Следующая зима на Новой Земле оказалась еще теплее и снежнее, чем предыдущая. Снега было столько, что поселок к середине зимы был засыпан выше крыш и проходы между домами осуществлялись по снежным тоннелям. Одним словом снег полностью парализовал работу. Если бы в поселке были дети, то они бы высоко оценили разветвленную сеть тоннелей, внутри которых постоянно царил почти полный мрак. Привыкшие к темноте глаза, различали очертания стенок тоннелей, но те, кто заступали на смену в поселке с подводной лодки, некоторое время шли по ним с вытянутыми вперед руками. Положение спасали отверстия в потолке, но их то дело заметало новым снегом.

Вестей с американской подводной лодки не было. Координаты, оставленные в Хранилище, так и остались нетронутыми. Терехин очень рассчитывал на то, что дела у них идут хорошо и только поэтому они не спешат с возвращением. Матросы с американской субмарины чаще остальных посматривали на горизонт, ожидая увидеть там силуэт своего корабля, но он все никак не появлялся.

К весне снег здорово осел. Тоннели местами обвалились, в других местах это сделали нарочно, чтобы никого не придавило. Тепло пришло неожиданно и задержалось надолго. Снег поначалу проседал под собственным весом, впитывая влагу, а когда она достигла критической массы, начался настоящий потоп. Вода быстро достигла уровня фундамента домов. Жителям поселка пришлось срочно копать траншеи в снегу, чтобы направить избыток воды в сторону океана.

Вешние воды, заключенные в границы искусственных берегов бурно устремились в океан. Берега из снега расширялись на глазах, разъедаемые потоками грязной воды. Татарчук, как руководитель поселка решил, что строить новые дома придется только на возвышениях. Весенний потоп показал, что если немного затянуть с отведением воды, то можно вполне затопить все дома под крышу. В случае с теплицами это было совсем недопустимо.

Как только погода сформировалась, Терехин начал готовиться к очередной экспедиции. На этот раз он решил передатчиков больше не ставить. Он задумал половину сезона идти на юг, вдоль Уральских гор, пытаясь найти людей, а вторую половину возвращаться назад, но по другому маршруту, чтобы увеличить вероятность напороться на тех, кто выжил.

Экспедиция готовилась тщательнее. Теперь у каждого матроса имелся спасательный жилет, набор для выживания, состоящий из запаянных спичек, перочинного ножа и магниевых петард. Новых передатчиков делать не стали. Терехин решил проверить уже установленные, потому как это могло занять приличный кусок короткого лета, а цели были совсем другими.

Как только берег очистился ото льда, небольшая шлюпка с четырьмя гребцами отплыла от берега. Начальный маршрут был известен, и следование по нему позволило обойти все неприятности.

Передатчики хорошо перенесли вторую зиму и были в исправном состоянии. Терехин поменял некоторые продукты. Старые взял с собой, а новые оставил в пещерах, рядом с передатчиками.

Через три недели шлюпка зашла в те края, которые не достигала еще ни разу. Теперь за водой нужно было следить тщательнее. Чем южнее, тем больше была вероятность попасть в заболоченные места. Терехин это понимал, и потому не сводил глаз с воды. Когда они вошли в стоячую воду, поверхность которой сплошным ковром покрывали водоросли, лежавшие на поверхности подсыхающими шапками, для экипажа лодки это стало полным откровением. Такого в окрестностях Новой Земли еще не было.

Чем южнее, тем чаще встречались такие поля. Как правило, они встречались ближе к горам, где потоки воды останавливались между гор. На равнинах вода текла, не способствуя распространению водорослей. Но задача Терехина была как раз в поиске людей, которые могли выжить, только находясь в горах. Поэтому, шлюпка регулярно рассекая острым носом водоросли, подходила к скалам, в надежде найти на них людей, или хотя бы следы их пребывания. Пока им не везло.

Терехин отмечал, что природа не собиралась умирать. Часто попадались скалы, на крутых склонах которых начинала зеленеть трава, или молодая поросль кустарников и даже деревьев. Еще экзотичнее смотрелись дельфины-белухи, неожиданно появившиеся рядом со шлюпкой и рассматривающие людей, как будто уже не чаяли увидеть их живьем. Хотя это люди считали себя почти единственными выжившими из крупных млекопитающих. От этой встречи на душе людей стало легче, и хотелось надеяться, что на душе у дельфинов тоже.

Только люди до сих пор не попадались, и даже следы их существования. По дороге команде часто встречались места, где можно было переждать катастрофу. Некоторые вершины имели пещеры, входы в которые располагались на обратной от направления ветра, стороне. Многие из этих пещер оказывались залитыми грязной жижей, но большинство были сухими и пригодными для существования. Терехин тщательно переносил на карту все пещеры, полагая, что в будущем они могут быть заселены.

Команда Терехина, отвыкшая от понятия нормального теплого лета, с удовольствием нежилась под бледным пятном еле просвечивающего солнца. Несмотря на грязную атмосферу, благодаря которой воздух планеты нагревался более равномерно, чем до катастрофы, в двух тысячах километров от полярного круга он прогревался лучше. Верещагин даже осмелился и прыгнул за борт. Но ледяная вода быстро вернула его на место. К тому же, по его словам, в воде кто-то плавал.

По расчетам Терехина, максимум через пятьсот километров должны были начинаться казахстанские степи. Это значило, что шансы встретить людей в горах стремительно падали. Обратно они собирались возвращаться по восточной стороне Уральских гор, и если людей они не найдут, на следующий год придется отправляться на Средне - Сибирское плоскогорье, а конкретнее, на плато Путорана. Терехину хотелось верить, что его дочь, все-таки наплевала на предостережения отца и отправилась в поход на плато, где возможностей выжить было гораздо больше, чем в родном городе.

Ясное утро быстро сменилось хмурым днем. Что-то внутри грязных туч происходило. Молнии едва просвечивали сквозь облака, но гром докатывался до людей в полную силу. Команда затаилась в ожидании сильной грозы. Как назло, на горизонте не было видно ни одной горы, к которой можно было бы пристать и переждать непогоду.

- У нас таких гроз не бывает. - Сказал Гарифулин, подразумевая, что у нас, это на Новой Земле.

Терехин на самом деле не помнил, чтобы небо так гремело и трясло, что кожей ощущались эти могучие процессы. Потемневшее небо приблизило горизонт. Порыв ветра поднял волну, ударившую в борт шлюпки.

- Ставим лодку навстречу волнам, а то перевернемся. - Приказал Терехин. - Наденьте на себя жилеты на всякий случай.

Команда подчинилась. Терехин тоже натянул на себя оранжевый жилет, добытый на каком-то норвежском рыболовецком судне. Ветер крепчал, поднимая волны все выше и выше. Лодку качало на волнах, как качели. Команда старалась удерживать лодку поперек волн. Плыть куда-то в такую погоду было бессмысленно.

Виктор заметил, как Верещагин бросил грести и пристально уставился куда-то по правому борту. Терехин посмотрел туда же. На фоне темнеющего неба, на горизонте появилась более темная аномалия. Вначале, Терехин подумал, что это стена дождя, проливающаяся из тучи, но было в ней что-то непохожее на стену дождя. Терехин физически ощутил опасность, исходящую от природного явления.

- Ты чего, командир, привидение увидел что ли? - Гренц перехватил его тревожный взгляд.

- Мне вон та хрень на горизонте не нравится. - Терехин махнул в сторону темной полосы.

- Да это ливень. Он быстро кончится, не успеет до нас дойти.

- Я тоже сначала подумал, что это ливень. Но ты присмотрись к его краям, они шевелятся.

Вся команда уставилась на края темной полосы. Действительно, если внимательно присмотреться, то полоса играла своими боками и казалась она ближе, чем можно было подумать сразу.

- Там еще, смотрите, такая же полоса. - Гарифулин показывал правее.

Еще две темные полосы проявились на более светлом фоне неба. Самая тонкая полоса из них извивалась змейкой.

- Это смерчи. Разворачиваем шлюпку и уносим ноги отсюда. - Терехин первым налег веслами на один борт.

Волна сильно накренила лодку, чуть не перевернув ее. Однако маневр удалось завершить, после которого команда дружно налегла на весла. Не все поверили командиру, но посчитали, что лучше будет перестраховаться. Какое-то время команда не оборачивалась назад. Ближе всех к корме сидел Гренц и его крик заставил всех обернуться. В какой-то сотне метров от них вращался огромный столб смерча. Он приближался.

Его низкое гудение едва пробивалось сквозь шум ветра и грохот бьющихся о борта шлюпки волн. Команда, словно получив укол адреналина в сердце, утроила усилия. Шлюпка прибавила ходу, но низкий шум сзади нарастал. Он уже перекрыл звук ветра и волн и стал доминирующим. Терехин боковым зрением видел, как темнота обходит лодку со всех сторон. Верещагин обернулся и в его глазах застыл ужас. В зрачках его отражался смерч.

Лодку вначале захватило течением и понесло по кругу.

- Бросайте весла и хватайтесь за все, что сможете! - Терехин бросил свои весла и ухватился обеими руками за банку, на которой сидел. Остальные последовали его примеру.

