Идти становилось все труднее. Сначала исчезли безжалостно обдираемые наемницей прямо на ходу кусты малины и заросли можжевельника. Потом в густом, казалось бы, задушившим всю остальную флору папоротниковом ковре, стали все чаще попадаться проплешины. Деревья покрылись толстым слоем мха. То тут, то там стали видны обросшие странными, ярко фиолетовыми, явно мутировавшими растениями поваленные стволы. Почва зачавкала под ногами, напитавшись влагой, начав выталкивать из себя задорно торчащие метелки хвоща.

— Если так и дальше пойдет, то скоро нам придется плыть. — Посетовала наёмница и грациозно оттолкнувшись от земли, ловко перепрыгнула через полусгнивший ствол огромного, обхватов в пять-шесть поваленного дерева и, подняв целую тучу брызг, приземлилась уже на другой стороне. — Черт.

— Если бы я здесь жил, то поставил бы там растяжку или мину. Как раз для таких удальцов. — Прокомментировал прыжок наемницы, осторожно перелезающий через очередное препятствие снайпер.

— Поцелуй меня в задницу, Пью, — зло прошипела выдирающая ботинки из вязкой жижи девушка.

— Не заинтересован. По этому поводу тебе лучше обратиться к нашему стойкому командиру. — Обнажив кривые желтые зубы в широкой ухмылке, стрелок кивнул на скриптора, с кряхтением форсирующего преграду.

— Больше я его рюкзак не потащу, — поморщилась наемница. — У меня и так все болит.

— А ты ширнись чем-нибудь позабористей, и сразу отпустит, — сочувственно покачав головой, посоветовал стрелок. — Или давай я рюкзачок потащу. Но ты уж будь добра и вечером со мной рассчитайся.

— Пусть сам рассчитывается, — фыркнула всё же освободившаяся из грязевого плена девушка.

— Нет, девонька, не пойдет, — еще шире вытянув руку, наемник принялся демонстративно загибать пальцы. — Во-первых, я не по этой части. Во-вторых, у вас с нанимателем такая дружба, что меня аж завидки берут. В-третьих, это по твоей милости мы по этим хлябям топаем, а в-четвертых… В-четвертых, нечего было на мой спальник блевать.

Покачав перед носом Ллойс получившейся фигурой, стрелок, победно улыбнувшись и уперев руки в бока, повернулся к скриптору, — ну, долго ты там, командир?

— А? — Сражающийся не столько с деревом, сколько со своим не слишком грамотно подогнанным снаряжением, подросток вопросительно вскинул голову и уставился на наемников. От резкого движения сучок, за который держался скриптор с хрустом обломился, объемистый рюкзак качнуло в сторону, массивный «тактический» бронешлем с торчащей на виске коробкой микрокомпьютера и встроенного дальномера-целеуказателя, будто ожидая именно этого момента, сполз на нос, надежно перекрыв мальчишке поле зрения. Не удержав равновесия, бравый воин Железного легиона, вскрикнув, взмахнул руками, уронив попутно автомат, и плюхнулся аккурат в середину скопившейся под поваленной сосной лужи. Поднявшаяся в эпицентре бедствия на добрых три метра волна брызг с шумом опустилась вниз, покрыв все в радиусе поражения ровным слоем, отдающим гнильем и хвоей грязевым покровом. — Ох! — Выдохнул Райк.

— Слушай, командир, а тебя снаряжение вообще подгонять учили? — Стряхнув с лица влагу, вкинул бровь стрелок.

— Отвяжись от парня! — Успевшая с невероятной скоростью убраться из «зоны поражения» наемница хихикнула, шагнула к подростку и, протянув руку скриптору, что возился на дне изрядно обмелевшей лужи, с кряхтением водрузила его на ноги. — Слушай, Райк, вот скажи мне, на кой ляд тебе бронежилет и шлем? — Вопрошала она легионера елейным голоском, попутно поднимая заляпанное грязью плексигласовое забрало.

— Не отдам, — буркнул скриптор и, предприняв несколько попыток оттереть лицо, но сообразив, что только размазывает грязь, обреченно махнул рукой.

— А мне-то эта фигня зачем? — Насмешливо фыркнула Ллойс. — Просто не пойму, зачем тебе все это таскать? — Броник тебе велик, шлем… да ты даже подбородочный ремень не застегнул.

— Если застегнуть, то разговаривать неудобно. — Покраснел скриптор.

— Ага, — кивнула наемница, — лучше ведь, когда он с башки при каждом шаге свалиться пытается? И у рюкзака твоего неподъемного лямки расслабить наверняка очень удобно, ну и что, что плечи давит и по спине на каждом шагу бьет, зато как круто смотрится.

— Это ты его утром несла. Я просто обратно под себя подгонять не стал.

— В надежде, что через пару часов я над тобой сжалюсь и снова его потащу, — понимающе кивнула девушка, окончательно вгоняя скриптора в краску. — Но зато свой автомат я лучше всех таскать буду. Стволом вверх да еще на левом плече. Вон, Слепой Пью, по всему видно — крутой дядька, — палец наемницы ткнул в хмыкнувшего стрелка, — свою дурищу так носит, и ничего. Значить, и я буду. А что в грязи оружие утопил, так это не страшно совсем — это ведь не какая-нибудь охотничья винтовка, это ведь довоенный автоматно-гранатометный комплекс, что ему от грязи-то будет…

— Ну… — Смущенно потупился скриптор. — Я это… Спасибо, в общем. — Тяжело вздохнув, подросток начал застегивать ремень шлема.

— Автомат ближе к вечеру вместе переберем, — покачала головой наемница. — А пока, если что, то не вздумай палить. Считай, что это просто железная дубинка. Здоровенная, неудобная и очень дорогая.

— Голубки, мать его. — Зло сплюнул снайпер.

— Не рефлексируй, сладенький. — Наемница мерзко ухмыльнулась и послала снайперу воздушный поцелуй. — Всё равно, скоро по уши измажемся. Как пить дать.

* * *

— М-н-нда-а-а… — Озадаченно почесав щеку, Слепой Пью в очередной раз окинул взглядом расстилающийся до самого горизонта, лишь кое-где нарушенный зарослями камыша, искореженными избытком влаги скелетами деревьев и зеркально черными окнами бочагов слегка колышущийся зеленый ковер. И повернулся к усевшемуся прямо в грязь, тяжело дышащему скриптору. — Пришли, точней, приплыли.

— Берегов не видно, но вон там какие-то большие заросли, похожие на лес, а вон там, вроде как, большой холм с парой построек. — Ткнула пальцем куда-то в сторону горизонта, прячущая в подсумок монокуляр, наемница.

— И что с того? У тебя, что, тут катер недалеко припрятан? — Хмыкнул стрелок.

— Лучше — у меня веревка есть. — Элеум провела ладонью по задорно торчащему, несмотря на все случившиеся с хозяйкой в последние дни злоключения хохолку ирокеза, покопалась за пазухой и вытащила на свет измятую, слегка надломленную у основания сигарету. Лизнув бумагу, залепила дыру пальцем, прикурила. — Ты, сладенький, можешь прогуляться с ней до ближайшей осины, а мы с Райком обвяжемся, нарежем шестов и пойдем.

