На границе Луизианы помощники шерифа перехватили большой кортеж из полутора десятков автомобилей и трёх Грейхаундов.

Баррикаду соорудили по всем правилам — на повороте, без возможности объехать. А всего-то — несколько не слишком толстых брёвен с обрубленными заострёнными сучками, скреплённые цепью. Легко оттащить и перевезти, а на таран уже не пойдёшь.

— Здорово, парни, — Уоррингтон, улыбаясь, выбрался из переднего автомобиля, нарочито скромного Форда, — вас предупреждали?

— Дюк Уоррингтон? — Немолодой шериф, не подходя ближе, окинул его колючим взглядом, не пытаясь скрыть неприязнь.

— Он самый, — Дюк лихо сдвинул на затылок широкополую шляпу, подставляя бледное лицо южному солнцу. После Нью-Йорка, где зима неохотно сдавала свои позиции, на подъезде к Баттон-Ружу казалось особенно жарко.

— Вся эта свадебная кавалькада тоже ваши?

— Мои, — Заулыбался начинающий политик, — если только не приблудился кто по дороге.

— Мда… и сколько вас?

— Три десятка парней из Молодой Гвардии и сопровождающие. Ну знаете…

— Наёмные щелкопёры, телохранители, парочка медиков…

— Угадали, — Засмеялся Дюк, которого эта ситуация, казалось, только развлекала, — кто ж отпустит такую ораву мальчиков из хороших семей без свиты!

— Смотрите, — Невнятно сказал шериф и дал отмашку. Помощники опустили автоматы и… показалось, или в окно одной из служебных машин втянулся пулемётный ствол? Может быть, может быть… времена нынче неспокойные.

— Уроды, — Охарактеризовал службу шерифа заместитель Дюка, когда шеф сел рядом на заднее сидение.

— Не скажи, — Уоррингтон откинулся назад, разом перестав быть рубахой-парнем, — всё они правильно сделали, шериф большой молодец.

Видя, что навязанный Старшими Братьями зам не въезжает в ситуацию, пояснил:

— Парням дал понять, что в Луизиане всё очень жёстко. Не слишком-то приятно и отчасти обидно, но что — не нашлось бы среди наших пары-тройки дурней, ввязавшихся в неприятности? Это в Нью-Йорке мы знаем границы, которые нельзя переходить, да и копы знакомые. А здесь? Нет, всё правильно. И им спокойней, и парни немного притихнут.

— И местные довольны будут, — Подал голос шофёр, — я сам в такой вот глухомани вырос. Чуть не главная радость — услышать, как наши надрали задницу столичным снобам. Неважно как — хоть в спорте, хоть на кулачках, хоть как-то!

— Слыхал? — Уоррингтон ткнул зама в бок локтем, — Глас народа — глас божий! Молодец шериф.

— Молодец-то он молодец…

— Эй! Я не говорю, что он наш друг! Может, козлина первостатейный и будет нам палки в колёса вставлять. Но ход грамотный.

* * *

— Левее устанавливай! — Зак суетился у кинокамеры, капая на мозги оператору, — Да от входа левее, балбес! Лево, это если встать напротив губернаторское резиденции!

Мы приехали чуть раньше основного состава и теперь снимаем — вроде как для истории. Отчасти так… а отчасти нужно дистанцироваться немножко. Показать, что мы приехали с делегацией, но не в её составе. А то мало ли… поговорка «Первый блин комом» не пустом месте родилась.

Уоррингтон безусловно талант, но Старшие Братья не пожелали отдавать многообещающий проект на откуп ему одному. Каждый посчитал долгом внести свою лепту — кто для галочки, а кто-то желая застолбить местечко. Для себя ли, для сына, племянника… ради параграфа в учебнике истории, наконец.

Добрая половина молодогвардейцев Дюку почти незнакома. Или знакома, но считает своим командиром не его, или… Даже не знаю, сколько таких или набралось, но брату придётся тяжело.

Тот случай, когда у победы много отцов, а у поражения оди, определённый заранее.

Наконец, украшенный лозунгами транспорт начал въезжать на площадь перед резиденцией губернатора. Ход чисто рекламный, для съёмок — через несколько минут автобусы и автомобили развезут народ по гостиницам и пансионатам. Некоторых, так и вовсе к окраинам.

Три десятка молодогвардейцев и ещё большее число сопровождающих, среди которых нашлось место не только профессиональным силовикам и медикам, но и корреспондентам. В эту могучую кучку я впихнул и Раппопорта, а то его газета живёт пока всё больше на дотации и в долг.

Пообщается с золотыми мальчиками, заведёт какие-никакие, но связи. Так-то есть… но пока братья воспринимают его как мою креатуру, а не как самостоятельного игрока. Может, в качестве редактора и владельца собственной газеты Дэна будут воспринимать иначе?

Совладельца, если быть точнее… моя вера в Раппопорта не закончилась разовым взносом на открытия бизнеса. Теперь у меня пятьдесят процентов плюс один голос.

