Математичка бубнила что-то у доски, до меня доносились лишь отдельные фразы.

— … таким образом, — стук мела о классную доску.

— … получаем…

Ребята в классе переговариваются негромко, не переходя черты. Математичка по совместительству наша классная, но… не тянет Жукова Ольга Михайловна на это звание, ох не тянет! Её-то и учительницей можно назвать с трудом. Диплом есть, знания тоже… а вот умений донести эти знания до детей не наблюдается, как и желания.

Говорят, что ребята постарше могут и пройтись по классу во время уроков, а летом и вовсе — покурить у открытого окна. Оценки у неё зависят в основном от толщины родительского кошелька, а не от знаний. Ну или от умения лизнуть, не без этого.

Невнятная особа, тусклая какая-то. Невысокая, заметно ниже среднего роста. Миловидное неухоженное лицо женщины чуть за сорок, конских размеров круп с толстенными ногами при сравнительно нормальном торсе. Колготок на ней нет по случаю жаркого дня и хорошо видны толстые чёрные волоски, впору иному мужику. Довольно редкие, но какие-то неприятные, как свиная щетина.

Общее впечатление запущенности какой-то сальности. Жирные волосы с перхотью, жирная кожа с крупными порами и россыпью мелких чёрных угрей.

Да уж… сказал бы кто, что на уроке моей любимой математики буду не учиться, а разглядывать волосатые ноги учительницы, посмеялся бы. Сырым ещё завидовал немного — дескать, Москва! Уровень учителей высокий… уровень пока намного ниже, чем в Атырау. Правда, школа у нас не из самых громких. Прямо скажем, убогонькая.

Более-менее квалифицированные педагоги как пылесосом вытягиваются престижными лицеями, гимназиями и частными школами. У нас преподают всё больше неудачники с низкой квалификацией, немногочисленные энтузиасты да новички, изначально нацеленные на переход в другие учебные заведения.

Только историчка соответствует званию учителя, да говорят — у старшаков пара учителей неплохи. Старенькая уже, близкая к маразму химичка Леонида Викторовна, да физичка Жанна как её там… Физрук ещё неплох — тот, который постарше, пузатый. Добродушный такой дядька, уроки интересно ведёт.

Молодой низкорослый качок больше озабочен тисканьем малолеток (поговаривают, не только тисканьем!) да прокачиванием ЧСВ . Ударить может ученика, были уже прецеденты. Да не символический подзатыльник или поджопник, а крепенько — до нокдауна!

Уволили бы мудака, но… спальный район окраины Москвы подразумевает соответствующий контингент. Нет здесь крутышей, всё больше дети лузеров. А качок со связями… да и в школе работает скорее ради малолеток. Уррод…

Зазвенел звонок и одноклассники, не дожидаясь разрешения учительницы, гурьбой ринулись к выходу, толкаясь и переругиваясь. Я не тороплюсь, иду к выходу последним. Увы… не вписался я в класс.

Вроде бы не дурак, не трус, не доносчик. Нет неприятных привычек, вроде ковыряния в носу или почёсывания яиц. Драться могу неплохо, лучше меня в классе только один… ладно, двое. Но они жлобы здоровые, один на голову выше меня, другой на полторы.

Со всеми уже почти смахнулся за последнюю пару недель, синяки вообще не проходили. И чёрт его знает, почему жертвой назначили?! Одних акцент раздражает, хотя в школе понаехавших полно.

Понаехавшие таджики и азербайджанцы тусуются вместе, к ним особо претензий не предъявишь. Да и старших родственников не стесняются подключать для детских разборок. Не просто окоротить зарвавшегося пиздюка, а избить.

А я вроде как и понаехавший, но без прикрытия со стороны диаспоры. Да и не совсем русский… точнее даже, совсем не русский. Многих, кстати, раздражает то, что я немец.

— Свалишь в свою Европу на пособие, фриц хренов! — Похожие фразы слышал не раз… — фашист недобитый!

От народного мстителя меня оттаскивали учителя, кастет пригодился… С тех пор не трогают — бойкот объявили, суки! И не бегать же за каждым, рассказывая, что у меня не только дедушки воевали, но и бабушки! Да на правильной стороне, на нашей.

Такие вот высокие отношения у меня в школе. Дома не особо лучше — раньше уроки с мамой делал, поговорить мог с отцом. Да и брат с сестрой пусть не идеальны, но… нормальные, в общем. Не слишком ладим, но родня как-никак.

С переездом в эту грёбаную Москву всё кувырком покатилось. Отец работу нашёл, да с подработками, теперь домой только ночевать приходит. У матери тоже самое — в фирму какую-то переводчицей устроилась, да частные уроки даёт. Можно и в ВУЗ устроиться, но оклад копеечный предлагают, а взятки брать она не умеет и учиться не хочет.

Пробовал пожаловаться… некогда им.

— Сам разберись, малыш, ты ведь взрослый уже.

