Подготовка к Кельтской Олимпиаде проводилась с размахом, попаданец вспомнил наработки шоу-бизнеса из двадцать первого века, используя их с переменным успехом. Не все из них годились, скорее даже наоборот — большая часть идей неприменима по тем или иным причинам.

Несмотря на все препятствия, дело потихонечку двигалось. У городских властей арендовали здоровенный пустырь неподалёку от Манхэттенского колледжа, печатались заметки в газетах, расклеивались листовки. Олимпиаду решили проводить не только в бригаде, но и среди всех желающих. Считаешь себя кельтом? Добро пожаловать!

Забавно, но записалось достаточно много немцев, поляков и даже англосаксов. Судя по всему, людям настолько хотелось поучаствовать в грандиозном спортивном мероприятии, что они напрочь забыли неприязнь к ирлашкам.

Фреда, как неофита Кельтского мира, такая двуличность страшно раздражала, но остальные офицеры ИРА не разделяли его нетерпимость и откровенно развлекались некоторыми заявками — в свободное от службы время, разумеется.

— Вот ещё, — Патрик вытащил очередное письмо от претендента, — Так, это опустим… вот…

— Пишет вам Джебедайя Захария Смит. Предки мои из Девоншира приехали, давно уже. Кто они были, знать не могу — дедушка всё время завирался, особливо ежели пьяный был. Кем он только их не называл — как-то до того заврался, что аж ублюдком Стюартов своего отца назвал. Потому и кельтами очень даже могли быть — по крайней мере, дед мой пил так, что даже ирлашек перепивал не раз! Пить я умею не хуже деда, на кулачках драться мастак, так что хочу тоже, значит. С приветом, возможный кельт Джебедайя Захария Смит.

Писем такого рода полно, потенциальные участники напирали всё больше на своё мастерство кулачных бойцов или силушку богатырскую, приводя подчас довольно экзотические аргументы, почему претендента нужно непременно взять. Кейси даже пришлось выделить нескольких авторитетных бойцов ИРА, славных своими кулачными и силовыми достижениями, дабы отсеивать претендентов, не пропуская никчемушных бахвалов.

— Может, всё-таки проведём отдельно кельтский бокс, а отдельно английский? — Предложил Аластор, — очень уж много желающих.

— А…, — махнул попаданец, — давай, к этому и шло. Странно… пишем же постоянно, что денежных призов не предвидится, и что все вырученные средства пойдут на счёт бригады.

— Денежных…, — Фред покачал головой, удивляясь непониманию друга, — а медали? Значки участникам? Такими вещами ещё внуки хвастать будут!

Алекс скривился — это он не учёл, перестарался малость… Чем дальше, тем больше мероприятие выходило за рамки полковых и даже городских соревнований. Претенденты прибывали даже из других штатов.

— Ну что, на пустырь? — Предложил он, — посмотрим на первые отборочные.

По случаю выходного дня, бригада отдыхала. Оставив при штабе дежурных, отправились к колледжу. Кто на повозках, а кто и верхом. Сам попаданец верхом, по настоянию Ле Труа. Верховая езда давалась ему плохо, бывший студент никак не мог почувствовать лошадь, потому и передвигался всё больше верхом — прокачивал очень востребованный в эти времена навык.

Сквозь густую толпу пробились не без труда. На облагороженном пустыре огородили территорию размером чуть побольше футбольного поля, где и проходили соревнования. Здесь находилась не только большая часть бригады Кельтика, но и никак не меньше пяти тысяч зрителей, толпящихся за ограждениями. Что они при этом видели, остаётся загадкой… Более-менее удобные места поближе и на возвышенностях оккупировали солдаты из бригады и члены ИРА, не надевшие мундиры, так что добрая половина зевак довольствовалась громкими комментариями. Как ни странно, но народу хватало и этого.

Офицеров пропустили на одну из грубо сколоченных судейских трибун — отборочные соревнования шли сразу по нескольким дисциплинам, потому и судей много.

— … сто шестьдесят два фунта, — объявил стоящий на весах боец очередному претенденту, — ровнёхонько!

— А ежели я бороться захочу с теми, кто тяжелее меня? — озадаченно переспросил туповатый борец.

— Нельзя, — терпеливо объяснял боец Кельтики, отобранный на эту должность за внушительные габариты и недюжинное терпение, — только в своей весовой категории.

