— Дурная привычка, читать за завтраком, — зевнув тягуче, осуждающе сказал Одуванчик, намазывая масло на ещё горячую булочку.

— Положим, я уже не завтракаю, а пью кофе.

— Есть что интересного? — Вяло поинтересовался толком не проснувшийся Джокер.

— Дежурные гадости вперемешку с бравурной ерундой. Кризис, будь он неладен. Обанкротилась очередная фирма, рекордное число самоубийств в… — переворачиваю страницу, — в Лос-Анджелосе и прочее в том же духе. А сплетни про кинозвёзд и обсуждения новых фильмов меня не интересуют.

— Чем займёмся с утра? — Ещё раз зевнув, поинтересовался Джокер, — в театре с утра какую-то комедию лёгкую дают, самое то, чтоб проснуться. Коротенькая, на полчасика.

— Как хотите, — пожимаю плечами, — лично я на экскурсию по лайнеру.

— Действительно, — оживился Зак, — Иль де Франс чудесен, мама о нём в самых восторженных тонах отзывалась, и раз уж мы здесь, то почему бы не посвятить несколько часов лучшему лайнеру современности?

За мной увязалась вся компания, вызвав лёгкое, но вполне ощутимое раздражение. Путешествие в Европу, запланированное в одиночку, не заладилось с самого начала…

Сперва Зак… он меня не раздражает, но прицепом к нему неожиданно пошёл Ларри, а там и Джокер присоединился. И ведь так всё обставили, поганцы, что не откажешь!

Компания получилась пёстрая, по дурному блескучая, бросающаяся в глаза.

Ларри, этакая вялая тряпка, недавно выбравшийся из-под опеки мамочки. Пока его бросает из крайности в крайность: то впадает в ступор в элементарных, казалось бы, ситуациях, то лезет в приключения с горящими глазами. Интеллект имеется, но применять его в быту не научился.

Может процитировать Овидия на языке оригинала, прекрасно играет на рояле и недурно поёт, хорошо ориентируется в мире искусства. Вне его… чудик, здорово оторванный от реальности. Уже в братстве он узнал, что дети рождаются не потому, что боженька поселил деток в животик… стало шоком.

Одуванчик… случай не столь тяжёлый, но при всей своей проклюнувшейся язвительности и лёгкому флёру опытного приключенца, реалии оценивает не всегда адекватно. Не хватает ни жизненного опыта, ни (самое главное) социализации.

Джокер напоминает неисправную гранату, способную рвануть в любой момент. Интеллект у парня потрясающий, но к выдающимся мозгам прилагаются столь же выдающиеся выверты психики.

Мастурбировать в общественном туалете или приносить жертвы он вряд ли станет, но вот психологические эксперименты, притом самого жёсткого характера, Джокер проводил. Не в братстве… и то хорошо.

Он из тех, кто способен вскрыть сотню-другую обычных и чёрных кошек, чтобы точно установить или опровергнуть адское происхождение несчастных животин. С поправкой на современные реалии, разумеется. Искренне считает себя гуманистом и в принципе прав — по меркам века пятнадцатого.

Хит-парад возглавляю я… как ни крути, но инаковость бросается в глаза. Списывают на своеобразное скандинавско-латинское воспитание и тяжелое беспризорное детство. Список отличий от новых современников, составленный по моей просьбе Заком, более чем из ста пунктов. А ведь братишка далеко не самый наблюдательный человек…

— … стиль ар-деко, удачно сочетающий минимализм с аристократичностью, — увлечённо вещал… наверное, экскурсовод. По правде, должность эта называется как-то иначе, по-корабельному, но мозг отказался запоминать ненужную информацию.

Лайнер по-настоящему красив и невероятно элегантен, а молоденький экскурсовод знает своё дело и влюблён в корабль, отзываясь о нём с нежностью. Интересная экскурсия.

— Пожилая лошадь, сопровождаемой молодым самцом гиены, — съязвил Одуванчик негромко, еле уловимым движением подбородка показывая на колоритную парочку, сидящую через столик.