Ага, разберёшься тут… мне б хоть поговорить, выплеснуть. Но на фоне родительских проблем мои как-то меркнут. Слышу же, о чём говорят, не глухой. С гражданством проблемы, а отсюда и всё остальное вытекает. Понаехавшие с диаспорами гражданство получают без проблем — даже если русского языка почти не знают и приходят в паспортный отдел с ваххабитской бородой. А у нас вот так…

Брат с сестрой тоже… выпускные классы, да школы другие. В один только конец по часу добираться, если повезёт. Задерживаются постоянно — факультативы всякие и вообще…

Я бы тоже перевёлся, но куда там! Это единственная школа, куда меня взять согласились. Переполнены школы в нашем районе, а ездить куда-то… маленький я ещё… Блять, как драться по несколько раз на день, так не маленький! Что, не видят синяки? Видят… просто стараются не замечать. Успокаивают себя, что это ерунда, детские потасовки… Но ездить куда-то я ещё маленький, вдруг обидят?!

Открыв ключом железную дверь, кидаю портфель на пол и стряхиваю обувь.

— Бля… опять самому готовить!

Понятно, мать устаёт и некогда, да и сам уже не маленький. Приготовить могу не только яичницу или пельмени сварить, но и суп. Но… накатило. Всё одно к одному — переезд этот клятый, школа, убогая двухкомнатная хрущоба с брежневским ремонтом.

Сидя на полу прихожей, я ревел — безостановочно, навзрыд. Мне двенадцати ещё нет, имею право! Проревешись, умылся под холодной водой, просморкался и наскоро приготовил омлет с луком и помидорами, закинув в микроволновку пару сосисок.

На уроки ушло чуть больше часа — математика всегда нравилась, а языки… Ну смешно же, когда твоя мама кандидат наук со специализацией в романо-германских языках. И когда ты сам этот самый… романо-германец. С детства так повелось, что с отцом дома на немецком говорим, с мамой на датском, на улице русский и казахский, в школе русский и английский. Станешь тут полиглотом!

Правда, русский и литра не очень… Пишу грамотно и читаю много, а вот правил никак запомнить не могу! С немецкими постоянно путаю… Историю тоже не люблю — врут много. А… на тройку хватит, а больше мне и не надо!

Покосившись на сгоревший комп — один к одному всё… выхожу на улицу. Не то чтобы тянет гулять, райончик поганый. В смысле безопасный… относительно, просто здесь начинаешь понимать, что же такое бетонные джунгли. Сплошь бетон и автостоянки, с редкими кустиками и деревцами, да стоящими на газонах и детских площадках машинами.

В Атырау получше, хотя бы простора больше, есть где гулять. Правда, насчёт подраться там тоже проще — здесь народ зажатый какой-то, всё родственниками норовят напугать, а не собственными кулаками.

Покоившись на компанию ребят постарше, иду к турникам.

— Силён! А ещё выход силой можешь?! — Понаблюдав немного, спрашивает один тех ребят, парень лет четырнадцати. С самым независимым видом делаю выход силой ещё десять раз и спрыгиваю.

— Гимнаст или единоборствами занимаешься? — Дружелюбно интересуется гоповатого вида старшак.

— Цирковая студия… раньше, в Казахстане занимался.

— Казах, что ли? — Удивляется разбитного вида симпатичная девчонка, — не похож вроде.

— Да там и русских полно… но я немец.

— Настоящий? Ой, не могу! — Девочка заливается хохотом, — видел бы ты своё лицо, когда я спросила! Знаю я о немцах Казахстана, не совсем тёмная. Давно переехал?

— С пару месяцев.

— Ну и как?

Отмахиваюсь рукой, но старшаки дружелюбны, угощают семечками и чипсами. Неохотно поначалу, но постепенно оживая, рассказываю им свою историю.

— … да ты что! — Переглядываются новые приятели, — и фокусам? Покаж!

— Фокусы самые простые умею — так, с монетками да картам. Я в основном акробатикой и жонглированием, ну и на канате немного. Фокусы так… пока отдыхал. Ножи ещё немножко метал.

— Не ссы, малой! — Подбадривает главный в этой компании, темноволосый Пашка, — многие вообще ничего не умеют!

Показываю то немногое, что умею.

— Могёшь! — Одобрительно говорит Ирка, — а гляди как я!

Оказывается, все из компании что-то да умеют — монетки и карты и так и мелькают в руках, исчезая и появляясь в самых неожиданных местах.

— Тоже цирковая студия? — Восторгу моему нет предела — новые знакомые, да ещё если циркачи… Может, и ничего так в Москве? Приживусь?

— Типа того! — Смеётся Пашка.

* * *

Стряхнуть хвост не получилось, в Гамбурге заметил интерес ко мне белогвардейцев. Не то чтобы я старался уйти от слежки всерьёз, но… страшновато. Вряд ли за мной нацелили персональных филеров и душегубов, скорее просто звякнули местному отделению РОВС, описав внешность.

Двое мужчин на вокзале насторожили меня сразу. Представители плебса нередко пытаются поднять свой рейтинг в глазах окружающих дорогой одеждой, аксессуарами и псевдосветским поведением. Да хоть на примере Аркадия Валерьевича! А тут строго наоборот… явные представители аристократии, пытающие казаться плебеями.

— Он?

— Он. Ведём.

