Наши дни. Нью-Йорк.

Волосы на шее встали дыбом, словно иголки дикобраза. За мной следили. Стоило ли мне убежать? А если, этот человек последует за мной? Нет, я не могу уйти. Я должна успеть на самолет. На чертовски важный самолет.

– Гай? Ты здесь? Кто-то следит за мной.

Тишина.

– Гай? Где тебя черти носят?

Нет ответа. Дерьмо.

Минуту назад, я наслаждаясь потягивая холодный ром с колой, пока наблюдала за людьми – мой непревзойденный излюбленный вид спорта – за маленьким, шатким столиком в аэропорту, в баре с видом на терминал.

Конечно пить в пять утра отвратительно, но из-за неоновых вывесок, гласивших "пиво" и развеселой компании в шлёпках, нарушавших это правило, начав свой отпуск, сделали этот факт приемлемым.

Я повернулась в своем кресле, так как появилось неприятное предчувствие. Мои нервные окончания покалывали.

Там, в углу, я заметила огромного мужчину с густыми длинными черными волосами, который вышел из тени. Или, по крайней мере, я подумала, что он вышел. Вместо этого тень окутала его тело, как тяжелый плащ, когда он подошел ближе.

Его глаза, цвета тропического океана, внезапно сверкнули сквозь тьму. Прежде чем я успела убежать, мы оказались лицом к лицу, но он здесь не для того, чтобы потанцевать или купить мне выпить.

– Я везде тебя ищу, – сказал он весьма привлекательным, глубоким голосом.

– Ищите? – повторила я, и невольно потянулась к нему. Я глубоко вдохнула. От него пахло черной лакрицей.

Мужчина протянул руку и обхватил мою щеку. Его прикосновение было потрясным.

– Ты ведь знаешь, что принадлежишь мне.

Мой будильник завопил и я, вся мокрая от пота, вскочила с кровати. Я провела руками по влажным волосам.

– О Боже. Что это было?

"Еще один горячий сон обо мне, конфетка?" – спросил Гай, нереальным голосом, от которого замирает сердце.

Да верно, я слишком много думала о нем, но в этот раз всё по-другому.

– Я вижу во сне лишь как бью тебя по яйцам, – солгала я, – И кстати, ты, как правило, похож на тролля из Властелина колец. Я уверена, что это предостережение.

"Примерно через двадцать часов, ты будешь очень разочарованной. Я слышу звон колоколов женского монастыря в твоем будущем".

– Я никогда не соглашалась на твое пари. Помнишь? Кроме того, какое тебе дело до обета целомудрия? У тебя какой-то странный фетиш? Разве это нормально для дряхлого пещерного существа?

Гай рассмеялся и мгновенно воспламенил каждую клетку моего тела. Его смех мог бы растопить полярный ледник.

Его смех был сильным, но и привлекательным тоже. В высшей степени заразительным. Я могла бы слушать его остаток своей жизни, и всё равно было бы мало.

Мужчина из сна вдруг промелькнул в голове.

Я села на край кровати и потерла лицо. О Боже. Может быть, это предчувствие. Я никогда не была одна, но это не исключает возможность.

Этот мужчина был не только могущественным и неотразимо соблазнительным, но даже не видя его лица, я поняла, что он определённо опасен.

– Гай, твои глаза случайно не бирюзового цвета?

Прошло несколько минут прежде чем он ответил.

"Почему ты спрашиваешь"? - Его тон раздражал.

– Ответь мне. – Я схватила с крючка за дверью цветной, махровый халат.

"Ты первая".

Я внезапно почувствовала, как мой желудок упал. Почему он перевел стрелки? Если у него не бирюзовые глаза, то вопрос весьма безобидный.

– Нет. Без игр. Не сейчас.

"Они не бирюзовые. Теперь скажи мне, почему ты спрашиваешь?"

Лгал ли он? Я не услышала в его голосе обычной уверенности. Неужели все изменит то, что у него бирюзового цвета глаза? Я решила, что нет

Я намерена пройти через что угодно. Даже если меня это убьет.

– Просто так. У тролля из моего кошмара были бирюзовые глаза, – солгала я.

Он зашипел от разочарования.

