Чаам лучезарно улыбался очаровательной брюнетке в его руках, которая смотрела на него снизу вверх большими темными глазами… глазами которые выделялись на ее загорелом, покрытом веснушками поразительном лице. Знала ли она, как долго он ждал, как долго прятал от своего холодного сердца мечту о ней?

Семьдесят тысяч лет.

Семьдесят.

Тысяч.

Вот как долго он хранил свою надежду. И поэтому ему так сложно было поверить, что его невозможная мечта сбылась. У Богов не бывает пар. Точка. Только у людей. Черт, даже вампиры иногда находили пару. Счастливые ублюдки. Но, несмотря на это, он позволял себе мечтать. И семьдесят тысяч раз он представлял себе ее: то миниатюрной блондинкой с цветом глаз как море, то соблазнительной кареглазой чернокожей женщиной с бархатистыми коричневыми волосами, то высокой и атлетичной женщиной-воином с оливковой кожей и прямыми темными волосами. Он представлял ее много раз, но не такой как Маргарет, не такой экзотичной, но полной греха женщиной с остроумием и обезоруживающей улыбкой, а еще по-мужски независимой в соответствии с веяниями нового времени.

Она была для него идеальна во всех смыслах.

Вероятно, это объясняло почему, несмотря на невозможность того, что эта женщина его пара, тело и душа Чаама кричали, что она та самая.

«Возможно, она твоя пара?»

Чудо. Дар Вселенной. Почему ещё он мог прикасаться к ней? Когда он наткнулся в джунглях на бессознательную красотку, чьи тёмные волосы были спутаны с ветками и листьями, предположил, что она встретила свою кончину. Но потом он погладил её по щеке, и она издала лёгкий стон: «Да». Стон удовольствия от его прикосновения. Обычно, люди морщились, кричали и теряли сознание. Но она стонала.

Должно быть, он минут десять с разинутым ртом смотрел на неё, скользя взглядом по пышной груди под лифом белого платья. На плавные, округлые бёдра… Он видел яснее ясного, так как платье задралось, оголяя кружевной низ её кальсон. Затем Чаам посмотрел на её губы, такие сочные и полные… просто созданные для поцелуев. Он с минуту мешкал, а затем наклонился и вкусил их сладость. И тут же его сердце ёкнуло от веры в невероятное, потому что видение, возникшее в тот момент, не могло быть просто его воображением. Он никогда не мог призвать видения. Может, она его недостающая часть? Его пара?

«Идиот, у Богов не бывает пар. Ты связываешь всё воедино, потому что хочешь в это верить».

Более рациональное объяснение — она генетическая аномалия, которая терпима к его прикосновениям. Или, что она совсем не человек.

— Ч-что ты сказал? — выдавила она.

— Хватит прикидываться. Я знаю, что ты не человек. — Он игриво прижал её к себе, и она поёжилась. М-м-м-м-м… восхитительно. Он не мог насытиться её чувственным теплом.

— Ты псих. — Она завертела головой. — Отпусти меня!

Ни за что. Кем бы — или чем бы — она ни была, он не планировал её отпускать.

Пока.

Слишком обольстительна она была. Высокая, пышнотелая… самая сладкая вода после семидесяти тысяч лет засухи.

— На помощь! Помогите! — закричала она.

— Я тебя отпущу, маленькая кошечка, — хмыкнул он. — Если обещаешь не сбегать.

— Я не кошечка! Помогите!

— Хорошо, тогда. Моя маленькая… — «Дерзкая когтистая шалунья? Дикая пироженка? Похотливый бурундучок?» — О, черт. Мне всегда было сложно придумать ласкательное прозвище. Можно я просто буду звать тебя кошечкой?

Она замерла, в ее глазах бушевала враждебность.

— Нет. Конечно, ты не можешь звать меня кошечкой.

Он повернул голову, уклоняясь от её ударов.

— Хватит драться. Я не обижу тебя. — Нет, он этого точно не хотел. Его желания были совсем иными. — Я хочу, чтобы ты сказала, кто ты. Тогда я тебя отпущу.

Ещё крики.

Оставалось только одно

«Отшлёпать её?»

«Нет, идиот. Начни с показа видения, которое у тебя было, когда ты её нашёл. Возможно, она ответит». Он наклонил голову и нежно её поцеловал. Женщина замерла.

«Да, теперь она тоже видит».

Словами нельзя было описать божественное бесчинство видений, которые он ей показал. Звёзды, миллионы звёзд, смех и радость, вечная нить любви, переплетающаяся с каждым лучом солнечного света, Божественная Искра жизни в каждой капле дождя, и они, Чаам и Маргарет, лежат обнаженными под тропическим ночным небом. Он видел каждый шаг, каждый момент времени, ведущий к сегодняшнему дню.

Судьба свела их вместе. Но как бы он ни хотел, чтобы Маргарет была его парой, истина неоспорима: у Богов не существовало пар, и Боги, естественно, не могли быть близки с людьми, их энергия слишком сильна для любого наполненного страстью контакта, что иронично, потому что лишь к людям они что-то чувствовали.