— Обычный альфонс, — опускаю взгляд на тарелку. В двадцать первом веке таких парочек намного больше, так что не раздражают даже.

— Тебе совсем неинтересно? — Поражается Зак, краем глаза поглядывая на объекты и делая пометки в блокноте.

— Очередной рассказ?

— Третий! — Отвечает с гордостью, выкинув вперёд ладонь с тремя пальцами, — и это второй день плаванья всего! Типажи какие, а?!

— Типажи… — оглядываю людей в огромной столовой первого класса, — действительно. Может, пойдём уже? Сколько можно за столом сидеть?

— Я пока побуду, — отмахнулся Зак (в кои-то веки!), — понаблюдаю немного.

Джокер махнул мне рукой, придержав вставшего было Ларри, — иди, иди. Подцепи смазливую девицу, в одиночку тебе это будет проще.

— … и так хвостиком ходим, пусть проветрится без нас. Давай лучше к роялю…

На площадке для лаун-тенниса азартно бегают две молодые миловидные барышни. Раскрасневшиеся лица, выбившиеся из-под шляпок пряди светлых волос… Женская спортивная мода в этом времени нелепа, но девицы хороши.

— За кого болеете? — Поинтересовался молодой, несколько слащавого вида мужчина, остановившись метрах в полутора от меня. От красавчика явственно несёт алкоголем, — хотя чего я спрашиваю… конечно за Грету!

— Кто из них Грета? Ваша знакомая? — С интересом оглядываю барышень.

Мужчина чуточку театрально приподнял брови, но кивнул.

— Можно сказать и так. Джон Гилберт.

Эрик Ларсен, — пожимаю руку и снова нотка удивления от мужчины. Я что, должен узнать его? Светский лев какой-нибудь? Да ну их… Заучил владельцев и наследников многомиллионных состояний, да политиков более-менее высокого ранга, и хватит.

Завязался разговор, но когда речь зашла о новинках кино, признался ему откровенно:

— Знаете, не смотрю почти.

— Да это понятно, — ещё одна странная фраза с затаённым весельем, — а что так? Актёрская игра слабая?

— Игра? Не задумывался. Несколько слабей, пожалуй, чем у театральных актёров. Точнее даже не слабей, а… слащавей, что ли. Но это не вина актёров, а скорее режиссёров и публики. Видно иногда, что потенциал у актёров есть, но если режиссёр сказал Суслик, то и будет он играть суслика, пусть даже в фильме снимается в роли Отелло.

— Занятно, — развеселился Джон, пыхнув сигарой, — и только?

— Какое там… я вот историю неплохо знаю. Нет-нет, не специализируюсь, а так… читать люблю и информацию анализировать умею. Только вот начинается кино на историческую тему, так поверите ли, смотреть невозможно! Ну кто мешает проконсультироваться с историками, прежде чем создавать декорации? Эклектика немыслимая! Что в декорациях и одеждах, что в сценарии… не могу!

— Театрал, значит…

— Больше литература привлекает, но да, театр уважаю. Впрочем, как оперу, балет, мюзиклы.

— И конечно же спорт, — с видом знатока закончил за меня Джон, — за кого болеете? Янки?

— Простите? А… нет, я датчанин. Учусь в университет Нью-Йорка, но заразиться американской любовью бейсболу или местной вариации регби не успел.

Разговор будто сам собой перешёл на многочисленные достоинства лайнера, Гиоберт оказался приятным собеседником и человеком с хорошим вкусом. Насладиться беседой в полной мере мешал разве что запах застарелого перегара, смешавшийся со свежепринятым алкоголем и табаком.

— Грета! — Негромко окликнул новый знакомый закончивших игру девиц. Промокнув лицо поданным служителем полотенцем, девушки подошли, улыбаясь и о чем-то переговариваясь на шведском.

— Грета…

— Грета Ловиса Густафссон, — перебила его девушка немного поспешно.

— Эрик Ларсен, — кланяюсь слегка, — приятно познакомиться, фрекен Густафссон.

Молодая женщина показалась смутно знакомой… а, просто типичная шведка, разве что более миловидная!

