— Суть аферы проста: притвориться некими эмиссарами. В среде эмигрировавших белогвардейцев группировок великое множество, и собачатся они меж собой с превеликим энтузиазмом. Одно только РомановЪ-Шоу начавшееся едва ли не сразу после революции, чего стоит.

— Самый одиозный, это конечно Царь Кирюха чего стоит — двоюродный брат Николая Второго, объявивший себя Императором Всероссийским. Этакий Жириновский от Романовых, не имеющий никаких прав на престол…

— … там вообще интересно, — увлечённо рассказывал Аркадий Валерьевич своим тенорком, срываясь время от времени едва ли не на фальцет, — родился от не православной матери — та вообще в православие перешла только в девятьсот восьмом году.

— Серьёзный косяк? — Поинтересовался Максим, повернувшись набок и подпирая голову рукой, — Я смотрю, они до Революции на тему православия серьёзно сдвинуты были.

— Косяк, — подтвердил Валерьевич, блеснув очками, — и достаточно крупный. Потом сам Царь Кирюха женился мало того, что на не православной, так ещё и на брак ни Церковь, ни сам Николай разрешения не дали. Лютеранка, двоюродная сестра, да и ещё и разведённая. Права престолонаследия, даже гипотетические, у Кирилла отобрали, даже дети его всего-навсего дворяне Романовы, а не князья, представляете? Не князья даже!

— Что-то такое читал, — нахмурился Максим, — он вроде в Революцию ещё накосячил крупно?

— Для члена Дома Романовых — очень крупно, — подтвердил Аркадий Валерьевич, — присягу нарушил, пытался в Пламенного Революционера поиграть и таким образом власть перехватить. До официального отречения Николая, между прочим! А поскольку дурак и хам редкостный, то только опозорился.

— Это вроде как самый буйный, так? — Поинтересовался Максим, поудобней устраиваясь на скрипучей кровати, — вроде как этих дуриков много насчитывалось.

— Много, — кивнул Валерьевич, хихикнув, — есть монархический совет Романовых, там регулярно какие-то перлы выходят. Есть мелкие претенденты из самих Романовых и вовсе уж левых личностей.

— Великих князей вроде немного? — Спрашиваю неуверенно, — откуда тогда претенденты?

— А вот это интересно! — Оживился рассказчик, — Есть Великие Князья — потомки императора не более чем в третьем колене, если не ошибаюсь. Остальные — просто князья Романовы, этих достаточно много. И вот время от времени лезут они наверх, за короной.

— Всерьёз лезут? — Видя, что вопрос не понят, уточняю: — Они правда на что-то надеются или просто под шумок хотят кусочек пирога урвать — финансирование от какой-нибудь спецслужбы, ещё что-то такое.

— Да хрен их маму знает! — Досадливо отмахнулся Аркадий Валерьевич, — змеятник там такой, что очешуеть! Да и вообще Романовы просто как иллюстрация. Среди белогвардейцев монархистов не так уж много. Есть сторонники Республик, Диктатур и бог весть чего. РОВС эту шоблу как-то сдерживает, но собачатся меж собой только так!

— Это мы уже поняли, — подал голос бандит, — ты к сути переходи.

— К сути, говорите… хорошо, перейду к сути. Бабки. Остатки фамильных состояний, во время Гражданской награбили, иностранными разведками подкармливаются. Суть в том, что в среде эмигрантов постоянно какие-то мутные схемы с деньгами крутят. Клады, банковские счета на предъявителя , акции-облигации. Вовсе уж левые схемы с обязательствами на оставшуюся в Союзе собственность…

— И как мы в это вклинимся? — Вроде бы скептически, но явно воодушевившись движухой, поинтересовался Максим, — выделяемся же, как белые вороны.

— На этом и предлагаю сыграть, — криво усмехнулся Аркадий Валерьевич, — без шуток! Выделяемся? Прекрасно! Привлекли внимание немного, позже надо будет выделиться поярче, позаметней. Тут, наверное, ваши таланты будут востребованы, Максим — показать, какой-то вы крутой боец. Я мозг, ну а Александр…

— Контролёр, — вклиниваюсь в разговор, — от старших партнёров.

