За всю свою вечность, Гай не видел ничего подобного.

– Походит на отвратительное шоу, которое Эмма когда-то смотрела, "Стар Трек" называется. – Гай потер подбородок, на котором проросла темная щетина, пока люди Габрана пытались проникнуть сквозь невидимую стену, применяя различные приспособления.

Кинжалы, палки, даже кинули пару камней. Ничего не прошло сквозь стену, которая к тому же была слишком высокая, чтобы перепрыгнуть.

– Гребаные, мерзкие ублюдки установили долбаное силовое поле.

– Благодаря помощи одного из вас, – добавил Габран.

Гай заворчал, все еще не способный поверить, что один из богов в этом участвовал. Но Габран был прав: такая энергетическая манипуляция энергией была божественного происхождения.

Гай, Габран и Учбены вынуждены были плестись через бесконечный, невидимый лабиринт, который Мааскабы установили вокруг своей деревни, прощупывая каждую стену, пока, наконец, не нашли выход.

Потом несколько часов искали другой и так далее, мучительно долгий процесс и когда они подобрались к границе деревни Мааскабов, уже наступали сумерки.

– Где все? – шепотом спросил Гай. Деревня казалась устрашающе пустынной. В окнах хижин с соломенными крышами было темно, а вокруг раздавалось лишь стрекотание сверчков.

– Не знаю, – ответил Габран. – Но мы не можем пойти туда ночью, людям нужен отдых перед сражением.

Гай не мог ждать, он должен был узнать, жива ли Эмма. Если не узнает, разберет по камням деревню, чтобы отыскать ее.

Упрямица, зачем она разорвала связь? По ней он мог бы выяснить куда идти, хотя это могло быть не так уж важно. Мааскабы обмазали бы Эмму толстенным слоем черной пудры, чтобы блокировать связь.

Гай посмотрел на Габрана.

– Останьтесь здесь, проверю периметр и посмотрю насколько здоровенная та штука с фото.

Габран выругался.

– Возьми с собой Брута. Так я смогу лично убедиться в найденном, и он смог бы позвать нас, если возникнут проблемы.

Связь между Габраном и этой особенной командой солдат Учбенов чрезвычайна удобна в такие моменты, как сейчас.

Как и каждого командира, их благословляли боги, даруя бессмертие, и которых почти век сурово обучали.

Они жили, ели, учились и тренировались, как один, и лично Гай преподавал им искусство ведения боя, телепатии и обмена мыслями.

Благодаря преданности и самопожертвованию избранные Учбены, такие как Брут, вознаграждались местами в союзе Учбенов и когда-нибудь сами станут командирами.

Гаю это казалось таким незначительным, особенно учитывая, что они должны были стать бессмертными, не имели права связываться с внешним миром или жениться, но готовность принести такие жертвы говорила об огромной вере в миссию Учбенов.

Гай и Брут медленно двинулись по периметру тихой деревни, от которой несло тухлятиной, огибали пустые хижины, темные кострища и нежилые постройки из камня. Куда все подевались?

Они дошли до северного края деревни и замерли, уперев взгляд в огромное строение впереди.

– Это то, что я думаю? – спросил Гай. – Брут кивнул. – Ты показал это Габрану?

Брут опять кивнул.

Несколько секунд Гай стоял, разинув рот. Хоть сейчас и была ночь, но легко можно было разобрать громадную черную пирамиду и ощутить мрак, просачивающийся сквозь темные камни.

– Что, во имя всего святого, это такое? – Ядовитый запах, в котором легко угадывались нотки зла, смерти и ненависти, был до странности знаком, в нем не было и толики света. – Такой же запах, как в Сеноте, в котором я был пленен, – отметил Гай.

В пятидесяти ярдах от них раздался шелест и из джунглей показался Томмазо, направляющийся прямиком к пирамиде.

Гай не отводил от него взгляда и через секунду оказался рядом с Томмазо, заполняя его тело взрывом энергии и сбивая с ног, затем оттащил его назад в джунгли, где ждал Брут.

Который уставился на Гая широко открытыми глазами.

– Что? – спросил Гай.

– Ты только что переместился сквозь пространство? – спросил Брут.

Гай не осознал этого, но так и сделал.

– Наверное, все дело в этом месте, – Гай посмотрел на Томмазо.

Кивнув, Брут сосредоточился на предателе и вытащил длинный, острый кинжал.

– Должно быть настало Рождество, позволь, я вскрою наш "подарочек".

– Пока еще нет, но уже скоро, – ответил Гай и поднял Томмазо.

