Уж пора идти отсюда, мне — чтобы умереть, вам — чтобы жить, и что из этого лучше, ни­кому неведомо, кроме Бога.

Платон, «Апология»

—Вы можете взять с собой фонарь, — сказал Луиш, — только не включайте его, пока я не скажу, что это безопас­но. Если там не происходит ничего такого, о чем я не знаю, - то сейчас в больнице только доктор Санторо и Оскар Бар­боза, охранник. Если все идет, как обычно, каждый из них будет со своей женщиной.

—        Я сделаю все, как вы скажете.

Ночь выдалась безлунной, в лесу было темно, но шум­но, как днем. Сначала они шли по едва заметной тропинке. Луиш даже с одним глазом двигался, как ягуар, — быстро и грациозно. Натали пробовала не отставать, но высота и травмированная нога скоро дали о себе знать, поэтому ей пришлось попросить Луиша сбавить шаг, что он и сде­лал, воздержавшись от замечаний. Натали заметила у него один ствол и длинный узкий нож в ножнах, прикреплен­ных к правой голени.

Они шли на юг, потом на запад, затем снова повернули на юг, все время постепенно спускаясь к подножию гор. Воздух был прохладным и невероятно чистым. «Как неле­по потерять легкое в таком месте!» — подумала Натали.

Было уже за полночь, когда путешествие наконец по­дошло к концу. На верхушке небольшого холма они оста­новились, Натали перевела дух, а Луиш, прикоснувшись пальцем к губам, указал вперед. Прямо внизу, намного ближе, чем ожидала доктор Рейес, стояла больница, осве­щенная полудюжиной мощных фонарей на высоких мач­тах. Светлое одноэтажное строение располагалось попе­рек долины и было огорожено забором из четырех рядов колючей проволоки. К одной стороне здания примыкало длинное поперечное крыло.

— Как видите, здание имеет форму буквы «эль», — ска­зал Луиш. — Забор не сплошной, есть промежуток. Теперь я должен задать вам один серьезный вопрос. Как сильно вы хотите попасть внутрь?

— Это зависит от того, сколько у меня будет времени, когда я там окажусь.

— Двадцать минут, не больше. Может, даже меньше. Давайте считать, что их будет восемнадцать.

Больница была немаленькой. На стене, обращенной к ним, находилось десять окон.

— Сколько там операционных, Луиш? Только не забы­вайте, говорите медленнее!

— Две, в середине здания. Окна, которые вы видите, вы­ходят в длинный коридор, соединяющий все помещения. За третьим окном справа вход в две палаты. Я думаю, что это послеоперационные. Дальше, там, где примыкает кры­ло, столовая и кухня, а за ними, уже в самом крыле, два маленьких кабинета и несколько спален — это клиника. Я не знаю точно, сколько там всего палат, но думаю, что не больше десяти. В одном конце столовой стоял диваны и несколько кресел — там отдыхают родственники пациен­тов, которым проводится операция.

— А что в другом конце, за операционными?

— Кабинет доктора Санторо и еще один для прилетаю­щих хирургов.

— Эти кабинеты заперты?

— Не знаю. Когда я там бывал, они всегда были откры­ты и вокруг толпилось много народу.

— Это все?

— Да. Хотя нет! Есть еще одно помещение, в дальнем левом конце. Оно большое, размером с операционную, и набито всяким электронным оборудованием. В центре строит кресло — сложная конструкция, вроде того, какое бывает в кабинете стоматолога. На стене несколько теле­визионных экранов. Я был там один или два раза. Док­торам вообще не нравилось, когда я или мои охранники заходили в помещения больницы без надобности. У них нет для нас специальной одежды, и они считают, что мы недостаточно чистые.

Натали рассматривала здание, пытаясь мысленно про­никнуть за окна и представить, как за двадцать минут, а может и меньше, она сможет найти какую-нибудь инфор­мацию о себе. Завтра в больницу прилетают люди. Кто-то в Доме Анджело может проговориться доктору Санторо или полицейским, что в деревне появилась женщина, ра­зыскивающая Дору Кабрал. Завтра может быть уже позд­но.

— Вы спрашивали, Луиш, как сильно я хочу попасть туда?

-Да.

— Я готова рискнуть всем.

— Всем, значит. И жизнью? Оскар Барбоза — очень крепкий парень. У него мускулов гораздо больше, чем мозгов, и этого борова просто распирает от собственной силы.

Натали вдруг подумала, что бы делала в последнее вре­мя, если бы не тот звонок из страховой компании, вызвав­ший столько вопросов про больницу святой Терезы. Но и тогда, и теперь ей не приходилось рассчитывать на что-то большее, чем поиск ответов.

