Пир, посвященный победе Коли Лавочкина над драконом, продолжался двое суток. Слухи о богатом застолье (и поводе к нему) разнеслись по округе со скоростью звука. В Жмоттенхаузен постоянно подъезжали новые охотники до бесплатной выпивки и закуски. Солдат то и дело доставал из-за пазухи флейту и заполнял столы новыми порциями шкворчащей курятины.
После позорного поражения ящера авторитет Коли Лавочкина возрос астрономически. Парня не отпускали из-за стола, упрашивая поведать еще о каком-нибудь деянии.
– …А бывает, патроны кончатся, тогда бьешь этих монстров ногами, пока боекомплект в темном углу не найдешь. Потом бегаешь, отстреливаешь их пачками да аптечку ищешь, жизнь-то почти на нуле…
Веселый и хмельной Коля, пардон, Николас Могучий вдохновенно рассказывал селянам о своих подвигах в компьютерных играх Duke Nukem, Quake и Half Life, а все – от малых детей до матерых мужиков – завороженно внимали его эпосу, поражаясь масштабам кровавых подвигов и бурно переживая в самых критических моментах. После слов Лавочкина: «Убили-таки, сволочи, пришлось воскресать», – люди вовсе впали в транс.
Выбравшись наконец из окружения благодарных слушателей, солдат разыскал в одном из домов Эльзу.
Девушка грустила.
– Я тебе не нужна, – печально произнесла она, отстранившись после поцелуя.
Парень почесал макушку.
– Зря ты так, Эльза. Праздник закончится, все разойдутся. Мы останемся.
– Я не о том, – вздохнула девушка. – Ты – герой. Тебе надо идти дальше.
– Прогоняешь?
– Угу.
– А если я останусь?
В тот момент солдат искренне верил, что осядет в деревеньке.
– Малеен считает, ты молод и жаждешь приключений…
– Я?! Жажду?! Да я случайно убежал от тупицы-великана и со страху облапошил дракона-калеку! До этого…
– Ах, не трудись, Николас, я не поверю этим скромным уверткам, – остановила его откровения Эльза. – Через месяц, год, два ты затоскуешь… Что ты мне говорил в ночь перед боем о своей Родине?..
– Да-да, я должен найти дорогу домой… – сник Коля.
– Так почему ты изменил планы?
Лавочкин замолчал, разглядывая знамя, казавшееся в полутьме бордовым.
– Эх, слишком ты умная для девушки из сказки… – с горечью выдавил он.
Эльза вряд ли поняла, что подразумевал Коля.
– И еще, Николас, Малеен считает, героя нельзя останавливать. Когда герой не ищет приключений, они сами находят героя. А у нас очень бедная и много вынесшая мирная деревенька…
– О!..
А что еще мог ответить солдат?
– Ты одержишь множество блистательных побед, Николас, – пылко продолжила девушка. – А я буду тебя ждать!
– Два года вытерпишь? – усмехнулся Лавочкин, вспоминая далекую Ленку.
– И два, и три! – пообещала Эльза.
– Если не вернусь через три года, не жди.
Девушка промолчала, обнимая парня. Намедни Малеен разложила карты, сказала: Николас Могучий никогда сюда не вернется.
А пока он не ушел, было чем заняться…
Колю разбудил петушиный крик. В последние дни деревенские петухи пели громче и дольше обычного, словно догадавшись, что пока здесь живет владелец волшебной флейты, резать их никто не станет.
Бодро соскочив с кровати, Коля снял ненужную уже повязку с головы, потом сделал несколько приседаний, отжался от пола, умылся и оделся. Вышел на воздух.
Было пасмурно. Теплый несильный ветер ласково трепал листву. Во дворе не видать ни Эльзы, ни ее бабки. Солдат отправился к старосте.
Опухший Якоб сидел на крыльце дома и горевал.
– Что случилось, дядь Яш? – с ходу спросил Лавочкин.
Ему сразу нарисовались картины новых испытаний, которые навалят на него добрые селяне. Вдруг кроме дракона есть еще какой-нибудь Кинг-Конг, чей приход запланирован на сегодня?
– Ах, это вы, досточтимый Николас, – вяло улыбнулся Якоб. – Спрашиваете, что случилось? А случилось страшное.