***

Гай не сводил яростного взгляда с Томмазо, очнувшегося в грязи и медленно повертевшего головой из стороны в сторону, не обращая внимания на мужчину, опустошающего флягу или на Гая, который закончил затачивать огромное лезвие кинжала.

– Где она, черт побери? – прорычал Гай и сел на Томмазо, прижав лезвие к его горлу.

Томмазо фыркнул.

– Прямо сейчас? На том свете.

Гай надавил кинжалом на горло Томмазо, пуская струйку крови.

– Лучше бы тебе надеяться, что это не так.

– Убей меня. Давай. Плевать я хотел. Сегодня резервуар наполниться до краев, мы собрали достаточное количество Пиелей, чтобы закончить задание.

Задание? Какое?

Гай резко полоснул Томмазо лезвием по груди, закрыв другой рукой ему рот, чтобы заглушить крик.

– Даю один шанс, Томмазо. Ты говоришь где Эмма, и я гарантирую быструю смерть. – Гай наклонился и зашептал прямо на ухо Томмазо. – Или, мой дорогой друг, ты будешь молчать и жить долго-долго. Мы накачаем тебя лекарствами, сделаем все, чтобы твое сердце было сильным и здоровым, а я смог бы наслаждаться, пытая тебя каждую минуту каждого дня всей моей оставшейся жизни. Твой ад будет бесконечен и беспощаден. А теперь, где моя Эмма?

– Твоя Эмма? – Томмазо рассмеялся. – Чаам создавал Пиелей, она принадлежит ему.

Чаам? За всем этим стоит его брат Чаам? Он всегда вел себя агрессивно и стремился властвовать.

Но и за миллион лет Гай не стал бы подозревать своего брата, Бога Мужского Начала, чья жизнь, казалось, была сосредоточена на совершенствовании искусства обольщения, ответах на молитвы печальных, несмелых юнцов, тоскующих по променаду, или помощи людским мужчинам сохранить мужественность, что несомненно было утомительным, жестоким трудом, но несмотря на это, Чаам не был жестоким.

Слава богам, они не были сильно привязаны друг к другу, по крайней мере, не так как принято, потому как иначе, подумал Гай, он не смог бы справится с еще большим самобичеванием.

– Она принадлежит мне! Где? – Гай сильнее надавил лезвием на горло.

– Наверху пирамиды, но тебе лучше поторопиться. – Томмазо злобно рассмеялся. – Чаам поистине наслаждается кровопусканием, когда вытаскивает сущность из Пиелей. Они долго не протягивают.

И тут до Гая дошло. Пирамида. Резервуар. Пиели. Сущность.

Он в ужасе повернулся к Бруту.

– Пирамида сделана из нефрита и это – огромный сосуд.

Томмазо вновь рассмеялся.

– Вся эта суматоха вокруг Эммы… Она – ничто! Удобрение!

Гай всадил клинок в грудь Томмазо.

– Сделка есть сделка. Наслаждайся загробным миром.

На лице Томмазо отразилось облегчение, а из раны брызнула кровь.

– Прости, – пробормотал он.

Какая неожиданность.

Развернувшись, Гай понесся к пирамиде, плюнув на возможное столкновение с пятью сотней Скабов. Если его тело уничтожат, он вернется в Сенот, но Эмма…

Гай добрался до основания строения и перенесся наверх, где увидел Эмму, лежащую на алтаре, освещенном факелами, и Чаама с кинжалом в руке.

– Прекрати петь, тупая сука! – крикнул Чаам, полоснув кинжалом по ее ноге. – Останови сейчас же это безумие! Слышишь! Впусти в себя зло, черт возьми!

Хотя Эмма и была привязана к алтарю, она шевелила пальчиками ног, улыбалась и пела… на самом деле стенала:

"Ничто не собьёт меня с пути. Никто не остановит, о нет! Я продолжу идти…"

Метью Уайлдер? Гай предоставил Эмме спасать себя музыкой восьмидесятых.

И перенесся за спину Чааму, прижав к его горлу нож.

– Отойди от нее!

Двое мужчин покатились по земле вихрем из кулаков, крови и лезвий.

– Ты не сможешь меня убить, идиот. Я – бессмертный! – взвыл Чаам. – И ты не сможешь драться со всеми нами одновременно.

Краем глаза Гай заметил черные фигуры материализовавшиеся на пирамиде.

– Дерьмо.

Мааскабы появлялись группами.

И в этот же момент появились люди Габрана, которые накинулись на жрецов. Несомненно, их позвал Брут.

Гай полностью сосредоточился на Чааме, глаза которого, обычно бирюзовые, стали темными и пустыми. В его душе не осталось добра.

