Человек серьёзный и жёсткий, внешне президент Гувер до странности напоминал знаменитого в будущем комика Бенни Хилла. Знакомство с ним прошло буднично, на одном из приёмов меня подвели к группе немолодых людей и сказали:

— Мистер Гувер, позвольте представить вам Эрика Ларсена, гражданина Дании и Уругвая, а ныне студента университета Нью-Йорка и члена братства Фи Бета Каппа.

Президент внимательно поглядел на меня, улыбнулся слегка и пожал руку, сказав несколько нейтральных слов. Через пару дней мы пересеклись ещё раз, и он спросил о ситуации в Южной Америке. Видно было, что интересуется человек не столько ситуацией, сколько моей осведомлённость, умением анализировать и облекать мысль в слова.

Судьбоносной встреча не стала и вряд ли станет, президента просто познакомили с интересным молодым человеком, членом старейшего студенческого братства США. Таких встреч у него не один десяток в месяц, но формальности соблюдены.

Не впадая в грех гордыни могу уверенно сказать, что братство очень влиятельно, а в нынешнем поколении я стану не последним человеком в нём. Не самое бесполезное знакомство даже для президента.

* * *

С бесчисленными приёмами и вечеринками задержались в Вашингтоне дольше, чем рассчитывали, до самого конца июня.

— Я тебе должен, — благодарно говорю Заку, когда мы наконец сели в поезд, ведущий к Лос-Анджелосу.

— Брось, — отмахивается приятель вымученно, — после Венесуэлы и нажитых капиталов? Но что уезжаем отсюда, рад до одури! Ненавижу этот город!

С силой рванув галстук, Мартин стянул его через голову, раздражённо бросив на сиденье.

— Дела, дела, дела… ни одного движения просто так сделать нельзя, всё какие-то ходы. Пукнешь случайно, так через час все знать будут и думать — а случайно ли ты пукнул? Что ты этим имел в виду, хотел ли кого-то обидеть?

— Писать не пробовал? — Перебиваю Зака, заинтересованно подавшись вперёд, — нет, правда! Речь у тебя образная и яркая — сочная такая, литературная и при этом живая, народная. Когда стесняться перестаёшь и в раж входишь, слушать тебя одно удовольствие!

— А…

— Попробуй, — давлю настойчиво, загоревшись идеей, — рассказы, романы, пьесы… сценарии, в конце концов!

— Сценарии… — усмехнулся Зак, — сколько раз читал книгу и думал, что сам бы сделал иначе.

— Вот и попробуй! Те же Три мушкетёра взять, сколько там моментов, когда губы кусаешь и хочешь, чтобы всё иначе вышло.

— Подумаю, — отмахнулся приятель, но видно — заинтересовался. Человек он творческий, ярко выраженный гуманитарий, а место в жизни не нашёл. Пусть самоутверждается. Да и в самом деле интересно было бы почитать рассказы от Зака.

* * *

Голливуд конца двадцатых годов умилил, так всё… провинциально. Знаменитые особняки, бульвары и прочее великолепие уже начало появляться, но пока что это скорее наброски, штрихи будущего шедевра. О какой Фабрике Грёз можно говорить, если кино до сих пор по большей части немое!?

— О, глянь-ка на эту! — Оживился Стивен, один из братьев в нашем лимузине, тыкая пальцем через окно в эффектно одетую, ярко накрашенную девицу, — хорошенькая какая! Тормознём? Романчик неплохо бы закрутить — кажется, славная девушка!

— Не… — тяну лениво, поглядывая на черноволосую особу, — это актриска.

— С чего ты взял?

— Одета, поведение вульгарное.

— Да? — Оживился Стивен, — вульгарная, говоришь? Тем лучше!

— Боб! — Орёт Ливски, стуча в перегородку к шофёру, — тормози!

Выскочив из машины, Джок бросается к девице, на ходу срывая шляпу с набриолиненных волос.

— Мисс, прошу прощения, — чуточку картинно кланяется он, — у нас с друзьями возник спор — актриса вы или нет? Я утверждаю, что актриса, потому как лицо ваше слишком знакомо мне. И если оно не встречалось в фильмах, то значит — в снах о богинях Олимпа!

Вывалившиеся из лимузина братья поддерживают Джока и девица, мило смущаясь, приняла игру.

— Начинающая, — с наигранной робостью отвечала красотка, — снялась в нескольких фильмах, но пока в эпизодах.

— Пока в эпизодах, — голосом выделил Стив, пытающийся перехватить инициативу у Джока и называющий целый ряд нашумевших шедевров, призванный польстить девице.

Разумеет, не угадал… фильмы из категории Б, да и девица… Ещё раз смотрю на неё и пожимаю плечами — лично мне она напоминает персонажа фильма В джазе только девушки. Как там его… ну, мужик, который ещё в бабу переодевался!

