Когда были созданы первые времянки и баня, «Пересвет» отчалил на Шпицберген. Через две недели он вернулся, привезя американцев и кое-какие семена растений. Для столь сурового климата выращивание растений казалось рискованной затеей, но Бурега убедил всех, что сможет сделать теплицы, в которых можно будет выращивать отличный урожай.

За ударным трудом не заметили, как приблизилась зима. Первый снег сразу перерос в метель, парализовав всю работу. Люди попрятались в лодку и в те здания, которые успели довести до ума. Два дня завывал ветер. Метель выявила все дыры в домах, которые были просмотрены во время отделки. К счастью, мороз был не сильным, иначе непродуманная, как следует, система отопления, могла бы подкинуть проблем. Дома, собранные из плит с аэродрома отапливали «буржуйками», которые делали из обнаруженных во время обследования острова, бочек из-под топлива. Эта находка позволила реанимировать трактор кабелеукладчик. При помощи его пилы, приспособленной для вырезания в грунте каналов для укладки кабеля, пилили бревна.

Среди американцев оказались специалисты по срубам, которые занялись их проектировкой и изготовлением. Старый дизель молотил круглыми сутками. Благодаря его работе новые дома появлялись каждые трое суток. Снятая с корабля лебедка послужила подъемным краном. С ее помощью на сруб укладывали плиты перекрытия, а так же собирали панельные дома из этих же плит.

Еще в самом начале освоения острова были обнаружены следы котельной. До катастрофы она топилась мазутом. Рядом с остатками ее стен обнаружилась закопанная в вечную мерзлоту бочка. Внутри нее была густая и черная, как смоль густая масса жидкого топлива. Вместе со стенами, вытянувшимися своими кусками на юг, вода унесла и стратегические запасы угля. Понадобилось несколько субботников, чтобы собрать уголь по кусочкам.

Топить мазутом дома было не с руки. Он плохо горел и не держал тепло. Уголь и дрова подходили намного лучше. Да и жило в домах не более сорока человек одновременно. Большая часть жила в подводной лодке. Смены дежурств существовали, как в прежние времена. Поэтому был некий круговорот жизни: лодка-отдых-поселок- отдых-снова лодка, и так по кругу. Поначалу жизнь в новостройках воспринималась как необходимое зло, но постепенно люди привыкали и улучшали условия своего существования. Со временем дома стали восприниматься, как гражданская жизнь после службы.

Не хватало только женщин для полноценного восприятия жизни. Именно это занимало Терехина больше всего в последнее время. Не видел он будущего у поселка без женского пола. Сейчас он больше походил на мужской монастырь с суровыми солдатскими законами и аскетизмом. Мужская энергия нередко находила выход в агрессии. Несколько раз случались такие жестокие драки, после которых пострадавших приходилось надолго убирать в санчасть, а зачинщиков отправлять на самый тяжелый труд. Виктор предвидел, что эта проблема не исчезнет сама собой. Будут и драки и убийства. Он уже видел, как пятеро темнокожих матросов с американской субмарины стараются держаться вместе. Не особо одаренные разумом парни питали к ним острое неприятие. И это при том, что известных выживших в мире людей было не более трех сотен.

Где искать женщин, а заодно и прочих выживших, Терехин не знал. Суша представлялась ему, как один сплошной океан грязи. Постепенно Терехин стал готовить Татарчука к тому, чтобы устроить по льду небольшой поход на материк. Единственной проблемой было отсутствие нормальной зимней одежды, без которой поход был невозможен.

Где и как искать людей мнения расходились. Кто-то считал, что необходимо направляться к большим городам, потому что на их останках еще можно было хоть как-то прокормиться. Другие считали, что все города на дне и искать там людей бесполезно. Практичнее попытаться найти их в горах. Только там имелась хоть какая-то защита от ветра и воды. Проверить оба предположения можно было только на практике. Татарчук отдал приказ продумать маршрут, как следует подготовиться, чтобы к следующей зиме быть во всеоружии. А пока дел в строящемся поселении было невпроворот даже для холостяцкого коллектива.

Меняющийся климат привел к одному неожиданному фактору. Зима оказалась не такой суровой, как все ждали. Атмосфера, закрытая от солнца, равномерно распределяла температуру по всей планете. Снега было много, были ветра, но неистовых морозов под пятьдесят не было. Тем не менее, мелководные озера лед сковал почти до дна. Жители поселка вырубали лунки и собирали, идущую на кислород рыбу.

К Новому году поселок стал похож на ровное снежное поле, из которого тут и там курился дымок, да были протоптаны извилистые тропинки, сходящиеся в одну широкую, которая вела к подводной лодке. Домики занесло снегом под крышу. Снег был не чистым, с коричневатым оттенком из-за вкраплений мусора, которым была забита атмосфера. Низкое темное небо, лишенное солнца, на полгода спрятавшегося за горизонт, сливалось с бескрайней снежной равниной. Поселок, казался подвешенным в темной бесконечности.

Передвигаться по снегу без специальных приспособлений было невозможно. Смекалистые парни из подручного материала соорудили снегоступы. Удобные приспособления для ходьбы по рыхлому снегу меняли походку человека. Чтобы нормально передвигаться в снегоступах, приходилось шире расставлять ноги и делать более длинные шаги. Со стороны это напоминало ходьбу по земле в ластах.

Российские и американские матросы, в основном из-за языкового барьера, держались отдельно друг от друга. Команда «Пересвета», считая себя большинством, не хотела утруждаться изучением английского. Американцы тоже имели некоторую гордость и особо не спешили вникать в особенности русского языка. Они еще надеялись, что по возвращении «Монтаны» их будет большинство, и язык придется учить русским. Общение происходило при помощи тех, кто немного понимал по-английски. Виктор Терехин был одним из таких людей. Из-за этого он был освобожден от всякого труда на борту субмарины, участвуя в тех операциях, где американцы и россияне трудились совместно.

Долгая беспросветная ночь, вкупе с мыслями о погибших родных и близких вгоняла в тоску и уныние. Вскоре после празднования Нового года и Рождества двое матросов попытались покончить жизнь самоубийством. Один из них выстрелил себе в рот из автомата, а второй в грудь. Первый погиб на месте, а второго удалось спасти. После этого случая оружие было убрано назад в оружейку и поставлено под охрану. Из этого случая Виктор Терехин сделал вывод, что мужской компании помимо ежедневного труда требуются хоть какие-нибудь развлечения. Он долго думал, чем можно занять молодые организмы, депрессирующие от монотонного однообразия и придумал занять их спортом. Командным, таким, как хоккей. Ровного льда вокруг было сколько угодно. Дело оставалось за малым: клюшками, коньками и светом, потому как в темноте играть не представлялось возможным.

С первой и второй проблемой справились относительно быстро. Весь хлам, который собрали еще до выпадения снега, хранился в самом первом построенном здании. Там было много типовых кроватей с панцирной сеткой. Дужки от спинок расплющили и сделали перья клюшек, а из металлических уголков, составляющих корпус кровати, сделали лезвия коньков с опорой под обувь. Получилось все немного топорно, но вполне пригодно для игры. Со светом было тяжелее. Пришлось восстановить карбюраторный двигатель утопленной «Газели», чтобы использовать его, как генератор.

Усилиями смышленых парней, как наших, так и американских, мотор восстановили. Над площадкой повесили кабель, к которому были прикреплены лампочки от фар, задних фонарей, плафонов освещения, добытых со всех обнаруженных машин на острове. Получилась длинная гирлянда из слабых лампочек, которые в сумме, кое-как освещали хоккейную площадку.

