Коля и Всезнайгель сидели в рабочем зале. Хайнц принес сюда два стула и подал вино с фруктами.
– Итак, – провозгласил Тилль, глядя на играющий гранями фужер. – До поединка пять дней. Подтянем теорию, я дам вам книжку. Займемся практикой. Вы умеете ездить на лошади?
– Нет. – Лавочкину стало стыдно.
– Отлично! Хорошо еще, вы не вызвались соревноваться с Шроттмахером в игре на лютне, – усмехнулся мудрец.
– Как раз на лютне я играю.
– А ведь верно! – воскликнул Всезнайгель. – Такой штрих необходимо использовать. Вы сходите под чей-нибудь балкон, споете пару серенад.
– Зачем?
– Это часть рыцарских навыков. Если по городу поползет слух, что рыцарь-новичок недурственно исполняет песни, Михаэль разозлится. Пусть лишний раз поволнуется! Ему, видите ли, последнее время не везет с репертуаром.
– А у меня его и вовсе нет.
– Сочините. Судя по тому, что болтают на улицах, вы уже поразили некую деревню песенным мастерством. Дело за малым: поразите столицу… Вернемся к подготовке. Научим вас держаться в седле и управляться с копьем. Дурацкое занятие, ей-богу, но именно этим вам придется заниматься во время поединка. Что с доспехами?
– Доспехи обещал купить слуга Шроттмахера. И коня.
– Видите, как граф стремится вас прикончить!
– Почему же прикончить? Ну, выбьет из седла. Упаду. Ведь не станет он меня добивать!
– Нет, не станет. Я присутствовал в тронном зале, когда король принимал решение о поединке. Пляшите, Николас, я настоял на том, чтобы бой производился по турнирной, укороченной системе, а не по финальным правилам. В финале после копейного состязания принято еще и на мечах драться. Но не обольщайтесь: после встречи с копьем графа многие стали калеками. И чем, хм, соперник худосочнее, тем поганее ему приходилось. Такая вот странная статистика.
– Может, отказаться?..
– О, как мы заговорили… – скривился Всезнайгель. – Отказавшийся от письменно заверенного вызова подлежит осмеянию, изъятию всего имущества и десятилетнему тюремному сроку. А вы планировали провести ближайшие десять лет по другому сценарию, не так ли?
Лавочкин понял, что слегка поторопился с принятием вызова.
«Но так хотелось домой! И еще насолить Тиллю. Теперь он мне помогает, а я струхнул. Струхнул не по мелочи…»
– Ладно, Николас, не грустите. Вы талантливый молодой человек, наверняка выкрутитесь. Назавтра вы приглашены во дворец, титул получать. Я распорядился, Хайнц купит вам несколько костюмов. Ваш несколько неуместен при дворе… Спокойной ночи, Николас.
Солдат ушел в свою комнату. Спал, как ни странно, крепко.
К королю Коля Лавочкин попал в полдень, отстояв четырехчасовую очередь. Это была пестрая лента людей, толпящихся в ожидании аудиенции. Кто-то шел с прошением, кто-то с просьбой рассудить спор, кого-то должны были наградить, кого-то король вызвал как эксперта. Знатные посетители сидели на обитых мягким скамьях. Бедные жались к противоположной стене, где скамеек, разумеется, не было.
Лавочкин, стоя посредине галереи, слегка растерялся. Положение спасла маркиза Знойненлибен, тоже сидевшая в очереди по какому-то мелкому делу. Она спорхнула со своего места, стремительно подошла к Коле, взяла его под руку и усадила рядом с собой. Парню стало неуютно под обстрелом завистливых взглядов.
Еще солдату было не по себе из-за нового наряда. В форме он чувствовал себя намного увереннее. Маркиза заметила его неловкость.
– Человек не в своем костюме очень потешно двигается, – шепнула она. – Но вы привыкайте, Николас. Камзол отличный, панталоны модные и ладно на вас сидят. Не волнуйтесь, вы замечательно смотритесь. Хотя, признаться, в своем зеленом наряде вы подкупали оригинальностью.