— Чего это так? — Не понимал претендент, немолодой уже грузноватый мужчина с роскошными усами и бакенбардами, — всегда же боксировали и боролись кто с кем, без оглядки.

— Так интересней. Если разница в весе большая, то ты его просто весом и задавишь, так ведь?

— Ну…

— А может, найдётся какой шустрый малый из тех, у кого с силушкой не очень, зато вёрткий, как чёрт. Есть ведь такие, верно?

— Ну да… Билли Весп, что по соседству живёт, есть и другие парни.

— Вот пусть с такими шустриками и борются.

— Шустриками! Ха-ха! Ну ты и сказанул! А вообще верно ведь — Билли ловок, чертяка. Так-то я его задавлю, а ему тоже ведь хочется молодчество показать. Аа… ясно, это вы молодцы!

Просветлённый претендент ушёл к борцовскому помосту, готовиться к схватке. А стоящий у весов боец Кельтики еле заметно вздохнул, покосился на стоящее неподалёку начальство и пробурчал негромко:

— Каждый второй ведь… как будто их мама головой на камни рожала…

— Приготовились! — Раздался неподалёку зычный голос, — старт!

Претенденты начали забег на триста ярдов с препятствиями, включавшими в себя несколько барьеров разной высоты и ширины, парочку рвов и валов — то есть препятствия, которые могут встретиться на поле боя.

— Позорище, — пробормотал про себя Алекс, бегуны бежали безобразно, некоторые даже останавливались отдышаться! Впрочем… читал он как-то, что олимпийские рекорды начала двадцатого века зачастую не тянут даже на юниорский третий разряд двадцать первого века. А ведь это уже были… или будут… вполне серьёзные международные соревнования, на которых состязались какие-никакие, но атлеты. Здесь же… для обычных работяг в общем-то и нормально, особенно если учесть поголовное пристрастие к табаку и алкоголю.

— Джимми, Джимми Мясник! — Попаданец повернулся в сторону сектора силачей, где известный в Бруклине силач Джимми Маккой примеривался к наковальне.

— Рраа! — Заорал бородатый здоровяк, страшно пуча глаза и кидая наковальню, толпа восторженно завопила, а попаданец удивлённо покачал головой — мясник показал приличный результат. На международный уровень в силовом экстриме полёт наковальни не потянул бы, но где-нибудь на региональном очень даже… А ведь это обычный мясник, который вряд ли чем-то занимается.

— А ведь и неплохо, — негромко пробурчал Ле Труа с грассирующим французским акцентом, выпустив густой клуб дыма из своей неизменной трубки, — народу вон сколько! По будням, насколько я помню, соревнования только по вечерами и сильно попроще, так? Значит, к следующим выходным народу будет побольше разика этак в два, а к началу соревнований ажиотаж будет страшный.

— Ожидаем, — разулыбался довольный Алекс, ценивший мнение француза чем дальше, тем больше, — вон, в толпе уже разносчики снуют. Мы же пустырь арендовали по всем правилам, так что им приходится платить нам за право торговли. Ни много, ни мало, а десятую долю с прибыли. Да и торговцы все из наших — ирландцы из рабочих кварталов. Пусть подработают.

— Не боишься, что обманут? — С интересом спросил Жермен.

— Нет… вокруг глаз полно, да и выручка идёт не мне в карман, а на полк. Если и обманут, то совсем чутка, на это плюнуть можно.

Майор кивнул, причём у попаданца сложилось ощущение, что он сдал очередной экзамен придирчивому преподавателю.

Алекс уже вложил в соревнования порядка пятисот долларов, и понадобится ещё как минимум столько же. Зато и размах! По местным меркам — ого-го! Кубки, медали, значки, заказанные в типографии почётные грамоты. А ведь нужно ещё оплатить работу медиков во время соревнований — очень недешёвое удовольствие.

Здесь выручил Рудольф ван дер Берг, сведя со студентами-медиками из Колумбийского колледжа. Студентам — практика, места в первых рядах и угощения вкупе с относительно скромными гонорарами. Во сколько обошлись бы настоящие врачи… мозг бывшего студента отказался даже подсчитывать такие суммы.