«Ну, все – кранты», – подумал солдат, садясь рядом со старостой.
– Да, страшное… – продолжил тот. – Жена из дому выгнала, вот что случилось.
– За что же?
Коля, конечно, постарался придать голосу нотки участия, но слишком сильным было облегчение – улыбку спрятать не удалось. Якоб истолковал ее по-своему.
– Ничего смешного, рыцарь… прославленный. Между прочим, меня выставили из-за вас.
– Из-за меня?!
– Да. Вы развратили народ! Мы четвертые сутки не работаем, а пируем. Супруга сказала, ей не нужен муж-пьяница…
– А я как раз собирался уходить, – солдат взял выгнанного мужа за плечо и слегка встряхнул. – Засиделся я тут у вас.
Дверь дома старосты раскрылась. На пороге возникла сияющая жена:
– Слава Бо… то есть дай Бог вам доброй дороги и неизменной удачи, уважаемый Николас Могучий! – выпалила она. – Пусть ваши победы гремят во всех землях, а спасенные вами люди молятся за ваше здоровье.
Она незаметно пихнула ногой мужа.
– Да-да! – вскочил Якоб. – Именно молятся! Мы все станем молиться за вас, досточтимый рыцарь! И наши дети, и их дети, и дети детей наших детей! И даже их внуки…
Теперь Лавочкин понял, кто в действительности управляет деревней.
И, черт возьми, насколько быстро иссякает благодарность!
– Ну, раз вы так рады от меня… услышать весть об отбытии к новым полезным и славным делам, – продолжил солдат, – то знайте: я отправлюсь через час.
Он развернулся и ушел к дому Малеен.
Старуха стирала.
– А, Николас, собираешься в путь? – она оценивающе посмотрела на Колю.
– Да, бабушка.
– Знай, воин, две вещи, – проговорила Малеен, понижая голос. – Во-первых, на тебе лежит заклятие. Не знаю чье и не ведаю, какое воздействие оно на тебя оказывает. Во-вторых, цель, к которой отправляешься, очень долго тебе не дастся. Так мне сказали карты.
– Вы гадалка?
– Чуть-чуть гадалка, чуть-чуть ведунья, – бабка пожала плечами. – Роды вот могу принять…
Последнее она произнесла, недобро зыркнув на Колю и тут же скосив взгляд на свой домик.
– Как начну рожать – сразу к вам, – пообещал Лавочкин.
Малеен покачала головой.
Он зашел за вещами.
Эльза вскочила из-за стола, бросилась Коле на шею.
– Помни меня, рыцарь, – зарыдала она.
Парень стоял истуканом и не знал, что делать.
Потом были проводы.
Но вместе с благодарными селянами за уходящим солдатом следили из зарослей можжевельника большие зеленые глаза с огромными зрачками.
Наконец, за памятным холмом скрылись и деревня, и Эльза, и можжевеловая поросль.
Ать-два, левой!..
За спиной солдата висел сшитый бабкой Малеен мешок, в котором лежали автомат, а также подаренные спасенными людьми нож, ложка, немного соли, огниво и прочие дорожные мелочи. Свернутое знамя Коля нес в левой руке, а правой размахивал в такт шагам, чертя в воздухе всякие затейливые фигуры. Лавочкин задумался о цели похода.
Хотелось найти путь домой. Солдат рассудил, что на поляне с муравейником может обнаружиться путь к возвращению. Какой-нибудь секретный лаз.
«На фига я сбежал с поляны? – казнил себя парень. – Ищи ее теперь…»
Когда он выложил Эльзе историю своего магического попадания в этот мир и скитаний по лесу, она всплеснула руками: «Что взять с Зачарованного леса? В страшном и опасном месте очутился ты, Николас!»
Стало быть, путь его лежал в Зачарованный лес.
Но на первой же развилке Лавочкин свернул не туда. Через полдня он вышел к большому поселку, которого прежде не видел.
– Блин! Я заблудился! – сделал открытие солдат.
Постучавшись в первый же дом, Коля спросил старика хозяина, куда попал и где Зачарованный лес.
