубине души злорадствовала. — Но содержать вас я не собираюсь. Да и Кэд вряд ли согласится. Ведь это из-за вас он ко мне приехал. Просил взять вас обратно. Он давно выгнал бы вас, если бы не Элайз. Не хотел ее расстраивать.

Лицо Гэсси покрылось бледностью.

— Я догадывалась. Его злило мое присутствие, и я, как мне ни стыдно в этом признаться, наплела ему о твоей несуществующей связи с Джорданом Райкером. Хотела защитить тебя…

— Вы же знаете, что не вправе вмешиваться в мою жизнь, даже из самых благородных побуждений, — твердо заявила Бесс.

Гэсси опустила глаза.

— Это нелегко, — тихо сказала она. — Выйди ты замуж за Кэда, мне пришлось бы навсегда распрощаться с тобой.

— Но Кэд вовсе не хотел жениться на мне, неужели вы до сих пор не поняли? — спросила Бесс. — Никогда не хотел. Он годы потратил на то, чтобы избавиться от меня. И наконец прямо мне об этом сказал. Вы лишь ускорили неизбежную развязку, не причинив никакого вреда.

Бесс попыталась удобнее устроиться на подушках и поморщилась от боли.

Гэсси показалось, что Бесс решила отказаться от Кэда, и не стала рассказывать ей, как он страдал в первые часы пребывания ее в больнице, когда сидел в приемном покое. Однако решение дочери порвать с Кэдом против ожидания не обрадовало Гэсси. Она поставила себя на место Бесс, представив, как страдала дочь, зная, что ее хотят разлучить с любимым. Впервые за долгие годы Гэсси подумала о ком-то еще, кроме себя самой, и испытала жуткий стыд. Она скорбела по мужу, который умер, так и не узнав, как она его любила. Она никогда не уделяла Бесс материнского внимания, думая только о себе, и теперь не знала, как наладить отношения с собственной дочерью. Бесс относилась к Гэсси с неприязнью, но упрекнуть ее в этом та не могла. Она была для Бесс просто обузой.

— Кэд не так уж плох, — проговорила Гэсси. — Твой выбор мог оказаться гораздо хуже.

— Или гораздо лучше, — возразила Бесс, бросив на мать укоризненный взгляд. — Полагаю, вы предпочли бы мистера Райкера. Как-никак он богат.

Гэсси стало не по себе. Ведь она и в самом деле готова была толкнуть Бесс в его объятия. Но Джордан Райкер страдал от любви к другой женщине, и планы Гэсси рухнули. Она представила, как бросается Кэд под машину, спасая дорогого ему человека, или отказывается от любимой женщины, опасаясь испортить ей жизнь. Именно так он поступил с Бесс, о которой мечтал.

— Деньги не самое главное в жизни, — сказала Гэсси, словно только сейчас прозрев.

— В самом деле? — Бесс вскинула брови. — Раньше вы так не думали.

В этот момент дверь распахнулась и появилась Элайз с двумя чашками кофе.

— Вот и я. Пришлось постоять в очереди, — заговорила она, улыбнувшись Бесс. — Доброе утро. Вам сегодня получше?

От нее не ускользнуло, что Бесс раздражена, а Гэсси тихо вздыхает. Элайз подала чашку бледной, смущенной Гэсси и, усаживаясь в кресло, спросила:

— В чем дело, Бесс?

— У нее были трудные дни, и это реакция, — едва слышно произнесла Гэсси. — Только и всего.

— Да, конечно, — согласилась Бесс и в изнеможении откинулась на подушки. Гэсси запела по-новому, но девушка ей не верила. Слишком часто мать ею манипулировала. И скажи Гэсси, что ничего не имеет против их отношений с Кэдом, она отнеслась бы к этому скептически, как к издевательству, поскольку не решилась бы сейчас близко подойти к Кэду. Она чувствовала себя неполноценной, а Кэду нужна была сильная, здоровая жена, чтобы создать семью, о которой он так мечтал.

— Мы все очень беспокоились, особенно Кэд, — вздохнула Элайз. — Он чувствует себя виноватым.

— Я сама во всем виновата, — возразила Бесс, взглядом приказывая Гэсси молчать.

— В пятницу, после обеда, мы увезем вас в Лэриет, и я буду счастлива о вас заботиться. Не припомню, когда у нас были больные. Уж я побалую вас всякими вкусными вещами, — с улыбкой добавила она, — у меня столько рецептов!

Бесс не могла не улыбнуться в ответ на искреннюю доброжелательность Элайз.

— Со стороны Кэда было очень любезно пригласить нас в Лэриет, — проговорила она. — Только не хочется добавлять ему хлопот, их у него и без того достаточно.

— Кэд не боится хлопот, — мечтательно улыбнулась Элайз. — Не далее как вчера я сказала ему, что пора жениться и завести собственную семью. Ведь он так любит детей.

Бесс слишком хорошо это знала. Она буквально заставила себя произнести несколько вежливых слов и переменила тему. Вести разговор о детях ей было просто невыносимо. Тем более когда речь шла о Кэде. Ведь если бы даже исчезли препятствия к их сближению, он, узнав обо всем, отказался бы от нее.

В пятницу утром Бесс поднялась с постели и надела серый брючный костюм. Элайз и Гэсси ходили за ним к ней на квартиру. Она похудела, побледнела и выглядела измученной. Она не знала, как перенесет долгую дорогу на ранчо, но оказаться рядом с Кэдом было для нее великим счастьем. Почему, к ее удивлению, он приехал за ней один, Бесс узнала, лишь когда он оформил выписку из больницы и усадил ее в свой фордовский пикап последней модели, чтобы отвезти домой.

— В этой кабине втроем и то тесно, — сказал он, запуская двигатель. — А четверых сюда и вовсе не затолкаешь. Мне удалось пристроить мать и Гэсси в машину к моему приятелю, приехавшему сюда на деловую встречу. — Он взглянул на Бесс. — Накинь ремень безопасности. Это не очень удобно, я понимаю, но если я переверну эту штуковину, без ремня тебе не поздоровится.

Все еще ощущая слабость после дней, проведенных в постели, Бесс медленно застегнула ремень.

— А ты собираешься ее перевернуть? — спросила она с мрачным юмором.

— Если я ее переверну, ты узнаешь об этом первая. Открой окно, не то задохнешься от табачного дыма.

Кэд закурил и выпустил струю дыма. Бесс краешком глаза наблюдала за ним, восхищаясь его резко очерченным профилем и великолепной осанкой, когда он сидел за рулем, прямой и высокий. Любуясь сводившим ее с ума мускулистым телом под синей в клетку рубашкой и плотно облегавшими бедра джинсами. Какое счастье быть рядом с ним! Бесс с трудом удержалась, чтобы не выразить ему своих чувств.

— Что-то ты притихла. Как себя чувствуешь? — спросил Кэд, проехав несколько миль.

Мескитовые деревья уже зазеленели, и их покрытые густой листвой ветви медленно покачивались на легком весеннем бризе. Повсюду цвели полевые цветы — кастиллеи, черноглазые гибискусы и васильки — символ штата.

— Разве можно чувствовать себя плохо в такой прекрасный день? — тихо произнесла Бесс, оглядывая тянувшиеся до самого горизонта просторы.

— Твоя начальница — приятная женщина, — заметил Кэд. — Значит, это она управляет офисом?

— Да. Есть еще Нелл. Очень живая и энергичная девушка. Мы иногда вместе ходим на ленч, — заметила Бесс, поудобнее устраиваясь на сиденье. — Хорошо, что мне разрешили, пока я болею, работать над моим последним проектом, — добавила она. — Скучно сидеть дома без дела. Я очень люблю свою работу.

Кэд с любопытством посмотрел на нее:

— Это поначалу, пока не прошло ощущение новизны. А потом все может перемениться.

— Насколько я понимаю, это уже не твои проблемы.

— Ты думаешь? — спросил Кэд и так посмотрел на Бесс, что лицо ее вспыхнуло, прежде чем он снова перевел взгляд на дорогу.

Бесс пришла в необычайное волнение, но ни на минуту не забывала о своем бесплодии, понимая, что должна держаться подальше от него, чего бы это ей ни стоило. Она готова была на все, только бы не сказать ему правду, и очень надеялась, что ей это удастся.

Заметив, что Бесс не по себе, Кэд за несколько миль до Лэриета свернул на грунтовую проселочную дорогу и остановил пикап под мескитовым деревом.

— Зачем ты сюда заехал? — спросила она.

— Хочу поговорить с тобой, — просто ответил Кэд. — У нас фактически не было этой возможности с того самого дня, как ты попала в больницу. Но здесь нам никто не помешает: ни медсестры, ни родственники.

— О чем нам говорить? — вскинулась Бесс. — Я уже сказала, что ни в чем тебя не виню.

Кэд с тяжелым вздохом погасил сигарету.

— Пока я не узнаю правды о тебе и Райкере, не успокоюсь. Эта мысль гложет меня днем и ночью.

Сердце Бесс учащенно забилось. Она уловила в его голосе какие-то странные, незнакомые нотки. И, насторожившись, повернулась к нему:

— Мистер Райкер дал мне работу. — Бесс досадовала, что придется рассказать Кэду правду.

— И?..

Она опустила глаза на его ноги в тяжелых ботинках.

— И все.

— Вы вместе не проводили время?

— Смотря что иметь под этим в виду. Если затянувшийся обед в обществе наших матерей, то да. Послушай, мистер Райкер не из тех мужчин, которые заводят себе любовниц. У него даже есть что-то общее с тобой. Ко мне он не питает ни малейшего интереса. И никто меня не содержит. Я сама прилично зарабатываю. Поэтому и сняла хорошую квартиру. Я же тебе говорила, что одна из моих рекламных разработок нашла применение в национальной кампании. И мне дали премию. А жакет с песцом приобрела мама, и я решила вернуть его в магазин. Я попросила ее уйти от меня, потому что не хотела да и не могла удовлетворять все ее прихоти.

— Знаю, Гэсси мне говорила. — Губы Кэда медленно растянулись в улыбке. — Слава Богу! — тихо произнес он. — Как вы изменились, мисс Сэмсон…

— Не смейся надо мной, — взглянув на Кэда, ответила Бесс.

Но он не мог сдержать счастливой улыбки. Он словно заново родился, узнав, что все его мучения были напрасны.

— Подумать только, ты выгнала Гэсси… — задумчиво проговорил он. — И что она при этом сказала?

— Ничего. Представляю, что она наговорила всем вам обо мне за то время, что жила в Лэриете, движимая чувством мести.

— И я ей поверил, — признался Кэд, сразу перестав улыбаться. — А мать не поверила. Видимо, знает тебя лучше, чем я.

— Пожалуй, — отведя глаза, заметила Бесс. — Спасибо за приглашение в Лэриет. Не беспокойся. Я тебя правильно поняла и нисколько не обольщаюсь на сей счет. — И, помолчав, тихо добавила: — Я больше не стану тебя преследовать… Кэд!

Кэд коснулся ладонью ее щеки, и он оказался так близко, когда заглянул ей в глаза, что она почувствовала запах его тела, одеколона и табачного дыма и инстинктивно уперлась ему обеими руками в грудь.

— Чего ты боишься? — хрипло спросил он, почти касаясь ее губ своими.

— Тебя, — прошептала она, глядя в его черные глаза своими карими, полными отчаяния и страсти.

— На этот раз я не позволю тебе убежать, — прошептал он, обдав ее губы горячим дыханием, и запечатлел на них поцелуй, держа в ладонях ее лицо.

Бесс застонала под натиском его губ. Впервые она ощутила в его поцелуях нежность, о которой могла лишь догадываться, и сопротивляться у нее просто не было сил. Его ласки дарили ей неземное блаженство и вызывали желание.

Она хотела обнять его и уже подняла руки, но он взял их в свои и осторожно прижал к ее бедрам, оторвавшись от ее губ и лаская взглядом ее лицо.

— Нет, — прошептал он. — Мы не можем сейчас заняться любовью. Ты еще слишком слаба.

Бесс вспыхнула, а он склонился над ней, покрывая поцелуями ее опущенные веки, щеки и лоб все с той же нежностью, от которой тепло волнами разливалось по всему телу Бесс.

— Кэд, не надо… — прерывисто шептала она.

— Не отвергай меня, — произнес он спокойно. — Ведь ты хочешь меня так же, как и я тебя. Ты хочешь меня! — Слезы потекли по лицу Бесс. Слезы отчаяния.

— Конечно, я хочу тебя, — с несчастным видом произнесла она. — Я умираю от желания. Но этого недостаточно, Кэд. У нас нет будущего. Ты же сам сказал, что тебе нужен только секс, а о серьезном чувстве не может быть и речи.

— Ты слишком много говоришь, — пробормотал он, снова отыскав ее мягкие нежные губы и наслаждаясь их трепетом.

Она отвечала на его поцелуи, в то время как сердце болезненно сжималось при мысли, что ему нужно только ее тело. Но он не захочет и ее тела, когда узнает, что она не может подарить ему ребенка.

Кэд между тем запустил одну руку в ее длинные шелковистые волосы на затылке, привлек ее к себе, а другой рукой попытался расстегнуть ей блузку.

— Нет! — воскликнула она, задыхаясь и схватив его за руку. Лицо ее пылало. Кэд ласково улыбнулся:

— Нет?

Бесс не поняла, что крылось за его улыбкой.

— Ты… ты не должен этого делать, — прошептала она. — Нехорошо.

— Ах ты, маленькая обманщица, — пробормотал он, и в глазах его заплясали дьявольские огоньки. — Я было подумал, что ты на содержании у Райкера, а ты, я смотрю, не позволяешь даже дотронуться до твоих грудей.

Бесс еще гуще покраснела:

— Кэд!

Не переставая улыбаться, Кэд стал гладить ее затылок.

— Ты в самом деле не хочешь, чтобы я трогал твои груди? — тихо, растягивая слова, спросил он, пристально глядя в ее повлажневшие от желания глаза.

— Ты же сам мне говорил, что не следует начинать того, чего нельзя закончить, — взволнованно произнесла Бесс.

— О, я много чего говорю, — согласился он, чмокнув ее в кончик носа. — И буду и впредь говорить, но иногда я просто жажду прикоснуться к нежным губам и ощутить тепло женского тела.

Это уже была настоящая пошлость, и Бесс слегка отстранилась от Кэда.

Он с явной неохотой выпустил ее из объятий, не сводя с нее глаз.

— Понимаю, — пробормотал он. Я сказал что-то не то. Да?

— Это не важно, — ответила Бесс, отвернувшись. — Перестань играть со мной в твои игры, к сожалению, я слишком наивна и они меня нисколько не забавляют.

Кэд какое-то время смотрел на Бесс, потом возразил:

— Ты глубоко ошибаешься. Я не играю в игры с девственницами. И у меня и в мыслях не было насмехаться над тобой.

— Возможно. — Она крепко сцепила пальцы на коленях. — Я светская барышня, изнеженная и ни на что не годная. А ты, ненавидя мою мать, склонен верить любой ее лжи, особенно когда речь идет обо мне.

Ведь она права, думал Кэд, внимательно глядя на застывшее лицо Бесс. Ну да ладно. У него еще есть время, а Бесс никуда не денется. Не стоит ее утомлять.

— О'кей, дорогая, — мягко проговорил он. — Продолжай возводить между нами стену, но помни, настанет день, и я снесу ее одним движением.

— Я не хочу быть в числе твоих субботних ночных побед! — воскликнула она.

Кэд вскинул брови и повернул ключ в замке зажигания.

— Я не соблазняю женщин по ночам, — отрезал он, растянув губы в улыбке. — Мне больше нравится заниматься этим днем, чтобы не извиняться за непогашенные лампы.

Бесс готова была провалиться сквозь землю. Кэд не упускал случая показать девушке, до чего она наивна, и преуспел в этом. Бесс моментально переключила внимание на окружающий пейзаж, раздраженная тихим смехом Кэда.

Когда Бесс с Кэдом приехали в Лэриет, Гэсси с Элайз были уже дома. Встретить их вышли Грег и Роберт.

— Хэлло, Бесс! — в восторге воскликнул Роберт. Его рыжие волосы почти встали дыбом, когда он открыл дверцу автомобиля и, не дав Кэду рта раскрыть, подхватил Бесс на руки и вынес из машины. — Для жертвы несчастного случая вы выглядите прекрасно, — усмехнулся Роберт и, прежде чем войти в дом, закружил девушку на руках. Роберт был почти одного роста с Кэдом, такой же крепкий и черноглазый, только веснушчатый.

— Не выпендривайся, — ехидно улыбнулся Грег. Он тоже был черноглазым, но в отличие от братьев светлым шатеном и ростом пониже. Кэд был человеком настроения и мог вспылить, как настоящий ковбой. Грег никогда не шутил, не дурачился. Он занимался бухгалтерией, и это наложило отпечаток на его внешность.

— Она легкая как перышко, — смеясь проговорил Роберт.

С чемоданом Бесс в руке к ним подошел Кэд.

— Только урони ее, я задам тебе жару! — бросил он без тени улыбки.

Замечание брата охладило пыл Роберта.

— Не бойся, не уроню, — сказал он и улыбнулся Бесс. — Как долго вы у нас пробудете? Я учусь играть в шахматы, и мне нужна новая жертва.

— Я не люблю шахматы, — ответила Бесс. — Они слишком логичны.

— Логичны? — удивился Роберт. — Впервые слышу.

— Не вижу ничего плохого в логике, — заметил Грег, когда все вошли в дом.

— Уж не Дженифер ли тебе это сказала? — поддел брата Роберт.

Грег бросил на него холодный взгляд и с улыбкой обратился к девушке:

— Мы рады вам, Бесс. Скажете мне, если Роберт будет вам докучать, и я немедленно отправлю его на остров Борнео к какому-нибудь клиенту контролировать операции по продаже скота.

— Вы суровый правитель, Грег, — заметила Бесс.

— Он… — начал было Роберт.

— Роберт! — прикрикнул на него Кэд.

— Не успел войти в дом и уже нападаешь, — поддразнивая Кэда, проговорил Роберт, и глаза его озорно блеснули, когда он через голову Бесс посмотрел на старшего брата. — Побереги свои силы для субботнего родео.

Бесс похолодела и пристально посмотрела на Кэда, но тот не ответил на ее взгляд.

— Ты все еще участвуешь в родео? — дрогнувшим голосом спросила она. Вместо ответа Кэд распорядился:

— Отнеси Бесс в ее комнату, Роберт, и вернись за багажом. — Он поставил чемодан на пол посреди просторной гостиной с огромным, сложенным из камня камином и красивой мебелью. Здесь во всем чувствовались заботливые руки Элайз. На окнах — белые шторы. На креслах — подушки с оборками, на маленьких столиках — букеты цветов. В то же время комната была очень удобной, с большими мягкими креслами и большим письменным столом в углу.

— Может, ты сам принесешь чемодан? — спросил Роберт, но его вопрос повис в воздухе, потому что Кэд уже успел выйти не только из комнаты, но и из дома.

— Напрасно я заговорил о родео. — Роберт поморщился, словно от боли. Пройдя с Бесс на руках через весь холл, он отнес ее в спальню для гостей со стенами, обитыми белой вагонкой, как и во всем доме. В ногах кровати лежало свернутое стеганое одеяло домашней работы, а между четырьмя высокими кроватными столбиками — белое покрывало. Шторы на окнах тоже были белыми, как и в гостиной, мебель старинная, темная. Бесс она понравилась с первого взгляда.

— Я думала, он покончил с этим после того, как свалился с лошади, — заметила Бесс. От Роберта не ускользнуло, что она поморщилась от боли, когда он осторожно положил ее на кровать.

— Так оно и было. Мы получили необходимую нам дополнительную сумму. Но Кэд не хочет до старости платить проценты. Он всегда был великолепным объездчиком мустангов и настоящим мастером лассо. И мы надеемся, что с ним все будет в порядке.

— Но это так опасно…

— Вы беспокоитесь за него? — поджал губы Роберт.

— Из-за нас вы понесли убытки, — уклонилась Бесс от прямого ответа. — А мне бы не хотелось, чтобы кто-то из вашей семьи страдал по нашей вине.

— Кэд практически неуязвим, — повторил Роберт с улыбкой. — Но если вы пообещаете и обо мне беспокоиться, я готов выйти на арену и схватиться с теленком. Вы увидите это собственными глазами, если придете.

Бесс покачала головой:

— Я не хочу идти на родео. Кроме того, — добавила она, пытаясь разрядить атмосферу, — я как-никак работающая женщина и должна подготовить и представить рекламные материалы для презентации.

— Не можете же вы работать круглые сутки, — возразил Роберт.

— Нет, и не собираюсь. Но мне не очень нравятся такого рода представления, — многозначительно присовокупила она.

Роберт улыбнулся:

— О'кей. Я, пожалуй, пойду, вам нужно отдохнуть. Когда вы приехали, мама с Гэсси разговаривали наверху. Посмотрю, может, они уже наговорились.

— Благодарю вас.

Роберт подмигнул Бесс и вышел из комнаты. Она мало знала Роберта и Грега, но ей показалось, что с Робертом могут возникнуть проблемы. Он уже успел проявить некоторое недружелюбие к Кэду, и в дальнейшем она надеялась воспользоваться этим обстоятельством, поддерживая дружбу с Робертом, чтобы отдалить от себя Кэда.

Спустя несколько минут появилась Гэсси. Вид у нее был не то смущенный, не то растерянный.

— Хэлло, дорогая! Как ты перенесла дорогу?

— Хорошо, спасибо, — отозвалась Бесс. Она сбросила туфли и откинулась на подушки.

Гэсси опустилась в кресло.

— Может быть, разденешься и ляжешь в постель?

— Мне и так хорошо, — ответила Бесс.

— Могу я что-нибудь для тебя сделать? — спросила Гэсси.

— Нет, спасибо, мне ничего не нужно.

Гэсси вздохнула, глядя на свои сцепленные на коленях руки.

— Ты не поверишь, но я так раскаиваюсь в том, что хотела вас разлучить с Кэдом. Он очень заботится о тебе…

— Теперь это уже не имеет значения, — холодно произнесла Бесс. — Так что не беспокойтесь.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурилась Гэсси.

— Видите ли, мне нравится жить одной, — ответила Бесс. — И я не нуждаюсь в заботе. Если бы не вы, у меня вообще не было бы проблем.

К удивлению Бесс, мать не возражала:

— Когда поправишься и мы вернемся в Сан-Антонио, я, пожалуй, поищу какую-нибудь подходящую для меня работу.

Потрясенная Бесс ушам своим не поверила и тихо произнесла:

— В самом деле?

— Мы еще поговорим об этом, — ответила Гэсси и поднялась с кресла. С собранными в конский хвост волосами, в джинсах и белой блузке она выглядела моложе обычного. — Ты считаешь меня плохой матерью, я знаю, — добавила она. — Но я постараюсь стать другой. — Она похлопала Бесс по руке. — Пойду помогу Элайз с обедом. Ей кажется, что она сможет научить меня готовить. — Гэсси рассмеялась. — Скоро вернусь.

— Хорошо. — Бесс проводила мать взглядом и, сев на кровати, уставилась на закрывшуюся за ней дверь. Гэсси стала какой-то другой. Быть может, ее отрезвило случившееся с дочерью несчастье?

Ей хотелось расспросить мать о связи с отцом Кэда. Услышать, что она скажет. Но это могло осложнить ситуацию, а она, совершенно беспомощная сейчас, не чувствовала себя вправе добавлять хлопот Кэду.

Кэд. Бесс закрыла глаза и издала слабый стон. Ей и в голову не приходило, что он снова будет участвовать в родео, чтобы на заработанные деньги спасти Лэриет. Полученной ссуды, разумеется, не хватало на все расходы, и, стремясь как можно скорее ее вернуть, он не нашел лучшего пути, чем состязания.

Бесс не сомневалась в мастерстве и силе Кэда. Видела, как он управляется с мустангами. Но несчастье может случиться с каждым. Даже с Кэдом.

Бесс запустила пальцы в свои длинные каштановые волосы. Обстоятельства вынудили Кэда снова пойти на риск. Но она не вынесет, если он сломает себе шею или позвоночник.

Бесс в полном изнеможении снова закрыла глаза. Всего несколько месяцев назад все было так просто и ясно, а теперь круто переменилось, и она очутилась в новом мире, к которому ей предстояло приспособиться. Войдет ли когда-нибудь ее жизнь в прежнее русло?

 

Глава 11

Ужин прошел в приятной дружеской атмосфере, все чувствовали себя свободно, много болтали, и только Кэд молчал, не замечая общего веселья. Погруженный в свои размышления, он почти ничего не ел, посидел немного и, извинившись, ушел, бросив долгий проницательный взгляд на Бесс. Девушка покраснела. Это не ускользнуло от Кэда, и он слегка нахмурился. Значит, она по-прежнему неравнодушна к нему. Это давало Кэду некоторую надежду. Со временем она забудет его жестокость и научится снова его любить. Теперь она уже не та пугливая девочка, что уезжала в Сан-Антонио. Она сформировалась как личность, встала на ноги и способна противостоять всему, что ждет ее в Лэриете. На такой женщине он готов жениться без колебаний. И надо гнать мысль о том, что уже слишком поздно. Ему не нравилось, что Бесс, пусть робко, отвечала на заигрывания Роберта, который был моложе Кэда и отличался мягким характером. Все эти мысли терзали Кэда за ужином, но он вернулся к себе в кабинет с легким сердцем, заметив, как покраснела Бесс под его пристальным взглядом.

Бесс, в свою очередь, не могла не думать о Кэде. Разумеется, он заметил, что она все еще любит его. Иначе не потеряла бы контроль над собой по дороге в Лэриет, не отвечала бы на его поцелуи. Возможно, поэтому он и демонстрирует ей свое безразличие. Напрасно она опасалась его преследований.

Что же, говорила себе Бесс, это, пожалуй, к лучшему. В конце концов она не собирается подпускать его слишком близко к себе. И не только потому, что стала бесплодной. Мешало также чувство вины перед ней, которое испытывал Кэд. Жизнь Бесс запутывалась все больше.

Элайз обнесла всех домашним тортом. Грег с Робертом перестали обсуждать проблемы продажи скота и отдали дань десерту.

— Кэд не дождался торта, — заметила со вздохом Элайз.

Гэсси поднялась и, поколебавшись, решительно заявила:

— Я отнесу ему торт. — Все удивленно посмотрели ей вслед, когда она с тортом и вилкой на блюдце отправилась в кабинет хозяина дома.

Гэсси вошла без стука, и Кэд поднял глаза от письменного стола, за которым сидел, размышляя над колонками цифр, не сходившихся, как он ни старался, в благополучный баланс. Он смотрел на Гэсси с нескрываемой неприязнью.

— Я не положила в торт яду, — с деланной иронией проговорила Гэсси, поставив перед ним блюдце и присаживаясь на край потертого кожаного кресла.

— Но вполне могли это сделать, — холодно возразил Кэд. — Вы отравили здесь решительно все.

Гэсси смотрела на свои сложенные на коленях руки. Только при Кэде и еще при покойном муже Гэсси теряла уверенность в себе, становясь совершенно беспомощной.

— Хочу рассказать вам о том… О том, что произошло в день смерти вашего отца.

— Да, конечно, и мы оба, черт возьми, отлично знаем, что произошло, разве не так? — пошел в наступление Кэд. Гэсси вскинула голову, и во взгляде ее отразились гордость и боль.

— Думайте обо мне что хотите, — продолжала она. — Это лучше, чем открыть вашей матери правду.

Гэсси уже стала подниматься с кресла, когда Кэд с силой хлопнул ладонью по столу, изрядно ее испугав.

— Какую еще правду? — настойчиво спросил Кэд с холодной яростью в голосе. — Что вы были с ним в любовной связи? Так это уже известно.

— Это ложь, — проговорила Гэсси, смело встретив взгляд Кэда. — Наглая ложь.

— Раньше вы никогда этого не отрицали.

— Раньше моя дочь не относилась ко мне с ненавистью! И в этом есть доля вашей вины, — сказала она. — Я оберегала Бесс от этой правды из-за вашей постоянной враждебности ко мне. Думала, что помогаю ей, но вовсе не желала задеть ваши чувства. — Она вздохнула. — Пока не поняла, что причиняю ей только вред. — Гэсси устало опустила плечи. — Вы поставили меня в совершенно невыносимое положение, обвинив перед своей матерью. Я не могла сказать, что на самом деле произошло, и приняла вину на себя, разрушив долголетнюю дружбу.

— Какая там дружба! Моя мать была вашей белошвейкой…

— И моей подругой, — тихо возразила Гэсси, и их глаза снова встретились. — Она любила вашего отца.

— И вы тоже, насколько я понимаю, — резко парировал он.

— Я ненавидела его! — возразила Гэсси с внезапно вспыхнувшей злобой. Кэд посмотрел на нее без всякого выражения, и Гэсси тихо рассмеялась: — Вас это удивляет? Неужели вы считали его таким привлекательным? Ведь он был слишком жесток и эгоистичен! Он с легкостью относился к своим любовным связям, и его нисколько не трогало, что в один прекрасный день Элайз могла о них узнать!

Кэд тоже поднялся с кресла, глаза его пылали.

— Это ложь, — крикнул он. — Мой отец впервые изменил матери с вами.

— Садитесь, молодой человек, — приказала Гэсси. — Ради Бесс я сейчас открою вам всю правду, и, надеюсь, вы поперхнетесь ею. Потому что не осмелитесь сказать Элайз больше, чем сказала я.

— Неужели вы способны говорить правду? — спросил Кэд, но тут же осекся — судя по выражению ее лица, она не лгала.

— Помните Дэйзи Бриндл?

Кэд нахмурился. Эту девушку он знал более десяти лет назад, задолго до того, как воспылал страстью к Бесс. Дэйзи Бриндл была в то время его девушкой, и ее внезапный отъезд из Коулмен-Спрингса не только огорчил его, но и озадачил. Но потом он забыл о ней.

— Разумеется, помню, — тихо ответил Кэд. — Мы с ней встречались. После смерти отца она уехала…

— Да, уехала, совершенно верно, — спокойно согласилась Гэсси.

Сигарета обожгла Кэду пальцы, и он положил ее в пепельницу. Где-то в самой глубине сознания шевельнулось отвратительное подозрение. Дэйзи… с его отцом? Он вспомнил, как привел Дэйзи в дом и как неловко она чувствовала себя в присутствии его отца.

— Вы, кажется, начинаете догадываться, не так ли? — Гэсси кивнула. — Дикость! Верно?

— Не может быть, — тихо произнес Кэд, но его взгляд говорил другое.

— Да, так оно и было. — Гэсси сердито откинула со лба прядь светлых волос. — Ваш отец не мог устоять перед возможностью насолить вам с вашей хорошенькой юной брюнеткой. Он не был богат, но имел подход к женщинам. Вы как раз тогда объезжали только что купленного арабского жеребца-полукровку и взяли над отцом верх, тем самым унизив его в глазах работников. А дальше все пошло своим чередом. Он повел вашу маленькую Дэйзи Бриндл в гостиничный номер. Из гостиницы позвонил вам — припоминаете? — и велел принести какие-то бумаги в «Барнетт-отель». Звонил он от администратора, и я, выходя из ресторана, услышала, как он назвал номер комнаты. Огляделась и увидела ожидавшую его Дэйзи, взглянула на него и все поняла. Он хотел, чтобы вы застали их вместе.

К горлу Кэда подступила тошнота.

— Господи, но зачем?

— Это была месть вам. За то, что вы унизили его перед работниками. У него была садистская жилка, и вы не могли этого не знать. Элайз тоже от этого страдала.

Кэд обхватил голову руками и долго молчал. Правда была слишком очевидна.

— А почему вы так поступили?

— Ради Элайз, — ответила Гэсси. — Я думала, что смогу ему помешать. Вы только представьте, какой разразился бы скандал! Ведь речь шла не просто о девушке, а о вашей девушке. Скандал на весь город. Ведь вы наверняка не стерпели бы! Это убило бы Элайз. Она понятия не имела о его связях.

— Я тоже, — гневно заметил Кэд.

— Вот именно. И Дэйзи была не первая, как ни тяжело об этом говорить. Он знал, что мне все известно. С одной из его любовниц мы были знакомы и часто говорили о нем. Я не знала, что делать, но потом наконец решилась. Не ради вас, ради вашей матери… чтобы избежать скандала! Я, разумеется, застала его врасплох, когда постучала в дверь номера. Я пригрозила ему, что пойду прямо к Фрэнку и обо всем расскажу. Ваш отец объезжал для нас лошадей и очень дорожил этой работой. Поэтому он отступился и позволил мне выдворить Дэйзи. Но это уже потом. А когда я вошла, они занимались любовью, и я прервала их в самый интересный момент. Я рассказала Дэйзи о планах вашего отца. Она так дрожала, что едва нашла в себе силы одеться, после чего я выставила ее за дверь. Но когда повернулась к вашему отцу, чтобы высказать все, что я о нем думаю, он задыхался, хватаясь за сердце.

— И вы побежали за помощью, — продолжил за нее Кэд.

— Совершенно верно, — спокойно ответила Гэсси. — Но в этот момент в гостинице появились вы, увидели меня и сделали соответствующий вывод. Мое благое намерение обернулось трагедией и разрушило нашу дружбу с Элайз. За это я вас возненавидела. И долгие годы только и думала о том, как бы вам отомстить. Но теперь, когда из-за этой ненависти моя дочь едва не лишилась жизни, это кажется мне совершенно бессмысленным. Как и скрывать правду от вас и Элайз. Благие намерения подчас имеют высокую цену. За свои я уже заплатила. И признаться, немало.

Она встала, и Кэд прочел на ее лице облегчение, словно она освободилась от тяжелого бремени.

— Очень сожалею. Но пришло время сказать правду.

— Это надо было сделать давно. — Он спокойно посмотрел в лицо Гэсси. — У меня ушли годы на то, чтобы забыть Дэйзи. До сих пор не могу понять почему. Ведь она была проституткой.

— Она любила, — возразила Гэсси. — Безумно любила вашего отца, не понимая, что он просто использует ее, и мучаясь мыслью о том, что предает вас. После его смерти она была в полном отчаянии и решила уехать, чтобы не навлечь на вашу семью неприятности. Я дала ей немного денег и отвезла на машине в аэропорт.

Кэд опустился в кресло, с отсутствующим видом поглаживая ладонями руки.

— Моя мать любила его.

— Разумеется, Кэд. Мы не перестаем любить того, кто нас унижает, как не выбрасываем за дверь отбившегося от рук ребенка. Любовь остается с нами. Знаете, Фрэнк не верил тому, что вы обо мне говорили, — мягко произнесла она. — Он любил меня. А кто любит, тот верит. Я в этом убедилась на собственном опыте. Я эгоистична, избалованна, и никак не могу приспособиться к жизни. Но я никогда не лгала Фрэнку, и он это знал. Его смерть просто убила меня. Я словно обезумела, и это не могло не отразиться на Бесс. — Гэсси грустно улыбнулась. — Но постепенно я поумнею, как и Бесс. И не беспокойтесь — мы вовсе не собираемся сосать вас, как пиявки. Как только Бесс выздоровеет, вернемся в Сан-Антонио, и я начну самостоятельную жизнь. — Гэсси поднялась. — Ничего не говорите Элайз, хорошо? — добавила она, задержавшись у двери. — Так будет лучше. Она достаточно настрадалась, узнав, что муж изменил ей. Но одно дело изменить с женщиной немолодой и совсем другое — с красавицей вдвое моложе. Элайз не должна это знать. Она давно свыклась со своим горем, и пусть все остается как есть.

Кэд слушал ее вполуха. Ненависть к Гэсси мешала ему смириться с мыслью, что она не виновата. Ему надо было многое ей сказать и он уже набрал в легкие воздух, но слова застревали в горле.

— Спасибо, — произнес он наконец глухим голосом и добавил: — За торт.

— Ешьте спокойно, — сказала она. — Элайз отняла у меня яд как раз в тот момент, когда я собралась вам его подсыпать.

Кэд не произнес больше ни слова, только губы его слегка дрогнули.

Гэсси вышла, оставив его в одиночестве. Кэд сидел потрясенный, не в силах поверить в исповедь Гэсси. Ведь из ненависти к нему она могла и солгать. Он закурил очередную сигарету и глубоко затянулся. Видимо, он совсем не знал своего отца, особенно его личную жизнь. Предательство Дэйзи казалось ему пустяком в сравнении с предательством отца по отношению к матери. Гэсси права. Жестокая правда убила бы Элайз, и ее следовало сохранить в тайне.

Теперь ситуация изменилась. Барьера между ним и Бесс в каком-то смысле не существует. Однако Бесс испытывала к Кэду только физическое влечение, проявляя холодность во всем остальном. А тут еще этот несчастный случай, в котором он сыграл не последнюю роль… Не говоря уже о разнице происхождения и прочих социальных различиях. Они почти непреодолимы, со вздохом подумал Кэд. Он придирчиво оглядел комнату. Старая, потертая, изношенная мебель, облупившаяся краска на стенах, электрическая лампа без абажура на свисавшем с высокого потолка витом шнуре. Бесс-то привыкла к хрустальным люстрам. Черт побери, даже снятая ею в Сан-Антонио квартира была шикарнее всего его дома.

Кэд поднялся и, забыв о бумагах, над которыми корпел, вышел на улицу. Необходимо было проветрить голову и привести в порядок мысли. Если Бесс по-прежнему любит его, для нее не будет иметь значения его бедность, говорил он себе. Это была единственная его надежда. Он не сказал Гэсси, что от него Бесс узнала о ее связи с его отцом, и теперь ему предстояло исправить еще и эту ошибку. В последнее время он совершал их одну за другой. Он не хотел торопить события и был холоден с Бесс, но каких усилий это ему стоило! Ведь ничего он так не желал, как сжать ее в объятиях и насладиться любовью с ней. Но она еще не была к этому готова, и, пока поправлялась, Кэд пытался разобраться в своем новом чувстве к ней. Возникла еще одна немаловажная проблема: интерес Роберта к Бесс. Кэд желал брату добра, но Бесс принадлежала только ему, Кэду, и он должен был помешать Роберту, пока не поздно. Сама мысль о том, что Бесс может принадлежать кому-нибудь другому, была просто невыносима.

Между тем Роберт постоянно развлекал Бесс за ужином, это стало главным его занятием. Она, казалось, с удовольствием слушала его увлекательные рассказы о пастухах и о жизни на ранчо, в то время как сам он любовался ее ласковыми карими глазами, не замечая тревожных, а то и сердитых взглядов Грега и недоуменных матери.

И лишь когда вернулась Гэсси, он несколько поумерил свой пыл, а потом, извинившись, собрался уходить, сославшись на дела.

— Если завтра будете себя хорошо чувствовать, я поведу вас на скотный двор, — сказал он на прощание Бесс, глядя на нее веселыми голубыми глазами, — и мы подружимся там с каким-нибудь теленком.

— Ей только и не хватало для полного выздоровления ароматов скотного двора, — сухо заметила Элайз.

— Не говоря уже о сене, — подхватил Грег.

Роберт бросил сердитый взгляд на брата:

— Почему бы тебе не навестить Дженифер?

Грег поднял брови.

— Я так и сделаю. Но тебе, братишка, не мешало бы кое о чем вспомнить, — добавил он, многозначительно посмотрев на Роберта.

— Что-то он темнит, — заметил Роберт, широко улыбаясь Бесс. — Но не следует обращать на него внимания, ведь он влюблен. — Роберт прижал руки к груди, изображая вздыхающего Купидона.

— Придет и твой день, — сказал Грег.

— И знаешь, скорее, чем ты можешь это себе представить, — парировал тот, не спуская ласкового взгляда с лица Бесс.

Девушка слегка нахмурилась. Она так не думала. Ей не нужны новые осложнения. Роберт ей нравится, но сердцем ее владеет Кэд. Так было всегда. Разве Роберт этого не знает?

Бесс пожелала спокойной ночи Элайз и вместе с Гэсси пошла в свою комнату.

— Роберт увлекся тобой, — вздохнула Гэсси. — Надеюсь, он понимает, что это бесполезно.

— Бесполезно? — спросила Бесс, бросив острый взгляд на мать. — Мне нравится Роберт. Он очень мил. Правда, небогат, — язвительно добавила она.

— А ты злопамятна, не правда ли? — Гэсси задумчиво посмотрела на дочь и улыбнулась. — Нам надо поговорить. Кэду я уже дала пищу для размышлений.

Бесс нахмурилась и, присев на край кровати, спросила:

— Что вы хотите этим сказать?

