Утро Коли Лавочкина началось с долгой побудки. Наверное, займись подъемом прапорщик Дубовых, парень вскочил бы, как миленький. Добрая Грюне трясла его трижды. Солдат открывал глаза, бурчал дежурное: «Я сейчас» – и проваливался в дрему.

– Рядовой Лавочкин, хватит сурком прикидываться, – услышал он голос Полкового Знамени. – Смелей вперед, труба зовет. Нынче решающий день. Ты изрядно меня истрепал: дырки колол, мочил, дергал по пустякам, но даже я в состоянии полной боевой готовности, а ты кемаришь. Так можно и войну проспать, и домой не вернуться. А от тебя, милый друг, сейчас зависит не одна судьба. Короче…

– Подъем!!! – заорал прапорщик Дубовых, и Коля мухой вылетел из теплой постели.

Палваныч переключился на хранительницу:

– Эх, Груня, триста лет, а мозга нет, язви тебя… Кто ж так подъем командует? Лавочкин, пять минут на прощание с гражданской фрау – и на позиции. Вот тебе красная палка типа древко.

Дубовых вышел из шатра.

Не говоря ни слова, Грюне прильнула к рядовому, поцеловала, и он проснулся окончательно.

Парень хотел облачиться в российскую форму, но, подумав, выбрал местную. Аккуратно надел Знамя на древко. Привычно повесил мешок за плечи.

– Ну, ни пуха.

На глаза хранительницы навернулись две жемчужные слезинки.

– Береги себя, рыцарь из сумасшедшего мира.

– Сами в дурдоме живете, – весело огрызнулся Коля, а потом посерьезнел. – Это ты себя береги. А мы со Знаменем да Молотом как-нибудь протянем.

Союзная армия уже была готова к бою.

Палваныч, дождавшись парня, зашагал к началу склона, поближе к передовой. Лавочкина с алым полотнищем на древке и огромным камнем на левом плече воины встретили громким «Ура!».

Утро выдалось морозным, лицо стегал пронизывающий северный ветер. Внизу царил штиль. Заставу и забор, разделяющий Наменлос и Вальденрайх, скрывал неестественно плотный туман.

– По данным Хельгуши, завеса – работа вражеского колдовского личного состава, – сказал Дубовых, поправляя автомат.

– А где графиня?

– С прочими волшебниками. Решают задачи ПВО. Интересно, зачем противник туман напустил?

– На психику давят, – предположил солдат.

– Коленки-то, небось, трясутся?

– Есть немножко, – признался Лавочкин.

– Это нормально. Но мы с тобой – российские солдаты, а не школьницы беременные! – Дубовых испытывал очередной приступ красноречия, и парню оставалось лишь удивляться оборотам Палванычевой речи. – Если собрать всю волю русского человека в кулак, то, знаешь, какое там давление будет? Мегапаскали, блин! Так что выше нос, Хейердалов хрящ!

– Есть!

– Во-во, поесть бы… – пробормотал командир, очевидно испытывая не меньший мандраж. – А то из гастрономии одно предвкушение, понимаешь, битвы. А предвкушением, доложу я тебе, сыт не будешь.

Оба посмотрели вперед, туда, откуда попрет противник. В тумане появилась колышущаяся темная полоса, и спустя пару минут Лавочкин и Дубовых различили плотные ряды гомункулусов. По округе разнесся командирский вопль, и чурбаны остановились.

Палваныч толкнул солдата в плечо:

– Вон твои сыночки-то…

– Клоны, товарищ прапорщик, – поправил Коля.

– Ну, клоны. Монохренственно. Они вчера будто сбрендили на правом фланге и полезли в бой. А там их встретили вальденрайхские хлопцы.

– И что?

– Что-что? Ухлопали… – Дубовых заржал и тут же нахмурился. – Важно другое. Пока был переполох, кто-то пробрался к шатру короля Томаса, перебил караул и уничтожил Барабан Власти.

– Уничтожил?!

– Да, рядовой… Ну и крепко же ты дрых. Бабахнуло так, что шатер разорвало. Кстати, подлеца-лазутчика тоже. В клочья. Этот твой Тилль сказал, мол, вещь проткнул шпион. Специализированной волшебной булавкой типа «игла». Внутренняя сила артефакта нашла выход – и шарахнуло.

