«Начинаю отсчёт времени», — будто из-под земли сообщил Хьюз. Очертания полковника странно менялись. Он колебался и опадал, а то вновь вытягивался во весь свой непомерный рост, будто форму заполняло не тело, а дым.
Унылая равнина простиралась перед ними во все концы. Нигде ни деревца, ни кустика. Камни, песок, сухие пучки травы.
«Сейчас мы их поженим, — засмеялся Хьюз, — мою огненную крошку и твоего Змея. Породнимся с тобой...»
«Остановись! — крикнул Роберт. — Я знаю твою крошку. Она когда-то сожгла Хиросиму и Нагасаки. Выключи адскую машинку!»
«Поздно... Одиннадцать... семь... четыре...»
«Стой! Нам негде спрятаться!»
«Зачем тебе прятаться? — хихикнул Хьюз. — Ты же смерти искал».
Он на глазах уменьшился, юркнул в какую-то норку.
В следующий миг над равниной взошло второе солнце. Но не успело оно разгореться, как жуткая тьма начала жадно поедать огненное тело, расти вширь и вверх, придавая знакомому грибовидному облаку образ Змея. Монстр вырастал на глазах, переполняясь атомным пламенем. В следующий миг от него отделился протуберанец выброса. Затем другой, третий... Многокилометровый огнедышащий Змей плевался струями звёздного вещества, после которых оставались чёрные полосы дымящейся земли. Всё ближе и ближе кинжальные удары Змея. От нестерпимого жара вспыхнула сухая трава...
«Ты ещё жив?» — пискнул Хьюз, высовываясь из норки.
Роберт бросился на землю, чтобы поймать мерзкое существо и сгореть вместе с ним, но в последний момент крохотный полковник юркнул обратно в нору. Роберт вскрикнул от гнева и досады... и проснулся. В который раз — сам на полу, сердце колотится, будто вот-вот выскочит, во рту горько и сухо.
«В самом деле — кошмар, — не без содрогания подумал он о предстоящем экзамене для Змея. — Они заведомо идут на частичное нарушение Договора о запрещении испытаний ядерного оружия. Шахта смехотворно мелка. Если Змей не удержит взрыв, а это вполне вероятно...»
Роберту захотелось подняться на крышу. Всё равно уже не уснуть, а там легче дышится.
Он набросил халат, вышел в коридор, освещённый скрытыми плафонами. В коридоре было пусто и дремотно — четыре утра, все ещё спят.
Тихо отворилась знакомая дверь. Из номера Эвелины бочком выскользнул здоровенный охранник, который обычно дежурил возле южных ворот. Незастёгнутая форма, в руке ремень. Увидев одного из шефов Центра, он вздрогнул, растерянно вытянулся.
— Всё отлично, приятель? — Роберт шутливо ткнул его пальцем в живот. — Отдохни теперь хорошенько.
У него потеплело на душе. Банальный случай, встреча у знакомой двери как бы приглушила, рассеяла тягостные отголоски сна. Уж лучше сексуальная воинственность их доктора, чем безразличное мастерство его, Оливера, Ральфа, наконец этой сволочи Хьюза...
С таким настроением Роберт пришёл и на завтрак.
Ел он, как всегда, полуавтоматически, не замечая, что в тарелке. Среди специалистов, которые питались вместе с ним, Роберт раньше выделял нескольких человек. С ними он мог обмениваться новостями и шутить, а то и пропустить возле стойки бара по стаканчику. Теперь же мысли его постоянно возвращались к Бланке, к страшному вырождению материи, в котором она обитала, к проблеме нелюдей в целом. Его бесили собственная беспомощность, необходимость молчать и в который раз делать вид, будто он ничего не знает, будто ничего не произошло. Это совершенно не вязалось с характером Роберта, его привычкой говорить всем в лицо, что вздумается, наконец, с его положением. Но если раньше он был один и считал себя неуязвимым для любых напастей и переживаний, то после знакомства с Бланкой всё изменилось. Появилась болевая точка, его находка и тайна, которую надо защищать любыми средствами, потому что без него она пропадёт, погибнет, впрочем, как и он без неё.