Ветер рванул шлюпку, словно в ней не было никакого веса. Терехин почувствовал, как его пытается оторвать от лодки, как тугие струи воды бьют его по телу. Он услышал чей-то крик, и спустя минуту догадался, что кричит сам. Потом вода попала ему в рот, и он закашлялся. Ему с трудом удалось отдышаться. Едва он это сделал, как снова наглотался ее. Виктор Терехин потерялся. Он не мог точно сказать, что с ним происходит в настоящий момент. Лежит ли он неподвижно, или все еще крутится в вихре смерча, как в центрифуге. Сознание почти отделилось от рецепторов тела и ждало, когда можно будет покинуть его навсегда.

Последнее, что ощутил Виктор, это был удар. Он его не почувствовал, просто осознал, что тело со всего маха вошло в воду. Руки рефлекторно забили по воде, подчиняясь инстинктам, и вытянули тело на поверхность. Наверное, Терехин потерял сознание. Он открыл глаза, когда почувствовал, как солнце светит через веки. Никакого смерча не было и в помине. Стояла ясная погода. Из всего экипажа лодки на волнах был только он. Голова кружилась. Виктор закрывал глаза, думая что делает это от слабости, на самом деле он терял сознание.

Очнувшись в очередной раз, ему показалось, что он видит плот. После пережитого могли явиться и ангелы и кто угодно, так что сразу он не поверил. Терехин хотел крикнуть, но из глотки вылетел шипящий хрип. Горло сразу начало саднить. Виктор вспомнил про пистолет Макарова, что взял с собой на всякий случай. Пистолет оказался в кобуре. Терехин вынул его, но выстрелить не смог. Пистолет давал осечку.

Отчаяние снова отключило сознание. Когда Виктор пришел в себя в следующий раз, то увидел, как плот почти зацепил его. Терехин ухватился свободной рукой за борт, а той, которая еще сжимала пистолет, принялся стучать по железному корпусу плота. Когда он услышал человеческую речь, сознание, с чувством выполненного долга, снова покинуло тело.

Минул еще один год. Природа постепенно счищала со своего «лица» последствия катастрофы. Тучи становились прозрачнее. Времена года возвращались к своему привычному чередованию. Теплые лета, как и предполагал, Матвей привели к еще более бурному росту водорослей. Требовалось составление лоцманских карт, с проходами между обширными полями водорослей.

Прогреваемая лучами вода стала благодатной средой для размножения микробов. Запах сероводорода стал настолько привычным, что его перестали замечать. Северные и западные ветра еще уносили его прочь от Черной пещеры, но в тихую погоду запах становился нестерпимым. Стоя на краю площадки перед пещерой и глядя на водный простор перед собой, в одну минуту можно было увидеть до трех мест, откуда вырывался газ. Горбунов становилось все очевиднее, что в новую зиму им точно придется менять дом.

Это было грустно и немного страшно. Они прижились здесь. Обустроили пещеру, доведя ее комфорт почти до того состояния, к которому они привыкли до катастрофы. Они все знали вокруг. Знали где раздобыть дрова, где еду, знали, где ее хранить. Они настолько привыкли жить одной семьей, что даже не хотели искать контакта с другими людьми.

Матвею стукнуло пятнадцать. Его голос огрубел. Под носом появился пушок. Мышцы от регулярной физической работы и белкового питания налились рельефом. Егор смотрел на сына и вспоминал, что в его годы он был гораздо несамостоятельнее и слабее физически. Матвей не утратил способности к хорошему аналитическому мышлению и нестандартному подходу к жизненным ситуациям. Егор считал, что сына можно запросто отпускать в одиночные походы, но Тамара еще не была готова к этому. К тому же, необходимости в этом никакой не было.

Катя тоже повзрослела. Ей стукнуло одиннадцать. Назвать ее ребенком не поворачивался язык. Она уже не отпускала глупых комментариев по любому поводу. Не спала с куклами, не просила сказок на ночь. Можно было бы немного погоревать об украденном детстве, но преждевременная взрослость была фактором повышающим жизнеспособность. Катя умела все, что умела мать. Не жаловалась на усталость, не просила скидок на свой возраст. Тамара иногда смотрела украдкой на дочь и видела в ее уверенных движениях взрослого человека. Единственное, что выдавало в Кате ее настоящий возраст, это сладости. Им она не могла противостоять, и как всякий ребенок трогательно радовалась, и не знала меры.

Все электронные устройства сломались. Егор назначил себя ответственным за ведение календаря и утро начинал с того, что первым делом записывал новое число.

На дворе стояло лето, начало августа. Еще было тепло, и только по ночам тянуло прохладцей. Егор проснулся раньше всех. Его мучил какой-то кошмар, из-за которого он проснулся в мокром поту. В пещере сильно пахло серой.

Егор прошел к выходу из пещеры. Начинало светать. На улице не было ни ветерка. Поднимающийся болотный газ самотеком заходил в пещеру. Егор закупорил вход. Циркулирующий внутри пещеры воздух оставался чистым всегда. Он был прохладным и влажным, и Егор переживал, что у него и его семьи могут развиться радикулит или ревматизм, поэтому оставлял открытым вход в пещеру. В такие дни, как этот, радикулит страшил меньше, чем возможность надышаться чистым метаном.

Уровень воды за три года упал настолько сильно, что вода перестала уходить из долины. Уровень водной поверхности внутри долины сравнялся с внешней водой. Там, где раньше были водопады, из воды торчал мусор, натянутый водными потоками. Многое в этом мусоре состояло из остатков человеческой цивилизации, как бы намекая, на роль человечества в мире. За гордыню, за венца творения, за взятую на себя исключительную роль вмешиваться в естественные процессы, не имея никакого понятия об их глубинных закономерностях, природа сотворила нам памятник из грязи на дне болот. В том самом месте, где человечество его заслужило.

Нам бывает жалко, когда, что-то, чему мы уделяли много времени, холили и лелеяли, вдруг оказывается не тем, чем нужно, и даже опасным. Скрипя сердце, вздыхая о потерянном времени и потраченных силах, мы вынуждены избавляться от этого. Так и Создатель наш, наверное, горько плакал, когда нагонял на Землю ветер, но понимал, что выбора у него нет.

Как всегда, когда утро выдавалось безветренным, к обеду начинал грохотать гром. Вспышки молний озаряли гору, отражаясь на его мокрых склонах. Вся семья была занята работой на площадке. Тамара раскатывала водоросли, выгоняя из них воду. Она перекладывала их солью и собирала в пучки, чтобы развесить на просушку внутри пещеры. Катя стирала. Она теребила в пенной воде грязное белье. Когда ей требовалось отжать его, она звала брата, и они вместе скручивали одежду, выгоняя из нее лишнюю воду. Егор мастерил плот. Клин впереди уже не помогал разгребать водоросли. Они были слишком плотными и сплетенными, поэтому требовалось придумать что-то другое.

Молнии сверкали все ближе, и каждому из семьи Горбуновых хотелось завершить свою работу до начала дождя. Никто сразу не понял, что произошло. Рядом с пещерой сверкнула молния, и следом мощная вспышка озарила долину. Ударная волна хлопнула по ушам и вызвала свист в них. Легкий навес у входа в пещеру сорвало. Цветы на клумбах пригнуло. Горбуновы присели от неожиданности, глядя с недоумением друг на друга. Вдогонку бабахнул раскат грома.

- Егор, что это было? - Спросила Тамара, с удивлением слушая свой неестественный голос.

- Похоже, болотный газ сдетонировал. - Предположил он, уверенный в своей догадке. - Метан.

- А еще может бабахнуть? - Спросила дочь.

- Без понятия. - Честно ответил отец. - Идемте в пещеру, там безопаснее.

Это событие настроило семью еще решительнее на исход с насиженного места. Оставаться было опасно. Такой же взрыв болотного газа могла повториться в любой момент, и чем дольше они собирались, тем больше была вероятность попасть в опасную ситуацию. Этой зимой было твердо решено переезжать в те места, где вода не застаивалась. Как только твердо станет лед, Егор с сыном собрались отправиться на поиски подходящего варианта. В идеале, им хотелось найти место похожее на Черную пещеру, чтобы сразу устроиться с максимальным комфортом.

Найти пещеру оказалось делом более легким, чем переезд к ней. Налегке, расстояние до нового жилища от Черной пещеры проходилось за пять суток. С грузом это же расстояние занимало от восьми до десяти суток. Для женской половины Горбуновых это было первое серьезное испытание дорогой. Они и понятия не имели, скольких неудобств может приносить это мероприятие. Весь световой день приходилось идти. Егор с Матвеем впряглись вдвоем в кузов старого автомобиля, который приволокли с барьера. Его утеплили, сделали в нем печку. Днем, он использовался, как грузовик, ночью из него вынимали все лишнее, растапливали печь, и Тамара с Катей ночевали в нем. Мужчины, по привычке, спали в палатке.

Днем, груз тащили за собой все. И у Тамары, и у Кати были свои сани, в которых лежали необходимые на первое время предметы и продукты питания. К вечеру, все изматывались, настолько, что еле стояли на ногах. Катя успевала уснуть еще до того, как отец разжигал дрова в печке. Женщины благословили тот день, когда впереди замаячила нужная им гора.

- Всё, отсюда больше никуда не тронемся! - Тамара устало оперлась о стену пещеры.

Она еще не успела составить мнение о новом жилище, но пока свежи были воспоминания о переходе, любая пещера могла показаться чудесной.

Новая пещера совсем не походила на Черную. Она была гораздо меньше. Вход в нее был коротким и днем, солнечные лучи проникали внутрь нее, позволяя не разжигать огонь. Тоннелей и расщелин вглубь горы пещера имела меньше, но они были, и их еще предстояло изучать. По характерному запаху, Матвей установил, что недра этой горы скрывают в себе грызунов, а стало быть, голодными они не останутся.