— У нас с Кэдом был разговор по душам, только и всего, — ответила Гэсси. — О прошлом, о всяких недоразумениях. И если это тебя интересует, могу сказать, что я выступила в роли свахи или адвоката дьявола, — серьезно добавила она. — Я больше не буду препятствовать вашим отношениям с Кэдом и усложнять вам жизнь. Раньше я пыталась оградить тебя от него. Что ни говори, характер у него не легкий. Но он не злой, как его отец. И не станет тебя унижать.

Надо же, с горечью подумала Бесс. Теперь, когда она стала бесплодной и должна забыть о Кэде навсегда, Гэсси вдруг превратилась в ее союзницу! Просто смешно! Но Бесс сейчас было не до смеха.

— Мне не нужен Кэд, — выдавила из себя Бесс, избегая взгляда матери. — Я собираюсь стать деловой женщиной.

— Глупости! Твое дело — пеленки и детская комната, дорогая. Ты никогда не будешь счастлива, посвятив себя бизнесу.

Бесс почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и отвернулась.

— Я устала мама, хочу отдохнуть.

Гэсси с любопытством посмотрела на дочь:

— Я понимаю, ты настроена против меня. И даже знаю причину. Но я не стану навязывать тебе свое общество. Возможно, когда-нибудь мы сможем поговорить о некоторых вещах, заставивших меня всю жизнь страдать. Хорошо? Поговорить совершенно свободно, — добавила она с ласковой улыбкой, встретив любопытный взгляд Бесс. — Без слез, без обвинений и проклятий, как женщина с женщиной. А Кэду я сказала, что мы не будем злоупотреблять его гостеприимством, — заметила Гэсси, задержавшись у двери. — Как только вернемся в Сан-Антонио, я начну собственный бизнес. Не важно какой. Во всяком случае, сидеть на шее ни у тебя, ни у кого-либо другого не буду. Я стану могучим магнатом бизнеса и завоюю Техас Спокойной ночи, дорогая.

После ухода Гэсси Бесс пощупала лоб. Жара не было. Значит, она не бредила. Но как поверить услышанному? Может, это благодаря Кэду Гэсси преобразилась? О чем же это они говорили?

Бесс переоделась и в ночной рубашке забралась под одеяло, уверенная в том, что Кэд не придет пожелать ей спокойной ночи. Его задевало отношение Роберта к ней, и Бесс хотелось дать понять Кэду, что она не поощряет его брата. Одному Богу известно, говорила она себе, почему ее так тревожит отчуждение Кэда. С самого первого дня их приезда в Лэриет он держится на расстоянии от Бесс. Может, жалеет, что пригласил их с Гэсси в свой дом? Бесс чувствовала себя незваной гостьей.

Кэд, видимо, все еще был в своем кабинете, но к ней не зашел, и Бесс в конце концов сморил сон.

Утром не успела она проснуться, как появился Роберт с кофе и приготовленным Элайз бисквитом.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он, сияя улыбкой. Он помог Бесс сесть на постели и поставил ей поднос на колени. — Выглядите вы просто великолепно.

— Спасибо, — смущенно проговорила Бесс и тоже улыбнулась ему, но как-то сдержанно. Она понимала, что нравится Роберту, и не знала, как себя с ним вести, тем более что его внимание к ней явно задевало Кэда, а она и так причинила ему и его семье массу неприятностей.

Бесс никак не могла смириться с тем, что приходится держать Кэда на расстоянии. Он ревновал ее, но только потому, что хотел, любви по-прежнему не было. Она же и помыслить не смела о том, чтобы уступить Кэду. Так не лучше ли поощрять Роберта и не подпускать к себе Кэда? Однако причинять боль Роберту ей тоже не хотелось.

— Почему вы такая хмурая? — шутливо спросил Роберт. — Не нравится бисквит?

— Очень нравится. Спасибо, — сказала Бесс и подняла на Роберта свои карие глаза. — Роберт…

Он сделал глубокий вдох, чтобы сохранить самообладание.

— Что-нибудь не так? — спросил он, ловя ее взгляд. — Опять Кэд.

Бесс вздохнула с несчастным видом и снова опустила глаза.

— Да, всегда Кэд, — призналась она. — Я не должна терзать себя. Я знаю, у наших отношений нет будущего…

Вдруг они услышали низкий спокойный голос Кэда, заставшего их врасплох. Он стоял, прислонившись к косяку двери, и, видимо, слышал все до последнего слова. Без тени улыбки он посмотрел на Бесс так, словно она была его собственностью, и перевел полный ярости взгляд на Роберта.

У Бесс учащенно забилось сердце, и она готова была спрятаться под кровать. Девушка никак не ожидала, что Кэд появится именно в тот момент, когда она изливала Роберту душу.

— Я принес ей завтрак, — начал Роберт.

— Вижу. Спасибо, — вежливо произнес Кэд и не проронил больше ни слова, однако выражение его лица красноречиво говорило о его чувствах.

Роберт вздохнул:

— Я просто зашел справиться о самочувствии Бесс. Что в этом плохого?

— Не будь идиотом, — пробормотал Кэд, дружески хлопнув его по плечу. — Отправился бы лучше в церковь, там полно красивых девушек.

— Но там нет Бесс, — мечтательно проговорил Роберт с улыбкой.

— Бесс моя, — возразил Кэд, остановив взгляд на лице потрясенной Бесс.

— Кто-то теряет, кто-то находит… — заметил Роберт и, подмигнув Бесс, вышел.

Лицо Бесс пылало от смущения. Но глаза, встретившие взгляд Кэда, были полны решимости.

— Зачем ты сказал ему неправду? Это нечестно. Я вовсе не твоя собственность, — заявила она.

— Ты будешь ею, — спокойно ответил Кэд. — У меня челюсти сводит, когда я вижу, как он увивается вокруг тебя.

— Вовсе нет, — слабо запротестовала Бесс.

— Не отрицай, — повторил Кэд. — Он влюбчивый и уже почти влюблен в тебя. А ты пользуешься этим, чтобы избегать меня. Так, по-твоему, честно?

— Не надо, — почти простонала Бесс.

— Но я говорю правду. Здесь всем известно, — прищурившись, добавил он, — что долгие годы ты была моей тенью. И вряд ли кто-нибудь поверит, что твои чувства ко мне изменились, если даже ты сама в это поверишь. Не говоря уже обо мне. — Он не сводил с Бесс горящих глаз. — Надо быть слепым, чтобы не видеть, как сильно ты хочешь меня.

Бесс вспыхнула. Отрицать этого она не могла, однако сказала:

— Но ты сам говорил, что секс не имеет ничего общего с любовью.

— Да, говорил, — согласился Кэд. — Это действительно так. Но я не думаю, что ты испытываешь ко мне только физическое влечение, и ничего больше. И никогда так не думал.

Бесс закрыла лицо руками. Он раздел догола ее душу, и ей нечего было возразить. Но она должна быть сильной, просто обязана!

Кэд смотрел на нее нахмурившись.

— Бога ради, неужели тебе так неприятен этот разговор? — Он скользил по ней хозяйским взглядом, и ему казалось, что он видит, как бьется ее сердце за скромным круглым вырезом голубой рубашки. — Помню, совсем недавно ты готова была отдать жизнь за один мой поцелуй. А сейчас сидишь с таким видом, словно не понимаешь, о чем я говорю.

— Но тебе не нужна такая женщина, как я, разве ты забыл? — спросила Бесс, переходя на шепот. — Все, что ты можешь предложить мне, это любовная связь. Ты сам так сказал.

 

Глава 12

Эти полные горечи слова причинили Кэду боль. Он простить себе не мог, что так оскорбил Бесс. Чего только он ей не наговорил! И все из-за своей проклятой ревности. Вначале он сам считал, что они не могут пожениться из-за множества причин, и не скрывал этого от Бесс, но когда почувствовал, что теряет ее, все эти причины отошли на задний план. Он больше не собирался оберегать ее от своей любви. Он хотел ее. Но еще больше хотел детей, которых она ему родит. Он вступил в такой возраст, когда возникает необходимость обзавестись семьей. Денег, конечно, не хватало, но как-нибудь они свели бы концы с концами. Тем более что Грег и Роберт помогали своим трудом и ранчо постепенно становилось платежеспособным.

— Я думал, ты спала с Райкером, — помолчав с минуту, проговорил Кэд. — Я страдал и дьявольски ревновал. Поэтому и говорил Бог знает что, оскорблял тебя. — Заметив удивление на ее лице, он улыбнулся. — Не веришь? Я ревновал тебя всегда. И сейчас ревную, глядя, как Роберт старается отнять тебя у меня.

У Бесс перехватило дыхание. Счастье так близко! Но она не позволит снова заманить себя в ловушку.

— Роберт хорошо ко мне относится. Вот и все.

— Черта с два. Он влюблен в тебя, — бросил Кэд. — Слава Богу, что Грег помолвлен. Хоть его не приходится опасаться.

Бесс с улыбкой взглянула на Кэда.

— Я не собираюсь вступать в любовную связь с Робертом. Об этом не может быть и речи.

— Я рад, что о связи не может быть и речи. — Глаза Кэда сузились. — Даже со мной?

— Ты говорил в Сан-Антонио, что не сможешь предложить мне ничего, кроме связи, — с сильно бьющимся сердцем сказала Бесс. — И что тебе не нужна такая жена, как я.

Кэд с досадой вздохнул:

— О, я был красноречив, не правда ли? А ты не забыла ни единого сказанного мной слова… — Кэд скользнул взглядом по ее телу, задержавшись на полных нежных грудях и затвердевших сосках, выделявшихся под рубашкой. Одного этого взгляда было достаточно, чтобы его захватила волна желания, и он заглянул ей в глаза. — Ты все еще носишь это. — Он указал на подаренное им кольцо, блестевшее на пальце Бесс на месте обручального, и сделал глубокий вдох, подавляя волнение. — В каком-то смысле ты можешь считать себя помолвленной. Так не подумать ли нам о том, что делать дальше?

Все это мало походило на предложение, и Бесс поняла, что он еще никогда не просил руки девушки. В этот момент в глазах Бесс отразились все ее чувства, и на несколько драгоценных секунд она предалась мечтам. Он просит ее выйти за него замуж. Сердце ее едва не выскочило из груди. Она не в силах была отвести от него взгляд. Она хотела этого! Так хотела!

Но это было невозможно. Его предложение смутило Бесс, если, конечно, Кэд не сделал его, движимый чувством вины или ревностью к Роберту. Скорее всего последнее, с горечью подумала Бесс. Он считал ее своей собственностью и не допустил бы, чтобы она досталась кому-нибудь другому, хотя ничего, кроме физического влечения, не испытывал к ней. При всей своей наивности Бесс хорошо понимала, что мужчины порой проявляют чисто сексуальную ревность. Именно поэтому Кэд сказал Роберту, что Бесс принадлежит ему, Кэду.

— Тебе не следует стремиться к помолвке со мной из-за Роберта, — проговорила она и сразу увидела, как Кэд изменился в лице. Кажется, она не ошиблась в своих предположениях, хотя вряд ли Кэд стал бы делать ей предложение из ревности к брату. Впрочем, кто его знает? В конце концов помолвка не свадьба. Ее можно расторгнуть, как только она вернется к работе и будет далеко от Роберта.

— Бесс… — Кэд не имел в виду ничего подобного и почувствовал себя неловко от ее реакции.

Бесс вздохнула:

— В любом случае я пока не хочу выходить замуж. Мне всего двадцать три года, я только-только обрела самостоятельность и не намерена себя связывать брачными узами. Хочу доказать себе, что способна идти по жизни одна.

Кэд нахмурился и оглядел комнату. Чистота и порядок не могли скрыть бедности: старая, потертая мебель, такой же потертый ковер, выцветшие занавески и покрывало на кровати, лампочка на собственном шнуре, как и в остальных комнатах, никаких светильников или люстр.

— Сарай в Спэниш-Хаусе был намного роскошнее этой комнаты, — тихо заметил Кэд. — Слишком велика разница между комфортом в твоем бывшем доме и убожеством в Лэриете, не правда ли, дорогая? — спросил он в ярости оттого, что Бесс вела себя так, словно он предлагал ей чашку кофе, а не руку и сердце. — Здесь ты не имела бы ни элегантных платьев, ни шанса пойти на званый обед или устроить прием для собственных друзей, не говоря уже о возможности купить бриллианты…

Бесс подумала, что согласиться с ним было бы самым легким выходом из положения — признать, что они не пара. Но она была слишком добра, чтобы так унизить его.

— Я все это знаю, — мягко проговорила она, невольно лаская глазами его жесткое загорелое лицо. — Кэд… — начала было она, но он ее перебил.

— И как я понимаю, деловой женщине не нужны дети, разве не так? — Глаза его гневно сверкнули. — Вернешься с работы домой, а тут малыши, о которых надо заботиться.

Бесс так вцепилась в одеяло, что пальцы побелели от напряжения. Ее проклятое тело! Теперь оно не могло дать Кэду таких желанных для него сыновей.

— Не знаю, хочу ли я вообще иметь детей, — тихо проговорила она.

Кэд не поверил своим ушам. Одному Богу известно, каких усилий стоило ему отпустить ее в Сан-Антонио. Теперь она стала сильной и независимой. Однако эта новая Бесс больше не нуждается в нем. Он ей просто не нужен. И детей она от него тоже не хочет. Да и что он может ей предложить? Гордость взыграла в Кэде.

Он был разъярен. Хотел рвать и метать. Хотел, чтобы на него обрушился потолок. Может быть, ее чувства к нему были простым увлечением? Ведь если бы она любила его, любила по-настоящему, не задумываясь сказала бы «да». Ледяной холод сковал сердце. Он понял, что все потеряно и ничего нельзя сделать.

Молчание Кэда заставило Бесс поднять глаза. Он умел скрывать свои чувства, и лицо его было непроницаемо. Она ранила его гордость, но другого выхода не было.

— Благодарю тебя, Кэд, за твое предложение, — спокойно проговорила она, с трудом сдерживая готовые хлынуть потоком слезы. — Ты никогда не узнаешь, как много оно для меня значило… — Голос ее дрогнул, и она умолкла.

Но оскорбленный до глубины души, Кэд не заметил этой предательской дрожи.

— Могу ли я что-нибудь сделать для вас напоследок? — Голос его дрогнул. Он снова перешел с Бесс на «вы».

— Нет. Благодарю вас, — в тон ему ответила Бесс, покачав головой.

Даже не взглянув на нее, Кэд шагнул к двери.

— Впредь буду относиться к вам так же, как моя мать.

Он вышел, не сказав больше ни слова, не удостоив ее ни единым взглядом. Она посмотрела на его гордо выпрямившуюся мускулистую спину, и не успела за ним закрыться дверь, как слезы заструились по ее бледным щекам. Пусть думает, что он был для нее всего лишь увлечением и что она стремится к карьере деловой женщины. Бесс поднесла к губам руку с серебряным кольцом и с болью поцеловала его. Одно ее слово, и она могла стать его женой, его возлюбленной. Могла разделить его судьбу, заботиться о нем и каждый вечер засыпать в его объятиях. Но когда-нибудь он непременно спросил бы ее, почему она не беременеет. А узнав причину, никогда не простил бы ей, что она скрыла от него правду. Так пусть лучше ненавидит ее за то, что она отвергла его.

Это поспешно принятое решение далось Бесс нелегко. В тот вечер, как и в последующие, она засыпала в слезах, потому что отказалась от счастья всей своей жизни. Без памяти любя Кэда, она не могла лишить его возможности иметь детей, это было бы более жестоко, чем отказаться от его предложения. И нельзя забывать об этом.

Ночи напролет она мечтала о нем, о его неистовых поцелуях в ее квартире, его нежности по пути из больницы в Лэриет. Она не могла не думать о нем, об утраченных надеждах и несбыточных мечтах. Все, что у Бесс осталось, — это серебряное колечко на пальце, и снять его у нее не было сил. Кэд заметил это, но ничего не сказал. Он ушел в себя и, хотя оставался предельно учтивым, больше не искал встреч с ней. Отказ Бесс глубоко ранил его, впервые в жизни он испытал такое унижение. А ведь он думал, что она любит его, и теперь буквально сходил с ума.

Сложившейся ситуацией воспользовался Роберт и не упускал случая развлечь Бесс. Она дала ему ясно понять, что никаких чувств к нему не питает, и хотя казалось, что он принял это спокойно, взгляды, которые он бросал на Бесс, убеждали ее в обратном. Несмотря на предупреждение Кэда, он не терял надежды на ее расположение. Трудно было не заметить, как изменилось отношение Кэда к Бесс. Он не скрывал того, что избегает ее, и даже не смотрел в ее сторону, что, разумеется, было на руку Роберту.

Девушке нравилось его общество, увлекательные рассказы о жизни на ранчо, она восхищалась его осведомленностью о маркетинге. Роберт теперь был ее единственным другом, проливавшим целительный бальзам на рану, оставшуюся в ее сердце после разговора с Кэдом. И она надеялась, что он не перейдет границ, за которой его ждало бы разочарование, но не таков был Роберт. Он пропустил мимо ушей ее слова о чисто дружеском отношении к нему. Их дружба не могла не тревожить Грега и не злить Кэда.

Беспокоилась и Гэсси. Бесс между тем относилась к ней по-прежнему настороженно, просто не замечала мать, хотя та всячески хотела ей доказать, что не боится работы, училась готовить и помогала Элайз по дому.

В конце концов Гэсси отчаялась в своем стремлении подобрать ключ к сердцу Бесс.

— Скажи, что я тебе сделала, кроме того, о чем мы уже говорили, — со вздохом спросила однажды Гэсси, когда они остались в доме вдвоем. Она вытирала в гостиной пыль, а Бесс сидела в кресле с новым детективным романом, который дал ей Роберт.

Бесс оторвалась от книги и подняла глаза на мать. Гэсси старалась, и Бесс это понимала. Но все равно не могла простить матери ее связь с отцом Кэда, которая привела к трагедии в семье Холлистеров. Смерть отца явилась для Кэда тяжелым ударом, к тому же он буквально боготворил отца Бесс.

— Как может Элайз терпеть вас в своем доме? — неожиданно спросила Бесс.

Гэсси побледнела и замерла на месте.

— Что ты сказала?

— Секрет полишинеля, не правда ли? — заметила Бесс. — Мне обо всем рассказал Кэд в тот вечер, когда я разбила машину. Это вы убили его отца… у вас была с ним любовная связь.

Гэсси тяжело опустилась на диван.

— Он сказал тебе об этом еще в тот вечер? — переспросила она. — Расстроил тебя, и ты убежала?

— Я убежала не только поэтому, мы поссорились, — нахмурившись, ответила Бесс. — Как вы могли так поступить с папой?..

— Не было этого! — Из груди Гэсси вырвался стон, и она закрыла лицо руками. — Боже мой, этого не было! — Она подняла глаза. — Разве Кэд тебе ничего не сказал после нашего с ним разговора у него в кабинете, когда я отнесла ему торт?

— Нет, — ответила Бесс, захлопнув книгу. И это была чистая правда.

— Я знаю, что виновата во многом, но любовных связей у меня никогда не было, тем более с Коулменом Холлистером, — сказала Гэсси. Судя по тону, она не лгала. — А вот у него были. И не одна. Только не со мной.

— С кем же тогда? — с интересом спросила Бесс.

— С подружкой Кэда, например, — ответила Гэсси. — Она была вдвое моложе Элайз и очень красивая, — с горечью усмехнулась она. — Кэд укротил мустанга, чего не удалось сделать его отцу, и Коулмен решил ему отомстить. Он позвонил Кэду, велел принести какие-то бумаги, подстроив все так, чтобы Кэд застал его в постели с той девушкой. Девушка ничего об этом не знала. Она любила Коулмена. Я пришла в гостиницу на ленч, обо всем догадалась и разрушила его план.

— А потом у Коулмена случился сердечный приступ, — догадалась Бесс, потрясенная тем, что поверила возведенному на мать обвинению.

— Я выбежала из гостиницы за помощью в тот самый момент, когда в нее входил Кэд, — просто сказала Гэсси. — И подозрение пало на меня. А я не могла возразить, иначе в дело оказалась бы втянута девушка. Она была дочерью друзей Холлистеров, и разразился бы страшный скандал. Поэтому я решила взять вину на себя ради Элайз, чтобы она легче перенесла удар. Потому что эта история косвенно касалась и Кэда. Ты поняла?

Бесс поняла и опустила полные слез глаза.

— Я всегда говорила Кэду, что он во всем видит только плохое. Жаль, что я не действовала по тому же принципу, потому что в этом случае заподозрила бы его во лжи. И очень жалею, что поверила ему. Он уже знает?

— Да, знает, — ответила Гэсси. — Я устала притворяться. Мы ничего не скажем Элайз, но от него я больше не могла скрывать правду. Элайз уверена в том, что я была любовницей ее мужа, и простила меня. Можно ли требовать большего от дружбы? И теперь я делаю все, чтобы вернуть ее уважение и доверие.

— Но вы же ни в чем не виноваты, — возразила Бесс.

— Виновата в том, что сунула свой нос в чужое дело, — с улыбкой ответила Гэсси. — Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Я люблю Элайз как сестру. И никогда не прощу Кэду, что он, пусть не намеренно, ввел мать в заблуждение и заставил меня молчать. Приведи я доказательства своей невиновности, Элайз страдала бы еще больше.

— Неудивительно, что вы так его ненавидите.

— Ненависти больше нет, — возразила Гэсси. — На ненависть уходит масса сил, а я решила их использовать с толком. Хочу войти в какое-нибудь дело, Бесс, — добавила она очень серьезно. — Продам драгоценности, и у меня будет наличный капитал.

— В какое же дело вы собираетесь войти? — насторожилась Бесс.

Гэсси усмехнулась:

— В актерское агентство.

— Но что вы понимаете в сфере занятости? — тихонько рассмеявшись, спросила Бесс.

— Кое-что понимаю, — ответила Гэсси. — В этом бизнесе работает один из лучших друзей Фрэнка. Несколько дней назад я позвонила ему, и он обещал продать мне акции своего агентства и научить самому необходимому, как только мы вернемся в Сан-Антонио. Для начала я поработаю вместе с ним. А потом смогу открыть собственный филиал и работать самостоятельно.

— Мама!

— Не падай в обморок! — рассмеялась Гэсси. — Это говорю тебе я, а не кто-то другой. Просто я решила, что хватит сидеть сложа руки, пора действовать. С первого же заработка обещаю пригласить тебя на обед.

— Бифштекс, пожалуйста, — пробормотала Бесс.

Гэсси взглянула на дочь.

— Козлятину «Дель Тако», — поправила она. — Я не могу швыряться деньгами. У меня ограниченный бюджет.

— О, я люблю вас, — с чувством произнесла Бесс.

Гэсси едва не расплакалась, увидев мягкий свет в глазах дочери. Наконец-то она завоевала ее любовь и уважение и никогда больше не будет ее терзать. Гэсси склонилась над креслом и крепко обняла дочь.

— Я тоже люблю тебя, моя девочка. — Гэсси выпрямилась, утирая слезы. — Как только вернемся в Сан-Антонио, сниму себе квартиру, — добавила она, — разумеется, лишь в том случае, если ты полностью поправишься и не будешь нуждаться в моей помощи.

— Мы можем жить вместе… — после некоторого колебания сказала Бесс. Гэсси с улыбкой покачала головой:

— Нет. У каждой из нас должна быть своя жизнь, тогда мы сможем обрести настоящую независимость. Будем навещать друг друга и чувствовать себя свободными. О'кей?

Бесс улыбнулась:

— О'кей.

— Ну а теперь надо закончить уборку, пока никого нет. — Гэсси вздохнула. — Здесь столько пыли! Три мужика весь день шастают взад и вперед и таскают грязь. Посмотрела бы ты, как мучается Элайз со стиркой их джинсов!

Бесс ушам своим не верила, очарованная происшедшей в матери переменой. Хоть какой-то просвет в ее мрачной жизни! Ведь Кэда ей все равно не вернуть.

Роберт по-прежнему ходил тенью за Бесс. Ей нравилось разговаривать с ним, но не давала покоя мысль о том, что он ждет от нее чего-то большего, чем дружба, и она чувствовала себя виноватой.

Видя Бесс в обществе Роберта, Кэд становился еще холоднее, но ни разу не проронил ни слова. И для Бесс это было сущим наказанием, потому что она понимала, как он страдает.

Прошел уже почти месяц после несчастного случая. Бесс стала потихоньку ходить и чувствовала себя намного лучше. Вечерами она работала с материалами для новой рекламной кампании в своей комнате, а днем — на передней веранде, и работа уже подходила к концу. Скоро она сможет вернуться в офис. Она звонила туда каждую неделю, сообщая о ходе работы, а раз или два ей позвонил Джордан Райкер. И трубку снимал Кэд. Райкер ему не нравился, и он не скрывал своей ярости, когда тот звонил. Однако вопреки ожиданиям Бесс Кэд ни разу не выказал ей своего недовольства, просто перестал ее замечать.

Бесс радовалась своим успехам, но холодность Кэда мешала ей работать, к тому же она плохо спала. Почему он с таким гневом воспринял ее отказ? Ведь он не любил ее. Была ли это гордость или сознание вины? О ее состоянии он справлялся у Гэсси или у Элайз и ни разу у нее самой. Она почти полностью выздоровела, швы на животе затянулись и не обезображивали тела, причиняя лишь легкое неудобство. Они мучили ее куда меньше, чем раны на сердце от сознания того, что она никогда не сможет родить.

Тем временем у Кэда тоже появились шрамы, которые нельзя было не заметить. В Нью-Мехико он неудачно упал с лошади и вернулся домой хромая. Перелом осложнился новым растяжением связок, и надежды вылечить их почти не было. В другой раз Кэд разбил себе лицо и руки, когда, верный себе, так загнал мустанга, что тот сбросил его.

За время пребывания Бесс и Гэсси в Лэриете Кэд дважды участвовал в родео, а также в бегах в Сан-Антонио, выиграл довольно большие деньги на кольцевых состязаниях, и Бесс, как ни старалась, не могла скрывать свое беспокойство. Она так смотрела на Кэда своими карими ласковыми глазами, что трудно было поверить в ее равнодушие к нему. Но Кэд ничего этого не замечал и после возвращения из Нью-Мехико стал полностью игнорировать Бесс и ни разу не взглянул на нее.

В пятницу, перед возвращением Бесс на работу в Сан-Антонио, Элайз увела Гэсси на собрание клуба садоводов. Роберт уехал на день в Канзас-Сити, Грег отправился в город по налоговым делам, Кэд был на ранчо, и Бесс осталась в доме одна.

Она сидела на веранде, на диване-качалке, рассеянно рассматривая свои рекламные эскизы, когда услышала во дворе стук копыт, и, подняв глаза, удивилась, увидев Кэда.

Обычно он возвращался лишь с наступлением темноты. Стройный и гибкий, он отлично выглядел в своих холщовых штанах и грубой рубахе и слегка покачивался в седле в такт движениям лошади. Его загорелое лицо под лихо сдвинутой набок шляпой было спокойным. Пригнувшись над седельной лукой, он пристально смотрел на Бесс.

На девушке было полотняное платье пастельных тонов, на пуговицах, с глубоким вырезом, достаточно свободное, чтобы не стягивать живота, на котором еще давали себя знать послеоперационные швы. Из-под платья виднелись ее изящные ножки. Она вышла на веранду босиком. Только что вымытые каштановые волосы были рассыпаны по плечам и благоухали под дуновением ветерка.

При появлении Кэда у Бесс, как всегда, учащенно забилось сердце. Ведь она не переставала о нем мечтать и сейчас смотрела на него с любовью и восхищением, не в силах оторвать глаз от его широких плеч, узких бедер и длинных крепких ног в черных поношенных башмаках.

— Вы сказали, что не хотите меня, но ваши глаза говорят о другом, — заметил Кэд. Он соскочил на землю, пустил лошадь пощипать выращенную матерью отборную сирень и взбежал на ступеньки крыльца.

Бесс зарделась, и щеки ее из розовых стали пунцовыми.

— Ваша лошадь поедает сирень Элайз, — тихо заметила девушка, глядя, как животное выбирает самые яркие голубые гроздья.

Кэд поднял бровь.

— Они вырастут снова, — проговорил он задумчиво.

Кэд взял у нее альбом с эскизами и, взглянув на один из них, прежде чем положить альбом на качалку, сел рядом с Бесс, снял шляпу, бросил ее на альбом и откинул со лба свои непокорные черные волосы. Дул летний ласковый ветерок, и солнце рассыпало свои блики по всей веранде.

— Вы рано сегодня вернулись, — тихо заметила Бесс.

— Я и уехал рано. — Раскачивая качалку, он повернулся, и его черные глаза, заскользив по ее лицу, опустились к грудям, выделявшимся под тонкой тканью. — А где Гэсси и моя мать?

— Отправились на собрание клуба садоводов, — ответила Бесс. — Грег все еще в городе, кажется, у налогового инспектора.

— За налогами нужно следить, — как бы размышляя вслух, сказал Кэд. — Только я подумал, что мы стали выбираться из долгов, как обнаружился дефицит в несколько тысяч. — Он наклонился и посмотрел на Бесс. — Роберт не звонил?

— Нет. Разве он не вернется сегодня вечером? — нерешительно спросила Бесс.

У Кэда сузились глаза.

— А что? Вы уже и дня не можете прожить без него?

Бесс со вздохом опустила глаза.

— Не надо, Кэд, — взмолилась она.

— Роберт влюблен, — продолжал Кэд. — И надо быть либо слепой, либо слишком упрямой, чтобы не замечать этого. А ведь я вас предостерегал.

У Бесс болезненно сжалось сердце. Она понимала, что Роберт влюблен, но виду не подавала.

— В понедельник я возвращаюсь в Сан-Антонио, — сказала она.

— Он и туда последует за вами, с цветами, с оркестром и, вероятно, с кольцом. Он хочет вас!

Бесс прикрыла глаза.

— Вам-то что до этого? — воскликнула она, затравленно посмотрев на Кэда. — Вы меня больше не хотите… О!..

Вместо ответа Кэд склонился над ней и, не проронив ни слова, запечатлел на ее губах поцелуй со всей накопившейся за несколько недель страстью. Он был как безумный. Бесс, которую он и днем и ночью желал, без которой не мог жить, была в его объятиях.

— Ты и представить себе не можешь, как я мучился все это время. Как же ты можешь думать, что я не хочу тебя? Бог мой… Бесс! — скорее простонал, чем проговорил Кэд и крепко прижал Бесс к себе. Она слышала, как бешено колотится его сердце, ощущала тепло его губ, пахнущих табаком, и запах кожи, исходивший от его рубахи. Его язык прорвался сквозь ее губы, в то время как сам он дрожал от неистового желания.

Оба они стонали, словно охваченные огнем лихорадки. Как давно он не целовал ее, даже не прикасался к ней! Бесс отвечала на его ласки, купаясь в волнах блаженства. Она больше жизни любила Кэда, и слезы радости дрожали на ее ресницах. Словами не передать, как страдала она от его отчужденности, отчаявшись когда-нибудь снова сблизиться с ним. Но сейчас, в его объятиях, ощущая тепло его крепких рук, она словно заново родилась. Пусть даже он не любит ее, но желает по-прежнему. О, если бы только она могла принять его предложение! Если бы только…

Бесс обвила его шею руками, вся во власти его безумного желания, и не запротестовала, даже когда он стал искать ее затвердевший сосок.

Оторвавшись на миг от ее губ, Кэд слегка приподнял голову, любуясь ее лицом, в то время как его пальцы продолжали искать ее восхитительный сосок.

— Такой сосок способен свести с ума любого мужчину, — прерывисто дыша, сказал Кэд, гипнотизируя Бесс взглядом, — так же как твои глаза. Дай мне твои губы, я хочу полностью завладеть ими!

Он снова прильнул к губам Бесс, дразня и возбуждая ее. Это была настоящая пытка. Потеряв контроль над собой, Бесс плыла по течению, забыв обо всем на свете, наслаждаясь его близостью. Внезапно она ощутила, как напряглась его плоть, но это нисколько ее не испугало. Реакция его тела казалась ей такой же естественной и желанной, как и реакция ее собственного тела. От подбородка губы Кэда скользнули к пульсирующей жилке на ее шее и дальше, к ее нежным грудям. И когда он обхватил губами сосок, Бесс испытала ни с чем не сравнимое наслаждение, горячей волной разлившееся до самых бедер. Она вскрикнула и вся выгнулась, ероша трепещущими пальцами его черные волосы и прижимая его к себе все крепче и крепче…

Вдруг он сжал зубами ее сосок. Бесс отпрянула от него и испугалась, увидев выражение его глаз.

— Тебе хорошо? — хрипло прошептал Кэд. — Не бойся. Я не откушу тебе сосок.

Да как он может такое говорить, возмутилась Бесс, и лицо ее запылало. Но эти слова каким-то непостижимым образом вызвали в ней новый прилив страсти, и она впилась ногтями в его плечо, наслаждаясь чувственным трепетом его губ, когда он снова поцеловал ее.

Кэд потянулся к пуговицам на ее платье, и, охваченная нетерпением, она скорее с облегчением, чем со страхом поняла, что он наконец-то расстегнул их, а вместе с ними и застежку бюстгальтера.

Теперь Кэд мог любоваться полными розовыми грудями Бесс с розовато-лиловыми сосками. И не только любоваться, но и беспрепятственно ласкать их, нежно поглаживая.

— Все это ново для тебя, не правда ли? — спросил он Бесс. — Не бойся, ты почувствуешь только легкую боль. Но это неизбежно. Расстегни мою рубашку.

Бесс была словно в тумане, но все же поняла, что имеет в виду Кэд. Однако, околдованная его ласками, не могла справиться с охватившим ее безумным желанием и буквально рванула дрожащими пальцами его рубашку так, что посыпались пуговицы. Бесс задохнулась, когда увидела загорелую, мускулистую грудь Кэда, покрытую завитками темных волос.

Она погрузилась пальцами в их густую свежесть и вся напряглась, когда Кэд неожиданно поднялся на ноги, держа ее в объятиях так, что она прижалась грудью к его груди.

Бесс задрожала от наслаждения и уткнулась лицом ему в шею.

— Кэд… — простонала она.

— Укуси меня, — попросил он и содрогнулся, ощутив ее зубы. Бесс не обманула его ожиданий, именно такой он и представлял ее себе в своих мечтах. Он понимал, что это не идеальное решение проблемы, но его истерзанное сердце подсказывало ему, что другого выхода нет. Она вынуждена будет выйти за него замуж, если забеременеет. Ничего другого ей не останется. А уж потом он завоюет ее любовь. Ведь любила же она его раньше. Заботой и лаской ему удастся возродить в ней былые чувства. И если даже она сейчас не любит его, то их ребенка будет любить.

Баюкая прижимавшуюся к нему Бесс, дрожа в предвкушении обладания ею, Кэд понес ее в дом, в то время как его лошадь, забытая очарованными друг другом влюбленными, лениво дожевывала один за другим розовые пионы Элайз.

 

Глава 13

Бесс не в силах была вырваться из чувственной паутины, которой оплел ее Кэд. Она знала, что он пойдет до конца, но слишком любила его, чтобы остановить. Она хотела его так же страстно, как он ее. В понедельник она навсегда уедет из Лэриета. И потом ей останется лишь вспоминать всю жизнь об этих восхитительных минутах.

Губы Кэда не отрывались от ее губ, одурманивая ее до потери сознания. Ноги не слушались его, когда он нес Бесс в ее спальню, так безумно, неистово он хотел ее. Он понимал, что поступает недостойно, но не мог побороть вспыхнувшую в нем страсть, от которой у него дрожали руки.

Он любил ее. Только раз, говорил он себе, всего раз. Чтобы удержать Бесс. Но сейчас он уже не думал о зачатии ребенка. На первый план вышла его безумная страсть, отодвинув все сдерживающие центры и высокие моральные принципы. Как долго он к этому шел… Он любил ее больше жизни, и для него было бы настоящим ударом, если бы она ушла к Роберту.

Лишь когда Кэд положил Бесс на постель, она слабо запротестовала.

— Не надо, Кэд, — прошептала девушка, но его сильные руки уже стягивали с нее платье.

— Я не могу остановиться, Бесс, — ласково прошептал он, дрожащими руками освобождая ее нежное, розовое тело от платья. — Ты сейчас станешь моей, любимая, моей, — шептал он и, стянув с нее вместе с платьем трусы, прижался губами к ее животу. Швы на нем не сделали тело Бесс менее желанным для Кэда, когда он ощутил их губами, опьяненный исходившим от нее ароматом жасмина.

Она застонала, и он поднес ее руки к своей груди и стал водить по ней ее пальцами. Затем снова прильнул губами к ее губам, расстегивая брюки. И когда положил ее ладони на свою плоть, из груди его вырвался стон. Даже в самых смелых своих мечтах Бесс не могла представить себе ничего подобного и пришла в необычайное возбуждение. Ее руки скользили по его телу, и, когда коснулись его сосков, они затвердели, затем она пробежалась пальцами по его животу и ниже, и тогда Кэд весь напрягся, удерживая ее руки и глядя ей в глаза, в то время как тело его полыхало огнем.

Этот огонь светился в его глазах, когда он, оторвав губы от ее губ, севшим голосом произнес:

— Мои мечты сбылись. Ты ласкаешь меня своими нежными руками, я ощущаю твое восхитительное тело, твою шелковистую кожу, чего еще я могу желать?

Сердце Бесс готово было выскочить из груди. Кэд приподнял ее голову так, что ее нежные груди оказались на уровне его губ, и брал в рот то один сосок, то другой, словно наслаждаясь их вкусом. Бесс тихонько стонала, а измученный неутоленным желанием Кэд весь дрожал.

— Я не в силах остановить тебя, — со стоном проговорила Бесс, млея от страсти, и вскрикнула, когда Кэд, скользнув вниз по ее животу, пальцем пощекотал ее лоно.

— Мы слишком далеко зашли, чтобы остановиться, — мягко заметил Кэд. — И так будет всегда, всю жизнь, — добавил он, на мгновение задержав взгляд на ее испуганных глазах. — Я буду тебя нежно любить. И мы сохраним воспоминание об этом дне до конца нашей жизни, — прошептал он, склонившись над ней.

Бесс закрыла глаза. Да, это воспоминание она сохранит до конца жизни. В душе затеплилась слабая надежда на то, что Кэд все же любит ее.

Последний неистовый поцелуй, и Бесс полностью отдалась на милость своего победителя, объятая пламенем страсти, забыв и о морали, и о принципах, оказавшихся бессмысленными перед любовью.

— Иди ко мне, — прошептал Кэд.

Бесс залилась краской, когда его мускулистая грудь примяла ее нежные груди, а твердая мужская плоть уперлась в живот.

— Какое блаженство, — выдохнул Кэд и осторожно опустился на Бесс, ощутившую его могучее тело. — Не бойся, — прошептал он, заметив, как она напряглась. — Я не потеряю контроль над собой. Это так же естественно, как и дыхание, вот увидишь. Он снова поцеловал ее, и она почувствовала тяжесть и в то же время тепло его тела и затрепетала от необычности ощущений и вновь вспыхнувшего желания. Прикосновение его покрытой жесткими завитками груди к ее грудям и его бедер к ее бедрам приносило невыразимое наслаждение.

Исходивший от него запах табачного дыма и мяты и его поцелуи возбудили Бесс до предела. Не описать, что он проделывал с ее губами, он то легонько покусывал их, то ласкал языком ее рот и внутри и снаружи.

— Кэд… о, Кэд, люби меня! — стонала Бесс.

Эти слова воспламеняли душу и тело Кэда. Его руки заскользили от ее бедер к талии и дальше к грудям. Он взял их в ладони и потянулся большими пальцами к затвердевшим соскам. Бесс задыхалась от наслаждения, но все еще слабо сопротивлялась, однако Кэд хорошо знал женщин и продолжал свои изощренные ласки, уверенный в том, что Бесс скоро сдастся.

И он не ошибся. Вся во власти желания, стремясь к чему-то непостижимо прекрасному, Бесс затрепетала, когда Кэд стал снова играть ее сосками.

Она жаждала его всем своим существом, и он прочел это в ее ласковых карих глазах.

— Тебе хорошо? — прошептал он с нежностью.

— Да!.. — ответила она тоже шепотом, и он опять стал ласкать ее груди именно в том месте, где ей было особенно приятно. Охваченная дрожью, Бесс выгнула спину и, глядя ему в глаза, взмолилась: — Потрогай их еще!

