На следующее утро я как обычно спешил на работу. Накануне вечером, я не стал задерживаться у Камилы допоздна. Она правильно отнеслась к этому.

Мне было интересно, как на ее работе отнеслись к тому, что она стала хорошо слышать. Камила схитрила и не стала рассказывать с ходу о том, что у нее теперь слуховой аппарат. Она решила послушать, что о ней говорят. Одна ее коллега сразу же попалась на эту удочку.

— Сергей?

Незнакомый человек окликнул меня, заставив остановиться. Он стоял и ждал когда я отвечу на его вопрос.

— Да, меня так зовут.

— Меня зовут Иван, я из отдела специальных операций.

По нему это было видно за километр. Типичная внешность бойца. Коренастый, крепкий лоб, ладони, как клешни. Меня снова неприятно кольнуло. Неужели меня снова в чем-то подозревают?

— У меня к тебе разговор на полчаса, но в управлении, и без посторонних ушей.

— Так я на работу опоздаю. — Я не горел желанием общаться с этим Иваном.

— Я предупредил твоего начальника. Пойдем?

Я чувствовал, что у меня других вариантов не было.

Управление находилось в подвальных помещениях элеватора. Прохладные сырые помещения живо напомнили мне средневековые темницы или застенки НКВД.

Мы вошли в помещение, являвшееся одновременно и тиром. Как и большинство местных жителей, наверно, я и не подозревал о существовании катакомб под землей.

Несколько бойцов отрабатывали стрельбу из разных положений. За ними следил сам Старостин и еще один пожилой мужчина с густой седой шевелюрой. Они давали оценки стреляющим и ценные указания.

Завидев меня, они оба поднялись и подошли к нам. Грохот выстрелов не позволял нам разговаривать. Старостин протянул мне руку и поздоровался, следом подал руку пожилой мужчина. Мы прошли в еще одно помещение, отделенное от тира дверью, обитой войлоком. Шум стрельбы здесь был намного тише и позволял нормально разговаривать.

— Ближе к делу, Сергей. Значит, зачем мы тебя позвали? Не догадываешься?

— Нет. — Честно сознался я.

— Есть у нас предположения, Сергей, что на другой работе ты будешь намного полезнее, чем в авторемонтном цеху. — Вставил свое слово седой мужчина.

— Да, именно так. — Подтвердил Старостин. — Мы проанализировали твое участие в походе и поняли, что нам нужны такие парни.

Предложение немного огорошило меня. Я, наверно стоял с выражением крайней потерянности на лице.

— Это точно о нем рассказывали? — Подшутил надо мной Старостин. — Спасти друга из секс-шопа и не остаться в нем самому это огромный подвиг.

Я понял, что моя история разошлась по всему «Элеватору».

— Я могу подумать?

— Можешь. — Сказал, как отрезал Старостин. — Но помни, что наше сообщество организовано по принципу наибольшей полезности. Ты боец, а не слесарь. Без опыта пока, но сообразительный. Первое придет, второе уже не отнять. Не поддавайся лени и трусости, они плохие советчики. В общем, у тебя сутки на раздумье.

Я пробурчал что-то маловразумительное. Иван вывел меня на свет божий, и я в большом замешательстве отправился на работу. Одно дело съездить в поход один раз, и совсем другое — работать в боевом подразделении, регулярно рискуя жизнью. Где-то, в глубине души мне было приятно, что меня оценили настолько, что не побрезговали пригласить к себе самые высокие чины. Но с другой стороны, сытая и спокойная жизнь тоже что-то значила. Свои переживания я отложил до вечера, до разговора с отцом. Он ведь сам принимал участие в становлении «Элеватора» и больше меня должен понимать в том, какие решения идут ему на пользу.

Отец вошел в комнату, устало снял с плеч брезентовую робу и сел на кровать.

— Пап. — Я решил не откладывать на потом важный разговор. — Ваш Старостин перетягивает меня к себе. Он говорит, что я больше нужен у него в бойцах, чем слесарем в авторемонтном цеху.

Отец поджал губы и покачал головой.

— Ты уже взрослый, Сергей, и сам можешь определиться, что тебе нравится больше. Я, как родитель твой, хочу видеть тебя живым и здоровым, но понимаю, что сейчас не то время когда есть из чего выбирать. Как говорил один мой знакомый «С умной головой и проще жить». Даже в солдатах не намного опаснее, чем на прочих работах. У меня, на насосах тоже бывали несчастные случаи, а вроде, куда уж безопаснее.

— А я не могу с уверенностью сказать, хочу я идти в бойцы или нет. Сейчас у меня стабильный график, знаю что могу каждый вечер сбегать к Камиле, могу припоздать чуток. А там дисциплина, муштра, дежурства. Из всех приятных вещей только вылазки.

— Не совсем так. За последние несколько месяцев у нас многое поменялось. У «Элеватора» появился реальный враг. Сильный, не в пример толпам зомби или дорожным бандам. Среди руководителей моего уровня — Отец снизил голос до шепота, чтобы соседи через стену не услышали его. — постоянно проводятся совещания по мерам противодействия угрозам. Я думаю, что у Терентия уже есть план. Зная нашего руководителя, я уверен, что он не будет ждать, а попытается ударить первым. Стало быть нужна армия. У нас же пока только небольшие мобильные группы, выполняющие иные задачи.

— Вон оно что. Тихая мобилизация.

— Я думаю, да, мобилизация. Но будь уверен, случайных не возьмут, поэтому тебе и предложили.

— Шанс прожить короткую, но яркую жизнь?

— А если некому будет защищать «Элеватор» то даже слесарь не проживет долго. Спокойная жизнь в наше время совершенная иллюзия. Мираж. Зашло солнце за тучи и он пропал, хотя секунду назад казался реальным.

— Убедил, про мираж. Пойду завтра к Старостину. А пока сбегаю к Камиле. — Я выскочил в коридор.

— Ей пока не говори! — Крикнул вслед отец.

При всей, кажущейся альтернативности предложения, выбора у меня не было. Через неделю я поступил на службу. Вначале, она напоминала учебку. Теория, ситуация в мире, который ограничивался примерно пятьюстами километрами в радиусе от «Элеватора». Знание оружия, стрелкового и всякой «карманной» артиллерии. «Немые» знаки используемые для раздачи команд. А так же большое количество тестов, которые по моему мнению, должны были раскрыть нашу способность к нестандартному мышлению. Была и стрельба. Тоже со своими закавыками. На полигоне размещались мишени имеющие разную степень значимости. Я стрелял исходя из собственных догадок. Никто о моих результатах не докладывал, хотя мне было жутко интересно узнать, каким критериям я соответствую.

Через целый месяц регулярных занятий и тренировок началось разделение по специальностям. Я попал в разведку. Если не считать, что это было наиболее рискованное подразделение, то я был рад попасть именно туда. Со мной оказался и Андрей, тот самый, из секс-шопа.

— Я хотел на тебя обидеться вначале, за то что ты разнес по всем о том случае, но потом понял, что так даже лучше. Старостин заметил меня, даже расспросил, как мне на ум пришло использовать куклу. Так что, Серега, продолжим вместе.

— Я рад, что мы вместе и что ты не сердишься. Это все из жалости к моим товарищам из цеха. Сидят безвылазно годами на работе, вот я и решил их немного развеселить.

— Забудь! — Андрей протянул мне руку. — Василенко моя фамилия.

— Тарасов.

— Чую, Серега Тарасов, что отправят нас скоро по степям и лесам скакать. Добывать ценную информацию.

— Согласен.

Процесс постижения новой специальности был нелегок, но интересен. С нами работали настоящие инструкторы, прошедшие не одну горячую точку. У меня в голове не укладывалось, как смог один человек собрать в своем «Элеваторе» каждой твари по паре. Натуральный ковчег на случай конца света.

Оружие нам выдавали соответствующее выполняемым заданиям. Я узнал, что в нашем арсенале имеются бесшумные «винторезы». Их было немного и ценились они на вес золота. Человек, которому они доверялись в бою, должен быть профессионалом с большой буквы. Мои результаты не дотянули до владения этой винтовкой. Мне по штату была положена обычная СВД или же простой «калаш» с подствольником, в зависимости от возложенных на подразделение задач. Андрею же доверили «винторез». Оказывается, что он и до катастрофы умел управляться с этой сложной штукой.

Помимо стрельбы и тренировок мозга было много физической подготовки. За территорией забора была оборудована скрытая от посторонних глаз полоса препятствий. На жарком летнем зное, нередко в дыму, до полного изнеможения сил приходилось бегать, карабкаться, прыгать, таскать на себе товарищей, изображавших раненых. Но я крепчал. Тело загорело и подсохло. Мышцы налились силой. Я все больше сам себе казался оружием. Профессиональные инструктора научили нас таким способам вывода человека из строя при помощи одних приемов, что я начал понимать, насколько опасным может быть это знание.

