Лион смотрел на бурный Потомак, прохладный ветер, бьющий в лицо никак не мог унять болезненное желание, кипящее в его теле.

Богиня, но он хотел Кари.

Он был дураком, когда решил, что сможет ее подготовить. Еще до того всплеск энергии взорвался в нем, разжигая каждое нервное окончание, оставляя его твердым, готовым и жаждущим, он знал это было ошибкой.

Наблюдая за ней здесь, вдали от дома и постоянного страха, который преследовал ее, он получил представление о женщине, которой она была прежде.

Прежде, чем умерла ее мать, прежде, чем он вырвал ее из все того, что она знала и кинул в бессмертный мир Диких.

И она заинтересовала его больше, чем раньше. Очаровала.

Как он собирается заполучить ее?

В ней было основное качество – природа Диких, которая пробуждала его зверя. Несмотря на все то, что мужчина себе нарисовал, там еще были добродушие и сила. Он будет часами сидеть здесь наблюдать за ней. За тем как свет играет на ее стройном теле, как эмоции меняются на лице.

Он слышал ее поступь, и знал, когда она уже стояла за ним. Долгое время она ничего не говорила, а просто стояла рядом, словно это то самое место, где она и должна быть.

Благодаря невозмутимой силе воли, он держал руки при себе и не пытался притянуть ее ближе. Он вообще не касался ее. Но это никоем образом не означало, что его не мучило осознание ее присутствия.

– Когда именно ты родился? – наконец спросила Кари.

Её лицо было обращено к ветру, выбившиеся пряди волос из ее конского хвоста, ласково и дразняще касались щеки. Он знал, что ее щека была нежная, как шелк.

– Я родился где-то примерно 1314. Может быть в 1315 году. Даты в то время не имели никого значения, и никто даже не зарегистрировал мой день рождения.

Нахмурив брови, она повернулась, чтобы посмотреть на него.

– Даже твоя мать не знает?

Лион снова повернулся к реке.

– Моя мать была человеком. Она умерла, когда я родился.

– Я сожалею. Кто растил тебя?

– Я.

– У тебя никого не было?

– У меня был отец. Териин. У меня язык не повернется сказать, что отец вырастил меня. Он был изгнан из анклава за несколько лет до того, как спился. Он был бессмертным пьяницей. Он минимум раз десять покончил бы с собой, если бы не был таким трусом, и если бы ему не было так чертовски трудно это сделать. Он ненавидел свою жизнь. Ненавидел жену, которая умерла.

– И сына, который убил ее?

Лион встретил ее слишком проницательный взгляд, и его кишки скрутило от ярких воспоминаний, всплывших в дальних уголках сознания.

Отец окунает его головой в бочку с дождевой водой и удерживает там до тех пор, пока легкие не наполняются водой и взрываются от боли. Летнее солнцестояние. В этот день умерла мать Лиона. Это случалось каждый год в день летнего солнцестояния, пока наконец Лион перестал приходить.

Он никогда не говорил никому.

– Почему ты так говоришь? – резко спросил он.

Кари пожала плечами и повернулась обратно к воде.

– В прошлом году у одного из моих воспитанников был день рождения. И когда мы пели ему "С днем рождения", он разрыдался. Я отвела его в сторону, и он сказал, что ему запрещено праздновать день рождение, потому что это был день, когда он убил свою маму. Так сказал ему отец. На следующее утро он пришел в школу с синяком под глазом и ушибами на спине и животе. Я сообщила об этом, его отца арестовали за жестокое обращение с ребёнком. – Она повернулась с наполненными теплым сочувствием глазами, чтобы встретить взгляд Лиона. – Мне жаль, что это был ты, Лион. Даже, если он никогда не бил тебя, винить ребенка за то, что и так ясно не его вина – это страшная вещь, которую можно сделать.

– Да, ну, это было давным-давно. – И не эти воспоминания он хотел сохранить.

– Когда ты говоришь "давным-давно" ты не шутишь, – тихо сказала Кари, – Хоук сказал мне, что никто не знает кто был твоим отцом. Ты когда-нибудь видел его, после того как стал Диким?

– Нет. Я ушел, когда мне было десять или одиннадцать лет. Я не плохо разбираюсь, как избежать побоев от пьяниц на улице и как несколько лет подряд находить пропитание и защищаться. Отец, избивал меня часто. Я ушел и больше никогда не возвращался.

Мягкая рука Кари коснулась его плеча.

– Мне жаль.

Лион пожал плечами. Сказанное им, было правдой. И произошло очень давно. Воспоминания должны давно исчезнуть.

– Где это было? – спросила она.

– В трущобах Лондона.

– Тебя всегда звали Лионом?

Он тихо фыркнул.