— Повторяю, я готова рискнуть всем.

— Вы смелая женщина, сеньорита Натали. Я так про вас и думал. Слушайте дальше. Во дворе больницы, недалеко от угла, где соединяются два крыла, есть бассейн. Около него стоит железный сарай. В полу сарая есть люк, при­крытый тростниковым ковриком. От люка ведет туннель, который служит запасным проходом к взлетной полосе, правда, непонятно зачем. Если пройдете по туннелю в другую сторону и подниметесь по лестнице, то окажетесь в кладовке, соединяющейся с кухней. Ясно?

— Ясно.

— Задняя часть здания, где вы будете, просматривает­ся камерами. Отвлекающий момент, который вам нужен, наступит, когда я выстрелю в ящик, управляющий этими камерами. Один выстрел. Когда он прозвучит, включится сигнал тревоги, и ваше время пойдет. Барбоза и Санторо, вероятно, находятся в своих комнатах с женщинами, но они могли уже отправить их в деревню... Впрочем, это неваж­но. Если женщины там, то они останутся на все то время, что потребуется мужчинам для выяснения причин тревоги. Я смогу их задержать самое большее на двадцать минут. Вы выйдете тем же путем, каким войдете. Ящик управления ра­зобьется так, что его нельзя будет быстро отремонтировать, поэтому камеры проблемой не станут. Остановитесь в деся­ти ярдах от бассейна и ждите моего выстрела. Встречаемся на этом самом месте. Вы сможете найти его?

— Смогу.

— Я дам вам время выйти к бассейну. Обойдите терри­торию больницы по дуге.

— Спасибо, Луиш! Спасибо, за то что вы делаете для меня.

— Я делаю это для своей сестры.

* * *

Натали обогнула больницу по дуге с востока. Лес был таким густым, что фонари иногда терялись из виду. На­конец она увидела бассейн — небольшой прямоугольник, окруженный бетонной оградой, отстоящей от стен здания футов на двадцать. Дворик освещался тусклым светом, па­давшим из нескольких окон. Сарай из рифленых желез­ных листов оказался именно там, где сказал Луиш.

«Я готова рискнуть всем».

Эта решительная фраза эхом звучала в ушах Натали, когда она, согнувшись, сидела в кустах футах в сорока от сарая. Если ее поймают, она умрет, — это было абсолютно ясно. А какой есть выбор? Жить калекой из-за своего ред­кого сочетания антигенов и низкого показателя легочной совместимости или из-за побочного эффекта мощных ле­карств, которые должны будут подавить отторжение чуже­родных тканей малоподходящего легкого? Она, наверное, с радостью поменялась бы местами с Одиссеем, стоявшим между Сциллой и Харибдой.

«Я готова рискнуть всем».

«Неужели я на самом деле готова на это? — мимолетно подумала Натали. — Неужели мне действительно напле­вать на то, как могла бы сложиться моя жизнь дальше?»

Ответ еще не успел оформиться, как раздался выстрел, и через секунду совсем рядом завыла сирена. Не колеб­лясь, Натали нажала кнопку секундомера на своих часах и бросилась к сараю. Забежав внутрь, она, тяжело дыша, припала на колено. В этот момент сирена смолкла, но На­тали уже нащупала коврик, прикрывающий люк. Она бро­сила его и открыла крышку. Восемь ступеней вели вниз, где бетонный пол туннеля уходил в сторону больницы, до которой, как прикинула Натали, было футов сто.

Подсвечивая себе фонарем, она дошла до конца тун­неля, поднялась по лестнице и открыла крышку другого люка, стараясь не уронить ее. «Где-то там, наверху, — ду­мала Натали, — Санторо и Барбоза с оружием в руках ос­матривают забор и лес вдоль него».

Сильный запах еды и специй подтвердил, что расчет Луиша оказался точным. Натали выключила фонарь и осмотрела помещение, где почти все пространство, при­мерно двенадцать на двенадцать футов, от пола до потолка занимали коробки, ящики, банки с продуктами и разны­ми кухонными принадлежностями. Через застекленную дверь проникал слабый свет. Закрыв люк и положив на место коврик, Натали быстро проползла через столовую и комнату отдыха. Помещение было просторным и казалось удобным, в нем могло разместиться человек тридцать- тридцать пять. Столовая соединялась с больничным ко­ридором широкой аркой без дверей. Коридор тоже слабо освещался. Достигнув арки, Натали ненадолго задержа­лась, прислушиваясь, а потом снова двинулась вперед. По словам Луиша, не имело смысла терять время и осматри­вать маленькие комнаты по правой стороне, поэтому она направилась в главный коридор.