– Зачарованный лес-то? Да вон он, – старик широко махнул рукой. – Он же большой. Можно прямо здесь в него зайти, а можно хоть восточнее, хоть западнее… Только не советую, господин хороший, туда хаживать. Вы, я гляжу, рыцарь. Многие рыцари сгинули… Типун мне, конечно, на язык… А поселок наш не иначе как Лохенбергом зовется, вот…
– Большое спасибо, хозяин, – поблагодарил Коля.
Старик церемонно поклонился.
– Если господину нужен постой, то у меня найдутся комнатка и харчи.
– Я бы с удовольствием, только денег нет… – неуверенно ответил Лавочкин. – А! Я заплачу жареными цыплятами и элем!
– Уж не Николас ли Могучий посетил мой скромный дом? – воскликнул старик.
Коля был шокирован.
– Откуда вы знаете?..
– Слава летит впереди героя, – распевно изрек хозяин. – Племянник ездил в Жмоттенхаузен торговать черными траурными лентами, да вернулся позже обычного, не продав ровным счетом ничего. Сказал, что девственницу тамошнюю оплакивать не стали, наоборот, праздничный пир был. Ну, и про Николаса Могучего, про вас то есть, все обстоятельно поведал, вот…
– Так пустите переночевать?
– Почту за честь, господин рыцарь! А зовусь я не иначе как Фридером, – старик посторонился, указывая путь Лавочкину – мол, входи.
– Очень приятно, господин Фридер, – кивнул Коля, принимая приглашение.
Дом у Фридера был крепенький, даже зажиточный. Старик портняжничал, притом очень хорошо. Ремесло отлично его кормило. Вот и сейчас хозяин убрал со стола разложенную для работы материю и усадил гостя.
– Я-то много кого обшивал, пока племяннику дело не передал. Сам теперь чуть-чуть балуюсь, по привычке, – хвастался простодушный Фридер. – Мне, бывалоча, бойцы особого королевского полка, не к ночи помянуть, заказы делали! Из дворян кое-кто… Где, говорите, ваши замечательные цыплята с элем?
Надудев обед, солдат привычно сунул флейту за пазуху. Поели. Коля кратко объяснил старику, куда шел и чего искал.
– Эвон, уважаемый юный рыцарь, как вами судьба-игрунья распорядилась… – посочувствовал Фридер. – Имею разумение, что идти вам в столицу нашего королевства надобно. Стольноштадт ей название. Там живет великий мудрец Тилль Всезнайгель. Если он ничего о вашей беде не скажет, то не знаю, кто вообще в силах помочь. Не иначе как останется только смириться…
Печальный Лавочкин допил эль и подпер голову рукой.
– Но не кручиньтесь прежде срока, уважаемый Николас! – сказал старик. – Я гляжу, у вас прекрасный рыцарский штандарт, но без чехла. Так материя быстро истреплется. Пошью-ка я вам чехол!
– Спасибо, господин Фридер, – Коля улыбнулся. – Я, пожалуй, пройдусь по вашему поселку.
Он повесил на плечо автомат и вышел на улицу. Зачем он взял бесполезное и не особо легкое оружие, Лавочкин не знал. Видимо, по привычке.
Лохенберг был приятным местечком. Расположенный на склоне, он тянулся широкой лентой, словно опоясывая гору. Крепкие каменные дома, ухоженные дворы. Гончар, вращающий свой круг и лепящий новый горшок. Кожемяка, выделывающий огромные бычьи шкуры. Мальчишки, устроившие веселую возню на песке. Коля остановился понаблюдать. Он сам с четвертого по седьмой класс ходил на дзюдо, потом, к несчастью, сломал руку и бросил тренировки. Но любовь к борьбе осталась. Болельщицкая.
Насмотревшись, побрел дальше.
Случайные прохожие с готовностью отвечали на расспросы, и солдат вскоре узнал, что поселок получил название от таинственной пещеры, которая ведет в глубь горы. Существовало предание: дескать, эта пещера вырыта древними гномами, добывавшими здесь изумруды. Давным-давно отдельные смельчаки пытали счастья, спускаясь в мрачное подземелье, но мало кто вернулся, а возвратившиеся не могли ничего рассказать, ибо по неизвестной причине онемели или вовсе сошли с ума.