Инстинкты Гая, ответственные за защиту человечества, вопили убить Чаама. Но все же, его брат был прав, его невозможно убить. Но он мог…

Пока они продолжали кататься по земле, пытаясь одолеть друг друга, Гаю попалась на глаза черная зияющая дыра для воды, расположенная прямо под алтарем. Вход в резервуар, догадался Гай.

Если крошечный сосуд удерживал Гая в плену Сенота семьдесят лет, то стоит предположить, что нахождение в сердце пирамиды из нефрита целиком и полностью обезоружит Чаама.

Вероятно, еще и прибавиться немного вечного страдания от обилия накопленной темной энергии его жертв.

Оставалось только надеяться.

Думая о всех пострадавших от рук его безжалостного брата, включая Габриэллу, Гай сконцентрировал свой гнев, перекатил Чаама на спину и выпустил энергию из своего тела.

Это отбросило Гая на несколько футов, но оглушило Чаама. Гай быстро вскочил на ноги, оттащил Чаама к дыре и бросил его вниз.

И не остановился, чтобы возрадоваться победе, а вернулся к Эмме, которая истерично хохотала. Она окончательно свихнулась?

– Эмма, с тобой все хорошо? – Он посмотрел прямо ей в глаза. Она ничего не видела и представляла себя звездой караоке.

– Разбуди, как будешь уходить… – затянула она. Гай сморщился, Боги, как он ненавидел Wham !

Оторвав полоску ткани от футболки, Гай перевязал ногу Эммы. Порез был сделан ради боли, и он не смертелен, пока. Развязав Эмму, он притянул ее в свои объятья и начал обдумывать действия.

Нужно перенести Эмму в безопасное, тихое место, подальше от подавляющей энергии пирамиды, но единственный путь вниз заблокирован. Учбены выстроились в ряд, сражаясь с нескончаемым потоком темных жрецов.

Он подумал было перенестись, но не знал, что произойдет. Такая способность ему совершенно незнакома, а Эмма и без того нестабильна. Им нужно спуститься по ступеням.

– Эмма, очнись! Дорогая, мне нужно, чтобы ты пришла в себя! Нужно помочь моим людям или мы никогда не выберемся отсюда. – Он встряхнул ее, но она так и не пришла в себя, а продолжила петь и улыбаться. – Будь ты проклята, женщина! Очнись, черт подери! – кричал он.

– Ох, Красавчик, – произнесла Эмма, хихикнув. – Я скучала по тебе, расскажи мне сказку. – Она надавила пальчиком Гаю на нос.

Она пьяна? На долю секунды Гай замер, может стоило попробовать другой способ? Все так же крепко прижимая к себе Эмму, он склонился и прошептал ей на ухо:

– Эмма, сладкая, прости меня за все. Ты была права, я лживый, высокомерный, эгоистичный ублюдок. И прости, что я относился к тебе, как к ребенку, прости, что сделал больно. Я люблю тебя и никогда не поступлю так вновь. Прошу, приди в себя. Пожалуйста? – И он прижался к ее губам в нежном поцелуе, а затем отстранился, обхватив ее плечи и смотря прямо в лицо.

Она зажмурилась на пару секунд, затем распахнула глаза, округлив их от шока.

– Ты на самом деле любишь меня?

– Да, очень. – Он кивнул и положил ладони ей на щеки. – И проведу вечность доказывая тебе это.

Смутившись, она отстранилась от него

– Где я, черт возьми? – Она посмотрела на жестокий бой команды Учбенов Габрана со жрецами, затем на свои запястья и до нее дошло. – Бог ты мой. – Она закрыла рот рукой. – Где твой придурок-брат? Я оторву ему яйца!

Гай облегченно выдохнул, Эмма вернулась.

– Дорогая, прошу, выслушай меня. Нам нужно…

– Нет, – прервала она его, ее глаза наполнились гневом. – Это ты послушай меня! Сукин сын пытал меня, убил бабушку и тысячи женщин. Сними чертовы наручники с меня и скажи где он! – Она вытянула руки, сильно задыхаясь.

Гай обхватил каменные путы и надавил на них, разрушая, через секунду осколки полетели на землю.

– Спасибо. – Эмма потерла запястья. – Теперь пусти меня к нему.

– Карамелька, я скинул его в очень, очень темную дыру под алтарем и сомневаюсь, что он когда-либо сможет выбраться.

– О, ты хочешь сказать, он умер? – спросила Эмма.

– Нет, но думаю, что сейчас он сожалеет, что жив, как будем сожалеть и мы, если не уберемся прочь. Габран и его люди не могут дольше сдерживать жрецов, Учбены и без того на ладан дышали, когда прибыли.