Соорудив отопление и привычные условия, Егор с сыном снова отправились к Черной пещере. Там оставался большой запас дров, вяленой рыбы, инструмента и прочего барахла, которое собирались увезти на плоту, поставленном на полозья. Всего, до конца зимы было совершено пять походов, но даже их не хватило, чтобы перевезти все, что было накоплено за три с половиной года.

Матвей еле дождался весны. Походы сидели у него в печенках. Они с отцом пару раз попадали в такие морозы, когда лед просто трещал и лопался под ними. Матвей сильно обмораживал руки и ноги. Были моменты, когда им приходилось все время идти, чтобы не замерзнуть. Матвей не чувствовал ног до колен. Ступал ими, как протезами, и когда пытался отогреть их у костра, ноги начинало нестерпимо ломить. Последствия переохлаждения проявились на лице. После похода у Матвея воспалилась нижняя челюсть. Она отекла, придав лицу юноши смешной вид, как при свинке. Тамара пресекла на корню разговоры о следующем походе.

- Хватит уже, Егор. У нас и так все есть, пойми, здоровье дороже, чем еще одна железка. Сидите здесь и наслаждайтесь отдыхом.

Её слова убедили. До весны больше не было никаких попыток отправиться, куда бы то ни было. Всю энергию мужчины направили на благоустройство своего нового жилища. Снова заработал умывальник с теплой водой. Раз в неделю разводили печь под ванной, устраивая банный день. Матвей придумал ледяную дверь. Он наморозил плоские куски льда, сморозил их вместе, и сделал прозрачную дверь. Она закрывала вход в пещеру, но пропускала свет.

Весна наступала постепенно. Зима не сдавалась, насылая сильнейшие метели. За один апрель выпало снега больше, чем за всю остальную зиму. Но силы ее все равно иссякли, уступив место новому времени года. Весна в этих местах сильно отличалась от весны на прежнем месте. Там весна проходила спокойно. Лед постепенно тончал, ломался и исчезал в нагревшейся воде. Здесь мощный ледоход громко возвестил о своем начале. Потоки воды, невидимые подо льдом, ломали его, разгоняли и таранили им «стоячий» лед. Шум стоял неимоверный. От горизонта и до горизонта все гремело, ударялось и разрушалось.

Льдины наползали на гору и стекали с нее, под теплым солнцем, назад, в свою стихию. Немного льда Егор с Матвеем попрятали в небольшом гроте, для создания холодильника. С теплом, выяснилось, что гора сохранила некоторую зелень. Свежий, приятный запах распускающихся листьев напомнил о той самой весне, которая осталась в памяти из прежней жизни. К этому нежному запаху не примешивалась, ставшая привычной, сероводородная вонь.

В целом, на новом месте было не хуже старого, за исключением садового участка на горе Верблюд. Но впереди было много времени, чтобы разведать округу. Может быть, и здесь были похожие места? С собой Горбуновы не забыли привезти замороженных лягушек, которые, с теплом, оттаяли и уже начинали по вечерам устраивать брачные песнопения.

Гора, на которой они поселились, была выше и шире той, на которой они жили раньше. Перед входом в пещеру не было той удобной площадки, на которой в теплое время кипела жизнь. Пришлось искать небольшие ровные уступы, чтобы установить на них все, что было необходимо для жизни. Со стороны, это напоминало ласточкины гнезда, прилепленные к стене. Егор с Матвеем старались сделать безопасным путь между «гнездами», пробивая ступени в скальной породе. К счастью, уклон был пологим, и передвижение по корявым ступенькам не грозило неминуемым падением вниз.

Это было уже четвертое лето после катастрофы. Приведя свою жизнь к привычному распорядку, Егор снова засобирался в поход. Для того, чтобы нормально перезимовать следующую зиму необходимо было разведать где в округе водятся в достаточном количестве дрова, а где рыба. Совершенно неожиданно отпала вторая проблема, потому что рыба здесь водилась везде. Ее можно было ловить, не слезая с горы. А вот со второй проблемой пришлось помучиться. Поблизости не было ни одной залежи дров.

Гора, ставшая вторым домом, с легкой руки Кати стала именоваться Олимпом. Пускай, это могло показаться кому-то нескромным, но кому? Горбуновы уже свыклись с мыслью, что они единственные люди в мире и им самим решать, брать на себя роль небожителей или скромничать. Так вот, на многие километры от Олимпа не было ни единой вершины торчащей из-под воды. Гора, на которой обосновались Горбуновы, одиноко возвышалась над окружающей ее водой. Она вполне могла присвоить себе такое громкое название.

Егор хотел описать вокруг Олимпа окружность с радиусом в один дневной переход на плоту, чтобы иметь представление о том, что их окружает. Климат здесь был другим. У Черной пещеры частыми были туманы и тихая погода. На Олимпе почти всегда дули ветра, и едва обозначившиеся утренние туманы сметало ветром, дующим, как правило, с севера. Из-за них в утренние часы было особенно зябко. Привычными стали волны, коих почти не было у Черной пещеры. По ночам, на Олимпе, можно было слышать, как волны бьются о скалистый берег.

Облегченный, из-за снятых «отвалов», плот с готовностью откликался на работу педалями. Вода бурлила под колесами и перед носом плота. Егор уже кое-что смыслил в картографии. Он мерил взглядом горизонт, положение солнца и смело чертил на бумаге линии своих перемещений. Полукруг с южной стороны карты говорил о том, что они уже прошли половину пути.

Эти места были им немного знакомы. Здесь находился тот самый барьер, из-за которого вода была разделена на два уровня. Сейчас барьер сохранился частично. Большая часть его была разрушена весенними половодьями. Вместо барьера шла целая цепочка искусственных островов состоящих из различного мусора, скрепленного грязью. Кое-де они образовывали затоны, в которых разрослась зелень. Это касалось и стоячей воды и плодородных берегов, на которые попали семена различных растений.

Егор пробовал ступить на берег такого острова, но они были еще чересчур топкими. Никакой практической цели он не преследовал, делая это из простого любопытства. Гораздо полезнее было найти такие места, которые могли принести пользу.

Дрова, прибившиеся к островам, имелись здесь в изобилии. Егор все острова заносил на карту, сопровождая подписями о количестве дров на каждой. Даже по примерным подсчетам, имеющегося их количества могло хватить на многие годы, а может быть и десятилетия. Проблема с дровами тоже отпала. За зимовку можно было не переживать. За дровами Егор собирался отправиться отдельно. Можно было зацепить и сейчас на прицеп тройку бревен, но они здорово бы замедлили экспедицию.

Проблема пришла оттуда, откуда ее не ждали. Согласно картам Егора, они сейчас находились строго на западе от Олимпа. На горизонте формировалась гроза. Просветлевшее, но еще не очищенное от грязи, небо, скрывало сверкающие молнии. Слабые вспышки пробивались сквозь толщу облаков. Как и было положено в природе, перед грозой наступил полный штиль. Матвей приготовил палатку, чтобы спрятаться в ней от дождя.

Ситуация для путешественников была вполне типичной. Грозы в новом мире случались часто. Планета, полностью покрытая водой, испаряла влагу больше обычного. Небеса не могли удерживать ее на себе и роняли проливными дождями вниз.

В глазах Егора и Матвея отсвечивали вспышки молний приближающейся грозы. День стал как, ночь. Воздух замер и только раскаты грома доносились все ближе. Вдруг, на переднем крае грозового фронта закружилась воронка. Она мгновенно втянула в себя темные тучи, и ее тонкий извивающийся хвост протянулся до поверхности воды.

- Матвей! - Крикнул Егор. - Впереди смерч!

Сам он с удвоенным усилием заработал педалями и рычагами, чтобы развернуться. Матвей выскочил из палатки. Смерч стремительно набирал силу. Столб его становился толще, в нем засверкали молнии. Было совсем непонятно, в какую сторону он движется. Казалось, что он специально направляется в сторону плота. Подул ветер, с каждой секундой набирающий скорость. Палатку затрепало его порывами.

- Собирай палатку, а то унесет нахрен! - Крикнул Егор сыну.

Матвей выполнил приказ мгновенно. Он еле удержал ослабшие крепления, чуть не выпустив надувшуюся пузырем палатку. Смерч приближался. Ветер доносил до слуха мощное низкое гудение. Через несколько минут столб, высотой до неба, приблизился к плоту на расстояние метров пятидесяти. Плот, несмотря на отчаянные усилия Егора, потянуло в сторону смерча. В какое-то мгновение отец с сыном явственно почувствовали, как смерть тронула их своими ледяными руками. Смерч был так близко, что избежать попадания в него не было никакого шанса.

Тем не менее, случилось какое-то чудо. Столб дрогнул и сменил направление. Когда он удалился не меньше, чем на полкилометра Егор смог бросить педали. Ног своих он больше не чувствовал. У Матвея мелко тряслись руки и коленки, от пережитого страха.

- Слушай, Матвей, мы уже два раза попадаемся на пути смерча. Третий раз нам может не повезти так.

Матвей только вздохнул. Он стоял на плоту и смотрел вслед удаляющемуся смерчу. Справа и слева от плота, на достаточно большом расстоянии виднелись еще несколько столбов смерчей, двигающихся прочь.