Он принялся за ростбиф, но тут в столовую заглянул Стивен и кивнул ему.
«Что-то стряслось, — подумал Роберт, направляясь к двери. — Стив никогда не беспокоит меня по пустякам».
— Что случилось? — спросил он.
Стивен замялся. Его широкое добродушное лицо выразило опасение, он кивнул на дверь столовой. Роберт молча прошёл в пустынный холл.
— Говори.
— Вы же знаете, шеф, я занимаюсь с механиками ремонтом планера...
— Не ладится?
— Да нет, шеф, машина завтра будет готова. Тут другое. Кто-то пасёт вас. Посмотрите. Это я нашёл под приборным щитком. — Стивен достал из кармана миниатюрный магнитофон, передал его Роберту.
«Старый дикобраз, — с холодным бешенством подумал тот. — Вне всяких сомнений — это дело рук Хьюза. Однако полковник зарывается... Пора поставить его на место».
— Спасибо, дружище! — Роберт неуклюже притянул пилота к груди, затем вырвал из коробочки кассету и решительно толкнул дверь столовой.
Хьюз допивал кипячёное молоко.
Роберт положил магнитофон на стол перед полковником, и, стараясь не привлекать внимания посторонних, негромко сказал:
— Вы теряете свои вещи.
— Не понимаю вас, — на лице Хьюза не дрогнул ни один мускул.
— Все вы отлично понимаете, — с угрозой продолжил Роберт. — Предупреждаю: не путайтесь у меня под ногами. Если там, — он показал глазами наверх, — предстанут перед дилеммой: или вы, или я, то уверяю — выбор будет не в вашу пользу.
— Сэр, — Хьюз всё-таки растерялся, — поверьте, это недоразумение. У вас нет никаких оснований...
Роберт презрительно хмыкнул и вернулся к своему столу. Ростбиф совершенно застыл. Он поковырял его вилкой и заказал себе яичницу.
Он забрёл далеко за холм, где кончался небольшой парк и начиналась безлюдная унылая степь, побитая солончаками.
«Наконец-то один», — облегчённо вздохнул Роберт. И тут же выругался: из-за беседки выглянула по-лисьи настороженная мордочка Ральфа.
— Вы прогуливаетесь, доктор? Позвольте присоединиться.
Помощник оглянулся, и Роберт с тоской подумал: «Это второй. Сегодня уже оглядывался Стивен. Впрочем, я не лучше их. Я тоже смертельно боюсь. Правда, не за себя, за Бланку, но страх делает людей похожими».
— С вами что-то произошло, доктор, — заметил Ральф. — Вы перестали язвить.
— Это так заметно? — невольно улыбнулся Роберт.
— Чрезвычайно. Вас будто подменили.
— Это вас подменили! — зло воскликнул Роберт и так сжал ворот рубашки Ральфа, что тот, икнув с перепуга, захрипел.
— Вы с ума сошли... — прошептал маленький человечек, всё ещё держась за горло и усиленно гримасничая.
— И вы сойдёте, — мстительно сказал Роберт. — Небось уже сходите. Посмотрели раз-другой Опухоль, Змея на полигоне и... испугались. Раньше всё чисто было, на бумаге. И вдруг... материализовалось. Так ведь? Да говорите же, чёрт побери!
— Вы не совсем правы... — пробормотал Ральф. — Я готовил себя психологически... Даже гордился. Мы практически первые начали разработку «доброго оружия». В самом деле. Разве не гуманно покорить, но не убить?! Помните, когда наши проекты утвердили, вы решили послать создателю нейтронной бомбы телеграмму: «Будет по-нашему, ублюдок». Оливер сказал, что он уже четыре года как умер. А вы, глотнув виски, приказали офицеру связи: «Всё равно посылай! В преисподнюю, да, да — именно в ад. Наш адресат находится там». И хохотали.