— Как два пальца, пиявок нахватаем, — тяжело вздохнул не обративший никакого внимания на подначку снайпер. — Или еще чего похуже. Не нравится мне это место. Тут, вроде, раки-мутанты водились… Вот вцепится такая тварь тебе в самое мягкое место и что делать будешь?

— Есть другие варианты? Предлагаешь обходить? Попадемся прямиком в лапы к ржавым. Мокроступов наплести? Так тут не болотоходы, тут лодка нужна. — Наемница с видимым наслаждением затянулась, и выпустив дым через нос, повернулась к никак не могущему отдышаться скриптору. — Райк, да брось ты этот рюкзак, и хватит на земле валяться, застудишь еще чего.

— Бывал я в этих местах года четыре назад, но тогда воды тут поменьше было. — Сняв с плеча винтовку, снайпер, укоротив до предела ремень, пристроил оружие на шее. — Резинок нет? Или все с мальцом истратила?

— Чего?! — Поперхнувшись дымом, продолжавшая с задумчивым видом смотреть на болото девушка с удивлением повернулась к стрелку. — Ты что, с дуба рухнул?

— Я хоть ствол Труви прикрою, — с тоской пояснил баюкающий на руках свое оружие стрелок. — А то, ведь, провалимся, как пить дать, провалимся. И не раз.

— А-а-а. Ну ясно теперь, кто тебе жена, любовница, и боевая подруга. — Покопавшись в нагрудном кармане куртки, Ллойс метко кинула в протянутую руку стрелка цветастую упаковку. — Должен будешь. Я их по двадцать серебряков за штуку брала. «Труви», надо же… Снимай рюкзак, Райк. — Задумчиво почесав переносицу, наемница отбросила в сторону погасший бычок, подтянула шнурки окованных по носу железом высоких ботинок, и принялась застегивать замки на куртке. — Жилет свой дурацкий тоже выкидывай. Штука, конечно, полезная но, все же неохота, чтобы ты, когда нырнешь, а ты ведь нырнешь, парень, всех нас за собой уволок.

— Не надо, — покачал головой не на шутку обеспокоенный подросток.

— Надо, Райк, не спорь, — нахмурилась наемница, — понимаю, жалко добро, но пешком по болоту только налегке пройти можно…

— Не надо. — Повторил скриптор и, скинув рюкзак, принялся копаться в его содержимом. — У меня есть лодка.

— Святые Атомы! Ты что, все это время на себе лодку пер? — Чуть не выронил от удивления свое оружие снайпер.

— Лодку, палатку теплую, на случай сильного похолодания, опреснитель и дезактиватор воды, набор инструментов, две аптечки армейские ротные, зимнюю одежду, смену обуви, запас носков, запас масла, газовую плитку, набор складной посуды, сухпаек на три месяца и еще кое-что по мелочи. — Подросток гордо развернул плечи. — Собираясь в поход, боец Легиона должен быть готов к любым трудностям!

— Райк, — голос наемницы стал ласковым, вкрадчивым. — Скажи, а у тебя зубной щетки там не завалялось? И расчески? А то, я как-то, — девушка красноречивым жестом потеребила грубо связанные узлами в местах разрывов ремни своей обожженной и потрепанной портупеи, — свои потеряла.

— Зубную щетку и расческу? Сейчас! — Широко улыбнувшись, скриптор еще глубже погрузился в недра рюкзака. — Сейчас… Сейчас… Где же они… Так… Набор для чистки обуви… машинка для стрижки волос… пена для бритья, комплект для маникюра… А… вот. — Сияя, будто новенькая, только что вышедшая из-под пресса печатного завода Сити, серебряная монетка, Райк протянул найденные предметы девушке, — вот, еще тюбик зубной пасты, но ты, это… не трать особо. У меня их всего четыре. Если подстричься хочешь, то у меня есть зеркальце и набор ножниц. Но лучше я сам… Мне на базе говорили, что я от Бога парикмахер… Эй, ты чего?

— Восемь… девять… десять… — Пью, распотрошишь его рюкзак? Хорошо? — Несколько раз сжав и разжав кулаки наемница отрыла глаза и, широко улыбнулась подростку. — А я пока схожу розги сделаю.

— Да ладно тебе, — фыркнул с трудом сдерживающий смех снайпер. — Ну, сколько ты его рюкзак тащила? Часов шесть, не больше. А лодка нам действительно пригодилась.

— Ты прав, тяжело вздохнула девушка после долгой паузы. — Мне надо было, еще когда мы от Свиного холма отходили, шмотки этого долбоклюя проверить.

— Хорошо, что не проверила, — хмыкнул снайпер. — А то, так бы и куковали тут на берегу. Рюкзак мы, конечно, перетряхнем, но мой совет, давай пока ничего выбрасывать не будем — вдруг пригодится, — Снайпер задумчиво оглядел расстилающееся перед ним пространство и сплюнул. — Тут, вроде, если память мне не изменяет, поселение мутантское было, в крайнем случае, им продадим.

Наемница скептически оглядела объемистый рюкзак, посмотрела на предательски шмыгающего носом, обиженного, похоже, в лучших чувствах Райка, и раздраженно сплюнула под ноги. — Я это на горбу не потащу, — проворчала она, скрестив на груди руки. — Зеркальце, паста зубная… Я что, похожа на лошадь?

— Немного, особенно, если в профиль. — Пожал плечами Пью. — Но вообще тебя никто и не просит, по воде ведь пойдем, а там видно будет…

* * *

— Интересно, почему вода поднялась? — Скорректировав мощным толчком шеста курс лодки, уверенно раздвигающей резиновым носом толстый слой ряски, снайпер обеспокоенно повертел по сторонам головой. — И что в ней водится?

— Если картам верить, тут здоровенная плотина была. Наверняка, все еще стоит, такие штуки на века делали, так что, болото будет и дальше расти, пока через край не польется. Или дамба не рухнет. Что касается местной фауны… Будем надеяться, что этого мы никогда не узнаем. — Вольготно расположившаяся на носу надувного шестиместного судна, девушка опустила окуляр, перевела взгляд на устроившегося в середине лодки, усердно чистящего автомат, старающегося не встречаться с ней взглядом подростка, и устало покачала головой. — Жратвы на три месяца взял, а рожок только тот, что к тарахтелке своей примкнул и два в разгрузке. И одна коробка патронов. Одна! Зато есть электрическая машинка для стрижки волос в носу…

— Но насос-то он не забыл. — В очередной раз придав лодке ускорение, снайпер с усмешкой поглядел на втянувшего голову в плечи и попытавшегося стать как можно меньше и незаметней скриптора. — Если бы не насос… — Покрытая следами застарелых шрамов и буграми мозолей рука стрелка нежно похлопала по высоким, поблескивающим металлом армированной ткани бортам. — Мы бы ее и за неделю не накачали. Жаль только — весел нет.

— Весла у нее большие, тяжелые, а лодка пять кило всего весит, — попытался оправдаться натирающий пропитанной маслом тряпкой какую-то мелкую деталь автомата Райк. — Я, когда собирался, строго по уставу рюкзак старался комплектовать. И то половина не влезла… Вот я подумал и выложил самое тяжелое: весла там, патроны лишние.