Ни Коля, ни Палваныч не знали: это Адольф выполнил операцию «Разрыв». По обыкновению, Дункельонкель не рассказал ему об истинном значении названия акции, и до самой кончины громила не подозревал, что разорвет именно его.

– А вот и колдун, легок на поминки, – прапорщик хмыкнул.

По первому ряду обороны неторопливо топал Всезнайгель. Он то и дело останавливался, что-то говорил бойцам и раздавал им камни. Наконец, дошел до россиян.

– Время собирать, подставляйте ладони, господа, – сказал Тилль. – А разбрасывать будете, когда встретитесь с адской машиной противника. Это амулеты. Они уничтожают магические запасники. Кидаем за башню, в заднюю часть. Бросили и сразу падайте. А то убьет.

– Не учи подрывника, – ответил Палваныч. – Хотя камнями по танкам я еще не пулял.

Колдун отправился дальше, а на передовую вышли Томас, Альбрехт и Шроттмахер.

– Соратники! – крикнул Бесфамиллюр войску. – Утром вражеский парламентер принес гнусный ультиматум. Дункельонкель, этот преступник и смутьян, угрожает нам каким-то сверхмощным оружием. Он грозится уничтожить Драконью долину, если мы не сложим оружие. Потом он якобы сметет с лица земли и нас. Подчинитесь, пишет он, и я вас помилую. Братья! Мы смеемся над сумасбродным колдунишкой!

Бойцы засмеялись, принялись стучать оружием о щиты.

– Я бы так не радовался, – услышал Коля слова Всезнайгеля, спешащего к королям и графу.

Россияне последовали за магом.

– Господа, – обратился он к троице командующих. – Прошу вас, дайте прочитать послание Дункельонкеля.

– Вы всерьез воспринимаете его подначки? – удивленно поинтересовался Альбрехт.

– Да уж, Тилль, это же простые дразнилки, – поддержал труппенплацкого монарха граф Михаэль Шроттмахер. – Нас пытаются сбить с толку.

Томас пожал плечами, протянул Всезнайгелю лист пергамента. Волшебник прочитал, вернул королю:

– Да, звучит дико… Как бы проверить?..

Лавочкин выступил вперед:

– Есть идея. Надо поговорить с хранительницей Грюне. Она провидица.

Послали за очаровательной ведьмой.

– Вечером в Драконью долину придет преисподняя, – с ходу заявила Грюне. – И в считаные часы погибнут наши королевства. Ткань мира будет разрушена.

Монархи и граф переглянулись.

– А если мы… сдадимся? – спросил за всех Томас Бесфамиллюр.

Девушка не торопилась с ответом. Прикрыла глаза, успокоилась. Через полминуты вынесла вердикт:

– Ничего не изменится.

Воцарилось молчание.

– За день туда не долететь, – добавила хранительница.

Коля скинул мешок, достал карту:

– Плевое дело. Пойдем через шестистенные комнаты.

Всезнайгель одобрительно закивал.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Альбрехт.

– Барон Николас умеет мгновенно пересекать расстояния, – соврал Тилль.

– Но сперва повоюем здесь, – вставил веское слово Палваныч.

Со стороны противников раздался звук трубы. Играли атаку.

– Сейчас прилетят деревянные птицы, – уверенно сказал король Томас.

Однако он ошибся. Стратеги Доцланда отменили воздушную атаку. Полки гомункулусов также не двинулись вперед. Они сомкнулись, образовав десятки коридоров, в которые вкатились бронированные машины.

– Танки, будь они неладны! – хрюкнул прапорщик.

Монстры медленно перли к обороняющимся.

Лавочкин взялся за рукоять Молота Ведьм. Всезнайгель подпрыгнул и завис в воздухе. Дубовых приготовил автомат к стрельбе. Короли кивнули солдату и прапорщику, отправились по местам – Томас в центр, Альбрехт и Михаэль на фланги.

– Сейчас испробуем священное оружие. – Рядовой взмахнул Молотом.

Вальденрайхский колдун поднял руку. Это был сигнал отрядам волшебников. Ведьмы на метлах стартовали навстречу танкам. Противник ответил залпом огненных шаров. За выплывающими из белесого тумана машинами показались чародеи Доцланда. Началась магическая битва.