— Сейчас, моя маленькая, — прошептал он, лаская глазами ее лицо, в то время как его руки скользили по ее телу. — О, какое блаженство… Я весь в огне. И ты тоже. Ты жаждешь моих рук, ласкающих твои груди, моих губ, целующих твои губы.

Эти слова вызывали в воображении Бесс чувственные образы, сводя ее с ума. В тишине комнаты слышно было ее прерывистое дыхание. Лицо ее пылало, глаза горели колдовским огнем, когда она всем телом устремилась ему навстречу.

— Бесс… — выдохнул он, сжимая пальцами ее сосок.

Из груди Бесс вырвался крик, она вся напряглась и выгнула спину, близкая к кульминации. Дрожь волнами пробегала по ее телу.

Глядя на нее, Кэд стал терять самообладание. Он и представить себе не мог такую бурную реакцию со стороны Бесс. Думал, что, если и займется когда-нибудь с ней любовью, она будет отвечать на ласки робко и сдержанно.

С глухим стоном Кэд склонился над ней. Его ласки становились все неистовее.

Бесс прижала к груди его голову, упиваясь вкусом его влажных горячих губ. Страсть бушевала как ураган, закружив вихрем влюбленных. Бесс сознавала, что, потеряй они контроль над собой, ураган увлечет их в пропасть. Но остановиться не могла и, забыв обо всем на свете, на крыльях наслаждения летела в эту пропасть. Кэду казалось, что он находится на пути в рай. Нежная, благоухающая жасмином, восхитительная, Бесс была так близко. Он целовал ее губы, похожие на лепестки розы, ласкал ее податливое тело. Такого Кэд не мог представить себе даже в самых своих смелых эротических мечтах. Он сбросил еще оставшуюся на нем одежду и предстал перед Бесс во всем своем мужском великолепии. А она, потрясенная, смотрела на него широко открытыми, полными восхищения и страха глазами, не в силах отвести взгляд. Под этим ее взглядом Кэд задрожал еще сильнее и, не в силах больше сдерживаться, едва успел подстелить ее платье, прежде чем рухнуть на кровать рядом с ней. Теперь ее тело, ее восхитительное тело принадлежало ему. Он мог касаться его, ласкать, целовать.

Отказаться от такого блаженства Бесс не могла. Она любила Кэда, и это было выше ее сил. Никогда больше не повторятся эти сладостные мгновения, и воспоминания о них Бесс сохранит на всю жизнь.

Кэд все крепче и крепче сжимал Бесс, их ноги сплелись: его — крепкие, мускулистые, и ее — шелковистые, нежные.

Ласки Кэда стали особенно нежными в предвкушении кульминации, и рука его скользнула вниз к ее лону. Бесс вздрогнула и инстинктивно сжала ноги в слабой попытке помешать неизбежному.

Кэд приподнял голову и, не отрывая взгляда от ее глаз, осторожно проник пальцем в ее лоно.

— Потерпи, любимая, — прошептал он, — я постараюсь не сделать тебе очень больно.

Бесс подавила готовый вырваться возглас, когда поняла, что он собирается лечь на нее, и на какой-то момент почувствовала раскаяние.

— Нет, — прошептал он, раздвигая ей ноги. — Все хорошо, Бесс. Слушай меня, любимая. — И Кэд стал нашептывать ей то, о чем в полный голос не скажешь. Он говорил ей о самых интимных вещах, возбуждая ее поцелуями и медленно входя в лоно. То, что делал Кэд, превосходило самые смелые представления Бесс об отношениях мужчины и женщины. А его шепот не умолкал, рисуя в ее воображении волнующие картины блаженства, которое она испытает вслед за болью.

И боль не заставила себя ждать, даже поцелуи и ласки не могли ее заглушить. Бесс задохнулась, хотя боль была едва ощутима, и Кэд остановился на миг. Затем одной рукой провел по ее волосам, а другой стал гладить груди, в то время как язык его коснулся языка Бесс. Боль усилилась.

— Не надо сопротивляться, amada.

Это испанское слово прозвучало как чудесная музыка в тишине пустого дома, нарушаемой лишь прерывистым дыханием Бесс и гулкими ударами сердца Кэда.

— Осталось совсем немного. Потерпи ради меня. Подумай о том, какое ждет тебя блаженство.

— Мне… больно, — запротестовала Бесс, и в ее округлившихся глазах отразилось страдание.

— Еще немного, — прошептал Кэд и по вздоху Бесс понял, что боль ослабела. — Ты… моя! — хрипло проговорил он, учащенно дыша в предвкушении финала и больно кусая ее губы.

Бесс трепетала под его могучим мускулистым телом.

— Ты моя, Бесс, — едва слышно шептал он. Наконец он вошел в нее. Бесс тихо вскрикнула, зрачки ее расширились, и он залюбовался ее лицом, ставшим еще прекраснее в миг их слияния. — Вот оно! — Кэд застонал и, стиснув зубы, задрожал всем телом. — Боже мой!..

— Кэд! — стонала она.

— Вы стали частью меня, — шептал он потрясенный, испытывая почти благоговейный ужас перед случившимся. Бесс устремила на него полный обожания взгляд. — Сейчас вы испытаете наслаждение, — шептал Кэд. — Сейчас. Да, сейчас… сейчас, любимая. Сейчас! — Бедра его то опускались, то поднимались, его била дрожь, а тело было напряжено до предела.

— О Боже… как хорошо… как хорошо…

Бесс больше не чувствовала боли, на смену ей пришло какое-то новое, еще неведомое девушке ощущение. Горячее. Обжигающее. И когда бедра Кэда опустились в очередной раз, она издала легкий вздох и ей показалось, будто она вознеслась на небо.

— Я хочу, чтобы ты кричала от наслаждения, — прошептал он и, не сводя глаз с ее лица, продолжил путь к финишу. Бесс вся дрожала, и Кэд испытывал не только счастье, но и гордость от сознания своей мужской силы. — Ты увидишь небо в алмазах. — Он прильнул губами к ее губам. — Непременно увидишь, обещаю тебе!

Бесс опять застонала. Их пальцы сплелись, и она стала подниматься и опускаться в такт движениям Кэда, ощущая его внутри себя. Они слились в единое целое, и это было прекрасно. Сплелись не только их пальцы, но и их бедра и ноги. Его грудь в жестких завитках черных волос была прижата к ее набухшим грудям, и Кэд любовался ими. Глаза Бесс последовали за его взглядом, и, проглотив подступивший к горлу комок, девушка покраснела и отвела глаза. А когда снова подняла их на Кэда, увидела, что его глаза по-прежнему полны восхищения.

Движения Кэда замедлились.

— Мы так подходим друг другу… Мужчина и женщина. Мрак и свет. — Кэд стиснул зубы, чувствуя, что близок к финалу. — О Боже! Бесс!.. — простонал он, закрыв глаза. — Я хочу тебя!..

Его слова эхом отозвались в сознании Бесс, и она сдалась на милость победителя, восхищаясь его стойкостью, которой ей самой, увы, не хватало. Она полностью отдала себя в его власть и, околдованная страстью, не сразу поняла, почему он так тяжело дышит, словно под пыткой, а по телу его пробегают судороги, когда он пришел наконец к финишу.

В этот же момент Бесс испытала истинный восторг, но еще больший восторг ее охватил, когда она посмотрела на Кэда. Он чувствовал на себе ее взгляд, но не прятал лица, позволяя ей любоваться собой. И этот ее взгляд исторгнул из его груди сладострастный стон, ворвавшийся в тишину комнаты.

Когда прошумевшая над ними буря страсти утихла, Бесс стала ласково гладить его темные волосы, целовать его закрытые глаза, влажное от пота лицо и горячую шею. Кэд все еще лежал на ней, однако, наслаждаясь его близостью, Бесс не ощущала тяжести его тела.

— Я люблю тебя, — шептала Бесс, удивляясь, что не испытывает ни раскаяния, ни чувства вины. Это была ее первая любовь. И последняя. Бесс в этом не сомневалась. Любить его казалось Бесс таким же естественным, как дышать. И воспоминания об их близости она сохранит на всю жизнь.

Это было признание в любви первому в ее жизни мужчине, а Кэду хотелось, чтобы она по-настоящему любила его, но время для этого еще не пришло.

Кэд перекатился на бок и вытянулся, расслабив уставшие от напряжения мускулы и чувствуя ее восторженно-любопытный взгляд на своем могучем, покрытом жесткими волосами теле. С другими женщинами Кэд чувствовал себя неловко в таком виде, как сейчас, и не мог припомнить, чтобы когда-нибудь занимался любовью при свете дня, хотя однажды соврал Бесс, что занимался. Но с ней все было по-другому. Решительно все. Обладание ею принесло ему такое наслаждение, что он весь пылал, готовый начать все сначала.

Встревоженная его молчанием, Бесс пошевелилась, натянула на себя простыню, и взгляд ее скользнул на платье, которое подстелил Кэд. Заметив на нем следы крови, Бесс покраснела и стала подниматься.

Она выглядела такой смущенной и хрупкой.

Кэд остановил на ней взгляд и тихо проговорил:

— Мне очень жаль. Я не хотел. — Он сказал это в утешение Бесс, не желая ее расстраивать, и взглянул на платье. — Это было ужасно, да?

Бесс покачала головой, скользнула взглядом по его телу и, покраснев, отвернулась.

Раздосадованный Кэд спустил ноги с кровати и потянулся за своей одеждой. Только сейчас он заметил, что дверь широко распахнута, и возблагодарил Бога за то, что в доме никого не было. Одурманенный страстью и неистовым желанием обладать Бесс, он забыл ее закрыть.

Он поднялся на ноги в расстегнутой рубашке, открывавшей его мускулистую грудь, так восхищавшую Бесс. Сейчас, когда страсть отступила, Бесс ощутила стыд. Ведь он ни разу не сказал, что любит ее, а сейчас смотрит на нее с явным презрением. Глаза ее наполнились слезами. Страсть затуманила ей разум, а теперь перед лицом жестокой действительности она поняла, какую совершила ошибку. Кэд делал с ней все, что хотел, и, конечно же, потерял к ней всякое уважение. То, что между ними произошло, казалось постыдным кошмаром.

Нечто подобное испытывал и Кэд. Он хотел лишь зачать ребенка, который связал бы их с Бесс, но в нем взыграла кровь, и он потерял контроль над собой. И теперь мучился угрызениями совести оттого, что соблазнил девушку и дал ей еще один повод для ненависти к себе, хотя их у нее и так было достаточно. Он хотел Бесс, но взять ее почти силой, лишить выбора было нечестно.

Чувствуя на себе взгляд Бесс, Кэд повернулся к ней. Она сидела, стараясь прикрыть простыней груди, и его лицо посуровело, когда он увидел предательские следы от его поцелуев на ее нежной коже и легкую красноту вокруг сосков.

Кэд взял сигареты и зажигалку из ящика прикроватного столика, подошел к окну и, глядя в пространство, закурил, жадно затягиваясь.

Бесс хотелось спросить, что он сейчас чувствует. Почему не сделал попытки остановиться. Но она была слишком смущена, буквально сгорала от стыда. Она надела прямо через голову испачканное платье, чувствуя на себе его внимательный взгляд. Уж как-нибудь она дойдет в нем до своей комнаты, а потом выбросит, чтобы никогда больше не надевать.

Она остановилась, глядя на распахнутую дверь, и покраснела, подумав о том, что их мог кто-нибудь увидеть.

— В доме никого нет и не будет еще час или два, — заметил он низким, глухим голосом.

Она прикрыла пятно складкой платья. Глаза ее были потуплены, рассыпавшиеся по плечам роскошные волосы спутаны.

— Подними глаза, — взмолился Кэд. — Мне и так тошно.

Она повернулась и посмотрела ему прямо в лицо, остававшееся бесстрастным.

— Но ты не изнасиловал меня, — запинаясь, проговорила Бесс, не глядя на него. — Я сама во всем виновата.

Кэд тяжело вздохнул.

— Три года — достаточно большой срок, — произнес он. — Я думал, что забуду тебя. Но не смог.

— Три года? — эхом отозвалась Бесс, не поняв, что он имеет в виду.

Он снова затянулся сигаретой.

— Я хочу сказать, что три года слишком много для меня, — объяснил он. — Я не приближался ни к одной женщине с того самого дня, как стал обучать тебя верховой езде.

Бесс замерла. Ей стало трудно дышать.

— Но… наверняка были женщины, которые тебя хотели? — начала она.

Он грустно улыбнулся.

— Есть женщины, которые хотят любого мужчину, побеждающего в родео. Фанатички родео. — Улыбка на его губах растаяла. — Женщину надо желать до того, как она станет твоей. — Глаза Кэда сверкнули. — Я хочу только тебя.

Бесс протяжно вздохнула.

— После того разговора в моей квартире ты стал меня избегать, — заметила она. — Я думала, ты отдал меня Роберту.

— Черт с ним, с Робертом! — бросил Кэд. — Он мой брат, и я люблю его, но с удовольствием выбил бы у него из головы эту дурь. Ты моя, повторяю тебе. И я не собираюсь ни с кем тебя делить, тем более с собственным братом.

— Кэд…

— Продолжай, — вызывающе проговорил он, насмешливо улыбаясь. — Скажи, что могла бы заниматься этим, — он мотнул головой в сторону кровати, — с Робертом или с каким-нибудь другим мужчиной.

Нет, этого Бесс не могла бы. Она невольно обхватила руками свои груди, все еще помнившие прикосновения его рук и губ. При одном лишь воспоминании о его ласках лицо ее залила краска.

— Я… я никогда не хотела никого, кроме тебя, — призналась Бесс, опустив глаза. — И не думаю, что когда-нибудь захочу.

— Тогда, полагаю, самое лучшее, что ты можешь сделать, это выйти за меня замуж.

Замуж! Какое чудесное и в то же время ужасное слово. Ужасное для нее. Но хватит ли у нее сил и на этот раз отвергнуть Кэда, хотя это пошло бы ему только на пользу. И она подняла на него полные мольбы глаза, в которых отражались все ее чувства.

— Как понимать твое предложение? — спросила она. — Что это — жалость, чувство стыда или сознание вины?

Кэд положил сигарету в пепельницу и шагнул к Бесс.

— Скажи, что любишь меня, — попросил он, заглядывая ей в глаза.

Он был безнадежен. Невозможен. Самонадеян. Она потянулась к нему и коснулась губами его губ.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Но не могу выйти за тебя замуж.

— Почему?

Бесс прижала ладони к его груди и долго смотрела на влажные черные завитки волос.

— Я уже говорила тебе почему. Хочу испытать собственные силы. Еще хоть немного попользоваться свободой.

— А если ты забеременеешь? — ласково спросил он. — Ведь теперь это вполне возможно.

— Не забеременею, не те сейчас дни месяца, — покраснев, солгала она едва слышно, потому что знала, что этого с ней никогда не случится.

— Такое мне, признаться, не пришло в голову, — со вздохом произнес Кэд, прижав голову Бесс к своей груди. — Но пойми. Занятия любовью — это как наркотик. Испытав раз, ты захочешь еще и еще, не говоря уже обо мне. Но играть с тобой, Бесс, мне не позволит совесть. И если не хочешь выходить за меня замуж, подобное не должно больше повторяться.

Бесс проглотила подступивший к горлу комок.

— Значит, ты найдешь другую женщину? — спросила она.

— Что ты такое говоришь? — Он посмотрел в глаза Бесс. — Я не обманывал тебя, когда сказал, что другие женщины для меня не существуют. В этом я убедился за долгих три года.

— Но…

Кэд прижал палец к губам Бесс.

— Раз ты решила вернуться в Сан-Антонио, я не стану тебя удерживать и не хочу компрометировать. Но обещай сообщить мне, если забеременеешь. Я имею право об этом знать.

— Обещаю. — Бесс посмотрела на него, вложив в свой взгляд всю нежность своего сердца и всю любовь, которая стала еще больше оттого, что Кэд хотел от нее ребенка.

Господи! Если бы только она могла подарить ему сына! Однако это невозможно, и ей остается лишь смириться. Но теперь по крайней мере у нее останется воспоминание о тех восхитительных мгновениях, когда она познала любовь Кэда и сама его любила. Всего за один день она прожила всю свою жизнь. И глаза ее затуманились слезами при мысли о том, что им придется навсегда расстаться.

— Я не хотел заходить так далеко, — почти прошептал Кэд, увидев слезы в ее глазах. — Но я твой первый мужчина и потому обрел право мужа.

Бесс посмотрела ему в глаза.

— В любом случае ты был бы первым, — прошептала она. — Потому что другого мужчины у меня не будет. — По щекам Бесс заструились слезы. — О, Кэд, ты даже представить себе не можешь, как я люблю тебя!..

Он привлек ее к себе и, склонившись, стал осторожно покачивать, шепча на ухо ласковые слова и нежно гладя волосы.

— Не уезжай, — попросил он. — У нас единственный шанс.

— Это невозможно. — Голос ее дрогнул. — Невозможно.

Он никак не мог догадаться о причине ее отказа, но понимал, что должен ее отпустить, каких бы страданий это ему ни стоило. Возможно, она сама скоро поймет, что не может жить без него. Что же, вести игру, так до конца. Если даже она забеременеет, он не вправе этим воспользоваться. Она сама должна сделать выбор. Но теперь по крайней мере он знает, что Бесс любит его. А это сильный аргумент в его пользу.

Она наслаждалась теплом и упругостью его тела и исходившим от него запахом. Он любит ее, хочет о ней заботиться, иначе не стал бы ее удерживать. Не из тех он мужчин, которые соблазняют невинных девушек. Он совестливый и слишком уважает ее. У него свои принципы, достаточно старомодные, и он наверняка будет мучиться после того, что произошло.

Ей тоже будет нелегко, потому что она, как и Кэд, далека от современных взглядов на отношения мужчины и женщины и никогда не сможет прожигать жизнь.

Наконец Бесс отстранилась от Кэда и стала вытирать слезы.

Кэд взял ее руку в свою, посмотрел на кольцо и ласково погладил его, прежде чем встретиться с ней взглядом.

— Ты можешь считать себя помолвленной, — прошептал он. — Это хоть немного облегчит мою совесть. — Кэд улыбнулся. — Да и твою тоже.

Что же, на помолвку она могла бы согласиться. Тем более что он не собирается искать себе никого другого, так же как и она. Помолвка их ни к чему не обяжет. Ведь все равно они любят друг друга. Претендовать на Кэда она не собирается, поскольку не может иметь детей, и даже любовь не в силах преодолеть этот барьер между ними.

— Но помолвка наша затянется, — после некоторого молчания промолвила Бесс.

Глаза Кэда засветились радостью, но он виду не подал и как ни в чем не бывало сказал:

— О'кей. Но в этом случае всякие свидания с другими мужчинами исключены, если ты не хочешь, чтобы они закончились кровопролитием.

— Ты на это способен?

— Теперь да. — С его лица сбежала улыбка, а глаза потемнели. — Я твой возлюбленный, — проговорил он. — Надеюсь, ты это запомнишь?

Бесс отвела глаза.

— Мой первый возлюбленный, — прошептала она.

Он взял в ладони ее лицо и приподнял.

— Надеюсь, ты будешь вспоминать о моих ласках каждую ночь, до конца дней своих, — прошептал он, — и это воспоминание превратит твою жизнь в ад.

— Вот спасибо…

Кэд страстно поцеловал ее и крепко прижал к себе, с удивлением отметив, что его тело сразу среагировало на близость Бесс.

Она тоже это почувствовала и попыталась вырваться из его объятий, но он еще сильнее прижал ее к себе, держа за бедра, и в глазах его запрыгали веселые искорки.

— Это случалось каждый раз, когда я слышал твой голос, — заметил он. — А теперь достаточно одного взгляда.

Бесс покраснела, уловив в его голосе волнение и снова ощутив интимную близость его тела.

— Какого дьявола ты все еще краснеешь? — спросил он улыбаясь.

— Это так ново… — запинаясь прошептала Бесс.

Кэд наклонился и пощекотал ее губы своими.

— Ты не поверишь, дорогая, но и для меня это ново. — Он приподнял ее так, что их глаза оказались на одном уровне. — Вряд ли до понедельника мне удастся уговорить тебя остаться.

У Бесс екнуло сердце.

— Нет. — Она прижалась губами к его губам, потом прошептала: — Я люблю тебя. — И нахмурила брови. — Я люблю тебя.

В голосе ее прозвучало страдание. Это встревожило Кэда, но ее губы снова потянулись к нему, и он откликнулся на ее призыв, раздвинув их языком. Из груди ее вырвался стон, и она задрожала. Он готов был ответить на ее волнующее признание, но решил не подвергать ее искушению. Пусть остается в неведении и не жертвует собой ради него. Слишком она ему дорога.

Он поднял голову и утонул в ее нежном, полном обожания взгляде ласковых карих глаз. И содрогнулся от желания и волнения.

— Я буду приезжать к тебе, — прошептал он.

Она улыбнулась:

— Будешь приезжать? Правда?

— И не позволю тебе ублажать твоего важного, мрачного, сексуального босса.

Бесс усмехнулась и легонько укусила пухлую нижнюю губу Кэда.

— Я куплю Нелл соблазнительное вечернее платье и отправлю ее к нему, — прошептала она.

— А сегодня, — добавил он, — ты скажешь Роберту о своем отъезде и дашь ему понять, что ты для него запретный плод.

От мелькнувшего в его глазах холодного гнева Бесс почувствовала слабость в коленях.

— Кэд, я, право же, его не поощряла, — мягко проговорила она.

— Верю, — ответил Кэд. — Но надо, чтобы и он поверил. Объяснишь ему все как следует. Иначе я сделаю это сам. Надеюсь, ты понимаешь, каким образом.

Да, она понимала. Кэду ничего не стоило сделать так, чтобы Роберт застал их, например, целующимися, и это принесло бы юноше боль. Бесс прижалась щекой к щеке Кэда.

— Я скажу ему, — пообещала она. — Мне будет очень недоставать тебя.

— Ты что-то от меня скрываешь, — неожиданно проговорил Кэд, и Бесс замерла от страха. — Когда-нибудь я выясню, в чем дело, — добавил он.

Именно этого Бесс и боялась. Она не произнесла больше ни слова, наслаждаясь близостью Кэда. В этот момент снаружи донесся шум автомобиля. На душе стало пусто и холодно, когда она поспешила по коридору к себе, чтобы успеть переодеться до возвращения матери.

Роберт вернулся только к ужину и сразу заметил перемену в отношениях Кэда и Бесс. Они больше не демонстрировали взаимной вражды, мало того, Бесс с обожанием смотрела на Кэда, и Роберту стало ясно, что Бесс для него потеряна.

 

Глава 14

Бесс казалось, что все взоры устремлены на нее, словно их тайна уже раскрыта. Она понимала, что это совесть не дает ей покоя, но страх быть разоблаченной не проходил. Стоило ей взглянуть на Кэда, как краска заливала ее лицо и она опускала глаза в тарелку. Напрасно гнала она от себя воспоминания об их близости. Это было так прекрасно! Годами Бесс мечтала о Кэде, и сейчас все еще переполнявшая ее существо радость вытесняла из сердца чувство стыда и вины. Они договорились считать себя помолвленными, и Бесс невольно взглянула на серебряное колечко, моля Бога о том, чтобы их помолвка стала реальностью и в конце концов они поженились бы.

Элайз заметила, как Бесс прикоснулась к кольцу, и не сдержала улыбки, потому что знала его историю.

— Может, расскажете, почему у вас обоих такой таинственный вид? — спросила она, снедаемая любопытством.

Бесс покраснела, а Кэд, смеясь, ответил:

— Рано или поздно все должны об этом узнать. — Он с чувством пожал руку девушки. — Мы с Бесс помолвлены.

Все принялись бурно их поздравлять. Роберт принял эту новость спокойно, пожал плечами и подмигнул Бесс. Он всегда знал о ее чувствах к Кэду, хотя в какой-то момент у него появилась надежда завоевать ее сердце. Но сейчас поздравления его были вполне искренними.

Кэд наконец выпустил руку Бесс, чтобы покончить с едой, а потом, закуривая сигарету, долго смотрел на нее своими черными глазами, прежде чем откинуться в кресле.

— Как обстоят дела с продажами? — обратился он к Роберту.

Достойно справляясь с ролью проигравшего, тот с улыбкой ответил:

— Нашелся покупатель, который в четверг приедет сюда познакомиться с нашим хозяйством. Это фирма «Биг Джим'с Тексбургерз».

Кэд поднял бровь:

— Новая сеть кафе быстрого питания?

— Да. Приедет сам Большой Джим. Это сулит нам солидный доход, и ты, брат, сможешь наконец отказаться от родео.

— Что же, это вполне возможно, — кивнул Кэд. — Ты хорошо поработал.

— Можешь не благодарить меня. А вот от нового «ягуара» я не отказался бы.

— Надо подумать, — усмехнулся Кэд.

— Бесс, вы все же уезжаете в понедельник? — ласково спросила Элайз.

— Да, — тихо ответила Бесс, избегая встревоженного взгляда Элайз и устремив полные глубокой печали глаза на недоумевающего Кэда. — Пора выходить на работу, — с трудом выговорила она.

— Не беспокойтесь, я ей не позволю уехать, — успокоил мать Кэд, и по его взгляду Элайз поняла, что он полон решимости осуществить свое намерение.

Гэсси заметила долгий взгляд, которым обменялись Бесс с Кэдом, и вся напряглась, выпрямившись в кресле.

— Я тоже уеду, — объявила она. — Утром во вторник. Мне тоже надо приступать к работе.

От удивления Кэд выронил зажигалку, глухо стукнувшуюся о стол, и, не веря своим ушам, только и мог произнести:

— Что?

Гэсси высокомерно взглянула на него.

— В чем дело? Я, кажется, еще не старуха. Фрэнк всегда говорил, что моя голова вполне годится для бизнеса. Вот я и воспользуюсь ею, — сказала Гэсси и повернулась к Бесс. — Так что придется тебе в понедельник найти мне квартиру, чтобы и дня не терпеть моего присутствия, — поддела она Бесс с улыбкой.

Бесс в ответ расхохоталась, и все посмотрели на них с удивлением.

— И чем же вы намерены заняться? — спросил Кэд.

— Буду работать в актерском агентстве. Там у меня есть друг, который обещал продать мне часть своих акций.

— Одобряю ваше намерение, — сказала Элайз, ласково коснувшись руки старой подруги. — И горжусь вами!

Гэсси улыбнулась, а Кэд вздохнул. Ведь это по его вине мать все еще уверена в том, что Гэсси предала ее, в то время как та хотела избавить Элайз от еще больших страданий. Когда-нибудь он расскажет матери правду, чтобы восстановить справедливость, хотя и причинит ей боль. А отцу теперь уже все равно, поскольку он умер.

Грег появился как раз в тот момент, когда все стали подниматься из-за стола.

— Я страшно устал, — сказал он, сухо взглянув на Кэда. — Но дело того стоило. Ревизор скостил несколько тысяч с нашего налогового извещения на основе представленной мной информации.

— Отличный денек, — расплылся в улыбке Роберт. — А я, кажется нашел хорошего покупателя. Это выяснится на следующей неделе. Но самое главное — только что состоялась помолвка Кэда с Бесс.

Теперь и Грег широко улыбнулся.

— О! Поздравляю! — воскликнул он смеясь, пожал Кэду руку и тепло обнял Бесс. — И тебе, Роберт, желаю удачи. Теперь ясно, почему ты сказал, что сегодня отличный день. Не хочешь взглянуть на цифры? — обратился он к Кэду.

— Сначала поужинай, — сказал Кэд. — А потом поговорим. — Он посмотрел на Бесс и, подав ей руку, предложил: — Прогуляемся немного!

Она вложила свою холодную руку в его большую и теплую и снова зарделась от недвусмысленных улыбок, которыми их проводили остальные.

Держа в одной руке сигарету, Кэд сплел пальцы другой руки с ее пальцами и бросил на нее быстрый взгляд.

В джинсах и прелестной трикотажной кофточке с неглубоким вырезом и пышными рукавами, с распущенными волосами она выглядела необыкновенно женственной. Но глаза ее были по-прежнему полны тревоги и печали. Кэд легонько сжал ее руку:

— Что-нибудь не так?

— Я чувствую себя виноватой, — призналась она с грустной улыбкой.

— Я тоже, когда вспоминаю, как это случилось. Мне не следовало забывать, как легко ты меня возбуждаешь, а я потерял контроль над собой, не думая о последствиях.

Он остановился в конце двора, где начиналась длинная грунтовая дорога, которая, извиваясь, вела к шоссе. В небе висел серп луны, а на земле образовалось ярко-желтое пятно от лившегося из окна света.

Он задержал на миг взгляд на ее карих глазах, потом устремил его к горизонту, затянулся сигаретой, выпустил струйку дыма и крепче сжал ее руку.

— Ты не готова к браку. И я это хорошо понимаю. Тебя всегда опекали, ты полностью зависела от Гэсси. И теперь, когда ты обрела свободу и избавилась от тирании Гэсси, тебя вряд ли привлекает перспектива попасть под мою. Это вполне естественно, и я не вправе навязывать тебе свою волю.

— Но я почти не сопротивлялась, — пробормотала Бесс.

— Да, потому что была девственницей, — возразил Кэд, ощутив, как задрожала ее рука, которую он сжимал. — Я просто не дал тебе возможности сопротивляться. Эта способность вырабатывается у женщин годами, приходит с опытом.

— У меня просто не хватило воли, — жалобно пробормотала Бесс.

Кэд взял ее за подбородок, приподнял ее лицо и пристально посмотрел ей в глаза.

— Нет. Ты меня любишь, и это меняет дело. Ты отдала мне свое тело только после того, как отдала сердце. Что, по-твоему, я должен чувствовать, зная, что ты не в силах была мне противостоять?

Бесс приоткрыла губы в глубоком вздохе.

— Ты вовсе не воспользовался своим преимуществом, — мягко возразила она. — Я сама этого хотела…

Кэд прижал голову Бесс к своей груди и с невыразимой нежностью стал гладить ее длинные волосы.

— Я сделал тебе больно и не могу простить себе этого… — Он прикоснулся губами к ее волосам. — Боже мой, Бесс, знала бы ты, какое наслаждение я испытал, когда мы соединились!.. Как был счастлив, что ты оказалась девственницей, что к тебе не прикасался ни один мужчина. И я не смог с собой совладать. — Рука Кэда, гладившая волосы Бесс, задрожала. — Сама мысль о том, что ты можешь принадлежать другому, была мучительна. — Кэд глубоко вздохнул. — Бесс… не знаю, что было бы со мной, если бы ты перестала меня любить.

У Бесс дух захватило, и почва стала уходить из-под ног. Она обвила руками его талию и прижалась к нему, нисколько не смутившись того, что определенная часть его тела мгновенно среагировала на ее ласку. Она прижалась щекой к его груди, а бедрами к его бедрам и почувствовала на ягодицах его сильные руки.

— Я буду любить тебя всегда, — прошептала она. — Всю жизнь. — И столько было искренности в этих ее словах! Выйти за него замуж она не может, но ее чувства к нему никогда не изменятся.

— Видишь, что ты со мной сделала, малышка? — выдохнул Кэд прямо ей в ухо, прижимая ее к себе и содрогнувшись от прокатившейся по телу горячей волны наслаждения.

Бесс впилась ему в грудь ногтями и стиснула зубы. Ей казалось, что где-то внутри, в самом низу живота, полыхает пламя.

— О, Кэд… мы не можем… — простонала она.

— Знаю. Но будь ко мне снисходительна, — рассмеялся он невесело. — Могу же я помечтать.

Бесс поцеловала его горячую шею, ощущая, как его тело напрягается все больше и больше от каждого ее прикосновения.

— Я тоже могу помечтать. Потому что в тебе вся моя жизнь.

— Если вы забеременели, мисс Сэмсон, вам, черт возьми, придется выйти за меня замуж, хотите вы того или нет, — решительно заявил Кэд и заглянул в ее широко раскрытые глаза. — И если бы я сегодня не сделал тебе больно, вжал бы тебя сейчас в стену сарая и держал до тех пор, пока ты не дала бы мне шанса.

Она затрепетала, услышав, как сел его голос от страсти. Его слова будоражили ее воображение, заставляя бурлить в жилах горячую кровь. Бесс закрыла глаза и не отстранилась, когда он прижался бедрами к ее бедрам.

— Ведь ты позволила мне это сделать, не правда ли? — шептал Кэд, скользнув руками под ее кофточку и пробираясь к затвердевшим соскам. — И всегда будешь позволять. Всегда и все. Ты моя женщина. Ты всегда была и будешь только моей.

Бесс не могла этого отрицать. Но, тихонько вздохнув, прошептала:

— Надеюсь, ты раньше спросишь моего согласия.

Кэд тоже вздохнул:

— Да. Я не буду тебя принуждать. — Он потерся о ее волосы и спросил: — Ты станешь моей женой, если забеременеешь?

— Да, — ответила Бесс, зная, что ничего подобного не случится.

Он судорожно сжал пальцы.

— Всего раз, — произнес он с отсутствующим видом. — Вряд ли это возможно.

В голосе его сквозили разочарование и удрученность.

— Почему тебе так хочется иметь детей? — спросила она, глядя ему в глаза.

Он с улыбкой коснулся ее мягких губ.

— Лэриет был скорее фермой, нежели ранчо, когда мой прадед осел здесь, в южном Техасе. Он вложил деньги в скот породы лонгхорн, и эта традиция поддерживалась, пока дед не принялся скрещивать лонгхорнов с породами санта-гертруда и абердин-ангусской. Эти гибриды стали живыми деньгами, и год от года мы становились богаче. Я жду, когда мы расплатимся за Лэриет, чтобы воплотить в жизнь мечты нескольких поколений Холлистеров и создать здесь небольшую империю. — Глаза Кэда блеснули. — На смену мне придет сын. А еще лучше несколько сыновей и дочерей. Холлистеров. Они будут владеть Лэриетом и беречь его, когда меня не станет.

Бесс проняла дрожь.

— А… а если у тебя не будет детей?

— Непременно будут! — воскликнул он без тени сомнения. И улыбнулся Бесс. Потом склонился к ее губам. — Их подаришь мне ты, когда насытишься своей свободой и будешь готова к семейной жизни. Начало уже положено. Сегодня. В моей постели. Когда наши тела в порыве страсти слились воедино. — Он отложил сигарету и снова прильнул губами к ее губам, обхватив ее за талию и чуть-чуть приподняв, крепко прижимая к себе, пока она не застонала.

Она приоткрыла рот, впустив его язык, который, искушая ее, проникал все глубже и глубже.

Внезапно он оторвался от ее губ и, отстранив Бесс от себя на расстояние вытянутой руки, смотрел на нее с видом собственника, уверенного в своей власти над ней.

— Если хочешь повторить все снова, тебе придется выйти за меня замуж. Подумай об этом, когда окажешься в своей постели в Сан-Антонио. Ну а теперь давай прогуляемся.

Он закурил, прежде чем взять за руку Бесс, и повел ее вдоль загонов для скота, рассказывая о новой селекционной программе и ожидавшихся от нее финансовых результатах. Его низкий красивый голос возбуждал молодую женщину.

От близости Кэда у Бесс подгибались колени. Это было нечестно с его стороны. Он знал, как сильно она хочет его, и, пользуясь этим, пытался заставить ее вступить с ним в брак. В другой ситуации она была бы счастлива стать его женой. Ведь она любила Кэда и он тоже не оставался к ней равнодушен. Но ради его же блага она не могла решиться на этот шаг. И теперь, после того как она поняла сладость ласк Кэда, ей предстоит целая череда одиноких ночей в холодной постели. Выдержит ли она?

И вот Бесс и Гэсси распрощались с обитателями Лэриета и отправились в Сан-Антонио. Бесс сразу приступила к работе. Подготовленная ею рекламная презентация с незначительными поправками была представлена клиенту, который, в свою очередь, внес одно небольшое изменение.

— Вы здорово поработали, — сказала Джулия Террел, после того как клиент покинул ее кабинет, и тепло обняла Бесс. — И все это пока вы приходили в себя после несчастного случая. Просто невероятно!

— А еще говорят, что герои нынче перевелись, — криво ухмыльнулась Нелл. — Надо позвонить в «Таймс», чтобы прислали корреспондента.

— Вот и позвоните, а я подброшу редактору светской хроники пикантную историю про вас и чрезвычайно сексуального старика, на которого вы положили глаз, — пригрозила Джулия Нелл.

— По некотором размышлении, — откашлявшись, заявила Нелл, — я решила разработать несколько новых эскизов. Ты молодчина, Бесс. До встречи. — Она вышла из кабинета.

— Нужно одеть ее получше к июньскому пикнику для персонала и положить к ногам мистера Райкера, — как бы размышляя вслух, проговорила Бесс.

— Превосходная идея, мисс Сэмсон, — оживилась Джулия. — Мы сдвинем с мертвой точки эту любовь без взаимности и спасем Нелл от участи старой девы.

— Я сделаю все, что в моих силах, — потягиваясь, чтобы размять затекшие от долгого сидения мышцы, сказала Бесс и добавила: — Я просто счастлива, что снова вернулась на работу. Присланные вами цветы были восхитительны.

— Сколько раз можно это повторять? — усмехнулась Джулия. — Мы были рады вашему выздоровлению. Хотели навестить вас, но ваш мистер Холлистер никого к вам не подпускал. Даже мистера Райкера, как нам стало известно. — Она улыбнулась, заметив, что Бесс густо покраснела. — Вы разве не знали об этом? Надеюсь, вышеупомянутый мистер Холлистер не делал за вас ваши эскизы?..

— В Лэриете состоялась наша помолвка, — объяснила ей Бесс, выдав наконец свою самую заветную тайну.

— Поздравляю! Повеселимся на свадьбе!

— Еще не скоро, — печально проговорила Бесс. — Мне трудно привыкнуть к мысли об этом, а Кэд не собирается силой тащить меня к алтарю. И я решила повременить. — Она опустила глаза. — Есть кое-что, о чем он не знает.

— Постороннему человеку иногда легче излить душу, чем самому близкому. Не правда ли? Что вас тяготит. Я это чувствую с самого первого дня вашего возвращения. Но не решалась начать разговор, потому что, как и вы, скрытная.

— Да, мне необходимо с кем-нибудь поделиться. — Бесс вздохнула. — С матерью не могу. Она сразу всем разболтает. Хотя отношения наши улучшились. А кроме нее, у меня никого нет. — Бесс тяжело опустилась на стул. — Я стала бесплодна, — выпалила она. — После несчастного случая. И никогда не смогу иметь детей.

— О, Бесс. — Джулия опустилась на соседний стул, взяла руку Бесс и крепко сжала. — Я вам сочувствую. Но если ваш мистер Холлистер по-прежнему хочет на вас жениться…

— Он не знает. — Бесс подняла на Джулию полные муки глаза. — А я не решаюсь ему об этом сказать. Он последний из рода тех, кто пришел осваивать здешние земли, и хочет передать Лэриет своим сыновьям. Мое признание просто убьет его.

— Он любит вас? — спросила Джулия.

Бесс пожала плечами.

— Скорее желает и по-своему заботится обо мне. Но знает ли он, что такое любовь? В этом я не уверена. Он ни разу мне не признался в любви, — сказала Бесс, а сама подумала: «Даже когда я ему отдалась», — и покраснела, вспомнив об этом.

— Не все мужчины умеют выражать свои чувства, — заметила Джулия. — Но это вовсе не значит, что он вас не любит. Откройте ему правду, и пусть сам решает, как ему поступить.

— Если я это сделаю, то навсегда потеряю Кэда. — Бесс закрыла глаза. — Я пыталась, но никак не могла решиться, опасаясь, что он возненавидит меня.

— Ваши мысли ничего не принесут вам, кроме мучений, — возразила Джулия. — А вдруг он воспримет ваше признание совершенно спокойно?

— Вряд ли это возможно. Вы не знаете Кэда. Я такая трусиха… — Бесс потупилась.

— Я бы этого не сказала, — заметила Джулия. — Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?

Бесс покачала головой.

— Спасибо, что выслушали меня. Что дали мне возможность выговориться. А теперь мне пора возвращаться к работе.

Джулия проводила ее до двери.

— Всегда готова выслушать вас, если появится такая необходимость, — улыбаясь, проговорила она. — А вашу проблему не откладывайте надолго.

— Вы правы. Тянуть с этим нельзя. И еще я хотела спросить… Если я выйду замуж, меня не уволят с работы?