- Здесь какая-то аномалия. Надо обходить эти места стороной. - Сказал Матвей.

Отец достал самодельную карту и соединил то место, где они были сейчас с местом, где был поселок Каргалинский. Поселок и настоящее местоположение находились примерно на одной долготе. Предположение сына о том, что здесь существовало какое-то место, удачное для формирования смерчей, могло подтвердиться. Егор заштриховал область западнее отрезка и подписал - «Район смерчей».

Вскоре начался дождь. Обычный дождь. В палатке, для дополнительной влагозащищенности пропитанной рыбьим жиром, было сухо и уютно. Дождь барабанил по ней, успокаивая, расшатанную недавними событиями, нервную систему.

Тук! Удар о борт заставил отца с сыном вздрогнуть вздрогнуть. Егор высунул голову из палатки под дождь и обомлел. За бортом находился мужчина в оранжевой спасательной жилетке. Одной рукой он судорожно вцепился в борт плота, а второй, вооруженной пистолетом, стучал по плоту. Голова его при этом была опущена на грудь и глаза закрыты.

- Матвей, помоги!

Вместе они вытащили человека из воды и положили его на палубу. Мужчина, на вид лет сорока, был одет в морскую военную форму. К портупее была присоединена кобура. На ногах были офицерские кожаные ботинки. В отличие от густой бороды Егора, изредка укорачиваемой ножницами и имевшей всегда неопрятный вид, у спасенного мужчины была короткая щетина. Мужчина слабо стонал. В его лице осталось совсем мало крови. Оно было бледным.

Егор осмотрел мужчину, пытаясь разглядеть его рану. Но, ни крови, ни раны он не увидел. Мужчина был без сознания. Можно было предположить, что у него внутреннее кровотечение, либо переохлаждение. Егор достал бутылку водки, расстегнул китель на груди человека и плеснул на нее алкоголь. Затем принялся растирать его, чтобы вызвать согревание. Попробовал разжать зубы и влить немного водки в рот.

Мужчина сделал несколько глотков, но подавился и закашлялся. В лицо его ударила краска. Он зашевелил мышцами лица, словно пытался усилием воли вырвать себя из крепкого сна. Наконец, ему удалось. Он открыл глаза, медленно ворочая головой и с трудом фокусируясь на людях.

- Кто вы и откуда здесь? - Егор боялся, что человек умрет, не раскрыв тайны своего появления.

Мужчина снова закрыл глаза, не удостоив ответом. Он медленно протащил руку вдоль тела и попытался открыть нагрудный карман. У него ничего не получалось. Егор понял его намерения и самостоятельно забрался в карман. Там был только военный билет, запаянный в полиэтиленовую пленку. Егор разорвал ее и открыл билет. Перед ними лежал капитан второго ранга Терехин Виктор Ефимович. Последнее место службы написано было неразборчиво. Ясно было только одно, что человек служил на флоте и тоже смог пережить катастрофу. Егору хотелось узнать, во чтобы то ни стало, скольким людям это удалось и где их искать?

- Мы... ищем... уцелевших. - Произнес военный и замер. - Двигайтесь... на север.

Он снова замолчал. Егор приподнял голову и снова попытался влить ему немного водки. Мужчина сделал глоток.

- Север... пострадал меньше... Там поселок... много мужчин... нужны женщины.

- Как ты оказался здесь? Сколько вас было?

- Трое..., на одной лодке... попали в смерч.

Егор с Матвеем переглянулись. Если бы не смерч, то они вполне могли бы встретиться с людьми и отправиться с ними в поселок.

- Ориенти...руйтесь по маякам... строго на север.

- Как далеко отсюда ваш поселок?

- Второй...год...в пути...за...Полярным...Уралом.

Мужчина замолчал, словно уснул. Его ответ озадачил Егора. Это было не близко. Как минимум около двух тысяч километров.

- Пап, а вдруг еще кто-то выжил?

Матвей подумал про товарищей военного. Вполне могло случиться, что выжил еще кто-то. Егор не стал ничего говорить. Он повернул плот вслед ушедшему на восток смерчу. Даст бог, удастся выловить еще кого-нибудь. Эту экспедицию можно было заканчивать. Терехину нужен был покой и нормальный уход.

Егор посмотрел на бледное лицо военного. Еще полчаса назад они с сыном и помыслить не могли, что им могут встретиться люди. Они так привыкли к существованию внутри своей семьи, стали такими самодостаточными, что где-то в глубине души совсем не хотелось менять устоявшийся порядок вещей. Разум подсказывал, что менять его надо, что время идет и смерть в забвении не тот вариант ради которого стоит жить, но малодушная часть души, отвечающая за приспособленчество, за лень, советовала спокойно дожить деньки в пещере.

Военный все перевернул с ног на голову. Егор уже накидал план на ближайшую пятилетку, и там не было предусмотрено никакого похода на север. Теперь же он не знал точно, стоит ли ему следовать или пришло время его поменять, согласно изменившимся условиям. Ответ частично зависел от состояния человека, лежащего без сознания на плоту. Возможно он знал, как легче всего достичь того поселка, откуда он прибыл?

Матвей смотрел во все свои юные глаза, пытаясь разглядеть на водной поверхности остальных товарищей военного. Но вода строго хранила тайну. К вечеру Терехин ненадолго пришел в себя.

- Водыыыы. - Тихо попросил он.

Егор приподнял его голову и приставил кружку с водой к его губам. Военный сделал несколько глотков. Он удивленно посмотрел по сторонам, как будто впервые увидел то место, на котором оказался.

- Я...я видел ваш плот, но не помню, как добрался. Очень хотел доплыть, боялся, что не успею. - Он посмотрел на людей, спасших его с благодарностью. - Как вы спаслись?

- В пещере. На экскурсию поехали накануне. - Объяснил Егор.

- Понятно. Значит, мы правильно рассчитывали, что в горах могут остаться люди. Сколько вас? - Военный говорил тихим сиплым голосом.

- Четверо. Семья. Я с сыном и еще жена с дочкой.

- С дочкой. Хорошо. - Еле выговорил Терехин. - Женщин осталось мало.

- А вы-то сами, как спаслись? - Не удержался Матвей.

Военный перевел на него взгляд. Несколько секунд смотрел не мигая, фокусируясь или обдумывая ответ.

- В подводной лодке. В атомном ракетоносце.

- Вот как! Это же логично. Вам повезло!

- Как сказать. - Терехин уронил голову и уставился в небо. - Дайте еще воды.

Егор напоил военного.

- Ураган был по всей земле, нам это из космоса сказали. Но к полюсам ветер слабел, и на самих полюсах ветра не было вообще. Центробежная сила выдавила воду к ним, немного затопив, но в целом, за полярным кругом можно жить. Там даже птица сохранилась.

- Но там же холодно? Не вырастить ничего?

- Реактор с подлодки с нашей и американской работают теперь на мирную жизнь.

- Как, и американцы с вами живут? - Удивился Матвей.

- А у кого еще флот подводный есть? Китайцы тоже где-то окопались, но мы не понимаем по-ихнему. В эфире только... слышим их речь.

Разговор отнял много сил у военного. Он замолчал и закрыл глаза. Лицо его было как восковое. Только на щеках немного играл румянец, да и тот был от действия алкоголя. Егор решил больше не беспокоить человека вопросами и дал ему отдохнуть. Он посадил сына за управление плотом, а сам встал на краю и пристально вгляделся вдаль.

Они не сразу направились в сторону Олимпа. Матвей пару часов кружил в районе примерного нахождения товарищей Терехина. Напрасно. Ни людей, ни каких-то свидетельств их крушения на поверхности воды не было. Егор отдал команду плыть к Олимпу.

К вечеру следующего дня на горизонте замаячила их гора. Терехин за это время пару раз приходил в себя. Он только просил пить. Произносил все те же фразы, что и в прошлый раз и отключался обессилев. Видно было, что цели экспедиции занимали его подсознание. Егор сделал вывод, что в поселке, откуда был военный, на самом деле серьезно обеспокоены сохранением человеческой популяции, раз так рьяно собирают выживших.

Тамара заметила плот издалека. Она была сбита с толку, когда увидела чьи-то ноги торчащие из палатки. В крайнем изумлении она приняла трос с плота и привязала его к столбику, не сводя глаз с человека в палатке.

- Кто это? Откуда? - Спросила она с волнительным придыханием.

- Сейчас все расскажу. Иди пока, ставь нам чайник, да трав завари каких-нибудь полезных для этого капитана. - Егор махнул в сторону палатки.

Из железных полок Егор с сыном соорудили носилки. Положили в них Терехина и отнесли в пещеру. Тамара к тому времени разогрела ужин и заварила чай на травах. За ужином Егор рассказал все, что случилось с ними за экспедицию, начиная с неожиданного смерча и заканчивая историей про поселок военных, спасшихся от катастрофы на подводной лодке. Рассказ впечатлил женскую половину Горбуновых и немного напугал.

- Жить среди мужиков страшно. Начнете друг другу морды бить из-за баб, да стреляться. Катька еще маленькая, зачем ей это? У нас как-то спокойно, никто нам не указ.

- Я, признаться, тоже об этом подумал, но в отдаленной перспективе все равно придется идти на контакт с людьми. Не стоит нам доживать свои дни в одиночестве. Бог нам завещал плодиться и размножаться.

Терехин открыл глаза и забегал ими по стенам пещеры, на которых отражались блики от костра. Взгляд его выражал полное удивление.

