Кружимся по рингу с четверокурсником из Альфа Тау Омега, осыпая друг друга ударами и уходя от них. Поединок принципиальный, бой идёт за второе место.

Первое место в нашей весовой категории уверенно занял долговязый потомок шотландцев из Бета Тета Пи, работающий кулаками со скоростью швейной машинки. Не будь у меня за плечами кандидатства и адской недели, изрядно подточивших здоровье постоянным недосыпаньем и питием, мог бы и поспорить с шотландцем… увы.

Противник мой плотный крепыш, ниже почти на голову, но длиннорукий, как орангутанг. Удары мощные, акцентированные, да и выносливость неплохая. Единственный недостаток — думать не умеет во время боя. Столкнувшись с неправильным поведением соперника, теряется, останавливаясь или начиная бестолково размахивать руками.

Будь у меня форма чуть получше, четверокурсник лёг бы ещё на втором раунде. К сожалению, не хватает… а лезть под тяжёлые удары ради шанса ударить покрепче самому не тянет. Бокс для меня, это искусство наносить удары, не получая их.

Взято из фехтования, но мне нравится. Никогда не понимал любителей мясорубок. Нет, если надо, могу… но если не надо, то зачем?

— Майки! — надрываются на стороне противника, — левой-левой, потом правой! Потом уклон вправо, влево, по ливеру снизу и боковые!

Майки на несколько секунд останавливается и послушно следует инструкции, вызывая у меня невольную усмешку. На тренировке такое уместно, а в бою выглядит смешно. Впрочем, уровень соревнований не то чтобы высок…

Технически у меня твёрдый второй разряд, ближе к первому, причём было это давно и неправда. Потом боксёрская техника изрядно замусорилась техниками сторонними, и две недели активных тренировок ситуацию не слишком-то исправили. И ничего, один из лучших боксёров турнира!

Левый-левый от Майки принимаю на перчатки, одновременно отступая слегка — ровно настолько, чтобы не спугнуть, чтобы не начал атаку заново.

— Левой-левой, — читаю по губам противника, — правой.

Перчатка впечатывается в мою, прижатую к подбородку, качаю корпусом назад, показывая — достал, добивай… Обрадованный Майки делает положенные уклоны, левой в ливер…

… которой я блокирую скручиванием, потом резким ударом локтя по перчатке отбрасываю руку в сторону. Бок Майки открыт и тут же наношу туда два удара и третий — боковой по челюсти!

Качнувшись, Майки пытается обхватить меня и войти в клинч. Ухожу под руку вправо, воткнув левую в солнечное сплетение, и оказавшись чуть сбоку — в челюсть. Противника разворачивает слегка на меня, и на всякий случай вбиваю левую снизу в подбородок. Всё, чистая победа!

Вижу размахивающего руками судью и отхожу в свой угол, только сейчас замечая, что дышу как запалённая лошадь. Нет, надо приводить себя в форму… бегать в ровном темпе ещё могу, но рваный ритм не выдерживаю совершенно. Жуть! Меньше ведь года назад мог продержаться двенадцать раундов! Не в серьёзном бою, а в лёгком спарринге, но всё-таки. Раундов шесть в нормальной схватке точно продержался бы.

— Ты как? — Интересуется подскочивший Зак.

— Надо меньше пить, — вылетает с языка.

— Тебе по голове прилетело? — Встревожился Мартин, — покажи зрачки!

— Нет, нормально всё…

Меня потащили на ринг, задирая руку. Бронза.

— Надо будет повторить в том году, — предлагаю Андерсону, подскочившему обниматься.

— Надо, надо! — Смеётся тот, — вот тебе и отвечать, раз уж сам захотел!

* * *

— Интересные бои, — подошёл ко мне президент Зета Пси на последовавшей после боёв вечеринке.

— Мне тоже понравилось, — улыбаюсь в ответ.

— Новый коктейль? — Принюхивается Джером к моему бокалу.

— Сок, просто сок.

— Губы разбиты?

— Немного… да это ерунда. Просто если по голове прилетело хоть чуть-чуть, алкоголь вообще нельзя.

— Не знал, — удивляется тот, на что пожимаю плечами — информация не секретна.

Джером тем временем заводит разговор — кто я, откуда… В общих чертах это общеизвестно, но познакомится с перспективным студентом всегда полезно. А что я перспективный, никто уже не сомневается.

Участие в легкоатлетической сборной, тренировка полицейских, бокс. И главное — заработанный на нефтяной спекуляции капитал.

Когда со всем этим грузом я прошёл испытания в старейшее студенческое братство Северной Америки , причём на первом курсе и будучи гражданином другой страны, новые друзья начали появляться будто методом деления.