— А я тебя знаю, — Уставился на меня чумазый мальчишка из тех, кому можно доверить роль Гекльберри Финна и снимать тут же, не гримируя, — ты Эрик Ларсен!

— Я знаю, что я Ларсен, — Отмахиваюсь, наблюдая за работой Зака. Потом спохватываюсь — ценный же кадр! Может быть… — На тебе четвертак и присмотри тут за порядком.

— Уу… — Четвертак исчез, как и не было, а мальчишка принялся нарезать круги вокруг, шумно отгоняя собак и конкурентов. Время от времени Гекльберри поглядывал на меня — вижу ли его старания?

На крыльцо резиденции вышли чиновники во главе с губернатором, и Лонг вместе с Уоррингтоном сцепили руки в рукопожатии, замерев для кинооператора и фотографов. На лице Дюка энтузиазм и задор, Лонг демонстрирует вежливость и лёгкий, едва уловимый скептицизм.

— Что ж… пройдёмте, — Пригласил губернатор командиров гвардии.

— Эрик! Зак! — Уоррингтон повелительно махнул рукой. Лонг только хмыкнул на такое нахальство, и кивком подтвердил приглашение.

— Мы отдельно, — Сходу пояснил Зак, — Вместе приехали, дружим, но отдельно. Кинокамеру можно? Жаль…

— Зачем? — Коротко поинтересовался Лонг, когда мы расселись в его кабинете, обставленном очень просто и немного провинциально. Зак открыл было рот, но тут же захлопнул — вопрос задан явно не ему.

— Желание сделать мир чуточку лучше, — Начал Дюк.

— Зачем? — Ещё раз повторил Лонг, уже жёстче. Некоторое время они с Уоррингтоном бодались взглядами, и в этот поединок никто не встревал.

— Хорошее начало для политической карьеры, — Ровным тоном ответил наконец Дюк, и только разом вспотевшее лицо показало, как непросто далось ему это мнимое спокойствие.

— Хорошее? — Губернатор усмехнулся кривовато, — Покрасоваться перед камерами и уехать с кучей рекомендательных писем не выйдет, придётся работать. Готовы?

— Да, мистер Лонг, — Голос Дюка всё такой же ровный.

— Посмотрим, — Политик усмехался, уже не скрываясь, — Вечером в ратуше будет дан ужин в вашу честь, так что не смею вас задерживать.

Отпустив молодогвардейцев, Лонг задержал нас с Заком, и беседовал уже совсем по-другому. Оказалось, он прекрасно разбирается в искусстве и полон идей, как сделать кино не только развлекательным, но и назидательным. Ожидаемо от баптиста…

— … нет, нет и ещё раз нет, — Горячился Зак, — мистер…

— Зовите меня просто Хью.

Одуванчик просто кивнул.

… — нет, Хью, ваше баптистское мировоззрение понятно мне, но оно очень слабо вяжется с киноискусством! Развлекая — развивай, вот лозунг кино. Вы же предлагаете сосредоточиться на морали…

Спорили они азартно, но явным при этом удовольствием и симпатией к собеседнику. Я взял на себя роль стороннего арбитра и развлекался, особо этого не скрывая.

— До завтра, мистер Лонг, — Тяну Зака за рукав, — у васещё наверняка встречи на сегодня.

Взгляд губернатора метнулся на настенные часы, и брови чуть дёрнулись вверх.

— Я тут больше за компанию, мистер Лонг, — Задерживаю чуть его руку при прощании, — но если кому будет интересно, завтра с утра проведу на стадионе легкоатлетическую тренировку для желающих.

Желающих оказалось больше, чем я рассчитывал. Радио здесь, в глубинке, признак если не роскоши, то нешуточной зажиточности. Местные фермеры оценивают её в три этапа: есть трактор, есть автомобиль, и есть радио. Если всё это имеется, то это уже уважаемый член общества, с которым здороваются загодя, ярдов за десять.

Рассчитывал я на таких вот… уважаемых, да забыл про громкоговорители городской сети радиовещания, развешанные на столбах, да про слухи. На стадионе собралось тысячи полторы народа — по большей части любопытствующие, засевшие на трибунах едва ли не с попкорном.

Преодолев лёгкую нервозность, хлопаю в ладоши, привлекая внимание.

— Господа! Раз уж нас собрался здесь целый полк, давайте выстроим иерархические структуры! Предлагаю подойти поближе тем, кто так или иначе связан с тренерской деятельностью. И громкоговоритель… есть здесь где-нибудь громкоговоритель?!

— Боб! Боб, бегом с трибун сюда! Тащи свою костлявую задницу, с мегафоном стоять будешь!

— Однако, — Кошусь уважительно на смутившегося орателя и демонстративно прочищаю ухо мизинцем.

— Джесс, — Со смешком поясняет учитель физкультуры, известный в прошлом (в пределах штата) спортсмен, — в церковном хоре поёт.