Две почти одинаковые послеоперационные палаты ока­зались небольшими, но оборудованы были по последнему слову техники, с настенными мониторами и капельница­ми с электронным управлением. Увидев распятие над две­рью в первой палате и часы на стене рядом с ним, Натали поняла, что уже была здесь. Вот, значит, какая это боль­ница святой Терезы! В обеих палатах не имелось никаких шкафов для документов, да Натали и не ожидала найти их здесь.

Четыре минуты.

Первая операционная оказалась неожиданно большой и тоже отлично оборудованной — с аппаратом «искус­ственное сердце-легкие» и электронным микроскопом. Между этой и другой операционной имелся небольшой шлюз, где хирурги и сестры мылись и переодевались. Во второй операционной было меньше разной техники, но Натали почувствовала, что именно здесь ей удаляли лег­кое. Вопросы звучали все отчетливее. Как она попала сюда из Рио? Почему удалили поврежденное легкое, а не здо­ровое? И наконец вопрос, ставивший в тупик: почему ее оставили в живых?

Семь минут.

Прочные двери обоих кабинетов с левой стороны от второй операционной оказались заперты. На одной из них висела бронзовая табличка с надписью «Д-р ХАВЬЕР САНТОРО», на другой - «ХИРУРГИЧЕСКОЕ ОТДЕ­ЛЕНИЕ». Натали почувствовала, что ее энтузиазм резко ослабел. У нее оставалось одиннадцать минут, плюс еще две, чтобы выбраться за территорию, после чего Луиш не сможет больше отвлекать внимание. А записи, которые она искала, если они, конечно, существовали, наверняка находились за одной из запертых дверей. Стоило ли по­пробовать сломать какую-нибудь? Натали колебалась, физически ощущая, как бегут секунды. Переборов жела­ние сломать дверь, она направилась к последней комнате в коридоре, где, как говорил Луиш, находилось много вся­кой электроники. Дверь, как и все остальные, оказалась за­крыта, а на бронзовой табличке было написано всего лишь «Д-р Д. ЧЖОУ».

Десять минут.

Ожидая худшего и уже готовясь бежать обратно в ку­хонную кладовку, Натали попробовала повернуть ручку двери. Дверь распахнулась. Она вошла внутрь и закрыла ее за собой, а потом включила фонарь. Взглянув по сторонам, Натали не обнаружила в комнате окон, поэтому нащупала на стене выключатель и щелкнула им. В тот же миг яркий свет флуоресцентных ламп заполнил помещение. Комната вызвала определенные ассоциации — Натали сразу поня­ла, что уже была здесь раньше, и не один раз.

На всех стенах висели экраны, динамики и какие-то электронные устройства. У одной стены стоял стеклян­ный шкаф с медикаментами, а в центре кресло, про кото­рое говорил Луиш, покрытое мягкой кожей и состоящее из нескольких частей, каждая из которых, очевидно, уста­навливалась в нужное положение. Над этой странной кон­струкцией на тяжелом металлическом рычаге с пружиной висел толстый, кубического вида шлем из мягкого бле­стящего материала, к нему был прикреплен черно-серый пластиковый экран. К шлему и экрану тянулось с потол­ка несколько проводов разного цвета и толщины. Натали ясно увидела, как ее переносят с носилок в это кресло. Она представила, нет, вспомнила, как ей на голову надевают шлем и опускают экран.

Виртуальная реальность. Натали в этом не сомневалась. Комната предназначалась для создания и внедрения в соз­нание ситуаций, который в действительности никогда не было. А поскольку ее шрам, рентгеновские снимки и пло­хое функционирование легкого были абсолютно реальны, то, следовательно, искусственно созданным должен был являться сценарий, который привел ее на операционный стол.

Четырнадцать минут.

Натали бросилась к столу, заваленному бумагами и письмами. Все они были адресованы доктору Дональду М. Чжоу на почтовый ящик или в Рио, или в Нью-Йорке. Она сложила несколько наиболее интересно выглядевших бу­маг и сунула в карман. Одно из писем привлекло ее внима­ние. Точнее, это оказался факс на имя Чжоу, написанный по-английски неким доктором Седриком Чжаном, «пси­хофармакологом, аудиовизуальным имплантологом».

Замерев, позабыв о быстро истекающем времени, Ната­ли читала письмо.

«Дорогой доктор Чжоу!