Коля вспомнил целый полк таких оригиналов, и ему стало смешно.
– Мы сегодня перекинулись словечком с Тиллем, – продолжила маркиза. – Я жду вас завтра вечером под своим балконом!
Лавочкин покраснел. Потом они болтали о всякой ерунде, недурно скоротав время ожидания.
Подошла Колина очередь.
Генрих восседал на троне. Вокруг толпились придворные. Справа от трона стоял Тилль Всезнайгель и ободряюще улыбался солдату.
Парень вежливо поклонился.
Король не произвел на Колю особого впечатления. Король, и ладно. Явно в молодости был красавцем. Сейчас же просто бодрый, не очень старый дедок.
– Это и есть Николас Могучий, о котором мне прожужжали все уши? – спросил монарх, поглядев в сторону.
– Да, ваше величество, – почтительно ответил Тилль.
– Щупловат, однако… Не скажешь, что силач… – Похоже, Коля тоже не поразил короля Генриха.
– Доблесть – не всегда металлоломодельство, – заявил Всезнайгель.
– А, на моего взбалмошного племянничка намекаете, – Генрих улыбнулся. – Боюсь, он скоро притащит какого-нибудь пастушонка в соперники…
Лавочкину такое высокомерие пришлось не по душе, но он предпочел промолчать.
– Юноша, – наконец обратился король к солдату. – Твои заслуги перед королевством, а именно… именно…
Король нетерпеливо щелкнул тонкими пальцами, то ли пытаясь разбудить память, то ли требуя подсказки.
– Осмелюсь напомнить, – тихо проговорил мудрец, – молодой человек одержал победу над великаном. В последнее время эти тупые уроды часто забираются в ваши владения с востока… Кроме того, юноша прогнал дракона, вымогавшего девственниц в одном из сел…
– Да! – оборвал король. – Принимая в расчет твои заслуги, мы жалуем тебе титул барона и небольшой земельный надел.
Слуга, стоявший в стороне от трона, подошел к Коле и вручил ему бумаги.
– Спасибо, ваше величество, – Коля снова поклонился, как учили.
– Ну-ну, беги, к поединку готовься, – махнул рукой король Генрих. – Следующий!
Рядовой Лавочкин, точнее, барон Николас Могучий, покинул тронный зал.
В коридоре к нему подскочил Клаус.
– Мои поздравления, барон! – затараторил он. – Надеюсь, завтра утром вы найдете время посетить оружейных дел мастера? Я посмею потревожить вас с тем, чтобы проводить. Лучшие доспехи, лучшего коня… Все сделаем по высшему разряду… Ну, как?
– Хорошо, Клаус. Жду вас завтра.
Из-за поворота вышел крупный ухоженный мужчина лет тридцати. Одет он был в расшитый золотом камзол и атласные панталоны, обут в дорогие туфли. Голову мужчины венчал роскошный берет. На благородном лице застыло выражение скуки. Темно-серые глаза смотрели прищурившись. Скулы украшала аккуратная бородка. Прямой нос был надменно задран.
Когда здоровяк поравнялся с Колей и Клаусом, последний представил:
– Граф Михаэль Шроттмахер! Барон Николас Могучий!
Граф сморщился, словно лизнул лимон, и проговорил, не останавливаясь и не поворачивая головы:
– Убью, щегол.
– Надсадишься, индюк, – ответил ему вслед солдат.
Шроттмахер взревел, кидаясь к Лавочкину.
Клаус уперся в грудь хозяину, стараясь удержать разъяренного рыцаря.
– Не здесь, граф! Все покажет турнирная площадка!
Михаэль и не старался отпихнуть слугу, предпочитая рычать, а не драться.