И именно в этот момент между ними появился Мааскаб, встав спиной к Эмме, и занес кинжал из нефрита над Гаем. Эмма быстро вскинула руку и выпустила столп энергии.

С жутким треском тело жреца раскололось вдоль, две половинки свалились в разные стороны, а внутренности закипели.

– Твою же мать, женщина! Что это было? – Гай, обалдевший и гордый, уставился на подергивающуюся правую часть тела.

Она небрежно пожала плечами.

– Расплата. Ад ничто по сравнению с взбешенной Пиел. Теперь мы можем идти?

Гай улыбнулся.

– Сделай одолжение, только после тебя.

***

Оставляя за собой след из убитых Мааскабов, Эмма проложила путь вниз по лестнице пирамиды, а Гай и Учбены шли сразу за ней.

Габран быстро догнал их у основания пирамиды и лично убедился в невероятной силе Эммы, которую показывали ему Учбены через связь. Командир прокомментировал это, сказав, что по возвращению, Эмма проведет тренинг по барбекю для всех Учбенов.

Габран со своими людьми прикрывали фланг, и Эмма с Гаем пробирались сквозь джунгли, следуя по узкой тропинке, ведущей через невидимый лабиринт.

Они находились в милях от любой дороги, городов, да и вообще от транспорта, а вокруг были лишь непроходимые джунгли.

По дороге Эмма рассказала Гаю неутешительные новости для чего Чаам построил пирамиду и что в мире есть еще три такие же.

Но что еще хуже, ей не удалось узнать, как их обезвредить. Никто не обмолвился даже подсказкой на эту тему. Гай понадеялся, что кидание божества внутрь никак не повредит.

Усиливало серьезность ситуации еще и то, что другие Пиели были заключены в тюрьму и ожидали свою участь быть использованными в качестве топлива.

Гай выяснил, что они легко найдут гарем из апокалиптических любовниц Чаама внутри шахты, но где остальные?

– Все прямо как в футуристском фильме ужасов, – обратилась она к Гаю. – Чаам вводил людям сыворотку из этого дерьма, заставляя их быть агрессивными. Можешь представить, что было бы, попади эта хрень в воду? Я хочу сказать, посмотри, что нефрит сделал с Томмазо… – Эмма ахнула и остановилась.

Гай, идущий за ней по пятам, чуть было не врезался в нее.

– Эмма, не останавливайся.

Развернувшись, она положила руки на его грудь.

– Гай, где Томмазо?

Гай посмотрел через плечо на своих людей, идущих позади него плотным строем.

– Идите, мы будем прямо за вами, – приказал он.

Не задавая вопросов, они обошли их и пошли дальше в ночь.

– Не долго, – предупредил Габран, проходя мимо.

Кивнув, Гай повернулся обратно и ощутил прилив эйфории, омывший его при взгляде на Эмму. Он впервые с момента отъезда из Рима по-настоящему посмотрел на нее.

И никогда прежде не был так рад способности видеть в темноте. Боги, она такая красивая, даже в таком виде: грязная, уставшая и помятая, а ее одежда в грязи и крови.

Но все же, сейчас она для него самая прекрасная.

Может из-за того, что она нашла силы принять саму себя, свое исключительное место во вселенной, может потому что Гай считал, что потерял ее навеки. В любом случае, он хотел прямо здесь и сейчас заняться с ней любовью, смотря на ее короткие рыжие локоны, которые свисали мокрыми прядями.

Она никогда не выглядела более чувственной, сексуальной, более обалденной.

Гай понимал, Мааскабы не далеко позади, но не мог сопротивляться порыву украсть быстрый поцелуй, склонившись, он пленил ее губы. Эмма обняла его и тело Гая осветилось изнутри.

Она открыла ротик и их языки сплелись в страстном и агрессивном танце. Во рту Гая смешались солоноватый привкус кожи Эммы и сладость ее дыхания, заставляя задуматься, что жизнь не была лучше, чем в этот момент.

Ну, за исключением… Он крепче ее обнял, желая завершить то, что они начали в Риме, но в данный…

– Ай! – Эмма отпрыгнула от Гая, три раза выдохнула, обдувая свое лицо. – Господи, ты не мог предупредить? Что обжигаешь? – Его энергия оглушила ее, но он не мог сдерживаться, когда прикасался к Эмме.

– Думаю, что закажу тебе серьги из нефрита, – сказал Гай.

– Ни за что на свете, здоровяк. Я не нацеплю на себя эту гадость. Тебе придется найти другой… Эй! Не меняй тему, что произошло с Томмазо?

Первые лучи солнца отразились в ее зеленых глазах, белки которых были прорезаны красными жилами. "Последние несколько дней были очень-очень тяжелыми и Эмме трудно", – подумал Гай.