Я был очень рад узнать, насколько успешно вы применили мой метод для имплантации виртуальных событий в созна­ние ваших пациентов. Как вы поняли, потенциал моих тео­рий и средств их применения практически безграничен. Мы, бесспорно, гениальны, — вы и я, и владеем техникой, которая в буквальном смысле слова способна изменить мир. После ко­роткого курса воздействия свидетели могут быть запрог­раммированы на то, чтобы дать показания о том, что они видели или чего не видели, по нашему желанию. Тайные аген­ты и солдаты могут, не выдержав пыток, выдать информа­цию, которую они считают абсолютно правдивой. Модифи­кации, которые вы разработали и испытали, в частности применение электродов, вызывающих мотивированное ощу­щение боли, тепла и холода, просто великолепны. Я предлагаю встретиться, как только вы найдете это возможным, после вашего возвращения в Нью-Йорк.

С глубоким уважением, доктор Седрик Чжан».

Семнадцать минут.

Цепь странных событий начала замыкаться. Теперь Натали знала, что в нее не стреляли. Последним реальным событием, случившимся в ту ночь, был укол в шею. Повто­ряющиеся ночные кошмары являлись всего лишь неболь­шими сбоями в системе, созданной Седриком Чжаном и модифицированной доктором Дональдом Чжоу. У Ната­ли еще оставались вопросы, много вопросов, но на некото­рые, самые важные, она нашла ответ. Где-то здесь, в ком­нате, должны быть диск или пленка, на которых сняты — с ее точки зрения — сцены нападения и стрельбы, выстрелы, которых в реальности не существовало. Их сделали из какого-то «киноружья».

Девятнадцать минут.

Сжимая в руке фонарь, с карманами, набитыми по­спешно сложенными бумагами, с револьвером Варгаша за поясом, Натали выключила свет и вышла в коридор. Было очень неразумно так долго оставаться в кабинете. Если ее сейчас схватят, она наверняка не выдержит пыток или наркотиков и выдаст Луиша. Это будет ужасно!

Стараясь не подниматься выше уровня подоконников, Натали торопилась к входу в столовую. Она уже почти дошла до него, когда услышала, как открывается вход­ная дверь. Не оборачиваясь, чтобы узнать, кто вошел — Санторо, Барбоза или оба, — она нырнула вправо, в зону «семейного отдыха» и распласталась на полу за диваном. Револьвер оказался на полу, но Натали не рискнула поше­велиться, чтобы достать его. Через несколько мгновений в столовую вошли двое мужчин. Они говорили быстро, слишком быстро, чтобы Натали могла все понять.

Она подумала, что мужчины наверняка услышат ее тяжелое дыхание, стоит им на секунду замолчать и при­слушаться. Натали подняла край рубашки и прижала его ко рту, дыша через тонкую ткань и заставляя себя делать паузы после каждого вдоха. Вжавшись в угол между по­лом и спинкой дивана, она ждала, когда мужчины пройдут мимо, меньше чем в десяти футах от нее. Из их разговора она поняла, что они очень злятся, пытаясь понять, кто мог выстрелить по блоку охранной сигнализации. Один раз Натали услышала имя Луиша Фернандеша, но не поняла, в каком контексте.

Свет в столовой был выключен, но Натали могла ви­деть обоих и знала, что если они повернутся, то увидят ее.

«Нет, пожалуйста... не поворачивайтесь... не смотри­те...»

Барбоза и в самом деле походил на борова, точнее на быка: невысокий и очень плотный. У него оказался на удивление высокий, даже писклявый голос. Санторо был таким, каким она его запомнила, — высоким, худощавым, большелобым, в очках. Он кивнул охраннику, и, к ужа­су Натали, Барбоза опустился на диван, за которым она пряталась. К счастью, ее дыхание успокоилось, а охран­ник, что естественно при его комплекции, дышал хрипло и шумно. Натали продолжила прижимать рубашку к губам. О том, чтобы пошевелиться и достать револьвер, нечего было и думать.

—Кто мог осмелиться стрелять? — спросил бык.

—Наверное — виски, — ответил Санторо и добавил не­сколько слов, которые Натали не разобрала.

Она лежала, свернувшись в клубок. Плечи Барбозы, от­деленные лишь спинкой дивана, находились от нее всего в полутора футах. Револьвер больно давил на поврежден­ную ногу.

«Уходите! Пожалуйста, уходите!»

Мужчины обменялись еще несколькими фразами, ко­торые Натали не разобрала. Потом, через целую вечность, Барбоза встал.

—Завтра тут будет весело, — сказал он. — Люблю, когда что-нибудь происходит. 

—  Да, скоро тут много чего будет происходить.

—         Скажите, Хавьер, вы что-нибудь слышали про Варгаша? Он должен был приехать вечером.

— Ничего не слышал.

— Наверное, опять связался с какой-нибудь бабой. Одинокой, замужней, молодой, старой, девственницей, шлюхой, согласной, упрямой... Поверьте мне, Санторо, од­нажды из-за одной такой он свернет себе шею.