Типаж один в один, так и тянет проверить наличие яиц у девушки. Успокаиваю себя тем, что в этом времени трансвеститов немного и пластическая хирургия только начала развиваться. Да и не спать же мне с ней, в конце концов! А нет, похоже спать…

Всё так же смущаясь, девица села в лимузин к пятерым парням, от которых несло деньгами и похотью. Сценарий уже знаю… пьянка и групповуха. Тот самый случай, когда не хочется, но отказаться нельзя — братство! Свинья Кэмерона не на пустом месте появилась.

* * *

Поездка по Европе по окончанию школы завершилась в Москве. Сашка встретил на вокзале, привычно балагуря по поводу и без. Старый КВНщик, играет с седьмого класса, мечтает пробиться в профессионалы. Получается, если честно, так себе — кузен не всегда понимает, какие шутки уместны в быту, а какие на сцене.

— Это весь багаж? — С удивлением тыкает такает пальцами в висящую на боку сумку, — не мало?

— Достаточно.

— А, ну да… ты ж богатый, новое купишь, если что!

— Саш… вот не знал бы тебя с детства, подумал бы, что завидуешь.

— Опять перестарался с шуточками, — виновато вздыхает он, — извини. Я в ВУЗ поступал и… сам знаешь, учусь я так себе, всё больше как общественник. Прошёл, но именно как КВНщик, скоро опять поеду. Пока Премьер-лига, но всё впереди!

Пожимаю плечами, да и что тут ответить? Неглупый парень, но вот вбил себе голову цель — пробиться на ТВ, и лезет.

* * *

— Э! — Издали заорал Сашка, завидя у отцовской машины каких-то смуглых людей, — хорош, мужики! Это мой батя, а не таксист!

При виде нас кучка южан ретировалась неторопливо, вразвалочку, презрительно сплёвывая на землю и бормоча что-то явно нелицеприятное в наш адрес. Дядя Ваня только тяжело посмотрел вслед, снимая кастет.

— Развелось тут… — зло сказал он, — привет, Тох! Нормально долетел? Ну и славно…

Не прислушиваясь ко мне, вырулил на трассу, продолжая рассуждать о южанах. Только и слышалось, что заполонили и понаехали.

— Ну да у вас ещё хуже, — уверенно сказал он, — по телевизору показывают, какие там жути творятся!

Вздыхаю, скрывая улыбку. Сушковы почему-то очень ведутся на пропаганду — что старший, что младший. Только если старший смотрит исключительно Киселёва и искренне уверен, что в Европе едва ли не постоянно гей-парады проходят и мигранты немок скопом насилуют, то у Сашки ситуация с обратным знаком.

— У нас остановишься, — уверенно приказал дядя Ваня, — всё не в гостиницах жить! Знаю я эти гостиницы! Цены ломовые, а сервис поганенький.

Снова вздыхаю, родственник искренне уверен, что стоящий в зале промятый диван, в качестве кровати много лучше койки в хостеле. И мыться из ковшика — самое то, у них сейчас как раз сезон отключения горячей воды… Зато по-домашнему, с роднёй!

Неудобства это в общем-то мелкие, несколько дней можно потерпеть неудобную ночёвку и вечные разглагольствования Сушковых на тему Европу. Один с апломбом о гей-парадах, второй о путешествующих по миру европейских пенсионерах. Родня всё-таки…

* * *

— … ну ещё блинчик! Так мало съел!

— Не могу, тёть Марин, тороплюсь! — Выскакиваю за дверь толком не обувшись и обуваюсь уже там, прыгая на одной ноге.

Сашка выходит, посмеиваясь, южное хлебосольство матери, уроженки одной из станиц Краснодарского края, переходит порой все границы. Она искренне уверена, что я там в Европах одними полуфабриками питаюсь да дрянью пластмассовой, и полное впечатление — хочет меня накормить за все годы недоедания.

Сашка пока ещё не расплылся, но животик намечается солидный. В мать пошёл.

Да и тётя Марина… помню её ещё тонкой и звонкой, реально красивой ведь женщиной была. Не модель, но на фотомодель вполне тянула, только б ноги чуть длинней. Лицо сердечком, удивительно чистая и гладкая кожа, зелёные глазищи и медно-рыжие волосы.

А сейчас? Жопа и отсутствие талии — ладно, кому что нравится. Но вот лицо… точёное сердечко осталось, только вот к нему щёки приделали. Смотрятся они как-то отдельно и необыкновенно карикатурно, неприлично даже — будто человеческое лицо из задницы выбирается.