- Где я? - Просипел он.

- Ты у нас, дружище, в нашем доме, в пещере. Сейчас мы напоим тебя отваром и ты пойдешь на поправку.

Терехин перевел глаза на Горбуновых, сидевших в кружок, вокруг костра. В его глазах заиграли отблески пламени.

- В поселок вам надо, строго на Север, по Уральским горам. У нас женщин мало. - Военный задышал, как после пробежки. - На горах с маяками стоят передатчики. Подайте сигнал и ждите, за вами приедут. Там запас еды небольшой. - Он снова затих и откинулся.

- Это что-то новенькое, про передатчики. - Сказал Матвей. - До этого он только про маяки говорил.

- Да, точно. Вот бы карту найти, где эти маяки указаны. Что там у тебя, остыл отвар?

Тамара приложилась губами к металлической кружке.

- Да, пойдет. Терпкий очень.

Егор взял кружку и подошел к военному. Тот снова был без сознания. Приподнял ему голову и приложил кружку к губам. Терехин почувствовал это и сделал несколько судорожных глотков. Открыл глаза, осмотрелся и допил остатки отвара спокойнее. Дыхание, однако, его сбилось, и он снова тяжело задышал. Военный полез в нагрудный карман кителя и достал оттуда свернутый лист бумаги, намокший и размякший.

- Это карта, которую мы составили за время экспедиции. Здесь только не хватает пояса смерчей. Передайте нашим. - Терехин дрожащими руками протянул бумагу Егору.

- Да, брось, капитан, сам и отдашь. Мы тебя на ноги поставим. - Егор не взял протянутую бумагу. - Не дури.

- Бери. - Сил, настаивать голосом, у капитана не было. - И обещай мне, что вы найдете поселок.

Егор вздохнул и взял из рук мокрый квадратик сложенной бумаги.

- Обещаю.

- Вымрем ведь, как динозавры, поодиночке. Собираться надо вместе и жить заново. У нас там электричество, медицина, бани, теплицы. Все есть, кроме женщин.

Егор посмотрел на Тамару, чтобы увидеть ее реакцию на слова военного. Она наморщила лоб, всем видом выражая нежелание становиться маткой будущего человечества. Роль, несомненно, почетная, но конвейером, клепающим детишек, Тамара еще не готова была стать.

- Капитан, Виктор, ты не волнуйся. Мы тебя на ноги поставим и вместе пойдем в твой поселок. Бульон хочешь?

Терехин уставился на Егора. Он молча смотрел в его глаза, словно пытался уловить в них надежду на то, что его послушаются и поступят так, как он просит. Егор не выдержал этот взгляд и отвел глаза.

- Давай, буду.

Егор попытался усадить Терехина, чтобы тот смог самостоятельно поесть, но тот застонал от боли и снова сполз.

- Лежа поем. - Сказал он.

Тамара накормила военного с ложечки, потому что он не мог удержать ее в руках. Терехин съел совсем немного.

- Спасибо, наелся. Очень вкусно, по-домашнему.

- Лягушачий суп. Дочь кашеварила. - Похвалился Егор.

- Это хорошо, такие нам... нужны. - Терехин закрыл глаза и отключился.

Горбуновы разошлись по своим спальным местам. Егор с Тамарой не могли уснуть до половины ночи. Их раздирал настоящий когнитивный диссонанс, между привычной жизнью и необходимостью влиться в общество, нуждающееся в них, как и они в нем. Они шептались, поглядывая на лежащую фигуру военного, возле которого оставили свечку, на случай если тому что-нибудь понадобится. Тамара с Егором пришли к решению, что они непременно отправятся на поиски поселка военных, но только не раньше, чем повзрослеет Катя.

- А он то, с нами, что ли будет все это время?

- Выздоровеет, сам решит, что ему делать. Нас он не сможет силой утащить в свой поселок.

Сон их все-таки сморил. Из глубокого забытья Егора вытащил испуганный голос жены:

- Егор, он умер.

- Кто умер? В смысле, умер? - Егор, спросонья никак не мог взять в толк, о чем речь.

- Военный умер. Холодный и пятнами уже.

Егор вскочил и подбежал к Терехину. Тут и щупать не надо было, чтобы понять, что военный действительно умер. Обострившиеся черты лица, полупрозрачная кожа с лиловыми пятнами, открытые остекленевшие глаза.

- Давай, вынесем на улицу, пока Катька не испугалась.

Терехина похоронили на обратной стороне горы, в небольшой расщелине. Тело его закрыли камнями, в изголовье установив большой камень с выбитым на нем именем, годами рождения и смерти Виктора Терехина. Стоя у могилы человека, отдавшего жизнь ради того, чтобы собрать людей вместе, Егор вдруг осознал, что у них нет иного пути, как найти тот самый поселок. И каким бы это сейчас не казалось трудным или ненужным, сделать шаг надо было не ради себя, а ради будущих потомков.

Чем ближе подходила весна, тем отчетливее Джейн понимала, что строить дом на обратной стороне острова неправильная затея. Она представила, как все лето бороздит на плоту по соседним островам в поисках бревнышка, везет его, а потом долго и упорно превращает в дрова. И это только в случае если она найдет поблизости место, где можно будет разжиться бревнами. Несомненно, дом надо было переносить поближе к топливу. Один или два раза сплавать, зато всю зиму не бояться замерзнуть.

Жалко было оставлять насиженное место. Какая-то часть души прочно закрепилась на этой безжизненной скале. Она напоминала об Игоре, о той короткой, но очень яркой и приятной жизни, которая у них была. Джейн была уверена, что Игорь не колебался бы, и обязательно выбрал вариант, где надо переехать в более удачное место. Девушку пугало большое путешествие по открытой воде, да еще с маленьким ребенком. Но проявить слабость и остаться, означало медленную смерть от замерзания.

Джейн начала готовиться с того, что составила список, в который войдут вещи необходимые на первый случай. Она не знала, какое место найдет для дома, и потому посчитала, что палатка на первое время будет лучше всего. Им нужно было взять еду, и желательно всю, чтобы не возвращаться, если там найдутся строительные материалы. Печку и кое-какую кухонную утварь, к которой она привыкла и не мыслила себя без этой помощи. Самую необходимую одежду и предметы гигиены. Джейн хотела бы взять все и сразу. Она очень ценила комфорт, в котором проживала сейчас. Но это было возможно, только если они найдут подходящее место очень близко. В противном случае, она могла не успеть запасти дров и еды на зиму, если бы все короткое лето потратила на перевозку вещей.

Тот день настал, когда, Джейн усадила тепло одетую Анну в спасательном жилете, на гору вещей. Сама уселась на весла и под ноющее чувство в сердце, отправилась искать место для нового дома. Тревожные мысли, копившиеся у нее месяцами, постепенно растворились. Природа не была настроена сурово к ним. Легкий ветерок лишь колебал поверхность воды, создавая рябь или низкую волну. Джейн держалась метрах в трехстах от берега, чтобы на всякий случай, если поднимется ветер, успеть пристать к нему.

Для Анны плавание на плоту было развлечением. Ей с трудом удавалось сидеть на одном месте. Энергия просилась наружу, так что мать переживала, как бы ее дочь не свалилась за борт.

Острова, мимо которых они проплыли в первый день, мало отличались от прочих. На них ничего не росло. Не было видно, чтобы ураган оставил на них что-нибудь подходящее. Они были просто скалами. Джейн обошла пару островов вокруг, и не заметила на них ничего ценного, кроме того, что местами вода, как и у них в заливе сильно воняет и исторгает пузыри сероводорода.

Сумерки застали их вблизи ничем не выдающегося острова. Джейн устроила ночлег. Разожгла костер, приготовила на нем ужин, а потом поставила на это место палатку. До середины ночи, тепла хватало, а потом, Джейн свернулась калачиком, прижав к животу Анну, укрылась несколькими слоями парашютной ткани и снова уснула.

Наутро, остров так и не показал Джейн ничего стоящего. Немного озябнув от утренней свежести, мать с дочерью продолжили путь. Руки у Джейн болели. На ладонях появились кровавые мозоли, а суставы ныли и с трудом разгибались. Джейн обернула весла тряпками, чтобы рукам было не так больно, а на суставы пришлось просто не обращать внимания. Анна своими вопросами отвлекала мать. Она была по-детски любознательной, более наблюдательной и первой заметила резвящуюся рыбу.

- Это кто? - Спросила она у матери.

Джейн, как правило, смотрела либо на скалы, ища в них нужные для себя признаки, либо разглядывала горизонт. «Под ногами» она ничего не видела. Мать посмотрела на воду, предполагая, что Анна просто от скуки задает вопросы.

- Где?

- Там. - Анна растопыренной пятерней показала в сторону правого борта.

Джейн из вежливости сделала вид, что внимательно рассматривает. В этот момент на поверхности воды блеснуло что-то серебристое, подняв брызги. Глаза Джейн чуть не вылезли из орбит. Это было похоже на играющую рыбу, но Джейн была умной и понимала, что рыба здесь вряд ли возьмется. До ближайшего моря или океана тысячи километров. Но последующие всплески рыбьих хвостов заставили ее усомниться в этом.

- Рыбы, дочь.

- Лыбы?

- Ага, лыбы.