Коля хмыкнул и зашагал прочь из дворца. Несомненно, их встреча была подстроена. Очное знакомство, так сказать… А в общем-то, граф мужик приятный, пока молчит…
В доме Тилля Всезнайгеля солдат занялся изучением полученных бумаг. Первая провозглашала его бароном. На второй был помечен земельный надел. Добрый монарх пожаловал Николасу немаленькую полоску Зачарованного леса, в которую попали и говорящий дуб, и местечко, где случился курьезный бой с птицеящером, и, возможно, пряничный домик.
Принцесса поздравила парня с титулом и поместьем. Лавочкин поблагодарил ее, добавив:
– Ох, и хитер же твой отчим! Либо меня размажет его племянничек, либо на меня ляжет почетная миссия очищать Зачарованный лес от всякой нечисти…
– На то он и король, – со вздохом ответила Катринель, накручивая на пальчик цепочку медальона, с которым ни на миг не расставалась.
Очередное напоминание о Генрихе совсем не улучшило принцессе настроения.
После обеда Коля извинился перед девушкой за то, что оставляет ее в одиночестве, и побрел читать книгу о рыцарском деле, которую накануне вручил ему Тилль.
Труд назывался «Теоретические основы рыцарского турнирного поединка». Второе издание, исправленное. Солдат узнал из предисловия, что автора первого умертвили родственники тех бедолаг, которые слепо последовали его советам.
«Конечно, – смекнул Лавочкин, – легче хлопнуть писаку, чем, скажем, Шроттмахера».
Далее излагалась идеология рыцарства. О, эти агнцы в латах были самыми честными, благородными и добрыми людьми. Согласно их кодексу, рыцарь делал то же самое, что и советские пионеры: уважал старших, помогал королевству процветать, переводил старушек через дорогу и прочее, прочее, прочее…
Техническая часть была конструктивней. Перечислялись правила ведения боя, подготовительные ритуалы, давались в картинках и описаниях базовые приемы. Особо оговаривалась магия. За ходом каждого поединка наблюдали специально обученные волшебники. В бою нельзя было использовать никаких заклятий. Нарушителя карали суровее отказника. Коля досадливо прищелкнул языком: только с утра возникла идея попросить Всезнайгеля о помощи! После чтения «Теоретических основ» с этим планом пришлось распрощаться.
Лавочкин не стал изучать главы, посвященные фехтованию на мечах, сконцентрировал внимание на конно-копейном поединке.
На бумаге все выглядело просто. Пользуясь знаменем как макетом копья, солдат изучил способы держать оружие, а также правильные наклоны копья при нанесении ударов в разные области человеческого тела. Несколько раз повторив приемы без книжки, Коля остался доволен результатом.
Потратив около часа на написание серенады, парень удовлетворился достижениями и на этом поприще.
Время летело незаметно. Вернулся из дворца Всезнайгель, устроил праздничный ужин, посвященный новоиспеченному барону Николасу.
Катринель была великолепна. Она наконец-то полностью избавилась от сажи в золотых волосах и уложила их в пышную прическу. В роскошном голубом платье, которое по поручению колдуна купил Хайнц, девушка смотрелась богиней. На длинной белой шее висел неизменный медальон. Лавочкин залюбовался, стараясь не замечать синие тени под глазами принцессы.
После застолья слуга Всезнайгеля принес лютню, и Коля допоздна тренировался.
Утром следующего дня за ним явился графский слуга Клаус.
В мастерских лучшего столичного оружейника стоял грохот, было ужасно жарко и пахло горячим металлом. Сам мастер, мускулистый, абсолютно лысый человек с выжженными бровями, одетый в легкие штаны и фартук, был в курсе того, кто придет к нему за покупками.
– Николас Могучий! – прогремел оружейник. – Рад предложить свой товар! Пойдемте на склад.
После лязга и зноя мастерских склад казался раем. Раем, начиненным от пола до потолка оружием и доспехами.
Мастер оценивающе осмотрел Колину фигуру, прикинул рост и принялся копаться в своих железках. Подобрал шлем, широкие турнирные наплечники, кирасу, закрывающую живот, щитки на руки и на ноги, а также пижонские железные перчатки и сапоги.