— Патроны лишние… Долбоклюй… — Отвернувшись от скриптора, девушка поднесла к глазам монокуляр и снова принялась внимательно всматриваться в горизонт. — Уставы твои дурацкие, Райк, написаны для ваших паладинов в силовой броне. Им лишних сорок-пятьдесят килограмм ради личного комфорта — дело не принципиальное. Да и если передвигаешься на байке или квадроцикле, то твой набор с некоторыми поправками, конечно, очень даже к месту. Я и сама не против комфорта, но когда ты своими ногами топаешь… А воевать как, если понадобится? — Левее, Пью. Там из дна арматура торчит.

— Но, ведь, в учебке…

— Вас, когда тренировали и кирпичи вам в рюкзаки, наверняка, подкладывали, чтобы бегать да прыгать веселее было, — раздраженно сплюнула в воду наемница. — Жаль, что своей башкой думать не учили..

— Но ты, ведь, сама мой рюкзак несла… — Виновато втягивающий голову в плечи подросток, лязгая железом, принялся собирать оружие, — Почему сразу не сказала?

— Думала, что у тебя в рюкзаке патроны и жратва. Самое, что ни на есть главное. Видимо, чем-то заинтересовавшись, Ллойс навалившись животом на борт утвердила локти на поблескивающей металлическими нитями арамидной ткани и принялась медленно крутить торчащее сбоку монокуляра колесико, настраивая резкость.

— Вот тут ты, Дохлая, не права. — Криво ухмыльнувшись, снайпер, подняв шест, с силой оттолкнулся от невидимого в черной воде дна. — И за борт не плюй. Сама сказала, мало ли кто тут водится. Учует еще, мать его…

— Почему не права? — Вяло поинтересовалась продолжающая что-то высматривать вдалеке наемница.

— «Самое важное» у каждого свое. — Философски пожал плечами стрелок. — Про репоедов, тех, кто на земле сиднем сидит, говорить не будем. У них самое важное — это крыша над головой да вода. Потому что без воды чистой урожай не взойдет. Поговорим лучше про нас, бродяг.

— Уже смешно, сладенький, — хмыкнула девушка, — еще чуть левее. Продолжай..

— Для торговца, — кивнул в знак того, что услышал, снайпер, — самое главное, это его хлам, что он в своем тряском ящике от поселка к поселку таскает. А для рейдеров — бензин, пожалуй, даже поважнее оружия будут. Потому как без машины с мощным движком он торговца с его барахлом попросту не догонит. А хороший движок бензина требует много. Что до нашего брата, людей, оружием себе хлеб добывающих… — Наемник почесал покрытую неприятной на вид сыпью тощую шею и поочередно ткнул покрытым грязью пальцем в себя, подростка и наемницу… — У каждого своя правда. Это специализацией называется, ну или стилем… У тебя вот, девонька, стиль твой на лбу написан — скорость и натиск. Штурмовик ты. Бой накоротке предпочитаешь. Броню не уважаешь, потому что быстрота важнее. Вернее… — Хитро прищурившись, Пью снова оттолкнулся шестом. — У тебя просто денег на бронник нормальный нет. Чтоб и пулю держал, и двигаться позволял нормально. А вот оружие мощное и патронов побольше, это действительно важно. Чтоб раз — и в клочья. Видел я даже таких, кто автоматам и карабинам слонобойные охотничьи штуцера предпочитает или даже гладкостволы нереальных калибров типа четвертого. А что, сто грамм свинца в брюхо — не то, что человек, дрон тяжелый не всякий сдюжит. Второго выстрела обычно не требуется. На самом деле не лучшая тактика, как по мне. Дрянной выбор. Штурмовики, они обычно, долго не живут. И платят им немного. Но зато трофеи они собирают первыми. Ты, кстати, с «пса» того блоки управляющие сняла? Как я понял, ты его ножами раскромсать умудрилась, а значит, вся требуха электронная у него должна была сохраниться.

— А тебе какое дело? — Убрав оптику в подсумок, наемница, перевернувшись на спину и положив голову на пружинистый борт, словно это была подушка, скрестила на груди руки. — Или считаешь, что имеешь право на долю?

— Значит, сняла. — Удовлетворенно кивнул стрелок. — Это правильно. За схему «виртуального интеллекта» в Сити семь кило серебром дают. Если она, конечно, не сильно покоцаная. Двух рабов можно купить…

— А на кой ляд мне рабы? — Вскинула бровь девушка. — Что я с ними делать буду?

— А что хочешь. — Пожал плечами наемник. — Будут барахло за тобой таскать или пятки чесать на привалах. Если мужики крепкие — на плантации отдашь, если баба не старая или парнишка гладенький — в бордель, на проценты от прибыли жить можно неплохо. А если слишком буйные попадутся, тогда можешь руки-ноги им отрезать и у храма на паперть поставить, типа, калеки убогие, но это уже не то. Если раб беспокойный и драться не дурак, то ему самое место в «ямах». Арена дело такое, что даже на смертниках можно двойную цену выручить, а если твой товар еще и драться обучен, то на ставках, говорят, сильно подняться можно. Азартное место ямы — болтают, мол, даже рабы на себя и друг на друга ставят, некоторым, бывает так везет, что они себе свободу потом выкупают… Но это, конечно, редко.

— Ты про «специальности» свои не закончил. — Широко зевнув, девушка прихлопнула севшего ей на шею здоровенного, чуть ли не в палец величиной комара, задумчиво растерла трупик насекомого между пальцев и щелчком отправила в воду. — Ты продолжай, интересно, ведь…

— Хм, действительно. — Настороженно проследив за расходящимися на воде в том месте, где только что плавал комариный труп, кругами, наемник перевел взгляд водянисто-холодных глаз на внимательно прислушивающегося к разговору скриптора. — Про тебя я уже сказал, Дохлая. — Криво усмехнувшись, Слепой Пью опять заработал шестом. — Парня недоучили, конечно, но тут и так понятно. Делали из него универсального командного бойца, такого, что и вдалеке и вблизи работать сможет. На скорый контакт никто не рассчитывал. А вот на долгую перестрелку или кучу-малу, где осколков и рикошетов полно, вполне. Потому и цепляется так пацан за свой бронежилет и шлем. Верит, что они ему жизнь спасти могут. По большому счету он, конечно, прав. В помещениях самая опасная сволочь — именно рикошет, а грамотная команда почти с любой задачей справится. С другой стороны, недостатков тоже полно. Во-первых, ты от многого зависишь: от базы своей, от командира, от товарищей. Перед старшими прогибайся, со всеми дружи, каждого с полуслова понимай… Дисциплину блюди. Про Алладина, например, слышала?

— Это тот, который за нарушение приказа помидоры бойцам своим отстреливает? — Поинтересовалась наемница.

— Ага, про него самого. — Кивнул снайпер. — Но вообще то, у него яйца отстреленные — это так, цветочки. Месяца три назад слышал, что он своего помощника катком заживо раскатал. Будто бы тот после боя патроны в общак обратно не сдал… Хмурым наширял, чтоб раньше времени не скопытился и переехал потом. У того, болтают, уже кишки горлом лезли, а он еще ручонками шевелил — уползти пытался. Так что, кому-то такая жизнь нравится, но на мой взгляд…

— А как тогда лучше всего? — Обижено засопев, Райк пристегнул к автомату магазин и, вытравив до предела ремень, принялся пристраивать оружие так, как недавно показала наемница: на груди, стволом вниз и прикладом под правым плечом.