Думается, что и сам голландец подзаработал на этом… по крайней мере, моральный авторитет среди студентов Рудольф точно заработал. Вот, кстати, ещё один друг в перспективе. Бывший курьер, а ныне полноправный клерк в адвокатской конторе оказался на диво симпатичным человеком — для своих.

Попаданец уже привык делению на своих и чужих. Поначалу диковато было слушать откровения некоторых англосаксов из не самых простых семей, хвастающихся по пьяной лавочке кисетами для табака из кожи индейцев, которых они собственноручно и убили… Особым шиком считался кисет или футляр для очков из кожи, содранной с интимных органов.

При этом для своих они готовы на многое — в том числе и на самопожертвование — янки ещё не выродились! А индейцы… ну это же животные, всем известно! Кисеты с футлярами — ценные трофеи, доказательства удали и молодчества охотника, добывшего опасного зверя. Индейские головы над каминной полкой — это уже перебор, ведь их нормально не выделать, один чёрт такие хари получатся, что по пьяной лавочке испугаться можно! А кожа… ну так на шкуры животных пальцем никто не тычет? Память об интересной охоте, что ж в ней такого…

Рудольф, благодаря несчастливой судьбе, почеловечней англосаксов из семей среднего и высшего класса, но и у него хватает откровенно нацистских замашек, коробивших попаданца. А куда деваться-то? Мир такой, интернационализмом и толерантностью пока даже не пахнет. Как воспитали.

— Много на всё это денег ушло? — Спросил негромко Фред по праву почти-кузена. Офицеры, вроде как случайно тёршиеся рядом, моментально притихли.

— Чуть больше пятисот долларов, — честно ответил Фокадан, с трудом сдержав понимающую (ну любопытно парням, чего уж там!) усмешку. Ирландцы аж прижухли, парочка лейтенантов даже головы в плечи втянули, поражённые колоссальной суммой.

Да, много… но Алекс уже начал понимать, что вложения в имидж при некоторой удаче можно вернуть с лихвой. Со свадьбой же удачно получилось… Так и здесь: реклама вышла нешуточной — ИРА, бригаде Кельтика, ирландцам вообще и ему в частности.

Будут ставить его пьесы… да и не только пьесы — вон, некоторые политики уже проплатили ИРА помощь в избирательных компаниях или в продвижении каких-то нужных им законов. И пусть с этих денег лично ему не пошло ни цента — всё ушло на спортивные клубы в ирландских кварталах, но… кто знает.

В САСШ настолько хорошо поставлена система лоббирования, что ему не придётся пачкать руки деньгами. Хвалебная рецензия в газетах на новую пьесу, скидка при ремонте дома, снисхождение при поступлении в колледж нужного человека. Придумать можно очень и очень многое, а умаление чести… ИРА всё равно станет продвигать и поддерживать только те законы, которые выгодны их движению. В крайнем случае — не противоречат убеждениям. И если при этом можно получать какие-то материальные блага, отказываться глупо. Хотя бы потому, что идеалистов боятся.

Сейчас ему всего девятнадцать, а уже какое-никакое, но имя в артистической среде, громкая заявка на политическое будущее. Осталось только вернуться с войны живым, не вляпавшись при этом в нехорошую историю, и будущее обеспечено.

* * *

— Рраа…, — донёсся до Алекса рокот с трибун, сменившийся восторженными воплями и не слишком дружными кричалками. Соревнования по борьбе пользуются бешеным успехом, пусть это всего лишь одна восьмая финала, но трибуны полны.

Сколоченные из досок многоярусные трибуны заполнены до отказа. Бесплатные места и вовсе… Яблоку негде упасть, это не преувеличение, люди стояли плотно, плечо к плечу.

Бойцы Кельтики, свободные от дежурств и нарядов, гражданские члены ИРА, члены их семей — все они смотрят соревнования бесплатно. Прочие — от одного до пяти центов, в зависимости от места. И ведь выкупили билеты на неделю вперёд!

Алекс воздохнул… он крепко облажался, не продумав некоторые мелочи. В итоге ночью пришлось сдвигать трибуны при свете фонарей и костров. Не проводить же борцовские соревнования на стадионе больше футбольного поля… Что там разглядели бы зрители?

На сегодня обошлись сдвинутыми трибунами, но прямо сейчас плотники сколачивают новые, а рабочие готовят площадку. Будет теперь два временных стадиона. Побольше — для легкоатлетических соревнований, и поменьше — для борцов, боксёров и силачей. Снова траты… благо, потратиться пришлось только на материалы и доставку, рабочая сила бесплатная.