Собеседницей Ловиса оказалась прекрасной, и мне захотелось продолжить знакомство.

— Может, встретимся за обедом? — Предлагаю, не желая отпускать столь чудесную девушку.

— Не стоит, — повела она тонкой кистью несколько нервно, куда-то оглядываясь.

— Простите…

— Ничего… не поймите неправильно, вы мне интересны. Но путешествия это отчасти деловое, и разговоры за нашим столом ведутся сугубо профессиональные.

— Сочувствую, — улыбаюсь едва заметно, — тогда…

— Перед ужином здесь же.

— Познакомился с кем-то? — Поинтересовался Джокер в спортзале.

— Да. Милая такая фрекен из Швеции. Чуть старше меня, но хороша!

— Я же говорил, — вздохнул Одуванчик, — один он мигом себе женщину найдёт! А с нами…

— Почему же? — Ядовито улыбнулся Джокер змеиной улыбкой, — кому-то и клоуны нравятся.

— Разве что! — Фыркнул Зак, скорчив рожу.

Посмеялись и расползлись по углам, опробовать новейшие тренажёры. Парням они понравились за незнанием лучших, мне же отчаянно захотелось купить их… для музея. Ну где ещё можно увидеть тренажёр для верховой езды в виде качающейся на пружинках бочки со стилизованной головой лошади спереди или набор неразборных штанг с круглыми набалдашниками, как у гантелей советских времён.

Ах да… сейчас это не музейные экспонаты, а старая добрая классика и новинки спортивной индустрии. Но тренажёр для верховой езды точно куплю! Не знаю ещё, где поставлю, но куплю.

— Взяться за производство нормального спортинвентаря, что ли?

С трудом придавил неуместное чувство алчности. Сделать деньги на таких вот мелочах несложно… сложно не влететь. Постников, скотина такая, с гангстерами связался… ожидаемо. По оговоркам судя, совершенно привычная компания. Другое дело, что придавить его потихонечку, как планировалось, не вышло.

Парахин затерялся в Германии, а где… Хочется надеяться, что благополучно устроился в глуши, где-нибудь в Южной Америке, и собирается тихо стареть, не влезая в неприятности. Ну а если нет?

Что один, что второй компаньон могут и отследить появление привычных новинок. А как там дальше обернётся дело, сказать сложно.

— Какие деньги мимо кассы!

Уделив каждому из тренажёров по минуте-другой (забавное старьё!), вернулся к старым добрым отжиманиям-приседаньям и железу. Занимаюсь в обычной одежде легкоатлета — майке и шортах, но некоторые посетители явно считают мой наряд излишне смелым. Если уж сами в пиджаках занимаются…

По мне, в таких одеждах джентельмену уместно прогуливаться по парку или рысить на смирной лошадке, беседуя с дамой. Но нет, сидит такой вот дяденька на гребном тренажёре, поглядывает на неприличного меня неодобрительно и гребёт неспешно, в разминочном темпе. Аппетит нагуливает, потеет.

Проделав привычный разминочный комплекс, занялся трицепсами, начав с отжиманий. На кулаках, на пальцах, с хлопками, на одной руке… Закончив, обнаружил зрителей, в том числе и моралфага в пиджаке.

— … чемпион Дании, — слышу голос Зака, который почему-то гордится моими спортивными успехами.

— Простите, а… — начинает молодой, но несколько потрёпанный излишествами мужчина лет тридцати, с тонкими чёрными усиками под длинным хрящеватым носом.

— Господа, если вы хотите задать какие-то вопросы, — не прекращая отжиматься, — минут через сорок я освобожусь и с удовольствием на них отвечу.

К моменту окончания тренировки меня поджидало пятеро любопытствующих.

— … а тренировки такого рода доступны только молодым?

— … у меня вот суставы, знаете ли… в молодости застудил на Юконе.

— … лишний вес, знаете ли, да и люблю пропустить рюмочку-другую…

— … как и все спортсмены — курю, чтобы объём лёгких становился больше.