Теперь, редкую ночь мне приходилось ночевать дома. Добравшись из последних сил до Камилы, там я и оставался до утра. У отца тоже были какие-то амурные дела, поэтому нам обеим мое отсутствие было на руку.

Закончился август. Его беспощадное солнце выжгло степную траву до золотисто-белого цвета. Ветер сменился на северо-западный. По утрам на металлических поверхностях уже лежала роса.

Днем температура все равно еще стремилась к тридцати градусам, но ей все реже удавалось доползать к этой отметке. А потом начались дожди. Смена погоды совпала с моим первым заданием.

Группу из двенадцати человек отправили в предместья военной части, ныне занятую неизвестной группировкой. По прямой до места назначения было километров четыреста, а если ехать через Октябрьск, то и все пятьсот. Второй вариант был безопаснее. На всем протяжении пути до Октябрьска стояли наши секреты. За Октябрьском уже считалось, что дорогу контролируют враги.

Нам то и предстояло узнать, где, в каком количестве и качестве околачиваются враги. По возможности дойти до территории военной части и понаблюдать за всеми передвижениями неприятеля. Задание было очень опасным, но мне оно будоражило кровь.

Накануне выступления, нас разделили на четыре боевых тройки. В случае удачи каждой, мы должны были с разных сторон подойти к военной части и наблюдать каждая свою сторону. Были продуманы все пути отхода, возможность плена, возможность захвата «языка», и конечно же полная неудача. Я не верил в неблагоприятный исход. По молодости, да по неопытности я все еще был оптимистом.

По заверению нашего командования, дождь наилучшая маскировка секретной операции. Как-то они сумели договориться с богом и дождь лил не переставая. Броневики вывезли нас за Октябрьск, высадили в чистом поле и вернулись обратно.

Главный над всем нашим подразделением был Егор Турсунов. Бывший офицер, ветеран войны. Он попросил накрыть его непромокаемыми плащами. Развернул под зыбкой крышей карту и отметил наше местоположение.

— До этой деревни идем вместе. Главное — никому не попасться на глаза. Ни плохим, ни хорошим. О нас никто не должен знать. За три дня мы должны одолеть расстояние до военной части, а там разойдемся по плану.

Егор сверился с компасом, указал рукой правильное направление и наша группа выстроившись друг другу в затылок направилась на свое первое задание. Под ногами хлюпала жижа. К ботинкам липла грязь. Подошвы вскоре стали напоминать комья грязи, на которые было неудобно наступать.

Сторонясь любых дорог, мы заметили, что дикой фауны немного прибавилось. Несколько раз из пелены дождя на нас выбегали косули, останавливаясь на мгновение, чтобы убедиться в том, что мы не призраки, и убедившись молниеносно исчезали снова. Попадались нам и дрофы, и куропатки и даже зайцы. Было как-то приятно, что природа восстанавливала численность животных, компенсируя исчезновение людей. Пользуясь тем, что нас вел командир и можно было немного отвлечься от дороги я решил поразмышлять.

Если бы природа дала человеку второй шанс жить на планете, но в обмен он должен был пообещать жить в гармонии с природой, то как бы это выглядело? В природе существует цепь питания, кто-то кого-то обязательно ест. Если представить человека гармоничного, то он тоже должен питаться. На траве он долго не проживет, все таки желудок у него не четырехкамерный, как у коровы. Мясо тоже должно в нем присутствовать время от времени. Но человек не наделен быстрыми ногами, чтобы догнать мало-мальскую живность. Ему обязательно нужно придумать какое-то приспособление чтобы облегчить охоту. Сперва он придумает дубинку, потом лук, потом ружье, а там опять понеслась вся цивилизация под откос. Получается, что нет у нас другого выбора? Как-будто нет. Но я чувствовал, что он должен быть. Кто-то же запускал летающие тарелки.

По моим представлениям за техническим прогрессом обязательно должна была подтягиваться духовность. Не религии, не философии, а такое же научное познание природы вещей. Держа в одной руке автомат, в другой обязательно должен лежать в противовес мой духовный мир. Он должен быт настолько же развитие духовного мира какого-нибудь средневекового воина, как мой автомат совершеннее его топора.

Катастрофа, случившаяся с человечеством не была наказанием за технический прогресс, ибо он сам по себе благо, наказание было за слишком большой разрыв между техническим и духовным развитием.

Есть свидетельства того, что Землю, на заре человечества, не раз посещали инопланетяне. Есть предположения, что они несли знания примитивной цивилизации людей. Но что мы знаем? Цивилизация не смогла их удержать. А если представить, что инопланетяне просто взяли бы и дали тем людям свою технику, оружие. Я думаю, что конец мира наступил бы незамедлительно.

Тем кто выживет после катастрофы надо будет непременно это учитывать. Больше смотреть не под ноги, а вглубь себя. Слушать душу и меньше хвататься за калькулятор.

Небо немного разошлось перед ночлегом. Поужинав холодным и расставив посты мы улеглись под открытым небом. В свою очередь дежурить я постоянно отвлекался на высыпавшие на небе звезды. У горизонта ходили тучи и сверкали отблески молний, а над нами раскинулось безмятежное звездное небо. Я чувствовал себя пылинкой в этом космосе. Но не брошенной, забытой и никому не нужной, а пылинкой, которая была частью космоса. Без меня мир был бы не полным.

Странные мысли для бойца накануне опасного мероприятия. Мне они помогли поверить в то, что я являюсь частью грандиозного плана вселенной, согласно которого человечество обретет новую, более гармоничную жизнь. Прекрасная мотивация.

Утро разбудило каплями моросящего дождя. Я только пригрелся после смены. Наскоро позавтракав мы снова двинулись молчаливыми призраками.

К полудню мы внезапно наткнулись на деревушку. Командир сверился с картами и заключил, что мы немного сбились. Деревня должна была остаться в десятке километров от нашего маршрута.

Мы поспешили скрыться пока нас не заметили. Вдруг, сквозь шум дождя долетели крики и выстрелы.

— Тарасов и Василенко обойдите со стороны того оврага и понаблюдайте что здесь твориться.

Мы с Андреем скинули лишний груз. Я взял автомат, а Андрей свой винторез. Мы спрыгнули в овраг и двинулись в сторону деревни по мягкому дну из грязи и травы. Разросшиеся клены в конце оврага позволили нам приблизиться вплотную к источникам криков.

Несколько человек в камуфляже волокли сопротивлявшегося мужчину. Две женщины сидели на асфальте и ревели. У одной по лицу текла кровь.

— Вот сволочи! Вот гаденыши! — Причитала старшая с целым лицом.

Вторая плакала молча. Возле автобуса стояли человек двадцать деревенских. Люди в камуфляже подтащили бедолагу к приспособлению, напоминающем средневековые кандалы, в которых крепились шея и кисти рук человека. Приспособление было стационарным и мне оно напоминало место казни. Именно им оно и оказалось.

Человека заковали закрепив его лицом в сторону толпы. Мы увидели разбитое в кашу лицо. Мужчина с трудом открыл глаза.

— За систематическое укрытие продуктов питания, подлежащих изъятию в пользу «Армии Возрождения» житель села Родниковое Озеро Никаноров Александр Михайлович приговаривается к высшей мере наказания — обращению.

Один из людей в камуфляже воткнул в лицо обреченному на казнь какой-то предмет. Тот задергал головой насколько ему позволяли кандалы. Другой в камуфляже ударил ботинком в живот жертвы. Мужчина закашлялся в воткнутый в его лицо предмет. Кажется палачей устроила такая реакция.

— Сами убьёте или нам остаться? — Весело спросил толпу палач.

Народ молчал и смотрел исподлобья. Андрей поглаживал курок своей винтовки. Я видел как вздулись вены на его висках. Но поддаться слабости сейчас означало испортить всю операцию.

— Наше время придет, Андрюх. Успеешь еще нажать на курок.

— Я запомнил его рожу противную. Увижу еще раз, обязательно выстрелю, прямо в глаз.

Люди погрузились в автобус и уехали. Из толпы вышли женщины и направились к тем двум женщинам, сидящим на дороге, чьим родственником наверное являлся казненный мужчина.

— Застрелите меня, не хочу становиться уродом. — Просил Александр.

— Я не смогу выстрелить в человека, как обратиться, тогда легко. — Переговаривались между собой мужики.

— Пойдем назад. — Шепнул я Андрею. — Не то спалимся.

— Они назвались «Армия возрождения». — Повторил я командиру.

— Да, это они. Тот, первый «язык» из-под Октябрьска так же называл свою организацию.

Турсунов снова достал карту и сверился.

— До части еще километров семьдесят. Далеко они за едой ездят.

— А что им остается, если они там все с зон сбежали. Им всем неположняк руки марать работой. Привыкли баланду свою хлебать за счет государства, теперь вот люди обязаны их кормить. Эх, навалиться бы, да придавить их всех. — У нашего пулеметчика Марата, аж голос сменился от злости.

— Успеем. За тем мы и здесь. — Успокоил его командир.

