Жизнь устроена так, чтобы никто в ней до конца не разобрался.
Пока юные маги плутали по Обиталищу, мир катился вперёд во времени и в разные стороны в пространстве.
Историки-филологи Хоботаста выдвинули смелую гипотезу. По их мнению, слово "обеспечить" в древности означало "оставить без печи", то есть "разорить наглухо". Свою теорию волшебники от словообразования назвали ретроспективно-смысловой инверсией. Научная общественность рукоплескала. У неё так принято.
В Империи Зла закончился очередной кинофестиваль. Семь золотых Оскарид получила самая трогательная мелодрама года "Сеющие смерть и разрушения гадкие склизкие зловонные монстры тоже влюбляются".
Президент одной из стран далёкого загадочного СНГ издал пакет указов: "О порядке разрешения споров о вкусах", "О попе и работнике его Балде", "Кстати, о птичках (Дополнения к закону "Об охране памятников")" и другие, столь же насущные и жизненно важные.
Родную улицу Харри Поттного - Дрючиновую Аллею - раскопали водопроводчики-кладоискатели. За пределами нашей галактики зажглась сверхновая звезда, столкнулись две солнечные системы, и лопнул шарик на де-монстрации бес-человечных черт-вероногов против легализации демоно-полизации как асоциального сексуального извращения.
В общем, всё текло своим чередом.
Мастдай Глюкообильный был уже немолод и довольно сносно знал этот мир. Он не поверил Бабаянусу. Приступ любви к Алисии Сильверзнёвой испытывали все мужчины, но хворь эта была исключительно возрастной.
Ректор понимал: Двуликий стремится в Обиталище. И при всём доверии к Амадеусу фон Лохкарту Мастдай не мог пустить дело на самотёк. Необходимо быть в центре событий, решил Глюкообильный.
- Мисс Маннис Пеннис, я в отъезде, - сказал он секретарше, высунув перебинтованную голову из кабинета.
Она судорожно кивнула, надеясь, что шеф не видит на её столе авантюрный женский роман Марьи Монцовой "Умертвие в экстазе".
- Если кто, то я вот… - пояснил Мастдай и отправился к камину. - Да, и хватит читать на работе художественную литературу!
Когда мисс Маннис Пеннис услышала телепортационный хлопок, она позволила себе пару едких оркских выражений в адрес Мастдая.
И вернулась к чтению: там аккурат Глаша Васюткина и Иван Перинин бросились вызволять Евлампочку Ильиничну Эпопееву из длинных щупальцев мафии. Ой, что будет!…
Недреманное Око Большого Брата не желало проясняться. Он впал в чёрную депрессию, кляня каких-то сапожников и японский кинематограф. Выпив цистерну пива, Большой Брат вернул себе более-менее деятельное расположение духа.
- Всё самому, всё самому, - простонал Лорд Тьмы.
Затем он встал, превозмогая боль в боку и конечностях, и сплёл заклинание перемещения.
Амадеус фон Лохкарт был готов задушить Горбби. Эльф-домовой трещал, не замолкая. Пустынный зной вкупе с его речами разрушали волю Лохкарта. Он шёл в мучительной полудрёме, а Горбби как ни в чём ни бывало трепался то о новой политике в области ограничения продажи спиртных напитков, то о курсе на демократизацию и разгосударствление.
"Стать волком и порвать его? - прикидывал маг. - Так я же за Добро…"
Когда стемнело, Лохкарт впал в вампиризм. Болтающий домовой беспечно шагал чуть впереди, Амадеус склонился над его шеей, ликуя, что помимо Горбби убьёт ещё двух зайцев: и поест, и заткнёт, наконец, этого коротышку. Но кровь эльфа была холодна и вонюча. Вампиро-маг порадовался: "Спасибо случаю, я не укусил его, а почувствовал неладное раньше…"
Чтобы хоть как-то отвлечься, Лохкарт запел старинную вампирскую песню:
Ой, то не вечер, а, скорее, утречко… Ой, мне в гробу мало спалось, Ой, мне малым-мало спалось, Ой, да во сне привиделось… Налетела злая Баффи, Ой, да с Америки-страны, Ой, да вонзила кол осинов, В грудь мою левую, увы…
Амадеус распалялся, всё громче и проникновеннее голося безысходную свою песнь:
Дракула-граф, он ведь догадлив был,
Он сумел сон мой разгадать…
- Товарищ, - прервал песню Амадеуса Горбби. - А товарищ… Уж не вампир ли вы?
- А если и вампир, - недобро блеснул клыками в сумерках Лохкарт. - Ты кто, скинхед? Бить будешь?
- Нет, что вы. Нам, эльфийцам, всё равно. А вот если вы захотите от вампиризма избавиться, то мой вам совет: найдите в полнолуние хорошего стоматолога из наших. Он вам клыки-то и вырвет. Будете снова нормаль…
Горбби не успел договорить: разъярённый Лохкарт наотмашь шлёпнул его по глупой лысой голове.
Эльф описал в воздухе идеальную дугу и приземлился к воротам Обиталища.
- Какую песню запоганил! - досадливо сплюнул Амадеус. - Ничего, зато Харря близко…
Дрожащий эльф прижался к воротам. Ему отнюдь не улыбалось погибнуть от рук вампира.
Вампиро-маг навалился на створку, и та потихоньку начала открываться. Горбби прошмыгнул в щель и припустил по тёмному коридору в глубь Обиталища, ориентируясь при помощи ультразвука. Вскоре зажёгся свет: Лохкарт вошёл.
Через несколько мгновений Горбби был отброшен в сторону огромным чёрным волком. Волк нёсся с невообразимой скоростью.
Эльф-домовой помахал ушами, приходя в чувства, и побежал вслед за зверем.
- Харре… грозит… опасность… - шептал он в такт шагам.
В комнате трёх дверей Горбби ринулся сразу в среднюю, попросту не заметив две другие. Он получил фору, ведь Лохкарт начал осмотр с левой, так же как и ребята несколькими часами ранее…
Мерлин пережил второе унижение за ночь, когда покусанные волком-упырём фигуры стали нападать на ещё не заражённые, не разбирая цвета, и даже на хозяина…