* * *

Экзамены благополучно сданы и даже (вот чудо!) очень недурственно. Знаний, правда, от этого не прибавилось… Ну что поделать, в братство шёл как раз за связями, они порой полезней знаний. Ничего, подучусь и догоню.

— Есть планы на лето? — Поинтересовался Зак.

— Миллион и одновременно никаких, — отвечаю легковесно, — так что если есть предложения, готов их выслушать.

— Отец тобой заинтересовался, приглашает недельку в Вашингтоне погостить.

— Почему бы и нет? Заодно и Капитолий повидаю.

— Да хоть президента, — отмахивается Зак и до меня доходит наконец — в какие же верха я влез! Для Зака президент старый знакомый семьи — немолодой дядька, который не раз бывал у них в гостях и качал маленького Закарию на коленке. Собственно, как и добрая половина крупных политиков, независимо от политических пристрастий. Родня, члены братств, партнёры по бизнесу… а чаще всё одновременно.

— Я слышал, тебя ребята из братства хотят пригласить к себе, с семьями познакомить.

— Только за. Давай со мной? Ты почти всех этих людей знаешь, так?

— Так.

— Ну вот, мне полегче малость, да и ты проветришься. Я так понимаю, по всей стране покатаемся?

— Не по всей… но да.

— Не самый худший способ провести лето, — подвожу итог, — путешествие, знакомство с новыми людьми. Наверняка всё больше в летних домах гостить будем?

— Где ж ещё? — Удивляется Зак, у семьи которого с десяток резиденций по стране, — иногда в городских домах, но это если в театр сходить захочется.

— Ещё и на природе… парни! — Ору истошно братьям, — мы с Заком решили по стране покататься! Если кто хочет пригласить нас погостить, только за будем! От себя обещаю байки про Южную Америку и свободные уши для ваших отцов и дедушек. К сестричкам обещаю не подкатывать, но не обещаю соблюдать обеты целомудрия, если подкатывать будут они!

Парни посмеялись, хлопая меня по плечу, но приглашения получил почти от каждого. Некоторые собирались провести лето в Европе, от них получил на Рождество.

Понятно, что посетить дома более чем сотни братьев за лето невозможно, но хоть что-то! Очень нужно знать, как живёт и чем дышит элита США.

* * *

Глубоко вздохнув, Максим шагнул к выходящему из ресторана нетрезвому сотруднику советского торгпредства в Берлине.

— Ну что же вы, товарищ Лейба, — укоризненно сказал он, подхватывая сотрудника под локоток и будто продолжая беседу, — так подвести Исаака, ай-яй-яй…

— Кто вы? — Вяло отреагировал гражданин СССР, пьяненько икнув.

— Кто, вас не касается, — с пафосом особо важной персоны сказал бандит и тут же смягчил тон, — могу сказать лишь, что ревизор. Это вас устроит? Не смотрите на меня с таким ужасом и не пытайтесь узнать — маскировка знаете ли.

— Я не…

— Мы знаем, что вы не, — передразнил его Максим, усаживая в арендованный на чужое имя автомобиль, — не беспокойтесь, у вас достаточно родственников и друзей в Москве, чтобы прикрыть ваши не. А вот кое-кто из ваших старших товарищей забыл более старших товарищей и излишне обнаглел.

— Николай Николаевич?

— Ну вот, вы и сами всё понимаете, — хмыкнул Парахин, выруливая на трассу, — заигрался товарищ Крестинский и утратил чувство меры, вместе с чувством благодарности.

— Но у него… — Лейба повёл глазами вверх.

— Покровители? Знаем, знаем… Ничего по-настоящему серьёзного Николаю Николаевичу не грозит, но показательная порка в узких рядах всё же предстоит.

— Я бы не хотел ввязываться во всё это, — нерешительно начал Лейба, потея от страха.

— Поздно, батенька, — усмехнулся Максим под гримом, сворачивая в сторону небольшого посёлка, где снял небольшой дом, — вы уже ввязались. Если вы думаете, что своим молчанием спасёте от порки Крестинского, то зря. А вот сами влетите… родственники и друзья заступились за вас, но мы пошли им навстречу только при учёте вашего с нами сотрудничества. Нет? Не сядете, не волнуйтесь… просто проедете на Крайний Север, заведовать крохотным магазинчиком. Хотите?

— Н-нет, — испугался сотрудник торгпредства, — очень не хочу. Но…

— Узнает? Если вы будете молчать, то и не узнает. Вернётся в Москву товарищ Крестинский и получит своё… вы о том скорее всего и не узнаете. Говорю же — порка будет проходит в узких кругах. При всём моём уважении, для вас высоковато. Впрочем, и для меня. Специалист я хороший, скажу даже — местами уникальный. Но до кремлёвской верхушки не дотягиваюсь и вряд ли дотянусь.