Маршрут пришлось проложить по новой, с учетом ошибки. Мы шли молча. Каждый из нас в душе прокручивал произошедший в деревне случай и вырабатывал свое отношение к нему. Я представлял, как моим товарищам не терпелось спустить курок. Если бы не приказы, которые на «Элеваторе» привыкли выполнять беспрекословно, можно было бы устроить засаду на этот автобус.

В начале третьего дня, с самого утра Егор приказал разделиться. Каждой тройке он выдал по карте, с отмеченными на ней чекпоинтами. У каждой тройки был свой маршрут со своими целями. Еще раз проинструктировал на случай попадания в плен.

— Лучше не попадать, сразу скажу, но если возьмут, раненого, оглушенного или еще какого, в беспомощном состоянии, про другие тройки ни слова. Знайте, что информация о нас им очень нужна. Я не могу вам запретить молчать, далеко не всякий человек способен выдержать пытки, но мой вам совет, оставляйте один патрон, одну гранату для себя. А еще лучше не попадайтесь. Через двое суток встреча на этом же месте. Ждем сутки, а потом уходим самостоятельно. Всё понятно?

— Да.

— Ну, с Богом, расходимся.

В нашей тройке был я, Андрей и пулеметчик Марат. Насколько я сумел понять их, они были отчаянными парнями. За Андреем я уже успел заметить склонность к авантюрам, за Маратом еще предстояло, наверно. Интересно каким я казался для них. Сам себя с считал довольно уравновешенным человеком, не склонным к сиюминутным проявлениям эмоций. Может, поэтому мной и разбавили наш небольшой коллектив.

Командовал нашей тройкой Андрей. По нему было видно, что он понимает в своей работе. Он сразу вычислил вражеский секрет, подобно Шерлоку Холмсу, дедуктивным методом.

— Стопроцентная гарантия, что там кто-то есть. Смотри, единственное место откуда можно просмотреть всю округу, к тому же там растут деревья и кустарник. Если ты не идиот, то обязательно посадишь там наблюдателей. — Андрей достал сканер и проверил частоты.

Рация зашипела вначале помехами, но потом несколько раз споткнувшись поймала переговоры «Армии Возрождения». Можно было не сомневаться, что это они. Человеческая речь постоянно перемежалась блатным жаргоном. Шел дежурный обмен информацией. Пока всё было спокойно в стане врага.

— Обходим это место подальше и двигаемся вперед. К ночи надо успеть добраться до крайней точки. — Андрей отметил место на карте символом обозначающим вражеский пост.

— А вот и смена караула! — Марат присел на корточки и показал в сторону предполагаемого секрета.

Открытый «УАЗик» забрался на холм. Из него вышли несколько вооруженных человек и исчезли в кустах. Через минуту такие же вооруженные люди сели в машину и уехали.

— Ну как вам? — Победоносно осмотрел нас Андрей.

— Опыт не пропьешь. — Развел руками Марат. — Мы и не сомневались в тебе.

А я бы наверняка мог пропустить вражеский секрет. Мне стало не по себе оттого как можно легко попасться врагам. Впредь постараюсь смотреть во все глаза.

— Как не тужтесь, но опыт приходит с выходами. Пару раз в засаду попасть обязательно надо. Тогда ты ее не только видеть, но и чуять станешь. — Понял мои мысли Андрей.

— Хорошо, что ты с нами пошел, Андрюха. Как-то мне спокойнее с тобой. — Заключил Марат.

— Тьфу-тьфу. — Суеверно сплюнул Андрей.

Интенсивность «Армии Возрождения» возрастала по мере приближения к их логову. Все чаще мы слышали и видели военные грузовики. Чаще попадались посты на третьестепенных дорогах. Все свидетельствовало о том, что нам осталось совсем немного.

Возле одного из перекрестков висел плохо сработанный, но не потерявший от этого своих агитационных свойств, плакат. Он гласил: «Житель свободных земель, помни, тебя защищает «Армия Возрождения»! Они несут добро и свет в каждый дом, который сдает продовольственную норму!» На плакате был изображен солдат, держащий на руках радостную девочку. Художник явно перенял свой стиль с советских агитационных плакатов.

— Терентий бы сроду до такого не додумался! — Марат плюнул в сторону плаката.

Вечерело. Согласно карте мы были уже в предместьях военного городка. Андрей остановился и нам знаками приказал сделать то же самое. Он поднял свой винторез и посмотрел в оптику.

— На холмах целые укрепрайоны. БМП и танки врыли. Не проскочить, пока не стемнеет. Давайте парни схоронимся в этом овражке до темноты.

Мы спустились на влажное дно оврага. Андрей включил сканер. Сразу донесся тюремный жаргон. Была вероятность того, что к противнику уже могла попасть одна из наших групп. Но пока было тихо. Андрей отложил сканер в сторону, не выключая, взял в руки карту и отметил символом танка высоту.

— Какие воины из зеков могут быть. Они же только шкурные интересы понимают? — Высказал свою мысль Марат.

— Подлостью, изворотливостью. Военных они же захватили. Теперь шкурные интересы зеков напрямую зависят от «Армии Возрождения». Вне её они и пяти минут не проживут. — Сказал я.

— А теперь они могут и не воевать Будут держать семьи военных в заложниках, а тем и деваться некуда, будут стрелять по нам. — Очень даже правдоподобно предположил Андрей.

— Точно. Мужиков жалко.

Мы двинулись дальше, когда стемнело. Оптика снайперской винтовки помогала немного выхватывать пространство перед нами. Небольшими переходами мы поднялись на склон, за которым в кромешной тьме, редкими пятнами света лежал военный городок. Днем должен быть прекрасный обзор. Оставалось только дождаться утра.

Ночь снова расчистила небо от туч, но к утру снова заморосил нудный мелкий дождь.

— Шампиньоны на обратном пути можно насобирать. — Марат разглядел пользу в дожде. — Думал, никогда уже грибы не захочу, ан нет, привык.

— Я тоже, но как прижало, сразу забыл все фобии. Люди вообще в еде стали неразборчивы. Меня вот тоже хотели съесть, да я сбежал.

— Ух ты, расскажи. — Оживился Марат.

— Тихо, мужики. Давайте на обратном пути поболтаем. Сейчас в оба смотреть нужно. От нас сейчас зависит многое. — Нам ничего не оставалось как подчиниться. — Ты, Сергей, вон в ту ложбинку. Держи карандаш и бумажку. Записывай все передвижения и количество транспорта и боевых машин. Ты, Марат, под тот куст. Вот и тебе бумага и карандаш. Записывай всё. Я буду немного позади вас. Я страхую вас своим винторезом. Стрельбу поднимать только в крайнем случае. Если обнаружимся, первым отходит Сергей, за этот склон, затем я, Потом мы тебя прикрываем Марат, а ты отходишь. Усекли?

— Да, командир.

— Расползайтесь.

Когда я добрался до своей ложбинки, то стал совершенно одного цвета с окружающей средой. Я положил перед собой автомат и замер. Какой-то грач, я так подозреваю, привыкший питаться трупами некоторое время наблюдал за мной. Потом, видимо приняв меня за труп, сел неподалеку и стал бочком подскакивать ко мне. Я не шевелился. Грач настолько осмелел, что подпрыгнул к моему лицу и собрался уже своим могучим клювом попасть мне в глаз.

— Бу! — Негромко, но резко шуганул я наглую птицу.

Как мне показалось, грач мгновение смотрел на меня с удивлением, а потом улетел.

— Рано еще. — Произнес я вслед птице.

Прямо передо мной, на расстоянии полукилометра проходил серый бетонный забор воинской части. Перед частью была высажена тополиная аллея, сильно мешавшая наблюдать за происходящим по ту сторону забора. Я видел мельтешение людей, но чем они занимались мне было непонятно. Я примерно представлял чем будет заниматься организация набранная из уголовщины. Постигать военную науку им будет лень. Наверняка, в случае реального столкновения они бросят первыми военных, затем «шестерок» или как у них там называется низшее сословие.

Я был уверен, что самое продвинутое направление «Армии Возрождения» это мародерство и грабеж. Это их стезя, в которой они были профессионалами. Если бы не заложники военные, можно было бы прихлопнуть это осиное гнездо разом. Но так ситуация совершенно казалась неразрешимой. Ну, узнаем мы сколько техники и народа у врага, а дальше что? Нападать самоубийственно, не нападать — тоже.

Может и не настолько глуп противник. Может быть сейчас его агенты кружат вокруг «Элеватора» и мотают на ус всю информацию. Мне вспомнились те мужики на снегоходах, от которых я бежал, когда добрался до «Элеватора». Вспомнился случай на картошке, когда на нас напали зомби. И это было похоже на заранее спланированную акцию, что наводило на мысль о внутреннем осведомителе. Если это так, то противника не стоило недооценивать.