Я не слышал, что они говорили, да и читать по губам не умею, но нафантазированные слова явно оказались пророческими. Вести меня начали не слишком умело и как-то… агрессивно, что ли. Так ведут человека оперативники, готовые брать клиента жёстко, либо… убийцы.

От таких мыслей внутри всё похолодело и прихватило живот.

Посещение чистенького привокзального сортира оказалось делом нервным. Сидеть в позе орла с выставленным стилетом…

— Наркоман чёртов! — Ругнулся пожилой немец, заметив блеск клинка, — развелось в Германии всякой швали! Нет, при Кайзере было лучше…

Вымыв руки и ополоснув пылающее лицо холодной водой, спрятал стилет в потайные ножны на ремне. Купив дрянную папиросу у мальчишки разносчика с подбитым глазом, торгующего поштучно, сажусь на лавочке неподалёку от вокзала и закуриваю. Так-то не курю, но иногда как повод сигареты удобны.

Лавочка на солнцепёке, площадь перед вокзалом просматривается хорошо. Преследователи мои внезапно заинтересовались архитектурными достопримечательностями, с преувеличенным вниманием разглядывая что-то и обильно жестикулируя.

— Дилетанты, — говорю вслух и подношу сигарету к губам, откинувшись на спинку лавочки. Подождав несколько секунд, выдыхаю дым — вверх, как учили. Один из признаков хорошего настроения, если верить психологам.

Вокруг никого, так что релаксации ради рассуждаю вслух. Прослушка или чтецы по губам? Не слишком опасаюсь — говорю на казахском и сильно сомневаюсь, что среди господ бывших найдутся знатоки этого языка.

— Раз такие дилетанты, значит меня за вовсе уж мелкую сошку держат. Ротмистр и руководство РОВС? Вряд ли… больше похоже на самодеятельность чинов поменьше, решивших урвать свой кусок. Блять! Ну точно взять живым хотят, да выпытать счёт на предъявителя! Деньги, на которые можно пару лет жить, для многих из белогвардейцев куш весомый. Ссуки…

С лёгкой улыбкой (как учили) снова затягиваюсь, пуская вонючий дым вверх. Тягаться с РОВС сложно. Уйти от слежки труда не составит, ведут дилетанты, но уйти нужно чисто — так, чтобы сомнений не возникло, что случайно ускользнул.

В противном случае могут возникнуть нехорошие подозрения, а там… Ну вот нет у меня веры ни Максиму, ни Аркадию Валерьевичу! Тёртые-то тёртые, но вот беда — в глаза бросается их инаковость. Русские, которые точно не из бывших и при этом не большевики… Да они хуже светофора ночью, за километры видны!

Где-нибудь да засветятся Гости из будущего, чтоб их… Одни татуировки у Макса чего стоят! Яркие, чуть ли не голографические — большой мастер делал! А сейчас таких не делают… не умеют.

Засветятся бывшие компаньоны почти непременно — пусть даже не как Гости из будущего, а как люди, причастные к тайне. Очень уж они выделяются. А там и мной заинтересуются, просто на всякий случай.

Вот в жизни не поверю, что компаньоны будут сидеть на жопе ровно или хотя бы тихариться, как я. Пьяный монолог Аркадий Валерьевича до сих пор в памяти. Грандиозные планы у человека, в один ряд с Ротшильдами и Рокфеллерами встать! Макс попроще, но и он… где вылезет, не угадаешь.

— И РОВС это блядское! Вроде шарашкина контора, но белогвардейцев бывших по всему свету больше чем до хрена. И работают на все разведки разом, не забывая личных интересов. Пересечёшься с каким-нибудь отставным поручиком из не слишком умных и не поймёшь, что сам-то он может и дурак, зато агент английской разведки. Пусть даже из самых низовых.

Ситуация… уйти могу, но этим самым выдам себя как человека подозрительного. Найдут, только чуть позже… по крайней мере, риск слишком велик. Я хоть и не светофор, выделяюсь куда как поменьше, но всё-таки выделяюсь.

Придётся забыть о лежащих в Швейцарии деньгах и в самом деле плыть в Южную Америку, сбрасывать хвосты уже там. Надёжно сбрасывать — с продуманными легендами, со свидетелями моей гибели и прочим. Бля… полгода коту под хвост уйдёт, никак не меньше!

Иначе… да чёрт его знает, наверняка можно и иначе. Вот только я не оперативник БНД и могу что-то упустить. Очень не хочется через несколько лет обнаружить, что в заботливо выстроенный мирок с женой, детьми и редкими развлечениями на стороне, вторглись люди, норовящие нагнуть меня в своих интересах.

А это, на минуточку — РОВС для затравки, а чуть погодя представители абсолютно любой спецслужбы мира. Начиная от агентов СССР и Коминтерна , которых среди белогвардейцев как блох на дворняге, заканчивая Абвером.

Полгода! Нищая Южная Америка со всеми прелестями вроде малярии и бандитов, да с интересом РОВС. Скучно не будет.

Затушив окурок, бросаю в мусорку и иду, ссутулившись, в порт. Попробую слегка осложнить жизнь преследователям, сев на первый же пароход, отходящий в Южную Америку.