«Пора становиться смелым», – подумал Коля.

– Павел Иванович, прикройте!

Парень ломанулся со склона, размахивая Молотом и вопя нечто боевое и не вполне пристойное. Его сразу заметили вражеские колдуны. К солдату ринулся специально приготовленный отряд черных ведьм, но бдительный прапорщик открыл по ним стрельбу, и атака захлебнулась, не начавшись.

За бароном Лавочкиным последовали воины объединенной армии. Сам герой быстро сбежал по склону, чудом не свернув шею. Он поравнялся с танками и принялся так орудовать молотком-переростком, как ухитрялся это делать мультяшный кот Томас, гонявшийся за мышью по имени Джерри.

Картина была действительно словно из мультика. Молот с невообразимой скоростью врубался в броню, корежил машины, отшибал им башни, разбивал гусеничные траки… Не прекращая долбить направо и налево, парень перебегал от танка к танку.

В воздухе над железными монстрами кипело колдовское сражение. Ведьмы, вооруженные камешками Всезнайгеля, осыпали ими вражеские машины. Когда амулеты попадали за башню, в заднюю часть танка, раздавался глухой взрыв, и изо всех щелей адского механизма тут же валил черный дым. Энергоблохи взрывались, выводя из строя дорогостоящих монстров.

Слуги Дункельонкеля бросили все силы на защиту танков. Гомункулусы двинулись в атаку, чародеи принялись поливать вальденрайхских и наменлосских ведьм боевыми заклинаниями.

В небе появились деревянные птицы. Огненные шары посыпались на порядки, оставшиеся наверху. Колдуны из резерва объединенной армии стали отклонять снаряды к противнику. Шары валились на полки гомункулусов, немалая часть упала и на защитников.

В оборонительных порядках возникла паника.

Палваныч хотел послать к самолетам черта, да вспомнил, что противники узнали его имя. Немного покумекав, прапорщик гаркнул:

– Сержант Аршкопф!

Вызванный черт молодцевато отдал командиру честь.

– Орел! Хоть и рогатый, – с теплом в голосе оценил Палваныч. – Слушай секретный приказ.

Дубовых склонился к уху бесенка и тихо заправил чернявую голову директивами.

Мордашка черта постепенно расплылась в довольной улыбке.

– Вопросы? – закончил инструктаж Палваныч.

– Никак нет!

– Тогда исполняй.

– Есть, товарищ прапорщик! – воодушевленно пискнул Аршкопф и растворился.

– Ну, покойнички, теперь повоюем. – Дубовых потер руки.

Доцландская армия стремительно теряла танки, зато деревянные птицы били по защищающимся все эффективнее и эффективнее.

Как ни старался Лавочкин, вражеская масса теснила его и остатки воинов, поддержавших его безумную атаку, назад, к склону. Гомункулусы тупо напирали по всем направлениям. Безмозглые зомби исполняли приказ не отступать. Они гибли штабелями, но поверх павших чурбанов лезли новые и новые. Улькхемикер настрогал достаточно.

Защитники-люди постепенно уставали и сдавали позиции. Командиры с грустью смотрели на медленно отступающих ополченцев, но ничего не могли противопоставить гомункулусам Дункельонкеля. Вскоре склон был взят солдатами Черного королевства.

Над полем боя кипела магическая война. Колдуны и ведьмы с обеих сторон пуляли друг в друга заклятья. Волшебники объединенных сил Наменлоса и Вальденрайха спохватились и теперь старались не дать вражеским деревянным птицам бомбить войска. Доцландские самолеты работали в три смены. Они сбрасывали огненные шары, а маги-защитники гасили их в воздухе развеивающими заклинаниями. Вальденрайхские ведьмы носились на метлах, нанося удары по самолетам. Волшебники-захватчики пытались сшибить ведьм с земли.

В какой-то момент удача улыбнулась ополченцам. Часть колдунов Наменлоса смогла отвлечься от воздушной войны и врезать магическим залпом по стройным рядам чурбанов. Место испепеленных, замороженных и просто сметенных и переломанных гомункулусов тут же заняли новые.

Сзади шли пейзанские корпуса доцландской армии.

Тут и появился Аршкопф. Чертенок доставил к линии фронта… тролля.