Терехин наотрез отказался формировать команды по национальному признаку. Команды были смешанными, что должно было привести к улучшению взаимопонимания между нациями, без особой необходимости учить язык. Болельщики так же не могли болеть за конкретно свою нацию, что обязательно приводило бы к противостоянию. Темнокожие матросы, вообще являющиеся как бы третьей стороной, не желали играть в хоккей. Следовало придумать, как их привлечь к чему-то общему. Идеи с баскетболом не получили поддержки из-за сложности реализации этой игры в суровых условиях. Американцы предложили Терехину создать команды для американского футбола.

Спустя пару недель, еще одна площадка была расчищена от снега. Две смешанные команды, включая и темнокожих матросов, в солдатских касках и самодельной защите, сошлись в борьбе.

- Молодец, Виктор! Уж лучше пусть дурь выбивают из себя таким способом. - Похвалил Татарчук Терехина Виктора, глядя, как молодежь самозабвенно предается игре. - Все меньше в голове мыслей дурацких будет.

- Спасибо, командир. Но это временная мера. Игры их отвлекут ненадолго, а потом все равно придется что-то предпринимать для поиска людей.

- Естественно, Виктор. Что-нибудь уже придумал?

- Как только сойдет снег, попробую взять нескольких парней и пройтись вдоль побережья острова. Хочу найти что-нибудь подходящее, для того, чтобы попасть на материк.

- Например, корабль что-ли? - Удивился Татарчук.

- Нет, корабль вряд ли нам нужен. Шлюпку или лодку, такую чтоб на пару десятков человек. - Ответил Терехин. - А еще, у меня есть идея, отправится в сторону Полярного Урала, и там на каждой высокой вершине установить передатчик, чтобы люди, которые доберутся до них, могли посигналить нам, чтобы мы за ними приехали.

- Не знаю, ты вообще представляешь, как это реализовать технически?

- Что-нибудь придумаем. У нас половина офицеров инженеры, пусть напрягут мозги. Если бы нам удалось найти подходящее место в горах, можно было бы сделать там небольшой сезонный поселок, который бы занимался тем, что искал людей по окрестностям и устанавливал метки, для тех, кто случайно наткнется на них, чтобы они все направлялись к нам.

- Виктор, вот ты и нашел себе занятие в новой жизни. Подбирай себе команду, готовь ее, как только снег сойдет, принимайтесь за дело.

День за днем проходила зима. Метели сменялись морозами. Небо светлело и казалось, что еще чуть-чуть и сквозь облака проглянет солнце. Но этого не происходило. Снег до сих пор был с вкраплениями атмосферного мусора, не позволявшего солнцу осветить землю прямыми лучами.

Жизнь в Черной пещере шла своим чередом. Егор с Матвеем еще два раза наведывались на склад, чтобы забрать оттуда все бутылки. Тамара дала согласие забрать все, так как считала, что со временем, когда они встретят людей, алкоголь может стать отличной валютой.

Как положено, Горбуновы справили Новый Год. Тамара украсила их уютный домик гирляндами, вырезанными из различного мусора, собранного по пещере. Елку смастерила из куска пластиковой трубы и остатков рабочих роб, из которых она прежде наделала рукавиц. Для детей были подарки под елку. Все те же шоколадные батончики, а для себя они устроили небольшую пьянку.

Егор пробовал использовать для питания летучих мышей, вместо осточертевшей крысятины. Водившиеся в пещере, выше по горе, летучие мыши, по вкусу Горбуновым совсем не пришлись. Лед, становившийся все толще, затруднял добычу водорослей. Тем не менее, голодными Горбуновы не оставались.

В один из дней повеяло весной. Задул теплый влажный южный ветер, и солнце стало светить совсем не по-зимнему. На южных склонах снег покрылся корочкой, пополз в стороны от нагревающихся на солнце камней. Зачастили короткие, но обильные снегопады мокрого снега. Перед входом в Черную пещеру выстроились снеговики, теряющие осанку с каждым теплым днем.

К этому времени Горбуновы уже не задавались вопросом, когда все закончится. Сознание полностью восприняло новую реальность и понимало, что все только начинается. Егору взбрело в голову сходить на то место, где была плотина. Думая о ней, он чувствовал непонятную тревогу, которая червоточинкой своей заставила его принять решение отправиться в экспедицию.

С собой Егор взял сына. Матвей настолько вжился в новый мир, что отцу казалось, будто его сын был рожден в новом мире. В своем путешествии они дополняли друг друга. Егор был силой, а Матвей - смекалкой.

Нападавшие за зиму сугробы, присели под теплыми ветрами. Идти на лыжах было легче обычного. По примерным подсчетам Егора до природного феномена было не менее двухсот километров. Это четыре дня в одну сторону. Шли налегке. За плечами висели только рюкзаки с запасами еды, палаткой и оборудованием для добычи природного газа.

Первые два дня шли вдоль гор. Подо льдом здесь была стоячая вода, и проблем с ночевками и разогревом еды не было. На третий день ступили на лед, под которым было течение. Разница в структуре льда сразу бросалась в глаза. Лед здесь был неровный, с гребенками и трещинами. Под этим льдом не было никаких пузырей газа. Так что ночи были прохладными, и согреваться приходилось в спальных мешках, закрывшись в них с головой.

На исходе четвертого дня впереди показалась плотина. Более зоркий Матвей заметил ее раньше и не мог поверить в ее размеры. Темная полоса протянулась во весь горизонт.

- Я тоже не мог в это поверить сначала. Как-то нереально она выглядела, рукотворно. Но потом, подумал и решил, что препятствие в каком-то месте запустило цепную реакцию. Мусор стал цепляться друг за друга и в итоге скатался в такую «колбаску», которая разделила воду на два уровня.

Вблизи, плотина впечатляла еще больше. Даже больше, чем осенью. Струи воды пробивались сквозь трещины во льду и образовывали ряды ледяных колонн. Колонны шли по всей длине водораздела. Егор и Матвей стояли, задравши вверх головы. Они выглядели, как маленькие черные на фоне гигантского природного феномена.

- Я жалею, что не взял телефон. Мама и Катюха должны это видеть. - Матвей сказал это, не отрывая взгляда от величественных ледяных стен.

- А представь, как будет выглядеть это все в ледоход? Гигантские куски льда будут налезать на край, падать вниз, освобожденная вода устремиться вниз по течению...

- А до нас не достанет? - Вдруг догадался Матвей.

- Хм, не думаю. Мы же в стороне от течения. Хотя масштабов я не представляю. - Отец замолчал на время. - Ты зародил во мне зерно сомнения. Нам надо будет что-то предусмотреть на случай поднятия воды.

Егор посмотрел на барьер другими глазами, не как на природный феномен, а как на источник опасности. Силища, аккумулировавшаяся за барьером, могла быть настолько разрушительной, что вызывала суеверный страх.

- Пойдем наверх, посмотрим, что там, за плотиной.

Они поднялись на гору, и перешли водораздел. Это был тот же мир, только на несколько десятков метров выше. Погода благоприятствовала, и мужчины решили сделать вылазку вглубь неисследованной территории.

Вначале, они шли по горе, затем спустились и снова стали на лыжи. Вода у самого барьера местами не замерзла, образовывая полыньи. Темная водная поверхность в них была неспокойна. Над ее поверхностью поднималась испарина, растворяясь в морозном воздухе. Водовороты у самой границы водораздела, замерзали, намывая лед слоями, один поверх другого, отчего поверхность в этих местах была неровной и неудобной для лыжников. Лишь в полукилометре от нее удалось набрать нормальный ход. Чем дальше они уходили от водораздела, тем больше убеждались, что отличий между двумя уровнями нет никаких. На севере и востоке виднелись горные вершины. На запад, только серая снежная пустыня. Матвей пытался найти газовый пузырь, но бесполезно. Лед под ногами уходил в черную водяную бездну, не производящую ничего, кроме суеверного страха.

- Просто здесь еще не пришло время. Как только основная вода сойдет, наступит некоторый застой, и здесь тоже начнутся процессы разложения органики, что и у нас. Скоро весь мир превратится в болото производящее метан и сероводород.

