Я лежал в Марафонских полях, А гекзаметр горел на устах. Наяву иль во сне, но, поэзии полн, Видел где-то я там, вдалеке, при луне, Блеск эгейских серебряных волн — И чудесный процесс совершался во мне: Пред мечтою моей проходил Эврипид, и Софокл, и Эсхил… Вспоминал я прелестные взоры Живописной Аркадии дев, Эримантоса дивные горы И певцов беотийских напев Под зеленым шатром сикоморы, В честь Венеры пафосския храм, Где у белой коринфской колонны, Волю дав неудержным страстям, Танцевали лесбийские жены… И приятно ласкали мой взор Парфенона краса и размеры, И дымок, что вился из амфор, И в плюще виноградном гетеры… Там быстрей, чем из лука стрела, Повершать с волей сильной и жгучей На гражданской арене дела К агоре мчался всадник кипучий… Высоко возносился мой дух, Я к Зевесу поднял свои руки, А меж тем щекотали мой слух Тетрахорды приятные звуки… Кипарисы склонялись ко мне; Перепутаны ветвью лианы, Помавали главою платаны… И, пылая в священном огне И сливаясь с природой устами, Я коснулся до лиры перстами… И сознал, что, душою и мыслию грек, Я элл_е_нов вполне понимаю; Что каков ни на есть, а и я – человек И в себе мирозданье вмещаю. <1851>