"Иди собирайся. Ты тратишь время".

***

Как и ожидалось, Генерал перепадов настроения не чувствовал себя настолько спокойным в данной ситуации, которая подразумевалась стать реально опасной.

Казалось, чем ближе мы подбирались к аэропорту, тем сильнее он матерился. Чем вызывал у меня сильную головную боль.

Когда мы наконец взлетели, я накинула капюшон розовой толстовки и равнодушно отвернулась к окну слева от меня.

– Не мог бы ты успокоится? – тихо рявкнула я.

"Успокоиться? Я спокоен как удав!"

Мне хотелось рвать волосы на голове.

– Пожалуйста? – умоляла я.

Он вздохнул.

"Я сожалею. Эмма? Я поблагодарил тебя?"

– Примерно раз десять. Но если ты действительно хочешь отблагодарить меня, как на счет дать несколько ответов, которые ты обещал.

"Не сейчас".

– Почему нет? У нас был уговор, помнишь?

Он зарычал.

"Что ты хочешь знать, конфетка?"

– Что ты такое?

"Любой другой вопрос, кроме этого".

Я фыркнула в знак протеста.

– Кто ты?

"И этого".

Прежде чем я снова запротестовала, он пошел навстречу.

"Помнишь каким я был расстроенным, когда твоя бабушка исчезла?"

Как я могла забыть? Я помнила каждую деталь того дня. Это случилось, когда моя жизнь перешла от неприятной и странной к совершенно несчастной.

Моя бабуля была сердцем нашей семьи. Она была…спотрясающей. И я не имею в виду, что-то типа "никогда не забывала мой день рождение" или "пекла лучшее печенье" – хотя это тоже прилагалась – но люди к ней тянулись.

Они обожали ее. Возможно из-за ее больших зеленых глаз или приветливой улыбки, но я думаю там было еще что-то. Она излучала жизнь и люди стекались к ней, как мотыльки на пламя.

Ее исчезновение, разрывало меня на части. Вся семья на протяжении нескольких месяцев искала бабушку, даже наняли частного детектива, но она исчезла. Просто… исчезла.

Представители власти – идиоты – официально объявили, что она сбежала. Ее паспорт исчез, и она лично вычистила свой банковский счет. Видео в банке это подтверждало.

Но я не думаю, что кто-то из нас, особенно моя мама, могли согласиться с тем, что она ушла от нас. Где-то в глубине души я знала, что она была мертва, потому что только смерть могла бы удерживать ее вдали от нас.

– Я помню. Этот день навсегда отпечатался в моем памяти. А что? – спросила я.

"Я знал ее . – Его едва было слышно из-за ревущих двигателей. – И я бы сказал, что мы были друзьями. Вот, видишь, тебе нечего боятся меня".

Мое сердце остановилось.

– Ты шутишь, – прошептала я. Ик!

"Нет, я никогда не шучу подобными вещами".

Я вскочила со своего места, икая и игнорируя недовольных пассажиров, которые окружали меня со всех сторон. Для дальнейшего разговора мне нужно было уединиться, так что подразумевалось посещение туалета.

Мне показалось, что я вечность простояла в очереди из трех людей, топая ногой, икая и смотря на часы. Оказавшись, наконец, в туалете, я захлопнула за собой дверь.

– Что ты такое, черт подери, говоришь? – прошипела я на стену.

"Как я уже сказал, я знал Габриэллу".

– Откуда? – Ик!

"Я не готов ответить на этот вопрос".

– В ее голове ты тоже был? – спросила я.

"Нет. Ты единственная…"

– Тебе придётся мне ответить, – перебила я его.

"И я ответил. Разве ты не слышала?"

Я сжала в кулаках в свои волосы, оттягивая их от корней. Он был мастером по увиливанию.

– Черт возьми! Откуда ты ее знаешь? Почему ты и я связаны?

"Не сейчас, Эмма". – Его сила отдавалась в каждой моей косточке.

Дерьмо. Я ненавидела то, как он манипулировал мной голосом.

– Почему ты не можешь рассказать? – прохрипела я, наклоняясь над крошечной раковиной из нержавеющей стали.