– А зачем сбоку на кирасе торчит крюк? – поинтересовался рядовой.
– На него укладывается копье, – пояснил мастер. – Вы вряд ли удержите его на весу, господин Николас.
– Понятно…
– Как видите, эти латы требуют небольшой доработки. Кроме того, мы их отполируем и нанесем ваши цвета. Насколько я знаю, главный цвет вашего штандарта – красный.
– Да, – подтвердил солдат. – Красный с золотыми письменами.
– Отлично! Господин Клаус обещал завтра привести вашего турнирного коня. Смею вас уверить, мы подберем для него самую лучшую броню. Послезавтра вся амуниция будет доставлена, только укажите адрес.
– В дом Тилля Всезнайгеля, пожалуйста, – сказал Коля.
– А счет предъявите моему хозяину, – добавил Клаус.
– Эй! – спохватился Лавочкин. – А копье?
– Копья поставляются на турниры другим мастером, специалистом по дереву. Не нужно беспокоиться. Копья закупает королевство, чтобы рыцари не пробовали усовершенствовать это орудие. Копье выдадут перед боем.
У мастерских парень расстался со слугой Шроттмахера. На повестке дня была конная езда.
Мудрец нанял Николасу лучших учителей. Во время первого урока солдат нервничал, – ведь он, типичный горожанин, сроду не имел дела с лошадьми.
К нему подвели крепкую кобылку-тяжеловоза.
– На похожем коне вы будете сражаться, – пояснил учитель.
Солдат познакомился с лошадью, которую звали Кобылка (парню оставалось лишь подивиться полету фантазии того, кто ее так назвал), поводил по специальной, огороженной деревянным забором, поляне. Потом Колю научили садиться в седло и покатали по кругу, придерживая Кобылку под уздцы. К концу занятия Лавочкин ездил без посторонней помощи. Кобылка была спокойная, явно опытнее наездника, и понимала, чем зарабатывает на овес. Короче, обошлось без эксцессов.
– Что ж, весьма неплохо, – похвалили парня учителя. – На следующем занятии вы освоите управление лошадью, попробуете иноходь. До встречи.
К Всезнайгелю Коля вернулся под вечер. Солдат вымотался, зато был переполнен впечатлениями. За ужином он делился восторгами с хозяином дома и Катринель. Девушка живо сопереживала рассказу, а Тилль сдержанно улыбался, занимаясь едой.
Перед тем как уйти в кабинет, он изложил соображения насчет судьбы принцессы:
– Когда Катринель сбежала, король разослал в города и на пограничные заставы особое распоряжение. Если попробовать покинуть королевство через заставу, легко попасться. Вы, принцесса, конечно, можете понадеяться на шапку-невидимку или еще на что-нибудь, например, на мои авторитет и умения. Но есть маленькая загвоздка: я сам в свое время снабдил границы королевства специальными магическими устройствами, временно прекращающими действие любого заклинания. Ни мое колдовство, ни шапка не сработают… Поступим так: пройдет турнир, Николас встанет на ноги, и мы предпримем попытку перехода границы без помощи моей магии.
Коля помрачнел: похоже, никто не верил в его победу.
– А почему бы не бежать в другое королевство прямиком через лес? – спросила принцесса.
– Объясняю, – с готовностью отозвался Всезнайгель. – Королевство обнесено высоким прочным забором с моим волшебным сюрпризом. Верхом можно проехать только через заставу. Ладно, позже поговорим.
Тилль ушел.
– Вот же где горе-то от ума, – невесело улыбнулся солдат.
Следующий день Коля начал с посещения своего делового партнера-скорняка.
– Привет, Йорингель! Как продажи?
– Великолепно, господин Николас! Птицеящер разлетается на ура!
Коля улыбнулся невольному каламбуру.
– Сегодня я отдам вам еще четверть суммы, но на самом деле, если все будет идти по-прежнему, вы получите четверть сверху! Люди, зная, что я торгую вашей добычей, сами называют цену раза в полтора больше, чем назначил бы я!