– Я рос щуплым малышом по имени Артур Баннистер. Дикие не дают имен до тех пор, пока первый раз не перекинутся, чтобы узнать какой зверь выбрал его.

Ее милое личико повернулась к нему, а в глазах искрилось любопытство.

– Должно быть это удивительно. Открыть для себя, что ты можешь стать львом.

– Это было странно. И, да. Удивительно. И чертовски приятно.

Улыбка дрожала на ее губах.

– Почему приятно?

– Потому что, в те времена, когда в дом Диких прибывал новый Дикий, остальные называли его Маус. Это была давнишняя шутка, но конечно, я о ней не знал. Они клялись и божились, что недавно умерший Дикий, которым я был отмечен, перекидывался в мышь. – Он пожал плечами. – Мне было шестнадцать. Они меня полностью в этом убедили.

– Но ты перекинулся во льва.

– Да. Это был самый счастливый день в моей жизни.

Глаза Кари сияли, когда она посмотрела на него, заставляя что-то сжаться и ныть в глубине его груди. От внезапного дискомфорта Лион прочистил горло.

– Я рада, что ты это сделал.

Желание дотронуться до неё почти овладело им, и он засунул руки в задние карманы. Она была слишком близко. Слишком заманчиво. И опять он обдумывал позвать кого-нибудь другого, чтобы закончить за него. Теперь они знали, что Кари могла убежать, и никогда не упустят ее из виду.

Но тогда он пропустит то, как она будет выглядеть, когда впервые обратиться в Радиана. Богиня, но он превращается в мазохиста.

Он отвернулся, оставив между ними расстояние.

– Давай попробуем еще раз, Кари.

Без единого слова, она вернулась на камень и села. Мог ли он снова коснуться ее, без острой необходимости притянуть к себе?

Ответ был категоричен: черт его знает.

– Почему бы тебе на сей раз самой не попробовать, – предложил он и на этот раз сел от нее подальше, облокотившись о каменную стену, которая образовалось позади скалы Богини.

Кари кивнула, положила руки на камень и закрыла глаза. Устроившись поудобнее, Лион вытянул ноги перед собой, пока наблюдал за ее самостоятельными действиями.

Сосредоточившись, она потянула снова и снова, пока наконец не появилось небольшое синее пламя. Но каждый раз оно гасло. Снова и снова. Но в конце концов ей удалось его удержать.

Наклонившись вперед, Лион напрягся от волнения.

– Вот оно, Кари. – Он наблюдал как ее руки впитали пламя, как оно течет под ее кожей, словно слабое, радужное сияние, которое освещает ее изнутри, куда бы то ни коснулось.

Ахнув, Кари бросила взгляд на Лиона.

– Что происходит?

Лион усмехнулся.

– Ты сделала это.

Дрожь пробежала по его коже, пока он смотрел как свечение распространилось вверх по ее шее и озарило лицо красивым, размытым светом и цветом.

Ее челюсть отвисла.

– Я свечусь.

– Ты Радиан, – пробормотал он. Красавица. Видеть ее такой; с огнём под кожей, сверкающими от изумления глаза, было самым невероятным, на что он когда-либо смотрел.

– Я могу двигаться? Я потеряю его?

– Ты можешь двигаться. И ты его не потеряешь, пока сама не отпустишь.

С неуверенной полуулыбкой, уставившись на руки, Кари поднялась.

Медленно, она подняла руки к небу, осматривая их. Смех вырвался из ее горла, и она повернулась, ее глаза светились, когда встретилась с его пристальным взглядом.

– Чувства потрясающие. Мощные. – Подняв голову к облачному небу, смеясь, Кари кружилась. – Я чувствую, что могу взлететь. Словно я могу поднять этот камень вместе с тобой и отправить на Луну.

Радость и восторг Кари от ее силы, заставило что-то теплое и болезненное зашевелиться в его груди. Она была настолько живой, такой невероятно прекрасной. Больше всего в мире он хотел обнять и закружится с ней.

Не осознавая, что делает, Лион поднялся на ноги, но заставил себя остаться на месте, где стоял

Кари перестала кружиться, ее лицо действительно сияло.

– Это поэтому меня называют Радиан? Потому что я могу зажигаться как костер?

От ее сравнения, и чистого восторга он засмеялся. Неожиданный прилив счастья.

– Да.

Пока он смотрел, она снова закружилась, потом остановилась прямо перед ним. Ее глаза блестели так же ярко, как и кожа, Кари потянулась к нему, но одернула руку.

– Я могу ранить тебя?

Он улыбнулся, полностью подчиненный ее чарами.

– Нет.

Как только слово слетело с губ, Лион признал свою ошибку, потому что, тут же Кари нежным пальчиком проследила линию скул. Ее сила прыгнула на него, опрокидывая в море эротического огня.

– Тебе не больно? – спросила она.

Он застонал?