Было бы здорово внедрить своего агента к противнику, и быть всегда в курсе его планов. Мысль казалась здравой, но очень опасной. Я огляделся чтобы увидеть своих товарищей. Напрасно, они слились с окружающим миром, так же, как и я.

Время шло, а ничего интересного не происходило. Несколько грузовиков и одна БМП прокатились по дороге, один раз вышла группа человек в двадцать и направилась на холм, расположенный справа от меня. Через час то же количество вооруженных людей вернулось. Я записал время. Наверняка и мои товарищи сделали то же самое.

Мне вдруг стало понятно, что никакой особо ценной информации, имеющей стратегическую важность, лежа в кустах под вражеским забором, не раздобыть. Вот попав внутрь, можно было бы узнать многое. Эта идея настолько мне понравилась, что я заерзал в нетерпении поделиться ею с Андреем.

Гипотетически, я даже рассматривал свою кандидатуру на роль внедренного агента. Не знаю, откуда во мне бралась смелость? То ли из за молодого безрассудства, то ли времена настали, когда люди перестали считать свою жизнь чем-то ценным? Я готов был ответить «да», если бы командование предложило мне эту роль. Внутри меня даже загорелось чувство торжества, и в голове прокрутились ролики моего звездного часа.

Но жизнь прагматичнее. Она обязательно выравнивает последствия сильных эмоций. Пока я забавлялся мыслями о своем героизме, два вооруженных человека, со стороны холма спустились и уже были на расстоянии двухсот метров от меня. Так как я был к ним ближе всех, мне и предстояло встретить их в первую очередь. Я помнил, что Андрей контролирует нас своим бесшумным «винторезом», но мне все равно было страшно. Как же я собирался стать разведчиком в самом «осином гнезде»? Теперь мне казалось, что я еще не готов.

Я смотрел на приближающихся патрульных из-под непромокаемой ткани камуфляжного цвета, накрывшись ею с головой. Люди шли не торопясь, разговаривая между собой. Моя правая рука лежала на рукоятке автомата. Указательный палец поглаживал курок. Они шли не прямо на меня, а немного за меня. Мне стало совсем не по себе, когда они скрылись из глаз, и я какое-то время не мог знать, что происходит у меня за спиной.

Наконец патруль появились у меня слева. Они все также не напрягаясь разговаривали между собой. Из отдельных долетающих фраз я понял, что они не из бывших зеков. Наверно, местные военные. Мне показалось, что один из них посмотрел в мою сторону. По мне пробежал холодок. Но часовой отвернулся и продолжил жестикулируя, что-то рассказывать своему товарищу. Его жестикуляции привели к тому, что он что-то выронил, и совершенно не заметив этого пошел дальше.

Как порядочный человек, я должен был окликнуть его и сказать фразу, что вы типа что-то обронили, но я сдержался.

Патруль пошел дальше, и наверняка, так же не увидел Марата. Через минут двадцать дождь немного усилился, скрыв их далекие фигуры от наблюдения. Я прорисовал черту, и указал на ней время прохождения патруля. Надо же было нам выбрать именно то расстояние, на котором он ходит?

До вечера случилось еще пару патрулей. Но проходили они уже немного в стороне от нас. Я все исправно заносил на листок бумаги. Моросящий дождь успевал впитываться в иссохшую за знойное лето, почву, но я уже промок весь до нитки.

Стемнело. Андрей сам приполз ко мне и дал отбой.

— Ты, случайно не видел, никто из патруля ничего не ронял?

— Ты тоже видел это? — Спросил я Андрея.

— В смысле?

— Ну, как мужик потерял что-то? — Реакция Андрея меня немного удивила. — Или ты знал, что он должен уронить?

— Не время объяснять, покажи лучше это место. — Попросил Андрей.

Я точно знал где упал этот предмет, потому что самому не терпелось поднять его. Несмотря на темноту, я нашел небольшой квадратный сверточек, завернутый в полиэтиленовый пакет и перетянутый резинкой.

— Просто охренительно, что ты такой глазастый, Серега! — Андрей бережно спрятал сверток во внутренний карман куртки.

— Погоди, а наши наблюдения были только для отвода глаз? — До меня вдруг дошло, что вся наша операция по наблюдению была лишь историей для младшего состава.

— Я не могу рассказать тебе всего, да и тебе знать незачем, но раз уж ты все равно увидел, знай, теперь тебе живому сдаваться нельзя, иначе наши агенты пропадут, понял? — Андрей больше приказал, чем спросил.

— А то.

— Марату ни слова.

— Всё, понял, Андрей. А я ломал голову, чего мы тут лежим, машинки записываем, агента надо внедрять, хотел тебе уже рассказать о своих идеях.

— Молодец, в правильную сторону мыслишь. Так глядишь через пяток лет и мной командовать будешь.

— Чего это — пять, раньше гораздо. — Пошутил я.

— Ладно, хорош болтать, ползи за Маратом. Возвращаемся.

Опасаясь, что у противника есть мощные приборы ночного видения, мы ползком перевалили за небольшой склон и только тогда поднялись.

— Я весь день пролежал на пузе, раньше о таком только мечтать приходилось — Марат обстукал с себя грязь. — Задание можно считать выполненным?

— Пока нет. Как до дома доберемся, тогда. — Пояснил Андрей.

— Тогда пошли, грязь на ходу сама отвалится.

Сквозь непроглядную тьму, только на минуту останавливаясь, чтобы свериться с компасом, двигались мы к назначенной точке сбора. Останавливаться и не хотелось. Вся одежда на нас промокла, и только в движении было тепло. К утру тучи разошлись и стало еще холоднее.

— Может остановимся вздремнуть часа на три? — Предложил нам Андрей.

— Нет уж, давай, до обеда потерпим, когда солнце посильнее пригреет. — Я бы не уснул, стуча зубами.

— Тогда жуйте свой сухпай на ходу.

К обеду мы вышли к вражескому секрету, который наметанный глаз Андрея обнаружил в прошлый раз. Мы его снова обогнули стороной и сразу, заприметив удобную балку, заросшую кустарником, устроили привал. После съеденной баночки тушенки, одной на троих, организм сам сдался и потребовал сна. Мы поделились на смены по одному часу и я отключился в тот же миг.

После короткого сна, я не почувствовал себя достаточно отдохнувшим, но деваться было некуда, нужно было успеть к точке рандеву вовремя. Мы прошли остаток дня и всю ночь. Похоже, что антициклон, прикрывавший нас во время операции ушел окончательно. Ночью было звездно, а к утру на траву лег первый иней. Изо рта шел пар, мерзли ладони и уши.

К месту встречи мы пришли раньше всех. Мы снова поделили смены и стали ждать своих товарищей в горизонтальном положении. Следом за нами пришел Турсунов со своей тройкой. Командиры отошли пошушукаться, а мы поинтересовались друг у друга деталями похода. Оказывается группа Турсунова наблюдала за противником со стороны зданий военного городка, и им совсем не видно было, что творится на территории военной части. В городке все было оживленно, но ничего похожего к готовящимся военным сборам.

— Я тоже весь день на тополя просмотрел. Машины записал, смену караулов, и всё. Не знаю что важного в этой информации?

Я поддакивал, зная немного больше остальных. Не так просты были наши руководители, чтобы устраивать холостые вылазки.

В течении пяти часов подошли остальные группы. Вид у всех был грязный и усталый. Правда, это не мешало чувствовать себя удовлетворенными вылазкой. С темнотой мы выдвинулись полным составом.

Через двое суток мы были уже на «Элеваторе». Старостин поблагодарил нас за удачную операцию. Я понимал какой смысл он вкладывал в слово «удачную». Мои товарищи, которые были ни сном, ни духом про пакет, якобы случайно потерянный караульным, только удивленно переговаривались между собой. Им казалось, что собранная информация не имеет такого важного значения.

За самоотверженный труд и героизм, а по большому счету, за осмотрительность и удачное стечение обстоятельств нас всех наградили полуторасуточным отдыхом. По дороге я успел хорошо выспаться и теперь был готов к новым свершениям. Сдав оружие и часть обмундирования, я не медля сбежал домой. Принял душ и отправился к Камиле.

Камила трудилась в теплице. Она что-то творила с кустом томата. Мой старый трюк, когда я подкрадывался к ней и закрывал глаза, провалился с треском. Она услышала шуршание моих подошв и обернулась. Секундное недоумение в ее глазах сменилось радостью, а еще через секунду она прыгнула на меня, и обвила руками вокруг шеи.

Каждое новое время года на «Элеваторе» было для меня первым. Наступило бабье лето и воздух стал вокруг каким-то желтым. Природа затихла, став неподвижной. Казалось, что она задремала, приготовившись к большой зимней спячке.

Несмотря на то, что у природы был период спокойствия, у нас были одни тренировки. По их направленности я понял, что из нас пытаются сделать диверсантов. Оружие только бесшумное, ножи, «винторезы», старые «калаши» с приспособлениями для бесшумной и беспламенной стрельбы. Нас научили как быстро снять шкурку с суслика, как ощипать ворону без кипятка, как ориентироваться по мху на деревьях, а так же как сделать так, чтобы зараженные не проявили к тебе интереса.