Джейн вспомнила про российский носимый аварийный запас для космонавтов. В нем имелась рыболовная снасть. Она бросила весла и принялась копаться в вещах, уложенных в кузов. Джейн нашла этот набор. Раскрыла его и вытащила пенал с надписью «Рыбоснасть». Девушка лишь в общих чертах представляла, как ловят рыбу. Крючки и леска были для нее понятны, но зачем в пенале лежали блестящие металлические бабочки и одна металлическая рыбка? Инструкция немного прояснила это. Джейн поняла, что блестящие штучки используются для привлечения рыбы.

- Сейчас твоя мама будет рыбачить. - Пообещала Джейн дочери.

Она привязала конец лески к блестящей рыбке, которую рыбаки называют блесной, зацепила к блесне подходящий, по ее разумению крючок, смотала метра три лески с катушки и бросила в воду. Как только блесна упала в воду, Джейн принялась интенсивно сматывать леску. Рыба не повелась ее уловку. Джейн размотала леску метров на шесть и забросила ее подальше. И снова начала сматывать. Неожиданно леска дернулась, чуть не вырвав катушку из рук. Джейн потянула за леску и почувствовала силу, с которой рыба тащила ее в обратную сторону. Леска резала руку. Джейн тихо ругалась на двух языках и продолжала сматывать леску. Большое серебристое тело рыбины забило по поверхности воды. Испуганная Анна переводила взгляд с матери на воду. Джейн превратилась в охотника, для которого нет ничего, кроме него и пытающейся сорваться добычи.

Рыба сдавалась. Джейн подтянула ее вплотную к борту, опустилась на колени и держа катушку в правой руке, левой ухватила рыбу под жабры и резко вытянула из воды. Рыба упала на пол плота и забила хвостом. Анна не выдержала этого и пустилась в рев. Джейн оглушила рыбу веслом. Достала перочинный нож и вспорола брюхо. Внутренности выбросила за борт, а брюшную полость ополоснула водой. Рыбу бросила в кузов и только после этого смогла отреагировать на рев дочери.

- Не бойся малышка, мама просто ловила рыбку. Теперь у нас будет очень вкусная еда. Успокойся, Анна. Хочешь, мама даст тебе вкусняшку?

Анна сквозь слезы, закивала головой, потешно вытянув вперед нижнюю губу. За вкусняшки она готова была стерпеть многое. А Джейн решила, что останавливаться на одной рыбе было бы глупо. Она поймала еще двух рыб, а на третьей у нее порвалась леска, из-за чего были потеряны крючок и блесна. Джейн решила, что это ей намекнули на жадность, и бросила рыбачить. Она причалила к ближайшему берегу и приготовила одну рыбу, которая весила не меньше килограмма, на костре. Мясо рыбы не шло ни в какое сравнение с лягушатиной. Даже Анна оценила приятный и нежный вкус непривычного для нее блюда, каждый раз с готовностью открывая рот навстречу выбранным от костей, белым кусочкам.

Джейн поняла, что природа не настроена жестоко против них. Настроение ее улучшилось, страхи отступили и она, с удвоенным усердием налегла на весла.

Можно было подумать, что плавание превратилось в самоцель. Настолько Джейн почувствовала себя органически в этом мероприятии, что стала чересчур критически рассматривать острова-претенденты на будущий дом. Это обстоятельство так далеко завело ее от начальной точки плавания, что возвращение назад, за какой-нибудь надобностью стало невозможным. В пути семейный дуэт был уже восьмой день.

За это время они перенесли несколько ливней. К чести Джейн, она предвидела их, и они не причинили никакого вреда ни им с дочкой, ни их имуществу. Был еще один случай, когда два больших течения, одно из которых могло идти через весь Уральский хребет, а другое спускаться с севера на юг вдоль восточной стороны, встретились вместе. Грязное течение с западной стороны, вобравшее в себя весь мусор, застрявший в горах, создало барьеры, заткнувшие местами расстояние между горами. Этот участок, с бурливой и неспокойной водой, Джейн преодолевала целый день. Само по себе место могло иметь много полезного, но жить здесь было опасно. В любой момент барьеры могли прорваться, и смести все на своем пути. У Джейн отлегло от сердца, когда они снова оказались в тихой воде.

На восьмую ночевку плот пристал к скале, на которой росли небольшие кустарники. Для Анны это было полным сюрпризом. Из всей зелени они видела только водоросли и маленький стебелек какого-то кустика по имени Джига, выросший на их острове. А здесь склоны были густо покрыты низкорослыми, колючими кустами. Как биолог, Джейн определила, что эти кусты принадлежат бобовым. Растения цвели, распространяя такой редкостный в новом мире аромат цветов, но некоторые цветки уже образовали стручки, характерные для этого семейства. Анна притянула к себе стебель и вдохнула цветок.

- Нравится? - Спросила Джейн.

- Дя. - Ответила дочь.

Сумерки наступили быстро. Так что Джейн не успела рассмотреть остров, как следует. Зелень сильно впечатлила ее, и она готова была остаться здесь, если найдет дрова. Поужинав рыбой, мать с дочерью легли спать. Джейн уже нарисовала в голове план заселения острова.

После завтрака, Джейн посадила Анну в сумку-кенгуру, сшитую из строп и прочего материала, и отправилась исследовать остров. Днем она разглядела, что восточная часть острова довольно крута и не имеет никакой ровной площадки, чтобы установить небольшой домик. Они перешли на противоположную сторону. Этот склон был более пологим и уходил в позеленевшую воду. Джейн не понравилось соседство со стоячей водой, и одними кустарниками положение было не исправить. Джейн развернулась и пошла назад.

Она снова загрузила все на плот. Сорвала на память ветку с цветами. Приделала ее на угол кузова. Плот отправился дальше на север. Так как путь назад был сознательно отрезан, Джейн решила искать подходящее место до последнего, даже несмотря на протесты дочери, которой порядком надоело сидение на одном месте изо дня в день. Джейн приходилось придумывать для дочери различные занятия, чтобы она смогла отвлечься и перестать хныкать.

Прошла неделя, после посещения того острова с кустами. Джейн понимала, что расстояние от начала пути уже составило сотни километров. Острова с растительностью попадались все чаше, но все они были забракованы, и в первую очередь за отсутствие стройматериалов. Зимовать в одной палатке было самоубийственно. Джейн всерьез стала опасаться, что поступила опрометчиво, понадеявшись на удачу. Дорогу назад она уже не смогла бы найти.

Середина пятнадцатого дня вознаградила ее за упорство. Еще с утра на горизонте был виден остров. Джейн направила свой плот к нему. Не спеша, поймав по дороге пару рыб, она работала веслами, не расходуя силы понапрасну. Остров приближался, и когда до него осталось не более километра, Джейн поняла, что с ним что-то не так. В первую очередь, это его форма. Он не был похож на классическую пирамиду. Пологие склоны прерывались расщелинами. Восточный склон уходил далеко в воду, то пропадая в ней, то поднимаясь над поверхностью.

Джейн забыла об экономии калорий и прибавила ходу. Гора выглядела, как покусанный собакой кусок торта. Длинные клыки оставили в теле горы глубокие расщелины. В них наверняка застряло много интересного. Не сводя с горы глаз Джейн причалила к южному берегу. Интуиция ей уже подсказала, что это окончательный пункт ее путешествия. Приятная небольшая бухточка с пологим берегом позволила ей без проблем сойти на берег. Джейн нашла небольшую щель между камнями. Вбила в нее деревянный клин и привязала к нему плот.

Из глубины острова донесся запах зелени, или скорее леса. С того места, где находилась Джейн никакого леса не было видно. Любопытство пыталось заставить Джейн сразу отправиться на обследование острова, но здравый смысл настоял подкрепиться, а уже потом заняться делами. Анна с удовольствием сошла на твердую землю. Пока мать готовила еду на таблетке сухого горючего, она ходила взад-вперед, на отмеренном ей ровном участке скалы.

Наскоро перекусив, Джейн усадила дочь в сумку-кенгуру, взяла с собой мачете, веревку, несколько колышков, и отправилась исследовать остров. В длину он был около километра и имел форму полумесяца, рога которого были повернуты на юг. Отсутствие запаха стоячей воды в бухте, куда пристала Джейн, навело на мысль, что течение проходило вдоль острова.

Подойдя ближе к южной оконечности, Джейн нашла источник свежего запаха. Им оказалась расщелина, которую Джейн видела издалека. Похоже, ветер сорвал часть скалы с западной стороны расщелины, но она не обрушилась, а упала на противоположную сторону и накрыла, как крышкой расщелину, почти наполовину. Получился грот, почти не пострадавший от урагана.

Джейн и Анна, терзаемые любопытством и надеждами, вошли внутрь него. Здесь было сумрачно и пахло влажностью. Но запах этот был приятным и природным. Джейн почувствовала избыток кислорода в этом месте. У нее даже закружилась голова. Она присела на ствол поваленного дерева и рассмотрела это чудесное место. Анну пещера впечатлила не меньше. Дочка, выпучив любопытные глазенки, таращилась из сумки.

Вход в грот в высоту достигал двадцати метров, не меньше. Зеленый пол пещеры был обильно устлан камнями, осыпавшимися с перекрытия. Кустарники и трава покрывали все пространство дна грота. Росли в пещере и деревья, многие из которых сильно повредило ударами камней. Наверняка, во время урагана сюда задувало грязь и прочий мусор, но природа использовала это с пользой. Растительность выглядела здоровой и сильной.