— Глупышка! — Джулия усмехнулась одним уголком рта. — Неужели я способна на дискриминацию женщин? Посмотрите вокруг, много ли здесь мужчин?

Бесс рассмеялась и, покачав головой, вышла из кабинета.

Прошло три недели, а от Кэда не было ни слова. Гэсси встретила на улице Элайз, и та сказала, что мальчики заняты перегоном скота на летние пастбища и сбором табунов и что особых новостей у них нет. Так же, как и у Кэда, не считая того, что он должен скоро приехать в Сан-Антонио для участия в родео. Бесс была уверена в том, что он ее навестит, и, хотя до его приезда оставалось еще две недели, подумала о том, что наденет по этому случаю, и ночами мечтала о его ласках, сгорая от нетерпения снова увидеть его, услышать его голос.

Она то и дело поглядывала на колечко, целовала его, буквально сходя с ума от любви. Ну почему она не может отказаться от замужества, сказать Кэду, что никогда не бросит работу, почему не может бежать от него?..

Ночи напролет она мечтала о его ласках, с ужасом думая о возможности навсегда его потерять. Она почти не спала, без конца вспоминая его поцелуи и насмешливую улыбку перед самым отъездом ее и Гэсси из Лэриета. Он знал, что она не выдержит без него. И не ошибся. К концу четвертой недели она совершенно извелась от тоски и одиночества.

Гэсси тоже начала работать. Она была в полном восторге от своих успехов и своего партнера по бизнесу.

— Это просто восхитительно — зарабатывать себе на жизнь, — с энтузиазмом говорила Гэсси, сидя за кофе в небольшой кухне Бесс.

Мать даже выглядела как-то по-другому, как и подобает женщине ее возраста, весьма привлекательно и изысканно в изящном костюме, с элегантной короткой стрижкой вместо обычного броского платья и ультрамодной прически. В общем, она так же, как и дочь, повзрослела.

— Я хотела забежать к вам на прошлой неделе, но получила новое задание, от которого едва не сошла с ума, — призналась Бесс. — Что бы вы сказали нового о шариковых ручках, о которых все давным-давно сказано, и не один раз?

— Ну, ты что-нибудь наверняка придумаешь, — сказала Гэсси. — Если мне удалось найти работу для отставного офицера морской артиллерии, страстно желающего стать певцом, то уж ты сумеешь разрекламировать все, чем только можно писать.

Бесс подняла брови:

— И куда же вы пристроили этого вашего отставного офицера?

Гэсси усмехнулась:

— В одну из компаний, передающих поющие телеграммы.

Бесс всплеснула руками.

— Если когда-нибудь мне понадобится работа, вы будете первой, к кому я обращусь, — пообещала она и, отпив еще кофе, продолжала смотреть на мать. — Подумать только! — проговорила она мягко. — Мы обе богатые женщины, привыкшие к совсем другому образу жизни, потеряли все, что имели, и теперь работаем в поте лица, чтобы восполнить потерю.

— Благодаря тебе, — призналась Гэсси. — Если бы не ты, я так и жила бы нахлебницей у каких-нибудь старых друзей. — Гэсси закрыла лицо руками с великолепным маникюром. — Черт возьми, даже не верится, что я им навязывалась. Какой же я была эгоисткой! И поняла это лишь после смерти Фрэнка. Представляю, какими глазами смотрели на меня люди.

— Вы были так одиноки и так потрясены, — заметила Бесс, ласково коснувшись руки матери. — Да и я тоже. Нам нужно было стать на ноги, и мы это сделали.

— Да, сделали. — Гэсси с одобрением смотрела на изящный брючный костюм дочери и ее элегантную прическу. — Жаль, что Кэд не видит тебя сейчас!

Бесс покраснела и опустила глаза.

— Я стараюсь не вспоминать о Кэде.

— Почему? Он не перестает думать о тебе, дорогая. Видела бы ты, что с ним творилось, пока ты была в больнице, — с жаром воскликнула Гэсси, — поняла бы, как ты ему дорога. Именно это и заставило меня изменить к нему отношение. Я так навредила ему, да и самой себе тоже.

— Просто он чувствовал себя виноватым, — заметила Бесс. — Возможно, и сейчас его мучает совесть. Но он не знает, что такое любовь, потому что слишком самонадеян и независим. Он меня хочет, мама, но не любит.

— Для мужчины порой этого бывает достаточно, — мягко возразила Гэсси. — Как бы там ни было, все в конце концов образуется. А пока наслаждайся свободой, ни я, ни Кэд тебе сейчас не нужны. — Гэсси широко улыбнулась.

Бесс ласково обняла мать.

— Я люблю вас такую, какая вы есть, со всеми вашими недостатками, — говорила она, целуя ее светлые волосы. — А теперь давайте посмотрим новую рекламную программу, и вы расскажете мне о своем партнере.

Этим партнером был некто Джесси Дэвис, по словам Гэсси, в некотором роде супермен. Бесс радовалась, что ее мать, уже далеко не молодая, нашла кого-то, с кем ей приятно работать и проводить время. Пока все ограничивалось чисто деловой дружбой, что Гэсси недвусмысленно дала понять Бесс. Бесс знала, что мать еще не оправилась после смерти Фрэнка, которого очень любила, и вряд ли пошла бы на что-то более серьезное, несмотря на все свое легкомыслие. Однако некоторые сомнения все же закрались в душу девушки.

Бесс надеялась узнать от Гэсси что-нибудь о Кэде, но у той о нем не было никаких сведений. Кэд не приезжал и даже не писал Бесс, а она так ждала весточки от него… Возможно, он рассчитывал, что она напишет первая. Было бы лучше для обоих забыть о помолвке. Но его невнимание больно ранило Бесс. Возможно, сейчас, когда Бесс вернулась к работе и покинула Лэриет, у него исчезло чувство вины?

Прошло уже больше шести недель с тех пор, как она покинула Лэриет, когда в одну из пятниц, после полудня, сидя в своем кабинете, она оторвалась от работы и, подняв голову, встретилась с взглядом черных глаз Кэда Холлистера.

 

Глава 15

Спокойный, уверенный взгляд Кэда подействовал на Бесс как удар электрического тока, она замерла, сердце бешено забилось, дыхание стало учащенным. Горячая волна пробежала по телу, и оно немедленно откликнулось на появление Кэда. Ее губы приоткрылись, груди набухли, внизу живота заныло. В серых слаксах и пиджаке в серую и бежевую клетку, в тон широкополой шляпе и серым ботинкам, он словно только что сошел с рекламы одеколона «Уэстерн». Сердце Бесс рванулось к нему, к его смуглому от загара, суровому лицу, к исполненному мужской силы могучему телу, когда он двинулся к ней, тихо закрыв за собой дверь.

— Шесть недель, — проговорил он, не давая ей вымолвить ни слова и быстро окинув ее взглядом.

На Бесс был серый брючный костюм с тонкой белой блузкой, медово-каштановые волосы взбиты в элегантную высокую прическу, с приколотым сбоку белым цветком. Выглядела она до того восхитительно, что, казалось, излучала сияние.

— Ты беременна? — без обиняков спросил Кэд.

Бесс задохнулась, и слова застряли в горле. Конечно же, она не забеременела, хотя месячные запаздывали. Но время, проведенное без Кэда, подточило ее силы, лишило уверенности и решимости. Она дрожала от желания броситься в его объятия, целовать его до потери сознания, сорвать с него рубашку и ласкать черные завитки на его груди.

— Я не знаю, — выпалила она краснея.

Нисколько не встревоженный ее ответом, Кэд снял шляпу и бросил ее в кресло.

— Что же, узнаем об этом после свадьбы, — обронил он как бы невзначай, глядя на Бесс блестевшими от восхищения глазами. — Боже мой, иди же ко мне! — проговорил он, раскрывая объятия.

Она поднялась из кресла в тот самый момент, когда он был уже рядом с ней. Охваченный неистовой страстью, он прижал ее к себе, запечатлев на ее губах долгий поцелуй. Она буквально растворилась в его объятиях, моля Бога о том, чтобы ее обман не был разоблачен, пока он хочет ее так же сильно, как и она его. И Бесс раскрыла губы навстречу его губам, с нетерпением ожидая, когда язык-искуситель проникнет в ее рот и заставит ее трепетать. Бесс застонала, и рука Кэда скользнула вниз, к ее бедрам, и прижала их к его напрягшемуся телу. Бесс возвращала ему поцелуи с тем же неистовством и страстью, с какими Кэд дарил их ей, испытывая невыразимое блаженство.

Они не услышали, как открылась дверь, но тихий изумленный возглас все же проник в их затуманенное страстью сознание. Кэд поднял голову, но не отпрянул от Бесс, продолжая сжимать ее в объятиях.

В дверях стояла Нелл и язвительно улыбалась, переводя взгляд с Бесс на Кэда.

— Так вот что вы имеете в виду, когда говорите «слава Богу, сегодня пятница», не так ли? — Она откашлялась. — Еще я хотела спросить, помните ли вы о пикнике в воскресенье пополудни и сможете ли участвовать в его организации?

— Я сделаю все возможное, — ответила Бесс, все еще учащенно дыша. — Кстати, Джулия передала вам нашу покупку?

— Вы имеете в виду платье? — Нелл передернуло. — Не надейтесь, оно не сработает. Поймите, у мистера Райкера будет огромный выбор, а я для него слишком мелкая рыбешка…

— Да вы очаровательны, Нелл, — горячо возразила Бесс. — А он мужчина. Вы только наденьте это платье и улыбнитесь ему, а дальше все пойдет как по маслу. Ведь Райкер далек от мысли, что пользуется успехом у женщин.

— Это хорошо. — Нелл бросила взгляд на Кэда. — Мне, пожалуй, лучше уйти. Желаю вам счастливого уик-энда. — Она подавила смешок. — Увидимся в понедельник, если не получится в воскресенье.

— Да. — Не успела Нелл исчезнуть за дверью, как Бесс почувствовала у своих губ дыхание Кэда и по его глазам поняла, что он расстроен. — Она влюблена в мистера Райкера, — объяснила Бесс.

— А я влюблен в тебя, — прошептал он, легонько укусив ее губу. — Боже мой, шесть недель… это целая вечность, Бесс.

— Я знаю. — Она прильнула к Кэду шепча: — Зацелуй меня до потери сознания… О!..

Кэд и без того сгорал от желания, но от ее слов пламя страсти в нем разгорелось еще сильнее. А что, если прямо сейчас завалить ее на письменный стол, а там пусть все идет своим чередом?

— Надо либо остановиться, либо запереть дверь, дорогая, — дрожащим от страсти голосом проговорил Кэд, с явной неохотой оторвавшись от ее губ. — Мы с тобой уже достигли предела.

Бесс с видом собственницы скользнула руками по мускулистым предплечьям Кэда.

— Когда же ты женишься на мне? — спросила она. Радость принадлежать ему заслонила все доводы рассудка, запрещавшие им вступить в брак.

— Бог мой, когда? — переспросил Кэд. — До того как изменили этот проклятый закон, это можно было сделать за один день. А теперь, кажется, потребуется три. — Он прижался лбом ко лбу Бесс. — В понедельник займемся этим, а в четверг поженимся. Тебя устраивает время ленча?

— Разумеется.

— Свадьба будет скромной. Как говорится, без фанфар. И без подружек невесты, — предупредил он.

— Согласна. Я люблю тебя, и мне все равно, хоть в автобусе.

Кэд улыбнулся:

— О'кей. Можно и в автобусе. А что скажешь о Пасео-дель-Рио? — спросил он. — В лодке с музыкантами и морем цветов?

Бесс задохнулась:

— А это возможно?

Кэд пожал плечами:

— А почему бы и нет?

— О, Кэд, это было бы чудесно!

— Я займусь подготовкой. — Он обхватил ладонями лицо Бесс и нежно ее поцеловал. — Пошли. Мы пообедаем, а потом я провожу тебя домой, распрощаюсь с тобой, как добропорядочный джентльмен, а сам пойду в гостиницу. Мне необходимо либо поплавать, либо принять холодный душ. — У него вырвался не то вздох, не то стон. — Четверг не за горами, потерплю как-нибудь.

Она незаметно улыбнулась, уловив в голосе Кэда отчаяние. Недаром говорят, нет дыма без огня. Если он так хочет ее и не может без нее жить, должен проявлять деликатность. Она будет самой лучшей женой на свете, и, может быть, он не возненавидит ее, когда наконец узнает правду…

Вечер был волшебным. Они поели на Пасео-дель-Рио — набережной, окаймлявшей Сан-Антонио-Ривер, извивавшейся по утопающему в зелени деревьев городу. Любуясь рекой, они заказали на обед бифштексы с картофелем и клубничный пирог со взбитыми сливками. Кэд не сводил с Бесс своих черных глаз, и под его нежным прекрасным взглядом ее руки так дрожали, что она опрокинула на себя стакан с водой и дважды роняла вилку. Но когда Кэд закуривал, его руки тоже дрожали, и, заметив это, Бесс испытала облегчение. Значит, не только она волнуется.

— Ты приехал в Сан-Антонио, чтобы повидаться со мной? — спросила она.

— Не только. Я собираюсь участвовать в родео и после обеда поеду проверять снаряжение. А потом переночую в гостинице, чтобы взять старт с самого утра. Я записался на два вида состязаний и все закончу к завтрашнему вечеру. Если хочешь, можем отправиться на этот ваш пикник, — с улыбкой проговорил Кэд.

— Я была бы рада, — ответила Бесс. — Будет возможность познакомить тебя со всеми.

Он улыбнулся и нежно сжал ее пальцы.

— Покажешь Райкеру мой подарок, — сказал он, приподняв ее руку с колечком на пальце. — Да, я знаю, что в него влюблена Нелл. Но просто хочу, чтобы он знал, кому ты принадлежишь, на случай, если бы ему взбрело что-нибудь в голову.

Бесс улыбнулась этому проявлению ревности Кэда. Ей нравилось, что в определенном смысле он собственник.

— Не пойти ли мне с тобой завтра на родео? Если, конечно, я смогу вынести это зрелище.

— Разумеется. Ты спасешь меня от копыт мустанга, если он сбросит меня на землю. — Кэд рассмеялся, увидев выражение ее лица. — Я пошутил. Послушай, дорогая, я занимаюсь родео уже много лет. Да, это опасно, но опасности можно избежать, действуя правильно, не пренебрегая состоянием снаряжения и не испытывая судьбу. Все будет хорошо. К тому же я не могу упустить такую возможность заработать. Денежный приз достаточно велик.

— Я могла бы отдать тебе жемчуг, — предложила Бесс.

Кэд покачал головой:

— Сохрани его для наших детей, — сказал он, и взгляд его черных глаз стал еще нежнее.

Бесс опустила глаза. «Скажи ему, — услышала она свой внутренний голос. — Скажи сейчас, пока он не зашел слишком далеко. Не сомневайся». Но стоило ей посмотреть на Кэда, как решимость ее улетучилась. Она не могла его потерять. Не могла!

И вместо того чтобы открыть Кэду правду, Бесс спросила:

— Ты вернешься в Лэриет в воскресенье?

Он покачал головой:

— Нет. Эти несколько дней — наши. Твои и мои. За хозяйством присмотрят Грег и Роберт. Я думал, мне понадобится время уговорить тебя выйти за меня замуж, — добавил он с легкой улыбкой. — Я так боялся, что ты скажешь «нет». Всю ночь провел без сна.

— Кэд!

— Мужчина должен использовать все виды оружия, которыми располагает, — вздохнул Кэд. — К сожалению, задержаться надолго я не смогу. Чем больше проходит времени, тем ярче воспоминания. Просто поразительно, — сказал Кэд, блестя глазами. — Я ночи не спал, представляя, как все это у нас с тобой было!

Бесс снова потупилась. Ведь и с ней происходило нечто подобное. И она призналась:

— Я тоже плохо сплю по ночам. — И почувствовав, как Кэд сжал ее пальцы, добавила: — Порой думала, что схожу с ума.

— Мы оба сходили с ума. — Он заглянул в глаза Бесс. — Пойдем отсюда.

Бесс хотела возразить, сказать, что не надо сейчас заниматься любовью, но выражение его лица помешало ей сделать это. Она поднялась из-за стола и последовала за ним к кассе. Рука об руку они вышли к машине, не говоря друг другу ни слова, все больше и больше воспламеняясь от страсти. И когда пришли наконец к Бесс, она вся дрожала.

Он закрыл за собой дверь и, прислонившись к ней, долго смотрел на Бесс, отчего у той задрожали коленки.

— Пока я владею собой, — с трудом выговорил он, — нам лучше не переходить определенные границы. Хочешь подождать до свадьбы?

Кэд не стал называть вещи своими именами, но нетрудно было понять, что он имел в виду. Она положила сумочку, откинулась на спинку дивана и, глядя на Кэда, тихо ответила:

— Да.

— Я тоже, — сказал он, к немалому ее удивлению. — Наши скачки начались до выстрела стартового пистолета. Утешает лишь то, что мы прошли самую неприятную часть пути. Я никогда больше не сделаю тебе больно. В нашу первую брачную ночь у тебя будут совсем другие ощущения. Мне очень жаль, что я так поступил с тобой.

Бесс мягко улыбнулась:

— Я тоже в этом виновата. Но, как ты сам сказал, это была не игра. И не развлечение. Уже тогда мы связали себя обязательством.

— И оно остается в силе. — Он стал приближаться к Бесс. — Больше чем когда бы то ни было.

Она слегка напряглась, когда его руки скользнули по ее бедрам. Он плотнее придвинулся к ней, не сводя с нее глаз, и Бесс снова ощутила тепло его тела, по которому так тосковала, запах его одеколона, всегда возбуждавший ее, и аромат кофе, исходивший у него изо рта.

— Ты обещал рассказать мне историю этого кольца, — проговорила Бесс.

— Расскажу в нашу брачную ночь, — с улыбкой ответил Кэд. — Это совершенно особая история.

— Не хочешь ли… не хочешь ли кофе? — прошептала она, когда его губы приблизились к ее губам, потому что не знала, хватит ли у нее сил сдерживать свои чувства.

— Нет, не хочу, — шептал Кэд. — Единственное, чего я хочу, это уложить тебя на диван и лечь сверху. — Она покраснела. — И ты хочешь того же. — Он усмехнулся. — Но мы не станем этого делать. Однако, — пробормотал он, потянувшись рукой к пуговицам ее жакета, — не думай, что тебе так легко удастся от меня убежать. — Он стянул с нее жакет и остановил взгляд на изящной кофточке из белого атласа, с кружевной оторочкой и очаровательной вышивкой. Она была надета на голое тело, и Кэд видел, как набухли от желания ее соски. Тыльной стороной ладони Кэд пробежался по тонкой ткани, касаясь их и возбуждая Бесс, у которой буквально дух захватило от этого восхитительного прикосновения. Он повторил эту ласку, испытав наслаждение, когда ее нежные пальцы впились в его руки, жесткие и грубые.

— На диване или на кровати, Бесс? — прерывисто задышав, спросил Кэд. — Я хочу чего-то большего, чем эти прикосновения.

— Тогда… на диване. — Бесс вздохнула, когда Кэд легко подхватил ее на руки, оторвав от дивана. — Так… безопаснее.

— Ты думаешь, моя маленькая? — Его губы накрыли губы Бесс, а сам он опустился на диван, положив Бесс поперек своих коленей. — Готов биться об заклад, что это будет так же опасно, как на кровати, если мы начнем прикасаться друг к другу.

Она не нашлась, что ответить, потому что в этот момент его руки уже оказались под кофточкой и, хотя развернуться там им было негде, стали ласкать ее груди, то поднимая, то опуская их, однако не касались сосков.

— Это разжигает желание, не правда ли? — торжествующе спросил Кэд, и в глазах его заплясали огоньки гордости от ее бурной реакции на его ласки.

— Мне хотелось бы сделать тебе… так же больно, — задыхаясь проговорила она, выгнувшись всем телом навстречу ему и в то же время пытаясь остановить его руки.

— Ты постигнешь эту науку, — тихонько произнес он. — А пока ты мне нравишься именно такая. Нет большего наслаждения, чем учить тебя.

Кэд и в самом деле испытывал наслаждение. Бесс это видела по лихорадочному блеску его глаз. Постигать науку любви тоже было истинным наслаждением. За считанные секунды Кэд сбросил пиджак, развязал галстук и расстегнул рубашку, после чего взял руки Бесс и то прижимал их к влажным завиткам на мускулистой груди, то поглаживал ими свои соски. В конце концов пальцы Бесс задвигались сами, и она поняла, что у мужчины возникают те же ощущения, что и у женщины.

Это возбуждало Бесс. Она потерлась щекой о его грудь и принялась неистово ласкать его, затем снова выгнулась, стремясь освободиться от одежды, чтобы он видел ее тело. Тогда Кэд, словно угадав ее желание, слегка приподнял ей кофточку и, убедившись в том, что именно этого она желает, снял ее.

— Как давно я не смотрел на тебя вот так, — тихо произнес он, и его пальцы заскользили вверх по шелковистой розовой коже, к розовато-лиловым нимбам вокруг сосков. — Они такие упругие. Тебе даже не нужен бюстгальтер, правда?

Бесс шевельнулась:

— Я не могу без него. Мужчины… мужчины смотрят на меня. Приходится носить жакет… Кэд!

Он склонился, обхватил губами сосок, одной рукой поддерживая ее за спину, а другой гладя грудь, от которой не мог оторваться.

Бесс вцепилась в его густые черные волосы.

— О, продолжай, — стонала она. — Мне так… так хорошо, Кэд!

Кэд смаковал прохладный, как лепесток розы, сладкий на вкус сосок, потом приподнял Бесс так, что вторая ее грудь оказалась прижатой к его груди.

Кэд уже был готов вступить в любовный поединок. Бесс позволила ему положить себя на диван, глядя в его глаза широко открытыми карими глазами, когда он навис над ней. Она слабо дрожала, и ее доверчивый взгляд говорил о том, что он может делать с ней все, что захочет, и что она примет его с радостью.

В нем взыграла мужская сила, однако он не мог нарушить данного ей обещания. Бесс не хотела заниматься любовью до свадьбы и сказала ему об этом.

Руки Кэда соскользнули к ее бедрам, и он стал их покачивать, остановив взгляд на ее ногах, трепетавших от его ласки.

Бесс чувствовала, что Кэд на пределе и едва сдерживается. Это было видно, как говорится, невооруженным глазом.

— Если ты так этого желаешь, я не стану тебя останавливать.

Кэд набрал в легкие воздух.

— Ты говорила, что ничего не хочешь до свадьбы, — напомнил он не только ей, но и себе.

— Но ты страдаешь, — прошептала Бесс.

Кэд застонал, увидев в ее глазах сочувствие, взял ее руку и прижал к тому месту, о котором не принято вслух говорить, содрогаясь от наслаждения.

— Да, я страдаю, — прошептал он, все сильнее и сильнее сжимая ее пальцы.

Он видел ее возбуждение, вызванное его могучей потенцией, и не мог не испытывать чисто мужской гордости.

— И именно это страдание заставляет меня остановиться, пока не поздно. Тогда в Лэриете я желал тебя совсем по-другому, не так неистово, как сейчас. Не хочешь же ты, чтобы я бросил тебя на подушки и взял силой?

Бесс округлила глаза.

— Силой… меня? — прошептала она с таким выражением лица, что Кэду оставалось лишь рассмеяться, когда он взглянул на нее. Смех помог им снять напряжение. Кэд рухнул на диван рядом с Бесс и, ласково обняв ее, потянулся к кофейному столику за сигаретой, зажигалкой и пепельницей.

— Ты в самом деле решил не продолжать? — спросила Бесс.

— Боже милостивый! — воскликнул Кэд, усмехнувшись. — Видела бы ты сейчас выражение своих глаз! — Он закурил сигарету и поставил пепельницу себе на грудь.

— Но никто еще не грозил взять меня силой, даже ты, — взорвалась Бесс. Она села, не пытаясь прикрыться, радуясь, что Кэд видит ее груди и не может отвести от них полных восхищения глаз. — А что значит взять силой? — спросила Бесс не без любопытства.

— Как-нибудь покажу тебе, когда ты ко мне привыкнешь. — И, понизив голос до шепота, восторженно произнес: — Боже, какие они красивые! — Он благоговейно прижался губами к ее набухшим грудям. Дыхание Бесс стало прерывистым, и она все теснее прижималась к Кэду. — Ты просто чудо!

— И ты тоже, — отозвалась она, глядя на него с обожанием.

— А это тоже чудо? — пробормотал он, указав глазами на то, к чему только что прижимал ее руку.

Бесс рассмеялась и спрятала лицо у него на груди.

— Перестань. Мне не до шуток. Я никогда еще не прикасалась таким образом к мужчине!

— Да, знаю. Все в свое время. После свадьбы покажу тебе, как это делается, разумеется, не через два слоя материи.

Бесс почувствовала, что краснеет. Ей стало жарко от его слов.

— А ты… ты тоже будешь так прикасаться ко мне? — прошептала она.

При одной мысли об этом у Кэда задрожали руки.

— И так, и по-другому, — тихо ответил он. — Мы еще только в начале пути.

— Неужели бывает лучше, чем было в тот день? — с восторгом проговорила Бесс. — Хотя ты и сделал мне больно.

— Это потому, что ты была девственницей, — ответил Кэд. — И я просто не мог иначе.

Бесс еще чаще задышала, испытав наслаждение от одного лишь воспоминания.

Кэд заглянул ей в глаза:

— Я смотрел в твое лицо и не пропустил тот миг, когда ты стала женщиной.

Сгорая от страсти, она приоткрыла губы, впустив его настойчивый язык, и не запротестовала, когда он снова лег на нее, их ноги сплелись, его могучая плоть уперлась ей в живот, а грудь с жесткими завитками стала легонько царапать ее нежные груди. Долгий неистовый поцелуй заставил Бесс задрожать, и она полностью отдала себя в его власть.

Наконец он оторвался от ее губ и снова лег рядом, изо всех сил стараясь сохранить контроль над собой. Кэд жадно затянулся сигаретой и, постучав ею о край пепельницы, стряхнул пепел.

— Ты в порядке? — ласково спросила Бесс.

— Да. — Кэд прижал ее лицо к своей груди так, что она могла слышать, как гулко стучит его сердце. — Скоро мы будем вместе, дорогая, — проговорил он.

Бесс пощекотала пальцами его грудь, но он тут же схватил ее за руку.

— Не надо. Я и так едва сдерживаюсь.

— Прости. — Бесс покраснела и улыбнулась своей неопытности. — Я же только учусь…

— Я тоже, — со вздохом прошептал Кэд и добавил: — Мне лучше уйти, пока не поздно. Я дьявольски хочу тебя. — Он с явной неохотой поднялся, увлекая за собой Бесс. Затем с видом собственника посмотрел на нее. — Я заеду за тобой в шесть утра, если хочешь поехать со мной на родео. По пути туда позавтракаем.

Сердце Бесс взволнованно забилось. Впервые ей предстояло появиться на людях с Кэдом. Раньше она и мечтать об этом не могла.

— Ты действительно хочешь, чтобы мы поженились до того, как… — начала Бесс.

— Да. Мне так тебя не хватает, — прошептал он, нежно целуя ее. — Да и ты, судя по всему, истосковалась по мне. Так пусть все идет своим чередом. Если даже ты и забеременела, дорогая, разница в сроках будет небольшая, всего несколько недель, — добавил он смеясь и снова поцеловал ее, не замечая боли в ее глазах.

Бесс проводила его и печально посмотрела ему вслед. Она не знала, сможет ли жить с этим бременем на своей совести. Надо было сказать ему правду. Но она не могла. Не знала, как это сделать.

Он заехал за ней на рассвете и, как нарочно, попался на глаза сеньоре Лопес, соседке Бесс. Как раз когда он появился, она раздвигала занавески на окне своей гостиной и, увидев его, задернула их снова с соответствующим выражением лица.

— Надо ей сказать, что вы не ночевали у меня, — сказала Бесс, расстроившись при мысли о том, что подумает о ней ее любимая соседка. — Конечно, сейчас девяностые годы, но сеньора набожная католичка и не признает современные нравы. — Она вздохнула. — До сих пор она и меня считала такой.

Кэд усмехнулся и обнял Бесс.

— Она заслуживает прощения, как бы плохо ни думала о нас. Ведь едва рассвело. — Он посмотрел на Бесс с грустной улыбкой. — К тому же она недалека от истины — мы уже спали вместе.

Бесс покраснела, отчего стала еще прелестнее, и прижалась к нему.

— О да, конечно, — прошептала она.

— Не знаю, насколько хорошо это было, может быть, совсем наоборот, но ничего лучшего в своей жизни я не припоминаю. — И он коснулся губами ее лба. — В следующий раз постараюсь быть на высоте, чтобы тебе было хорошо.

Сердце Бесс бешено забилось.

— Мне и так было хорошо, — прошептала она.

— Впредь будет еще лучше. — Он повел ее к своему пикапу и усадил в кабину. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. — Кэд усмехнулся, заметив, как дрожали руки, когда он закуривал сигарету. Его глаза с пляшущими в них огоньками встретились с глазами Бесс. — Ты очень волнуешь меня. Мужчину нельзя долго держать на голодной диете, он начинает нервничать.

Бесс рассмеялась. Просто невероятно! Кэд признался в том, что нервничает. Что же! Это даже приятно. Она посмотрела на него, как всегда с обожанием, и пристегнула ремень. На этот раз совесть оставила ее в покое.

 

Глава 16

На стадионе Кэд отвел Бесс на трибуну и усадил на скамью. Она была почти в панике, глядя, как Кэд объезжает мустанга и вылавливает с помощью лассо телят из стада. Стройный и сильный, Кэд был просто великолепен на лошади, и многие женщины буквально пожирали его глазами, что не ускользнуло от Бесс, и она не могла скрыть гордой улыбки, потому что Кэд был ее мужчиной и пусть даже не любил ее, но достаточно сильно желал, чтобы за долгих три года не прикасаться ни к одной женщине. Он оставался ей верен, и это было немаловажно.

Кэд легко и изящно проделал все упражнения с лассо, но когда стал объезжать мустанга, Бесс замерла от страха. Этот вид спорта требовал особого мастерства. Ослабь он на секунду внимание, дикая лошадь могла сбросить его на землю и растоптать копытами. Один из первых участников состязаний стал жертвой собственной неосторожности, и его унесли с арены с переломанными ребрами. Бесс всем телом подалась вперед и молила Бога не оставить своей милостью Кэда.

Кэд выехал на арену с высоко поднятой рукой, при первом же прыжке лошади умело сработал шпорами и двигался в четком ритме, укрощая животное до последней секунды отведенного времени. Комментатор что-то говорил о его искусстве работать шпорами и на протяжении всей дистанции оставаться в седле и особо отметил ловкость Кэда, когда мустанг сделал последнюю попытку выбить его из седла. Прежде чем замер голос комментатора, прозвенел колокол, и зрители увидели, как Кэд соскочил с разъяренной лошади, коснувшись обеими ногами земли, но мустанг развернулся, фыркнул и устремился прямо к нему. Кэд выждал время и, когда лошадь уже почти нависла над ним, мощным рывком взлетел на ограду из-под самых копыт. Эти несколько секунд показались Бесс вечностью. Она едва не умерла от страха. Другие участники смеясь похлопывали его по спине. Зрители пришли в дикий восторг. У Кэда оказался лучший результат дня. После него выступили еще двое, и обоих лошади сбросили на землю в первые же секунды. Кэд получил первый денежный приз за мустанга и занял второе место по лассо. Бесс сияла от гордости, а когда вручали награды, стояла рядом с обнимавшим ее одной рукой Кэдом и, глядя на него, радовалась всем сердцем.

Вечером она лежала на диване в объятиях Кэда, прижавшись к нему, и, затаив дыхание, слушала его рассказы о родео. Он все еще не расслабился после сильного напряжения, хотя долго стоял под горячим душем. Ныл каждый мускул, и Бесс растирала спиртом его широкие плечи и спину, стараясь не замечать реакции его тела на ее прикосновения.

— Мы будем жить в Лэриете, — заметил Кэд, спокойно глядя на Бесс.

— Да, я знаю.

— Мне придется многое переделать, — продолжал он, потянувшись за сигаретой. — Там не хватает некоторых удобств, к которым ты привыкла, и водопроводная система оставляет желать лучшего.

Бесс почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Она не знала, как убедить его, что удобства и достаток не имеют для нее никакого значения. И никогда не имели. Она любит его, и это самое главное.

— Кэд, я буду счастлива в Лэриете, — сказала Бесс. — И надеюсь, смогу сделать счастливым и тебя.

Кэд вздохнул и нежно поцеловал Бесс.

— Что ж, посмотрим, как все у нас сложится, — в раздумье проговорил он и взглянул на часы. — Мне пора возвращаться в гостиницу. Завтра приду пораньше, если накормишь завтраком.

Она поднялась с дивана.

— Ты… ты не останешься? — И столько робости было в ее голосе, что Кэд не сдержал улыбки.

Он прижал ее руки к своей широкой груди и стал водить ими по черным густым завиткам.

— Нет, не останусь, несмотря на то что больше всего на свете хотел бы этого. Все должно быть у нас, как говорится, по-людски. Чтобы никто не смотрел на нас так, как сегодня утром на меня посмотрела твоя соседка. — Кэд не ожидал, что этот пустяковый факт так расстроит его. Никто не должен плохо думать о Бесс.

— Ты имеешь в виду сеньору Лопес? — спокойно улыбнулась Бесс. — Она очень славная и очень набожная, и ей претят современные нравы.

— Мне тоже претят, — признался Кэд, коснувшись ее губ. — И то, что произошло между нами до свадьбы, не дает мне покоя. Я проклинаю себя за то, что потерял самообладание, так и не дождавшись нашей первой брачной ночи. И не могу допустить этого снова, пока мы не поженимся.

Бесс со вздохом обвила руками его шею:

— По правде говоря, я думаю об этом так же, как и ты. Но я… — Она опустила глаза. — Мне немного страшно. Замужество — это серьезный шаг. — Она быстро взглянула на Кэда. — Я очень хочу быть твоей женой. И надеюсь стать такой, как ты хочешь. — Она скорее почувствовала, чем увидела, как при этих словах он просветлел лицом.

— Ты станешь такой. — Кэд снова поцеловал ее. — Увидимся за завтраком.

— О'кей. Спокойной ночи.

Она проводила его до двери, и ей стало немного грустно. После четверга, мечтательно подумала она, ей больше не придется провожать его. Они всегда будут вместе.

Кэд появился ранним утром, когда она, едва одевшись, занялась завтраком. Они как будто и не расставались, подумала она, глядя, как он доедает бекон. В их отношениях появилось что-то новое, отчего ее лицо сияло. Сама возможность смотреть на него, а тем более общаться с ним, грела душу. И Бесс была на вершине блаженства. Держаться за руки, не таясь смотреть друг на друга, проявлять заботу… Было чему радоваться. Долгие годы одиночества ушли в прошлое, забылись, словно их и не было. Она ненавидела ночь, потому что сон отрывал ее от Кэда. Он заполнил всю ее жизнь и, похоже был счастлив не меньше, чем она сама. Он теперь не скрывал своих чувств, когда целовал ее или любовался ею. И был неизменно нежен с ней, даже в минуты вспыхнувшего желания. Он считал ее своей собственностью, и Бесс это понимала. Но понимал ли это сам Кэд?

Он встретил внимательный взгляд Бесс и с улыбкой спросил:

— О чем ты думаешь?

К немалому удивлению Бесс, она теперь чувствовала себя рядом с Кэдом совершенно спокойно, не напрягаясь, как некогда, при его появлении. Он стал как бы частью ее самой.

— Я думаю о том, как чудесно завтракать вместе, — призналась Бесс.

— И я думал о том же. — Он поймал ее взгляд. — Я чувствую себя твоим мужем. И уже давно. Обручальное кольцо, торжественная церемония — все это необходимо и очень приятно. Но за три долгих года я ни разу не пожелал другой женщины.

Бесс улыбнулась:

— Я рада этому, потому что вполне разделяю твои чувства. — Она коснулась его руки. — Пришел в себя после вчерашнего?

— Все еще никак не расслаблюсь, — ответил Кэд. — Но, слава Богу, силы потратил недаром.

— Лучше бы ты с этим покончил, — сказала она.

— Придет время, покончу. Не дави на меня.

Бесс пристально посмотрела на Кэда:

— Я люблю тебя.

Он улыбнулся:

— Знаю. Но не готов броситься под копыта лошади, чтобы дать тебе возможность доказать это. Ну а как насчет пикника сотрудников твоей фирмы? Ты собираешься принять в нем участие?

— Да. Мне поручили приготовить картофельный салат и ветчину. Сейчас займусь этим. Не хочешь ли почитать воскресную газету? Ее, должно быть, уже принесли. Посмотри за дверью.

Кэд со вздохом поднялся на ноги.

— Боюсь, твоя репутация теперь подмочена, — тихо заметил он. — Я как-то не подумал о том, что скажут твои соседи, увидев нас на рассвете у дверей твоей квартиры.

Забота о ее репутации тронула Бесс. У него были свои, старомодные понятия о морали и чести. Она посмотрела на него с любовью.

— Я напишу приглашение на свадьбу и прикреплю его к двери, — заявила Бесс. — Не беспокойся. Не исключено, что сеньора Лопес еще спит, — добавила она, хорошо зная, что эта сеньора, ставшая ей доброй приятельницей, по воскресеньям спозаранку отправляется к заутрене.

Глядя на выражение лица Бесс, Кэд заколебался.

— Тебя не смущает, что она снова может увидеть меня здесь в этот час? — тихо спросил он.

Бесс улыбнулась:

— Нисколько.

После некоторого молчания Кэд кивнул и, когда вышел, чтобы взять газету, едва не столкнулся с низкорослой женщиной мексикано-американского типа, появившейся из соседней двери.

— Доброе утро. Buenos dias, — повторил он приветствие по-испански, широко улыбаясь.

Она посмотрела на Кэда с возмущением.

— Я только что пришел, — стал оправдываться Кэд. — Вчера и сегодня мы вместе завтракали. — Он нахмурился. — Только и всего.

Пожилая дама не произнесла в ответ ни слова, лишь пристально смотрела на него.

И под ее осуждающим взглядом Кэд растерялся.

— О Боже, — простонал он. — Бесс! Помоги же!

На лице латиноамериканской дамы появилось выражение озадаченности, когда она посмотрела на Кэда и услышала смех выбежавшей из квартиры Бесс.

— Что случилось? — спросила девушка. — О, доброе утро, сеньора, — краснея от волнения, приветствовала она соседку.

— Иди сюда. — Кэд привлек Бесс к себе, поднял ее левую руку с кольцом и показал сеньоре. — Мы помолвлены. Но не сомневайтесь, я не позволяю себе ничего лишнего. Бесс не более современна, чем я. Почти каждое воскресенье я хожу в церковь.

— Ах, — с облегчением вздохнула сеньора Лопес, радуясь, что ее ужасные подозрения не подтвердились. — Стало быть, вы женитесь, si?

— Si, — с улыбкой ответил Кэд. — В этот четверг. На Пасео-дель-Рио. Вы приглашены. Так что ничего плохого здесь не происходит.

Сеньора Лопес просияла. Впрочем, она и не думала, что ее симпатичная молодая соседка настолько современна, чтобы оставлять на ночь мужчин. А этот сеньор, сразу видно, что порядочный и достойный, не позволил усомниться в репутации Бесс. Ничего удивительного, что будущей молодой чете не хотелось надолго разлучаться, вот они и засиживались допоздна, а с самого утра снова встречались. Нельзя было не заметить обожания в глазах Бесс, а во взгляде сеньора необычайной нежности.

— Благодарю за оказанную честь, буду рада присутствовать на вашей свадьбе! — Сеньора Лопес кивнула и вдруг всплеснула руками. — А у вас есть подвенечное платье, сеньорита?

У Бесс перехватило дыхание.

— Пока нет. Но я собираюсь его купить.

— Ни в коем случае! Пойдемте ко мне, я кое-что вам покажу.

Когда они прошли за сеньорой в ее квартиру, она жестом попросила их подождать, а сама отправилась в спальню и через минуту вернулась с восхитительным, отороченным кружевом подвенечным платьем и великолепной мантильей со шлейфом.