– Нет. – Не больно. Не совсем.

Она подняла другую руку, и так же пробежала пальчиками по другой его щеке, но взгляд остановился на его губах. Внизу ее тело сжалось.

– Что ты делаешь? – Его голос звучал приглушенно даже для его собственных ушей.

Легкая, женственная улыбка засияла на её сладком ротике.

– Упиваюсь своей силой.

– Прикасаясь ко мне?

Ее голубые глаза ласкали его.

– Ты что-нибудь чувствуешь, когда я касаюсь тебя?

– Постоянно. – Ему пришлось стиснуть руки по швам, чтобы удержаться и не обнять ее за изящную талию, скользнуть руками вверх по телу, по груди

– Каково это? – Ладонями она крепко обхватила его щеки, когда ее взгляд снова упал на его рот.

Он видел намерение в ее глазах, и было ясно как день, он должен остановить Кари. Но, Боже помоги ему, он хотел ее поцеловать. Он умирал от желания поцеловать ее.

Она попыталась опустить голову ниже, но Лион вздернув подбородок, встряхнул ее.

– Нет, Кари. – Он знал, что должен оттолкнуть ее, но у него не хватало сил.

– На что это похоже? – настаивала она, – Ты тоже, как я слышишь гудение силы?

– Да. – Лион поперхнулся на слове, когда светящийся палец заскользил по его нижней губе.

Он застыл в оцепенении между битвой с его зверем и долгом, один пытался вырваться, чтобы заявить права на Кари, другой борется, чтобы оттолкнуть ее. Ни тот, ни другой не одерживают победу, и Лион просто стоял неподвижно, позволяя ей прикоснуться к нему, даже когда он с таким трудом сдерживался чтобы не прикасаться к ней.

Пока она не скользнула пальцем в рот. Его зверь вырвался из клетки. В предостережении он почувствовал боль в пальцах и зубах. В этот ужасный момент, Лион решил, что собирается стать Диким.

Его контроль был слишком хрупким. Кари играла с двойным огнем, один из которых может погубить ее, если он потеряет контроль, так же полностью, как и его люди.

Он схватил ее за запястья, дернул руки за голову и развернув, прижал ее лицом к каменной стене, а сам придавив ее, плотно прижался.

– Не двигайся.

– Что ты делаешь? – Ее пульс бешено колотился под его руками, дыхание стало частым и затрудненным.

– Не двигайся.

Инстинктивно он знал, что не может оттолкнуть ее и защитить от самого себя. Его зверь боролся бы, чтобы добраться до нее. Теперь она была его. Он был ее. Своим телом Лион прижался к ней.

Но спиной к нему, она не могла его поцеловать. И одета она была так, что он не сможет залезть ей под одежду. Не сможет, за исключением, если потеряет контроль и разорвет ее прямо на Кари.

Прижимая ее таким образом, его внутренние мучения стихли, его зверю отчаянно нужно было прикоснуться к ней, почувствовать Кари, ее волосы нежно касались щеки Лиона, ее мягкие ягодицы прижимались к той его части тела, которая жаждала почувствовать ее больше всего.

Он втянул воздух в легкие, с каждым трудным вздохом упиваясь ее ароматом, даже борясь за контроль, Лион тонул от ощущения, что она рядом.

Понемногу его зверь успокоился, пока Лион не был уверен, что тот снова под контролем. Он выпустил запястья Кари, отстранился и отошел, пока она снова не соблазнила его.

Она медленно и осторожно, повернулась к нему, ее сияние начало увядать и исчезать.

– Что происходит, Лион?

Он не мог сказать ей, насколько ее красота довела его до той точки, когда он может причинить вред, борясь с его желаниями.

– Ничего.

– Лион.

Взмахом руки, он заставил ее замолчать.

– Я расскажу тебе позже. – Отвернувшись от замешательства в ее глазах, он двинулся вперед. – Пошли, Кари.

То, что он сказал ей раньше оставалось в силе. Он не выпустит ее из виду. Его контроль разрушился. Другой Дикий возможно поможет усмирить его дикость.

Или защитить Кари, если ему не удастся. Черт, но ему необходимо держаться подальше от нее.

Пока они шли к машине, он сжимал кулак против ноющей от боли груди. Кари пробудила в нем желание к вещам, о которых он мало знал и прежде не заботился. Улыбки. Смех.

Но Богиня знала, что делала, когда выбрала для Кари Вайпера. Когда Вайпер станет снова самим собой, он заставит ее рассмеяться.

Он сделает так, чтобы она смеялась. Он сделает ее такой счастливой, какой не сделает Лион.

Чем быстрее он вспомнит об этом, примет и бросит желать то, что чему никогда не бывать, тем будет лучше. Потому что, если он этого не сделает, эта одержимость Кари, превратит его жизнь в сущий ад.