Никто нам не объяснял для чего мы терпим такие лишения. Нам отвечали односложно — так надо. По мнению начальства ответ был исчерпывающим. Параллельно с нами, но совершенно не контача между собой, занимались еще несколько групп. Они уже ездили на несколько боевых выездов, а мы все томились, совершенствуя свое мастерство.

И вот в один из последних теплых дней бабьего лета нас собрали в подземном помещении. Мне сразу стало ясно, что пришло время получить боевую задачу. Наша группа из двенадцати человек собралась вокруг стола на котором лежала большая карта. Перерисованная с обычной карты России она имела совсем иные обозначения и цвета.

— Парни. — Начал Старостин. — Не секрет, что вас готовили к очень важной работе. Вас интересовало к какой? Но мы не могли вам рассказать об этом раньше, чем это было нужно. Теперь это время пришло. Подойдите к карте поближе.

Мы сгрудились вокруг карты. Роман Григорьевич взял указку и стал водить ею по карте.

— Вот наша территория. Вот «Армия возрождения». Видите насколько их территория больше нашей? Отчасти это вызвано тем, что мы существуем практически автономно и большие территории нам ни к чему. «Армии возрождения» напротив, постоянно требуются новые территории. Они подобно саранче съедают все на одном участке и перебираются на новые. По нашим сведениям, деревни в зоне влияния «Армии возрождения» уже истощены настолько, что следующий год уже не продержатся. Вот помеченные другим цветом территории контролируемые другими силами. Зеленая — это земли которые прибрали себе военные из Тоцкого гарнизона. Там более менее спокойно, хотя продразверстка тоже существует, но крестьян там по крайней мере защищают. Красная — это сброд, в хорошем смысле, каспийские моряки, народные ополченцы, военные. Живут на арбузах и рыбе. Синяя — это обширные территории некоего Панюшки. Кто он такой и откуда взялся нам неизвестно. Наши разведгруппы смогли установить, что это бандитская организация построенная на анархических взглядах и железной дисциплине. При всей кажущейся несостоятельности принципов их организации Панюшке удается процветать и расширяться. В основном на север, где отсутствуют сильные противники.

Нами был разработан план того, как сделать так, чтобы ослабить двух самых важных противников — «Армию Возрождения» и Панюшку. Мы решили, что эти противники должны начать войну друг с другом. Вам и предстоит внести раздор между этими организациями.

Территории «Армии Возрождения» и Панюшки соприкасались на небольшом участке. По идее, делить им было нечего и каждая организация могла расти совсем в других направлениях, более податливых и спокойных. Единственным вариантом по мнению нашего командования, за который противники могли схлестнуться был большой мост через Волгу. Им нередко пользовались более отдаленные области, организовавшие товарообмен с соседями. Мост принадлежал Панюшке, который нещадно обирал идущие через него караваны. Фактически «Армия Возрождения» имела более профессиональных военных и могла легко отобрать себе этот мост. Оставалось сделать это за них.

Самым сложным в нашей операции оказалось то, что никто из нас не умел правильно разговаривать на тюремном жаргоне. Наши противники по обе стороны в переговорах по рации вовсю пользовались им, вставляя понятия, о которых я не имел ни малейшего представления. А вести игру в эфире входило в наши обязанности. По одной легенде мы были военными, захваченными «Армией Возрождения». У нас имелась соответствующая форма с правильными нашивками. Имелись даже погоны и обращались мы друг к другу по званию. По молодости, меня назначили сержантом.

С другой стороны у нас была форма с нашивками бандитской организации Панюшки. Над вершиной горы парила птица, наверное орел. Выстраданный в творческих потугах слоган на них гласил — «Свобода — это рай». По мне так довольно обтекаемо. Как таковой формы единого образца у Панюшки не было. Главное, чтобы нашивки были на видном месте.

Мы себя и вели так, в зависимости от того чью форму надевали. Пока ходили в военной, у нас была дисциплина и строгое исполнение приказов. Когда одевали анархическую форму бандитов, то и дисциплина начинала хромать.

Мы приехали на усиление группы численностью в двадцать пять человек. Они мост пока не трогали устраивая провокации на дорогах, отстреливая малочисленные и чересчур самоуверенные в своей безнаказанности группы бандитов. На местах преступлений оставляли неопровержимые улики причастности к этим событиям организаций, которые «Элеватор» мечтал столкнуть лбами. В эфир вкидывалась дезинформация, которая должна была усугубить отношения между «Армией Возрождения» и Панюшкой.

— А я ведь из этих мест. — Сказал я Андрею.

Наша группа сидела возле костра и жарила на нем двух зайцев подстреленных из винтореза. Был уже конец октября. В воздухе пахло морозом, а по утрам так и вовсе был мороз. Из спальника нос не высунешь. Обстоятельства мне живо напомнили те времена когда мы с Еленой скитались по лесу пытаясь найти пристанище.

— Отлично, будешь идти впереди группы на правах проводника. — Шутя предложил Андрей.

— Ну, я не совсем отсюда, до моего города еще километров триста. Он по ту сторону Волги. Но по лесам мне пришлось побегать много. Я даже один раз убегал от панюшкиных парней. Хорошо, что зомби встали между нами. Загнали бы они нас тогда.

— Да уж, у каждого из нас есть история бегства от зомби. Я как сейчас все помню, так неожиданно всё началось. Я думал, ну вот скоро закончится, что-нибудь предпримут. А потом дошло, что некому уже предпринимать, каждый свою шкуру спасает, тогда и ломанулся. — Марат поворошил угли в костре. — Как вкусно пахнет. Повар проверь уже, может готово?

— Не готово, так вижу. — Ответил Олексей.

Украинец, настаивал чтобы его имя писали с «О». Немного угрюмый, но добродушный мужик. Приехал к родственникам незадолго до катастрофы, да так и застрял в России. Прекрасно готовил и имел недюжинную силу в руках. В группе был за специалиста по снятию часовых. Имея природную склонность к справедливости и доброте, люто ненавидел тех, кто жил как паразит.

Желудочный сок уже начал разъедать стенки желудка, глядя на коричневые тушки зайцев.

— Ладно, чтобы отвлечь вас от гипнотизирования несчастных тушек, расскажу вам вкратце о планах на завтра. Именно завтра будем брать мост. Группа Маркелова уже в окрестностях, бдит и собирает информацию. Они будут захватывать мост с восточной стороны, а мы с западной. То есть нам придется перебираться на тот берег. — Сказал командир.

— Ого, и как же?

— Есть тут один колхоз, там бойцы Маркелова уже не раз бывали и все их принимают за бойцов «Армии Возрождения». У них и катера и лодки есть. Главное, чтобы никто не усомнился, что мы это они. Сейчас все напуганы и если будет какое-то подозрение, сразу начнут сверяться с покровителями. Ведем себя немного нагло, хамим и шлепаем их баб под задницу. Короче, кто что умеет. Все бесшумные приблуды с оружия снять и хорошо спрятать.

— А они точно сейчас подозревают всех. После того, как мы угробили столько их хлопцев, по-любому движение должно начаться. — Предположил Олексей.

— Проверим лодки на предмет заложенной взрывчатки, возьмем весла, если в бензин подсыпят что-нибудь, короче бдим во все глаза. Можно отправляться по трое или четверо. Доплыли одни до того берега, вторые начинают плыть.

— Ладно, на месте сориентируемся.

Олексей проткнул заостренным прутиком тушку зайца и довольно хмыкнул.

— Всё, пора трапезничать, господа хорошие. — Он сам разломал тушки зайцев и раздал их всем по очереди.

Наступил долгий период молчания, нарушаемый довольными восклицаниями. Зайцы и в самом деле удались.

Прежде чем войти в село мы долго следили за всеми передвижениями в нем. Деревенские с утра пораньше загрузили сети в лодки и поплыли по реке. Рыба была более надежным источником питания, чем тот же хлеб, который могла сжечь еще на корню, какая-нибудь шпана.

— Всё, выходим. — Приказал Турсунов. — Василенко и Макаров, остаетесь прикрывать.

Наша группа в десять человек отправилась к дому деревенского старосты. По нашим сведениям человек он был ненадежный и чрезвычайно подозрительный. По имени его не знал никто, потому что был он поставлен в деревню «сверху», но прозвище у него было Карась. Можно было подумать, что это по роду деятельности его села, но Маркелов говорил, что его уже назначили с таким прозвищем.

Егор постучал в дверь старосты. Долгое время никто не отвечал. Мы заметили как дрогнула шторка. Наверное, Карась всматривался в нас через нее. Затем раздался шум открываемого замка, снимаемых цепочек, и сдвигаемых засовов.

— Кто такие? — Нейтральным голосом спросил Карась.

Я понял почему у него была такая кличка. Вылупленные из орбит белесые глаза действительно делали его похожим на рыбу.