- И углекислый газ. - Добавил Матвей.

- Наверно.

- А знаешь, что я думаю об этом? - Интригующе спросил Матвей отца.

- Что же?

- Что на Земле скоро наступит парниковый климат.

- Я думал наоборот, что-то типа ядерной зимы. Сейчас апрель, а мы только почувствовали первое потепление. В этом году лед растает не раньше начала июня, а осень начнется в конце июля, начале августа.

- Может и так, но все будет зависеть от того, как скоро очистится небо от пыли. Как только солнце начнет припекать и нагревать черные водоемы, процесс газообразования ускорится геометрически.

- Я хотел бы с тобой поспорить, но ты частенько оказываешься правым в таких делах.

- Потому что тут жизненный опыт не имеет значения. А сложить несколько очевидных фактов в одну кучу не так-то сложно.

- Ну, и каков, по-твоему, дальнейший план наших действий?

- Нам придется переселяться на север. Каждую зиму переходить на несколько сот километров севернее. Я думаю, что лет через пять у Черной пещеры будут невыносимые условия жизни для нас.

- Посмотрим. А я собрался огородик развести, земли с Верблюда навозить, обжиться, как следует.

- Ну, это теория. К тому же время у нас есть проследить тенденции.

- Мудёр не по годам. Вот что с людьми жизнь без интернета делает. - Егор потрепал сына по отросшей шевелюре. Он был горд его рассуждениями.

Незаметно, за разговорами о будущем, они достигли скалы поднимающейся над уровнем льда не менее, чем на тридцать метров. Обошли ее вокруг и не заметили ничего примечательного.

- Пожалуй, дальше можно и не ехать. Давай, отдохнем здесь и повернем обратно? - Предложил отец Матвею.

Сын согласился. Они подъехали к скале с подветренной стороны, сбросили лыжи и забрались на камни. Теплое солнце пригрело их. Между выступами скалы ветра не было совсем, и неподвижный воздух прогрелся до плюсовых температур. В этом месте пахло весной. Отец вынул из своего рюкзака нехитрую снедь. После перехода любая еда казалась вкуснее.

Егор почувствовал, как тепло и еда начали клонить его в сон. В природе все было так безмятежно и тихо, что ему захотелось забыться спокойным сном.

- Я, пожалуй, вздремну немного. - Доложил Егор сыну.

- Ладно, поспи, а я пока полазаю по скале.

Егор лег между камней и тут же провалился в сон. Матвей встряхнулся, чтобы не поддаться такому же желанию уснуть. Вначале, он немного походил по льду, обстукивая его в надежде нащупать газовый пузырь, затем бросил это бесполезное занятие и забрался на скалу.

Ветер не пощадил ее. Повсюду имелись следы ударов, выщербившие скалу. Их как будто расстреливали из болванок в упор. В тоже время острых граней у камней не было. Пескоструй выровнял и зализал все углы и неровности.

Матвей перебрался через вершину, на подветренную сторону. Здесь следов разрушения было гораздо меньше. Для мальчика скалолазание стало настолько привычным занятием, что он не задумываясь перепрыгивал с камня на камень, даже на таких высотах, от которых раньше у него кружилась голова.

Матвей прыгнул на выступ, но немного не рассчитал сил и чуть не свалился с него, после приземления. Он крепко ухватился руками за камни. Прямо перед ним, из щели между камнями торчал кусок пленки, в которую было что-то завернуто. Егор потянул за край пленки, и ему в руки вывалилась записная книжка. Сгорая от любопытства, бережно открыл ее.

На первой странице, ровным почерком были расписаны какие-то мероприятия и напоминалки. Матвей быстро перелистал страницы, пока не наткнулся на место, где крупно была написана дата начала катастрофы. Матвей жадно впился глазами в текст под ней:

«Меня зовут Гуфаров Ринат. Я и еще пятеро моих коллег прячемся в небольшой пещерке от урагана. Нас было двенадцать, но шестеро пропали почти в самом начале урагана. Мы думаем, что они уже погибли. Ураган невероятной силы и нам кажется, что с природой что-то не так. Прямо перед входом в пещеру упал камень и разлетелся на куски, как от взрыва. Грохот был соответствующий. Сергею пробило ногу в двух сантиметрах от..., впрочем, пронесло. Он лежит и стонет. Мы все ждем конца урагана».

Матвей пробежался взглядом по следующим страницам. Там была описана паника, охватившая людей, когда в пещеру пошла грязь. Описаны были истерики и дрязги товарищей, и их попытки сопротивляться стихии. В отличие от Черной пещеры, тоннелей в этой не было, и люди реально боялись захлебнуться в жиже. К счастью в пещере имелся уклон, и жижа поднималась только до определенного уровня.

«Ураган, который уже казался, будет всегда, наконец, закончился. Мы вышли на улицу и не узнаем мир. Кругом черная вода, голые скалы, и коричневое небо, висящее над самой головой. Мы думаем, что миру пришел конец. Как выбираться со скалы, мы не знаем, да и стоит ли. Я считаю, что выживших, подобных нам, единицы, остальные теперь покоятся под толщей черной соленой воды.»

Записи вскоре заканчивались. Их концовка удивили Матвея.

«Вода внезапно опустилась метров на пять. На горизонте показалась черная полоса. Полоса приближается и она похожа на высокую волну. Мы с товарищами поднимаемся на самую вершину, надеясь, что там вода не достанет нас. Теперь я отчетливо вижу, что это огромная волна, подобная цунами. У меня нет времени, я прячу книжку в расщелину и бегу наверх. Если вы читаете эти строки, значит, нам не повезло»

Матвей представил, как волна, несущая перед собой весь мусор, собранный по дороге, налетает на скалу и сметает с нее всех шестерых человек, сумевших чудом спастись от урагана. Если бы товарищи укрылись южнее барьера, то могли бы выжить, так как это цунами потеряло силу всего в нескольких километрах отсюда.

Матвей сунул находку под куртку и поспешил к отцу. Егор проснулся от шума, который производил Матвей.

- На, почитай. - Сын с ходу, не объясняя, сунул найденную записную книжку отцу в руки.

Егор заинтересованно пробежался по страницам.

- Где нашел?

- На той стороне, в расщелине.

- А пещеру нашел?

- Нет. Даже и не догадался.

- Пошли.

Отец попрыгал на месте, постучал себя по щекам, сделал пять приседаний. Через гору они не полезли, решив обогнуть ее по ровному льду.

Внимательно разглядывая скалу, они заметили инородное по цвету место на ней. Этим местом оказался вход в пещеру. В сравнении с размерами Черной пещеры это убежище можно было назвать пещеркой. Большую часть ее и без того маленького пространства съедала замерзшая грязь. Ничего интересного от тех шестерых товарищей в пещере не осталось. От благодарного человечества были только росписи по стенам.

- Хоть что-нибудь бы осталось, помянули бы их этим. - Посокрушался Егор, надеявшийся поживиться имуществом погибших людей.

- Только книжка осталась. - Сказал Матвей.

- Последняя бумажная книжка. - Печально произнес отец. - Остальные будут на бересте.

- И глине, и росписи по стенам пещер.

- Про охоту на саблезубых лягушек.

Матвей хихикнул, представив себе больших саблезубых земноводных.

- Пап? - Матвей вдруг спросил серьезно.

- Что?

- А нам ведь теперь не обязательно носить фамилию Горбуновы? Теперь паспортов нет.

- А с чего это ты вдруг стал стесняться нашей фамилии? - Егор живо представил, как одноклассники дразнили сына. - И какую же ты хочешь фамилию? Иванов? Кутузов? Наполеонов?

- Сколиозов. Это почти как Горбунов, но благороднее.

Егор на секунду впал в ступор, не понимая, как отреагировать на слова сына. Матвей заметил это.