И всё же, чудо, что она здесь. Со всеми её дерзкими коготками и всё такое. И Чаам просто её нашёл. Раз и нашёл.

Да, вероятно, она — чудо. Но точно не человек. Поцелуй — страстный, влажный, огненный — тому доказательство.

Он отстранился, жаждая вновь посмотреть на её невероятное лицо с крошечной ямочкой на правой щеке и сексуальной маленькой родинкой чуть ниже губ. Эта женщина совершенна и уникальна.

— Ты видела это… рыбонька моя? Теперь понимаешь.

Она быстро и шокировано закивала.

— Ты меня сейчас рыбонькой назвал?

Он скорчился. Позже, он опять попробует уговорить её на «кошечку».

— Кто ты такой? — спросила она с негодованием.

— Не кто. Что. — Чаам отпустил её. — Я — Бог. На самом деле, думаю, что я твой Бог.

Мэгги понятия не имела, что происходило, но когда этот странный человек поцеловал ее, показалось, что тело бросили в вулкан греха. Греха вперемешку с хаосом и абсолютной уверенностью, что она так и не проснулась от после удара головой.

Благодаря поцелую она смогла увидеть что-то невероятное — он сражался бок о бок с толпой диких мужчин, одетых в нагрудники и вооруженных мечами; а позже, плавал на корабле во времена Кортеса. Она понятия не имела, кем был этот мужчина, но необычный душ из картинок был невероятно подробным.

Она покачала головой, пытаясь привести мысли в порядок.

— Ты и в правду думаешь, что ты… Господь Бог?

Его глаза мерцали от бирюзового к серому. Или же ей это казалось?

— Господь Бог? Святые небеса, женщина, нет. Я сказал Бог — один из четырнадцати. Я Бог мужского начала.

Великолепно. Мистер Галлюциногенный Сочнобулочный думает, что он Бог сексуального мастерства. Это гораздо меньше, чем дурацкая вера, что он Бог.

— И ты говоришь, что вас много? — задала она вопрос.

— Да, так и сказал, — ответил он, словно это неоспоримо. — Конечно, в разных культурах у нас разные имена, например египтяне, звали меня Мир, греки — Эрос, ацтеки — Уэуэкойтль-Койотлинауатль.

— Уэ-уэ что?

Он расправил плечи и выпятил грудь.

— Уэуэ науатль — переводится, как очень старый. Я — Бакаб — один из первых созданных Богов, а значит один из сильнейших.

«Коо-о-о-онечно-о-о-о, Джо. — Она начала себя щипать. — Просыпайся. Очнись. Проснись же».

Он накрыл своей ладонью её.

— Прошу, не надо. Меня это тревожит.

— Тревожит. Тебя тревожит?

Он выгнул бровь.

— Да, я так и сказал.

— Но, а-а-а-а-ар-р-рг-г-г-гх-х-х.

— А теперь, скажи, что ты, — потребовал он.

Она продолжала тормозить, как прошлогодний форд модели Б.

— Я… Я же представилась. Маргарет О'Хара. Я здесь помогаю отцу, проводящему исследования майянских пирамид.

Мистер Чаам опустил голову и посмотрел ей прямо в глаза, словно волк, смотрящий на добычу.

— Лжёшь. Я чувствую. Почему ты не веришь мне после увиденного?

Мэгги могла поверить, что её жемчуг отправился в жемчужный отпуск по жемчужному Хэмптону, где потягивал крошечный жемчужный мартини.

— Увиденного чего? Не представляю, о чём ты говоришь, — вновь солгала она.

— Ладно. — Он развернулся уйти. — Если ты так хочешь.

— Куда ты? — «А мне какая разница?» Она побежала за ним. Хотя он был без обуви — посмотрите на его ноги… у него даже пальцы ног накачены? — быстро перешёл на галечный берег. — Эй! Я тебе вопрос задала.

Он резко остановился и повернулся. Его внушающий рост заставил её отступить назад.

— Я не обязан ни перед кем отвечать, — отрезал он. — Давай-ка разъясним: мой вид отдаёт приказы, и прямо сейчас я приказываю тебе остаться здесь и ждать меня.

Ну вот. Официальное заявление. Она сильно ударилась головой и оказалась в Стране Психов. «Мой вид?» Серьёзно? Он и в правду полагал, что был Богом? С другой стороны то видение…

Она помотала головой.

— Что происходит?

Он сделал два широких шага вперёд и вздёрнул подбородок.

— Ты умна, Маргарет О'Хара, но не заблуждайся. Я не из тех Богов, с которыми можно в игрушки играть. Когда я вернусь, ты мне расскажешь, кто и что ты, затем мы проведём вечер за занятиями любовью.

У Мэгги ослабли колени, и она едва не рухнула.

— Мы не станем ничем таким заниматься.

Он наклонился.

— Ладно, — его горячие дыхание опалил её щеку, когда он шептал, — тогда мы по жёсткому трахнемся. Выбор за тобой.