О, это был подлинный красавец! Двух с лишком метров, со свисающими до колен мускулистыми руками. Двигаясь на толстых и коротких ногах, тролль медленно и неотвратимо врубился в боевой порядок гомункулусов. Методично орудуя огромной дубиной, богатырь одним взмахом уничтожал по пять противников.

В нежданного воина полетели стрелы. Но не тут-то было – часть просто отскакивала, другие повисали, вцепившись в шкуру и завязнув в жировом слое, под которым прячутся каменные мышцы.

Вреда обстрел не принес, зато тролль не на шутку разозлился. Он растопырил ручищи и заорал, повергая пейзан в трепет. Дубина описала стремительный круг, калеча новую партию гомункулусов.

Маленькая лысая головка отвесила массивную нижнюю челюсть. Мясистые уши прижались к черепу. На морде тролля отразилась детская обида. Свернутый набок нос шмыгнул. Расположенные на разной высоте глаза увлажнились. Гигант был явно расстроен.

– Це зе вы тхак? – как-то беззащитно пролепетал тролль синюшными кривыми губами и… взялся бить врагов с утроенным энтузиазмом.

Первые ряды доцландских пейзан уже видели приближающегося монстра.

Кривые зубы, похожие на разворованный частокол, желтели в темной пасти. Тролль вспотел. Влага заливала глаза, поэтому изо рта иногда появлялся длинный сиренево-черный язык и облизывал морду.

Дурни-гомункулусы, не способные испытывать страх, продолжали движение вперед, а вот людской резерв Черного королевства дрогнул. Пейзане попятились.

Стоило троллю пробиться сквозь строй чурбанов, как вездесущий Аршкопф вновь схватил его за ногу и мгновенно переместил к началу орды клонов.

Гигант недоуменно завертел головой, а затем опять принялся колошматить гомункулусов.

– Как вы приручили тролля? – спросил Томас Палваныча. – Ведь это абсолютно несговорчивые твари.

Прапорщик самодовольно отрапортовал:

– По моему приказу сержант Аршкопф изъял у тролля волшебную флейту и дислоцировал ее за спинами вражеских солдат. Наш урод слышит магический зов упомянутого инструмента и, соответственно, прорывается к нему. Как только он прорубает коридор во вражеских порядках, Аршкопф повторяет маневр с засылкой тролля на передовую, слегка подправляя траекторию.

– А он не устанет?

– Аршкопф-то? Нет! – Дубовых отмахнулся.

– Тролль.

– Этот? Тем более не устанет. Он идеальный солдат, мечта стратега. Людская магия перед ним бессильна, а черта имеем в распоряжении лишь мы.

Лавочкин лупил Молотом, как заведенный. Приходилось отступать, чтобы не оказаться в окружении. В какой-то момент перед Колей нарисовался уцелевший танк.

– Тебе-то чего надо? – тихо спросил парень.

Он проложил себе дорогу к огромной машине. Рядовой хотел покончить с гусеничным уродом одним махом. Вложив в удар все силы, солдат обрушил каменный артефакт прямиком на лобовую броню танка.

Раздался звук, достойный Барабана Власти. Железный монстр раскололся напополам.

Лавочкин посмотрел на Молот.

Камень треснул и осыпался мелким крошевом. В руке рядового осталась голая стальная рукоять.

Волшебство покинуло славный ударный инструмент Бублика. Рукоять стала тяжелой, и Коля уронил ее на головы подвернувшихся гомункулусов.

– Неужели это дешевая китайская подделка?! – изумился солдат.

Времени скорбеть о раздолбанном артефакте не было. Парня обступили клоны.

«Знамя, ядреный корень, просыпайся! Пора улетать отсюда!» – то ли взмолился, то ли мысленно вызверился на красное полотнище Коля.

И полковая реликвия откликнулась: «Давно бы так!» Лавочкин вознесся над толпой врагов и полетел к своим.

Он покрутился, ускорился, сделал мертвую петлю.

– Эх, елки-ковырялки! Так бы и сделал что-нибудь пафосное и невероятное. То ли пули бы на лету остановил, то ли российскую экономику поднял бы до уровня стран-лидеров…

Парень пожелал, чтобы гомункулусы вымерли, как класс, но Знамя не откликнулось на просьбу.

– Вот тебе и выздоровело, – огорченно буркнул Коля.