- Да пошутил я! - Сын хлопнул отца по спине. - Ты бы еще на Остеохондрозова повелся?

- Ты меня провел. Я подумал, что ты серьезно стесняешься нашей фамилии.

- Да, брось. Ной же не стеснялся, что его как коньяк зовут.

- Да кого там было стесняться? Он же только тварей спас. Ладно, Сколиозов, пора возвращаться назад, иначе, наши дамы начнут беспокоиться.

Перебираясь по горе через барьер, Егор еще раз убедился в том, какая сила аккумулируется подо льдом. Вода, своим давлением, ломала лед, выбиваясь наружу фонтанами. Они снова замерзали на морозе, наслаиваясь поверх старого льда, делая плотину еще выше. Егор представил время, когда лед тронется. Ледяное крошево, несомое волной освободившейся воды сметет все на своем пути. Вопрос был в том, насколько широко пойдет ее фронт и достанет ли он до Черной пещеры?

- Когда тепло устаканится, придется устроить постоянное дежурство на горе, чтобы не проспать наводнение. - Решил Егор.

Игорь хотел понять, каким будет весенний разлив. В прежние времена, вешние воды питали реки и те выходили из берегов. Собственно разлив был опасен тем, кто жил возле рек. По новым правилам разлива быть не должно вовсе. Снег и лед должны были медленно и равномерно стаять, оставив уровень воды на том же уровне. Жидкие ручьи с гор были не в счет. На острове, где обосновались Игорь и Джейн, снег сошел гораздо раньше, чем он начал таять на поверхности воды. У них даже не было ручьев. Нагреваясь от камней, снег медленно таял, образуя сосульки над скалистым навесом домика.

Игорь был уверен на девяносто девять процентов, что бояться весеннего половодья не стоит, но подтащил посадочный модуль поближе к дому. Возможно один процент, а возможно и интуиция заставили сделать его это. Модуль ассоциировался у них с территорией безопасности, как сумка у кенгуру, для ее детеныша.

Пока держался лед, Игорь успел обойти все окрестные острова. По его расчетам он удалялся от дома максимум на пятьдесят километров. Помимо каких-то новых припасов он надеялся встретить следы человека. Но напрасно. Больше таких подарков судьбы, как их свалка, или живые люди ему не встречались. Кругом был бескрайний коричнево-серый снег, или же черный лед, кое-где проступающий из-под снега, и темные скалы на горизонте. Темный мертвый мир.

Джейн тяжело переносила одиночество, и этот поход на пятьдесят километров был единственным, когда Игорь переночевал в расщелине скалы, облачившись в космический шерстяной костюм и укрывшись парашютной тканью. Ему и самому было тревожно. Всю ночь слышались звуки, природу которых Игорь не смог объяснить. То ли лед трещал, то ли сами скалы, то ли это были атмосферные звуки. По возвращении домой, его ждал плач Джейн, которая не спала всю ночь от страха за себя и Игоря. Было решено больше не испытывать нервы супруги. Следующие вылазки Игорь успевал совершить за один день.

Однажды и Джейн напросилась с ним, но через пару километров она сильно устала и запросилась назад. С тех пор она решила, что ждать мужа это более женское занятие.

К концу апреля лед истончился настолько, что ступать на него можно было с большой опаской. Он продавливался и подозрительно трещал под ногами. Но недостаток дров заставил лезть на него, чтобы добраться до очередного бревна, торчащего изо льда. Поверхность льда покрылась слоем воды, пробивающейся из трещин, образующихся в местах, где лед просел под газовыми пузырями. Из-за этого лед становился еще более скользким. Игорь падал в воду бесчисленное количество раз, промокая до нитки. В конце концов, он подцепил простуду и свалился с температурой.

Джейн, к тому времени животик у нее уже хорошо обозначился, взялась за лечение мужа. Игорь провалялся в кровати больше недели. Он пил таблетки, компоты, Джейн не пожалела на него такой деликатес, как кабачковая икра. За это время лед растаял совсем. Свалка напоминала болото, в котором догнивали остатки продуктов человеческой цивилизации.

Как только Игорь почувствовал себя лучше, он сразу встал, чтобы проверить запас дров. На улице дул теплый и влажный ветер. Уровень воды поднялся гораздо выше, чем он предполагал. От порога дома до водяной кромки было метров пять, хотя прежде было не меньше пятнадцати. Игорь прикинул, что по вертикали это было не меньше двух метров. Он прошел к поленнице и был удивлен тем, что там были наколоты новые дрова. Джейн стояла позади и хитро улыбалась.

- Джейн, ну зачем ты напрягалась? Тебе же нельзя.

- А чего ты всю дорогу говорил мне, что мерзнешь. Вот дрова быстро и закончились. Пришлось самой. Но мне не тяжело было, у тебя же все механизировано.

Игорь обнял Джейн и поцеловал ее в ушко.

- А хочешь, я тебе кое-что покажу? - Интригующе спросила Джейн.

- Что?

- Пойдем со мной.

Джейн взяла Игоря за руку и потянула его вдоль кромки воды. Она обошла небольшой выступ и остановилась. Из трещины в камнях пробивался росток. Пока еще было не ясно, что это, дерево или кустарник, но один вид его заставлял умиляться. Игорь провел пальцем по изумрудным листочкам, еще не развернувшимся до конца.

- Жизнь найдет способ выжить. - Сказал он.

- Я имя ему дала.

- Какое же?

- Джига. Оно образовано от моего и твоего имени, потому что он ровесник нашим отношениям, а еще это красивый танец.

- Джига, я Игорь, очень приятно. - Игорь сделал вид, что пожал невидимую руку ростку.

- Я подумала, что это очень удивительно давать всему свои имена. Как я придумаю, так это и будет называться. Прямо как Карл Линней.

- Хоть у меня и нет с собой паспорта, но я хотел бы оставить за собой имя, данное мне с рождения. - Пошутил Игорь.

- Ой, не передергивай, тебя я не собиралась переименовывать. Хочешь, я еще кое-что тебе покажу?

- Ого, я что болел целый год?

- Нет, просто ты не биолог, замечаешь не то, что я.

Джейн провела Игоря еще немного и показала лужу, оставшуюся после таяния снега в камнях. Вода в ней была мутной, но через муть можно было разглядеть движение в ней.

- Кто там? - Спросил Игорь удивленно, с неким отголоском страха и брезгливости.

Джейн запустила руку в воду. Движение в ней усилилось. Она вынула раскрытую ладонь из воды. В ней трепыхались несколько головастиков.

- Смотри, мы не одиноки на планете. Скоро нам будут петь лягушки. Угадай, что они едят? - Джейн находилась в торжественном состоянии, ее голос дрожал, а глаза блестели, словно она говорила не о головастиках, а о чем-то великом. - В этой луже тьма личинок насекомых!

- Это замечательно Джейн. Теперь нам будет не так одиноко.

- Не иронизируй, я серьезно. Это же будет так уютно, слушать по вечерам лягушачий хор. Я бывала у родственников в Висконсине, в детстве, они жили возле небольшого заболоченного озера, и мы там, сидя вечером на веранде и попивая чай со сладостями, слушали, как заливаются песнями лягушки. - Джейн задумалась, отправившись за воспоминаниями. - Чудесное было время. Но это еще не все.

- Не может быть? Скажи мне честно, сколько я был без сознания? - Шутя, спросил Игорь.

Джейн закинула в воду металлический тросик, обнаруженный еще в прошлом году на свалке. Один конец его был сильно размахрен и мог поранить руки. Игорь так и не придумал ему применения. Джейн покрутила трос в руках, поводила им из стороны в сторону и потянула к себе. Игорь с любопытством следил за ее действиями. Вместе с тросом из воды потянулись темно-зеленые стебли водорослей. Джейн подтянула их скользкие стебли к себе. Оторвала кусок и протянула Игорю.