— Да что тут гадать? — Почесав переносицу, явно раздраженная чем-то Ллойс покопалась за пазухой и, видимо, не обнаружив искомого, глубоко вздохнув, положила под голову руки. — Зуб даю, что он сейчас себя пяткой в грудь бить начнет. Снайпер — мол, самая вершина и элита, голубая кость, белая кровь. Один выстрел — один труп. И все такое. Скажет, что шансов словить шальную пулю у грамотного стрелка почти нет, а платят им намного больше, чем рядовым бойцам.

— Наоборот. — Нахмурился скриптор.

— Что наоборот? — Лениво вскинув бровь, поинтересовалась девушка.

— Кость белая, а кровь голубая, — пояснил подросток.

— Да наплевать. — Рассеяно почесав живот под задравшейся футболкой, протянула Элеум. — Никогда еще ни человека, ни мутанта с голубой кровью не встречала, у всех красная. — Видимо, вспомнив о чем-то неприятном, наемница досадливо поморщилась и снова плюнула за борт. — Ты лучше слушай, какие снайпера крутыши…

— Была бы у меня сладкая булочка с маком, девонька, я бы тебе ее подарил. Догадливая больно. — Широко улыбнулся меланхолично работающий шестом Пью. — Что, будешь спорить? Скажешь, что это неправда?

— Правда, конечно. — Равнодушно кивнула Ллойс. — С пары километров врагу в череп пулю всадить не всякий сможет. Я, например, в ваших градиентах, углах, плотности, настильности и прочих премудростях в жизни не разберусь. Для меня метров пятьсот-шестьсот уже предел. Даже с хорошей винтовкой. Неподвижно пару суток пролежать, листьями обвешавшись да дерьмом обмазавшись или на дереве просидеть, в штаны себе нужду справляя, тоже, наверное, не смогу. Грамотный снайпер действительно десятка рядовых бойцов стоит. Он и в одиночку хорош, и в отряде. И без работы такие ребята почти никогда не остаются. Только, вот, одна закавыка есть. Большая часть мутных заказов именно им и идет. Шишку какую-нибудь грохнуть, конкурента несговорчивого припугнуть, беглого поймать. Платят, конечно, немало, но…

— Брезгуешь? — Прищурился Пью. — Зря. Мне, знаешь, сколько за последний заказ заплатили? Сорок восемь кило, если в серебро перевести. Я одним заказом себя на всю жизнь, считай, обеспечил. Дом купил с водокачкой, землю плодородную, яблони высадил. У меня шесть рабов теперь. А дел-то всего было — одного нехорошего человека подстрелить. Правда, осечка вышла. Больно уж осторожной эта сволочь оказалась. Даже к любовнице своей в бронетранспортере с двумя десятками охраны ездил. Пришлось по штурмовому работать, в дом к нему лезть. Ох, и намучался я тогда по вентиляционным шахтам ползать, охрану работать… Не поверишь, четыре обоймы ушло. Глушитель чуть не пережег… последних пришлось ножом дорабатывать. Грязно получилось. Я думал, он один живет, уж больно скользкий гад, а у него оказывается семья. Жена и дочки. Старшенькая меня посмешила, конечно. Вся в папашу пошла, видать. Башковитая, етить ее налево. Рядом труп ее мамки лежит, младшая сестренка еще кровью с горла рассеченного булькает, папаня в соседней комнате остывает, а она мне говорит, типа, отпусти — отблагодарю, и ночнушку с себя стаскивает.

— А ты? — Привстав на локтях, Ллойс подтянула ноги и, придав телу сидячее положение, окунула пальцы в воду. — Гнилью несет, пить нельзя, — заключила она, тщательно обнюхав руку. Райк, будь другом, подай флягу.

— А что я? Пырнул в печень, да отымел, пока подыхала. — Оскалился стрелок. — Девка-то действительно красивая была. Чистенькая, гладенькая. Ангелочек просто. Чего добру зазря пропадать. — Водянистые глаза Пью опасно прищурились. — Что, Дохлая, осуждаешь?

— Да нет, — безразлично пожав плечами, девушка выдрала из побелевших пальцев подростка флягу и сделала несколько больших глотков. — Я и не с такими уродами работала, сладенький. — Аккуратно завинтив крышку, наемница бросила наполовину опустевший сосуд под ноги скриптору и, потянувшись, зашарила за пазухой. — Черт, сигареты кончились.

— У меня самосад есть, если не брезгуешь, — порывшись в одном из многочисленных карманов дорожного плаща, Пью извлек на свет небольшой кожаный мешочек. — Сам-то не курю, но табак неплохо собак со следа сбивает.

— Нет уж, Пью, спасибо. Больно уж, форма кисета характерная, — брезгливо скривилась наемница. — В Сити, небось, покупал? Там такие штуки в моде.

— Не, это я сам сделал — женушки хахаля… запчасть, — пояснил снайпер. — Повадился один хмырь «в гости» к благоверной моей шастать, пока я работаю. Да не смотри ты так, парень, я что, зверь? — Перехватив остекленевший взгляд скриптора, стрелок криво усмехнулся. — Я его даже убивать не стал. Более того, ужин на двоих им организовал. При свечах, с вином и фруктами. Себе, вот только шкурку с главного блюда и оставил. — Подбросив на руке кисет, наемник убрал его обратно в карман. — Запомни, парень: с людьми по-другому нельзя — сожрут. С мутантами, кстати, тоже. Учти, мы, ведь, к ним в гости идем.

— Мутанты? — Нахмурился Райк.

— До Хаба далеко, сладенький, — пояснила наемница. — А на крюк мы не рассчитывали. Надо будет пополнять запасы. Если бы мы вышли на тракт, то закупались бы в поселках, но сейчас там слишком опасно. Ты сам видел ржавых, Райк. Так что, по всей южной дороге сейчас такое начнется… Операторы не позволят другим хозяйничать на их землях. А потом подойдет Железный легион, и начнется полноценная война. С реальными такими танковыми клиньями, ковровыми бомбардировками и прочей радостью. Как бы до тактики опять не дошло…

Словно в подтверждение ее слов над болотом разнесся звук далекого взрыва.

— Геликоптер, — задумчиво заявил снайпер, — или тяжелый танк. Боезапас рванул. Километров в двадцати.

— Побольше. — С сомнением качнула головой девушка. — На воде звуки лучше разносятся, скрадывая расстояние.

— Боец Железного легиона скорее отрежет себе руку, чем протянет ее мутанту. — Неожиданно продекламировал сидящий на дне лодки подросток.

— Ну и дурак, — откликнулась девушка. — Где же он столько рук наберет? Или отращивать будет? Тогда он сам мутант. Класса С, если не ошибаюсь…

— Мы не на землях легиона, парень. — Раздраженно дернув головой, стрелок так сильно толкнул лодку шестом, что судно опасно накренилось. — И ты почти исчерпал мое терпенье. В этих болотах и за ними почти не встречается нормальных людей. Основная часть населения мутанты. Ты их не любишь. А они еще меньше любят тебя. Не из-за того, что ты легионер, нет. Но из-за того, что ты родился нормальным. А если он узнают, что ты имеешь хоть какое-то отношение к фанатикам, поверь, твоя смерть будет очень неприятной. Если местные проявят воображение, она даже может растянуться на несколько месяцев. По большому счету, мне на это плевать. Но так получилось, что какая-нибудь твоя выходка может ударить и по мне. Поэтому договоримся о следующем, мой мальчик. Никаких цитат из вашей библии. Никаких легионерских закидонов. В присутствии незнакомцев лучше вообще не разговаривай. А если ты неожиданно решишь, что я зря сотрясаю воздух… — Глаза стрелка на секунду превратились в две исчезающе узкие щелочки, — то я сделаю с тобой то же, что проделал с девчонкой на своем последнем заказе. Понял?