Одна разговорчивая старушка поведала доверительным полушепотом, что по ночам из «проклятой дыры» доносятся вой и дьявольский смех. А одна девушка с вязанкой хвороста заявила – мол, нет там чертовщины, и все это только страшные байки для мальчишек-сорванцов, вечно ищущих приключений.
Вскоре парень вышел из поселка и сразу же оказался у входа в пресловутую гномью нору. «Дыра как дыра, и никаких воев-смехов», – отметил про себя солдат.
Вид отсюда открывался отменный. Склон холма сбегал в крохотную долину, очерченную с одной стороны лесом, с другой – рекой и горами куда внушительнее той, на которой располагался Лохенберг. Шагах в ста от Коли тек-бежал широкий ручей, терявшийся ниже в зарослях ивняка.
Парень повесил автомат на ветку молодого клена, росшего возле пещеры, и присел на плоский камень, любуясь игрушечным видом. Облака плыли низко – казалось, подпрыгни и достанешь. Чуть ниже летали птицы.
«Даже прыгать не надо», – усмехнулся Коля. Мысли прихотливо разбегались, и немного погодя расслабившийся Лавочкин задремал.
Пробудил его звук удара металла о камень. Солдат не сразу понял, что загремело, а когда обернулся, увидел какого-то коротышку, тащившего автомат за ремень к пещере.
– Стой, паразит! – крикнул Коля, но вор только прибавил ходу.
Рядовой Лавочкин на четвереньках кинулся выручать личное оружие. Вероломный малявка скрылся в темноте. Коля, не раздумывая, последовал за ним, но шагов через пять поскользнулся и поехал дальше на заднице вниз по гладкому склизкому желобу. Где-то впереди громыхал автомат, и весело верещал похититель.
– Металл, металл! – торжествующе пищал он.
Спуск оказался недолгим. Солдат влетел в освещенный факелами зал и плюхнулся на старый соломенный тюфяк. Замер, потешно раскинув ноги и хлопая глазами: на Колю были нацелены десятки коротеньких мечей. Маленькие бородатые человечки полукругом обступили тюфяк. За их спинами прятался лилипут, стащивший автомат.
Гномы стояли плечом к плечу, на моложавых личиках была написана решимость. Но выглядело это потешно, и Лавочкин расплылся в широкой улыбке.
Бойцы смутились. Их клинки слегка задрожали.
– Зачем автомат украл? – спросил солдат, отыскивая взглядом вора.
– Не украл, а нашел, – пискнул тот.
– Не ври, мелкий! – прикрикнул Коля.
Коротышки чуть отступили.
– Ну, на металл взял, – сказал похититель. – Нам он очень-очень нужен…
– Замолчи! – раздался высокий с хрипотцой голос.
Из широкого коридора в зал вошел седой длиннобородый гном. Он был облачен в островерхий золотой колпак и богато расшитую синюю мантию. Присутствие напыщенного коротышки придало остальным боевого задора. Мечи перестали дрожать, недорослики шагнули вперед.
Длиннобородый наклонился над автоматом.
– О, знатный металл… – протянул он. – Хозяйка будет довольна. Нас поощрят.
Он дотронулся ладошкой до оружия и тут же отпрянул, словно обжегся. Закачался на ослабевших ножках. Два гнома подскочили, придержали начальничка.
– Страшная вещь, смертоносная… – промямлил он. – Дышит огнем, плюется металлом… Я видел, как она разорвала глаз дракона!.. А этот человек ею управляет!
Маленькие воины снова струхнули.
– Кто ты, чародей? – спросил золотоколпачник.
– Николас Могучий, – воспользовался своей новой кликухой рядовой Лавочкин.
– Я слышал о нем сегодня ночью, когда промышлял в поселке, – сказал один из меченосцев. – Люди говорили, он великий рыцарь.
– Это правда? – снова обратился к Коле главный.
– В общем и целом, – солдат даже не покраснел.
– Вот дела… Что делать-то? – нахмурился длиннобородый.
– Что делать? – Лавочкин вспомнил эпизод из популярного фильма. – А я тебе скажу, что делать. Сейчас я позвоню паре негров-извращенцев с паяльниками, и они сделают с вами такое…
Гномы опустили мечи, двое выронили. Николас Могучий излагал непонятно, но убедительно. Становилось страшно. Главный робко проблеял:
– А может…
– Есть варианты, – перехватил реплику Коля. – Во-первых, пушку верните.