Прекратив забалтывать собеседника, подъехал к дому и задом зарулил в полутёмный гараж.

— Пройдёмте, товарищ, — сказал бандит, — алкоголя не обещаю, уж не обессудьте. Но думаю, вам и так уже хватит. А вот кофе напою отменным, научился.

— Я в Батуми пил по-турецки, — подсказал осмелевший Лейба, проходя за Парахиным на кухню.

— По-турецки? Недурно… но знаете, удивлю-ка я вас! Несколько рецептов из Южной Америки в голове засели, оцените как раз. Сомневаюсь, что в Союзе вы такой где-нибудь попробуете, да и в Европе знатоков немного. Это, знаете ли, рецепт напрямую от плантаторов, а уж они знают, как правильно потреблять производимый продукт! Да и на экономию оного оглядываться не нужно — своё же.

* * *

Сидя на кухне и наблюдая за умелым священнодействием агента, Лейба одновременно нервничал и пребывал в восхищении. Крестинский всё-таки фигура… с другой стороны — не он, так кто другой, да и зарвался Николай Николаевич, откровенно говоря.

Настолько зарвался, что и контакты с германской разведкой могут обнаружиться. Никаких расписок, упаси боже! На таком уровне иначе действуют — немного шантажа, немного взаимовыгодных интересов…

Да и агент… откажи такому, попробуй! Рослый, атлетичный, с уверенными движениями профессионального боевика, он явно ещё и эрудирован, оперируя в разговоре незнакомыми самому Лейбе понятиями.

Явно волкодав высшего класса, как бы не из той, старой гвардии, оставшейся от царских времён. Да… по возрасту подходит! Кадровая разведка, много их тогда перешло на сторону большевиков, после отречения царя и вторжения войск Антанты на территорию России.

Южная Америка, Аравия, Африка… не представившийся агент мимоходом сыпал географическими понятиями, и ясно было — не из книг информация, бывал он там. Это… внушало.

Подобная география пристала скорее представителю высшего общества, путешествующего от скуки. Или… агенту высочайшего класса, который выполняет невыполнимые поручения.

В груди представителя торгпредства разлилось чувство обречённости и одновременно облегчения. Играть против такого… да никогда!

* * *

Максим, священнодействуя с кофе, поглядывал время от времени на клиента, давя подобранными фактами и мелкими подробностями. Созрел…

— Не тревожьтесь, — участливо сказал он, разливая кофе, — останетесь живы и даже здоровы. Легенда вам уже заготовлена, будьте готовы к лёгкой нахлобучке за аморалку. Ну да не впервой, верно? Тем более — человек вы взрослый, неженатый… да и по легенде — не к проститутке заехали, а сумели очаровать милую девушку-студентку. Голову намылят, но скажем так — с чувством некоторой зависти и отчасти даже восхищения.

— А девушка? — Брякнул Лейба и тут же смутился.

— Интересно стало? — Хмыкнул Максим, — в спальне. Приняла снотворное, чтоб не мешать разговору. Хотите глянуть?

Текучим движением встав из-за стола, поманил мужчину за собой и провёл в спальню. На большой двухспальной кровати спала миленькая девушка — как раз такого типа, что любил Лейба. Рослая, светловолосая и светлокожая валькирия.

— Всё, хватит любоваться… — Максим выставил его из спальни, — девушка честная, но несколько авантюрная, так что шансы у вас есть. Намекнёте на причастность к тайнам… ну да не мне вас учить.

Лейба закивал — знакомо! Что в Союзе, что в Германии девушки любят некий флер загадочности. Приправить это небольшими подарками и хорошо подвешенным языком…

— Что ж… вижу, вы в порядке?

Лейба закивал, сваренный агентом кофе взбодрил его и протрезвил необыкновенно.

— Замечательно. Раз так, пишите — сперва по Крестинскому вчерне, потом по его сторонникам, противникам.

— Зачем, позвольте полюбопытствовать? — Насторожился Лейба, — вы же всё знаете, кроме разве что деталей.

— Мы, — подчеркнул голосом Максим, глядя на него с лёгкой насмешкой, — знаем если не всё, то многое. Интересует ваша откровенность.

— Понял, простите…

— На первый раз прощаю, — серьёзно сказал Парахин, отставляя чашку, — а ещё открою вам небольшой секрет. Не исключено, что поможет в будущем. Описывая вроде бы хорошо известное, вы прежде всего структурируете свои мысли. Такие подробности из памяти вытащить можно, что удивитесь…

— Следователи! Точно! — Хлопнул себя по лысоватому лбу Лейба.

— Положим, не только следователи, — благосклонно кивнул Максим, — но мысль вы уловили. Так что пишите, Лейба, пишите…