— Выпятивший было упрямый подбородок подросток встретился взглядом со стрелком и стушевался. — Ладно, — неохотно выдавил он из себя, наконец, — я понял. Цель похода превыше всего.

— Вот это я понимаю, подход к воспитанию. Я так не умею. — Широко улыбнувшись, Ллойс почесала переносицу и, прищурившись, огляделась по сторонам. — Пришлось бы его долго бить. Чуть правее, Пью. Между камышами и вон той кочкой пойдем, а то слева что-то, больно, подозрительное, как бы днище не пропороть.

— Ага. — Коротко кивнув, снайпер мощным толчком отправил лодку по указанному наемницей курсу.

— Одного только не пойму, — застегнув, куртку наемница принялась неторопливо закатывать рукава. — Что ты — человек обеспеченный, женатый, если не врешь, делаешь здесь, с нами посреди болота. Сидел бы дома. За рабами приглядывал, яблоки бы свои растил.

— Ну я, ведь, не спрашиваю, почему ты, свою флягу имея, у пацана воду берешь. — Ухмыльнулся стрелок.

— Потому что в моей не вода. — Вернула усмешку снайперу Ллойс. Некоторое время наемники сверлили друг друга глазами. Воздух, буквально, зазвенел от напряжения в лодке.

— Не о том мыслишь, дохлая. Заводик я хочу построить. — Мечтательно прикрыв глаза, наконец, улыбнулся Пью. — Мыловаренный. Да и заказец мне знатный подвернулся. Почти на центнер в серебряном эквиваленте.

— Ого, хмыкнула, зачем-то поднимаясь на ноги, девушка. — Это где ж такие контракты дают?

— Где дают, там уже нет. Но мир не без щедрых людей, — снисходительно небрежно бросил стрелок и снова улыбнулся. — Но дело не в этом. Задержался я в дороге, потратился слегка, решил халтурку взять на беглого одного, тоже кстати, не кислую, а потом раз и весть приходит — мол, сорвался мой заказ. Бывает. Так что сейчас я домой возвращаюсь. А тут, — Пью указал подбородком на угрюмо тискающего свой автомат Райка, — какая-никакая, а подработка. Я и подумал, всё равно, по пути почти, ну сделаю я небольшой крюк, зато не с пустыми руками домой вернусь…

— Это правильно. С пустым кошельком домой возвращаться — последнее дело. — Медленно подняв руки, Элеум заложила их за голову и развернулась к небольшому островку камышника. — Обмен!! Не стреляйте!! Свои!! Торг!! Обмен!!

— Какой, ыть, обмен?! Руки в гору! Дернешься, ыть, дырок наделаю! Обмен… — Донеслось откуда-то из глубины зарослей.

— Да куда выше?! — крикнула в ответ наемница. — У меня кроме пары ножей и нет ничего, видишь же?! Торг!! Мир! Свои!

— «Свои»!.. Я, ыть, тебе покажу «свои». Свои кок крашенный на голове не носят! Покрутись давай, только медленно!.. Мелкий вон, ыть, пусть руки тоже подымает, тощего, ыть, это тоже касается! «Свои» они! Обмен, тля… И руки, руки, ыть, чтоб видно было! У меня тут автоматическая турель стоит, будете дурить, всех положит!.. Я вам покажу «обмен»…

Скриптор поспешно вскинул руки. Стрелок, бросив убийственный взгляд, на медленно поворачивающуюся вокруг своей оси девушку, последовал ее примеру.

— Слушай. Ты, ведь, уже налюбовался, да? У меня руки быстро затекают. Может, закончим с формальностями и поторгуем? — Закончив очередной оборот, обратилась к невидимому собеседнику наемница.

— Я тебе, ыть, поторгую! Я тебе, ыть, так поторгую, мама родная не узнает, — в камышах послышалась непонятная возня, металлический лязг, плеск, а потом стебли раздвинулись, и на путешественников уставилась пугающая своими размерами, густо заросшая волосом, чумазая физиономия. Густая, клочковатая брода незнакомца зашевелилась, спутанные космы разошлись в стороны, обнажая рот в подобии то ли оскала, то ли улыбки. На, огромном, покрытом синими прожилками носу ярко блеснуло пенсне с треснувшими стеклами. — Ну вот, ыть, а говорили, что свои, — удовлетворенно пробурчал незнакомец. — Свои дома сидят… Ладно, ыть, подгребай. Сейчас только мостки скину.

— Ага, руки-то опустить можно? — Недовольно сплюнув в воду, проворчал снайпер. — А то копытами грести неудобно.

— Шутник, ыть, да?! Обожди, говорю! — Из кустов снова раздался непонятный лязг. — Вот. Теперь, ыть, можно, — закивал снова показавшийся из зарослей обладатель пенсне, — теперь всё можно. Кроме, ыть, стрельбы и резких движений. Турель в «желтом» режиме, понял? Знаешь, ыть, что такое?! Объясняю для неграмотных и шутников: кто цапнет пушечку свою или ножик решит достать, или ко мне ближе, чем на три шага подойдет — Бабах и всё. Ливер по всей палубе. Мне уборка, а баянистам — корм!

— Каким еще баянистам?.. — проворчала Элеум, опуская руки.

* * *

— Неплохо ты устроился, только вывеску надо бы повыше повесить и краской размалевать. А то ее из-за камышей видно плохо, — прочавкала, жующая кусок источающего пар мяса, расположившаяся на легком плетеном креслице наемница. — Вкусно.

— Это да, — блеснул треснувшими стеклышками очков, высокий, болезненно толстый, буквально, вываливающийся, словно тесто из кастрюли из своего заляпанного маслом синего рабочего комбинезона мужик. — Обведя хозяйским взглядом здоровенный, метров пятнадцать в поперечнике, сваренный из железных профилей с привязанными к ним проволокой многочисленными пластиковыми бочками плот, на одном конце которого возвышалось небольшое, слегка кособокое деревянное строение, видимо, служившее хозяину жилищем, а на другом, мерно гудя и помигивая желтым огоньком светодиода, водила стволами опутанная проводами и непонятными механизмами спарка здоровенного, крупнокалиберного пулемета. Оставшееся пространство палубы занимали несколько неясного назначения приборов, заваленные разнообразным инструментом вперемешку с металлической стружкой и деталями слегка траченные временем и ржавчиной станки, а также сваленный в кучу разнообразнейший хлам. — Магазинчик, ыть, у меня, хороший. Ты кушай, ыть. Кушай. Баянист свеженький, ночью ко мне вылез.

— Баянист? — Вскинула брови, потянувшаяся за следующей порцией наемница. Это, ведь, рачье мясо.