— Я покупала это для моей дочери. Помните, сеньорита, я вам о ней рассказывала. — Бесс не забыла, как эта бедная, убитая горем женщина оплакивала умершую дочь. Долгие вечера Бесс проводила с давно овдовевшей сеньорой, и постепенно они подружились. Сеньора изливала девушке душу и то и дело приносила ей то цветы, то что-нибудь сладкое, чтобы ее «подкормить», как она говорила.

— Но я не могу его взять!.. — запротестовала Бесс, с восхищением поглаживая платье, которое пришлось ей впору.

— Вы окажете мне честь, приняв этот подарок, — ласково уговаривала Бесс сеньора. — Эстрелла наверняка полюбила бы вас и не упрекнула бы меня в том, что именно вам я отдаю платье. Зачем ему лежать без дела, Бессита? — добавила она, назвав Бесс испанским уменьшительным именем. — Пожалуйста! Por favor!

— Хорошо. Благодарю вас, — взволнованно произнесла Бесс. — Но только с условием, что вы придете на свадьбу.

— Конечно, приду. Должна же я убедиться в том, что ваш такой красивый caballero не сбежит от вас, когда подойдет к алтарю, — проговорила она, с улыбкой взглянув на Кэда.

— Понадобилась бы целая армия, чтобы оторвать меня от алтаря, — усмехнулся Кэд, обменявшись нежным взглядом с Бесс.

Это не ускользнуло от сеньоры Лопес, и она снова улыбнулась, одобрительно кивая головой. Прекрасная пара, ничего не скажешь. Bonita.

Прежде чем унести платье, Бесс приложила его к себе, чтобы показать сеньоре Лопес, как будет в нем выглядеть, и радуясь, что Кэд восхищенно на нее смотрит.

Затем они вернулись в квартиру Бесс, она упаковала картофельный салат и ветчину, приготовленные для пикника, и они с Кэдом вышли из дома. Оба в джинсах и одинаковых рубашках, с красными платками в горошек на шеях. Правда, Кэд еще надел широкополую ковбойскую шляпу.

Первой, кого они увидели, была Нелл, она явно нервничала, сидя на камне, тогда как остальные весело болтали между собой. Бесс поставила свой пакет на стол, развернула и села рядом с Кэдом. Сидевший во главе стола Джордан Райкер поднялся и потребовал тишины.

Кэд, прищурившись, смотрел на него, пока он приветствовал своих служащих и особо Бесс, возвратившуюся на работу после случившегося с ней несчастья, и напоследок пожелал всем хорошо провести время.

После этого он подошел к Бесс и, широко улыбаясь, пожал ей руку.

— Вы посвежели и прекрасно выглядите, — сказал Джордан и с усмешкой обратился к Кэду: — Говорят, в вашем реестре, Холлистер, я числюсь персоной нон грата. Но позвольте вас заверить, что нас с Бесс связывает только работа. И ничего больше. В нашем агентстве она оказалась на месте. Джулия считает, что она лучше всех.

— Я тоже, — спокойно ответил Кэд, привлекая Бесс к себе, и добавил: — В четверг свадьба.

— Поздравляю! — Райкер пожал руку сначала Кэду, а потом Бесс. — Приятно сознавать, что хоть кто-то нашел свое счастье. — Он вздохнул, пытливо заглядывая в черные глаза Кэда.

— Кто-то!.. — словно эхо повторила Бесс. — Не сочтите меня неделикатной, но одна очень милая девушка боготворит землю, по которой вы ходите. И не будь она слишком застенчивой, чтобы уронить носовой платок к вашим ногам, вам не стоило бы большого труда убедиться в том, что она вовсе не такая, какой кажется на первый взгляд.

Райкер нахмурился и обвел взглядом собравшихся.

— Надеюсь, не Джулия? — улыбнулся он, вскинув брови.

— Джулия счастлива в браке, — возразила Бесс.

— Да. А ее подружка тоже собирается замуж, — тихо произнес Джордан, и, когда заметил сидевшую в одиночестве Нелл, лицо его приняло суровое выражение. — Странно, почему она пришла без своего жениха?

Бесс с трудом сдержала возглас удивления. Разумеется, он страдал по Нелл! К тому же Нелл не была помолвлена!

— У Нелл нет жениха! — выпалила Бесс. — И насколько мне известно, никогда не было.

— Мне сказал об этом один из ее бывших коллег. Даже показал кольцо, предназначавшееся ей в подарок. — Взгляд Райкера из хмурого стал сердитым.

Джулия как-то говорила ей о ссоре Нелл с одним бывшим сотрудником.

— Вы имеете в виду Дэнниса?

— Да…

— Нелл столкнула его в канализационный колодец, — заметила она.

Райкер рот разинул от удивления:

— Что?

— Столкнула в канализационный колодец, — повторила Бесс. — Он приставал к ней, а она его просто не выносила. Джулия мне рассказывала. Нелл никак не могла его отвадить, он буквально проходу ей не давал, так и увивался за ней, особенно когда появлялись вы. И вот однажды он попытался обнять ее возле открытого канализационного колодца, и она столкнула его туда. — Бесс усмехнулась. — Ругаясь, он выбрался из колодца, а поскольку Джулия превратила все в шутку, на следующий же день уволился и стал работать у вашего конкурента. Джулия нисколько не огорчилась и сказала, что вам здорово повезло, потому что с его попытками очаровать Нелл он обошелся бы вам вдвое дороже.

Райкер засунул руки в карманы, не отрывая взгляда от Нелл.

— О, будь я проклят! — проговорил он, глядя прямо перед собой. — А я-то думал…

— Она держит на письменном столе вашу фотографию, — продолжала Бесс. — И заявила мне, когда я в первый раз появилась в агентстве, чтобы я не обольщалась на ваш счет, как, впрочем, и все остальные, потому что когда-нибудь она завоюет вас, если даже это будет стоить ей жизни.

Райкер слегка улыбнулся. Потом улыбка его стала шире. И наконец он рассмеялся.

— Боже, до чего слепы мужчины! Бесс, вы можете рассчитывать на самый роскошный свадебный подарок от агентства! А теперь прошу меня простить, но мне кажется, кто-то молча ругает меня.

Он направился к Нелл, а Бесс, расплывшись в улыбке, схватила за руку Кэда, придя в полный восторг.

Нелл подняла глаза, и даже издали Бесс увидела, как зарделось ее лицо. Райкер сел рядом с ней, но в растерянности не мог произнести ни слова. Нелл тоже была в смятении. Однако Бесс чувствовала, что впредь у них больше не будет проблем.

— Купидон Сэмсон, — прошептал ей на ухо Кэд. — Неплохо сработано.

— Я понятия не имела о том, что он умирает от любви к Нелл, — тоже шепотом ответила Бесс. — Разве это не романтично?!

Он прижал ее к себе и заглянул в глаза:

— Есть кое-что поромантичнее. Я имею в виду нашу свадьбу в четверг.

Бесс вздохнула и прижалась к Кэду. Он тоже вздохнул и еще ближе придвинулся к ней. Просто поразительно, думала Бесс, годами он отталкивал ее от себя, а теперь не может от нее оторваться. То возьмет за руку, то обнимет, словно боится потерять. Бесс испытывала те же чувства, но никак не могла привыкнуть к этому новому для нее Кэду, нежному и страстному, с огнем желания в глазах. Все эти годы Бесс казалось, что он равнодушен к ней, и только сейчас она поняла, что равнодушие это было показное, что он использовал его как средство самозащиты. И как только необходимость в этом отпала, он буквально заворожил Бесс своей безумной любовью. Близость с Кэдом явилась для Бесс настоящим чудом, и каждая ночь без него казалась ей мучительной и тоскливой. Она не могла дождаться момента, когда им не придется больше расставаться.

Только бы это не кончилось, думала она, когда они сели за длинный стол и принялись за еду. Это не кончится. Никогда!

Кэд тоже был полон самых радужных надежд. Теперь по крайней мере он мог не думать о Райкере. Какое счастье, что Райкер нес свой факел любви не Бесс, а другой женщине. Ведь Райкер преуспевающий делец, и Гэсси сделала все, чтобы Кэд его опасался. Порой он все еще чувствовал социальную разницу между собой и Бесс, мучился мыслью о том, что не сможет обеспечить ей жизнь, к которой она привыкла, и одному Богу известно, к чему это приведет. Вдруг кто-то потянул Кэда за джинсы, и, опустив голову, он встретился взглядом с маленьким черноглазым и черноволосым мальчиком, который с улыбкой протягивал ему печенье.

— Это мне? — тоже с улыбкой спросил Кэд и опустился рядом с ребенком на колени, ласково глядя на него. Как он любит детей, с болью подумала Бесс, наблюдая за Кэдом. Он сразу нашел с мальчиком общий язык, тот обвил его шею ручонками и позволил отнести себя к уже забеспокоившимся родителям. Бесс помнила, как дети рабочих на ранчо тянулись к Кэду, даже когда он замыкался в себе и молчал, и веселой стайкой окружали его. Словно чувствовали, что под его суровой внешностью скрывается чуткое любящее сердце. Постепенно поняла это и Бесс. Но как мучительно было ей видеть его нежность и любовь к детям. Чтобы прогнать эти грустные мысли и не дать себе раскиснуть, Бесс вернулась к столу положить себе в тарелку еды, которой еще не пробовала.

Когда Бесс и Кэд стали прощаться, собираясь домой, Нелл и мистера Райкера нигде не было видно, но Бесс очень хотелось надеяться, что они будут счастливы так же, как она с Кэдом.

— Завтра с утра займемся всеми формальностями, — вслух размышлял Кэд, когда после ужина они сидели у телевизора. — Еще три дня, и ты станешь моей навсегда.

— Я уже твоя, мистер Холлистер, — возразила Бесс, потянувшись губами к его губам.

— Иди ко мне. — Он посадил Бесс к себе на колени, обнял и время от времени нежно целовал, не позволяя себе ничего более интимного. — Очаровательный малыш угощал меня сегодня печеньем, не правда ли? — вздохнул Кэд, лаская сквозь ткань рубашки ее груди. — Ты будешь кормить наших детей грудью? — неожиданно спросил Кэд, и глаза его сузились.

У Бесс болезненно сжалось сердце.

— Разумеется, если они у нас будут, — согласилась она.

Кэд нахмурился:

— Значит, ты не уверена, что беременна?

Бесс проглотила подступивший к горлу комок, моля Бога, чтобы простил ей ее обман.

— Я не беременна, — проговорила она, уткнувшись лицом в его шею. — То есть не уверена, что беременна, — поправилась она.

— Ладно, еще есть время, — пробормотал он, имея в виду совсем другое. Он хотел ребенка от Бесс. Именно сейчас, пока они достаточно молоды, чтобы растить его. К тому же он прочно связал бы их союз, этот плод ее любви к Кэду и его глубокой, неутолимой страсти к ней. Это могло бы изменить решительно все. Он с силой сжал пальцы и повторил: — Еще есть время.

«А есть ли оно у нас, это время?» — в отчаянии думала Бесс. В тот вечер Кэд выглядел очень озабоченным и рано ушел, на прощание лишь слегка коснувшись губами лба Бесс. Бесс надеялась, что его интуиция не поможет ему раскрыть ее тайну. Она вся похолодела, когда Кэд восхищался тем черноглазым малышом, и заметила, что ее реакция тревожит его. Она уже смирилась с мыслью, что у нее не будет детей, но как сказать об этом Кэду? Ведь она может его потерять. Нельзя быть эгоисткой и заботиться только о собственном счастье, говорила она себе. Но любовь к нему перевесила и доводы рассудка, и угрызения совести.

К несчастью, как думала сама Бесс, любовь была смыслом ее жизни. Поэтому она и отдалась Кэду еще до свадьбы, хотя не раз клялась себе в том, что такое с ней никогда не случится. Она постоянно мечтала о нем, упиваясь своими фантазиями и даже не подозревая, к чему это приведет. Она не смогла вовремя остановиться. Так же, как и Кэд. Ему не пришлось обманывать ее, чтобы заманить к себе в постель. Но будучи человеком глубоко порядочным, он не зашел бы так далеко, если бы не собирался на ней жениться. Бесс нахмурилась, подумав о том, что все его мысли поглощены будущими детьми. А может быть, он соблазнил ее, чтобы сделать беременной и заставить выйти за него замуж? Или же решил жениться, надеясь, что она нарожает ему кучу детей? Она снова вспомнила черноглазого мальчика, и ей стало не по себе. Когда они поженятся, ей придется все время его обманывать.

Она молила Бога о том, чтобы помог ей сделать их союз счастливым, чтобы ее любви хватило на обоих.

Ни Элайз, ни братья, ни Гэсси не знали пока об их предстоящей свадьбе. Они собирались сообщить об этом по телефону в четверг вечером, после того как получат разрешение на брак. Бесс сожалела о том, что не будет обычного свадебного торжества, но Кэд три года страдал от воздержания, и она не могла осуждать его за то, что он спешил со свадьбой. Да и сама она разделяла его нетерпение, особенно когда представляла себе, как будет счастлива, став наконец его женой.

В понедельник утром Нелл появилась в офисе не такая, как обычно. Она притихла, замкнулась в себе, почти не разговаривала. Джулии и Бесс не удалось вытянуть из нее ни слова о вчерашнем пикнике. Она не отвечала на вопросы, краснела и под любым предлогом убегала.

Наконец Бесс перед самым ленчем хитростью заманила ее к себе в кабинет, заперла дверь и, уставившись на нее, сказала:

— Не мучайте меня, скажите, что вчера произошло!

Нелл покраснела до корней волос.

— Ничего, — тихо проговорила она, нижняя губа у нее задрожала, а в огромных голубых глазах блеснули слезы. — Он спросил, как я поживаю, затем похвалил погоду. Посмотрел на пролетавшую мимо птицу, раскурил сигарету, тут же отложил и предложил мне прогуляться.

Бесс во все глаза смотрела на нее.

— И?..

Нелл облокотилась на стол и положила на руки подбородок. Вид у нее был смущенный и расстроенный.

— Он… кажется, целовал меня.

— Кажется?

Нелл подняла голову.

— Не знаю, как об этом рассказать, — пробормотала она. — Он пытался, но у него не получалось, потом я зацепилась за его ногу, и… — Нелл закрыла лицо руками.

— И?..

— И случайно сбросила его в реку, — простонала она. — А пока он, весь мокрый, выбирался из воды, убежала. Мне так стыдно! Теперь он даже не посмотрит в мою сторону. Все эти годы я ждала, надеялась, что он скажет мне хоть слово, и когда это наконец случилось, я его чуть не утопила!

Бесс поднялась из кресла и обняла Нелл.

— Разве вы не слышали о том, что он не умеет обращаться с женщинами? — ласково спросила Бесс. — И из-за этого бывает неуклюжим и неловким? В тот вечер, когда мы с матерью обедали у Райкеров, он мне сам об этом говорил. — Бесс умолкла на миг и продолжила: — И еще он говорил, что сходит с ума по женщине, которая уже помолвлена и совершенно его не замечает.

Нелл повернулась к Бесс:

— Да. Тут он кружился вокруг одной блондинки…

— Какая там блондинка! Он имел в виду вас.

Нелл округлила глаза.

— Но я не помолвлена, — выдохнула она.

— Тот парень, Дэннис, сказал мистеру Райкеру, что вы с ним помолвлены. — Бесс говорила очень осторожно, однако Нелл побледнела. — Сожалею, но вам лучше об этом забыть. Райкер поверил ему. А во время пикника я сказала боссу, что все это ложь и что этого Дэнниса вы столкнули в канализационный колодец, когда в очередной раз он приставал к вам.

— А мистера Райкера я столкнула в реку! — в панике воскликнула Нелл. — Что же мне теперь делать? — Она рухнула в кресло, не отрывая рук от лица. — Я даже мечтать о нем не могла!..

— Понимаю. Но послушайте моего совета. Перестаньте страдать, и пусть все идет своим чередом. Уверяю вас, — улыбнулась Бесс, — мистер Райкер забудет о речной ванне, если почувствует, что вы неравнодушны к нему. Только помните, что он не плейбой и робок с женщинами так же, как вы с мужчинами.

— Что за утро! — прошептала Нелл. — Хоть бы дожить до вечера.

— А мне — до четверга, — просияла Бесс. — Кэд отправился за разрешением на брак. Вы с Джулией непременно должны быть на моей свадьбе. И мистер Райкер тоже. — Бесс поджала губы. — Я не могу его не пригласить.

Нелл покраснела и стала еще прелестней.

— Это было бы очень кстати.

— Вы совершенно правы. Но ради Бога, обещайте не подходить с ним на этот раз к воде.

Нелл еще больше покраснела и рассмеялась:

— Если мне снова представится шанс, поверьте, я его не упущу. Я знаю, что нравлюсь ему. — Нелл направилась к двери и повторила: — Я действительно ему нравлюсь. Он думал, я помолв… У-уф!

Выходя от Бесс, она налетела на Кэда, который подхватил ее прежде, чем она успела упасть.

— Слава Богу, здесь нет ни реки, ни колодца, — с отсутствующим видом заметила Нелл, наградив Кэда приветливым взглядом.

Кэд открыл было рот, чтобы спросить, что случилось, но Бесс, покачав головой, бросила:

— Ничего особенного. Не обращай внимания. Лучше скажи, подал ли ты заявление?

— Подал. Теперь еще предстоит эта дьявольская проверка. Я знаю, где можно все сделать за двадцать четыре часа. Пойдем.

— Отлично! — Бесс подхватила свою сумочку, взяла за руку Кэда, и они вышли на улицу. Все идет как нельзя лучше, подумала она, и постепенно становится на свои места.

И действительно, все встало на свои места, когда они поженились в среду, пополудни, на Пасео-дель-Рио, в лодке, где священник отслужил службу на глазах у собравшихся на берегу членов их семей и многочисленных друзей, а также нескольких фоторепортеров и хроникеров из местных газет и радио. Это было знаменательное событие даже для привыкшего ко всевозможным торжествам Сан-Антонио, особенно если учесть недавние победы Кэда на состязаниях родео, вызвавшие к нему повышенный интерес прессы.

Бесс не подумала о том, что кому-нибудь придет в голову связать их брак с трагической кончиной ее отца. Но как только началась церемония, один из хроникеров пробился к ней через толпу и спросил, как она себя чувствует, выходя замуж за человека, разорившегося в результате жульнических махинаций Фрэнка Сэмсона.

Бесс не нашлась что ответить и вся дрожала в своем прекрасном подвенечном платье, подаренном сеньорой Лопес, но не успела опомниться, как тяжелый кулак Кэда отправил незадачливого репортера в реку.

Джордан Райкер на всякий случай оттащил Нелл в сторону и, держа ее маленькую, изящную руку в своей, заметил с иронической улыбкой:

— Слава Богу, на этот раз в реке оказался не я, — и просиял, когда Нелл покраснела и опустила глаза.

— И поделом тебе, провокатору. — В роли ангела мщения выступила из толпы Гэсси в своем сером костюме и, к бурной радости собравшихся, столкнула хроникера обратно в воду, когда тот попытался выбраться. — Здесь тебе не пресс-конференция, а свадьба. Вот и торчи в реке, пока не кончится праздник.

Другие репортеры лишь посмеялись, священник же как ни в чем не бывало продолжал службу. Кэд надел на средний палец Бесс, рядом с серебряным колечком, обручальное кольцо из белого золота. Его черные глаза встретились с глазами Бесс, когда они повторяли вслед за священником последние слова напутствия, затем Кэд приподнял мантилью, скрывающую лицо Бесс, и впервые поцеловал ее как супруг.

По разрумянившемуся лицу Бесс потоком хлынули слезы. Она с обожанием смотрела на Кэда.

— Я люблю тебя, — шепнула она так, чтобы слышал только он.

Кэд не ответил ей тем же признанием, но глаза его лучились ярким светом. Он улыбнулся ей, однако не успел и слова вымолвить, как их окружили друзья, торопясь поздравить счастливых молодоженов.

Бесс надеялась, что Кэд скажет ей о своей любви, хотя бы для того, чтобы не ранить ее гордость. Она знала, что нравится ему, что он ее желает. И все. Но этого ей было мало. Он не раз говорил ей, что не понимает значения слова «любовь». Что же, Бесс постарается ему объяснить.

Кэд посмотрел на нее, но уже как-то по-новому, с гордостью. Теперь она принадлежала только ему. Какое прекрасное слово «жена». Бесс выглядела счастливой, но проклятый репортер все же бросил в бочку меда ложку дегтя. Надо было посильнее стукнуть его, думал Кэд. Чертов писака напомнил Кэду о том, как жила Бесс раньше и что ждало ее у него в доме. Он надеялся, что Бесс, став его женой, привыкнет к скромной жизни в Лэриете. Но теперь, после женитьбы, Кэда снова одолели сомнения. Любит ли его Бесс достаточно сильно, чтобы преодолеть все трудности и невзгоды на ранчо? Она не знала, что даже расходы на их скромную свадьбу легли тяжким бременем на бюджет Лэриета. Священник, музыканты, хозяин лодки, кольцо, формальности, связанные с разрешением на брак. Бесс и в голову не приходило, что за все это нужно платить. Разумеется, деньги, выигранные на родео, пришлись весьма кстати, но долгов по-прежнему оставалась целая куча. Кэд вздохнул. Бесс не должна знать, как плохо обстоят у них дела. Уже в который раз она предлагала ему этот проклятый жемчуг, но он не мог его принять. Этот жемчуг — наследство их будущих детей, и Кэд не покривил душой, когда сказал об этом Бесс. Уж как-нибудь он постарается ее обеспечить.

Кэда буквально распирало от гордости, когда он вспоминал слова любви, произнесенные Бесс шепотом в конце церемонии. Ее любовь каким-то непостижимым образом вселяла в него силы. Бесс была прелестна, умна, образованна и отличалась хорошими манерами, которых ему так недоставало.

Кэд понимал, что пройдет какое-то время, прежде чем они привыкнут к совместной жизни. Он вздохнул и крепко прижал к себе Бесс, принимая поздравления гостей и сдерживая натиск репортеров. Надо постараться сделать ее счастливой, упрямо твердил себе Кэд. Ему же для полного счастья необходимы дети. С появлением ребенка отпадут многие проблемы. Может быть, она уже носит под сердцем его сына. При взгляде на Бесс его упругие губы тронула слабая улыбка. Да. Непременно сына. Кэд снова почувствовал прилив гордости. Он будет лучшим отцом, чем был его собственный. Его дети не будут знать недостатка в любви и внимании. Он никогда не отвернется от них. Кэд все крепче и Крепче прижимал к себе Бесс. Независимая и очень ласковая, она будет хорошей матерью. К тому же у нее прекрасное воспитание, она настоящая леди. Ее происхождение откроет их детям доступ в высшее общество, в котором Кэд не был принят. Бесс обучит детей прекрасным манерам, и они не будут стесняться бедности, как сам Кэд. Они никогда не узнают, как унизительно быть выходцем из низшего сословия, и им не придется стыдиться своих дурацких манер, потому что они получат прекрасное воспитание. И даже не имея большого богатства, всегда будут считаться людьми респектабельными.

Кэд, счастливо улыбаясь, посмотрел на свою молодую жену. Мисс Сэмсон из Спэниш-Хауса всем мужчинам Техаса предпочла его. Сознание этого наполняло Кэда чувством гордости. Он вскинул голову. Их союз будет прекрасным. Бесс родит ему замечательных детей. Они станут по-настоящему культурными, просвещенными людьми, а они с Бесс всегда будут счастливы.

Он обнял Роберта, Грега и мать. А потом даже Гэсси.

Впереди была целая жизнь.

 

Глава 17

Брачную ночь они провели в квартире Бесс, хотя Кэд мечтал, чтобы их супружеская жизнь началась в Лэриете. Но там были братья и мать, а Кэду не хотелось, чтобы Бесс чувствовала себя неловко. В эту ночь они должны были остаться наедине. Лэриет от них никуда не уйдет. Ведь перед ними целая жизнь, говорил себе Кэд.

Он повел ее ужинать в самый шикарный ресторан, не переставая думать о своем взятом напрокат пиджаке и очень дорогом платье Бесс, что особенно подчеркивало разницу между ними и портило ему настроение. Бесс видела, как Кэд посмотрел на ее крепдешиновое платье для коктейлей, и угадала его мысли. Ведь у него даже не было подходящего для ресторана костюма, и ему пришлось взять его напрокат. Чувство вины не покидало ее еще и потому, что ужин стоил ему целого состояния. И если бы она отговорила его от этой затеи… Но именно сейчас так трудно было отказаться от самых дорогих ресторанов и самых изысканных магазинов. Всю жизнь Бесс жила в роскоши, и теперь ей не хватало ее, впрочем, с Кэдом она готова была жить хоть в пещере.

Она ласково тронула Кэда за руку, когда он отставил стакан с водой, и улыбнулась ему.

— Разве вправе мы так шиковать? — в раздумье произнесла она, блестя глазами. — Не лучше ли было заказать на дом салат и цыплят в горшочке?

Услышав это, Кэд сразу перестал хмуриться, накрыл ладонью руку Бесс и улыбнулся:

— Неужели я кажусь таким скрягой? В конце концов, я женюсь раз в жизни, миссис Холлистер, и имею право на самый изысканный ужин.

— Свадьба была великолепная, — со вздохом произнесла Бесс. — Но больше всего я благодарна тебе за то, что ты заставил искупаться в реке того парня… — Бесс имела в виду хроникера.

Кэд усмехнулся:

— Кстати, теплой эту реку не назовешь даже летом. Жаль только, что он испортил тебе настроение. Ничто не должно было омрачить этот день.

— Настроение у меня отличное, — ответила Бесс. — Я люблю тебя и буду любить до конца дней своих, Кэд Холлистер. — Она вспомнила, как выстрадала эту любовь, и с лица сбежала улыбка, а глаза защипало. — Я никогда не думала, что стану твоей женой и… — Почувствовав на себе озабоченный взгляд Кэда, Бесс вытерла слезы. — Прости меня. Я так волнуюсь! Сегодня сбылись все мои мечты!

Кэд сжал ее пальцы.

— Я буду о тебе заботиться, — тихо проговорил он. — Нам будет хорошо вместе. Нашим детям не придется терпеть унижения, как пришлось мне. — В голосе его звучала горечь. — Никто не будет их презирать за недостаток воспитания. — Его черные глаза встретились с глазами Бесс. — Ты обучишь их благородным манерам, и у них будут все преимущества, которых не имели ни мои братья, ни я.

От этих слов Бесс стало не по себе. Она долго смотрела на Кэда, потом спросила:

— Разве это так важно?

— Воспитание? Разумеется, да. — Он выпустил ее руку и отпил из стакана воды. — Я знаю, я неотесанный. Я всего лишь удачливый ковбой, хотя и владею большей частью Лэриета. А ты, миссис Холлистер, высший класс. — Он с гордостью собственника посмотрел на нее. — Ты светская девушка из высшего общества, с прекрасным образованием и превосходными манерами.

Бесс всегда знала, что представление Кэда о ней скорее иллюзия, навеянная страстным желанием обладать ею. И все, что он сейчас говорил, шокировало ее. Не для того ли он женился на ней, чтобы обрести респектабельность? Улучшить, как говорится, породу? От этой мысли ее передернуло.

— Я просто женщина, — нерешительно заметила она. — Такая же, как остальные, а вовсе не богатая светская девушка. Во всяком случае, сейчас.

Кэд нахмурился. Тон Бесс его встревожил.

— Это мне известно.

Она медленно убрала руку из-под его руки.

— Надеюсь, я для тебя не только символ общественного статуса? — Она нервно рассмеялась. — Потому что мне от этого никакой пользы. Кем бы я ни была, теперь я просто художница в рекламном агентстве.

Кэд снова взял ее руку.

— Послушай, Бесс, ты для меня все. Я и дня не мыслю без тебя, — говорил он, с трудом выдавливая слова. — Я хочу тебя. Хочу иметь от тебя детей. Мне наплевать на символы общественного статуса, если даже я и сказал что-то подобное. Я горжусь тобой. Горжусь тем, что из всех мужчин, которых ты могла бы иметь, ты захотела меня.

Бесс покраснела. Не этих слов она ждала от него. Однако она не теряла надежды. Возможно, когда-нибудь он будет любить ее так же, как она его.

— Я никогда не хотела никого другого, — тихо проговорила Бесс. Кэд ничего не ответил, и наступило молчание, она не нарушила его, даже когда официант принес еду. Молча поели и молча вышли из ресторана. Бесс хотелось плакать.

Кэд не мог себе простить, что расстроил ее. Следовало попридержать свой язык. Теперь Бесс думает, что он женился на ней из-за ее благородного происхождения. А это вряд ли понравилось бы любой женщине, тем более в день свадьбы. И обиднее всего, что ничего подобного у него и в мыслях не было. Все это были эмоции, но он выбрал не самое подходящее время для такого разговора. Он посмотрел на Бесс и весь запылал от желания. Ладно, есть эмоции куда более приятные.

Но когда они вернулись в квартиру Бесс, она отстранилась от него, и он потерял самообладание.

— Значит, теперь так будет всегда? — ледяным тоном спросил он. — После того как ты надела обручальное кольцо, у тебя начнутся нервы и мигрени?

— Не надо, — простонала Бесс, не спуская с него широко открытых глаз. — Да, я нервничаю. Эти несколько долгих недель… и треволнения последней недели… Я вся была на нервах. Но даже сегодня ты не сказал, что любишь меня или хотя бы что я тебе дорога, зато дал мне понять, что я представляю собой ценный вклад в программу воспроизводства твоей семьи в Лэриете. Можно подумать, что ты желал меня исключительно из-за моего происхождения и классического образования — как если бы купил чистокровную нетель для скрещивания с лучшим из ваших быков!

Лицо Кэда покрылось бледностью. Неужели она поняла его слова именно так? Невероятно! Он было снова заговорил, но Бесс залилась слезами, убежала в спальню и бросилась ничком поперек кровати, не думая о том, что изомнет роскошное платье, и заливая слезами белое покрывало.

Проклиная свою неуклюжесть, Кэд сел рядом с ней, стал гладить ее длинные спутанные волосы и что-то бормотать. Его взгляд скользил по изящным линиям ее тела, стройным длинным ногам в черных чулках, которые соблазнительно открылись, когда он снял с нее платье. Она прелестнейшая из всех когда-либо виденных им женщин, и глядя на нее, Кэд содрогнулся от охватившего его острого желания.

— Может быть, у нас обоих пошаливают нервы, — пробормотал он и, приподняв Бесс, положил ее к себе на колени. Их взгляды встретились, и Кэд нетерпеливо смахнул слезы с длинных ресниц Бесс. — Но я знаю, как их лечить. Это самый лучший способ на свете, и он не имеет ничего общего со скрещиванием крупного рогатого скота. — Кэд склонился к Бесс, легонько коснувшись зубами ее губ, радуясь, что дыхание ее участилось, а глаза засветились нежностью.

— Сейчас я раздену тебя, чтобы ощущать твою шелковистую кожу, и буду ласкать тебя до самого рассвета. Тогда ты поймешь, что такое настоящее наслаждение. — Голос Кэда дрожал от страсти, а руки скользили по ее грудям, тонкой талии, плоскому животу и обтянутым шелковыми чулками ногам. — На этот раз и я смогу полностью насладиться тобой, а мне так чертовски этого хочется.

Кэд прижался к ее губам и, закрыв глаза, заключил в объятия.

Бесс была необычайно податливой, а Кэд необычайно нежным, как и в прошлый раз, однако вел себя совсем по-другому. Он не стал выключать свет, чтобы они могли видеть друг друга, и ласково гладил ее тело, улыбаясь ее робким попыткам доставить ему удовольствие.

Бесс прижалась к нему и затрепетала, счастливая от ощущения его близости, когда его большие теплые руки медленно заскользили вниз по ее спине. Его грудь с жесткими завитками волос коснулась ее нежных грудей, а его губы впились в ее губы. Желая убедиться в том, что она готова принять его в свое лоно, Кэд нежно пощекотал его пальцами. От этого прикосновения по телу Бесс пробежала дрожь.

Тогда он оторвал от ее губ свои распухшие губы и улыбнулся, нежно глядя на нее своими черными глазами.

— Тебя все еще шокирует такое прикосновение? — прошептал он, не отнимая руки от пушистого треугольника у нее между ног. — Но я должен знать, готова ли ты принять меня, чтобы не сделать тебе больно, когда мы соединимся.

Бесс залилась краской, но это прозвучало так естественно, что она полностью отдалась во власть Кэда, стараясь поймать его взгляд, когда оказалась под ним.

— Спешить нам некуда, — шептал Кэд. — В нашем распоряжении целая ночь, и я не отпущу тебя, пока ты не осушишь до дна чашу наслаждения.

— Но я и в тот раз… — запротестовала было Бесс и задохнулась, когда он вошел в нее.

— Ну вот и хорошо, — умиротворенно проговорил Кэд, когда начался их полный нежности неторопливый любовный поединок. Бесс ощутила некоторый дискомфорт, но от его ласк расслабилась и через каких-то несколько секунд гостеприимно приняла его в свое лоно.

— Не правда ли, это настоящее чудо? — шептал Кэд, заглядывая ей в глаза, в то время как по его телу пробежала легкая дрожь. — Мы идеально подходим друг другу в постели, ты и я. — Он гладил ее лицо и до тех пор водил губами по ее губам, дразня и возбуждая ее, пока Бесс не ответила ему тем же. Потом ее руки впились ему в плечи и соскользнули к его бедрам.

— Кэд?.. — все еще робея, произнесла Бесс, и голос ее оборвался, когда его бедра поднялись и снова опустились. И она содрогнулась от уже испытанного ею однажды наслаждения.

— Что? — прошептал он, накрыв своими губами ее губы. — Не бойся. Двигайся в одном ритме со мной. Медленно, дорогая моя, очень, очень медленно. Ты моя жена. Я возьму тебя так осторожно и так нежно, как умею я один. Я буду заниматься с тобой любовью.

Да, это было похоже на любовь. Он проникал в нее все глубже и глубже, замедляя движения, покрывая поцелуями ее груди, вызывая у нее еще неизведанные ощущения, которых жаждало ее напрягшееся тело. Его руки скользили по ее телу, а ласки были так искусны и так воспламеняли Бесс, что ей трудно было не думать о том, сколько у Кэда было женщин. Но теперь он принадлежал ей, ей одной. Он ее муж…

Бесс впилась ногтями в его бока и почувствовала, как он задрожал и стал двигаться быстрее, но, как и прежде, в строгом ритме. Учащенно дыша, Кэд шептал ей на ухо испанские любовные слова, в то время как его руки продолжали ласкать ее, а сам он поднял голову, чтобы следить за каждым движением их тел, и взгляд его скользнул вниз, заставив Бесс покраснеть. От него не ускользнул восторженный блеск в ее глазах, когда их руки сплелись у нее над головой, а движения стали быстрее и неистовее.

Дыхание Бесс стало прерывистым. Кэд стиснул зубы и нахмурился, глаза его сверкали, лицо напряглось.

— Дотронься до меня… — простонал он, не отрывая взгляда от ее полных страсти, затуманенных слезами глаз. — О Боже, потрогай меня!.. Дотронься, Бесс… Потрогай… его!

Бесс задрожала, не сдержав громкого крика. Наслаждение обожгло ее, сметая все на своем пути. Нависшее над ней лицо Кэда расплылось в какое-то бесформенное пятно, а начавшиеся у нее спазмы повергли ее в панику. Но когда она рванулась к нему, он остановил ее ласковым движением рук, чтобы она до конца прочувствовала кульминацию. Она не переставала вскрикивать, когда раскаленную тишину разорвал прерывистый стон Кэда. Бесс почувствовала, как по его влажному телу пробежала судорога, в то время как у нее самой все дрожало внутри. Она ласково гладила широкую спину Кэда, и прикосновения ее были необычайно нежными.

Наконец он судорожно вздохнул, приподнялся и перекатился на спину, вытянувшись рядом с Бесс совершенно голый, нисколько не заботясь о приличиях.

Бесс не отрываясь смотрела на его сильное, красивое тело, и это доставляло Кэду огромное удовольствие.

— Хэлло, — окликнула она Кэда голосом, исполненным нежности и любви.

— Хэлло. — Он обнял ее и привлек к себе, свободной рукой потянувшись за сигаретами, зажигалкой и пепельницей, наслаждаясь близостью все еще прижимавшейся к нему Бесс.

Сегодня все было по-другому, не так, как в прошлый раз. Однако тогда они не были женаты, и ее застенчивость и ощущение вины мешали ей чувствовать себя счастливой. Но теперь Кэд ее муж, и запретов больше не существует. Его тело принадлежит ей, и она ласково гладила его грудь, скользя рукой вниз к животу.

— Пока не надо, — едва слышно произнес он, задержав ее руку, и поднес ее к губам. Он перецеловал по очереди все пальчики и положил ее руку себе на грудь, не выпуская из другой руки дымящуюся сигарету. Потом затянулся и со вздохом сказал: — Мужчины не могут делать это беспрерывно, — и с удовольствием заметил, что Бесс покраснела. — Другое дело женщины, они способны заниматься любовью без отдыха…

— Кэд!

Он усмехнулся, восторгаясь выражением ее лица.

— Опытность жены дорого обходится. Иди ко мне и поцелуй меня.

Бесс подставила ему губы, радуясь, что теперь они принадлежат друг другу.

— У твоих губ вкус дыма, — прошептала она.

— Теперь у твоих тоже, — шепнул в ответ Кэд. И улыбнулся ей глазами. — Боже мой, как было хорошо, — проговорил он. — Мне казалось, будто я парю в воздухе, ничего подобного я еще не испытывал в жизни, даже тогда, с тобой.

Бесс уткнулась в его шею:

— Я думала, мужчина всегда может испытать наслаждение с женщиной.

— Это верно, — тихо заметил Кэд. — Но не всегда одинаковое. — Он провел рукой по ее волосам. — Ты открыла мне целый мир новых ощущений. — Он глубоко вздохнул. — С тобой мне так спокойно, Бесс.

Что за странные вещи он говорит, хмурясь подумала Бесс, бросив взгляд на широкую грудь Кэда.

— Я тебя не понимаю.

— Не понимаешь? — Он снова затянулся сигаретой и взглянул на ее лицо, лежавшее у него на плече. — С тобой я испытываю полное удовлетворение, — проговорил он. — Чего раньше со мной не бывало. Это потому, что я к тебе проникся доверием и могу не стесняясь проявлять свои чувства, расслабиться, отбросить все запреты, все страхи. Мужчина никогда не бывает так уязвим, как в порыве страсти. — Кэд коснулся губами ее виска. — Сегодня я впервые потерял контроль над собой и отдавался тебе так же безоглядно, как и ты мне.

Она закрыла глаза и улыбнулась:

— О! — От ее нежных, неторопливых поцелуев сосок на его груди затвердел, к немалому удивлению Бесс.

— Твои соски тоже твердеют от моих поцелуев, — заметил Кэд, поймав ее взгляд.

Она почувствовала, как запылало ее лицо.

— Да, но я не знала, что это происходит и с твоими.

Его глаза лукаво блеснули.

— Как ты могла убедиться, твердеют не только соски…

Она легонько шлепнула Кэда:

— Негодник! Недаром говорят, что мужчины безнравственны! Им доставляет удовольствие шокировать женщин всякими непристойными разговорами…

— Боже, какая прелесть! — Кэд был в восторге. Он отложил сигарету и опрокинул Бесс на спину, нависнув над ней с горящими страстью глазами. — Ты восхитительно краснеешь. Почти все современные женщины буквально пресыщены сексом, и для них отдаться мужчине — все равно что выпить стакан воды. А ты смущаешься от моего намека, краснеешь под моими взглядами и воспламеняешься от каждого моего прикосновения. Впервые в жизни я почувствовал себя настоящим мужчиной и горжусь этим, пропади он пропадом этот мой опыт. — Он прижался губами к ее губам. — Чертовски хорошо прикасаться к тебе, зная, что еще ни одному мужчине этого не удавалось. И пусть во мне говорит мужской шовинизм, плевал я на это.

Бесс крепко обняла Кэда.

— Ты единственный, кого я хотела, — прошептала она. — И кого буду хотеть всегда. Мне не нужны другие мужчины, особенно теперь, когда я познала тебя.

Ее взволнованный голос заставил сердце Кэда учащенно забиться, он стал осыпать ее поцелуями, дрожа от возбуждения, и, когда она снова оказалась под ним, спросил:

— Может быть, я тороплюсь? Мне не хотелось бы делать тебе больно.

— Ты не делаешь мне больно, — шепотом возразила Бесс и простонала: — Я так хочу тебя, Кэд!