— Мы все тогда слишком много смеялись, — задумчиво сказал Роберт. — Напились и считали себя спасителями человечества.
— Вот-вот, — подхватил Ральф. — Мне тоже тогда казалось... Многое виделось не так... А действительность... Может, только «сонные лучи» профессора Доуэна и стоят чего. Генная бомба дала лавину непредсказуемых и неконтролируемых мутаций. Ваш Змей, если учесть его сбросы, есть не что иное, как постоянно действующая бомба. Чему же мы радовались? Где наше «доброе оружие»? Или мы...
— Полно вам, — перебил его Роберт. — Вы говорите удручающе правильные вещи, но думаете о чём-то другом. Что вас мучает конкретно?
— Крыши! — выдохнул Ральф, и его маленькое личико побледнело. — Тростниковые крыши... Там, в Опухоли. Я не верю Хьюзу.
— Я тоже, — сказал Роберт. Помощник отпрянул.
— Нет! — прошептал он. — Вы тоже лжёте, шеф. Вы нарочно запутываете меня. Чтобы потом переложить ответственность. Не выйдет! Я ничего не знаю и знать не хочу. Нет никаких крыш! И не было. Я их не видел, поняли?!
И Ральф, скорчив дикую гримасу, ринулся напролом через кусты, отмахиваясь от веток, будто от назойливых пчёл.
«Час от часу не легче, — подумал Роберт. — Этот слизняк так дрожит за свою шкуру, что страх полностью заглушает его разум. Он, конечно, не опасен, но и пользы от него никакой».
Настроение окончательно испортилось. Роберт повернул к жилому корпусу. Охранники возле контрольно-пропускного пункта приветствовали его. Роберт кивнул им. Он уже толкнул было стеклянную пластину двери, когда сзади послышалось испуганно-грозное:
— Стой! Поворачивай обратно!
Роберт оглянулся.
На площадке перед воротами разворачивался джип.
Один из охранников, размахивая автоматом, кричал своё: «Стой! Поворачивай!», другой попятился к караульному помещению, поспешно нырнул туда.
«Что их так напугало?» — удивился Роберт.
Из машины выбрался и, пошатываясь, пошёл к воротам молоденький лейтенант. Что-то непривычное было в его облике, но что — Роберт не мог понять.
— Стой, стрелять буду! — взвизгнул охранник, отступая и вскидывая автомат.
— Эй, ребята, что происходит?! — крикнул Роберт, направляясь к контрольно-пропускному пункту.
Лейтенант, припадая на левую ногу, доковылял до ворот, крикнул охраннику, вцепившись в железную решётку:
— Позови врача, болван! Скорее!
«Загар, — вдруг понял Роберт. — У него переродился пигмент».
Он почти одновременно заметил золотистый отсвет на усталом, обезображенном страхом лице лейтенанта, и выскочившего из караульного помещения второго охранника с огнемётом в руках.
У Роберта всё оборвалось внутри.
— Не сметь! — заорал он, бросаясь к безумцу. — Однако солдат опередил его.
Гогочущая струя огня хлестнула по воротам, отбросила лейтенанта. Объятый пламенем, он с воплем покатился по земле. Роберт с разбегу ударил охранника ребром ладони по шее. Тот рухнул, уронив огнемёт.
— Открывай! Застрелю! — рявкнул Роберт на низкорослого сержанта, испуганно застывшего возле пульта управления воротами.
Роберт сорвал с себя рубашку и бил ею по живому клубку огня до тех пор, пока кто-то из прибежавших на шум людей не догадался воспользоваться огнетушителем. То, что пять минут назад было человеком, лежало теперь на асфальте, будто обгоревшее бревно. Лейтенант был мёртв.
— Дикари! Нелюди! — прохрипел Роберт, отбрасывая в сторону чёрные от сажи клочья рубашки. — Будьте вы прокляты.