- Это водоросли? - Спросил он.

- Ты наблюдательный. Это источник витаминов, которых нам может остро не хватать в связи с нашим неполноценным питанием, а также мощный источник йода. Сегодня я приготовлю тебе новое блюдо, и будет оно из водорослей.

- Скажи, как быстро они размножились? - Удивился Игорь, разглядывая плоский стебель.

- Их, скорее всего, разнесло ветром, и здесь они попали в хорошую среду, вот и размножаются.

- Прям, как мы. - Неуместно сравнил Игорь.

Джейн надула губы.

- Прости, само вылетело.

- Осложнение на голову, после болезни?

- Прости, Джейн, ассоциация сама напросилась.

- Ты дошутишься, диверсант. Я тебя быстро на одни водоросли переведу.

Игорь прижал Джейн к себе и поцеловал.

- Только не это.

Весна входила в свои права. С каждым днем становилось все теплее и теплее. У берегов лед отошел и покрылся водой. Природа пробуждалась. Ей не хватало щебета перелетных птиц, карканья грачей, звона бегущих по дорогам ручьев. Новая весна заявляла о себе шумом сероводородных пузырей, выбивающихся из-подо льда, регулярным снего-градо-дождем, и теплым ветром, несущим непривычные запахи с юга.

Егор все ждал, когда настанет тот момент, когда нужно будет наблюдать за горизонтом, чтобы не пропустить ледоход. Чтобы не жить в постоянной тревоге, они решили перебраться в верхнюю пещеру. Катюшка здорово сопротивлялась этому, потому что была напугана рассказами брата о летучих мышах вампирах, водившихся в той пещере.

Домик переносить не стали. Это было чересчур трудоемко, и Горбуновы не собирались селиться в самой пещере, надеясь переждать трудное время в небольшом утолщении входа в пещеру. Чтобы не потерять имущество в Черной пещере, ее запечатали. Егор заложил вход камнем, замазывая щели грязью. Но, как случается во всех нормальных семьях, из Черной пещеры приходилось постоянно что-то доставать, о чем не подумалось сразу. Так и проходила весна у Горбуновых, состоящая из перемещений из одной пещеры в другую и бдений на вершине горы.

По календарю, со дня на день, должно было наступить лето. Водоем, наконец, очистился ото льда. Уровень воды поднялся метра на три, но все равно был ниже, того, который был прошлым летом. Не отплывая далеко от берега, Егор добывал водоросли. В теплых лужах, прогретых рассеянным солнечным светом, появились первые головастики, а скоро должна была появиться и мошкара.

Егору не терпелось отправиться к Верблюду, на котором, наверно, начала пробиваться трава и распускаться почки на деревьях. Мысль, о собственном небольшом садике рядом с Черной пещерой, не давала ему покоя. А наводнения все не было. Егор многое бы отдал, только бы увидеть, что творится на том водоразделе. Вполне возможно, что вода подточила плотину в нескольких местах и сошла постепенно, без катастрофических последствий. Лед мог осыпаться и спокойно отправится себе туда, куда его несли течения, не причиняя вреда. Эта догадка настолько убедила Егора в том, что опасность миновала, что он решил отправиться к Верблюду.

С сыном они решили подстраховаться. Матвея поставили на дежурство. На самой вершине в каменную нишу накидали резаных кусков резины. В случае начала наводнения Матвей должен был залить их горючей жидкостью и зажечь. Отец, заметив дым, поворачивал назад, либо ускорялся и плыл к Верблюду, в зависимости от того, что было ближе. Тамара пыталась отговорить мужа и подождать с недельку, когда точно будет ясно, что наводнение обошло их стороной.

- Лета сейчас короткие. Один день год кормит. Так говорили в старину. Все хорошо будет, нам всегда везет. - Ответил ей на это муж.

Тамара не стала спорить. Ее мужчины за этот год были в стольких переделках, что убеждать их быть осторожнее она, «домашний цветок», не могла. В душе она переживала, но так было каждый раз, когда ее мужчины покидали дом. Внешне, все выглядело спокойно, и Тамара перестала себя мучить переживаниями.

Егор смазал все механизмы и подтянул все гайки на плоту. Накачал баллоны и спустил его на воду. До чего было приятно иметь в помощниках такой плот. Егор помахал семье рукой и отчалил от берега. Плот набирал скорость. Вода перед ним расступалась, оставляя позади белый бурлящий след.

Матвей выставил зарядное устройство на солнечных батареях на свет. Телефон его разряжался, и мальчику было скучно без него. Чем он будет заниматься, когда телефон сломается совсем? Не хотелось даже думать о том времени. Было бы здорово вернуться в свой город, найти магазины, торговавшие телефонами и планшетами и попробовать отыскать там работающий экземпляр. Матвей вздохнул. Он знал наверняка, что город их сейчас покрыт толщей воды, и ничего годного там не осталось. Мальчик осторожно погладил свой телефон. Открыл галерею, нашел фотографию Юли, провел по экрану пальцем, снова глубоко вздохнул и отключил телефон.

В спину дунул порыв холодного ветра. Матвей подумал, что скоро начнется дождь со снегом или градом. Он поднял голову к небу. Там все было спокойно. Тяжелые темные облака висели над головой, сохраняя спокойствие. Да и не по времени был дождь. Матвей уже привык к новому расписанию природы и знал, когда и что у нее происходит.

Взгляд его зацепился на непривычный горизонт. Сквозь дымку, снова появившуюся в воздухе, ему показалось, что на горизонте что-то происходит. Матвей присмотрелся внимательнее. Вроде бы все было спокойно. Мальчик обернулся, чтобы увидеть плот с отцом. Тот уже пересек половину водоема. Тогда он присел на камни, обнял колени, уперся на них подбородком, и уставился в сторону горизонта. У него есть задание наблюдать за горизонтом, и он будет это делать.

Спустя пять минут, как Матвей принял решение наблюдать, он заметил, что горизонт как будто движется ему навстречу. Спустя еще минуту он понял, что это никакой не горизонт, а огромная волна, приближающаяся к их горе, и шла она под углом. Матвей оглянулся и увидел маленькую точку плота, почти достигшую Верблюда. Он залил смесь из бензина и масла в нишу с кусками покрышки и чиркнул зажигалкой. Она выпала из трясущихся рук прямо в жидкость. Матвей вынул ее и крутанул колесико. Кремний не высекал искры.

- Ах, ты ж, давай, гори! - Матвей подул на механизм и потер его об одежду. Одним глазом он смотрел на приближающуюся волну. Она все еще была далеко, чтобы рассмотреть ее в подробностях. Слабые искорки отлетели в сторону. Колесико и кремний все еще были в масле. Матвей снова подул на них изо всех сил, и снова потер об одежду. Раз, два, три. Пламя выскочило из сопла зажигалки. Егор приложил к нему кусочек смоченной в горючей жидкости покрышки. Та сразу занялась огнем. Егор бросил ее в нишу. Пламя занялось и закоптило черным дымом.

Матвей стремглав бросился вниз, чтобы предупредить мать с сестрой.

- Мам! Мам! Катюха! Бегом наверх! Там волна идет!

Мать и сестра услышали его крики раньше, чем он успел добежать до пещеры. Они испуганные выбежали наружу. Матвей подбежал к ним и ничего не объясняя, схватил за руку сестру и потянул ее за собой вверх.

- Отец доплыл? - На ходу спросила мать.

- Почти. - Ответил Матвей.

Над вершиной поднялся черный столб дыма, сносимый ветром в сторону Верблюда. Все трое, изрядно запыхавшись, поднялись на гору. Они замерли в оцепенении, когда увидели водно-ледяной вал, приближающийся к их горе.