Кэд слегка покачивал Бесс, лежа на ней и едва касаясь ее губ своими. Он ласкал ее с такой нежностью, которую трудно забыть. Затем обхватил ее высоко поднятые колени так, что они соединились, как две створки раковины, чего раньше не делал ни с одной женщиной, и, войдя в нее, стал медленно подниматься и опускаться, даря Бесс ни с чем не сравнимое, исполненное нежности наслаждение. Он целовал ее, шептал ей на ухо испанские слова любви, исторгая из ее груди стоны. И все это спокойно и неторопливо, без накала страсти или намека на неистовство. Лишь когда она была близка к финалу и их ощущения яркой вспышкой молнии ворвались во мрак ночи, Бесс издала звук, похожий скорее на вой, чем на крик.

Бесс затрепетала и почувствовала, как задрожал Кэд, когда это утонченное наслаждение волной прокатилось по их телам, которые в темноте отливали серебром и дрожали от избытка нежности, как цветы на ветру.

Он с упоением шептал ее имя, и голос его вибрировал, как и могучее тело. Казалось, это слились в едином порыве нежности их любящие сердца.

— Наконец-то! — произнес Кэд. — Какое блаженство! О Господи!

Его исполненные благоговейного трепета слова эхом отдавались в душе Бесс. Без глубокого взаимного чувства они не испытали бы ничего подобного. Теперь у Бесс не оставалось больше сомнений. Кэд не только ее желал, как это было в первый раз, когда он потерял контроль над собой. Он любил ее. Любил сильно и глубоко, и эта любовь была источником его нежности. Какое счастье чувствовать себя его женой! Бесс не сдержала слез радости.

— Не плачь, — шептал Кэд, закрыв глаза, не выпуская ее из объятий и смахивая губами слезинки с ее ресниц. — Не надо. Это было так прекрасно!

— Да. Именно поэтому я и плачу, — призналась она, глядя на его едва различимое в темноте лицо. — Я так тебя люблю… — Голос Бесс дрогнул, она обвила руками его шею, ощущая горячую влагу его кожи. — О, как бы я хотела подарить тебе ребенка! — вырвалось у нее. И она снова заплакала, теперь уже от горечи и боли.

Кэд недоумевал. Что с ней происходит? Откуда эти слезы? Возможно, это реакция на чудо, которое только что произошло? Скорее всего, поскольку сам он испытывал потрясение. Такое случилось с ним впервые в жизни. Он гладил Бесс, баюкал как маленькую, успокаивал, не в силах покинуть ее лоно. Так они и лежали не шевелясь, словно хотели продлить блаженство.

— Мы сейчас единое целое, и нас невозможно разлучить, — сказал Кэд. — Я снова хочу тебя и никак не могу насытиться. А ты?

— Я тоже, — выдохнула она.

— Ты ощущаешь, что мы неотделимы друг от друга? — спросил Кэд, поймав ее ласковый взгляд.

— Да.

Она дрожащими пальцами коснулась его мужественного лица, глядя на него с обожанием и благоговея перед его могучей силой.

— Поцелуй меня.

Стоило Кэду коснуться ее губ, как он почувствовал, что снова готов начать любовный поединок. То же ощущала и Бесс.

— Не бойся, мне не будет больно, — проговорила она, когда он на секунду заколебался, закрыла глаза и замерла в ожидании. — Поцелуй же меня! — взмолилась Бесс, охваченная желанием, подставляя груди его губам.

 

Глава 18

По случаю бракосочетания Бесс получила отпуск до конца недели, и Кэд с самого утра повез ее на своем пикапе в Лэриет, сказав, что чем скорее она привыкнет к тамошней жизни, тем будет лучше.

Всю дорогу Бесс нервничала. И ненавидела себя за это. Ей нравилась семья Кэда, и она отлично чувствовала себя на ранчо, когда приехала туда из больницы. Но тогда она не была женой Кэда, и за ней ухаживали как за больной, а теперь не исключено, что их близость, которую скрыть невозможно, будет дразнить воображение Роберта и Грега. По ночам она не сможет чувствовать себя свободно, поскольку спальня Кэда находится напротив спальни Роберта.

— Что-нибудь не так, дорогая? — ласково спросил Кэд, заметив тревогу на ее лице.

— Просто нервы шалят, — мягко ответила Бесс, с обожанием глядя на мужа. Никогда еще она не видела его таким раскованным и по блеску его глаз догадалась, что он все еще под впечатлением прошлой ночи.

Он поймал ее руку и не выпускал, пока они ехали по загородному шоссе. День выдался жаркий, но воздух был чистым и свежим. Ярко зеленели луга и поля, проносившиеся мимо окон старого пикапа.

— Тревожиться не о чем, — успокаивал Кэд свою молодую жену. — Ты теперь член нашей семьи.

— Да, но… — Бесс закусила губу и нахмурилась.

— Что еще?

— Комната Роберта напротив твоей… — ответила она со вздохом.

— Да, понимаю. А за следующей дверью Грег. И им наверняка будет слышно, когда мы станем заниматься любовью, не так ли? — Он остановил на Бесс сочувствующий взгляд.

Бесс опустила глаза, и сердце ее екнуло, когда со смущенной улыбкой она ответила:

— Да.

— Тогда позволь мне сообщить тебе, миссис Холлистер, к твоему великому удивлению, что жить мы с тобой будем на первом этаже, в бывшей комнате хозяина дома, отдельно от всех. — Заметив, как просияла Бесс при этих словах, Кэд расплылся в улыбке и добавил: — Впрочем, сегодня это не будет иметь никакого значения. Вряд ли у нас хватит сил заняться любовью после вчерашнего.

А ведь он прав, подумала Бесс. Всю прошлую ночь они не спали, слегка вздремнули лишь на рассвете, и Бесс не очень хорошо себя чувствовала.

— Ты так внимателен, — заметила она.

— Я забочусь о тебе, моя прелесть, — беспечно ответил Кэд, снова взяв руку Бесс и сжав ее пальцы. Они ехали по безлюдной дороге, где лишь изредка появлялись машины. — Ты счастлива?

— О таком счастье я и не мечтала, — призналась Бесс, лаская своими маленькими пальчиками его большие и сильные. Сама возможность прикасаться к ним заставляла Бесс трепетать. — У тебя такие смуглые руки, — заметила она.

— Кровь племени команчей, — улыбаясь напомнил Кэд. — Наши дети будут отчасти индейцами, по моей линии, со значительной долей твоей шотландско-ирландской крови.

Бесс не поднимала головы, чтобы он не видел выражения ее лица, потом перевела взгляд на ветровое стекло и, сменив тему, спросила:

— Ты хочешь, чтобы я отказалась от квартиры в Сан-Антонио?

— А почему бы и нет? Ведь мы поселимся в Лэриете, а на работу ты будешь ездить, — сказал он и решительно добавил: — Я хочу, чтобы ночью ты была со мной, Бесс, чтобы засыпала в моих объятиях, если даже мы не всякий раз будем заниматься любовью.

Горячая волна захлестнула Бесс при одной лишь мысли о таком блаженстве. Никогда еще она не спала так сладко, как прошлой ночью в его объятиях. И ей не терпелось испытать это снова.

— Мне бы тоже хотелось по ночам быть с тобой, — тихо проговорила Бесс.

Он снова сжал ее руку и выпустил, чтобы закурить сигарету.

— Мне придется научить тебя управляться со скотом, моя светская дама, — поддразнил он ее севшим от страсти голосом. — И еще многому, что необходимо для жизни на ранчо.

— Знаешь, Кэд, я всегда тебя боялась, — как бы отвечая каким-то своим мыслям, произнесла Бесс. — Чувствовала себя с тобой робкой и неуверенной. Я люблю смотреть на тебя, Кэд, тебе это неприятно?

Он окинул ее взглядом. Зеленое платье соблазнительно облегало ее фигуру и очень шло к ней.

— Почему неприятно? — удивился он. — Напротив. Я тоже с удовольствием смотрю на тебя.

Бесс со вздохом откинулась на сиденье.

— Все так ново, — почти прошептала она. — Так восхитительно! Ведь всю жизнь я была одинока…

Те же чувства испытывал и Кэд. Без Бесс его жизнь была пустой и тоскливой. И теперь, когда Она стала его неотъемлемой частью, он желал ее все больше и больше. И это его желание не угасало, а разгоралось все ярче. Ни одна женщина не смогла бы привязать его к себе так сильно, как Бесс. И он боялся ее потерять. С того самого момента, как он овладел ею впервые, он не мог забыть ее восхитительного тела. Но не только это побудило его жениться на ней, сделать столь важный шаг в жизни, немалую роль сыграло и ее положение в обществе. Кэд не мог этого отрицать. Но главное — она стала частью его самого. Он с ума сходил по ней. И с каждым днем его чувства становились все глубже. Он знал, что Бесс любит его, но если бы вдруг ей пришло в голову причинить ему боль, вряд ли это кончилось бы добром. Одно дело позволить женщине овладеть его телом, другое — впустить ее в свое сердце. Это было уже опасно.

Бесс с удивлением заметила, как посуровело его лицо. Видимо, беспокоится, не зная, как отреагируют его близкие на их приезд. И в этом все дело.

— Мне надо вывезти из квартиры мебель и все остальное, — заметила она.

— Завтра же пошлю туда кого-нибудь из братьев, — не задумываясь проговорил Кэд. — Заодно передадим сеньоре Лопес свадебный пирог, который мама уже испекла для тебя, когда я звонил ей утром.

— Как это мило с ее стороны! — обрадовалась Бесс.

— Она тоже считает тебя очень милой, дорогая. — Он поднес к губам сигарету. — Последнее время я был очень занят, но теперь найду время, чтобы показать тебе ранчо. Ты должна знать, как идут дела в Лэриете. — Кэд окинул ее хозяйским взглядом. — Мы с тобой хорошо заживем.

— Кстати, теперь в бюджет семьи пойдет и мое жалованье.

— Еще поговорим об этом. И о других финансовых делах. Трудностей не избежать, но мы их одолеем.

Бесс безоглядно верила Кэду. В финансовых делах он настоящий волшебник и непременно выберется из долгов, говорила она себе.

Элайз ждала их у раскрытой двери. Она обняла Бесс и отошла в сторону, чтобы Гэсси могла сделать то же самое.

— Надеюсь, вы не будете возражать, — улыбнулась Гэсси, — мы с Элайз решили устроить небольшое торжество.

— Нет, не будем, — обрадовался Кэд и привлек Бесс к себе, когда в комнату вошли Роберт и Грег со своей невестой Дженифер. Они тоже обняли Бесс, и пока все пили кофе со сладким пирогом, Гэсси успела сфотографировать молодых для семейного альбома.

Казалось, все идет как нельзя лучше, но от Бесс не ускользнуло, что Кэд к вечеру замкнулся в себе, стал молчалив и, когда зашел по делам кто-то из работников, воспользовался этим предлогом и вышел из комнаты.

На душе у Бесс стало тревожно. И по мере того как ее недельный отпуск близился к концу, тревога все усиливалась. Она чувствовала себя слишком неловко, чтобы заниматься с Кэдом любовью, и отчуждение между ними росло. Спали они вместе, но муж поворачивался к ней спиной, и все их общение ограничивалось разговорами о работе на ранчо, в то время как Бесс хотелось слышать ласковые слова или просто болтать о пустяках. Казалось, ее присутствие тяготило его, и Бесс никак не могла отделаться от этой мысли. Возможно, он разочаровался в браке, потому что ждал от нее чего-то другого? Как бы то ни было, Кэд словно не замечал ее, хотя спали они вместе.

Субботним вечером Грег и Роберт ушли к своим девушкам, Элайз — к одной из своих подруг, и Бесс с Кэдом остались одни. Однако Кэд заперся у себя в кабинете со своими расчетными книгами, а Бесс сидела у телевизора. Ну, не забавно ли, недоумевала Бесс. Можно подумать, что они поженились Бог знает когда, а ведь у них еще не кончился медовый месяц. Рассердившись, Бесс, как была босиком, пошла посмотреть, чем занят муж. Окинув ее взглядом, Кэд не мог не заметить, что выглядит она весьма соблазнительно в желтой блузке, эффектно оттенявшей ее каштановые, с золотистым отливом волосы, обрамлявшие разрумянившееся лицо, в облегающих джинсах, подчеркивавших изящество ее длинных стройных ног.

Кэд, однако, был раздосадован ее появлением, потому что делал все возможное, чтобы сохранять дистанцию между ними. Женитьба нарушила обычный ход его жизни, он утратил свободу, и это его угнетало. Что и говорить, Бесс обворожительна, и он по-прежнему хочет ее, но ему нужно время, чтобы привыкнуть к этой новой реальности. Он откинулся на стуле, надеясь, что Бесс поймет его, НО она, видимо, не понимала. Кэд не хотел быть грубым и не попросил ее уйти, но ее настойчивость рассердила его.

— Я работаю с документами, — сказал он. — Закончу, тогда приду, и мы поговорим.

— Что-то не так? — спросила Бесс, спокойно глядя на мужа. — Ты жалеешь, что женился? — Она посмотрела ему в глаза, прежде чем он успел отвести взгляд. — Я не исключала такого поворота событий. Смириться с потерей свободы оказалось труднее, чем ты ожидал.

Кэд со вздохом положил на стол карандаш и сказал со слабой улыбкой:

— Я привыкну, но мне нужно для этого время, Слишком долго я был одинок.

— Я тоже. — Полный страсти взгляд Бесс заскользил по его смуглому лицу и остановился на полурасстегнутой рубашке в синюю клетку, из-под которой виднелось его загорелое мускулистое тело. — Черт побери, как я люблю на тебя смотреть, — выдохнула Бесс. — В жизни не видела, чтобы мужчина выглядел так сексуально, как ты в твоей расстегнутой рубашке.

Сердце Бесс гулко забилось. Тело Кэда мгновенно среагировало на ее взгляд и севший от Страсти голос. А она продолжала ласкать его своими затуманенными желанием глазами.

— По телевизору нет ничего интересного? — сухо осведомился он.

Бесс подошла к нему ближе, не отрывая от него взгляда.

— Нет, ничего, — ответила она, осмелев. В конце концов он ее муж, и она хочет его. Теперь ей нечего скрывать свои чувства, как прежде.

Бесс медленно расстегнула блузку, и дыхание ее участилось. Из-за жары она не надела бюстгальтер, и Кэд, потрясенный, устремил взгляд на ее прелестные груди, сразу ощутив дискомфорт между ног.

— Черт тебя побери, — бросил он грубо, — так ведь нечестно!

Бесс с трудом сдержала улыбку. Глаза Кэда загорелись желанием, а выделявшийся на брюках ниже живота бугорок красноречиво свидетельствовал о том, что он не остался равнодушным.

Бесс обошла вокруг письменного стола, легонько толкнула Кэда обратно на стул и скользнула ему на колени, окрыленная восхитительным чувством свободы. Она распахнула на нем рубашку и прижалась грудями к его груди, с легким вздохом уткнувшись лицом ему в шею, в то время как его сильные руки легли ей на бедра и он прижимал ее к себе все крепче и крепче. Наконец он прильнул губами к ее губам, слыша, как громко стучит его сердце.

— Это безумие, — простонал он, чувствуя, как задрожали руки, когда он потянулся к молнии на ее джинсах. — Бога ради, встань!.. — молил он, стягивая с нее джинсы, в то время как она старалась нащупать застежку на его джинсах.

Он снова усадил ее к себе на колени, не отрывая взгляда от ее возбужденного лица, и, когда она обхватила его ногами, задрожал, однако продолжал смотреть на нее.

— Не торопись, — прошептал он. Его губы впились в ее губы, а руки сжимали ее бедра, чтобы они двигались в одном ритме с его бедрами.

Наконец Бесс застонала от наслаждения, и все ее тело затрепетало. Не отнимая губ от ее губ, Кэд улыбнулся, потом стал смеяться, осыпая ее поцелуями и все крепче прижимая к себе, окончательно потеряв контроль над собой, их стоны звучали теперь в унисон и становились все громче.

Когда наступила желанная кульминация, Бесс выгнула спину и ее роскошные волосы рассыпались по его бедрам. Кэд всеми силами сдерживался, чтобы продлить наслаждение и вдоволь налюбоваться искаженным мукой блаженства лицом своей молодой жены.

А потом его самого охватило пламя, когда, содрогаясь, он вошел в ее нежное лоно, и в этот момент словно откуда-то издалека услышал бой часов и свой собственный голос, произнесший ее имя.

Он задыхался, судорожно прижимая к себе Бесс, не в силах унять бившую его дрожь. Его руки ласково гладили ее влажную спину, он успокаивал Бесс, а она плакала, роняя на его грудь крупные слезы.

— Мне следовало бы выбросить тебя за дверь и гнать пикапом до самого города, — выдохнул Кэд. — Черт возьми, Бесс!.. — И он разразился смехом. — Моя застенчивая, невинная женушка раздевается догола у меня в кабинете, позабыв о распахнутой настежь проклятой двери!

— Да. Совсем как в тот раз, с той лишь разницей, что дверь сейчас закрыта, — промолвила Бесс и еще крепче прижалась к нему. — Отнеси меня в постель, Кэд, — тихо прошептала она. — И докажи еще раз свою любовь.

Кэд вздохнул:

— Дорогая, я должен заняться делами!

Она шевельнулась у него на коленях, и его снова стала бить дрожь.

— Ты что-то сказал? — прошептала она.

— Я сказал, к черту дела, — пробормотал он, поднимаясь со стула с Бесс на руках, содрогаясь всем своим могучим телом от вновь охватившего его желания.

Не обращая внимания на валявшуюся на полу одежду Бесс, Кэд понес ее через холл в их общую спальню и запер дверь. Не успел он положить ее на кровать, как она снова завладела его губами, счастливая от сознания, что у нее хватило сил прорвать линию его обороны и заставить потерять контроль над собой.

Но уже на следующий день Бесс осознала, что совершила ошибку. Кэд еще больше от нее отдалился. Желание обладать Бесс делало Кэда зависимым от нее, и это ранило его гордость. Но Бесс поняла это слишком поздно. Кэд чувствовал, что она пытается взять над ним верх, и делал все, чтобы ничего подобного не случилось. Бесс между тем поражалась, как ей удалось вызвать такое безумное желание у хладнокровного, самоуверенного Кэда. Ведь с ней он забывал обо всем на свете.

В его черных глазах был упрек, когда накануне вечером он уложил ее на кровать и замер над ней, словно заколебавшись.

Но это продолжалось недолго. В предвкушении наслаждения он стал медленно снимать джинсы, радуясь, что она следит за каждым его движением. Бесс с благоговением смотрела на могучее, дышавшее мужественностью тело и не могла оторвать от него восхищенных глаз.

— Ты прекрасен, — прошептала она, ощущая на себе взгляд его черных глаз. Он любовался каждой частичкой ее тела, особенно грудями, увенчанными розовыми сосками.

— Возможно, я и прекрасен, но с тобой, миссис Холлистер, мне не сравниться, — сказал Кэд и шагнул к кровати, в то время как в глазах его вспыхнул огонь неодолимого желания. — Подари мне ребенка, — тихо проговорил он. — Конечно, если хочешь. Тогда я не буду предохраняться.

Бесс вздрогнула. О, если бы только она могла…

— Я тоже не предохранялась, — прошептала она. — И не собираюсь этого делать.

Ей так хотелось подарить ему ребенка, но она бесплодна, однако сказать ему об этом не может. Она приняла Кэда в свои объятия, надеясь жгучими ласками заставить его забыть о детях. Она сделает все, чтобы он чувствовал себя счастливым в постели. Холодный и самонадеянный с виду, он любил секс, и если бы она полностью удовлетворяла его, возможно, и смирился бы с мыслью о том, что у них не будет детей. В крайнем случае они могли бы усыновить ребенка…

Но как ни старалась Бесс стать еще более желанной для Кэда, это привело лишь к обратному результату. Ее агрессивность оттолкнула его, как если бы вдруг среди ночи она превратилась в ледяную глыбу. И он больше не прикасался к ней. В понедельник она вернулась к работе, уезжала на целый день, но Кэда это скорее радовало, чем огорчало. Конечно же, он никогда не любил ее, думала Бесс, не зная, что делать, только хотел. Но одного секса мало для супружеской жизни, и Кэд охладел к ней.

Бесс так нуждалась сейчас в материнском совете, но они с Гэсси были недостаточно близки, о чем Бесс не раз жалела. И хотя Гэсси переменилась, стала намного доброжелательнее, поговорить с ней откровенно Бесс не могла. Мать не отличалась глубокой эмоциональностью, как сама Бесс или, скажем, Элайз. И затеять с ней разговор о Кэде значило поставить в трудное положение и себя, и ее. Бесс некому было излить душу, и это повергало ее в отчаяние.

Чтобы не сойти с ума, она с головой ушла в работу. Ее вдохновляла сама возможность предлагать идеи, которые устраивали и ее начальство, и клиентов, и, разумеется, нравились ей самой. Но она понимала, что без помощи коллег никогда не достигла бы успеха, потому что ее идеи еще следовало воплотить в рекламу, а без общих усилий это оказалось бы невозможным.

С выходом на работу Бесс в двухнедельный отпуск ушла Нелл, а когда возвратилась, трудно было поверить, что она отдыхала, такой измученный у нее был вид.

— Вижу, вам так же скверно, как и мне, — сказала ей утром Бесс, проведя еще одну долгую ночь в огромной постели, в которую Кэд укладывался лишь после того, как она засыпала. — Вам плохо, не правда ли? — без обиняков спросила Бесс. — Не могу ли я чем-нибудь помочь?

Нелл пожала плечами, глаза ее были полны слез.

— Мне казалось, что он мог бы прийти ко мне, — заговорила она. — Мы держались за руки на пикнике, и он проводил меня до дому. И даже целовал. — Она покраснела. — Было так хорошо… но с тех пор я его больше не видела.

— Так ведь вы были в отпуске, — заметила Бесс. — А он сейчас в Калифорнии на очень сложных торгах.

— Значит, его нет в городе?

— Нет, с того самого дня, как вы ушли в отпуск, — заверила ее Бесс. — Вам легче?

— Да, немного, — вздохнула Нелл и села, отбросив со лба волосы. — Ну а как ваша супружеская жизнь? — спросила она, через силу улыбнувшись.

— Пока трудно сказать. — Бесс поиграла карандашом. — Он мной недоволен. Мы еще не притерлись друг к другу.

— Он вовсе не выглядел недовольным, когда пришел сюда в первый раз. — Нелл усмехнулась. — Впрочем, что говорить о мужчине, истосковавшемся по женщине!

Бесс покраснела:

— Да, конечно. Но ему не нравится, когда инициативу проявляю я.

— Знаете, в одном из женских журналов напечатана об этом статья, — серьезно заметила Нелл. — Что-то об агрессивных женщинах, которые лишают мужчину уверенности в себе и превращают в импотента. Ну не абсурдно ли? — Она нахмурилась. — Впрочем, ничего абсурдного в этом нет. Мужчины агрессивны по своей природе и, когда женщина вынуждает их обороняться, становится слишком властной и требовательной… Я знаю такого мужчину, который избегает женщин, чтобы не быть изнасилованным, как он говорит.

Бесс оставалось лишь рассмеяться:

— Вы просто кладезь премудрости.

— Должна же я знать, что происходит в мире. Такие сведения однажды могут и мне самой понадобиться. — Она скрестила свои длинные ноги. — Почему бы вам не надеть какое-нибудь кокетливое платье и не пофлиртовать со своим красавцем мужем?

— Я не хочу, чтобы он меня снова отверг, — сказала Бесс.

— Кто знает, как он отреагирует, мужчины непредсказуемы, — заметила Нелл и добавила: — Я, между прочим, стала самоуверенной. Вот позвоню сейчас в офис мистеру Райкеру и спрошу, любит ли он спагетти. Это единственное, что я умею готовить.

— Мудрое решение! — одобрила Бесс.

Нелл поднялась было, но тут же снова села.

— Боюсь только, замороженые спагетти в пакетиках ему не понравится. А я опаздываю на презентацию.

Бесс озадаченно смотрела на Нелл, которая снова повернулась к письменному столу. Она была очень скрытной, а вовсе не общительной и энергичной, какой пыталась себя представить. И очень робкой, застенчивой, очень незащищенной, особенно в сердечных делах. И в этом, думала Бесс, они были очень похожи с Кэдом. Он не боялся физических опасностей, но эмоциональных… Даже в отношениях с женой он не рисковал своим сердцем, и это было главной проблемой их совместной жизни. Бесс устало вздохнула. Идея Нелл соблазнить Кэда была весьма заманчива, однако Бесс уже обожглась на ней. Лучше оставить все как есть. Пусть Кэд сам разберется в своих чувствах, и тогда, возможно, у них все наладится.

Но шли дни, проходили недели, лето постепенно отступало перед надвигавшейся осенью, а отчужденность между Кэдом и Бесс все росла. Раздражение у Кэда перешло в полное безразличие, он даже не пытался заняться с женой любовью и, казалось, вообще потерял к ней всякий интерес. Они встречались за столом и по вечерам, но большую часть времени Бесс проводила с Элайз. У Роберта появилась подружка, и они с Грегом по вечерам исчезали из дома, так что женщины в основном оставались одни.

— Мне не хотелось заводить об этом разговор, — как-то вечером осторожно начала Элайз, когда Кэд с работниками занимался ремонтом изгороди, — но в последнее время вы с Кэдом как-то отдалились друг от друга.

— Да, это так. — Бесс опустила глаза. — Наверное, он жалеет, что женился на мне.

— Вовсе нет, — с улыбкой возразила Элайз. — Помню, как Кэд еще юношей смотрел в сторону Спэниш-Хауса и говорил, что, когда повзрослеет, непременно женится на такой элегантной мисс, как дочка мистера Фрэнка Сэмсона. Вы тогда были совсем еще маленькой. — Элайз снова улыбнулась, взглянув на встревоженное лицо Бесс. — Разве вы об этом не знали? А позднее он влюбился в вас без памяти и теперь тоже влюблен. Он всегда только и говорил, что об автомобилях, о доме и о вечерах в Спэниш-Хаусе. С возрастом он стал честолюбивым. Грубость отца претила ему, а образ жизни, который мы вели, угнетал, — тихо добавила Элайз. — Он хотел чего-то лучшего для Лэриета. Это у него от деда, — устало вздохнула Элайз. — Бен Холлистер постоянно рассказывал Кэду всякие истории о прошлом Лэриета, о званых вечерах, об изысканности самой его атмосферы и об известных людях, которые здесь часто бывали при жизни Дезире Холлистер. Вы не поверите, но в то время Лэриет был чем-то вроде достопримечательности. Этот дом был построен после того, как сгорел прежний, похожий на довоенный помещичий дом, и здесь водились деньги. Но после смерти Дезире убитый горем старый Бен запустил его. — Элайз отложила вышивание и отпила кофе из чашки. — Дом сгорел, и Бен построил этот, в котором мы сейчас живем. Коулмен был его единственным ребенком, как вы знаете, но Бен совершенно им не занимался, не заботился о нем, не то что покойная Дезире. И предоставленный самому себе, Коулмен вырос грубым, с невыносимым характером. И воспитал Кэда таким, а я боялась ему перечить, — тихо призналась Элайз.

— Он всем внушал страх, — вспомнила Бесс.

— Да. Я по-своему заботилась о нем, — добавила Элайз. — Но никогда не обольщалась на его счет, однако мальчикам ни словом не обмолвилась о своих переживаниях. Коулмен без конца заводил любовные связи. Поговаривали даже об одной из подружек Кэда. Меня он почти не замечал, но я даже радовалась этому и все скрывала. Теперь вы понимаете, почему я с такой легкостью простила Гэсси, — добавила она, отведя глаза. — Я постоянно терпела оскорбления, и чувство ревности мне было чуждо.

Бесс с трудом сдержалась, чтобы не открыть Элайз правду, которую ей рассказала Гэсси. Но это была не ее тайна, и приходилось молчать.

— Кэд хочет ребенка, — неожиданно выпалила Бесс.

— Да, знаю, — улыбнулась Элайз. — Бесс, ребенок — лучшее, чего вы оба могли бы пожелать. Кэд уже в том возрасте, когда пора подумать о наследниках. Ему нужна семья, ради которой он будет работать. Нужны дети.

— Я тоже хотела бы ребенка, — потупившись, проговорила Бесс. — Но я до сих пор не забеременела, и вряд ли это радует Кэда, хотя он и молчит. — Бесс не сказала, что, если бы даже и не была бесплодна, без участия Кэда вряд ли смогла бы забеременеть.

— Он так мечтает о ребенке, — продолжала Элайз. — Лет ему уже немало, он долго ждал вас… И очень вами дорожит.

— Я хочу лишь одного, чтобы он меня любил, — тихо проговорила Бесс. — Потому что я люблю его больше жизни.

— Я знаю. И всегда это знала. — Она похлопала Бесс по руке. — Дайте ему время. Все образуется.

Так ли это? Когда вечером вернулся Кэд, Бесс еще не спала. Она сидела в постели в красивой хлопчатобумажной пижаме, с распущенными волосами и читала.

Он задержался в дверях и остановил на ней холодный, изучающий взгляд.

— Не спишь? Надеюсь, ты не в сексуальном настроении, поскольку в этом случае я ничем не смогу тебе помочь. Я устал.

Бесс покраснела от охватившего ее гнева, когда он закрыл дверь и направился в ванную, чтобы принять душ, не удостоив ее ни единым взглядом.

К тому времени, когда он вышел из ванной, в одних пижамных штанах в голубую полоску, с голым до пояса великолепным телом и влажными волосами, она уже кипела от злости.

— Не стоит беспокоиться о моих тайных желаниях, — ледяным голосом промолвила Бесс. — Благодарю тебя, но я могу отлично прожить и без секса.

Кэд посмотрел на Бесс с высоты своего роста, и она ничего не увидела в его взгляде, кроме равнодушия.

— В день нашего возвращения сюда все было иначе, не так ли, миссис Холлистер? — спросил он с насмешливой улыбкой. — Ты тогда никак не могла насытиться.

Она отвела глаза. Да, он по-прежнему хочет ее, мучается, но виду не подает. Она натянула повыше простыню.

— Мне очень жаль, — едва слышно произнесла она. — Я подумала, этим надо заниматься, чтобы… чтобы иметь детей.

Кэд замер.

— Что ты подумала?

Бесс закрыла глаза. Она должна сказать ему правду. Так дальше продолжаться не может. Она чувствует себя несчастной из-за угрызений совести. Элайз знает о его страстном желании иметь детей и разделяет его.

— Кэд, я не могу подарить тебе ребенка, — почти не разжимая губ, произнесла Бесс.

 

Глава 19

Кэд не поверил своим ушам и с минуту, показавшуюся Бесс вечностью, смотрел на нее.

— Значит, ты не желаешь иметь от меня детей, я тебя правильно понял? — ледяным тоном спросил Кэд.

Бесс устремила на него свои прекрасные, затуманенные слезами глаза и ответила:

— Я не могу забеременеть. Никогда. Я… бесплодна.

Кэд тяжело вздохнул. Лицо его приняло суровое выражение, так же как и глаза. Бесплодна.

— И давно ты об этом узнала? — спросил он убийственно спокойным тоном. — Когда выходила замуж, тебе это было известно?

Какой страшный вопрос, и что она может ответить, если и без того потрясла его своим ужасным признанием. Ведь она разбила его мечты!

— Да, — ответила Бесс, готовая принять на себя всю тяжесть возможных последствий.

— Ты не подумала о том, что я вправе это знать? — Он шумно задышал, нарушив тишину близившейся ночи.

Бесс вся сжалась от его упрека.

— Разумеется, ты имел на это право, — с трудом проговорила она. — Но я боялась, что, узнав правду, ты откажешься от меня. — Она закрыла глаза и не видела, как Кэд изменился в лице. — Я так тебя любила… Я надеялась, что Бог простит меня, если я украду у жизни хоть капельку счастья. — Она через силу улыбнулась, когда подняла на Кэда затуманенные слезами глаза и встретила его холодный взгляд. — Но ты охладел ко мне еще до того, как узнал правду, разве не так? Я любила тебя, а ты просто хотел меня. А после того, как я первая сделала шаг к сближению с тобой, ты вообще перестал меня замечать. И давно прогнал бы, только не было подходящего предлога. Теперь он появился. Я не могу тебе родить детей. — Она опустила глаза. — Мне очень жаль…

Кэд скрипнул зубами. Новость, сообщенная Бесс, буквально убила его. Долгие годы он желал только ее. Женился на ней, и она поклялась в любви до смертного часа. И с такой легкостью солгала, обманула его. Ошеломленный Кэд даже не спросил ее о причине бесплодия. А ему следовало над этим задуматься. Бог свидетель, она избегала разговоров о детях и впадала в уныние, стоило ей увидеть его с малышами.

— Ты знала, как я мечтал о детях, — проговорил он, едва сдерживая ярость, — и была обязана дать мне возможность выбора.

— Разумеется. — Бесс дрожащей ладонью утерла слезы. — Но разве мне легко было на это решиться? — Ее губы тронула слабая улыбка. — Я пыталась. Однако ты думал только о Лэриете и этих своих наследниках, которые продолжали бы твое дело. И все же я должна была сказать тебе правду. Если хочешь, я могу… я завтра же могу уехать. — Вопреки здравому смыслу Бесс надеялась, что он попросит ее остаться.

— Так будет лучше для нас обоих, — холодно согласился Кэд. — Ты сможешь арендовать прежнюю квартиру или такую же. Подробности обсудим позднее.

— Ты имеешь в виду развод? — кивнула она, стараясь не потерять самообладания, когда увидела, как он изменился в лице. — Пожалуй, это самое лучшее. Улажу вопрос с квартирой и пойду… пойду к Дональду, попрошу начать бракоразводный процесс. — Она проглотила слезы. — Не беспокойся, на алименты претендовать не стану. В Техасе это не принято.

— Почему, черт возьми, ты не сказала мне об этом раньше?! — воскликнул Кэд с болью, прорвавшейся сквозь напускное спокойствие.

— Я думала, ты дорожишь мной и не рассердишься, — проговорила Бесс, избегая его взгляда. — Надеялась, что буду достаточно хороша в постели, и ты… смиришься с этим обстоятельством. Но ошиблась. Ты больше не хочешь меня. — Голос Бесс дрогнул, и она прикусила губу, чтобы снова не разрыдаться.

По лицу Кэда пробежала судорога. Он не сводил глаз с Бесс, раздираемый самыми противоречивыми чувствами. Ему требовалось время, чтобы переварить все это. Сейчас он ни о чем не мог думать — слишком свежа была рана. Она скрыла от него правду, обманула его. А ведь говорила, что любит.

— Да, я больше не хочу тебя, — процедил Кэд сквозь зубы, движимый чувством мести. Он должен был нанести ей ответный удар за причиненную ему боль. — Той женщины, которую я желал, нежной, доброй и любящей, больше не существует. Она оказалась мелкой, ничтожной лгуньей.

Слова Кэда жгли, как удары хлыста, но Бесс даже не шелохнулась, спокойно глядя на Кэда, пока не нашла в себе силы снова заговорить.

— Так вот, оказывается, как ты обо мне думаешь? — нервно рассмеялась она. — А я полагала… мужчинам все это нравится. — Бесс прерывисто вздохнула. — О, в следующий раз я буду умнее, не так ли? Если, конечно, он будет, этот следующий раз. — Мир ее рушился, но она не могла, не смела терять самообладания. Она чувствовала себя больной и совершенно разбитой.

— Желаю удачи. Может быть, Райкер еще свободен, — проговорил Кэд, при взгляде на Бесс снова изменившись в лице. — Он вполне соответствовал бы твоему образу жизни, образу жизни светской девушки, а дети скорее всего ему вообще не нужны.

Из-под опущенных век Бесс закапали слезы.

— Очень сожалею, — в изнеможении прошептала она. — Я так любила тебя, Кэд. Тебе никогда не понять, как я хотела от тебя ребенка!

Кэд не знал, что сказать. Поглощенный собственной болью, он не понимал, какую боль причинил ей. Все его мечты погибли. У него никогда не будет сыновей от Бесс. Вообще не будет детей. Почему она ему не сказала?

— Утром я уеду, — прошептала наконец Бесс.

На ватных ногах Кэд двинулся к двери.

— Я буду спать в комнате для гостей.

— Кэд, прошу тебя, не надо меня ненавидеть! — взмолилась Бесс.

Он замер, но не оглянулся.

— До свидания, Бесс, — мрачно проговорил он и вышел.

Дверь за ним захлопнулась, а его слова долго еще висели в воздухе. Бесс разразилась слезами. Все открылось, и Кэд ее возненавидел. Он больше не хотел ее, потому что она оказалась неполноценной женщиной.

У нее не было сил привести в порядок свои мысли и чувства. Ведь не она одна во всем виновата. Кэд вел себя у нее в квартире так агрессивно, что ей пришлось бежать от него. Это и послужило причиной ее бесплодия. Но он ни о чем ее не спросил. А объяснять Бесс не стала. Зачем? Чтобы он из жалости не прогнал ее, чувствуя себя виноватым? Но жалость не заменит любви. Если бы Кэд ее любил, не расстался бы с ней из-за ее бесплодия. Бесс в этом не сомневалась. А после того как она проявила сексуальную агрессивность, он почувствовал к ней отвращение, как к проститутке, дешевке.

Бесс вытерла слезы, стараясь не думать о завтрашнем дне. Их брак с самого начала был обречен. Но она любила Кэда. И всем сердцем желала всегда быть рядом с ним. Однако судьба решила по-другому. Возможно, всему виной ее обман. Она не доверилась Кэду и потеряла его. И теперь ее надежды на будущее так же бесплодны, как и ее тело.

Бесс провела ночь без сна, поднялась еще до рассвета и упаковала вещи.

Она спускалась с лестницы в сером льняном костюме с небольшим чемоданом в одной руке и сумочкой в другой и очень удивилась, когда увидела в коридоре Кэда в джинсах, рубашке из ткани шамбре, ботинках, с чашкой черного кофе. Вообще-то он вставал очень рано, но сейчас едва забрезжил рассвет. Он взглянул на Бесс без всякого выражения, но по глазам было видно, что он тоже провел ночь без сна. Наверное, и у нее круги под глазами, подумала Бесс.

— Доброе утро, — вежливо поздоровалась она, радуясь, что ни голосом, ни видом не выдала своих страданий.

— При разговоре с Дональдом не вдавайся в подробности, — бросил он. — Можешь обвинить меня, если хочешь, в жестоком обращении с тобой, — добавил он с насмешливо-холодной улыбкой.

Он не понимает, насколько близок к истине, подумала Бесс. Ее подташнивало, и она боялась упасть в обморок, не добравшись до двери. Нервное напряжение и страдания, видимо, не прошли даром. Она была в полном изнеможении.

— Ты уверен? — отбросив гордость, спросила Бесс, в надежде, что приговор будет хоть немного отсрочен.

Кэд пренебрег ее невысказанной мольбой.

— Уверен, — ответил он. — Мы с самого начала не подходили друг другу. Между большим помещичьим домом и деревенской лачугой слишком большая дистанция. Я стал жертвой собственных иллюзий. Но иллюзии не согреют зимой и не подарят мне наследников Лэриета, — многозначительно добавил Кэд. — Ты найдешь себе другого. Я тоже.

Бесс затаила дыхание, чтобы не упасть к его ногам, и почувствовала, что от лица отхлынула кровь. Он убивал ее. Убивал…

— В таком случае до свидания, Кэд, — тихо проговорила она. — Я оставила твоей матери записку с благодарностью за все, что она сделала для меня. Ты можешь сказать ей, что тебе будет угодно. Пожелай счастья твоим братьям.

Кэд с досадой кивнул:

— Тебе пора отправляться.

— Не можешь дождаться, когда избавишься от меня? — спросила она, подхватила чемодан и направилась к двери.

— У тебя достаточно денег? — спросил он, ненавидя себя за эту заботу о ней.

Бесс обернулась через плечо:

— Я больше ничего не хочу от тебя, Кэд, спасибо. Так или иначе я получила вполне достаточно. — Она смотрела на него с обожанием в эти последние, драгоценные для нее секунды. — О, будь счастлив, мой дорогой, — проговорила она сквозь подступившее рыдание.

— Иди же! — яростно выкрикнул Кэд.

Бесс пробрала дрожь от его тона, и она проглотила слезы.

— Я буду любить тебя всю жизнь, — прошептала она и даже нашла в себе силы улыбнуться. — Вернуть тебе… вернуть тебе его? — спросила она, подняв левую руку.