В комнату заглянуло морщинистое лицо луны. Роберт покосился на неё со злостью — незачем понапрасну сиять. Пусть лучше ветер пригонит с берега побольше туч, пусть разгуляется непогодь, чтобы никто не увидел птицу, которая среди ночи залетела в его окно.
— Не беспокойся, — прошептала Бланка, поняв его тревогу. — Я проскользнула как тень. До рассвета ещё далеко. И не вздрагивай, пожалуйста, при каждом шорохе.
— Я боюсь за тебя. Всё время. С того самого дня, когда мы впервые встретились в небе... Я не знал раньше... Оказывается, чем сильнее любишь, тем больше боишься потерять дорогого тебе человека. А ведь ты окружена опасностями.
— Я окружена тобой...
— Ты такая горячая... Может, я сам сделал бы простейшие анализы? Хотя бы исследовал кровь.
— Перестань. Просто мы живём быстрее, чем обычные люди. Прошло два часа, как я у тебя, а мне кажется — несколько суток. Это время во мне сгорает. Наше общее время.
— Не говори так.
— Я хочу всё успеть, Роби. Мне дорога каждая секунда, поэтому будь со мной... Не мучай себя пустыми страхами. Ты называл меня женой, помнишь?! Я хочу быть для тебя самой лучшей женой... Чтобы никогда и ни с кем ты не мог меня потом сравнить.
— О чём ты, глупенькая? У меня будешь только ты. Всегда. Всю жизнь.
«А кто знает пределы нашей жизни? — с тоской подумал Роберт. — Может, мы уже подошли к пределу и, не зная будущего, стоим со всеми своими чувствами и надеждами на краю пропасти? Бабочки-однодневки, наверное, тоже считают, что они живут... И почему «считают»? Именно живут, потому что другое им не ведомо».
Бланка на минуту уснула и тут же открыла глаза.
— Мы двое суток не спали, — пожаловалась она. — Солдаты опять прочёсывали сельву. Нас искали три вертолёта. Дэвид с друзьями хотел забросать их камнями, но я отговорила...
Бланка лежала, отбросив простыню. Лунный свет касался плеч и груди, серебрил её чёрные волосы.
«Она не может, не должна исчезнуть или погибнуть! — взмолился про себя Роберт, глядя на возлюбленную. — Пусть мутация сделает это прекрасное тело бессмертным. От Бланки и её сородичей пойдёт новая генерация человека. Могучего, сильного, который наконец наведёт в этом мире порядок. Их освобождённый разум и дух, конечно, уничтожат нас. Таких, как я, полковник, тысячи, других... Зато спасётся мир».
— Я в детстве слышала легенду, — тихо сказала Бланка, прижимаясь к нему. — А может, мама сказку читала — не помню. Там рассказывалось о птицах, которые от рождения не имели ног. Они не могли передохнуть даже на мгновение, иначе уже бы не взлетели. Всю свою жизнь птицы должны были летать. Только смерть возвращала их на землю.
Девушка замолчала, повернув голову к окну. Там, словно услышав мольбу Роберта, облака поспешно затушёвывали лик луны.
— Мне тогда легенда очень понравилась, — глухо сказала Бланка. — Куда уж романтичнее. А теперь... Я бы многое отдала, милый, чтобы не улетать сейчас от тебя.
Роберт сжал зубы, стремясь подавить в себе горестный стон:
— Я буду стрелять в каждого, кто сунется в нашу комнату.
— Пуль не хватит, — вздохнула Бланка. Она присела, зашелестела одеждой.
— Побудь ещё, — попросил Роберт.
— Пора, милый. Скоро начнёт светать.
Лыжница надела свой неизменный свитер, поцеловала Роберта и чёрной птицей бесшумно выскользнула в открытое окно.
«Нельзя так рисковать, — подумал Роберт. — Если за мной следят...»
В следующий миг взвыла сирена, возле ворот вспыхнул прожектор.