Разминку я проводил, то и дело замирая, чтобы фотографы успели сфотографировать нужное, а горластый мелкий мужичок с громкоговорителем продублировал мои слова. Тщательно подобранные шутки и импровизации придавали довольно обыденому действу что-то ярмарочное, и кажется, народ доволен.

— Мистер Ларсен, не окажете ли честь… — Потеющие спортсмены, преодолевая робость, предложили устроить благотворительные соревнования с моим участием. В Штатах любят такие вещи — приедет заезжая знаменитость, и давай выступать…

Порой достаточно выйти на поле и толкнуть речь минут на три. Всё!

Местный матч школьных команд по бейсболу получил небывалый приток зрителей, которые чувствуют себя причастными… к чему-то там. Расходятся потом довольные, рядовой матч вошёл в местную историю, а благотворительная организация собрала приличную сумму.

Так что готов и не к такому… в программе (составленной и заверенной загодя) у меня не только посещения спортивных состязаний местного масштаба, но и церковные службы. Поучаствовать в соревнованиях на этом фоне… ну что может быть естественней?

— С удовольствием, парни, — Соглашаюсь на предложение, — Побегаем! Правда, рекордов не обещаю, у меня нынче восстановительный период.

— Мы понимаем! — Ишь как дружно, в один голос!

— А кстати, в баскетбол у вас играют? Давненько с мячиком по площадке не бегал. Не… в бейсбол не умею, я ж датчанин, у нас его почти не знают. Если только научите — давно хотел, да всё недосуг было.

Вырвался с трудом уже к двум часам, успев поучаствовать в нескольких матчах по баскетболу и побросать мячик на бейсбольном поле. Как меня заверили — для новичка очень хорошо! Но самодовольные физиономии игроков, обставивших заезжего меня, достаточно красноречивы.

— … губернатор в парке, проводить? — Скороговоркой отвечает вчерашний мальчишка, дежуривший у отеля, на мой вопрос.

С трудом давлю улыбку и чувствую лёгкую неловкость. Лицо у мальчишки умненькое, а в школу, поспорить можно, уже не ходит. Работать надо…

Впрочем, в США этого времени предостаточно малограмотных, а то и вовсе неграмотных, даже среди молодёжи. Читать-писать умеет… хватит, всё равно на школу денег нет, а так хоть на отцовской ферме рабочие руки нанимать не придётся. Ну или так… на улицах крутится.

— Проводи, — Серебряный доллар взлетает вверх… и исчезает в воздухе. Восхищённо цокаю языком и показываю на ходу несколько простеньких фокусов с монетами и картами, поясняя суть — таланты надо поощрять!

— Добрый день, сэр, — Издали улыбаюсь прогуливающемуся Лонгу. Охрана есть, но негласная и… непрофессиональная. Хотя чего это я?! Политик-радикал, построивший карьеру на популизме и близости к народу, ну как ему отгораживаться от избирателей? Не поймут, — Вы звали меня.

Слегка приподнятые брови…

— С открытым забралом, сэр… или я неправильно понял ваши слова?

Меня рассматривают как диковинное насекомое, будто не зная ещё — восхититься или гадливо прихлопнуть тапком. Улыбаюсь открыто, и Лонг, что-то для себя решив, жестом приглашает подойти.

Некоторое время молча прогуливаемся, переглядываясь. Улыбаюсь безмятежно… но потроха сводит от страха. Да, да; нет, нет… а ну как нет?! Да не просто нет, а — с проблемами!?

— Похоже на правду, — Произносит наконец Лонг, — Ну и зачем?

— Кто, если не вы? — Останавливаюсь на секунду, глядя ему в глаза, — Вы видите хоть одного человека, способного остановить всё… это? Зарождающаяся диктатура правительства, ФРС… кто?

— А вы, значит, решились? Датчанин?

— Если штормит Рим, круги по воде расходятся до самых отдалённых провинций.

Прямо не говорю ни я, ни он, только косвенно. Меня учили, но… ох, до чего же этих «Но» много! Учили говорить с журналистами, с молодёжными лидерами, с потенциальными агентами влияния… Но никак не с политиками высшего эшелона и другого времени. К тому же, недоучили.

— Социалисты?

— Втёмную. Идеалисты, готовые пожертвовать своими жизнями, в некоторые моменты истории просто необходимы. Дальше — сами решите.

Задумчивый кивок и взгляд…

— Социал-демократ, — Понимаю без слов, — случай свёл.

— Буду рад сотрудничеству, — Улыбается, протягивая руку.

— С удовольствием, сэр… неофициально.

Еле заметно прикрытые глаза и полуулыбка… всё ясно без слов. Согласие на сотрудничество получено. Риск… не ушёл в прошлое, но сейчас тот случай, когда — надо.

Лонг с его административными талантами и желанием изменить к лучшему жизнь простых людей, встав во главе США, может изменить к лучшему весь мир. И стоя рядом с ним, пусть и наособицу, я смогу повлиять на его решения — надеюсь, к лучшему.