— А это рак и есть, — насмешливо прищурился снайпер, развалившийся в кресле-близнеце того, в котором расположилась девушка. — Только мутант. Головогрудь побольше, хвост поменьше. Почему так называют, не знаю… Знаю, что эта пакость размером с собаку вырастает…

— Больше, — покачал головой хозяин плота. — Намного больше. Вода, ыть, прибывает… Всем известно: больше воды, ыть, — больше баянист. Сейчас метра полтора, ыть, бывает, встречаются. А бывают и весом за два центнера. А кличут их так потому, что если доведется, какого-то живьем в кипяток окунуть, рулады, ыть, ну, чисто гармонь выдавать начинают.

— Этот, значит, не слишком крупный. — Прищурилась девушка, крутя в руках кусок исходящего паром мяса.

— Ну да, — хозяин плавучего дома развел ладони на расстояние около полуметра, — на крысиную тушку большого не поймаешь… таких мы пальцекусами зовем…

— Крысиную? — С подозрением уставилась на предложенное угощение девушка..

— Это, ведь, членистоногие, жрут, в основном, дерьмо и падаль, — не обращая внимания на насупившегося толстяка пояснил девушке стрелок, — их мясо даже мутанты местные только с голодухи едят, а тут где-то могильники затопленные недалеко. Какая дрянь в воде плавает никому неизвестно.

— Понятно, — хмыкнув, Ллойс подхватила с тарелки очередной истекающий соком ломоть и впилась в него зубами. — Фкуф-фно!!

— А то, ыть, мяско-то первый сорт, а заразы не бойся, баянисты, ыть, прямо в теле антидоты вырабатывают, да и смыло давно всю активную органику и неорганику с этих мест. — Довольно улыбнувшись, хозяин подхватил с тарелки последний оставшийся на стоящей посреди небольшого пластикового столика измазанной подливой широкой тарелке бледно розовый кусок, открыл больше смахивающий на жерло потухшего вулкана рот… — Лучше, ыть, вареного с укропом баяниста закуски не найти. — Огладив покрытую жиром бороду, толстяк бросил слегка смущенный взгляд на жующую девушку и снова широко разулыбался.

— Здесь и укроп есть? — Насмешливо вскинула бровь девушка.

— Ну… Растет… бывает, — Слегка смутился толстяк.

— Пью, ты, вроде, про город говорил.

— Город дальше на севере…

— Не, Крысятник уже лет пять как паводком смыло, — испуганно замотал головой толстяк. — А вы туда шли?

— Примерно… Нам туда, где рынок есть… Припасы пополнить надо. — Задумчиво протянула девушка.

— Тогда, ыть, считай, что вам повезло, — довольно оскалился толстяк. — Кстати, как вас звать-то?

— Меня Дохлой кличут. — Сыто икнув, наемница со слегка осоловелым видом откинулась на спинку кресла, провела ладонью по гребню ирокеза, а потом поочередно ткнула пальцем в сторону напарников. — Вот этот, мелкий, что на тебя, будто волк, смотрит, наш бравый командир Райк. Не смотри, что от горшка два вершка, лучшего бойца на пустошах не сыщешь. С серокожими жил, представляешь? Меньше чем за десять кило серебра даже не чихнет, потому он такой молчаливый. Я его сама иногда боюсь. А тот — любитель природы, что про баянистов мне лекцию прочел, это элита всех вольных стрелков, Слепой Пью. За километр у комара на лету крылья отстрелит, да что там крылья, фальцетом жужжать заставит..

— Пью — пират, ыть, что ли? — Перебив наемницу, скептически хмыкнул жирдяй и поправил сползшее на кончик носа пенсне.

— Почему пират? — Удивилась девушка.

— Да так. Не бери, ыть, в голову. Вспомнилось как-то… — Отмахнулся лопатообразной ладонью хозяин плота. — Это я так, ыть, с дуру ляпнул, какие сейчас пираты… А меня, как вы, наверное, уже поняли, Ыть звать.

— Ыть?

— Ыть, Ыть, — захохотал довольный произведенным эффектом толстяк, — думаю, почему Ыть, объяснять не надо?

— Не обязательно, — задумчиво почесав переносицу, Ллойс запустила было руку во внутренний карман куртки и болезненно поморщилась. — Чем торгуешь, Ыть?

— Да всем, ыть, помаленьку, — пожал плечами торговец, отчего его брюхо заколыхалось, словно под тканью комбинезона была не человеческая плоть, а огромный кусок желе. — В основном, ыть, тем, что местные приносят или сам собираю. Ни с земли, ыть, тоже товар есть.

— Пушки имеются? — Наклонилась вперед девушка. — Только нормальные.

— Конечно, ыть, — сверкнув покрытыми трещинами стеклами, солидно кивнул жирдяй, — сейчас принесу. — С трудом выпроставшись из намного более капитального, чем предложенные гостям, вырубленного, похоже, из цельного пня, покрытого затейливой резьбой кресла, торговец скрылся в пристройке.

— Ты что творишь, Дохлая, совсем берега потеряла? — Как только хозяин плота отошел на достаточно далекое расстояние, — зашипел развернувшийся к девушке наемник. — Ты же нас чуть не угробила!

— Если сам еще не дотумкал, почему камыши в болоте, будто по линейке кто высадил, я тебе потом на пальцах объясню, сладенький, и даже схему нарисую. А пока подумай, почему этот хмырь тут поселился. — Девушка задумчиво почесала переносицу, и прикрыв рот ладонью сыто рыгнула. — Извините, буркнула она внимательно наблюдая, как из будки появляется основная часть, а потом и сам хозяин плота. — Переела слегка.

— Вот! — С гордостью поставив перед путешественниками глухо звякнувшую железом сумку, заявил торговец. — Смотри! Sturmgewehr 90 — хорошая, ыть, машинка, почти новая, считай. — Бородач, потряс в воздухе автоматом, слегка кривоватым, судя по всему, вырезанным вручную, усеянным зарубками и непонятными надписями ложем. — От Светящегося моря, ыть, ко мне пришла! Или, вот АR-15 под семь шестьдесят два от «Фаерармс», тоже, ыть, интересная штука. — Перед наемницей легла покрытая камуфляжными пятнами, ажурная, будто игрушечная, каркасная штурмовая винтовка. — Этот, перст продавца, больше похожий на железнодорожную шпалу, чем на палец, указал на исписанный надписями автомат, — за шесть сотен отдам. А эту красавицу, — торговец кивнул в сторону смертоносного металлического кружева, — меньше, чем за восемь, ыть, даже не подумаю.

— Дешево, — хмыкнул снайпер. — Товар, конечно, дерьмо, но дешево.

— Товар нормальный. — Насупился жирдяй. — Ты бы видел, ыть, что мне приносят. Я каждую, ыть, железяку вот этими руками, — толстяк обиженно потряс перед лицом стрелка огромными, словно ковшы карьерного экскаватора, лапищами, — перебираю, до ума довожу. Так что учти, у меня даже самое кривое дерьмо бьёт прямо и клинов, ыть, почти не дает. А дешево потому, что торга, ыть, у меня нет. Цена окончательная.

— Не люблю я эти трещотки, Ыть, — поморщилась наемница, — еще что есть?