«Заметили! — обожгла Роберта догадка. — Ты... Это ты виноват. Надо было запретить ей... А ты ещё удерживал...»
Набросив куртку, он поспешно выскочил на улицу.
Возле контрольно-пропускного пункта грянуло несколько выстрелов.
Роберт побежал туда.
— Что случилось? — спросил он у первого попавшегося охранника.
— Не знаю, сэр. Говорят, Карл увидел ведьму.
— Улетела! Туда! — повторял худощавый сержант, которого окружили любопытные, и тыкал пальцем в сторону океана.
Роберт не заметил, как возле него оказался Хьюз.
— Не желаете присоединиться? — спросил полковник, высовываясь из джипа. — Мистика, конечно, но я на всякий случай побарражирую двумя машинами вокруг Центра. Садитесь к нам.
Хьюз даже взглядом не показал, что он в чём-нибудь подозревает Роберта, и тот, как ни трудно ему было, вынужденно улыбнулся, покачал головой:
— Нет уж, я в детские игры не играю. Лучше я побуду на связи, а вы ведите репортаж.
— Как хотите.
Джип рванул в сторону аэродрома. Через несколько минут заработали вертолётные моторы. Две винтокрылые машины, мигая красными сигнальными фонарями, прыгнули в небо и растворились в предрассветных сумерках.
«В который раз я молю бога, чтобы он пощадил, избавил, простил? — с яростью и тоской подумал Роберт, вглядываясь в слепое небо. Он переключил браслет связи на служебную волну, но в эфире пока было тихо. — За себя — ни разу. А вот ради Бланки... До чего мерзко стоять вот так и ничего не делать... До чего страшно — быть бессильным! Хьюзы могут всё. Превратить с помощью такого же дурака, как ты, людей в нелюдей. Найти их, сжечь или убить... Господи, помоги Бланке! Защити её, спрячь в тучах... Дай уйти от погони!»
— Шеф, у меня пусто, — доложил Хьюзу пилот второй машины.
— Смотри внимательней, — буркнул полковник. Опять тишина.
И вдруг торжествующий голос Хьюза:
— Вот она! Роберт, здесь что-то есть. Я видел человека... Ниже, ниже, тебе говорят! — прокричал он пилоту. — Чёрт, куда же она подевалась?! Ведьма, Роберт, настоящая ведьма. Глаза горят, волосы развеваются...
«Испытывает, подлец. Хочет, чтобы я открылся. Чтобы разразился бранью или заорал что-нибудь в микрофон, потребовал... И наверняка половину врёт. Бланка должна уже быть далеко. Кроме того, там Стивен... Он помешает Хьюзу просто из чувства противоречия».
— Слева! Слева мелькнула! — заорал снова полковник. — Прожектор... Дай я сам...
Хлопнуло два выстрела.
— Трос! — воскликнул испуганно Стивен. Послышался удар. — Сэр, откуда в небе трос?.. Мы падаем, сэр. Парашют...
«Так вам и надо! — Роберт обрадованно засмеялся. Сержант, который первым увидел «ведьму», с удивлением посмотрел на шефа. — Наверно, Дэвид постарался. Или кто-нибудь из соплеменников Бланки. Так вам и надо! Стив, конечно, успел выпрыгнуть, а Хьюза и его компанию давно заждались в преисподней».
— «Кондор», «Кондор», я — «Скала», — на всякий случай сказал он в микрофон. — Что произошло? Отвечайте.
В эфире шорохи, попискивание. Он повторил вызов.
Через несколько минут отозвался пилот второго вертолёта:
— «Скала», я — «Кондор-2». Мы потеряли машину. Все живы. Полковник Хьюз во время приземления сломал руку. Возвращаемся.
— Отлично! — пробормотал Роберт.
Он переключился на систему оповещения и не без удовольствия отдал распоряжение:
— Дежурному врачу Центра немедленно прибыть на аэродром. Подготовиться к госпитализации раненого.