— А то не видишь? — Спросил Егор. — Защита твоя и опора.

— Да вижу, а что так рано? По ночам сейчас опасно ездить, слыхали, что панюшкины братки чудят на дорогах? — Карась между делом останавливал свой взгляд выпученных глаз на каждом бойце по очереди. Он явно оценивал нас, пытаясь найти что-то подозрительное.

— Есть дела отец, не требующие отлагательств, если надо будет и среди ночи придем. — Егор напустил в голос железных интонаций. — Нам лодки моторные или катера нужны переправиться на ту сторону. Времени у нас в обрез.

Карась еще раз провел по всем нам рыбьими глазами. Видно, что тертый калач, и ему что-то здесь не нравится.

— Ладно, сейчас, куртку накину. Ждите здесь. — Карась закрыл за собой дверь и щелкнул замком.

— Зачем он закрылся? — Удивился Олексей.

— А что если он сейчас по рации своих спрашивать будет, посылали к нему кого-нибудь или нет? — Предположил Марат.

— Нам бы лодки получить, а там пусть кому угодно звонит. Короче, если через пять минут не выходит из дома, ломаем дверь. Я думаю, что под угрозой смерти он нам быстро лодки найдет.

Пяти минут не прошло, как Карась, снова щелкнув замком открыл дверь. Одетый и со связкой ключей.

— Только лодки не заправлены. Бензина у нас хрен да маленько, только на самые крайние случаи. Наши мужики все веслами гребут. — Говорил по дороге Карась.

В его поведении появилась даже какая-то учтивость и забота о нас.

— Вы там скажите своему начальству, пусть нам подкинут бензина маленько. Литров сто хотя бы. А то за рыбой ездят регулярно, а как помощь оказать какую так их нет никого.

— Хорошо, непременно передам, хотя гарантировать не буду, что меня послушают.

— Да если им постоянно по темечку стучать, то обязательно дойдет.

Что-то в этой сменившейся доброте Карася мне не нравилось.

— Мутный какой-то он? — Поделился своими подозрениями с Маратом.

— Да нет, вроде. Чего ему против нас переть, мы же и застрелить можем.

Карась подвел нас к подвалу овощехранилища. Возле нее стоял часовой из деревенских. Старый дед с двустволкой

— Всю технику держим здесь. Проходите, выбирайте себе любка. На одной пожалуй все не уедете, берите две. Литров по пять в каждую плеснем бензина не больше, вам до того берега должно хватить.

— Сергей и Марат останьтесь на входе, остальные за мной. — Скомандовал Егор.

Буквально на мгновение по лицу Карася пробежала тень раздражения. Её можно было отнести и на то, что человек просто раздражен нашей компанией припершейся чуть свет, но я был уверен, что Карась желал, чтобы все спустились вниз. Как можно было проверить, что он задумал?

К складу приближалась женщина в мужском ватнике. В руках она держала узелок. Когда она подошла ближе я обомлел. Это была Елена. Та самая с которой мы пережили столько лишений и которая так подло со мной поступила.

— Здорово дядь Миш! — Поздоровалась она с охранником.

Тот подслепо, сощурив глаза посмотрел на Елену.

— А это ты, Ленка, здорова!

— Мой там?

— Да там, с солдатиками лодки выбирает.

Лена повернулась ко мне и мелко замахала головой из стороны в сторону, словно предупреждала меня, чтобы я сделал вид, будто не знаю её. Мой выражение лица сменилось на более нейтральное. Она подошла ко мне.

— Ну как дела, солдатики?

Я видел, что время сильно изменило ее. Не знаю что она пережила, но испытания отпечатались на ее лице. Она словно стала старше лет на десять.

— Спасибо, хорошо.

Елена смотрела на меня во все глаза, в них было немного слез. Она показала взглядом вниз. Я последовал за ним и увидел торчащий листок бумаги из под узелка. Я осторожно потянул за него и спрятал в карман. Лена облегченно махнула головой и побежала внутрь подвала. За ней последовал невероятно притягательный и домашний запах печеных пирожков.

Марат удивленно смотрел на меня. Он понял, что девушка подходила ко мне не просто так. Я подошел к нему, чтобы старенький часовой не видел, как я буду доставать бумагу.

— Кто это? — Спросил Марат.

— Девушка знакомая.

— С каких это пор женщины Карася твои знакомые?

— Ну что ты, как жена допрос устроил, потом расскажу.

Я развернул листок, на котором торопливым почерком было написано: «Привет, Сергей! Рада видеть тебя живым и здоровым. Из наших общих знакомых осталась только я. Сейчас я жена нашего старосты. Предупреждаю, что он знает, что вы не те за кого себя выдаете. Ему приказали тянуть время, чтобы схватить вас. Действуйте, или погибнете. Еще раз, приятно видеть тебя живым и здоровым. Прости меня!»

Я еще раз пробежался по тексту. Время идет против нас. Из подвала выбежала Елена, бросила на меня мимолетный взгляд и улыбнулась. Я не успел ответить ей улыбкой. Она торопясь возвращалась домой.

— Не суди о человеке, пока не проходишь всю жизнь в его макасинах. — Сказал я вслух.

— Чего? — Не понял Марат.

— Пословица такая индейская. Я пойду командира предупрежу.

— Ты чего пост покинул? — Изумился командир моему самоуправству.

Сам того не желая, но я посмотрел на Карася, который на моих глазах сменился в лице. Я понял, что отводить командира в сторону уже и не нужно.

— Рация в подвале не берет, а наш патруль сообщил мне, что сюда едут два грузовика бойцов.

Командир странно посмотрел на меня. Он ведь знал, что у нас с Маратом нет никакой рации. Затем он заметил, как начал метаться Карась.

— А я думаю, что ты нас кружишь здесь, скотина. У этой движок заклинило, у этой насос, у этой дно дырявое. Сейчас у тебя башка будет дырявая. — Егор дал незаметный приказ одному из бойцов и тот ударил прикладом по голове Карася.

Не шибко сильно, чтобы не потерял сознание, но чтобы понял, что парни не шутят.

— Ладно, берите вот эту и эту. Бензин в бочке в углу.

Пока лодки вытаскивали на свет божий, командир спросил меня.

— Откуда узнал?

— От той девчонки, что принесла еду своему Карасю. Я ее знал, до «Элеватора». Не знаю каким образом она оказалась здесь, мы не разговаривали. Она только передала записку.

Я показал ее текст командиру.

— Вот старый упырь пристроился. Баба у него на сорок лет моложе.

— С нами поедешь на тот берег. — Приказал Егор Карасю.

— Пожалейте мужики, не убивайте. У меня жена беременна. Кто детей кормить будет.

— У Карася жена русалкой должна быть и размножаться ты должен икрой. Нахрен ты нам мертвый нужен. Лодки назад отгонишь.

К счастью лодки были в исправном состоянии и завелись как часы. Командир вызвал Андрея и Макарова. Нагрузившись по шесть человек в одну лодку мы поплыли на противоположный берег. Вода была всклянь по борту. Если бы на Волге были волны, то мы непременно нахватались бы воды.

— Хитрый Карась, надо стрельнуть ему вслед, чтоб на дно к своим товарищам отправился. Пусть они ему глаза его рыбьи съедят. — Погрозил Марат отчалившему от берега сельскому старосте.

— Не стоит. Ему сейчас ответ держать перед начальством. Он же упустил нас. Теперь ему не поздоровится.

— Интересно, а за кого они приняли нас? — Попытался догадаться Андрей.

— Да хрен его знает. За панюшкиных бойцов наверное, раз мы прячемся на его территории.

Мы скрылись в лесу. Командир достал карту.

— Мы здесь. Если марш-броском отправится, то через три часа будем у моста. Как раз будет два часа присмотреться к врагу.

Мы потуже затянули вещмешки и оружие, чтобы не бряцало на ходу и не стучало куда не следует и пустились бегом. Три часа марш-броска это примерно двадцать пять километров пути. На тренировках мы не раз наматывали такое расстояние.

Как мы знали из данных других разведгрупп бойцы Панюшки не имели понятия о блок-постах, секретах и прочих военных приемах. Его бойцы осуществляли исключительно полицейско-грабительские функции. Не встречая нигде на своей территории реального сопротивления, бойцы носились по дорогам не таясь. Это сыграло нам на руку. До моста добрались в срок, не встретив по пути ни одного анархиста.

Непосредственно перед мостом мы накрутили на стволы автоматов и пистолетов глушители. Густая поросль скрывала нас от тех кто охранял мост. Бетонные блоки и шлагбаум преграждали путь всем кто решался пересечь знаменитую реку. Я подсчитал количество людей охранявших мост с нашей стороны. Пятеро торчали возле шлагбаума. Один из них стоял за мешками с песком и держал в руках пулемет. В избушке виднелись еще двое. Андрей толкнул меня в плечо и показал на опору моста.

— Там еще снайпер сидит, на верхотуре. С него надо будет начинать, иначе он нас всех тут положит.