"Потому что ты никогда не поверишь мне, пока сама не увидишь правду. Я объяснял тебе это множество раз".

– Нет. У нас был уговор. Я дала тебе обед послушания, – я повторила его глупые слова, – и ты…

"Я хочу уберечь тебя от опасности. Твоя горячая голова представляет опасность, и только боги знают, что ты можешь выкинуть, если мы попадем в неприятности. Как я уже объяснил, Эмма, мы не собираемся…"

– На чертов пикник! Да! – Ик!- Я поняла. Но уговор есть уговор. Я поклялась. Теперь твоя очередь говорить.

"Уговор был, что ты клянешься следовать всем моим инструкциям. Без вопросов. В обмен я расскажу тебе все, что знаю – о себе, о тебе - прямо перед тем как мы встретились. – Он понизил тон, посылая неуместную дрожь в мою сердцевину. – Ты еще не выполнила свою часть сделки. Поэтому я не отступаю от своих слов".

– Ублюдок. Это не то, о чем мы договаривались, и ты знаешь! Ты играешь со мной, ты заносчивый… – Я хотела сказать "монстр ", когда меня вдруг осенило. А что, если он был одним из них? Может поэтому всего не рассказывает. Все это время я была ослеплена этим соблазнительным голосом и фантазиями о теле, которое могло бы подойти ему. Я привязалась к нему самым больным и извращенным способом.

Но если он был монстром и в момент, когда я освобожу его, он знает, что я убегу. Может быть он в действительности не планировал меня отпускать.

– Я…я не могу этого сделать. Мне жаль. Я никуда не собираюсь, Гай. – Я чувствовала, как паника овладевает мной, когда поняла, что хуже смерти – это стать его пленницей до конца своих дней. – Это слишком. Я помогу тебе любым другим способом, которым смогу, но я никуда не отправлюсь.

"Эмма, ты не можешь отступить сейчас! Ты должна освободить меня, прежде чем я причиню еще больший вред твоей жизни. Я не смогу жить, если с тобой что-нибудь случиться!"

Последовал громкий стук в дверь, когда на табличке загорелось "Пристигните ремни безопасности".

– Я должна вернуться на свое место. – Я потянулась за салфеткой из настенного диспенсера и похлопала себя по лицу.

"Эмма, я могу помочь тебе узнать, что произошло с Габриэллой".

Мое сердце остановилось, сжалось, а затем бешено заколотилось.

– Ч-что ты сказал?

"Ты слышала меня. Я могу помочь найти того, кто забрал ее. Я знаю откуда стоит начать поиски".

– Ты знаешь что-то? Почему ты не сказал этого раньше?

"Если ты хочешь ответов, то ты должна освободить меня"

– Как ты мог пойти на такое? Как ты можешь использовать мою любовь к ней таким образом?

" Я всегда намеревался выяснить, что случилось с Габриэллой. Я собирался сказать тебе позже".

– Я не верю тебе. Ты просто так говоришь это.

"Верь во что угодно. Но ты хочешь узнать, что с ней случилось? Тащи свою задницу сюда".

Он находился там. Он определенно находился там. Гай потянул за ту единственную ниточку, ради которой я пойду на все.

Это было единственное место в моем сердце, которое приносило боль и печаль, и которое нуждалось в том, чтобы все это прекратилось. А он использовал его. Без сомнения, ему не стоит доверять.

И теперь мне приходиться идти к нему, потому что если он действительно может помочь выяснить, что случилось, то Гай поставит точку – принесет покой моей маме – конечно если я выживу.

– Хорошо. – Я открываю дверь и проскальзываю мимо рассерженной стюардессы, затем возвращаюсь на свое место и надеваю наушники.

"Эмма", – он кричал сквозь музыку.

Закрыв глаза, чтобы сдержать слезы, я прибавила громкость.

"Эмма, мне жаль. Но ты не оставила мне выбора".

Я переключила на меня "Разбуди, как будешь уходить" группы Вхам. Он всем сердцем ненавидел музыку восьмидесятых.

Гай предпочитал оперу. Я практически могла чувствовать его раздражение в своей голове.

Довольная ухмылка расползлась по моему лицу. Я одержу победы, и неважно насколько они будут ничтожными, зато мои.