Впрочем, не осуждаю, это их жизнь. Дядя Ваня и на улицах взглядами провожает таких разъевшихся, что на их фоне его супруга прямо-таки фитоняшка! Да и вес свой она носит легко, не жалуясь ни на сердце, ни на суставы.

— Ну что, по местам боевой славы? — Громко интересуется Сашка, тяжело отдуваясь у подъезда.

— Спортом пора снова заниматься, — тыкаю его в надувшееся после сытного обеда брюхо.

— Некогда, — кисло ответил кузен, лениво отмахиваясь, — знаешь, сколько времени КВН занимает? А я ведь ещё учусь сам. Ну… по своей специальности, как экономист. Всякие там этнографии как КВНщик, оценки ставят, а сам даже на лекциях не бываю. Ха! Даже преподов некоторых не знаю, как зовут!

— Хоть пробежки, — говорю уже мягче, — КМС ведь по дзюдо, и куда всё ушло!?

— Пробежался тут, — хмыкнул Сашка, наклоняя голову и показывая шрам на затылке, — видишь? Аккурат на второй раз и подловили. В полиции даже заявление брать не хотели — дескать, а не сам ли ты поскользнулся?!

Открываю было рот… и тут же закрываю его. О полиции российской и немецкой я знаю много, но знания эти несколько специфичны, объясняться никакого желания.

Потусовались с Сашкой, но через пару дней он уехал на сборы… или как там у КВНщиков?

* * *

Ашот изменился мало, разве что чуть постарел, да ещё больше раздался вширь. Кафе его на старом месте, что для Москвы кажется удивительным, особенно при Собянине. Так, слегка разве что облагородилось, да ремонт богатый, по восточному пышный, на грани кича и безвкусицы.

Слегка прикрыв глаза, наблюдаю за владельцем заведения, вспоминая досье.

Пятьдесят восемь лет, вдовец, шестеро детей, четырнадцать внуков. Официально — владелец кафе, неофициально один из авторитетных людей армянской общины Москвы. Не законник, а посредник и иногда решала.

— Ашот-джан, — окликаю армянина, проходящего мимо столика, — барев дзес , дорогой!

— Барев дзес, — поворачивается тот, улыбаясь. Глаза настороженные, внимательно шарят по моему лицу.

— Антон-джан, дорогой! — Узнал наконец меня, — сколько лет, сколько зим! Какой большой стал, настоящий мужчина! Где пропадал, дорогой!? Старый Ашот волновался за тебя.

— Какой же вы старый, дядя Ашот? — смеюсь я, выдернутый из-за стола и прижатый к жирной груди крепкими руками, — вы же армянин, долгожитель по определению! Что такой пятьдесят восемь лет для вас? Фу… дым! Дунул и нет! Так, юность только-только кончилась!

Смеётся, выпуская наконец из объятий.

— Сам-то где, дорогой? — Голос полон искреннего участия и радости встречи.

— В Германию уехал, — не думаю скрывать, — и вовремя, сами знаете.

— Да, да, — кивает тот головой печально, — нехорошо тогда с мальчиками… Но что говорить, муслимы все такие!

— Не все, дядя Ашот, — улыбаюсь.

— Ты ж немец теперь, — смеётся тот заливисто, — вам положено быть толерантными!

— Не без этого, дядя Ашот, не без этого, — смеюсь в ответ.

— Фрунзик! — Орёт владелец заведения, — стол накрывай, еду-вино неси! Гость ко мне пришёл, радость у меня!

* * *

Посидели неплохо, перезнакомился с массой родственников Ашота, в основном улыбчивыми крепкими парнями с цепкими взглядами бывалых вояк. Подозреваю, что большая часть если и родственники, то колене этак в двенадцатом… Хотя кто знает, как там у армян? Никогда не интересовался.

— Как там наши в Германии, сталкивался с армянской общиной? — Интересуется один из родичей.

— Сталкивался… — делаю вид, что спохватываюсь, — дядя Ашот, Ваник из Берлина привет вам передаёт. Он сказал, что вы знаете старого хромца.

— Ваник? — Ашот замер на секунду, заледенев глазами, но почти тут же отмер, — а… хромой. Знаю, знаю. Говоришь, привет передаёт? Где познакомились-то?

— Случайно в общем-то. Я русский немец, он русский армянин, земляки практически! Языками зацепились, в свою фирму зовёт.

— В фирму? Тут подумать стоит, — показалось, что в голосе у Ашота мелькнуло предостережение.

* * *

— Неплохо, — отозвался наконец куратор, закрыв компьютер, — очень даже… Криминальное детство и неформальное сотрудничество с полицией может быть полезным. Достаточно грамотная работа для новичка… Браун!

— Я! — Вскакиваю со стула.

— Принят, — кидает куратор, — Добро пожаловать в БФФ , стажёр!