— Ты сколько насчитал? — Спросил я Андрея.

— Двадцать, как минимум.

— Ого, где ты их разглядел. Я с твоим снайпером насчитал только девять.

— Правильно. Ты посчитал только тех, кого видишь. Это же бодрствующая смена. Остальные где-то отдыхают. Не думаю, что они через Волгу ходят. Где-то здесь должен быть домик или палатка с печкой. О, чуешь? — Андрей потянул ноздрями. — Дымком запахло.

— Да, есть немного.

— Надо местонахождение источника дыма обнаружить.

Мы отползли вглубь леса и обрисовали ситуацию командиру.

— Да, парни, надо обнаружить где у них отдыхает вторая смена, иначе нам могут зайти в тыл.

Мы отошли немного назад от моста, перебежали на другую сторону дороги и снова подошли к мосту. Мы обнаружили не просто одинокую палатку где отдыхали бойцы после смены, а целый палаточный городок. С баней, столовой, с публичным домом, и прочими атрибутами сурового солдатского быта.

— Двадцать? — Я обернулся к Андрею. — Пятьдесят, не меньше.

— Ну я же не виноват, что они уставов не читали. Пойдем доложим.

Командир здорово удивился.

— Ладно, это не проблема. Делимся так. Четверо на мост, и восемь человек на лагерь. На мост пойдет Андрей, Сергей, Марат и Олексей. Я с остальными пойду в лагерь.

К назначенному времени мы все заняли места, которые нам определил командир. Андрей держал на мушке снайпера на опоре моста, я держал на прицеле пулеметчика, Марат парней с автоматами, а Олексей должен был блокировать двоих в небольшой избушке смотрителя. Сигналом к началу операции служила фраза для позывного Кабан: «Бабуля приехала, теперь всем носки навяжет».

Чтобы уменьшить тремор в руках от беспокойного ожидания начала боя, Андрей глянул на часы и когда стрелка стала подходить к назначенному времени стал отсчитывать от десяти к нулю.

…ноль. — Досчитал он.

В этот момент рация передала нелепое сообщение про бабулю. Андрей выстрелил. Его винторез негромко щелкнул затвором. Я успел увидеть как снайпер задергался на опоре, повис, но не выронил оружие. Я прицелился из своего автомата под обрез головы пулеметчика и выстрелил. Мой «калаш» с прибором бесшумной и беспламенной стрельбы выстрелил намного громче винтореза. Пулеметчик закинул голову и скрылся за мешками с песком. В то же мгновение Марат начал палить из своего пулемета длинными очередями.

Двоим удалось заползти за мешки. Они выставили оружие из-за них и принялись стрелять наугад. Двое в избушке тоже не пострадали от огня Олексея и отстреливались. Вряд ли они видели откуда ведется огонь.

— Марат, не давай им высунуться! — Я пытался перекричать его пулемет.

— Ты куда!

— Гранату брошу за мешки.

Я хлопнул Андрея по плечу.

— Ты чего? — Удивился он.

— Я пойду гранату за мешки брошу, а вы меня прикрывайте.

— Да подожди, может сами высунуться.

— Если не дадите им стрелять, то вообще никакой опасности нет.

— Хорошо, давай.

Огонь усилился, а я пригнувшись побежал к мешкам оставляя их на линии огня между мной и парнями из избушки. Думаю, что бойцы спрятавшиеся за мешками не ожидали такого сюрприза. Выдернув чеку и отбросив предохранитель, я подождал секунду. Затем бросил гранату на ту сторону. Взрыв последовал почти сразу. В ушах немного засвистело. Я перекинул автомат через мешки и мотая его из стороны в сторону выпустил весь магазин.

Проверять результат своей работы я не спешил. Были еще двое в домике. Как их оттуда выкурить я пока не придумал. В лесу шел бой намного более жестокий чем на мосту. Два пулемета вели огонь не смолкая, заглушая частые автоматные очереди.

Ко мне подбежал Андрей.

— Молоток, все получилось! Теперь бросай гранаты в ту сторону, стреляй, отвлекай короче. А я пошел под мост, со спины им зайду.

— Под наши пули не попади.

— Не боись, я под другим углом буду.

Он ушел, и через пару минут вернулся.

— Хорош стрелять, там уже все готовы.

— А эти, за мешками?

— Тоже, вроде.

Мы поднялись и резко выставили стволы через мешки. Два трупа, сильно поврежденные взрывом гранаты лежали в лужах крови.

— Мы со своей задачей справились. — Констатировал Андрей и махнул сидящим в кустах Марату и Олексею.

В лесу до сих пор шел бой. Шел он и на противоположной стороне моста. Но его с той стороны было почти не слышно.

— Может помочь нашим? — Спросил я Андрея.

Тот достал рацию.

— Бабуле не надо пряжи прикупить?

— Нет, она с собой взяла достаточно.

— Сами справляются. — Андрей отключил рацию. — Вообще соваться в бой в лесу, когда трудно разобраться где свои, а где чужие, бывает опасно.\

— Ну молодцы, герои, особенно Серега. — Олексей похлопал меня по плечу. — Я с тобой первый раз в бою, теперь вижу, что ты наш человек. В разведку я бы с тобой пошел.

Вдруг в пулемет Марата ударила пуля выбив его из рук. Мы резко обернулись и увидели, как из грузовика, откуда ни возьмись взявшегося на дороге, выпрыгивают вооруженные люди. Мы упали за мешки, прямо в кровь тех, кого совсем недавно убили.

— Бабуля, тут нам гостинцы привезли, штук сорок не меньше. Держим буханку в руках, сколько сможем. — Передал Андрей сообщение, похожее на бред, Егору.

Пули застучали по мешкам, по бетону и железным перилам моста. Они со свистом разлетались в разные стороны. Марат пытался дотянуться до своего пулемета, но град пуль не давал даже выглянуть.

— Вот попали, гадство. Что делать-то? — Спросил Марат. — Нас самих сейчас как вот этих гранатами закидают.

— Андрей, а под мост, можно забраться отсюда.? — Спросил я Андрея. — Под мостом по всей длине идет такая пешеходная дорожка, для обслуживания моста наверно. — Андрей посмотрел на меня прояснившимся взором. — А ты мудёр не по годам. Ну-ка, парни все за мной.

Прикрытые мешками с песком, мы безопасно спустились под мост. Марат позаимствовал автомат у убитого врага взамен выбитого пулемета.

— Теперь спускаемся под мост и через кусты заходим в лес. А там дальше сориентируемся. — Распорядился Андрей.

Мы спустились по плитке вниз и забежали в кусты. Кажется наш маневр остался незамеченным. Сделав петлю мы вошли в лес. Андрей снова достал рацию.

— Как дела у бабули? — В рации слышался близкий треск автоматов.

Рация ответила не сразу.

— Бабуля держится, вяжет носки. Для двоих уже связала на одну ногу.

Значит двое у Турсунова уже были ранены. Андрею очень хотелось бросить этот бредовый шифр и спросить открытым текстом, как лучше помочь товарищам.

— Как ваши подарки? — Спросил Егор по рации.

— Мы их не приняли. Хотим посмотреть на них с другой стороны.

Андрей задумался на мгновение.

— Так, наша задача снова пострелять парней на мосту, а потом спустимся и поможем Егору.

Мы достигли того места где стоял грузовик на котором приехала подмога. Возле машины стояли и курили три человека. Один держал рацию и постоянно кричал в нее приказы. Видимо это был командир всей группы.

— Я беру командира и правого, а ты левого. — Андрей раздал цели.

Мы выстрелили почти одновременно. Враг не успел ничего понять.

Мы бегло осмотрели машину и снова скрылись в лесу. Андрей прихватил рацию у убитого. Из нее доносился отборный мат.

— Вот почему нас могут быстро вычислить, ни одного нормального слова.

Мы вышли на то же место, где недавно организовывали засаду. Враги, в количестве пятнадцати человек, видимо только решились заглянуть за мешки с песком. Представляю их удивление, когда они обнаружили там только два тела своих товарищей. Бандиты забегали, стали заглядывать под мост. Один увидел наверху убитого снайпера и полез к нему. Наверно захотел себе винтовку.

— Я беру того типа на столбе, а вы долбите по толпе. — Неожиданно стихами заговорил Андрей.

Без лишних предисловий Андрей снял с лестницы парня, мечтающего о винтовке. А затем в четыре ствола мы ударили по толпе бандитов. Причем, именно по толпе, не обученной и не дисциплинированной. Прыгая друг на друга они пытались скрыться за мешками. Они мешали друг другу, отчего многие пали от наших пуль.

Предвидя, что бандиты попытаются повторить наш маневр, Андрей отправил меня и Марата взять под обстрел спуск под мостом. Противник не замедлил там появиться. Вряд ли в планы этих испуганных людей входило желание зайти противнику в тыл и уничтожить. Враг панически бежал с поля боя. А когда он паникует, то не видит ничего по сторонам. Мы с Олексеем методично расстреляли их всех. Да простит мне Господь такую жестокость, но на поле боя это выглядит, как работа.