Егор насвистывал мелодию, и в самом благодушном расположении духа управлял плотом. Он даже позабыл время от времени бросать взгляд назад, чтобы проверить сигнал опасности. Егор и не верил уже, что плотина до сих пор стоит, поэтому относился к возможной опасности формально, как бы для порядка и дисциплины. Когда до Верблюда оставалось около пятидесяти метров, он вдруг почувствовал, что вода резко пошла назад от горы. Егор не сразу сообразил, чем могло быть вызвано такое ее странное поведение. Он обернулся назад и замер. Над их горой поднимался черный дым.

Вот тогда Егор понял всю свою легкомысленность. Он налег на педали плота, стремительно удаляющегося от горы. Течение, к счастью скоро остановилось и даже повернуло в обратную сторону. В этот миг до него долетел гром. Егор обернулся и увидел, как огромная волна ударилась в их гору. Миллионы тон воды и льда подлетели в воздух и обрушились на гору. Вся округа содрогнулась от такого удара. Вода заколыхалась под плотом. Егор надеялся, что его семья оказалась расторопнее его и успела спрятаться.

Матвей, когда увидел высоту волны, приблизившуюся к горе, решил спрятать своих женщин под каменным навесом с противоположной стороны, и не прогадал. Сильный удар обрушился на их гору. Гора дрогнула под ним и на время скрылась под волной. Она обдала собой гору до самой вершины, обрушив на нее черную массу воды и серые льдины.

Льдины, с грохотом дробясь о камни, пролетели перед взором спрятавшейся семьи. Вода могучими потоками текла по стенам, но Тамаре не терпелось выбежать на улицу, чтобы увидеть, что произойдет с Верблюдом.

Егор еле успел подняться на сотню метров вверх по горе, когда до него дошла волна. Он укрылся между камней в первой попавшейся расщелине. Он смотрел на падающую волну открытыми глазами до последнего. Перед тем как удариться в гору, поднявшаяся над ним, как распустившая капюшон кобра, волна на миг замерла. А затем ударила со всей силой. Егор почувствовал ее ледяное дыхание, зажмурился, уперся руками и ногами в стену и стал ждать.

Удар был невероятной силы. Егора вдавило в скалу как прессом. Ему показалось, что сейчас его раздавит. От удара в грудь, он выдохнул, потратив драгоценный кислород. Вода все не сходила, а дышать уже было нечем. В глазах калейдоскопом закружились яркие круги, сознание стало постепенно уходить из тела. Егор знал, что как только оно совсем покинет тело, то он сделает непроизвольный вдох, и тогда точно погибнет. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде, чем вода сошла.

Егор глубоко вдохнул. В ушах стучала кровь, картинка перед глазами ехала, как после сильного перепоя. Он минут пять приходил в себя. Сколько раз судьба покушалась на него, а он все живой. Отдышавшись и придя в себя, он вспомнил о семье.

Водоем, между их горой и Верблюдом был полон крупных и мелких льдин. Течение уже начало сносить их к краям. Уровень воды после волны поднялся метров на пять. У Егора отлегло от сердца. Их пещеру не должно было затопить. Огляделся и не увидел своего плота. Наверняка его переломало льдинами и унесло на открытую воду. Та сторона Верблюда, что приняла удар стихии, была усеяна кусками льда.

Егор перешел на другую сторону горы, осторожно обходя льдины. Как только он перебрался, с обратной стороны горы послышался грохот. Льдины все-таки не смогли пролежать долго на крутом склоне, скатились вниз. Егор поднялся на гору, чтобы посмотреть на это. Западный склон почти очистился. Огромная груда льда качалась у берега, медленно дрейфуя влево, к водопаду.

Как ни всматривался Егор в сторону Черной пещеры, никаких признаков того, что его семья удачно пережила наводнение, он не увидел. Да и как можно было что-то разглядеть с такого расстояния. Егор задумался над тем, как ему вернуться назад. Все плавательные средства, а это надувной матрац и еще один баллон с грузовика остались в пещере. Если с Матвеем все в порядке, то он непременно приедет за отцом.

Над Черной пещерой показался столб черного дыма. Егору давали знак, что с семьей все в порядке. Отец семейства, от счастья, позволил себе пустить слезу. В этот момент он любил свою семью сильнее всего на свете. В дополнение к этой радости, он увидел свой плот, лежащий вверх баллонами метрах в двухстах ниже вершины.

Не помня себя от радости, Егор кинулся к нему. Немного помятый, с отсутствующими рычагами и сиденьем, с одним порванным баллоном, плот, тем не менее, годился восстановлению. Десять минут назад Егор был готов принять любой удар судьбы, но теперь он осознал, что вышел из переделки с гораздо лучшим результатом, чем можно было надеяться.

Матвей не стал сразу бросаться разбирать вход в пещеру, чтобы достать баллон и отправится на поиски отца. Вместо этого он снова разжег огонь, чтобы предупредить отца о том, что с ними все хорошо. Мать и сестру он оставил сидеть на горе. Матвей опасался, что может быть вторая волна, и предупредил мать, что если она увидит ее, то знаком станет отсутствие дыма на вершине.

Ледяные глыбы, как айсберги, приходилось объезжать стороной. Скорость и так была небольшая, так еще эти препятствия не давали выбрать прямой маршрут. Матвею очень хотелось затемно попасть на Верблюда. В душе мальчика жила тревога по поводу судьбы отца. Он видел, какой силы была волна, и если отец не успел попасть на гору, то шансов выжить у него не было. А если он все-таки достиг горы раньше, то времени поднять плот, у него точно не осталось. Матвей очень рассчитывал на второй вариант.

Устав махать веслом, Матвей затемно причалил к берегу. Он достал фонарик на аккумуляторах и помигал светом во все стороны. Возле Черной пещеры горел огонь. Мать должна была принять сигналы от Матвея. Свет оттуда замигал, подтверждая условный сигнал.

- Как добрался? - Рядом неожиданно раздался голос отца.

Матвей чуть не выронил фонарь от неожиданности. Он посветил в сторону отца и сразу бросился на шею.

- Живой. - Довольно сказал он.

- Живой. Куда я денусь? И даже плот почти целый.

Егор пересказал сыну в двух словах о своих приключениях.

- Я тут костерок собрал, одежду просушить да согреться немного, да вот зажечь нечем, тебя ждал.

- Это мы поправим. Заодно мать успокоим, что у тебя все хорошо.

Через минуту, треща дровами, разгорелся костер. Егор протянул куртку и штаны к нему. От них пошел пар.

- Был на той стороне? - Спросил Матвей отца, имея в виду поляну прикрытую хребтом.

- Да, там все зеленеет. Вода не достала до нее. Там сейчас лето начинается. Слышишь?

Егор замолчал и сквозь потрескивания костра до них донесся хор тысяч лягушачьих глоток. Наступил такой момент, который иногда хочется законсервировать в памяти. Костер дарил свет и уют, ночь - тишину, а осознание того, что снова обманул смерть и можешь продолжать жить, радость полноты жизни. Было хорошо, просто хорошо, даже не хотелось говорить, чтобы не спугнуть это приятное чувство.

На следующий день, мужчины загрузили полный плот земли и саженцев. Егор примостился крутить педали, а Матвей сел на носу, править веслом. Порванный баллон сменили на тот, на котором приплыл Егор. Во второй половине дня причалили к дому.

Радость женской половины была неописуемой. Тамара не удержалась и разрыдалась на груди Егора. Матвей и Катя стояли в стороне, смотрели на родителей, испытывая некоторую неловкость за их поведение.

- Если бы вы костер не развели, я бы с ума сошла. Так страшно было и одиноко как-то. - Глядя на Егора зареванными глазами, произнесла Тамара. - Черти вас вечно надирают пускаться туда, где опасно.

- Ну, все Тамарочка, теперь до следующего лета никаких наводнений не будет. Теперь все будет спокойно. - Егор поцеловал жену в лоб. - А теперь, я бы съел с десяток крыс.