— Контролёр? Ну, пусть контролёр, — разрешил Валерьевич, — не суть. Главное — нам сперва засветиться нужно, а потом дать понять, мы — отвлекающий маневр. И соответственно — сдать настоящих агентов. Дескать, мы догадались, что нас слить хотят, а потому обиделись и вообще — ваше дело правое… За денюжку, естественно.

— Интересная идея, — согласился Максим после коротко раздумья, и оживившись, спрыгнул с кровати, отчего та жалобно скрипнула, — а конкретика есть? Чьих агентов будем изображать, к кому подход искать, сколько денег просить и наконец — как сваливать?

— С этим хуже, — развёл руками идеолог, — есть пока намётки, но тут поработать нужно — узнать получше политику здешней эмиграции.

— А может и не нужно, — подаю голос, не вставая с кровати, — что? Лезть в гадючий клубок, так всё равно запутаемся. Может, проще выстроить схему так, чтобы местные за нас всё придумали и продумали? Я-то понятно, не соображаю в этом. Но Макс специалист, неужели хотя бы приблизительно не предложишь?

— Ха! А это идея, малой! — Воодушевился бандит, — есть в загашнике немало интересного! Сам не особо, но наслушался всякого, пока сидел, есть интересные схемы.

* * *

В голове вертелись обрывки интересных идей, почерпнутых в тюремных университетах. Сложить их в нечто цельное никак не получалось.

— Пойду на задний двор разомнусь, — сказал Максим невольным напарникам, отрешаясь от происходящего и на ходу снимая куртку. Как у многих спортсменов, имелась у него привычка думать во время тренировок, ибо в другое время зачастую и некогда.

Задний двор заведения небольшой, застроенный всевозможными сарайчиками и заваленный штабелями разнообразного барахла. Мацевич постоянно пытался расширить сферу деятельности, хватаясь за всё подряд, а захламлённый задний дворик стал отражением его попыток.

— Доброе утро, Верочка, — приветливо улыбнулся Максим заалевшей девушке, вышедшей из крохотного птичника с корзиной яиц.

— Доброе, — смущённо ответила та, отводя глаза от начавшего разминочный комплекс бывшего спортсмена. Не слишком обращая внимания на условности, тем паче эмигрантские, ещё довоенные , мужчина начал активно двигаться, играя мускулами на обнажённом торсе. Дочка владельца заведения некоторое время стояла молча, старательно глядя то в землю, то на постояльца, и краснея всё больше, но через некоторое время убежала.

— Гладенькая нужна схема, чистая, — напряжённо думал Максим, нанося удары по воздуху, — тут молодой прав. Чем больше накрутим разного, тем больше рискуем вляпаться. Значит, как в игре нужно — Да и Нет не говорите, чёрное с белым не носите… как серфер на волне, поверху скользить.

— Блять! Зарекался в такие игры играть, но деваться-то некуда! Получается… да собственно, нужно сыграть так, будто каждый из нас кусочек информации знает, да и тот неполный.

— Прокатит? В принципе можно — главное не пытаться лезть в мифологию беляков, а самим легенду придумать и от неё плясать. Главное — мы случайные люди, которых неведомые нам Игроки решили использовать как шахматные фигуры. Не изображать из себя бывших подданных Российской Империи, а показать себя этакими международными авантюристами российского происхождения.

— Судьба свела вместе, но друг друга не знаем, бла-бла-бла… Поняли, что кинуть хотят, обиделись и решили отомстить. Сами такой кусок не проглотим, так что просим капельку, дабы свалить из этой ямы. Ничё так, толково получается.

— Клад или банковская ячейка? А, не важно… молодой походит, разузнает, да и Аркаша пусть головой поработает, недаром же с контрой недобитой водится.

* * *

На грани сна слышу лежащего на соседней койке Аркадий Валерьевича, что-то бормочущего себе под нос. Он сегодня задержался в зале, обсуждая разные разности с бывшими и пришёл только сейчас, заполночь.