В темноте блеснуло серебряное колечко, и Кэда передернуло. Он так и не рассказал ей историю этого кольца. Быть может, она помогла бы Бесс понять многое.

— Не надо! — бросил он.

— Когда-нибудь ты женишься снова, и у тебя будут… будут дети, которых ты так страстно хочешь, — через силу произнесла она. — Я сохраню его для них. До свидания, Кэд.

Он больше не взглянул на нее. Понимал, что если сделает это, то упадет на колени и будет молить ее вернуться. Поэтому не решился. Так лучше для обоих. Он хотел иметь целую кучу детей, а она не могла родить даже одного. Так просто и так трагично! И он отпустил ее. Но, услышав через несколько долгих минут шум отъезжавшего автомобиля, вспомнил, как она уехала от него в тот раз, когда с ней случилось несчастье, и кровь застыла у него в жилах.

Несчастье. Это из-за него она разбила машину и покалечилась… Кэд с шумом втянул в себя воздух. Что, если это повторится? Он позвонил одному из работников и велел ему ехать за Бесс до Сан-Антонио и проследить, чтобы с ней все было в порядке. Сняв трубку, он было заколебался. «С какой стати я должен тревожиться за нее?» — с горечью спросил себя Кэд. Ведь она обманула его, оскорбила. Пробормотав ругательство, он снял со штыря свою шляпу и пулей вылетел из двери, чтобы приняться за работу.

Бесс доехала до Сан-Антонио в рекордное время, потому что на улицах в этот час было немноголюдно. Первую остановку она сделала около дома, в котором жила до свадьбы, и с радостью узнала, что ее квартира еще не сдана. Был один желающий, но в последнюю минуту отказался. Бесс взяла ключи и устало зашагала по длинной аллее. Слава Богу, в квартире была мебель. Ее вещи и мебель из Спэниш-Хауса уже перевезли в Лэриет. Она не стала просить Кэда доставить их сюда, поскольку понимала, что при его практичности он сделает это сам. Что он предложит ей остаться, она не ожидала, но, может быть, он вернет ее, когда услышит шум машины, или, на худой конец, поедет следом за ней. Однако этого не случилось, видимо, решение его окончательное и ей надо научиться жить без него.

Сеньора Лопес встретила Бесс с некоторым любопытством. Бесс наскоро придумала какую-то легенду о необходимости жить в городе из-за работы, и такое объяснение, похоже, удовлетворило старушку.

Прежде чем уйти в агентство, Бесс умылась и распаковала чемодан. В продуктовый магазин она могла зайти и после работы, тем более что ей совсем не хотелось есть. Хорошо, что хоть слезы перестали литься ручьем. Тошнота и слабость не прошли и тогда, когда она села в машину. Слава Богу, у нее была работа. Никогда еще она так остро в ней не нуждалась.

Никто не спросил Бесс, почему вдруг она возвратилась в Сан-Антонио или куда девались ее кольца — обручальное, а на другой руке маленькое серебряное. Серебряное она спрятала в шкатулку с драгоценностями, чтобы не попадалось на глаза. Однако Нелл, понимая, что у Бесс не все ладно, время от времени останавливала на ней полный сочувствия взгляд. Как хорошо, что никто не лезет к ней с расспросами, думала Бесс, зная в то же время, что здесь всегда можно найти поддержку, особенно у Джулии и Нелл.

В конце первой недели она со слезами в голосе позвонила Дональду, сообщила, что они с Кэдом разводятся, и попросила взять на себя все хлопоты. Он приехал в Сан-Антонио, чтобы отговорить Бесс, но она оставалась непреклонной. Дональд так и не понял истинной причины развода, а у Бесс не хватило духу сказать ему правду. Это причинило бы ей слишком сильную боль. В конце концов она его уговорила, заплатила ему аванс и попросила начать процесс.

Тянуть с этим не имело никакого смысла, тем более что Кэд не собирался менять своего решения, в чем Бесс не сомневалась. Ведь он хотел иметь детей, и Бесс была уверена, что очень скоро он снова женится и его мечта о наследниках осуществится.

Через неделю появилась Гэсси, обеспокоенная и явно снедаемая любопытством.

— Элайз говорит, что ты уехала из Лэриета, но ничего не объяснила, — тихо проговорила Гэсси. — Дорогая, ты столько лет любила Кэда. Что случилось? Не могу ли я чем-нибудь помочь?

— Он не хочет… он больше не хочет меня, — всхлипнув, ответила Бесс, дрожа как в лихорадке. — Он никогда не любил меня, а теперь даже не хочет, к тому же я не могу иметь детей, мама. После того несчастного случая. Еще в больнице мне об этом сказал врач. — По ее щекам неудержимым потоком катились слезы.

— О, Бесс! — Гэсси обняла ее и тоже заплакала. Она сразу все поняла. Кэд хотел детей, а Бесс не могла ему их дать. Какие еще нужны объяснения? Она ласково гладила Бесс по голове. — Поплачь, поплачь, дорогая, тебе станет легче. Мама здесь, мама с тобой.

За кофе они вспоминали прошлое и говорили о будущем, чего раньше никогда не бывало. После этого разговора боль хоть и не прошла, но Бесс уже не ощущала ее так остро.

— Дай Кэду время, — сказала Гэсси. — Возможно, он и вернется. Он долго жил в одиночестве и напрасно увез тебя в Лэриет сразу после свадьбы. Элайз тоже так думает. Вам надо было какое-то время пожить вдвоем, только вдвоем. Молодоженам это просто необходимо.

— Кэд ни на день не хотел покидать Лэриет, — заметила Бесс. — У меня не было выбора. Надежды на примирение нет, мама, и вы это хорошо понимаете. Он так и сказал. Дональд уже начал бракоразводный процесс. — Она глотнула кофе из чашечки. — Мы оба этого хотим. Кэд должен быть свободен, чтобы найти себе какую-нибудь женщину.

— Чтоб он подавился ею, какой бы она ни была, — в сердцах бросила Гэсси. — Для любви не существует условного наклонения. Если уж любить, так любить без оглядки, несмотря ни на что. К тому же он главный виновник случившегося с тобой несчастья. Так что его позиция в данном случае уязвима.

— Но он никогда меня не любил, — возразила Бесс, словно не замечая гнева матери. — Просто хотел меня, и все. И еще ему льстило видеть рядом с собой светскую женщину, своего рода украшение Лэриета. Он, в сущности, и не знал меня по-настоящему. Был во власти иллюзий. — Бесс поставила на стол чайник. — Что ж, как-нибудь проживу без него. Не все мужчины помешаны на детях… — Голос Бесс дрогнул, и она снова расплакалась. — Но я люблю! Я хочу Кэда!..

Гэсси ласково потрепала Бесс по плечу, ошеломленная ее эмоциональным взрывом. Выглядела Бесс просто ужасно.

— Дорогая, я думаю, тебе нужно побывать у врача, — сказала она. — Ты вся на нервах, это видно по твоему выражению лица. Обещай, что пойдешь к врачу. Хотя бы ради меня!

Бесс вытерла слезы.

— Нелл сказала мне то же самое. Я и в самом деле перенервничала. Или подхватила этот проклятый вирус, который гуляет по городу. Меня все время тошнит. Обещаю сходить к врачу. Я так устала! Попринимаю какое-нибудь лекарство, может, станет легче. Очень надеюсь на это, потому что на следующей неделе мне надо лететь в Миссури, чтобы подготовить и провести презентацию рекламы для одного клиента.

— Если хочешь, я поеду с тобой, — предложила Гэсси.

Бесс улыбнулась.

— Спасибо. Справлюсь сама. Если что, позвоню.

— Ты хорошая девочка. Хочешь еще кофе?

Уже на следующий день, предварительно договорившись, Бесс во время ленча пошла к врачу. Тошнота не проходила. Все из-за Кэда, думала она. Он сделал ее совсем больной.

Обо всем этом она рассказала доктору, но он только улыбнулся, а потом стал задавать ей вопросы, главным образом о ее месячных циклах. Она сказала, когда это было в последний раз, и нахмурилась, сообразив, как много прошло времени. Что же, неудивительно. Ей столько пришлось пережить за последнее время. Поэтому задержка ее нисколько не беспокоила. Но доктор велел ей раздеться, обследовал область таза и взял анализы.

— Но я не могу забеременеть, — сказала она, когда врач заявил, что скорее всего дело именно в этом. Бесс округлила глаза. — Врачи сказали, что у меня никогда не будет детей…

— Да, знаю. Смотрел вашу карту. Вы не так поняли. Вам сказали, что все зависит от потенции вашего мужа и определенных дней месяца. Неудаленный яичник функционирует, хотя и есть некоторые отклонения от нормы. Так что беременность у вас вполне возможна. Анализы наверняка подтвердят мой диагноз, миссис Холлистер. Вы беременны уже около трех месяцев. На этой стадии трудно ошибиться.

Бесс смотрела на врача пустыми глазами. Кэд прогнал ее потому, что она бесплодна, она разводится, и вдруг выясняется, что она беременна. Ну не ирония ли судьбы?! Прямо-таки забавно!

Бесс долго смеялась, не в силах остановиться, потом закрыла лицо руками и расплакалась.

— Все совершенно естественно, — продолжал между тем доктор, ласково улыбаясь, и, потрепав ее по плечу, добавил: — Я направлю вас к доктору Марло, прекрасному специалисту-акушеру. Он позаботится о вас. Вам нужны витамины и постоянное наблюдение, в особенности в первые месяцы. Пойдемте со мной.

Он повел Бесс к медицинской сестре, та назначила ей день приема и взяла из ее дрожавших рук чек.

Доктор обещал вызвать ее, когда будут готовы результаты анализов, но Бесс теперь больше не сомневалась в правильности диагноза.

В офис она вернулась ошеломленная, с округлившимися глазами, совершенно не зная, что делать. В дверях столкнулась с Нелл, извинилась и, не проронив больше ни слова, пошла прямо к себе.

— Что случилось? — спросила Нелл, входя следом за Бесс в кабинет.

— Ничего. Не знаю, что делать. Как вы думаете, стоит позвонить Кэду?

— Боже мой, разумеется! Давно надо было что-нибудь предпринять.

— А как ваши дела, есть что-нибудь новое? — пристально глядя на Нелл, осведомилась Бесс.

Нелл покраснела.

— Я не хочу приглашать мужчину, которому просто не с кем поужинать, — процедила она сквозь зубы. — Пусть не думает, что я гонюсь за его деньгами. Мог бы и сам позвонить, если бы я его хоть чуточку интересовала. Да ладно, хватит о моих проблемах. Звоните мужу!

— О'кей, — улыбнулась Бесс и, как только Нелл вышла, сняла трубку и дрожащими пальцами набрала нужный номер. Все будет хорошо, успокаивала себя Бесс, она скажет Кэду, как обстоят дела, они посмеются над иронией судьбы, он попросит ее вернуться.

— Алло! — Это был голос Кэда. Она не ожидала, что он сам снимет трубку, и замешкалась, а он нетерпеливо повторил: — Алло!

— Алло, — заикаясь ответила Бесс. — Это я.

Повисло тяжелое молчание.

— Я получил необходимые для развода бумаги, — проговорил наконец ледяным тоном Кэд. — Дональд передал их сегодня утром шерифу. Ты не теряешь времени, не так ли, дорогая?

Бесс судорожно вздохнула:

— Это была твоя идея.

— Теперь это уже не важно. Сегодня же отправлю тебе твои вещи, — сухо сообщил он. — Если что-нибудь забыл, позвони моей матери и попроси привезти. Я на несколько дней уезжаю. У одного из моих деловых знакомых вилла в Калифорнии и дочь на выданье. Мы могли бы подумать о слиянии наших предприятий, и мне тоже не хотелось бы терять время.

Бесс почувствовала, что задыхается.

— А говорил, что это мне не терпится стать свободной, — почти шепотом сказала она.

— Она блондинка, — продолжал Кэд. — И очаровательная. Так что не думай, дорогая, что я сижу в Коулмен-Спрингсе убитый горем…

Бесс закрыла глаза.

— А я и не думаю, — возразила она, и глаза ее наполнились слезами, когда она невольно потрогала свой живот. — Надеюсь, ты найдешь то, что тебе нужно.

— Уже нашел, — вызывающе ответил он, ненавидя себя за эти слова. Ему дьявольски не хватало Бесс, и он уже раскаивался в совершенной ошибке, но признаться в этом и позвать Бесс обратно гордость не позволяла. Он не ожидал, что она так быстро займется разводом, и чувствовал себя униженным. Что же, пусть не думает, что он тоскует по ней и страдает.

— В таком случае до свидания, — проговорила Бесс.

— Зачем ты позвонила? — неожиданно спросил Кэд.

Бесс не сказала, что хотела сообщить ему об их будущем ребенке, которого носит под сердцем, что произошло невозможное и он станет отцом. Да и стоит ли говорить об этом, если он уже нашел себе другую? И словно стараясь отгородиться от Кэда стеной, Бесс, как могла спокойно, ответила:

— Хотела узнать, как ты поживаешь. Рада, что у тебя все в порядке. До свидания, Кэд. — Бесс положила трубку и откинулась в кресле. Что ж, дело сделано, подумала она, устало вздохнув. Теперь она может рассчитывать только на себя, но как скрыть эту новость от матери Кэда и от Гэсси до того, как Кэд женится снова? Бесс не хотела, чтобы он возвратился к ней только из-за ребенка. Придется носить свободные платья и всем жаловаться, что она начинает толстеть…

— Там новый клиент, — приоткрыв дверь, шепнула раскрасневшаяся Нелл, — а с ним мистер Райкер! Может быть, выкроите минутку и поговорите с ним о рекламе для авиакомпании местных техасских линий, над которой сейчас работаете?

— Конечно! — ответила Бесс, стараясь придать голосу бодрость. — Давайте его сюда.

Клиент оказался мужчиной среднего возраста, лысым, с очень приятной улыбкой. Мистер Райкер оставил его с Бесс для обсуждения рекламной кампании, а сам повернулся к Нелл и долго смотрел на нее, прежде чем взял за руку и буквально потащил в холл.

Это уже кое-что, подумала Бесс, но, вконец измученная, не стала развивать столь приятную мысль, а принялась знакомить со своими проектами мистера Хантера из Техасской авиакомпании.

По окончании рабочего дня Бесс подождала, когда Нелл выйдет из своего кабинета, и очень довольная заметила, что помада у нее смазана, а глаза блестят необычно ярко.

— Так вот, значит, зачем он потащил вас в холл, — улыбнулась Бесс, почувствовав, как ее собственные проблемы чуть отступили, когда она увидела восторженное выражение, не сходившее с лица Нелл.

Нелл покраснела.

— Да, было несколько интересных минут, — вздыхая, пробормотала она. — Он пригласил меня на дискотеку. — Она закрыла лицо руками. — Оказывается, он считал себя слишком старым для меня, а я его — слишком богатым для такой, как я. В общем, у каждого был свой пунктик.

— Скорее всего. Я так рада за вас. — Бесс обняла Нелл. — Надеюсь, вы будете счастливы.

— Чего не скажешь о вас, — заметила Нелл, заглядывая в полные печали глаза Бесс. — Могу я чем-нибудь помочь?

— Да нет, спасибо. — Бесс взяла свою сумочку. — Приготовлю-ка я себе бифштекс и посмотрю телевизор.

— Почему бы вам не пригласить на бифштекс мужа?

Лицо Бесс посуровело.

— Потому что через несколько недель он перестанет быть моим мужем, а сейчас отправляется в Калифорнию, к какой-то рыжей девушке, его будущей жене, как он сказал.

— Что?!

— О, так будет лучше, — уверила ее Бесс, закипая яростью. — Он разводится со мной, потому что я не могу иметь детей, как сказали в больнице врачи, и собирается жениться на этой рыжей, чтобы обзавестись наследником. А я вдруг забеременела. Но он даже не дал мне сказать об этом.

— Бесс! — Нелл прислонилась к двери и перевела дух. — Бога ради, отправляйтесь к мужу и заставьте его вас выслушать!

— Чтобы он не развелся со мной из жалости, только из-за ребенка? — с грустной улыбкой спросила Бесс. — Наш брак с самого начала был ошибкой.

— Полно, не пытайтесь убедить меня, что разлюбили его, я все равно не поверю.

— Я всегда буду его любить, — тихо произнесла Бесс. — И у меня будет от него ребенок. — Она улыбнулась, потрогав живот. — Разве это не чудо? — выдохнула она, уже похорошев от будущего материнства. — Маленький-маленький человечек. Говорят, в два месяца они уже формируются, а ему целых три, — мечтательно произнесла Бесс. Глаза ее сияли. — Мне сделают ультразвуковое исследование, и я смогу его увидеть. Я просто не вынесу такого счастья.

— Надеюсь, эта рыжая пропустит вашего благоверного через мясорубку и запечет с яйцами, — безапелляционно заявила Нелл.

— И отравится, когда съест! — негодующе проговорила Бесс. — Прости меня, Господи.

— Вы действительно ничего ему не скажете?

— В один прекрасный день он сам об этом узнает. — Бесс направилась к двери. — Но пока это должно оставаться в тайне. Только вы и Джулия будете знать. Договорились?

— Договорились.

— Ну а пока счастливого свидания. — Бесс широко улыбнулась.

— Я уже постучала по дереву. Если понадоблюсь, позвоните, о'кей?

— О'кей. — Бесс снова улыбнулась ей, тепло и искренне. — Спасибо.

Услышав новость, Джулия, как и Нелл, ушам своим не поверила и тоже засыпала Бесс вопросами.

— Надеюсь, меня не уволят? — спросила Бесс полушутя — полусерьезно.

— Нет проблемы, — заверила ее Джулия. — Вы одна из лучших в агентстве. Не далее как сегодня об этом сказал сам мистер Райкер. Он, — Джулия улыбнулась, — даже разрешил повысить вам жалованье. Я хотела вас обрадовать, но вы уже ушли.

— О, как это мило с его стороны! — восторженно проговорила Бесс.

— Он хороший человек. Во всяком случае, Нелл в этом не сомневается, судя по смазанной помаде и всему остальному, — добавила Джулия с веселой усмешкой. — Они будут прекрасной парой, и я счастлива за Нелл. Она выстрадала эту любовь. Как хорошо, когда люди наконец обретают заслуженное счастье!

— Да, это правда, — тихо согласилась Бесс, желая, чтобы к ней вернулось ее собственное.

— Да, вот еще что, — снова заговорила Джулия и, нахмурившись, поднялась с кресла. — Я никогда не заговорила бы с вами об этом, если бы не узнала, что вы беременны. Дело в том, что мы организовали агентство моды, и через месяц состоится его презентация. Речь идет о разработке одежды для беременных, к благотворительной акции на Пасео-дель-Рио. Не хотите ли выступить там в роли манекенщицы? Учреждена премия, а вы даже в этом своем состоянии выглядите блестяще.

Бесс улыбнулась:

— Идея неплохая. Особенно если я смогу купить со скидкой кое-что из такой одежды.

Джулия рассмеялась:

— Если согласны принять мое предложение, я выдам вам эту одежду в качестве надбавки к зарплате. Хорошо?

— Хорошо.

— Ну а теперь идите домой, отдохните, поешьте, словом, сделайте все, что полагается беременной женщине. Простите, что я втянула вас в это дело, но у вас здесь друзья, и вы можете на нас рассчитывать, — заявила Джулия. — Не говоря уже о приходящей няне, если, конечно, она вам понадобится.

— Вряд ли я доверю свою дочь или сына чужому человеку, по крайней мере на первых порах, — тихо проговорила Бесс. — Но я от всей души благодарю вас за заботу и, если возникнет необходимость, обращусь к вам за помощью.

— Берегите себя.

Бесс кивнула. Она пришла домой, села, положила ноги на возвышение и стала мечтать о будущем, стараясь не думать о Кэде и его рыжей девице из Калифорнии. Как только он посмел так обойтись с ней, вышвырнуть ее из дома без всякого извинения! Ну и пусть себе женится на этой рыжей дуре. Бесс и без него проживет, как прожила в Лэриете большую часть своей супружеской жизни.

Но Бесс, как ни странно, не могла забыть жарких ласк Кэда, его сладостных поцелуев, наконец, преподанных ей уроков секса в тиши ее спальни. Однако для него все это ровным счетом ничего не значило, если он мог выбросить ее из дома, как пару старых ботинок, как только узнал, что она бесплодна. И вот теперь она забеременела. Это было просто забавно.

Бесс так хотелось рассказать обо всем Элайз или Гэсси. Но что-то удерживало ее. Это была ее тайна. И она не хотела открывать ее, пока все не станет очевидным и об этом не узнают в Лэриете.

Бесс побывала на презентации в Сент-Луисе и вернулась с солидным заказом от одной крупной компьютерной компании. Одевалась теперь Бесс, как и положено преуспевающей деловой женщине, — сшитые на заказ костюмы и приличествующие аксессуары. Волосы ее были собраны в стильный свободный шиньон, великолепно оттенявший ее сияющее лицо. Беременность сделала цвет лица Бесс еще восхитительнее, придала ей энергии, округлила ее формы. И молодая женщина стала прекрасной, как никогда. Сделали свое дело и прописанные доктором Марло витамины. Бесс окрепла и теперь чувствовала себя гораздо лучше. Если бы не одиночество и тоска по Кэду, беременность стала бы для нее счастливейшим временем ее жизни.

Вечерами она читала книги по уходу за детьми и листала справочник имен, выбирая имя будущему малышу. Она прошла ультразвуковое исследование, но не амниосинтез, определяющий пол ребенка. Впрочем, Бесс было все равно, кто родится, девочка или мальчик. Она ждала своего малыша с радостью и нетерпением, как ждут рождественский подарок, не зная, каким он будет.

Как-то, отправившись на ленч, через несколько недель после того, как она покинула Лэриет, Бесс встретила в магазине Роберта Холлистера.

Он долго с недоумением смотрел на нее. Неужели эта элегантная, очаровательная женщина, которая смотрит на него своими ласковыми, чуть испуганными глазами, жена его брата?

— Бесс? — произнес он, поколебавшись, словно не узнал ее.

 

Глава 20

Слава Богу, на ней была свободная одежда, потому что теперь, к концу пятого месяца, она уже не могла скрывать свою беременность, а ей не хотелось, чтобы Роберт сообщил об этом Кэду.

— Хэлло, Роберт, — непринужденно приветствовала его Бесс. — Как поживаете?

— Отлично, спасибо. А вы?

Бесс пожала плечами:

— Лучше и быть не может. — Она улыбнулась. — Как дела в Лэриете?

По его лицу пробежала тень.

— Как будто бы все в порядке. В конце месяца у Грега и Дженифер свадьба, а я собираюсь сделать предложение моей девушке. Грег уезжает в Хьюстон, будет работать в одной аудиторской фирме. — Он усмехнулся. — А я — в Лос-Анджелес, в торговую фирму. Мама с одной из своих приятельниц, тоже вдовой, открывает пошивочное ателье в Коулмен-Спрингсе. Кэд остается полным хозяином Лэриета. Надеюсь, он будет счастлив, потому что Лэриет — единственная его любовь.

Бесс это знала, но, задетая за живое, проклиная себя за проявленный к нему интерес, спросила:

— Значит, с ним… все в порядке?

— Нет, вовсе нет, — мрачно возразил Роберт со вздохом. — Боже мой, Бесс, жить с ним чертовски трудно. Иначе бы мы не покинули Лэриет. По утрам, едва встав с постели, он превращает дом в сущий ад, а вечером с его возвращением все повторяется снова. Лишь когда он до потери сознания работает на ранчо или же сидит у себя в кабинете за бутылкой виски, наступает покой.

— Кэд не пьет, — заметила Бесс севшим от волнения голосом.

— Раньше не пил, — согласился Роберт. — И не шлялся по сомнительным заведениям в компании глупой блондинки. Все началось после вашего отъезда, — многозначительно добавил он.

— Эта глупая блондинка собирается стать хозяйкой Лэриета, — с отсутствующим видом заявила Бесс. — Он сам сказал мне об этом. Он намерен объединить свое дело с предприятием ее отца, а заодно взять в жены его дочь.

— Так вот, значит, до чего он дошел! — задумчиво произнес Роберт, и глаза его сверкнули, словно от внезапно пришедшей в голову забавной мысли. Однако в следующий момент он уже перестал улыбаться. — Я не думаю, Бесс, что у Кэда это серьезно, хотя она всячески старается женить его на себе. Чего только не делает! Чуть ли не голая разгуливает перед ним. Но ему нужны только вы! — Роберт внимательно посмотрел на Бесс. — Не понимаю, почему он вас отпустил и даже имени вашего слышать не хочет?

— Потому что врачи сказали, что после того несчастного случая я не смогу забеременеть, — призналась Бесс.

— Боже мой… — Роберт осторожно коснулся ее руки. — Мне очень жаль. Я знаю, как он хочет иметь детей. И сейчас от отчаяния, видно, места себе не находит. Значит, нет никаких шансов, да?

Бесс покачала головой.

— Он хотел детей больше, чем меня. Не беспокойтесь за него, Роберт. Он будет счастлив со своей блондинкой. Она подарит ему наследников, — с горечью добавила она.

— Это маловероятно, — поколебавшись, возразил Роберт. — Я слышал, как она сказала маме, что не будет уродовать свою фигуру в двадцать пять лет и плодить каких-то противных сопляков.

— А что сказал на это Кэд? — спросила Бесс.

— Кэд не слышал. Гретхен с отцом несколько дней пробыли в Лэриете, а сегодня утром уехали.

— Как себя чувствует ваша мама? — спросила Бесс. — И Грег?

— Мама не может прийти в себя после вашего отъезда. Грег тоже. Вы действительно начали бракоразводный процесс? — тихо спросил он. — Боюсь, это убьет Кэда.

— Кэд не хочет меня, — упрямо проговорила она. — Он сам мне сказал.

— Ну и дурак, — в сердцах бросил Роберт. — Он просто не знает, что делает. — Он пытливо посмотрел на нее и почувствовал, как у него дрожит все внутри. — Вы так изменились. Несмотря ни на что, нежны, красивы и лучитесь радостью. Гэсси говорила маме, что вы болели. Надеюсь, теперь вам лучше?

— Намного, — ответила она и вздрогнула, ощутив, как шевельнулся ребенок. Когда это случилось впервые, Бесс заплакала от счастья. Словно мотылек захлопал крылышками у нее в животе. Более восхитительного ощущения Бесс не знала. Ребенок был жив, здоров и счастлив. И сейчас ее лицо озарилось нежным светом, и она восторженно улыбнулась.

— Что-то не так? — спросил озадаченный Роберт.

Бесс затаила дыхание. Ей так хотелось сказать ему правду. Но она не решилась.

— Нет. Ничего особенного.

— Как дела в агентстве?

— Отлично. По совместительству собираюсь поработать на модельном показе мод. — Она сказала об этом Роберту без всяких опасений, зная, что он не из тех, кто посещает показы мод. — Это будет во французском ресторане «У Анри». Там сегодня вечером показ мод, и за участие я получу премию. Это благотворительная акция, которая проходит очень весело. Я немного нервничаю и зашла сюда купить что-нибудь новое из косметики в надежде подбодрить себя.

— По-моему, вам совершенно не нужна косметика, — улыбнулся Роберт. — Вы и так прекрасно выглядите.

— Спасибо. — Бесс взглянула на часы. — Мне нужно торопиться, а то опоздаю на работу. Рада была повидаться с вами, Роберт… и не говорите Кэду, что видели меня, хорошо? — тихо добавила она. — У него новая жизнь, новые важные проблемы. Стоит ли омрачать его счастье?

Лицо Роберта посуровело.

— Будь он проклят за то, что причинил вам такую боль, — холодно проговорил Роберт. — Пусть подавится своей гордостью. До встречи.

Бесс потребовался весь остаток дня, чтобы выбросить из головы некоторые взбудоражившие ее замечания Роберта. Лучше бы она его не встретила. Тогда по крайней мере не услышала бы о том, как бесится от злости Кэд. Все это осталось в прошлом. Ни за что на свете она не призналась бы даже себе, что будущее сулило ей только тоску и одиночество.

Вернувшись домой, Бесс примерила один из ансамблей, в котором ей предстояло участвовать в показе моделей одежды. Это был вечерний туалет золотисто-кремового цвета из двух предметов, и выглядела в нем Бесс просто блистательно.

Ее роскошные волосы каскадом ниспадали по открытым плечам, а макияж, необходимый для телевизионной съемки, лишь подчеркивал ее красоту. Впервые за много лет она подушилась, и вид у нее, по ее собственному мнению, был весьма презентабельным. Слава Богу, что Гэсси ничего не знает об этом показе мод. До сих пор Бесс удавалось скрывать от матери свое состояние, поскольку она носила свободную одежду, без всяких претензий. Но в самое ближайшее время тайное станет явным, и она не сможет больше прятать свою беременность, ссылаясь на полноту. Никто не поверит.

В ресторане «У Анри» яблоку негде было упасть, все с нетерпением ожидали показа мод. Вместе с Джулией и другими манекенщицами Бесс прошла через служебный вход и быстро разложила одежду, которую ей предстояло демонстрировать, аксессуары и обувь, чтобы не было задержек при переодевании. Она провела щеткой по волосам и заняла свое место среди остальных манекенщиц, ожидавших своего выхода, нервно подмигнув Джулии, когда заиграла музыка и донесся бархатный голос распорядителя.

Настала ее очередь, и она вышла на ватных ногах, ступив на ковер с деланной улыбкой, придававшей ей бодрый, уверенный вид. Пока она двигалась по проходу между столиками, ведущий объяснял преимущества надетой на нее одежды для беременных женщин и называл цены, интересовавшие потенциальных заказчиков.

Вопреки ожиданиям Бесс Роберт все-таки рассказал Кэду об их встрече в магазине. Бесс это поняла, когда приблизилась к столику в самом дальнем углу зала и едва не столкнулась нос к носу с Кэдом и его рыжеволосой красоткой. Она даже споткнулась и едва не упала, однако быстро овладела собой, сохраняя словно приклеенную к губам улыбку, проклиная Кэда, о чем говорили ее полные гнева глаза.

Он пристально смотрел на нее, помрачнев от боли и еще какого-то более глубокого чувства. В смокинге и плиссированной белой рубашке с черным галстуком он выглядел до того элегантным, что Бесс противно было смотреть. Рыжие волосы его спутницы с бледным веснушчатым лицом и холодными голубыми глазами были взъерошены по последней моде. Зеленое платье делало ее кожу бесцветной, зато было сшито из натурального дорогого шелка. Значит, его новая избранница богата. Что же, Лэриету это только на пользу. Теперь Кэд сможет построить империю, о которой мечтал.

Кэд между тем поднялся на ноги, нависнув над Бесс.

— Что ты здесь делаешь? — холодно спросил он. — Демонстрируешь одежду для беременных? Это что, мазохизм или ты просто хочешь отомстить мне?

Бесс не поняла смысла его слов и попыталась обойти Кэда.

— Я на работе, — резко сказала она. — И что бы я ни делала, тебя это теперь не касается, — добавила она ледяным тоном, глядя ему прямо в глаза. — Зачем ты сюда пришел? Это Роберт тебе наболтал, что я буду здесь?

— Да… — начал Кэд.

— А вы Гретхен, не правда ли? — обратилась Бесс к рыжеволосой девице, ослепительно улыбаясь. — Что ж, поздравляю. Говорят, вы собираетесь занять мое место в Лэриете? Вы наверняка богаты и плодовиты, а Кэду только это и нужно.

Гретхен выпучила глаза и без всякого выражения взглянула на Бесс.

— Простите?

— Надеюсь, ты сказал ей, что ищешь племенную кобылу? — обратилась Бесс к Кэду. — Или это пока секрет?

— Послушай, ты ошибаешься, — тихо произнес Кэд и нахмурился, заметив, что они привлекают внимание. — Я приехал поговорить с тобой.

— Мы уже поговорили в Лэриете, разве не помнишь? — Глаза Бесс потемнели. — Ты выгнал меня, узнав, что я бесплодна.

Кэд содрогнулся, как от удара.

— Я не знал, что это из-за аварии, — произнес он сквозь зубы. — Ты ничего не сказала!

Бесс перевела дух.

— Так вот почему ты здесь. Роберт и об этом наболтал? Но пойми, мне не нужны ни твоя жалость, ни твои угрызения совести. Я ушла из твоей жизни. Ушла навсегда.

Кэд стал приближаться к ней, но она отпрянула как ужаленная.

— Хочешь знать, что такое ирония судьбы? — Бесс слабо улыбнулась, в ярости оттого, что он привел сюда эту рыжеволосую девицу, чтобы похвастаться ею.

— Ирония судьбы? — спросил он, стараясь оттянуть время.

Она натянула платье на животе и не сказала ни слова.

Кэд нахмурился.

— Тебе подложили подушку, чтобы ты казалась…

Бесс подошла к нему, схватила за руку и прижала ее к своему животу. Выражение его лица стоило каждой ее слезинки, каждой бессонной ночи, каждого крика боли, каждого мучительного дня с того вечера, как он фактически выгнал ее из дома.

— О Боже, — прошептал он, и голос его дрогнул. Дрожащими пальцами он ощупывал ее живот, ласкал его. — Бесс, Боже мой!..

Она снова отпрянула от него с пылающими ненавистью глазами.

— Увези с собой эту новость в Лэриет и попробуй спокойно спать по ночам. Тебе следует подождать всего несколько недель. Как видишь, случаются чудеса на свете. Ты получишь ребенка, которого так страстно желал, несмотря на то что больше не желаешь его матери.

Кэд замер, не в силах пошевелиться, и почувствовал, как от лица отхлынула кровь. А когда вышел наконец из оцепенения, увидел ледяную улыбку, которой Бесс одарила его, прежде чем повернуться, и с видом королевы двинулась дальше, не обращая внимания на любопытные взгляды и приглушенный шепот вокруг.

— Кэд, о чем она говорила? — спросила Гретхен, когда Кэд снова сел рядом с ней. — Кто ей сказал, что я собираюсь занять ее место в Лэриете?

— Пожалуй, мы с Робертом, — мрачно ответил Кэд. — Очень сожалею, что поставил вас в неловкое положение. Вообразил, что она станет ревновать и приедет в Лэриет выяснять со мной отношения. А она и бровью не повела. Потому что носит моего ребенка. А я отпустил ее. Вернее, заставил уехать. Мне и в голову не пришло, что ее бесплодие — результат автомобильной аварии, в которую она попала по моей же вине. Я готов был застрелиться с отчаяния. А теперь выясняется, что она беременна.

— Выходит, в этом спектакле я выступаю в роли шлюхи, — усмехнулась Гретхен. — А Роберт и не подумал спросить моего согласия. Ну да ладно, переживу как-нибудь, раз вы с Робертом действовали из лучших побуждений, и к тому же вы мой будущий деверь. А вот с Бесс вы должны все уладить.

— Разве вы не слышали? Она даже разговаривать со мной не желает. Ненавидит меня.

— От ненависти до любви один шаг, — возразила Гретхен. — Звучит банально, но это так. Вы ничего не добьетесь, если будете сидеть сложа руки.

— Возможно. Но в данном случае я просто не знаю, что делать. — Кэд устало поднялся на ноги. — Извините, я на минутку.

Высокий и элегантный, Кэд пошел искать Бесс, не замечая восхищенных взглядов, которыми его провожали женщины. Все его мысли были заняты Бесс, и он проклинал себя за то, что так ужасно с ней обошелся.

Он нашел ее в комнате, где отдыхали модели, как раз в тот момент, когда она переодевалась.

— Мужчинам сюда нельзя, — сказала Бесс, смерив Кэда презрительным взглядом. — Тем более что, как видишь, я переодеваюсь перед очередным выходом.

— Я никуда не уйду, — бросил Кэд. — Или ты думаешь, что, узнав от тебя сногсшибательную новость, я буду спокойно сидеть, наблюдая за тем, как ты с напыщенным видом прохаживаешься между столиками модного ресторана?

— Это у тебя напыщенный вид, — парировала Бесс. — Посмотри на себя! — Она прошлась щеткой по волосам. Кэд глаз не мог оторвать от ее зардевшихся щек и потемневших от гнева глаз. — Иди лучше к своей блондинке, она ждет тебя!

— Ревнуешь? — усмехнулся Кэд. — Вот уж не думал, что ты на это способна. Ты даже не приехала в Лэриет, чтобы убедиться, появилась ли у меня женщина.

— Меня это совершенно не интересует, — отрезала Бесс. — Ведь ты прогнал меня.

Кэд отвернулся, засунув руки в карманы, и устало прислонился к стене.

— Да, я это сделал. И видит Бог почему.

— Все очень просто. Я не могла подарить тебе ребенка, по крайней мере мы оба так думали. — Бесс упрямо вздернула подбородок. — Не иначе как я зачала его на сиденье в туалете, — добавила она с издевкой. — Или же завела бурный роман с кем-нибудь из сотрудников агентства. А может быть, это ребенок мистера Райкера!

— Он мой, — сказал Кэд. — Я знаю, черт возьми, что ты не променяла бы меня ни на какого другого мужчину.

— Хорошо, что ты хоть пересмотрел свои взгляды на мою нравственность, — огрызнулась Бесс.

Кэд готов был провалиться сквозь землю.

— Ты уже забыл, — продолжала Бесс, — тот вечер, когда я напала на тебя в твоем кабинете?

Кэд покраснел, как школьник, и отвел глаза.

— Мы должны думать о ребенке.

— Он мой, — заявила Бесс. — Я рожу его и сама воспитаю. А вы можете спокойно отправляться в Лэриет и наплодить там кучу рыжеволосых!

— Боже всемогущий, я вовсе не собираюсь на ней жениться! — взорвался Кэд. — Я женат на тебе!..

— Разумеется. Видимо, поэтому и бегаешь на свидания с другими, — не унималась Бесс. — К твоему сведению, я скоро перестану быть твоей женой. Бракоразводный процесс идет к концу.

— Бесс, ты моя жена! — воскликнул Кэд.

Она очаровательно улыбнулась ему:

— Теперь уже не надолго. Так что возвращайся к своей пассии, а то она подумает, что ты разлюбил ее.

— Я действительно ее не люблю, — начал было Кэд.

— И меня тоже, — откликнулась Бесс, и сердце ее болезненно сжалось. — Точнее, не хочешь меня. Зато хочешь ребенка и готов принести себя в жертву, но я не могу ее принять и оставаться твоей женой для того лишь, чтобы успокоить твою совесть. Я позволю тебе видеть ребенка, но в Лэриет не вернусь. Надеюсь, тебе все понятно? А теперь дай мне одеться.

Кэд медленно втянул в себя воздух, и столько нежности было в его взгляде, когда он посмотрел на свою прелестную молодую жену.

— Ты так красива, — будто не слыша ее слов, проговорил он. — Я жить без тебя не могу.

Бесс могла бы ответить Кэду в том же духе, но не хотела доставлять ему удовольствие. Теперь на ней был черно-белый ансамбль.

— Надеюсь, ты будешь очень счастлив с Гретхен, — заметила Бесс, оправляя юбку. — Вряд ли она даже попыталась бы тебя изнасиловать…

Кэд схватил ее за руку выше локтя и привлек к себе.

— Мне понравилось то, что ты сделала со мной в тот вечер, — прошептал он так тихо, чтобы слышала только Бесс. — И я сказал тебе потом совсем не то, что думал. Ты так крепко держала меня и так возбуждала, что я почувствовал себя неполноценным мужчиной. Я боролся с собой, но твой образ преследовал меня. Я не хочу возвращаться в Лэриет один.

Кэд не знал, что от этих слов у Бесс подкосились ноги, потому что она спокойно взглянула на него и сказала:

— Ты поедешь не один, дорогой Кэд, а вместе с Гретхен. — И с такой силой наступила каблуком Кэду на ногу, что он взвыл от боли и зашагал обратно в зал, в то время как Бесс ступила на ковер, потому что ведущий объявил ее выход.

По окончании показа мод Бесс спряталась за спину хихикавшей Джулии, ставшей свидетельницей этой сценки.

— Мне его жаль, — сказала Джулия. — Как вы могли!

— Вы еще спрашиваете? — удивилась Бесс. — Да она слова ему не давала сказать, черт бы ее побрал. И его вместе с ней!

— Теперь он неделю будет хромать.