Джейн готовила обед на улице. Когда стало совсем тепло, и можно было больше не топить печь, девушка решила, что готовить еду на улице будет уместнее. Игорь собрал из камней полукруглую печь, которую назвал тандыром, и вставил в ней чугунную кастрюлю, названную им казаном. Джейн приняла эти названия и тоже использовала их. В этот раз она готовила кашу из ячневой крупы с небольшим количеством какой-то рыбной консервы. Игорь называл такие блюда, хорошим закусоном для холостяка. Джейн подозревала, что холостяки не заморачиваются над тем, что есть, но их запас провизии заметно оскудел к весне. Не в последнюю очередь по ее вине. Первую половину беременности ей до смерти хотелось съесть то одного, то другого, то всего сразу.

Игорь лазил по свалке, пытаясь добыть из нее еще чего-нибудь годного к использованию. Если применить настоящие понятия о погоде, то день был теплым и ясным, если воспользоваться прошлыми понятиями, то день был теплым и пасмурным. Но в любом случае он не предвещал ничего плохого. Джейн, время от времени, бросала взгляд на мужа, лазающего среди опасных конструкций из железа, камней и прочего. Возможно, поэтому она первой увидела, как на противоположной стороне залива, между двумя островами показалось что-то темное, похожее на низкие грозовые тучи или высокую волну.

- Игорь! Что это там! - Крикнула она мужу, показывая рукой в сторону природного феномена.

Игорь услышал ее. Бросил работу и посмотрел туда, куда указывала Джейн. Он секунду смотрел, а потом со всех ног побежал к берегу.

- Беги к модулю! Скорее! - Крикнул он.

Джейн чуточку помедлила, чтобы оценить угрозу. По всей линии горизонта протянулась темная полоса, здорово напоминающая огромную волну. Джейн со всех ног пустилась к модулю. Игорь бежал наискосок, оглядываясь назад. Джейн первая забралась в модуль по лесенке, которую нашел на свалке муж и приставил к модулю. Она не стала забираться внутрь, ожидая когда добежит Игорь. Волна за его спиной стремительно приближалась. Она уже накрыла собой горы на противоположной стороне долины.

Мусор мешал Игорю развить приличную скорость. Он спотыкался и падал через него. Джейн не на шутку испугалась, что волна сможет настичь его раньше, чем он добежит. Игорь ступил на твердый берег и прибавил скорости. Он стремглав поднялся на лестнице, схватил за руки Джейн и помог ей спуститься внутрь модуля. По правой руке у него текла кровь. Он поранился, пока пробирался по свалке. Но Игорь не обращал на это внимания. Он нырнул следом. Нашел в недрах модуля заранее приготовленный из парашютной ткани и жгута клапан для входного люка. Помогая себе матерным словцом, он надел его на основание люка.

В это время Джейн, через маленький иллюминатор наблюдала за тем, как темная волна приближалась к их острову.

- Игорь, а модуль выдержит? - Спросила Джейн, ожидая только положительного ответа.

- Конечно, он и не на такое рассчитан. В любом случае, нам только волну выдержать. Если вода пойдет внутрь, выплывай и греби вверх. Не паникуй, не бойся. Нам выдержать первый удар, остальное уже не так опасно. Накинь жилет.

В случае приводнения у космонавтов имелся свой спасательный набор. Игорь вынул жилеты раньше, но потом решил, что в модуле они будут нужнее. Он натянул свой жилет после Джейн. Снаружи приближался гул, тяжелый, низкий, тревожный. Джейн смотрела в иллюминатор, и по ее лицу Игорь понял, что пора сгруппироваться. Он схватил Джейн со спины, плотно прижав ее к себе, взявшись под грудью. Ногами уперся в стенки модуля. Джейн сделала то же самое. Модуль качнуло, а потом со всего маху ударило о скалы и закрутило.

Игорь про себя молился, чтобы крышка модуля выдержала. Он не сводил с нее глаз. Она была не герметичной и из-под нее пошла вода. Модуль еще пару раз приложился к скале. Удар был сильным. Игоря и Джейн бросало в стороны, но они держались. Безопасная конструкция внутреннего пространства модуля была рассчитана на большие перегрузки. Единственным элементом, не рассчитанным на большие нагрузки, была самодельная крышка. Ее, как мембрану, дергало туда-сюда.

На мгновение Игорю стало страшно от мысли, что их модуль застрянет на гребне волны, и их унесет в открытое море. Только он об этом подумал, как модуль еще раз крепко приложился к скале и замер. Игорь подождал несколько секунд. В иллюминаторе появился свет.

- Ты как? - Спросил Игорь Джейн.

- Нормально, только тошнит.

- Игорь отстранился от Джейн и увидел ее бледное лицо.

- Ну, всё, дуреха, самое опасное позади. Мы спаслись. Сейчас выберемся наружу и домой пойдем.

Игорь разжал объятья. Только сейчас он понял, как крепко сжимал жену. Игорь двинулся, чтобы посмотреть в иллюминатор. Модуль покачнулся. Опора, на которой он застрял, была неустойчивой, а это грозило возможностью свалиться с горы. Падения они могли уже не перенести.

- Джейн двинься сюда для противовеса, я в окошко гляну.

Джейн двинулась. Игорь посмотрел в иллюминатор. Модуль был наклонен в одну сторону, отчего больше половины обзора занимала скала. В оставшуюся открытой часть иллюминатора было видно подножие горы и лед, набравшийся у нее.

- Джейн, я подсажу тебя, и ты выберешься первой. Найдешь камень и подложишь его под модуль примерно в этом месте. Хорошо?

Джейн согласно кивнула. Игорь нащупал то место, в котором модуль сохранял устойчивость. Поднялся и при помощи перочинного ножа срезал крышку.

- Выбирайся на эту сторону, а то покатимся. - Предупредил Игорь жену, подтягивающуюся в проеме модуля.

Он помогал ей до последнего. Он услышал, как она скатилась по стенке модуля. Игорь не успел понять, что произошло дальше, он только почувствовал на мгновение знакомую невесомость, а потом удар. Все закружилось, удары стали частыми, затем очень сильный удар и тьма.

Джейн кинулась к покачнувшемуся модулю, но только успела дотронуться до него рукой. Посадочный модуль потерял устойчивость, накренился и перекувырнувшись через камень, полетел вниз. Джейн вскрикнула и беспомощно уставилась на жуткое зрелище падающего по скалам модуля. Он ударялся о выступы, отлетал от них и ударялся о другие. Модуль сделал несколько сальто, ударившись об очередной выступ, и наглухо засел между двух камней. Ноги у Джейн подкосились и она опустилась на мокрые камни.

Волна ушла далеко вперед. Вода, оставшаяся после прохождения цунами, стекала по скалам. Джейн не могла отвести взгляда от застрявшего в трех метрах от уровня воды, модуля. Ей хотелось встать и пойти туда, но ноги не слушались.

- Игорь! - Крикнула она, очень надеясь, что с ее мужем все хорошо.

Ответа не последовало. Джейн стало страшно, что она осталась одна, просто до паники, до зубного скрежета. Она не могла принять эту мысль, потому что она казалась ей невозможной. Они с Игорем прошли через такое количество опасностей вместе, которые сплотили их, сделали супругами и подарили ребенка. Нет, поверить в то, что Игоря может не стать она не могла.

Эта мысль взбодрила Джейн. Она снова почувствовала свои ноги и способность держаться на них. Девушка осторожно спустилась со скалы. Ватные ноги тряслись и норовили подогнуться. Джейн часто отдыхала, и в моменты отдыха звала мужа. Из модуля не доносилось ни звука.

Сильный удар погнул стенки модуля. Спускаемый аппарат плотно вошел между камней. Его выходной люк, под небольшим углом был наклонен в сторону от острова. Джейн понимала, что Игорь, скорее всего, без сознания, потому и молчит. Она наступила на обгорелую стенку модуля и проверила его устойчивость. Модуль не шелохнулся. Джейн встала на корточки обеими ногами и подползла к люку.