– Как это?
– Ну, я не говорю, мол, такой ремень обойдется вам в сто талеров. Я говорю: «А сколько вы готовы заплатить за такой ремень?»
– О! Рад за вас, Йорингель! Надеюсь, вы распродадите все до моего дурацкого поединка…
– Почему же? Наоборот, я оставил рулончик! И скажу по секрету, поставил денежек на вашу победу. В трактире, где мы пьем с друзьями эль, частенько заключаются пари.
– Боюсь, ты слишком в меня веришь…
– Ай, не скромничайте! – отмахнулся скорняк. – Вы ходите по Зачарованному лесу, словно по родному дому, а Зачарованный лес – это что-то совершенно ужасное и потустороннее… Мой брат, про которого я как-то упоминал…
– Солдат, да?
– Именно. Он недавно вернулся из поискового похода. Ну, принцессу искали и не нашли… Сам не свой оттуда явился! И весь отряд такой же. Аккурат под вечер домой завалился, увольнение на три дня дали. Налил стакан браги, хлопнул. Еще налил, хлопнул. Ну и третий тоже. Говорит: брат Йорингель, набрели мы на разбойничью заимку. Хочешь знать настоящий смысл фразы «спать как убитый»? Отвечаю: чего тут гадать? Крепко спать, а что еще? А он говорит – нет, и даже дрожащим пальцем перед носом поводил. Рассказывает, что его отряд зашел в эту заимку, а в каждом доме – люди в постелях. У кого нож в сердце, у кого топор в башке, кто удушен шнуром… И все храпят, сопят, с боку на бок ворочаются и причмокивают. Мы, говорит, чуть деру не дали, но один неуклюжий служивый задел мертвяка-то храпящего. Тот встрепенулся, просыпаясь, топор из головы выпал, и раны нет, словно и не было! Встал. Живой, здоровый, только перепугался пуще нас. Короче, растормошили всех, а потом повязали, – разбойники все же…
– Жуть, – Коля притворился пораженным, хоть и не поверил россказням пьяного солдата.
– Истинно, жуть! – закивал Йорингель. – Или вот еще. Недавно пришел парень в стражники наниматься. В Зачарованном лесу саму смерть видел. С косой и в черном балахоне. Явилась в свете молний на волшебном гнедом коне… Чуть парня громом небесным не убила! Что-то страшное затевается в этом поганом лесу… Народ уже хочет спалить его к чертям собачьим, но зеленые не дают.
– Зеленые?! – тут убаюканный сельскими ужастиками Лавочкин словно проснулся.
– Ну да, егеря королевские. Их так за цвет формы называют. Они получили строгий приказ пресекать любые поджоги. Им даже разрешили стрелять насмерть.
– Знаете, Йорингель… Лес ведь ни в чем не виноват. Я же по нему ходил. Например, там есть замечательный говорящий дуб…
– Вот! Не должны деревья болтать! – сердито пробурчал лавочник. – Ладно, надеюсь, все обойдется. Держите-ка лучше деньги.
Коля, попрощавшись со скорняком, занес выручку к Тиллю и отправился на урок верховой езды.
Кобылка послушно исполняла команды, легко перешла в иноходь, по первому требованию наездника остановилась. В общем, охотно сотрудничала с новичком. Учителя показали, как нужно седлать и расседлывать коня. Коля несколько раз повторил эту ответственную операцию. В конце занятия учитель сказал:
– Господин Всезнайгель прислал записку. Нынче вечером вам предстоит прогулка верхом. Во дворе мудрейшего есть конюшня, слуга позаботится о лошади. Так что забирайте эту Кобылку, тем паче, она к вам привыкла.
Коля всю дорогу к дому придворного колдуна ломал голову, куда же Тилль задумал его послать? И только перед дверью вспомнил: сегодня вечером необходимо поразить маркизу Знойненлибен пением серенады! А какой же рыцарь без лошади?