— Сколько? — Спросил сидящий рядом Фред подрагивающим голосом.

— Девятьсот чистыми собрали, я тебе уже говорил, — с ноткой раздражения ответил Алекс.

— Слушал бы и слушал, — мечтательно сказал друг под смешки офицеров, сидевших тут же, на трибуне для организаторов. Доходы и правда обещали оказаться куда больше, чем мечталось. Деньги за места на трибунах, деньги с торговцев за разрешение торговать, букмекеры, памятные кружки, ложки, значки и прочая дребедень для зрителей.

Сувениры, к слову, раскупали особенно охотно. Тем паче, что попаданец сделал ход конём и заказал сувениры не только типа Первая Кельтская Олимпиада, но и Я сидел так близко, что пот борцов долетал до меня. Последние особенно охотно брали студенты, понимающие юмор нарочито пафосной нелепой фразы, и домохозяйки, которые этот юмор не понимали.

Женщины воспринимали борцовские схватки, проводимые по правилам грепплинга, как грандиозное эротическое шоу. Подумать только — мускулистые мужчины в трико! Ах! Руки видны… а иногда и грудь… С учётом того, что женщин на такие соревнования ранее не пускали… и правда, прямо-таки Тарзан-шоу. Решение пустить женщин продавил попаданец, искренне не понимающий — чего же здесь такого? В общем-то, зря продавил, в итоге Кельтская Олимпиада приобрела в глазах среднего и высшего класса некий оттенок скабрезности, едва ли не пошлости.

И это при том, что на такие соревнования допускались только замужние дамы! Иначе даже соратники не понимали. А идея допустить женщин в качестве зрителей ещё и на боксёрские соревнования и вовсе получилась шоковой. Ханжество по мнению попаданца, но увы… четыре голоса против одного, даже Фред голосовал за запрет.

— Том О,Маллиган побеждает в схватке с Дэйвом О,Лири! — Заорал истошно комментатор из ярмарочных зазывал, — какая схватка была! Это не люди, это полубоги, титаны, богатыри из стародавних легенд! Аплодисменты парням, порадовавшим нас совершенно потрясающей борьбой!

На борцовский помост выскочили танцоры, начав выделывать коленца джиги под задорную музыку. Ненадолго — ровно настолько, чтобы разгорячённые зрители могли обсудить закончившуюся схватку, но не успели остыть.

— На помост выходит Джим Хэйли! — Поприветствуем нашего славного силача! Парень приехал к нам из Чикаго, где прославился, как один из самых сильных людей города! Его противник…

* * *

Ажиотаж вокруг Олимпиады нарастал с каждым днём. Виной тому даже не столько реклама, сколько массовость состязаний. Подумать только, больше пятисот участников! Бег на разные дистанции, прыжки, интереснейшие силовые состязания. И главное — бокс!

Здесь один-единственный бой именитых боксёров становился событием, о котором говорили неделями. А тут десятки боёв! Вдобавок, аж две разновидности бокса, подумать только! Оценили и весовые категории.

А уж когда пошёл черёд первых награждений… столько людей получили медали! И ведь у каждого родня, знакомые, соседи… все они подогревали интерес к Олимпиаде, делали её одновременно очень масштабной и домашней.

Единственное, что омрачало проведение соревнований, так это климат. Пусть в начале апреля Нью-Йорк весьма тёплое и уютное местечко, но вот близость океана и своеобразная Роза Ветров сказывались. Если шторм доморощенные синоптики ещё способны предсказать, то вот дожди были унылой обыденностью.

Мелкий тёплый дождь — ещё ладно. А проливной, да в разгар соревнований по бегу на три мили? Одни продолжили бежать по лужам, оскальзываясь в грязи, другие решили переждать. И какие потом разразились скандалы с награждениями…

Но в общем-то, к подобным скандалам готовились, да и народ отнёсся к промашкам организаторов снисходительно — понимали, что столь крупные соревнования, да ещё и проводящиеся впервые, просто не могут пройти гладко.

Именно из-за дождей полуфинальные и финальные схватки в боксе и борьбе проводили в театре Бауэри. Нельзя назвать сцену идеальной ареной… но за неимением лучшего.