Джейн наступила на мягкую подушку густой травы. Трава дружелюбно обняла ступню. Джейн смело направилась внутрь пещеры. Она спугнула и сама испугалась, неожиданно вспорхнувшую стайку воробьев. Птицы пролетели над головами Джейн и Анны. Это были первые птицы, которых увидела Джейн после приземления. А для дочери это были первые летающие существа в жизни.

- Мам? - Анна хотела что-то спросить у матери, но услышала, как непривычно звучит здесь ее голос в закрытом пространстве, и замолчала.

- Все нормально, Анна. Похоже, мы с тобой попали туда, куда и собирались. Мне здесь нравится, а тебе?

- Тозе навица. - Но взгляд дочери был красноречивее. Ее распахнутые глазенки испуганно смотрели по сторонам.

- Ты привыкла к просторам, Анна. Не удивлюсь, если у тебя первое время будет клаустрофобия.

- А ктё это? - Анна подняла вверх правую руку и растопырив пальцы попыталась изобразить птичек.

- Птички. Воробушки.

- Титьки, войобуськи. - Как могла, повторила дочь.

- Ага. Нам с тобой скучно здесь не будет.

Анна ничего не ответила. Между тем Джейн подошла к сосне. Упавший сверху камень сломал ей ствол, но не отломил полностью. Ствол упал, и дерево стало похоже на букву «Л». Однако подломившаяся верхушка не засохла, зеленела, питаясь соками через оставшуюся часть ствола. Росли здесь и березы. На входе они ничем не отличались от обычных деревьев, но там, куда свет проникал хуже, листья имели более светлый оттенок. На стволах деревьев, благодаря высокой влажности, разрослись лишайники и мхи. Последние серо-зелеными бородами свисали с веток, местами до самой земли.

В глубине пещеры трава была жестче. Грязь во время урагана не попадала сюда. Джейн достала фонарь, входивший в набор космонавта. Им она еще не пользовалась и надеялась, что в батарейках сохранился заряд. Луч света выхватил из темноты кусок грота. Березы и сосны с бородатыми ветвями, кустарники и камни, обросшие мхом. Джейн прошла дальше и встретила большую лужу. Рядом с ней на стенах имелись потеки, оставленные водой, и Джейн догадалась, что лужа появилась из-за дождевой и талой воды, проникающей сюда сверху, через завал. Девушка зачерпнула ладонью воду и попробовала на вкус. Вода была пресной. Ее догадка подтвердилась.

О чем здесь можно было думать? Пещера идеально подходила для строительства своего гнездышка. Джейн вернулась к выходу. Стайка воробьев чирикала на камнях у входа. Наверняка обсуждали нежданных гостей. Слышать их голоса было невероятно приятно. Даже Анна, как завороженная смотрела на них. Прежде, чем вернуться к плоту, Джейн решила обойти весь остров.

В самом широком месте остров был не больше трехсот метров. Дуга полумесяца вдавалась в воду полого, но у берега можно было заметить перекаты воды, вызванные подводными камнями. Были на острове и другие расщелины, но их засыпало под самый верх камнями, сцементированными грязью. Джейн решила, что времени на исследование острова у нее еще будет предостаточно. В целом, Джейн поняла, что остров дарит ей положительный настрой. Больше никаких сомнений не было. Они с Анной обоснуются здесь.

Зима была на носу, а у Джейн еще не было понятия из чего построить дом. Пока погода позволяла, они с Анной жили в палатке. В пещере это было нормально. Здесь было тихо и тепло. Но скоро должна была начаться зима, а у них для обогрева, кроме запаса дров ничего не было. Джейн пыталась построить дом из камня. Она присмотрела небольшой плоский выступ, на котором следует возвести жилище. Девушка предполагала, что по весне, в пещере может случиться всякое. Она начала собирать камни и пытаться возвести из них стены. Получалось шатко. Такой дом ее не устраивал. Джейн разобрала его и попыталась сделать избу из бревен, но быстро поняла, что ей нечем будет топить эту самую избу, да и трудоемко это было, имея из всего инструмента одно мачете.

Оставалось исследовать те самые завалы, созданные ураганом. Джейн проводила половину каждого дня, лазая по горам и разгребая мусор. На пути этой горы ветер был бедноват на дары ушедшей цивилизации. В основном это была грязь и камни. Потоки жижи в свое время, стекали в воду, но потом засохли, образуя конические спуски. Джейн разбирала их, но ничего стоящего ей не попадалось.

Анна привыкла и к пещере, и к воробьям, и к многочисленным лягушкам, и насекомым, населявшим этот маленький заповедник прежнего мира. Это она первая увидела крысу. Джейн, как обычно, была чем-то занята. Когда она не слышала дочери несколько минут, то тревожилась за нее, потому что всякий раз, когда ее не было слышно некоторое время, с ней случалась какая-нибудь неприятность. Мать готовила обед на дровах, ароматный дым разносился по всей пещере. Джейн обернулась, чтобы узнать, почему затихла Анна и пока глаза ее привыкали к темноте, увидела такую картину. Здоровая крыса осторожно тянулась к вытянутой ручке дочери. Анну забавляло это животное. Она смотрела на нее с благожелательностью и интересом. Крыса дергала усами и продолжала тянуться к розовым пальчикам Анны.

Джейн испугалась. Она вскочила и крикнула, напугав и крысу и Анну. Дочь посмотрела на мать и разревелась. С тех пор, Анна всегда играла рядом с тем местом, где работала Джейн.

В тот раз, когда Джейн безуспешно ковыряла слипшуюся кучу, Анна ходила рядом, мешая матери бесконечными вопросами.

- А это что? - Переспрашивала она каждый раз, увидев очередной камень, немного иной формы, чем предыдущий.

На некоторое время Анна затихла. Джейн была благодарна, но потом решила проверить, что еще удумала ее беспокойная дочь. Анна стояла по колено в воде, и что-то тянула на себя оттуда. Джейн бросилась к ней и достала из воды. Анна разревелась.

- Там! - С обидой говорила она, показывая в воду рукой, и рвалась с рук. - Там!

- Что там? Там грязь!

- Нет! Там! - Слово «там» стоило понимать как: «отпусти, мне надо туда!».

Джейн, что показать дочери, что в воде ничего нет, поводила рукой в воде и ударилась обо что-то. Она осторожно нащупала предмет. Сразу было непонятно, что это, но оно было железным. По пальцам царапнул рваный край. Джейн ухватилась обеими руками и потянула находку на себя. Она подалась. Над водой выступила часть. Это был автомобиль, и по всей видимости, не маленький. А потом он уперся во что-то и больше не двигался. Сколько не пыталась сдвинуть его Джейн, ничего не получалось.

Джейн вернулась домой, надела непромокаемый костюм из спасательного набора и вернулась назад. Анна с берега смотрела на мать, уходящую в воду все глубже, со страхом.

- Все хорошо, дочка. Мама плавает.

А сама, в это время, ощупывала кузов автомобиля, чтобы определить его размеры и состояние. Судя по предварительным ощупываниям, это был цельнометаллический фургон. Он был помят, но у Джейн возникла идея, что можно сделать из этой находки. Она снова вернулась на берег. Положила на плот пару средних бревнышек и моток веревки.

Джейн подплыла на плоту к машине. Из-под плота вынула несколько связок пустых бутылок и привязала их к автомобилю, натянув веревку так, чтобы бутылки ушли под воду. После того, как к машине была прикреплена третья связка, она подалась. Джейн привязала один конец веревки к бревну, а другой к передней стойке лобового стекла. Второе бревно воткнула в щель между камнями, заблокировав его камнями. Бревно с веревкой уперлось в него, и Джейн потянула его, как рычаг. Машина сразу подалась и скрежеща стальным брюхом о дно, выползала на берег. Анна удивленно наблюдала за работой матери и периодически хлопала в ладоши.

Через час машина полностью лежала на берегу. Мятый микроавтобус, с распашными задними дверями. Скелетов в кабине не было, и это уже было хорошо, иначе Джейн чувствовала бы себя, как эксгуматор, или разорительница могил.

- Тё это? - Раздался за спиной голос Анны.

- Это наш дом. - Ответила ей Джейн.

Все, что можно было снять с машины, Джейн сняла. Кузов разрубила топором на три части и перевезла их на плоту к пещере. Там она отбила камнями мятое железо до более-менее ровной формы и соединила эти части снова вместе. По внутреннему пространству получился совсем небольшой домик, примерно три на два метра. Конечно, как домик он еще не годился, из-за того, что был весь в дырках. Хорошо, что двери не сорвало с петель. Они открывались и закрывались. Нужно было только хорошо почистить замки от ржавчины.

Вид у домика получился боевой. Анна критично смотрела на него, но у ее матери уже готов был план, что делать с ним дальше. Из кусков листового железа, что привезла с собой Джейн, она собрала опалубку. Грязь под травой у самого входа в пещеру была густой, и могла сгодиться, как основа для стройматериала, название которому Джейн еще не придумала. Она собирала все, что может создать определенную структуру. На это годилась хвоя под деревьями, обрывки и ошметки тканей, обнаруженные на завалах, пластик и прочие материалы.

Джейн сделала первый замес и выложила его между опалубкой и стеной фургона. Толщина стены получилась сантиметров двадцать. Джейн посчитала, что этой толщины хватит, чтобы отделить их от тяжелых условий внешнего мира, особенно в зимнее время. Но девушка так же поняла, что работы по утеплению фургона будет много.