То, во что ей не хотелось верить, случилось. Она сразу поняла, что Игорь мертв. Голова его была рассечена и залита кровью. Кровь залила половину лица. Чистый он нее глаз, безмятежно смотрел на мир, не мигая. Джейн легла возле люка, свернувшись, как собака на могиле умершего хозяина, и тихо заплакала.

Вынимать из модуля Игоря Джейн не стала. Она засыпала модуль мелким камнями и воткнула в люк крест, на котором выбила имя мужа и даты рождения и смерти. Модуль символически хорошо подходил на роль могилы. Он спас их, но забрал Игоря. Джейн казалось, что мужу будет приятно покоиться в этом привычном месте.

Джейн не смирилась с потерей мужа. Для нее он незримо присутствовал рядом всегда. Она разговаривала с ним, советовалась, или делилась воспоминания. Джейн не сошла с ума. Она отдавала себе отчет, что мужа нет, но это был способ ее защиты от того вселенского одиночества, в котором она оказалась.

Цунами разрушило дом. Волна не разметала его, а просто вдавила вглубь скалы, приплющив одну стену к другой. Ежедневно, Джейн занималась тем, что восстанавливала дом. Она делала это по памяти, стараясь воспроизвести его в первозданном виде, каким его создал Игорь.

Цунами, при всех своих негативных последствиях, сделало одно полезное дело. Оно подняло свалку и обрушило ее на скалы острова. Теперь поиски полезных вещей был серьезно облегчен. Все лежало, как на ладони, в том числе и стволы деревьев. Джейн вспомнила о том, что пора задуматься о зиме, когда по утрам на камни лег первый иней.

Тамара, не без помощи Кати, ставшей за год намного взрослее и самостоятельнее, поставила тушиться на огонь несколько крысиных тушек с водорослями. Егор осторожно предложил достать из запасов бутылочку, на что Тамара согласилась без лишних разговоров.

Семья обедала на свежем воздухе. Дым костра доносил до них приятный аромат горящей древесины, ветер слабо колыхал над их головой импровизированную крышу, сделанную их куска тента и труб пластикового водопровода. Тамара чувствовала, что сейчас они семья. Настоящая неделимая ячейка общества, целостная и самодостаточная. Она представила, как все вернулось назад, к тому моменту, когда они почти год назад ехали к Черной пещере. Что было бы с ними, если бы не этот ветер? Скорее всего, ничего хорошего.

Тамара вернулась к настоящему моменту, вытряхнув из головы дурацкие мысли. В конце концов, какая разница, как было бы если..., важно, как сейчас. Она посмотрела на довольные мордахи детей, на жующую и немного пьяную физиономию мужа, и испытала прилив счастья, какого у нее не было с самого детства.

- Кто-нибудь помнит поселок Каргалинский? - Спросил Егор, по большей части у жены.

- Помню, а что?

- Помнишь, как он высоко находился?

- Егор, я догадываюсь, куда ты клонишь. Ты только день назад чуть не угробился, и снова хочешь попасть в очередную переделку. - Тамара с укоризной посмотрела на мужа.

Егор деланно выпучил глаза.

- Тамар, не ругайся, очень хочется еды раздобыть человеческой, и еще думаю найти семена разные. Помидоры, огурцы, редиску, картошку. Водоросли у меня уже вот где. - Егор провел по шее. - Все будет нормально, не переживай.

- Но Каргалинский отсюда километрах в трехстах? Это же очень далеко?

- Тамар, не трехстах, а в двухстах пятидесяти, и это по дороге, а по прямой еще ближе.

- Егор, я только порадовалась тому, что у нас все хорошо, все живы и здоровы, счастливы.

- Мам? - Вмешался Матвей. - Я с папой согласен. По дороге нам ничего не грозит. А представь, как будет здорово, если у нас будет огород. Представила?

Тамара вздохнула. За нее уже решили, и какое она имела право указывать, где опасно, а где нет, если за все время ни разу не сошла с этой горы.

- Ладно, черт с вами, езжайте куда хотите, только научите меня ловить крыс. Так, на всякий случай.

Подготовка к новому путешествию заняла две недели. За это время Егор восстановил плот и навозил дров на год вперед. Матвей наловил крыс и научил своему искусству мать. Тамара оказалась смышленой и смогла перенять опыт.

Лето подошло к своему пику. Было жарко и душно. Дождь случался ежедневно, как в тропиках в сезон дождей. Часть саженцев с Верблюда прижились, и возле пещеры появилась зелень, радуя своим видом ее жителей. Лягушки тоже размножились в геометрической прогрессии. Каждый вечер округа наполнялась их разнобойным кваканьем. Брачный сезон у земноводных был в самом разгаре. В отсутствии естественных хищников популяция лягушек грозила превратиться в доминирующую. Грязь была для них любимой средой обитания. А неограниченное количество водорослей убирало проблему питания. В ближайшем будущем лягушачьи лапки обещали превратиться из деликатеса в рядовое блюдо.

Отчасти, приевшаяся крысятина и лягушатина в гарнире из водорослей, была причиной, побудившей Егора отправиться в далекое путешествие. Кто знает, что могло из продовольствия сохраниться в каких-нибудь складах многочисленных магазинов? Второй причиной было любопытство. Посмотреть, что сталось с большим поселком, перенесшим страшную катастрофу, было познавательно и интересно.

Оставшиеся пустые бутылки Егор пустил на создание прицепа. Ожидая крупную добычу, он решил увеличить грузоподъемность своего плота. Тамара смотрела на его приготовления и тяжко вздыхала. Ей с Катюшкой придется снова полмесяца провести одним.

- Зато, всю зиму будем в ус не дуть. - Успокаивал ее Егор. - Обещаю привезти тебе чего-нибудь такого эдакого.

- Цветочка аленького?

- Ну, специи какие-нибудь, масло растительное, может, и сахарком разживемся?

- Да пропало уж все давно, поди?

- Пропало, не пропало, а проверить надо. От этого зависит, стоит ли вообще ходить куда-нибудь или нет. Вот ты хотела бы вернуться и посмотреть, что стало с нашим городом?

Тамара на мгновение задумалась. Ее передернуло.

- Бррр, нет, не хотела бы. Там теперь кладбище не упокоенных душ.

- Как знаешь. По мне, так там огромные запасы продовольствия и вещей, которые могли бы нам пригодиться. И еще немного ностальгии. Хотелось бы посмотреть, что сталось с нашим домом, с городом вообще.

- Странно, Егор, вспомни, до этой катастрофы тебя с места сдвинуть нельзя было. Не пойму даже, как тебе в голову пришло ехать к Черной пещере? А теперь тебе дома не сидится.

- Это потому что мы пришли к истокам. Мужчина - добытчик, женщина - хранительница семейного очага. Мы, сейчас, находимся в естественном равновесии с окружающим миром и занимаемся тем, чем нам предназначено.

- Чем же?

- Просто живем и не паримся. Давно ты заглядывала в свой гардероб?

- Куда? - Со смехом спросила Тамара.

Она рефлекторно одернула на себе ужасную робу.

- Вот, ты не паришься над тем, что тебе одеть.

- Это потому что не перед кем наряжаться, а если бы нас было больше, то я бы давно себе наряды пошила.

- Ну, хорошо, моя теория верна для небольшого количества людей. Будь сейчас на этой горе несколько мужиков, мне тоже пришлось бы как-то выпендриться перед ними.

- Ладно, Егор, езжайте. Верю, что все будет хорошо. От себя и Катюшки прошу, чтобы вы не забывали о нас. Если встретите какую-нибудь одежду в приемлемом состоянии, привозите. Не могу уже в этой робе ходить, жарко и трет везде.

- Хорошо. Какая ты у меня понятливая.