Закрыв глаза, он вытянул вперед руки, как бы защищаясь.

– Я его убил, – быстро произнес он, готовясь быть раскромсанным на миллион кусочков, если Эмма поднимет руки.

Он подождал с минуту и понял, что она не двигалась, а по ее лицу текли слезы.

Гай медленно выдохнул.

– Прости, знаю, ты беспокоилась о нем, но ты не должна сердиться…

– Нет, нет, я не сержусь. Откуда тебе было знать? Откуда кому угодно было знать, что Чаам убил семью Томмазо, чтобы настроить его против Учбенов? Или что этого хватило бы. Он был слишком хороший, поэтому пришлось ему сделать инъекцию нефрита. – Она сжала кулаки. – Он не виноват, Гай. – Она развернулась в сторону деревни Скабов.

– Куда ты? Нам нужно продолжать двигаться, – произнес Гай.

– А ты как думаешь? Возвращаюсь за Томмазо.

– Эмма, дорогая, он умер. Ты зря тратишь время.

– Ты видел, как он умер? Уверен в этом? – спросила она, не замедляя шага.

– Не совсем, но никто не может выжить после прямого удара ножа в сердце.

– Хочу вернуться и убедиться… Должна это сделать. Однажды, он спас мне жизнь, и я не оставлю его с теми гадами, – спорила она.

– Нет, Эмма, это слишком опасно. Давай убедимся, что остальные боги свободны, тогда я смогу с ними вернуться и покончить с оставшимися жрецами. Затем отыщу Томмазо.

Он потянул ее сторону, куда ушли Учбены.

– Поторопись, нужно догнать Габрана.

Она метнула в него яростный взгляд.

– Слушай, Гай. Меня похитили, терроризировали и пытали, и в довершение всего я разнесла по кусочкам двадцать кровожадных жрецов, которых я разбила, словно пасхальные яйца. Думаю, что я предостаточно знаю об опасности, но не могу позволить невинной душе пасть. Больше ни одной душе!

Гай задумался над ее словами. Он понимал ее чувства и не хотел ни в чем отказывать, но она глупа и безрассудна.

Он устал, Эмма истощена, а Габран и его команда в полуобморочном состоянии. Бессмертные или нет, они нуждаются во сне и пище. Лично Гай мечтал о долгой, горячей ванне и слышал, как шоколадные печеньки звали его. А еще хотел уложить Эмму в кровать и сделать это немедленно.

Он посмотрел на нее, задумываясь, почему она хотела пойти на такой риск, только чтобы убедиться в смерти Томмазо?

Если только…

– Эмма, знаю, что сейчас не время для этой темы, но… ты любишь его… на самом деле я не так задал вопрос. Ты меня любишь?

Она опустила голову, скрывая глаза, полные слез, и посмотрела на свои ботинки, заляпанные засохшей грязью.

– Да, думаю да. Я хочу сказать, что не могу без тебя. Тогда я начинаю ощущать пустоту, и все стало хуже, когда я разорвала связь. Но понимаю, что моих чувств недостаточно, если между нами нет доверия.

Она была права по поводу доверия. Гай не единожды ее подводил, что с этого момента будет исправлять, но ее первые слова были словно палкой в колесо. Огромным таким поленом. Те чувства, что она описала отголоски связи, а не любовь. И оттолкнет ли ее то, что он скажет об этом?

– Эмма. – Он взял ее за руку и нежно поцеловал ладонь. – Описанные тобой чувства лишь влияние связи. Я бы хотел назвать их чем-то большим и понимаю, что без доверия нет любви, так что теперь твердо намерен доказать, что заслужил её. – Она склонила голову набок. – Сейчас, – продолжил он, – я предлагаю закрыть дискуссию. Я сам вернусь и принесу тебе Томмазо.

– Вотан, у тебя сегодня удачный день.

Опешив, Гай и Эмма повернулись и наткнулись взглядами на Томмазо и армию жрецов позади него. Он стоял без футболки, а на груди засохла кровь.

– Как тебе удалось выжить? – пробормотал Гай себе под нос.

– Ты честно думал, что маленький ножичек в груди остановит меня? – спросил Томмазо.

– Э-э-э… да? – легкомысленно бросил Гай.

– Ладно. – Томмазо пожал плечами. – Может и так, но во мне еще осталось немного черного вещества, – он потер почти зажившую рану на груди, – и теперь я лучше прежнего.

– Мог ли этот долбанутый день стать еще хуже? – простонала Эмма, когда Гай кинулся на Томмазо, а Мааскабы атаковали.