Маргарет ахнула и отступила.

— Ты за кого меня принимаешь?

Он изогнул полные губы в кривой ухмылке.

— За ту, — протянул он богатым, тягучим голосом, наполненным сексом, — кто станет наслаждаться всем, что я предложу. На самом деле, держу пари, ты станешь умолять меня об этом. — На этих словах он посмотрел на свой пах, где был очерчен контур огромного, возбуждённого пениса.

Ладно, может…

«Что?! Мэгги!»

— Ты отвратителен. Никогда, — ответила она ему, а может себе. Сложно сказать.

Чаам разразился глубоким смехом.

— Такие ярые слова от женщины, кончившей от моего прикосновения. Может, тебе нужна ещё проба? — Он схватил её за плечи и грубо поцеловал. Как и прежде, её тело напряглось, но он отступил прежде, чем её поглотило наслаждение. Но, несмотря на это Мэгги растаяла внутри, став похотливой жижей кожи и костей.

Он самодовольно улыбнулся, развернулся и пошёл дальше по берегу с важным видом.

— Как и ты, — прокричал он, — я понятия не имею, что происходит, но в отличие от тебя, достаточно мудр, чтобы не сомневаться. — Он остановился и посмотрел на неё своими бирюзовыми глазами. — Я страдал тысячи лет, наблюдая, как другие наслаждаются изысканными прелестями плоти, и, наконец, пришла моя очередь. Сегодня вечером я окажусь в тебе, Маргарет О'Хара. Этого требует судьба, а с ней ты не можешь спорить. — Он радостно пожал плечами и зашагал дальше.

Проходили секунды, пока Мэгги старалась собрать мысли воедино и придумать, что сказать.

— Ты сумасшедший, — прокричала она, — раз думаешь, что Маргарет О'Хара будет стоять и ждать тебя!

— Я никогда бы не сглупил, — выкрикнул он, не удосужившись обернуться или притормозить, — недооценив такую решительную и упрямую женщину. — Он щёлкнул пальцами.

Из кустов появился чёрный ягуар.

— Р-ра-у-у-р-р?

О, чёрт.

— Женщины. — Посмеиваясь, Чаам покачал головой и кинул в воду пару камешков.

«Неважно, какого они вида, одинаковы все. Упрямые, ограниченные и упрямые».

«Моя». Он остановился. Святые угодники. «Моя». Он всё никак не мог поверить, но видение ясно дало понять, что им сегодня суждено заняться любовью.

«Во имя Богов, что всё это значит?»

Чаам предположил, что она — награда создателей за многие тысячелетия тяжелой работы. Да. Боги помогите, но его существование утомляло, требовало, чтобы у всех — кроме него и других Богов — был секс. Он даже обязан был помогать животным. В конце концов, если бы люди не размножались, не выжили бы. Но, что ещё хуже, его родня ни капли его не уважала. Они называли Чаама «Его Святейшество Озабоченность» и «Бог-член». Неужели они не понимали, что секс необходимый ингредиент, чтобы укрепить связь двух душ?

На него снизошло прозрение.

«Да, точно!» Вот и ответ. Он займётся любовью с Маргарет. И если они пара — их души сольются воедино. Он почувствует мощную связь.

Так просто.

Он широко улыбнулся, но затем, мрачная, страшная мысль ударила его по голове. Пара она ему или нет, он не сможет её удержать. Просто не сможет. Его связь с Вселенной заставит его служить человечеству, а значит, он будет путешествовать в самые отдалённые уголки мира, иногда пешком иногда на лошади. А когда не путешествовать, помогать людям с менее серьёзными проблемами, не выходя из царства.

Господи, Вселенная чертовски жестока.

Внезапно, Чаам захотел, чтобы она не была его парой. Страдать вечность, надеясь встретить свою половинку — это одно, но найти и потерять — непостижимое мучение. Он не мог смириться с этой мыслью.

Его сердце окутал мрак. Да, как бы это ни было больно, он надеялся, что Маргарет просто человек, невосприимчивый к его прикосновениям. Или, может, вообще не человек. В любом случае, Чаам молился, чтобы она оказалась той, от которой легко уйти.

Он потёр лицо руками.

«Боги, ты в таком дерьме».　

Чаам отчётливо понимал — пара она ему или нет — он вряд ли уйдёт от неё. Чаам хотел Мэгги себе.

«Хватит, мужик. Ты же, блин, божество, и сталкивался с куда худшим. Найдёшь способ справиться и с этим».

К сожалению, у него было несколько обязательных поручений: бык, которому нравится иметь куст; сверчок, трахающий божьих коровок — очень-очень тревожно — и двадцатилетний человеческий мужчина, который встретил вторую половинку, но задыхался и отключался каждый раз, когда она оказывалась рядом. Да, он по-быстрому разберётся со всем, а потом захватит необходимое для своего чудесного вечера…

«Моя женщина».

Боги, ему нравилось, как это звучало.

Впервые за всё существование Чаама, он улыбался. И улыбка тронула его душу.