– Где же мы тебе целую пушку возьмем?! Забирай свой смертоносный кусок металла, пожалуйста, а пушку не требуй. Все железо мы отдаем своей госпоже.
– Что за госпожа?
– Ее величие Белоснежка.
– А вы, значит, семь гномов?! – солдат расхохотался, глядя на толпу.
– Да, – с достоинством ответил длиннобородый. – Мы – Орден Семи Гномов. Только откуда ты знаешь эту страшную тайну?
– Ее каждый ребенок знает.
– Ах, нас рассекретили! Нам конец! – завопили гномы. – Хозяйка нас жестоко накажет! Она обещала!
– Хм, порядочки у вас жесткие, – покачал головой Лавочкин, жалея коротышек. – А про детей я пошутил. Не волнуйтесь.
Он встал с тюфяка. Гномы оказались чуть ниже Колиного колена.
Солдат наклонился за оружием. Вор покорно протянул ремень автомата.
– Ладно, сейчас мы разойдемся по-мирному. Но что-то мне подсказывает: если не с вами, то с вашей милой госпожой мы еще встретимся. Ведите на поверхность. Только без сюрпризов. В гневе я и великанов убиваю.
Чуть правее желоба, по которому Коля скатился в гномье подземелье, обнаружилась высеченная в породе лестница. По ней и выбрался наверх Николас Могучий, освещая себе дорогу факелом. Коротышка-провожатый, давешний ворюга, робко пропищал ему на прощание:
– Не держи зла, человек. Хозяйка наша действительно строгая. Норму установила. Если не успеваем – лютует.
– Ну, удачи, – солдат осторожно похлопал гнома по плечику. – Я бы на вашем месте пересмотрел трудовой контракт.
И зашагал к свету, оставив гнома в полном недоумении.
Выбравшись на солнечный свет, Коля не сразу заметил собравшуюся у пещеры небольшую толпу. Во главе стоял Фридер. Он пошел разыскивать постояльца и по рассказам соседей понял, куда отправился Николас.
Заметив солдата, люди ахнули. Никто не чаял увидеть его живым.
Коля удивил их еще больше, промолвив:
– Привет! Меня ждете? А я там с гномами встречался, представляете?!.
Вот так к подвигам Николаса Могучего добавился счастливый спуск в «проклятую дыру».
Когда стемнело, солдат стал главным участником танцев на главной площади Лохенберга. Слух о его приключении разнесся по поселку, поэтому на площади собралось много народу. Девушки хотели танцевать с рыцарем (или хотя бы взглянуть на него), парни ревновали, но тайно восхищались смелым Николасом, мужчины с женами да старики пожаловали из любопытства.
Фридер сидел на центральной скамье как важная персона. Люди слушали его рассказы о знаменитом постояльце. Внимание публики льстило старому портному. А вот Коля не очень радовался. Он не привык находиться в центре всеобщего внимания, это напрягало… Но – растанцевался, закружился в веселой деревенской пляске, забыл о своем «звездном статусе», и стало легко.
Наутро Фридер подарил Николасу Могучему чехол для знамени. Солдат поблагодарил, попрощался и отправился в славный город Стольноштадт к великому мудрецу Тиллю Всезнайгелю.
По дороге Лавочкина осенила гениальная мысль: «Допустим, в полку меня хватятся и пошлют спасательную экспедицию. Если везде оставлять сообщения о том, кто я и куда иду, это облегчит им работу!»
Через минуту Коля принялся старательно вырезать штык-ножом надпись на стволе дерева. Он высунул кончик языка и мычал мотив старой песни Пугачевой «Найти меня».
Вскоре сообщение было готово:
«Здесь был русский „дух“, здесь Русью пахло!»
Тщательно осмотрев произведение, Лавочкин нехотя признал: информации слишком мало. Да и та, что имеется, неточна: «соловей» все-таки не «дух»…
Пришлось дописывать краткую биографию.
Вышло не очень стройно и сумбурно, но, по мнению автора, вполне понятно.
Перечитав послание, удовлетворенный Коля зашагал дальше.