* * *

— Оливье Данбар! — Разрывается комментатор, — прославленный мастер английского бокса! Десятки боёв с именитейшими бойцами, в которых он почти не знал поражений!

— В синем углу ринга — Логан О,Тул из бригады Кельтика! Логан не может похвастаться столь громкой славой, да и боксом занимается меньше года. Но он честно прошёл все бои, в которых вышел победителем!

— Данбар! Данбар!

— Логан! Логан! О,Тул!

— Оба боксёра уже завоевали золотые медали Олимпиады в лёгком весе, и являются признанными чемпионами. Теперь, по многочисленным просьбам ценителей, мы проведём схватку между бойцами двух таких разных, но интереснейших школ кулачного боя — английской и кельтской! Господа, сегодня перед вами пройдут бои века, не побоюсь этих слов! Лучшие бойцы континента сразятся друг с другом на ваших глазах… И впервые в мире в бою сойдутся представители разных школ! К бою!

Зрители взревели, беснуясь от восторга. Здесь и сейчас нет богачей, заплативших до двадцати пяти долларов за особо удачное место, и профсоюзных активистов вперемешку с офицерами и сержантами ИРА, которым эти места достались бесплатно. Только ценители кулачного боя.

Поскольку правила английского и кельтского бокса заметно отличались, волевым решением Фокадан слегка смешал правила. Так, отказались от перчаток, привычных в кельтском боксе, но оставили бинты. Ввели раунды по три минуты, а не до падения, как в английском. Наконец, ограничили число этих раундов девятью.

Бойцы встали в стойки и по звуку гонга начали бой. Осторожно, очень осторожно… Логан начал прощупывать Оливье длинными хлёсткими выпадами с левой. Тот уклонялся, что неплохо получалось из-за широко расставленных ног и откинутого назад торса. Но зато и в ответ ничего не мог сделать — работа ног в кельтском боксе куда как получше.

Оливье попытался лягнуть, но Логан отскочил и подсёк опорную ногу, ударив по щиколотке. Такие моменты специально отрабатывали — пусть в чистом кельтском боксе это не применятся, но на улице вполне, а для улицы бойцов и готовили.

Прозвенел гонг и бойцы неохотно разошлись по углам. Через минут снова сошлись и Логан начал скакать вокруг противника, с лёгкостью уклоняясь от ударов ногами и от попыток провести бросок.

— Открылся! — Заорал Алекс, сидевший у самой сцены, на которой и происходил бой, — шаг-уклон вперёд и по печени! В челюсть теперь! Боковым!

Логан, привычный слушать тренера, на автомате проделал всё сказанное и Оливье скрючился на полу ринга, не в силах даже разогнуться. Через канаты перескочил студент-медик, проверяя зрачок у нокаутированного.

— Всё! — Громко сказал он, пытаясь перекричать шум, — готов!

Из четырёх боёв три закончились безоговорочной победой адептов кельтского бокса. А победивший англичанин-средневес и сам продемонстрировал сперва позаимствованную технику кельтского бокса, а затем отменную технику савата. Так что победа англичанина получилась достаточно сомнительной.

Зрители выходили из театр в двойственных чувствах. С одной стороны, они стали свидетелями интереснейших боёв, о которых можно будет рассказывать и десятки лет спустя. С другой… проклятые ирлашки!

Офицеры и сержанты ИРА остались в Бауэри, собравшись на сцене. Один за другим начали вносить мешки с деньгами, высыпая их на расстеленный холст. Начался подсчёт прибыли и через полчаса Кейси объявил сдавленным голосом, нервно вытирая вспотевший лоб подрагивающей рукой:

— Девять тысяч триста двадцать пять долларов и семь центов за сегодняшний вечер. Вместе с деньгами на Олимпиаду у нас имеется тридцать четыре тысячи пятьсот два доллара ровно.

Собранные деньги пошли на строительство дешёвого многоквартирного жилья в Медовых покоях, заселить в которые предполагалось прежде всего своих — то есть ирландцев из Кельтики и ИРА. Квартплата предполагалась минимальной, а доходы от неё должны пойти на содержание дома и ряд благотворительных проектов ИРА.

Попаданец потерял на Олимпиаде чуть меньше полутора тысяч долларов, но приобрёл колоссальный авторитет. По его мнению, сделка оказалась удачной.