— Так, ыть, выбирай что ли? — Пододвинул к ногам девушки сумку торговец. — Нет, обожди секунду, — выудив из нагрудного кармана комбинезона прикрученный к деревяшке кусок опутанной разноцветными проводами микросхемы, торговец ловко расцепив пару соединений, прижал большим пальцем крупную красную кнопку. За спиной путешественников что-то глухо лязгнуло. Огонек на турели, сердито моргнув, сменился с желтого на зеленый. — Только, ыть, не балуй, пояснил не выпускающий из рук деревяшку торговец. — Я сейчас контактную пластину прижимаю. Отпущу, и всё, ыть, сразу красный режим.

— Вот эти почем? — На деревянный столик перед наемницей легли ничем не примечательная кроме, разве что варварски опиленного под пистолетную рукоять приклада, охотничья двустволка и огромных габаритов, явно кустарного производства, револьвер.

— Дробадаш, ыть, за триста отдам, револьвер — за триста пятьдесят. Но учти — он одиночного действия, шустро не постреляешь.

— Это я поняла. — Кивнула девушка. — А калибр сорок пятый?

— Ага, — гордо улыбнулся толстяк. — Сорок пятый, видишь, какой барабан длинный, хоть кольтовские суй, хоть, 45–70, хоть, ыть, Магнумы, в общем, всё, на что, ыть, воображения да силенок хватит. Лягается, конечно, здорово, но бьет тоже так, что у любой твари дух вон! Моща! Мне некоторые с ружейным ложем такие заказывают. Могу показать.

— Так ты их сам делаешь? — Удивленно вскинув брови, Ллойс принялась осматривать со всех сторон револьвер. — Встречала такой у одного. Круто, мужик, а я думала, что это на заводе каком, кустари клепать начали. Вроде, как у Ржавых..

— У Ржавых? У ржавых, ыть, дрянь, которая не стреляет, а плюется, а у меня смотри, какие нарезы: каждый ствол на сотню метров в ладонь бьет! — Зарделся от смеси гордости и злости жирдяй. — Сам помаленьку строгаю. Потому товар — высший сорт. Смотри, какая рама, какой ствол! У меня все до сотой доли грамма выверено. Барабан, шильды, всё усиленно до предела. Толще металл ставить, так его уже не поднять будет. И так два кило, почти. Сталь ружейная, хорошая, лично на фрезе точил. Механизм, сама понимаешь, у машинки одинарного действия ломаться нечему. Можешь вместо кувалды им пользоваться, а потом стрелять! Гарантия, ыть!

— Дай-ка взгляну, — протянув руку, снайпер, грубо выдернув из рук девушки револьвер, повертел, взвесил в руках, откинув в сторону барабан, зачем-то долго заглядывал в дуло и, уважительно хмыкнув, вернул обратно. — Тяжеловат… С карабинным прикладом тоже, говоришь, есть?

— Есть, — радостно кивнул торговец. — Есть с откидным, есть с деревянным.

— А с глушителем?

— Тоже есть, только, ыть, это, — толстяк нахмурился, — глушители, если честно, у меня не очень, никак расстояние между пластинами не подберу и толщину: барабан отстреляешь и всё, считай, выгорел глушак напрочь. Так что, если берешь, то бери, минимум, пару. Четыреста пятьдесят это будет. Могу еще коллиматор поставить, но тогда, ыть, с тебя еще полтинник.

— Патроны почем? — Согласно кивнув, поинтересовался снайпер.

— Четыре монеты штука, заводские, с гарантией. Мне их, ыть, с земли завозят. Две за, ыть, просушенные, что местные наловили.

— Нормально. А двенадцатый? — спросила Ллойс, несколько раз переломив, а потом защелкнув ружье.

— Картечь и пулевые по двадцать восемь грамм по монете. Магнумы — две. Возьмешь на сотню — патронташ подарю, кожаный, красивый. И воротник меховой, из водяной крысы. Как раз на твою курточку. — Коротко глянув на наемницу, почему-то покраснел до корней волос торговец.

— Беру с коллиматором и пять десятков заводских, — небрежно бросил стрелок и, вытащив из кармана плаща солидно звякнувший, туго набитый мешочек, бросил его на стол. — Здесь ровно. Можешь пересчитать.

— Зачем пересчитывать? — Кустистые брови торговца удивленно приподнялись. — Взвесим. У меня тут универсальный сканер лежит. — А ты, Дохлая, что брать будешь?

— Буду, — твердо кивнула девушка. — Пью, в долг есть?

— Нет, — отрезал снайпер и злорадно ухмыльнулся.

— Райк?

— У меня только пятьдесят монет осталось, остальное я ему как аванс отдал, — развел руками скриптор. — Пью, а ты не…

— Нет, я сказал! — Раздраженно рявкнул снайпер. — И даже не пытайся на мне свои штучки пробовать! — Пристрелю, на хрен, и скажу, что так и было!

— Все нормально, Райк. — Наемница провела ладонью по жесткой щетке ирокеза и широко улыбнулась. — Ыть, у меня серебра нет. Бартер устроит?

— Ну-у, — неуверенно замялся жирдяй, — тут, ыть, смотреть надо… — Покопавшись в нагрудном кармане комбинезона, торговец извлек из него сигаретную пачку, неловко прикурил свободной рукой и, перехватив жадный взгляд наемницы, смущенно улыбнулся. — Угощайся, ыть, если хочешь. Только они крепкие. Прямо из Хаба. У меня, ыть, и на продажу есть. Двадцать — пачка. Сто восемьдесят — блок. Знаю, что дорого, но это довоенные. Не делают сейчас таких.

— Делают, делают. — Хмыкнул снайпер. — К твоему сведению, первые фабрики с этим дерьмом даже раньше консервных заводов запустили.

— Только суют в них всё, что попало, только полы, разве что не метут, — блаженно улыбнувшись, дохнула дымом не преминувшая воспользоваться предложением торговца Ллойс.

— Будто до войны по-другому было, — пожал плечами снайпер.

— А ты-то откуда знаешь? — Удивленно обернулась к Пью девушка.

— Читал, — хмыкнул стрелок. — Да и на обоняние не жалуюсь. Что то дерьмо, что это. Воняет почти одинаково.

— А… — Тут же потеряв всякий интерес к стрелку, наемница обернулась к толстяку. — Слушай, Ыть, в блоке, ведь, десять пачек?

— Скидка, ыть, за опт! — Многозначительно подняв палец, заявил Ыть. — Все для удовлетворения клиента. — А командир у вас, ыть, почему такой молчаливый? — Покосился торговец в сторону скриптора, продолжающего сверлить его подозрительным взглядом.

— Он не молчаливый, он стеснительный, — хохотнула девушка. — Он, кстати, у тебя патронов тоже купит. Пять пятьдесят шесть есть?

— Так, ыть, хоть жри, хоть в задницу пихай. — Хохотнул собственной незамысловатой шутке жирдяй. — Взял, ыть, я в свое время партию большую, а его никто и не берет почти. Сотня монет пачка.

— Вот, он возьмет. Коробок восемь. — Ллойс ткнула пальцем в сторону оторопело кивнувшего подростка.