В перерывах, давая время подсохнуть каждому новому слою, Джейн с Анной выплывали на открытую воду, чтобы порыбачить. Рыбачили подолгу, чтобы потом больше времени уделять обустройству дома. Рыбу Джейн научилась запекать в куске грязи, варить уху, и просто жарить на костре. Практичнее всего была уха, которую можно было растянуть на несколько дней. Но вкуснее всего получалась запеченная рыба. Джейн не боялась использовать растущую в пещере траву, в качестве приправ.

Меньше, чем за месяц, фургон полностью скрылся под толстым слоем подсыхающей грязи. Джейн установила внутри печку и топила ее, чтобы ускорить затвердевание стен. Она боялась, что ее раствор при подсыхании растрескается, но этого не произошло. Раствор лежал монолитом. И если вытащить из него фургон, то он должен был остаться в целости, сохранив форму.

Одну створку распашной двери Джейн заложила раствором, а вторую обшила тканью, привезенной ею из прошлого дома, набив под нее различную набивку. Зима должна была проверить, насколько серьезными были потуги Джейн сохранить тепло в доме. Изнутри вход завесили ковром, обрезанным под проем задней стенки. Неровный металлический пол засыпали сосновой корой, просушенной хвоей, сухими листьями, тряпками, всем, что могло служить изоляцией от холодного металла. Джейн посчитала, что пятисантиметрового слоя должно хватить. На него бросили ковер. Джейн уже была влюблена в эту старую русскую традицию, иметь дома ковер.

Двойное пассажирское сиденье Джейн приспособила, как кроватку для Анны. Она прикрутила спинку к стене, чтобы дочери не было от нее холодно. Само сиденье поставила на шкафчик-тумбу, привезенную из дома в разобранном виде. Получилось очень практично. Анне предстояло спать достаточно высоко, чтобы на нее не дули сквозняки, гуляющие по полу.

Себе Джейн взяла водительское кресло. Оно раскладывалось и днем занимало совсем мало места. Был у него недостаток, оно не раскладывалось полностью. К утру спина ныла из-за неудобного положения. На обратной стороне от входа в дом, стояли печка и душ. Слива не было. Вместо него стоял большой таз. Рядом с печкой находился стол, а над ним висел шкафчик с посудой. В принципе, для комфортной жизни было все, что нужно.

Проблема со светом пока решалась открытой дверью. Зимой им могла стать печка, или же лучины. Джейн хотелось найти какой-нибудь прозрачный материал, типа оргстекла, чтобы сделать небольшое оконце. Но его пока не встречалось.

До наступления холодов домик был сдан в эксплуатацию. Джейн позволила себе коктейль из водки и отвара травы, похожей на мелиссу. Этот вечер, в тепле и уюте, перед печкой Анна провела за рассказами матери о ее прошлом. Все закончилось слезами и рассказами об отце Анны.

- Когда-нибудь мы с тобой вернемся на наш остров, где похоронен твой отец. Ты должна знать, где его могила. Когда меня не станет, кто-то должен его навещать. - Джейн снова разревелась от избытка чувств.

Морозы, начавшиеся незадолго перед днем рождения Анны, показали, что дом способен держать тепло. В самом гроте было почти всегда тихо. Ветра кружили у самого входа, не доставая до дома. Граница снега заканчивалась перед самым домом. А сам вход в пещеру завалило высоким сугробом.

Джейн выходила на улицу только чтобы порыбачить. Она научилась прорубать во льду лунки и ловить рыбу. Рыбалка была не ахти. В неделю удавалось поймать пару рыб, реже больше. Но у Джейн имелся неприкосновенный запас мороженой рыбы. Кроме рыбв в нем были лягушки и высушенные водоросли.

Анна росла на глазах. Совсем недавно она еле ходила, а сейчас Джейн сидела около лунки и видела, как со стороны острова показалась маленькая оранжевая точка. Это была ее дочь, которая самостоятельно оделась в перешитый отцовский шерстяной костюм и шла к матери. Одной дома ей было скучно, и Джейн понимала дочь, и не ругала ее за такую самостоятельность. Анна подошла и метров за десять остановилась, чтобы оценить настроение матери. Ее глаза хитро смотрели из-под замотанного кое-как на голове платка. Джейн знала, что дочь держит дистанцию, чтобы дать задний ход, если мать начнет ругаться и захочет надавать ей по заднице.

- Ладно, не бойся, подходи, не буду я ругаться. Дверь хорошо закрыла? - Спросила Джейн миролюбиво.

- Дя.

- Ну, раз, дя, садись рядом, буду учить тебя ловить рыбу.

Анна села и застучала ногами по пластиковому ящику, наблюдая, как мать крутит леску вокруг катушки.

- Мам, а рыбки голодные? - спросила Анна.

- Не думаю. У них вся еда в воде находится.

- Ммм, понятно. А я хотела накормить их, чтобы они сюда приплывали.

- Эй, откуда такие умные мысли, в такой юной голове, а? - Джейн подумала, что если кормить рыбу в одном месте, то она станет сюда приплывать. Удивительно, что до этого вперед догадалась ее дочь. - Хотя и так ясно, гены.

На следующую рыбалку, Джейн нашинковала лягушек, немного рыбы и устроила небольшой пир. Вначале, подкормка целый час плавала без всякого намека, что ее кто-то заметил. Потом появилась одна рыба, которая осторожно хватала кусочки и надолго исчезала в воде. Потом появились еще, а потом вода закипела от желающих поесть на халяву. Джейн бросила блесну в воду, подождала пару секунд и принялась сматывать леску. Та сразу натянулась и катушка чуть не вылетела у нее из рук. По ощущениям, рыба вцепилась в крючок немаленькая. В лунке показалась губастая физиономия рыбы. Джейн без рывков вытянула ее и бросила на снег. Рыба, весом, не меньше трех килограмм, билась на снегу. Джейн снова забросила леску. Ей не пришлось ждать ни секунды. Крючок тут же схватила рыба и потянула леску за собой.

Рыбалка удалась. Джейн остановилась, когда у нее лежало в один ряд шесть крупных рыб. Суммарно, они весили под двадцать килограмм. Такой запас провизии можно было запросто растянуть на месяц. После удачной рыбалки Джейн решила немного полениться, и заняться дровами. И как оказалось, не зря. Вскоре на улице так замело, что недели две нельзя было выйти из пещеры. Снег намело у входа высотой метров в пять. Джейн не представляла себе, как она осилит пробить в нем проход.

Для Анны любая погода была в радость. Ей нравилось, что на улице метет, а потом она стала использовать большой сугроб на входе, тянущийся почти до их домика, как горку. Она сама забиралась на нее и скатывалась вниз на резиновом коврике, который мать вытащила из их фургона. Джейн привязала к коврику веревочку, чтобы Анне было удобнее управляться с ним. Анна не знала усталости. Когда она приходила домой, снег у нее был повсюду. Он забивался ей под одежду, в штаны, повисал сосульками на волосах. Но девочка не чувствовала холода. Она была разгоряченной и довольной.

Накануне рождества, Джейн, тайком от дочери сшила красный носок. Ночью она положила в него последнюю баночку консервированных ананасов и повесила над кроватью Анны. Когда дочь проснулась, ее удивлению и радости не было предела. Джейн рассказала ей о Санта Клаусе. Анна, как и все дети ее возраста, тут же кинулась искать на снегу следы его присутствия. Днем, Джейн и Анна украсили сломанную сосну ледяными фигурками. Мать напела дочери несколько рождественских песен. Этот день у них прошел очень хорошо. В душе маленькой девочки он оставил отпечаток, вспоминая о котором, душа наполняется теплой волной пережитых когда-то очень приятных и светлых моментов.

В гроте, похожем на оазис прошлого мира, Джейн и Анна прожили три года. Прожить там можно было и больше. Запасы еды и материалов позволяли прокормить и содержать двух женщин всю их жизнь. Но один разговор с дочерью навел Джейн на мысль, что сделать так будет крайне неверно. Вместе им хорошо, но когда Джейн умрет, Анна останется одна. О такой судьбе дочери она и думать не хотела. И мысленно консультируясь с Игорем, она понимала, что тот был бы против того, чтобы его дочь жила одна.

Джейн, время от времени, рассказывала про отца Анне. Она хотела, чтобы дочь знала о нем.

- Мам, а у меня будет муж? - В лоб спросила дочь.

Несмотря на очевидность вопроса, Джейн не знала, что ответить. Она гнала от себя мысли о будущем, а тут ее прямо спросили. Джейн не могла взять и сказать «нет». Это значило убить какие-то чувства и надежды в ребенке. Сказать «да», значило, что им рано или поздно придется покинуть это райское место и отправится на поиски людей. Это было настолько рискованным, что с большой вероятностью могло окончиться смертью.

- Знаешь, Анна, раньше людей было много, и найти себе пару было гораздо проще. Когда мир разрушил ураган, людей осталось мало. Я очень хочу, чтобы у тебя тоже был муж, и такие славные детишки, похожие на тебя. Когда ты подрастешь, мы с тобой отправимся далеко-далеко, и там, обязательно встретим хорошего человека, который станет твоим мужем.

- Хорошо. - Согласилась дочь.

Джейн выкрутилась, но в душе у нее остались сильные терзания, итогом которых стала подготовка к очередному плаванию. Джейн решила, что один месяц за лето, они могут выделить на то, чтобы сплавать на север. Она помнила, что российские матросы собирались основать базу, где-то на севере. Может быть, они найдут их, или тех, кто так же, как и они, ищет людей.