Откуда-то сверху спикировал Тилль Всезнайгель.

– Пора в Доцланд! – крикнул он.

– А что же здесь? – Солдатом овладел азарт, ведь наступление противника приостановилось. Тролль вдохновенно кромсал супостатов, и хотелось большей определенности.

– Их резервы иссякают! Здесь справятся и без нас! – убеждал Тилль.

Коля подлетел к Палванычу, стоявшему рядом с королем Томасом на специальной деревянной башенке. Здесь же был Хельмут Шпикунднюхель, руководитель Вальденрайхского особого полка.

Он совсем не изменился: подтянут, собран, энергичен. Движения его были точны и лаконичны. Шпикунднюхель вел себя на смотровой башенке, словно бывалый капитан на мостике.

– Барон, какая радость! Жаль, что мы встречаемся при столь драматичных обстоятельствах, – напористо проговорил Хельмут, протягивая руку висящему в воздухе парню.

Лавочкин ответил на рукопожатие, потом причалил к перилам. Всезнайгель последовал за солдатом.

Обзор открывался лучше, чем на Бородинской панораме.

Линия фронта виляла, как змея. Фланг Шроттмахера стоял до последнего. Воины Вальденрайха не хотели уступать врагу ни пяди своей земли. Поэтому их участок был выдвинут в глубь вражеских порядков.

В центре складывалась ситуация посложнее. Здесь защитники то чуть отступали, то вновь опрокидывали орду клонов назад.

Солдат заметил маленький отряд, которым командовал совсем юный паренек. Седые дядьки беспрекословно подчинялись его приказам. Отряд успешно удерживал небольшую возвышенность, громя гомункулусов.

«Интересно бы было, если бы в какой-то части, например в нашей, вместо дедовщины вдруг возникла бы салаговщина», – подумал Лавочкин, наблюдая за молодым командиром.

Шпикунднюхель перехватил Колин взгляд.

– Мой ученик, – похвастался Хельмут.

На фланге Альбрехта дела обстояли хуже. Сказалась врожденная нелюбовь жителей Труппенплаца к колдовству. Без должной магической поддержки фланг понес наиболее тяжелые потери. Тут сказались и бомбежка огненными шарами, и удары доцландских колдунов, и то, что два танка довольно глубоко продавили оборону полков Альбрехта. Правда, бронированные монстры быстро остановились, когда иссякла магия в их энергоблохах. На помощь королю-циркачу Томас перебросил отряд, полностью составленный из солдат особого полка.

– Я к Дункельонкелю, – коротко сказал Бесфамиллюру Коля.

– Давай, Николас, не посрами Россию, Хейердал ты русоволосый, – дал отцовское напутствие Дубовых. – Я знаю твои косяки. У тебя, рядовой Лавочкин, одно на уме: во-первых, бабенка эта, Эльза, а во-вторых, домой хочется. Забудь про Эльзу, думай, ядрена маслина, о доме. О Родине, понял?

– А что с Эльзой? – спросил глава особого полка.

– Как что?! – очумело пробормотал солдат. – Она в плену у Дункельонкеля. Вы же сами сказали…

– Кому? – Хельмут потешно захлопал глазами.

Всезнайгель скривился, будто у него живот свело.

– Тиллю, – промолвил парень, оборачиваясь к магу.

– Долго объяснять, Николас, – веско произнес Всезнайгель, мысленно проклиная Шпикунднюхеля. – Нам пора. В дороге объясню.

Коля прищурился:

– Очень надеюсь.

Лавочкин и Тилль взлетели над полем боя и устремились к потайному лазу, спрятанному под каштаном. Это был спуск в шестистенную комнату, в которой Тилль впервые показал Коле и принцессе Катринель чудесную возможность мгновенного перехода.

Палваныч проводил рядового взглядом и вздохнул. Пришла пора опустошить последний цинк.

– Товарищ Шпикунднюхель. – Прапорщик дернул руководителя особого полка за рукав. – Ты все равно дурака валяешь. Ну-ка, подсоби мне. Будешь заряжать магазины.

Пауль Повелитель Тьмы открыл методичную стрельбу. Смертоносные плевки стрельца Калашникова косили чурбанов-гомункулусов, позволяя ополченцам чуть перевести дух.