— Заказ большой, — солидно кивнул торговец, — а что в обмен? Я бы, конечно… Но серебра-то у тебя нет. — Виднеющаяся из — за бороды часть шеи, лицо, и торчащие из копны волос кончики ушей торговца медленно налились пунцовой краской. — Ты, ыть, не обижайся… — Взгляд торговца вильнул куда-то в сторону, лапищи поднялись в защитном жесте. — Приглянулась ты мне, Дохлая… Ты не подумай, нет. Я, ыть, это… — окончательно засмущался торговец, — ну, просто… Один я живу, вот и… Если не хочешь, то, конечно… А так… Ты только не обижайся…

— Кхм… нет, милый, это мы как-нибудь в другой раз обсудим, — с видимым трудом сохранив безразличное выражение лица, наемница щелчком отправила догоревший до фильтра окурок за край плота и скинула с плеча патронную ленту. — У меня к тебе другое предложение, сладенький. Для начала сотня пятидесятого БМГ, черные носики, бронебойные, значит, для твоей малышки, — фиолетовый хохолок ирокеза качнулся в сторону помигивающей зеленым индикатором турели, — в самый раз, как мне думается, будет. Кстати, это подарок. Нечего такому хорошему агрегату пустым стоять.

— Вот, ыть, — выпучил глаза торговец. — А как ты, ыть, догадалась? Лента, ведь, в коробе..

— Когда старые «Марковские» автономники режим переключают, у них затвор передергивается — детская болезнь. На новых моделях такого не бывает, но в новых и калибр поменьше. Лязг я слышала, а патрона вылетевшего не увидела.

— Ыть, — обреченно махнул рукой торговец и отложил в сторону возмущенно заморгавший красной лампочкой прибор. — Подарок не подарок, а половину цены ты уже, ыть, скинула, что еще будет?

— Еще? Палатка на четыре места, утепленная, с электрическим подогревом, опреснитель и дезактиватор воды «Эней-200», пятьдесят литров в день перерабатывает, набор инструментов из трехсот предметов. — Принялась загибать пальцы Ллойс. — Обувь зимняя, два комплекта, одежда зимняя два комплекта, два литра ружейного масла, газовая плитка и к ней шесть баллонов сжиженного газа, набор складной посуды, сухпаек армейский соевый, двадцать коробок, машинка для стрижки волос, триммер для усов и бороды, бритвенный набор и шестьдесят сменных лезвий, девять брикетов мыла с запахом сирени, четыре коробки крема для обуви, шампунь, три упаковки, три тюбика с зубной пастой «Мятной», щетка зубная, крем для рук увлажняющий, ну вот, пожалуй, и все.

— Мыло, — неверяще прошлепал толстыми губами толстяк, — паста зубная, шампунь… Сверху пушек — барабаны в моих малышках на шесть патронов… — значит, шестьсот дам сорок пять на семьдесят. Бронебойных, с латунными пулями. Любой бронник накоротке, как бумагу шьет. И двести пулевых на двенадцатый калибр, магнумовских. Идет? Сейчас, сейчас… только патронташи под тебя подгоню… Чтоб по фигуре, значит…

— Сто пятьдесят пулевых, остальное — картечь. — Покачала головой наемница.

— Тогда, — огромная рука в очередной раз нырнула вглубь комбинезона и грохнула на стол револьвер, — брат-близнец первого. Его бери! «Кулак» его зовут. Первенец мой. Во всем, ыть, как этот, но лучше. Стреляет точнее, бьет злее, отдача меньше и так далее. Рукоять под твою ладонь за полчаса подгоню. В расчете?

— Это вряд ли, — покачала головой наемница. — Пропуска, ведь, мы еще не купили?

— Пропуска? Какие, ыть, пропуска? — Слегка неискренне удивился толстяк. На мясистом лице отразилась напряженная работа мысли. — Я, ведь, говорил, смыло Крысятник. Паводком смыло…

— Ну, сладенький, болото большое. В жизни не поверю, что здесь только один город был. К тому же, эти блокпосты в камышах… Вышки на заброшенные не слишком похожи.

— В Некрополь, значит, идете. — Скривился толстяк.

— Некрополь? Это так та навозная куча называется? — Кивнула наёмница в сторону скрывающегося в болотном мареве горизонта. — Получается, что так.

— Дохлая, ну разве так можно? Хоть немного такта бы проявила… — Осуждающе цокнул языком снайпер.

Райк до рези в глазах всматривающийся в указанную наемницей сторону, так ничего и не разглядев, недоуменно покрутил головой и решил промолчать.

— Не надо вам туда, — после долгой паузы покачал головой жирдяй, — вы нормальные, а там, ыть, нормальных не любят. Там, ыть, и меня-то терпят потому, что я один из Крысятника, местный, значит, и с большой землей торгую. А еще чинить могу всё, что хочешь. Хоть мясорубку, хоть, ыть, модуль спутниковый.

— Ну, можем и обойти мы твой Некрополь. — Хмыкнул Пью. — Нам на другую сторону надо. Дальше на восток. Блокпосты, ведь, по всему болоту в камышах стоят? — Стрелок повернулся к наемнице. — Почему сразу не сказала?

— Во-первых, сладенький, я увидела очень привлекательную вывеску и как любая приличная женщина не смогла обойти стороной магазинчик с надписью «Распродажа». — Зло ощерилась в ответ Ллойс. — Во-вторых, о секретах я только догадывалась, уж больно хитро камышник разросся. В-третьих, ну, сам подумай, милый, не могла же я прерывать столь мудрые и увлекательные рассуждения о специфики работы в далеко не чуждой мне области…

— Сука злопамятная, — вздохнул стрелок. — Ну, на хрена ты ее нанял, Райк? На сиськи и задницу ее повелся? Так сиськи и лучше бывают. Будем в Сити, я тебе такие покажу… Эх. — С раздражением сплюнул снайпер. — Пошли бы на запад — уже бы у границы опасных земель были, осталось бы только Килотонну и Светящийся лес обойти, а там и…

— А сильно надо? — Прервал рассуждения стрелка торговец. — На ту в сторону, в смысле.

— Почти до смерти, сладенький, — хмыкнула внимательно разглядывающая самодельный револьвер Элеум.

— Тогда, все равно, ыть, в город придется, — поправил пенсне толстяк. — Вам, ыть, проводник нужен будет, чтобы между могильников пройти. — Крякнув от усилий, торговец, буквально, выдрался из кресла. — С вами пойду. Сам я за Некрополь, конечно, не ходил, но нужного человека знаю.

— Ты не обязан. — Покачала головой наемница.

— Нет, — покачав головой, жирдяй искоса смерил взглядом фигуру девушки и снова залился краской до корней волос. — Он с чистыми даже разговаривать не будет, а мне должен сильно. С вами пойду. Только соберусь и помоюсь. С мылом… — мечтательно закатив глаза, Ыть, громко топая, скрылся в своей будке.

— Вот не пойму. — Задумчиво снайпер покрутил так и оставленный на столе торговцем автомат. — То ли я стал свидетелем чуда большой и чистой любви с первого взгляда, то ли этот комок сала и вправду лет десять женщин только на картинках видал… У него, ведь, от одного твоего вида все мозги в штаны ушли. Прямо как у этого, — стрелок ткнул пальцем в Райка, опасливо изучающего хищно водящую стволом из стороны в сторону турель.

— Пошел ты, Слепой Пью. — Вяло отмахнулась о чем-то напряженно размышляющая наемница. Райк не ответил, только поспешно отвернувшись, сделал вид, что внимательно разглядывает густые заросли камыша. Уши скриптора алели, словно два заката в пасхальный вечер…