— Уроды, — шипит, расстёгивая рубашку и складывая на спинку стула, — меня за быдло считать…

Движения выдают заметную степень алкогольного опьянения, да и речь интересная. Судя по контексту, что-то пошло не так и белогвардейцы относятся к компаньону пренебрежительно. Не совсем понятно, зачем ему уважение бывших, ну да это его дело.

Его, но… старательно вслушиваюсь в слова, в такие минуты нередко вылетают откровения.

— Жидом считают, ополоски чёртовы… улыбаются в глаза — думают, не вижу? Как же, они гимназии оканчивали, латынь разумеют, говорят по благородному, фразы правильно строят. А вы сумеете рассчитать фундамент двадцатиэтажки? А я умею, приходилось. Мосты строил, производственные здания. Блять, чёртов ботинок… А разобраться в крючкотворстве чиновников? Нет… ко мне ходят от налогов уходить да течения подводные в контрактах высматривать. Это при том, что я немецкого языка и законодательства не знаю, а они тут лет по пять живут. Недоделки с самомнением! ЧСВ у них, блядей!

Чертыхаясь, он снял брюки и упал на кровать, скрипнув пружинами. Сквозь едва приоткрытые веки мельком вижу глаза Максима, проснувшегося от шума. Ах да, он же уголовник… в камере или в бараке такой вот шёпот заставляет проснуться надёжней будильника. Если жить хочется.

— А эти? — Валерьевич явно озвучил только конец фразы, — эти-то чем лучше? Быдло как есть! Уголовник да молокосос-студентик! Бля… с кем работать приходится? На равных общаться приходится, будто всерьёз… ха! Ничего, Постников ещё вынырнет из этой клоаки с кошельком зубах. Мне б только начальный капиталец, а уж там раскручусь. Даром, что ли, учебники по истории да экономике читал?

Ненадолго прервавшись, мужчина снял носки и трусы, зачем-то понюхав их перед тем, как положить на стул поверх брюк.

— … пару лет, а там и Великая Депрессия. Вот где можно деньги зарабатывать — многое ведь помню, ох и многое! К средине тридцатых у меня не один миллион будет и даже не десять, лишь бы сейчас… Княжну в жёны возьму, горничными дворянок этих грёбаных… Чистенькие они, бля! С хуя ли выёбываются, если в Париже русские проститутки из бывших демпингуют !?

Устроившись под одеялом, Аркадий Валерьевич некоторое время возился, невнятно бурча. Через пару минут стал говорить чуть громче.

— … горничными… и нагибать буду в любое время… княгинь, графинь… Не захотят они, хе! Расписки долговые у родных, шантаж… я не брезгливый, на всё пойду! По щелчку будут подолы задирать! А дети мои… ну пусть внуки, миллиардерами станут. Мульти!

Дальнейшие его обрывочные фразы мало чем отличились от уже услышанного, но слушал старательно и пару интересных моментов уловить удалось. Оказывается, наш интеллигент, старательно Выкающий всем и каждому, в девяностые неплохо так отметился. Не просто в банде состоял, а один из организаторов, шутка ли! Это позже отошёл от дел, поумнев. И к другой банде прибился — к чиновничеству…

* * *

— Крепко спал? — Нейтральным тоном поинтересовался с утра Максим, — Аркадий Валерьевич встал с утра пораньше похмеляться, так что в комнате мы оставались одни.

— Так себе.

— Слышал, значит, — констатировал бандит, — ну и что ты о этом думаешь?

— А что-то изменилось? Макс, он чиновник! Ты порядочного чиновника, причём немалого ранга, вживую хоть раз видел!? Да чтоб не один-два года проработал, а пятнадцать лет! Да ещё о Грачёве с каким пиететом говорил, помнишь?

Максим усмехнулся криво и хлопнул меня по плечу.

— Соображаешь. А ко мне как относишься?

— Как к незнакомому человеку, случайно ставшего компаньоном в опасном деле, — выдаю почти чистую правду.

— Логично. Случайные попутчики, которые разбегутся после поездки. Всё правильно… А как ты к Советской России относишься?

Видя, что осторожничаю (после эпического выступления Аркадий Валерьевича, оно и неудивительно!), замял разговор.