Минут двадцать потратил на ответы и убежал наконец в душ. Ситуации такого рода повторяются с удручающей частотой, всерьёз задумываюсь о написании серии брошюр спортивного направления.

Спортсменов профессиональных ныне просто-напросто мало, а уж тех, кто может не просто пинать мячик, стучать по морде противника или тягать железо, но и грамотно объяснить другим, что же нужно делать, исчезающе мало. Это не двадцать первый век, с его бесчисленными фитнес-инструкторами, курсами и целыми академиями спорта.

— В самом деле озадачится, что ли? Смогу, и ведь не хуже именитых гуру этого времени, а скорее всего так даже и лучше. Единственная проблема — вляпаться с неизвестными в настоящее время знаниями. Хотя… если взять известные ныне спортивные книги брошюры и скомпилировать материалы оттуда со своими знаниями, может выйти вполне недурно.

— Деньги… тьфу, а не деньги, по сравнению с имеющимися миллионами. Зато на благотворительность пустить можно будет. Скажем, на университет Нью-Йорка и на университет Копенгагена. Реклама себе любимому лишней не будет. Решено!

* * *

Каюту Ловисы покидал далеко за полночь, усталый и умиротворённый. Каюта женщины достаточно далеко от моей, да ещё и эта тайна… Не знаю, зачем соблюдать такие предосторожности, будто она особа королевской крови, за которой постоянно наблюдают папарацци. Или… да нет, бред!

— Кажется, я влюбился, — сообщаю темноте и одеваю наконец туфли.

— … всё, всё… иди! — Раздался негромкий женский голос, и из каюты вышел молодой мужчина, на ходу поправляя пиджак. На секунду каюта приоткрылась и показалась женская рука, притянувшая любовника к себе. Короткая возня…

— Вот теперь всё! — Послышался женский смешок, и дверь закрылась, но таинственного ночного гостя я успел неплохо разглядеть. Одет небогато, явно не в первом классе плывёт, и… лицо показалось знакомым, но Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

В гимназии много времени уделяли деятелям Третьего Рейха, показывая их исключительно как отрицательных персонажей, весьма однобоко. Взращивали знаменитой чувство национальной вины… Сердце заколотилось… да нет, не может быть!

— Шпеер? Альберт Шпеер? — Окликаю негромко.

— С кем имею честь, — повернулся тот с настороженной улыбкой.

— Эрни… — начинаю разговор, идя навстречу, — у Тассенова вместе…

Лицо Шпеера теряет настороженность, появляется лёгкая, дежурная пока улыбка… которая сменяется застывшим оскалом.

— Одним меньше, — шепчу, оглядываясь и вытирая платком дрожащую руку. Проверяю пульс на шее… мёртв. Взяв мертвеца подмышками, тащу на палубу. Сейчас он полетит вниз, вроде как упал, возвращаясь со свидания…

— Помочь? — Раздаётся негромкий и такой знакомый голос. Джокер!

Не знаю, что появилось на моём лице, но Лесли сделал несколько шагов назад, ухмыляясь.

— Я спрашиваю, помочь?

— Соучастие…

— Пф… — несколько шагов вперёд и брат подхватывает убитого за ноги, стараясь не касаться лакированных туфель. Вместе тащим на палубу и переваливаем за ограждение. Секунда… и на нижнюю палубу приземляется тяжёлое тело. Почти неслышно за лёгким гулом работающих механизмом большого корабля.

— Рассказывай, — коротко приказал Джокер, по-хозяйски роясь в баре моей каюты, — только не говори, что бывший компаньон, всё равно не поверю! Игры разведок? Погоди-погоди, не ври сходу! Я быстро понял, что ты не такой, как все, ты будто инопланетянин. Братья думают, что это из-за жизни в Амазонии, но я-то знаю…

Глаза Лесли блестят, пока руки разливают выпивку по бокалам. Вспоминаю его увлечённость мистикой и веру в науку. Странное сочетание… впрочем, не мне судить, в двадцать первом веке таких хватало.

— Патруль времени, — будто сами собой произносят мои губы…