Бесс вспомнила другой случай, когда Кэд захромал. Он тогда повредил себе ногу во время родео. Это было очень давно. Вслед за этим воспоминанием нахлынули и другие. Как долго они шли к своему счастью, сколько страдали, и как быстро и трагично все кончилось! Теперь у него есть Гретхен. Зачем же он приехал сюда? Чтобы причинить ей боль? Бесс не могла забыть, как он изменился в лице, узнав, что она беременна. Благоговение, восторг, удивление она прочла в его черных глазах и была потрясена так, что до сих пор не могла прийти в себя. Он снова смотрел на нее с видом собственника. И Бесс понимала, что от ребенка он не откажется. Она готова была бороться за свое счастье, но одно сражение следовало выиграть. Во что бы то ни стало. Она не могла жить на задворках любви только для того, чтобы усыпить угрызения совести Кэда, чтобы он не раскаивался в своем недостойном обращении с ней, или ради ребенка, которого они зачали.

Бесс вернулась домой словно в тумане, чувствуя себя совершенно разбитой. Почему Кэд не оставит ее в покое? Зачем отправился в Сан-Антонио, как только Роберт сообщил ему, где ее можно увидеть, да еще прихватил с собой эту женщину? Он не вправе ее преследовать.

Бесс легла и закрыла глаза. И словно в утешение ей шевельнулся ребенок. Бесс улыбнулась, представив себе, как крохотный человечек толкает ее в живот ножкой или ручкой. Толчок был таким сильным, что у Бесс перехватило дыхание, а из глаз ручьем потекли слезы.

— Здравствуй, маленький, — прошептала она, улыбаясь и не убирая с живота руку. — Как ты себя чувствуешь, родной?

Ничего не было для Бесс дороже этого молчаливого общения с существом, которого она носила под сердцем. Не открывая глаз, Бесс легла на спину и, забыв обо всем на свете, погрузилась в мечты о волшебной тайне сотворения.

* * *

Когда на следующий день Бесс приехала на работу, то на стоянке автомобилей позади офиса столкнулась с Кэдом и глазам своим не поверила. Но это действительно был он, в костюме желтовато-коричневого цвета, таких же ботинках и неизменной широкополой ковбойской шляпе. Бесс с трудом оторвала от него глаза, так прекрасно он выглядел.

— Что тебе нужно? — ледяным тоном спросила Бесс.

— Разумеется, ты мне нужна, — откликнулся Кэд, сунув руки в карманы. — Но чувствую, мне предстоит долгий нелегкий бой.

Бесс с трудом сдержала улыбку, услышав нотки смирения в его голосе.

— Послушай, пойди лучше позабавься с твоей рыжей куколкой, а меня оставь в покое. Я люблю свою работу и чувствую себя вполне счастливой, а то, что было, лучше предать забвению.

— Ты не чувствуешь себя счастливой, — прошептал Кэд. — Потому что жить не можешь без меня, так же как я без тебя.

— Но у меня нет в запасе какого-нибудь рыжего, — язвительно заметила она. — Впрочем, не беспокойся, я подумаю и об этом. У нас в офисе как раз появился один подходящий мужчина, и, как мне кажется, он любит детей… Кэд! — закричала она, когда он поднял ее своими железными руками и, разъяренный, понес к своему пикапу.

— Будь я проклят, если ты достанешься другому мужчине!

— Но ты связался с другой женщиной, а чем я хуже тебя? — воскликнула Бесс, упираясь руками в грудь Кэду. — Пусти меня! Я тебя ненавижу!

— Да, знаю. И у тебя есть на то все основания. Только помни, я не отступлюсь. — Он остановился, чтобы открыть дверцу пикапа, осторожно поддерживая Бесс на своем колене. — Я отвезу тебя в Лэриет!

— Только попробуй! — сказала она. — Полиция! — Бесс махнула рукой патрулировавшему этот квартал полицейскому. — Подойдите, пожалуйста!

— О Бог мой, не делай этого, — одернул ее Кэд. — Не надо!

— Еще как надо! — шепотом огрызнулась она. — Сержант, этот мужчина пристает ко мне, — заявила Бесс подоспевшему полицейскому. — Примите меры!

— Она моя жена, — сказал Кэд, бросив угрожающий взгляд на сержанта.

— Еще чего! — взъярилась Бесс. — А где тогда мое обручальное кольцо? — И она торжествующе подняла левую руку, не обращая внимания на вспыхнувшую в глазах Кэда боль. — То-то же! Мы почти развелись. У него уже есть другая, рыжая, — добавила Бесс. — Разумеется, все мы добрые друзья, и она знает, что у меня от него будет ребенок.

— О Боже, — простонал Кэд. — Бесс!

— Отпустите ее, — потребовал полицейский. — Отпустите эту леди, или я вас арестую. Идемте, — обратился он к Бесс, загородив ее рукой в ответ на яростный взгляд Кэда. — Я отведу вас в ваш офис. Постыдились бы, приятель! — бросил он через плечо Кэду.

Кэд не знал, что делать. То ли разбить голову сержанту, то ли попытаться найти какой-нибудь разумный выход из создавшейся ситуации. Он ни в чем не виноват, если не считать допущенных по отношению к Бесс ошибок. Он наконец понял, в чем был не прав и как надо вести себя впредь, но убедить в чем-нибудь Бесс было невозможно. Сама мысль, что она близко его к себе не подпустит, причиняла невыносимую боль. Кэд боялся стать из-за Бесс слишком чувствительным и поэтому выгнал ее, не подозревая, что всегда был таким.

Кэд закурил, выпустил облако дыма и вздохнул. Она всегда выглядела прелестно. И когда сходила по нему с ума, и теперь, беременная, думал Кэд, кусая от досады губы. Беременность придала ей особое очарование. Узнав от Роберта о причине ее бесплодия, он тут же помчался в Сан-Антонио с Гретхен, невестой Роберта, чтобы Бесс не догадалась о его состоянии. Он был в отчаянии, и сердце его разрывалось на части. Раз уж так случилось, что во всех бедах Бесс виноват он один, он откажется от мечты о детях, потому что Бесс, как он понял, для него важнее. И любить ее совсем не унизительно, если даже она сама проявляет инициативу. Все эти мысли пришли ему на ум впервые, и он принял решение. Только бы убедить Бесс выслушать его и не звать на помощь полицейских. Кэд пожал плечами и уселся в кабину пикапа. Что ж, он сделает еще одну попытку и не успокоится, пока не добьется своего.

 

Глава 21

Следующие несколько дней Кэд никак себя не проявлял, но Бесс понимала, что он не отступится, и ей казалось, будто она сидит на мине замедленного действия. В какой-то мере она чувствовала себя виноватой перед Кэдом из-за ребенка, потому что знала, как он о нем мечтал, но снова отдать себя в его руки не решалась, не выяснив до конца его отношения к ней. Мысль о рыжеволосой девице не давала ей покоя.

Видимо, от Элайз Гэсси узнала о том, что произошло в ресторане, и позвонила Бесс, чтобы прозондировать почву, прежде чем задать самый главный вопрос.

— Ты беременна, дорогая?

— Да. Вы разве не знали? — спросила она в свою очередь, догадавшись по тону, что Гэсси нисколько не удивлена.

— Знала, — вздохнула Гэсси. — Мне сказала Элайз. Кэд уже всем сообщил. Теперь ходит по дому как лунатик и что-то бормочет о детских кроватках и игрушках для своего наследника. Даже работу на ранчо забросил, ко всеобщему удивлению, целыми днями сидит и мечтает. Странно. На Кэда это совсем не похоже. Не правда ли?

Бесс знала, что Кэд поглощен мыслями о ребенке, и была тронута. Но как это совместить с существованием его рыжей пассии? Бесс была раздражена. Еще ее возмущало, что Кэд больше не пытался наладить с ней отношения.

— Мне нужно уйти, — не скрывая досады, сказала матери Бесс. — Приходится в последние дни задерживаться на работе. Один наш клиент никак не может решить, какая ему нужна реклама, а срок передачи ее на радио уже на носу. — Бесс вздохнула. — Я трачу массу времени на этот заказ, но гонорар будет солидный. Куплю кое-что для малыша.

— Давай вместе пойдем в магазин, — предложила Гэсси. — В такой, где разумные цены, — добавила она рассмеявшись. — Ты не поверишь, но я буду сумасшедшей бабушкой. Жду не дождусь появления на свет малыша. То время, когда я носила тебя, а потом родила, было самым счастливым в моей жизни.

— Я сама не могу дождаться, когда рожу, — призналась Бесс. — А теперь мне пора на работу. Заглядывайте ко мне.

— Непременно, в самое ближайшее время, — пообещала Гэсси и положила трубку, оставив Бесс недоумевать по поводу поведения Кэда.

В тот вечер она очень поздно закончила работу и, выйдя из давно опустевшего офиса, направилась в темноте к автомобилю, мучимая каким-то недобрым предчувствием.

Эта часть Сан-Антонио была не самым лучшим местом для прогулок, особенно вечерами. И Бесс подумала, что могла оставить свою машину возле офиса или попросить кого-нибудь из сотрудников подождать ее и выйти вместе. Бесс шла одна и молила Бога о том, чтобы ей не попался навстречу бандит, которому она приглянулась бы.

Бесс опасливо оглянулась, услышав громкие голоса, когда в конце тротуара показались трое подростков в потрепанных холщовых штанах и таких же поношенных пиджаках. Кажется, ее не обмануло предчувствие.

Однако Бесс надеялась, что все обойдется. С сильно бьющимся сердцем она сошла с тротуара и свернула к стоянке. Нет, успокаивала она себя, они не тронут ее.

Но тут раздался пронзительный свист и гиканье вперемежку с непристойными репликами. Бесс ускорила шаг, но топот ног за спиной становился все громче, и уже слышался пугающий шепот. О Боже, нет, молилась про себя Бесс. До ее машины оставалось еще добрых полпути, а очень высокие каблуки мешали Бесс побежать.

— Стой! — крикнул один из преследователей пьяным голосом. — Мы не сделаем тебе ничего плохого, красотка.

— Просто побалуемся немного, — поддакнул второй.

Бесс обернулась, зажав под мышкой сумочку, и посмотрела на них с холодным высокомерием.

— Оставьте меня в покое, — тихо проговорила она. — Мне не нужно проблем.

— Нам тоже не нужно, — смеясь сказал самый рослый из всех троих и двинулся к ней, громко расхохотавшись, когда она попятилась.

Бесс собрала всю свою храбрость, но в горле у нее пересохло, когда позади раздались еще чьи-то быстрые и настойчивые шаги.

Парни, видимо, не были настолько пьяны, чтобы не осознать внезапно возникшую опасность, и пустились наутек.

Когда Бесс обернулась и увидела Кэда, все зло на хулиганов у нее улетучилось. В свете уличных фонарей, с огромным револьвером в руке, Кэд выглядел настоящим техасским ковбоем прежних времен.

— Кэд! — воскликнула Бесс и побежала к нему, мгновенно позабыв и гордость, и обиды, когда, дрожа всем телом, оказалась в его объятиях.

— Все в порядке, — проговорил Кэд, засовывая револьвер за пояс и поддерживая дрожавшую Бесс. — Ты в безопасности, дорогая. Все хорошо. Надеюсь, они не обидели вас?

— Нет, благодаря тебе, — с трудом выговорила она. Несмотря на зной летнего вечера, Бесс никак не могла унять дрожь. От Кэда пахло кожей, пылью и скотным двором, но ощущать его рядом было для нее райским блаженством. — Я просто дура. Надо было попросить кого-нибудь меня подождать. В следующий раз так и сделаю.

— Пошли домой. Сомневаюсь, что твои обожатели скоро вернутся, — заметил Кэд, с холодным удовлетворением вспоминая, какого нагнал на них страху. — Проклятые пьяницы.

— Не думаю, что они хотели мне навредить, — заговорила Бесс, — но как-никак их было трое, а я одна.

— Пошли. — Кэд повел ее к своему пикапу. Его кожаные штаны, напоминавшие крылья летучей мыши, поскрипывали на ходу, и Бесс поняла, что он в рабочей одежде.

— Что ты здесь делал? — спросила она.

— Охранял тебя, — отозвался Кэд, глядя на нее с высоты своего роста. — Еще не пропустил ни одного вечера с тех пор, как ты стала задерживаться на работе.

Бесс едва не расплакалась, тронутая его заботой.

— Ты очень добр, — сказала она.

— Не всегда же мне терзать тебя, — в раздумье проговорил Кэд, — настало время проявить доброту. — Он открыл дверцу кабины и бережно усадил Бесс в пикап. — Осторожно, я закрываю дверь.

Кэд застегнул ее ремень безопасности, потом свой, и они поехали к ее дому.

— Утром отвезу тебя на работу, — объявил он. — С твоей машиной за ночь ничего не случится.

— Разумеется.

Он привел Бесс в квартиру, приготовил кофе и, хмурясь, разлил его по чашкам в крошечной кухоньке. Она успела переодеться в золотисто-белое платье в восточном стиле и села за стол напротив Кэда.

— Тебе можно кофе? — спросил он, спокойно глядя ей в лицо своими колдовскими черными глазами.

— Он без кофеина, — объяснила Бесс. — Но я его почти не пью. — Она в смущении заерзала на стуле. — Спасибо за то, что сделал для меня сегодня!

— Я за тебя в ответе, — тихо произнес он, глядя в чашку. — Ты же носишь моего ребенка.

Он заботится о ней и гордится ею! Бесс с трудом сдержалась, чтобы не сказать, как тоскует без него. Но почему он не едет домой к своей рыжей?

— Как дела в Лэриете? — через силу спросила она.

— Тоскливо! — Кэд слабо улыбнулся, устремив сверкающие глаза на ее зардевшееся лицо и нежные губы. — Вряд ли ты поверишь мне после того, что я натворил, но я говорю чистую правду. С тех пор как мы расстались, я почти не сплю.

Бесс потягивала кофе, не делая никаких признаний, потом бросила в сердцах:

— Полагаю, твоей рыжей надо лучше заботиться о тебе.

Кэд поднял на нее глаза:

— Не надо, Бесс. Что бы ты ни думала обо мне, ты знаешь, что это на меня не похоже.

Бесс заморгала:

— Что ты имеешь в виду?

— Интересоваться какой-то женщиной, когда ты носишь моего ребенка! Отвергать тебя и спать с ней!

Почему-то до сих пор Бесс не приходила в голову такая простая мысль, она надолго умолкла, пристально глядя на Кэда. Пожалуй, это действительно на него не похоже. Кэд был прямым и честным.

— Нет, не похоже, — сказала она наконец. — Даже возненавидев меня, ты не завел бы интригу с другой женщиной, не получив свидетельство о разводе.

Кэд тепло улыбнулся:

— Хорошая девочка. Допивай свой кофе. Тебе необходимо немного поспать.

Она глотнула кофе из чашки, прежде чем поставить ее на стол, и спросила:

— А ты… ты возвращаешься в Лэриет?

Кэд бросил взгляд на все еще лежавшую на столе потрепанную ковбойскую шляпу и покачал головой:

— Я буду спать на софе. Не могу же я тебя оставить одну, особенно после того, что произошло. Если чего-нибудь испугаешься ночью, позовешь меня.

Бесс снова закусила губу. Он заботится о ней, как умеет. Возможно, они были бы счастливы, если бы между ними не стояло их прошлое. Но ему всегда казалось, что он недостаточно хорош для нее, а ей — что он ее не хочет.

— Благодарю тебя, — проговорила она, поднимаясь из-за стола. — Я… я немного перенервничала.

— Не найдется ли у тебя для меня простыни? — спросил Кэд. — Ну и, разумеется, полотенца, — оглядев себя, добавил он со смущенной улыбкой. — Ведь я прямо из загона. И мне бы не мешало принять хороший душ.

— Конечно.

Бесс не понимала, почему после нескольких недель замужней жизни все еще краснеет. Но стоило ей представить Кэда без одежды и вспомнить его прекрасное мускулистое тело, как ее бросало в дрожь. Она подала ему махровую простыню, сообщив, что его одежду положит в стиральную машину.

К тому времени, когда он вышел из ванной, завернувшись в голубую мохнатую простыню, Бесс успела переложить его выстиранную одежду в сушилку.

Глядя, как она застилает простыней софу и кладет подушку, он отметил некоторую неуверенность ее движений.

— Прошу прощения, — пробормотал он, уловив на себе робкий взгляд Бесс, — но если у тебя не найдется пижамы самого большого размера, мне придется спать голым.

Бесс покраснела:

— О…

Кэд вскинул брови и мягко усмехнулся, увидев, как она покраснела.

— Замужняя женщина, к тому же беременная, и все еще робеет…

— Я ни дня не чувствовала себя замужней женщиной. — Бесс быстро воздвигла стену между собой и Кэдом. — Да и ты не возражал против развода.

— Напрасно ты так думаешь, — равнодушно заметил Кэд. — Две недели назад я попросил Дональда прекратить дело о разводе.

Бесс рот разинула от удивления, но тут же спохватилась, и глаза ее запылали гневом.

— Что ж, придется все начинать сначала, Кэд, — решительно заявила она. — Я по горло сыта твоими капризами, твоей рыжей, твоим невыносимым характером, твоим высокомерием и… Ой, что это ты делаешь?

У Бесс перехватило дыхание.

Кэд сбросил с себя простыню и стоял, поджав губы и положив руки на бедра, любуясь смущением Бесс.

— Ничего особенного. Собираюсь улечься в постель, дорогая. И все. Продолжай! Итак, на чем ты остановилась?..

— Я не могу разговаривать с тобой, когда ты в таком виде!

— Почему? — с притворным удивлением спросил Кэд.

Бесс закусила губу, посмотрела на его улыбающееся лицо и проглотила подступивший к горлу комок.

— Ты вышвырнул меня, потому что считал бесплодной!

— А потом приезжал сюда, болтался по ресторанам, торчал на каждом углу, чтобы только взглянуть на тебя, — задумчиво произнес он. — Дежурил на автостоянке у офиса, смотрел, как ты ходишь с Нелл на ленч. Часами простаивал у твоего дома, чтобы увидеть, как ты отправляешься по утрам на работу, а вечером возвращаешься домой. Гордость не позволяла мне признаться в собственной глупости, Бесс, но не из-за ребенка я тянулся к тебе. Меня мучило одиночество. Еще тогда, в ресторане, я хотел тебе признаться, что готов прожить с тобой до конца наших дней вдвоем, нежели с другой женщиной и полным домом детей, о которых так мечтал, но ты не стала слушать меня. — Он покачал головой. — Никакой другой женщины. Никогда. Только ты в моих мыслях, в моем сердце, в моей постели. — Голос его звучал едва слышно.

Бесс чуть ли не до крови искусала губу, не спуская глаз с Кэда.

— А как же рыжая?

Кэд нехотя улыбнулся:

— Лакомый кусочек, не правда ли?

— Кто она? — спросила Бесс, догадавшись, что тут что-то не так.

— Невеста Роберта, разве я не сказал тебе… уф!..

Бесс метнула в него полный ярости взгляд и изо всех сил ударила кулаком под ложечку, а когда увидела, что он в шоке, пришла в неописуемый восторг.

— Нет, ничего не сказал! Ты самоуверенный, деспотичный, бесчувственный…

Бесс не успела договорить, Кэд закрыл ей рот поцелуем. Больше он себе ничего не позволил. Она была здесь, рядом, ее восхитительное лицо тянулось к нему, как тянется цветок к солнцу, а волшебные глаза заглядывали в его глаза, он ощущал на своих губах тепло ее трепетного дыхания.

— Я люблю тебя, — прошептал он, изнемогая от нежности, когда коснулся зубами ее нежной губы и слегка оттянул ее. — Пусть даже ты не подарила бы мне ребенка, ни теперь, ни потом, я все равно не смог бы жить без тебя.

Он произнес это с такой неподдельной искренностью, что на глаза Бесс навернулись слезы. Сдерживая рыдания, она потянулась к нему и почувствовала всю нежность его объятий. Какие у него горячие и упругие губы, думала Бесс, все крепче прижимаясь к нему, пока не ощутила, как напряглось его тело, охваченное неудержимым желанием.

— Я тоже не могу без тебя жить, Кэд, — выдохнула она, глядя в его завораживающие глаза.

Тут Кэд не выдержал и потянулся к застежке на плечах, на которых держалось платье.

— Иди ко мне, — прошептал он.

— Да.

Он снял с Бесс золотисто-белое платье и обвел взглядом ее располневшее тело, нежно лаская каждый его изгиб.

— Мне хочется знать, что с тобой сейчас происходит, — шептал Кэд. — Проникнуть в тайну этих потемневших вершин. — Его пальцы нежно коснулись темно-коричневых сосков. — Этих набухших грудей, понять, что ты чувствуешь, нося моего ребенка… Мне хочется знать решительно все.

Руки Бесс скользнули от его могучих бедер вверх, она чувствовала трепет его тела. Ее ласки возбуждали его, он уже был готов к поединку и не пытался это скрывать.

— Я хочу знать о тебе все, — шептал он. — Хочу прикасаться к тебе.

Он взял ее руки и стал водить ими по своему телу, не отрывая взгляда от ее устремленных на него глаз.

— Раньше мне это не удавалось, — тихо говорил Кэд. — Я не в силах был преодолеть барьер между нами, опасаясь уронить свое мужское достоинство, подавляя твои порывы, как в тот вечер в моем кабинете, о чем горько сожалею. Я ранил твою гордость, думая только о своей, и не посмел признаться тебе, какое испытывал блаженство, когда ты, отбросив всякие предрассудки, ласкала меня. Но теперь все это в прошлом и никогда больше не повторится. — Кэд запечатлел на ее губах долгий, нежный поцелуй. — Ты можешь любить меня так, как тебе того хочется, моя дорогая, моя желанная. Супружеская любовь — это целая наука. И мы будем постигать ее вместе.

Только сейчас Бесс поверила, что все барьеры преодолены, а запреты сняты, что Кэд готов на все ради их счастья. И она улыбнулась ему, не отрывая губ от его губ, а когда он поднял ее и уложил на софу, счастливо рассмеялась.

— Прямо здесь? — прошептала Бесс, когда он лег с ней рядом и она ощутила прикосновение его покрытой жесткими завитками упругой кожи к своей, нежной и шелковистой.

— Почему бы и нет? — простонал он. — Тесновато, но как-нибудь приспособимся… о да, конечно, — прошептал он, приподнявшись, стараясь не давить на нее тяжестью своего тела, и в порыве страсти вошел в ее трепещущее лоно. Он набрал в легкие воздуха и, встретившись с ней взглядом, почувствовал, что она вся раскрылась перед ним, потрясенная, как и он, сладостным слиянием их тел.

Бесс впилась ногтями в его упругую кожу, а Кэд то опускался, то поднимался, действуя старым испытанным способом, со всей нежностью, на которую был способен, не сводя с нее пристального, вопрошающего взгляда.

— Я боюсь причинить тебе боль, — прошептал Кэд, медленно в упоении двигая бедрами. — Тебе хорошо, дорогая?

Бесс расслабилась и словно баюкала Кэда, принимая его безоглядно.

— Да. О да, — прошептала она, прикоснувшись губами к его губам и гладя его широкие плечи. Таким же нежным он был в первые дни их близости.

Они дарили нежность друг другу, и, казалось, она никогда не иссякнет. Вся во власти эмоций, Бесс не могла сдержать слез и с обожанием смотрела на Кэда, а он шептал ей ласковые слова, уносившие ее к вершинам блаженства. Наконец по телу Кэда пробежала судорога, а из груди вырвался стон. Бесс задрожала, и они вместе поплыли по волнам наслаждения, согреваемые своей нежностью.

Все еще вздрагивая, Кэд лег рядом с Бесс, обнял ее и почувствовал, что щека его стала мокрой от ее слез.

— Не знаю, в чем дело, но наш секс скорее похож на языческое жертвоприношение, — прошептал Кэд. — Словами не передать всех моих ощущений в момент кульминации. Я словно парю в небесах.

— Мне твои чувства понятны. — Бесс провела рукой по его влажным волосам. — Хочется, чтобы эти мгновения никогда не кончались… — Она улыбнулась. — О, Кэд, я так тебя люблю!

— И я люблю тебя не меньше, — ответил он, целуя ее, с обожанием во взгляде. — Как много в жизни предрассудков и условностей. — Он посмотрел на их сплетенные тела. — Я уже представлял себе, как снова начну за тобой ухаживать. Цветы, дорогие рестораны, по утрам два телефонных звонка… В общем, сплошная романтика. А ты взяла и потащила меня в кровать, в первый же вечер нашего примирения.

Бесс вскинула брови:

— Это не кровать, а софа.

— Я хочу быть всегда рядом с тобой, — уже без юмора произнес Кэд. — Хочу заботиться о тебе и о нашем ребенке.

— Я тоже хочу заботиться о тебе, — просто сказала Бесс, — и потому вернусь домой. — Она нежно чмокнула его в нос. — Чтобы мне не было так одиноко.

— Мне тоже одиноко, — со вздохом произнес Кэд. — Когда в следующий раз захочешь соблазнить меня в кабинете, — прошептал он, — завали прямо на письменный стол!

Бесс рассмеялась и вдруг почувствовала, что снова хочет его. Они повернулись друг к другу, и смех словно растворился, когда они опять слились в страстном порыве.

— Кэд, — сказала она, когда они умиротворенно лежали, прильнув друг к другу, в постели, — ты так и не рассказал мне историю серебряного колечка.

— Неужели? — попыхивая в темноте сигаретой, произнес он. — Так вот, это колечко подарил моему деду его отец, который взял в жены дочь одного испанского гранда и счастливо жил с ней на пожалованной ему земле. Впоследствии эта земля и стала Лэриетом. Мой дед подарил колечко своей жене, француженке Дезире, и часто показывал его мне, тогда еще мальчишке, и рассказывал о тех временах, когда еще была жива его жена. О чем только он не говорил! О деньгах, о скоте, о политике, я слушал, затаив Дыхание, а потом предавался мечтам. Детство мое было безрадостным. Я рос в бедности, а Грегу и Роберту, появившимся на свет позже, повезло больше. Они не знали таких лишений, как я. Мне чертовски надоело ходить в лохмотьях и терпеть насмешки из-за отца, который вечно скандалил, богохульствовал, ввязывался в драки и не вылезал из кутузки. — Кэд тяжело вздохнул. — Я стремился к респектабельности, Бесс, и поначалу убедил себя в том, что ты мне поможешь ее обрести.

— Да, — отозвалась она. — Именно так я и думала. Тебе нужна была богатая светская девушка. Но я понимала, что это всего лишь иллюзия и сама по себе я тебя нисколько не интересую.

— Возможно, поначалу так оно и было. — Кэд крепче прижал ее к себе. — Но после того как мы узнали друг друга, в особенности когда стали близки, я забыл о твоем происхождении. Я понял, что ты меня любишь, и ничего важнее для меня не было. Даже Лэриет отошел на задний план. Но я не понял, что брак — это как улица с двусторонним движением. Увез тебя в Лэриет, где мы не могли по-настоящему уединиться, и предоставил самой себе в моем еще незнакомом тебе мире, отгородившись от тебя высокой, непреодолимой стеной, глубоко запрятав свои истинные чувства. Это было так тяжело!

— Для меня тоже.

— И все-таки ты не мучилась так, как я, — задумчиво произнес Кэд. — Ведь я всегда был скрытным, ни разу никому не излил душу. И вдруг ты приходишь ко мне в кабинет, чтобы смутить мой покой. Боже, — вздохнул он, — такое и во сне не могло присниться. Стоило вспомнить об этом, как во мне вспыхивало желание. Я потерял контроль над собой. И это меня потрясло. Попытался справиться со своей уязвленной гордостью и вдруг узнал, что у тебя никогда не будет детей. Да простит меня Бог, но в тот момент сама мысль об этом разрывала мне сердце.

— Все из-за меня, — заметила Бесс. — Я обязана была сказать тебе об этом с самого начала.

— Не об этом. А о том, что являлось причиной твоего бесплодия, — тихо возразил Кэд. — Я откусил бы себе язык, прежде чем упрекнуть тебя. Но ты представила все так, будто это у тебя от рождения, и я решил, что ты просто обманула меня. — Кэд нежно коснулся губами ее лба. — В день, когда ты покинула Лэриет, я понял, что совершил роковую ошибку. Но гордость не позволяла вернуть тебя. И пока я размышлял, как исправить положение, проклятый шериф вручил мне бумагу о возбуждении бракоразводного процесса.

— Я хотела поскорее освободить тебя, чтобы ты мог найти какую-нибудь пригодную для случки рыжую, которая дала бы тебе…

Кэд поцелуем закрыл ей рот.

— Замолчи, — прошептал он.

— Да, Кэд.

— Я не хочу ни блондинки, ни брюнетки, ни рыжей, потому что люблю только тебя. На худой конец, мы могли бы взять ребенка на воспитание. И если ребенок, которого ты носишь, будет единственным, я не стану огорчаться. Я хочу тебя. С детьми или без детей, с Лэриетом или без Лэриета. Мне все равно. Главное, чтобы ты всегда была рядом. Дорогая, любовь моя!

Она прижалась к нему, и глаза ее затуманились слезами.

— Ты моя жизнь, Кэд.

Он поцелуями высушил ее слезы.

— Мне жаль, что я тебя заставил страдать. Но поверь, если тебя это хоть немного утешит, что я чувствовал себя таким же несчастным, как и ты.

Бесс улыбнулась:

— Да, мы… О!

— Что-то не так? — Кэд отложил сигарету и с озабоченным видом зажег стоявшую у кровати лампу. — Ты в порядке? Я не причинил тебе вреда, когда мы занимались любовью?..

Бесс задыхалась от восторга. Она положила его ладонь на живот, и Кэду показалось, что кто-то быстро-быстро ударяет по его ладони.

Надо было видеть при этом его лицо! Изумление на нем сменилось восторгом, восторг благоговением, а благоговение чисто мужским самодовольством.

— Какой сильный, — прошептал Кэд. — Совсем немного времени прошло, а он уже шевелится.

— О да, — рассмеялась Бесс. — Я почувствовала это больше недели назад. Кэд, разве это не чудо?

— Настоящее чудо, — согласился Кэд, поглаживая ее Живот. — Ты никогда мне не говорила об этом.

Она говорила. Когда рассказывала ему, что необходимо, по мнению врача, для зачатия ребенка.

— Значит, врачи считают, что твой муж должен обладать огромной потенцией? — с гордостью произнес он.

Бесс покраснела:

— Да, именно так они и сказали. И поэтому судьба послала мне тебя.

Она снова положила его руку к себе на живот, в то место, где шевелился ребенок.

— Кэд, это наше дитя, плод нашей любви! — В голосе Бесс звучало восхищение.

Глаза Кэда потемнели. Он склонился над Бесс и нежно поцеловал ее.

— Я испытываю тот же восторг, что и ты. Занимаясь сексом, мужчины обычно не думают о детях. Но я думал всякий раз, как бывал с тобой. Мы столько дарим друг другу, занимаясь любовью! И вот результат! Наш будущий ребенок.

— Он во мне. И скорее всего это будет мальчик, — сонным голосом проговорила Бесс, еще крепче прижавшись к Кэду, когда он потянулся к лампе, чтобы выключить свет. — А как мы его назовем?

— Еще успеем придумать имя, миссис Холлистер. — Он улыбнулся. — А теперь спи.

— Мне нравится Квин…

— Квин Александр, — прошептал он. Бесс улыбнулась. Слишком звучное имя для малыша, подумала она. Впрочем, для наследника Лэриета вполне подходящее.

 

Глава 22

Бесс не шла, а летела по длинному пассажирскому залу аэропорта. Она чувствовала себя уставшей, но игра стоила свеч. Двухдневная командировка дала блестящие результаты. Бесс сполна получила деньги, причитавшиеся по счету, и это сулило ей солидную премию, которую она знала на что потратит.

Бесс оправила на себе изящный бежевый костюм и шарф в тон ему, уверенная в том, что выглядит моложе своих тридцати, которые, увы, уже давали себя знать. Ее яркие черные глаза, пышные медово-каштановые волосы и лучистая улыбка привлекли внимание мужчины в боковом проходе. Прислонившись к одной из колонн, он рассматривал ее с нескрываемым восхищением.

Она тоже задержала на нем взгляд. Красивый, рослый, могучего телосложения, в ковбойском желто-коричневом костюме, который был ему очень к лицу, в подобранных в тон ботинках и лихо надвинутой на один глаз широкополой шляпе. У нее задрожали колени от чувственного взгляда его темных глаз.

— Хэлло, красотка, — тихо проговорил он в медлительной техасской манере. — Ищешь приключения?

Бесс бросила на него озорной взгляд:

— А если и так?

— Пожалуйста, вот они.

Он посторонился, и она увидела прятавшегося за его спиной черноволосого мальчугана, точную копию мужчины. Он бросился с криком:

— Мама! Что ты мне привезла?

— Квин! — Бесс, смеясь, опустилась на колени, едва не потеряв равновесие под сокрушительным натиском сына. Квин Александр появился на свет в тот самый день, когда Бесс исполнилось двадцать четыре года, преподнеся таким образом ей сюрприз ко дню рождения и не переставая преподносить их до сих пор.

— Осторожнее, тигр, — усмехнулся Кэд. — А то собьешь маму с ног.

— Мама выдержит, спасибо за заботу, — улыбнулась Бесс, поднялась с колен, сжимая в объятиях Квина, и долго не отвечала на его вопросы, страстно целуя Кэда, по которому за два дня успела истосковаться. — Мне так тебя не хватало, — прошептала она.

Он осыпал ее поцелуями, не обращая внимания на любопытные взгляды.

— Две ночи без тебя — слишком много, — шептал он. — В следующий раз мы с Квином будем сопровождать тебя. — Кэд взял у нее сына. — Поедем скорее домой, дорогая. А то он уже замучил тут двоих продавцов.

— Мой папа большой, как медведь, — очень серьезно заявил матери Квин, держа за руку ее и Кэда, когда они направились к выходу. — Дженни говорит, что у нее на заднем дворе живет медведь. Так он съел ее собаку.

— Собака убежала, чтобы ей к хвосту не привязывали бантов, — прошептал Кэд. Бесс рассмеялась.

— Что ты мне привезла, мама? — не унимался малыш. — Ведь я себя хорошо вел. Правда, папа?

— Да, правда, — подтвердил Кэд, с любовью глядя на сына. — Сегодня утром, например, он помогал мне оплачивать счета.

— Воображаю, что это было. Есть какие-нибудь вести от мамы?

— Она и твой отчим все еще в Нассау. Проводят там медовый месяц. А моя мать ждет нас завтра на ленч.

— А что Грег и Роберт?

— Плавают со своими женами на яхте по Мексиканскому заливу. Как обычно. — Кэд вздохнул. — Боже мой, из всей семьи я один работаю.

— Но ведь в позапрошлом году ты выкупил их права на Лэриет, и они больше не претендуют на него, — напомнила ему Бесс. — Они хорошо поработали и имеют право на отпуск.

— Пожалуй. Как прошла презентация? — спросил Кэд с улыбкой.

Бесс удивляло, что Кэд с таким интересом относится к ее работе и даже гордится ее успехами, поскольку до замужества полагала, что он страдает мужским шовинизмом. Бесс теперь перешла на должность Джулии, а сама Джулия стала исполнительным вице-президентом. Нелл уже пять лет была замужем за мистером Райкером, и они имели двоих детей.

— Презентация прошла с большим успехом. Но это была моя последняя презентация, — сказала она Кэду с улыбкой, в то время как оба они удерживали за руки Квина, который старался увести их в сторону от стоянки их автомобиля. — Я хочу на несколько месяцев освободиться от работы.

— О'кей. Если ты возьмешь отпуск, мы могли бы…

— Отпуск тут ни при чем, — заметила Бесс. — Если мне память не изменяет, шесть лет назад ты сказал, что нам достаточно одного наследника?

Кэд остановился и пристально посмотрел на жену.

— Бесс, ты же знаешь, что сказали врачи. Один раз — и то произошло чудо…

— А если второй? Тоже чудо? — спросила она со слезами радости на глазах. — Во время презентации со мной случился обморок, — прошептала она. — Пригласили врача. — Она засмеялась, приложив к глазам платок. — Он сказал, что я беременна!

— Боже! — Кэд обнял ее свободной рукой, не выпуская из другой руки руку сына, который во все глаза смотрел на них. — Боже, какой прекрасный подарок по случаю благополучного возвращения домой! — прошептал Кэд, задохнувшись, с любовью и нежностью глядя на Бесс.

— На этот раз я хочу девочку, — смеясь объяснила Бесс и улыбнулась Квину, ласково потрепав его по щеке. — У нас будет малышка, молодой человек, и все мы, ты, я и папа, будем ее очень любить.

— Его, — сказал Квин. — Я хочу маленького братишку.

— Там видно будет, — усмехнулся Кэд и взъерошил сыну волосы, которые стали теперь такими же черными, как и его собственные. — Но ты, молодой человек, всегда был и останешься светом моей жизни.

— Я вовсе не свет, — сердито возразил Квин.

Бесс наклонилась, чтобы поцеловать сына, и такими сияющими глазами посмотрела на Кэда, что тот едва не зажмурился.

— Шесть волшебных лет, — прошептала она. — И вот снова столько счастья, что даже страшно.

— Страшно, — согласился Кэд, тяжело вздыхая. — Я и мечтать не мог о двоих. Пара, как полагается. Наши матери будут в восторге.

— Они никогда не дружили так, как сейчас.

— Дело в том, что Гэсси рассказала матери правду. Я долго ее уговаривал, убеждал, что хранить секреты рискованно. И она наконец-то решилась. Хотя и с большим опозданием. Потому что мать уже знала о его похождениях.

Бесс это стало известно от самой Элайз, но Кэду она тогда ничего не сказала, и сейчас ей пришлось изобразить удивление.

— Знала о связях твоего отца?

— Да. Кто-то уже давно ей сказал об этом. Но ради меня и Грега она притворялась, что понятия ни о чем не имеет. — Кэд задумчиво посмотрел на Квина. — Мы сделаем то же самое ради наших детей. Ради Квина и этого, другого, — тихо проговорил Кэд, коснувшись живота Бесс.

— Какого другого? — нахмурился Квин.

— Того, кто будет похож на тебя, — ответила Бесс и пригладила его непослушные волосы. — Твоего братика или сестрички.

— А где она? — Квин стал озираться вокруг.

Бесс вопросительно посмотрела на Кэда.

Тот не нашелся, что ответить, и откашлялся.

— Поговорим об этом дома, сынок, — сказал он, бросая беспокойные взгляды на толпившихся вокруг людей, и, чтобы переменить тему, спросил: — Не знаешь, куда мы дели шоколадное мороженое, которое купили…

— …на завтрак, — договорил за него Квин. — Оно было такое вкусное, не правда ли, папа? И сладкий пирог…

— Сладкий пирог! — Бесс округлила глаза. — Ты давал ребенку на завтрак сладкий пирог?!

— И еще мороженое. — Кэд пожал плечами. — Боже правый, дорогая, ты же знаешь, что я не умею готовить!

— Сладкий пирог и мороженое!

— Шоколадное, — рассмеялся Квин и потянул мать за руку. — Пошли домой, мама, там и для тебя немножко осталось.

— Но не на ленч же, — запротестовал Кэд и добавил с ухмылкой: — Можно доесть вчерашние булочки.

— Я, кажется, вовремя вернулась, — заметила Бесс. — По пути домой остановимся у магазина, купим немного ветчины и салатов…

— Ох! — вмешался Квин. — Мы с папой не станем есть эту дрянь.

Кэд посмотрел на Бесс и растянул губы в улыбке.

— Да, не станем, — подтвердил он, обнимая Бесс. — Подождем, пока их приготовит для нас мама. Договорились?

— Договорились, — вздохнул Квин и подмигнул матери. А та крепче сжала его маленькую ручку, выходя из здания аэропорта на площадь, ярко освещенную лунным светом. Она посмотрела на мужа своими ласковыми глазами, и у него дух захватило, до того ярко они сияли.

— Что-то не так? — мягко спросила Бесс.

Кэд рассмеялся. Подумать только. Он до сих пор без ума от своей прелестной жены. Он долго смотрел на нее и вдруг подумал, что они с Бесс как холст и кружево. Он грубый и неотесанный. Она нежная и утонченная. И все-таки трудно было найти мужчину и женщину, которые бы так понимали друг друга. Оба добрые, честные, прямодушные.

— Нет, — улыбаясь произнес Кэд, — все в порядке. Абсолютно все. — На миг их пальцы переплелись. Потом он взял на руки Квина Александра Холлистера, чтобы перенести его через улицу. В этот момент Кэд Холлистер чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.