Наверху грохнули два взрыва ручных гранат. Мы осторожно поднялись и увидели Алексея и Марата заглядывающего за мешки. Похоже, что там никого не было, кроме старых знакомых.

— Как? — Коротко спросил Андрей.

— Усих под ноль! — С родным акцентом сказал Олексей.

— Бабуля гостинцы приняла, все.

— А наша бабуля связала носки одному на обе ноги, и двум на одну, принесите ей немного пряжи, больно тяжело ей выцарапывать её из кустов.

Стало ясно, что кто-то из наших погиб, а Егор просит помощи.

Марат поднял свой пулемет и погладил его по ствольной коробке.

— Прости меня, я был с другой!

— Всё, собрались. От тех грузовиков потихоньку спускаемся и во все глаза смотрим. В бой вступать если вас обнаружили. А пока не обнаружили работаю я и Сергей, а вы прикрываете. Может и не разберутся враги откуда стреляют.

Пули то и дело жужжа пролетали над нами, срубая ветки и отскакивая от стволов деревьев. Андрей показал мне на еле заметные фигуры противника, лежавшие на старой листве. Он показал мне, что берет двоих справа, а я мне достается один слева. Я махнул в ответ, что понял приказ.

«Винторез» клацнул затвором, и боец противника уперся головой в листву. Его сосед ничего не заметил. Я сделал три выстрела для верности.

Внезапно Марат открыл непрерывный огонь по левому флангу.

— Обходят, суки! Прижмитесь! — Крикнул он нам.

Олексей прикрываясь складками местности, короткими перебежками решил сам зайти противнику сбоку.

— Серега, давай за Олексеем, а мы пока прижмем их. — Приказал мне Андрей.

Желтые сухие листья подлетали вверх вместе с влажными комьями земли. Я чувствовал, как меня выцеливают. Последние три метра до Олексея я преодолел на пузе.

— Плотный огонь. Их больше чем нас. Есть у тебя домашние заготовки, как нам порубать этих хлопцев. — Спросил меня Олексей.

— Нет, обычно я импровизирую, но сейчас даже выглядывать боюсь.

— Короче, я сейчас свою кепку на ветке подыму, а ты немного отползи в сторону и глянь, где они засели. Шмальнуть можешь, у тебя же бесшумный, не сразу тебя увидят.

— Ага, давай. — Я осмотрелся в поисках удобного места, чтобы выглянуть. Старый березовый пень идеально подходил для этого.

Когда я был готов, дал Олексею отмашку. Тот поднял на ветке свою кепку и дал из под нее длинную очередь. Тут же возле него поднялись в воздух десятки фонтанчиков.

Видимо, метрах в двадцати впереди нас была небольшая ложбина. С десяток голов смотрели в нашу сторону через прицелы своего оружия. Я мог бы кинуть гранату, но скорее всего попал бы в одно из деревьев, густо растущие между нами.

Пулемет Марата тарахтел не умолкая. Видимо и им хватало работы. Значит придется разбираться самим. Я выцелил наиболее любопытного противника, тянущего шею, чтобы разглядеть нас.

«Тук» — Ударил затвор. Голова пропала из поля видимости. Надеюсь, навсегда. Противник заметил потерю и стал перекрикиваться между собой. Головы попрятались. Я показал Олексею, что на одного противника стало меньше. Тот одобрительно махнул головой и показал, чтобы я поменял свою засаду. Только я пригнулся, как в пень ударила пуля. Судя по звуку выстрела, это была СВД.

— Спасибо. — Поблагодарил я товарища.

— Не за что, в следующий раз не залеживайся на одном месте.

Минут пять было тихо. В стороне шел бой, а на нашем рубеже все затихло.

— Обходят. — Решил Олексей. — Давай, ползи назад, а я тебя прикрою. Не то нас гранатой сейчас накроют обеих.

Я пополз в обратную сторону. Олексей открыл огонь короткими очередями. В ответ раздались выстрели из десятка автоматов. Я обернулся и увидел, как вокруг товарища взметнулись вихри желтой листвы. Вырванная из дерева щепа подлетала в воздух.

Олексея отбросило в сторону. Он схватился за плечо и сквозь пальцы потекла кровь. Его надо было спасать. Я снова нашел приличное укрытие и выглянул из-за него. Пятеро бойцов приближались к той позиции, где они подстрелили Олексея. Один уже выдергивал чеку из гранаты. Я сделал несколько выстрелов в него. Даже когда стало понятно, что попал, все равно стрелял еще. Остальные залегли и стали не прицельно стрелять.

Подстреленный мной бандит, видимо разжал пальцы и предохранитель отлетел. Раздался взрыв. Оставшиеся бандиты вскочили и побежали назад. Одного из них мне удалось зацепить. Он кувыркнулся, упал, но затем вскочил и скрылся за бугром.

Олексей лежал и матерился. Пуля прошила левое плечо насквозь. Рука висела как плеть. Он одной рукой пытался достать бинт, но у него плохо получалось. Автомат пришлось отложить в сторону и перевязать товарища. Олексей скрежетал зубами и на выдохе выдавал короткие ругательства.

— Пошли к нашим, а то нас добьют здесь.

Над нами снова подлетали листья и ветки, пока мы не скрылись из глаз. Марат и Андрей продолжали отстреливаться. Бой превратился в позиционную перестрелку. Марата немного задело. На правой щеке запеклась кровь.

— В голову? — Спросил я.

— В ухо, навылет. Давно хотел себе такую дырку сделать. Не пойму откуда столько крови.

— Что у вас там? — Андрей только мельком отметил ранение Олексея.

— Человек десять пытались обойти нас. Двоих насмерть, одного ранили. Они убежали и попрятались. — Сквозь зубы доложил Олексей.

— Ясно. Расклад такой. Немного завязли мы на этом мосту. Нашим врагам уже идет подмога. Нужно быстро закругляться и идти на ту сторону. Там у наших получилось гораздо удачнее. План такой. Вы, двое раненых сидите здесь и отстреливаетесь. Мы с Сергеем попытаемся обойти анархистов и постреляем их по тихому. Час ждете, а потом самостоятельно выбираетесь на мост и идете на ту сторону.

Марат и Олексей согласно кивнули. Мы с командиром не пошли по тому же маршруту, по которому я шел с Олексеем, сделав петлю побольше. Мы чуть не наступили на лежащих в засаде бандитов. Андрей резко присел и выставил руку назад. Я чуть не споткнулся через него. Андрей показал рукой вперед. Несколько человек привязав к голове ветки с листьями лежали под деревьями и смотрели в ту сторону где совсем недавно у нас с ними был бой.

— Бери трех ближних, а я тех, подальше.

Наше оружие клацнуло почти одновременно. Враги не сразу поняли, что случилось. Они стали поднимать головы и осматриваться, за что и поплатились. Только когда на их глазах из товарищей стали вылетать мозги с кровью, они поддались страху и побежали.

— За ними. — Скомандовал Андрей.

Враги, как и крысы, которых подожгли дети-садисты побежали в свое логово. Мы оказались прямо в тылу группировки численностью в двадцать человек. Эта группа вела бой с людьми Егора. Я воткнул новый магазин. Добежавшие бандиты принялись размахивать руками и показывать в нашем направлении. Они и выдали нам своего командира. Тихо клацнул затвором «винторез» и командир группы анархистов упал на землю, как подкошенный. Мы принялись методично отстреливать врагов.

Андрей достал рацию.

— Бабуля считает гостинцы с обратной стороны. Осталось немного.

— Спасибо бабуля, сейчас навалимся.

Огонь усилился и мечущиеся среди деревьев фигурки стали пропадать в лесной чаще. Через некоторое время там замелькали «камуфляжи» наших товарищей. Мы поднялись и пошли навстречу.

— У нас два легко раненых. Олексей в плечо и Марат в ухо.

— В ухо? — Переспросил Егор. Но в его лице не было и тени усмешки. — У нас Кравец и Челоян, и трое раненых.

— Толика Кравца убило? — Не веря своим ушам спросил Андрей. — Мы же в школе одной учились. А у Челояна дети маленькие — двойняшки.

— А что поделаешь. Их тут намного больше чем нас было, да еще подмога. — Егор осмотрел всех бойцов. — Пора выходить, а то все останемся.

Чтобы быстрее перебраться на другую сторону взяли вражеский грузовик. Андрей объяснил нашим чтобы не открывали огонь по машине. Тела Челояна и Кравца взяли с собой, чтобы нормально предать земле.

На противоположном берегу наши парни тоже потеряли в бою двоих, и раненых у них было шестеро. Захват моста дался нам тяжело и хотелось верить, что жертвы не будут напрасными. Свою задачу мы выполнили, теперь требовалось заставить наших противников поверить в то, что обе группировки имеют территориальные притязания друг к другу.