Согласно социологическому допросу, проведённому Министерством Правды с применением пыток, число сторонников Большого Брата, как стойкого продолжателя дела вольтамордизма, неуклонно росло, а поголовье противников стремительно падало.
Падало оно обычно либо с обрыва, либо связанное и утяжелённое с моста.
Большой Брат любил абсолютную власть. А, казалось бы, чего её любить-то? Сидишь себе и в Недреманное Око за подданными подсекаешь. Ни отпуска, ни личной жизни. Маньяк, наверное.
Именно маниакальное чутьё нашёптывало Большому Брату: вскоре произойдёт страшное. Око разладилось: оно прогнозировало то "Возвращение Будулая" по первому, то полный крах Империи по всем фронтам. Изредка оно пылко фальцетило о смерти некоего Сталина, чаще предрекало баритоном: "Буря, скоро грянет буря!"
Рождённый ползать не разобьётся. Так считал прагматичный Большой Брат. Бабаянус очень высоко метит… Парадоксально: вместе с этим беспредельщиком могли потерпеть поражение все!
Большой Брат истово желал победы Зла в этом мире, но продолговатый мозг зудил: "Эй, парень! Твоё пребывание у власти явно подходит к концу. Победят наши - будет тебе Чистое Воплощение в хозяева. Одержит верх соперник - устроят тебе показательный процесс в Нюрнберге с заслушиванием, повешением и засушиванием. Куда ни кинь, всюду бедному Ванюшке камушки. Куй железо, Корчагин!"
- Лимби-и-ическая система! - матюгнулся Большой Брат, начиная ворожбу.
Сначала предстояло реанимировать Недреманное Око…
Амадеус фон Лохкарт проснулся на хладном трупе своей волчицы. Маг вскочил, брезгливо отряхиваясь и бормоча. Успокоившись, он осмотрел внимательнее тело усопшей. Получалось, он, Лохкарт, ночью выпил её кровь.
Невзирая на утреннюю прохладу, зверо-маг облился потом.
- Я - чудовище! - воскликнул он, намереваясь наложить на себя руки.
Но остановился. Во-первых, очень хотелось жить. А во-вторых, предстояло довести до конца дело, порученное Мастдаем. Компас тыкал стрелкой в сторону Обиталища. Лохкарт обернулся волком и потрусил за объектом слежки.
В пустыне он покинул дорогу, дабы не смущать караваны. Зной мучил оборотня, уж очень тёплой была его шкура.
За одним из барханов Лохкарт услышал причитания:
- Бедный Горбби, плохой Горбби, неадекватный Горбби! Что ты наделал?!!! Недоглядел, недобдил… Какие организационные воздействия способны углубить и расширить масштабы раскаяния?… Ы-ы-ы-ы…
Лохкарт, вышел к плачущему эльфу-домовому, предварительно очеловечившись.
- А где твои спутники? - спросил он.
Горбби вздрогнул от неожиданности, поглядел на мага и разревелся громче прежнего:
- Уполз подлечиться, возвращаюсь, а их нету-у-у-у…
Потом эльф напросился в спутники к Лохкарту, и они направились к оазису с Обиталищем.
Мастдай Глюкообильный удовлетворённо покивал, поглаживая брюхо глобуса: его агент шёл верным путём.
- Замутилась неплохая история, - обратился ректор Хоботаста к призраку Штирлица. - В Обиталище произойдут важные события, и моя задача состоит в том, чтобы…
В дверь постучал острый кулачок мисс Маннис Пеннис, затем секретарша впорхнула с докладом:
- Шеф, вас хочет видеть Бабаянус Двуликий.
- Впускай! - улыбнулся Мастдай, потирая руки.
Тощий мастер-маг, облачённый в парадный плащ, прямо с порога начал пылкую речь, помахивая кулаком в такт словам:
- Господин ректор, мне срочно, архисрочно нужен отпуск! Промедление смерти подобно! Я просто обязан отлучиться!
- Что же такое стряслось?! - удивился Мастдай.
- Я… я женюсь!
- Опаньки!… - выдохнул Мастдай, падая в кресло.
Ректор был поражён, он даже не заметил, как смахнул со стола книжку Викториуса Пелениума "Деникин и Полнота", которую любил изредка перечитать.
- А что? - нахмурился Двуликий. - Любви все возрасты покорны! Мастдай, я вам так скажу. Любовь зла - полюбишь и козла. Любовь добра - полюбишь и бобра. Любовь - она разная. Главное, чтоб не заразная.
- Э… Кто бы спорил, дружище? Я - за! Поздравляю! - Мастдай встал и, схватив мастера-алхимика за руку, принялся трясти её с частотой около тысячи семисот мегагерц.
Через полминуты ректор остановился, смахивая слезу умиления.
- И кто же счастливица, коей достаётся такой… такой… клад?
Бабаянус потупил взор и застенчиво произнёс:
- Алисия Сильверзнёва.
- Алисия Селезстоун? - переспросил ректор.
- Нет, Сильверзнёва, - поправил Бабаянус. - Наша прошлогодняя гостья из Будущего.
- Да-да-да, припоминаю, - сощурился Мастдай. - И даму, и её деревню. Да, Будущее. Отличное местечко. Что ж, совет вам да свекровь! Ой, то есть морк…
- Мастдай, избавьте меня от своих каламбуров хоть ради праздника! - взмолился Бабаянус.
- Конечно, не смею вас задерживать! Но, надеюсь, вы помните о моём заказе, о мозговом эликсире.
- Вернусь с женой, и будет вам эликсир! - заверил Мастдая Бабаянус и незамедлительно телепортировался восвояси.
- Вот тебе и Бабаянус… - промолвил ректор, потирая подбородок.
Как выразилась бы ещё одна Алиса, всё чудесатее и чудесатее…