Разложив на столе штабные карты, пытаюсь увязать полученные данные с имеющимися силами. Разведка у меня поставлена неплохо… но к сожалению, только у меня. Данные, поступающие из штаба, обрывочны и подлежат проверке.

Битва за Вашингтон принимает всё более и более ожесточённый характер. План блокады административной столицы США провалился из-за низкого уровня исполнителей. Увы и ах… если американские военные не блещут профессионализмом, то американские ополченцы тем более.

Много отменных стрелков, высок уровень технической грамотности, в достатке личного мужества. Среди иммигрантов, воющих на нашей стороне, хватает людей, имеющих опыт Великой войны. А вот боевой слаженности нет.

Армия США, несмотря на невысокий средний уровень бойцов и тем паче офицеров, оставалась всё-таки армией профессиональной, и со слаженностью там всё в порядке. По сравнению с нами, разумеется.

Успехи первых дней сменились досадными поражениями. И чёрт бы с ними, потерянными территориями, в Гражданской войне это не так критично, особенно если речь идёт не о графствах и штатах, а всего-то пригородных районах. Не критично.

А вот терять людей мне не понравилось… Потери у моего ополчения, как только мы выкатились за пределы городских кварталов, оказались в разы выше, чем у армейцев. Слаженность, превосходство в артиллерии, связь… Хвала небесам, что хоть по авиации у нас паритет.

Потеряв людей в прямых боевых столкновениях, вынужден был поменять тактику. Единый кулак и прочие, безусловно разумные и правильные тактические схемы, пришлось временно отложить.

Новую тактику назвал «роевой», имея в виду, что у всех пчёл улья есть общий враг и единая цель, но пчёлы клином не летают. Командиры, вплоть до уровня взвода, а кое-где и отделения, получили куда больше свободы.

Подобное, пожалуй, возможно только в условиях гражданской. Дела грядущего, с качественной связью и отрядами профессионалов, отдельно.

Теперь не пытаемся «стоять насмерть», если только не защищаем стратегически важные точки. В ответ на удар единым кулаком расходимся, но наступление республиканцев вязнет в глубокой обороне. Обстреливаем наступающих с флангов, просачиваемся в тылы противника, устраиваем миномётные засады.

Тактика, что ни говори, не идеальная, недостатков масса. А что делать? Ополчение, оно и есть ополчение, и чтобы сколотить более-менее боеспособное войско, нужно как минимум несколько недель полноценных тренировок. На полигонах, со знающими командирами… Нет ни полигонов, ни командиров, ни времени.

Впрочем, несмотря на все проблемы, тактика работает. При действиях малых отрядов раскрываются индивидуальные таланты наших бойцов и командиров. Армейцы же напротив, приучены действовать так, чтобы чувствовать «локоть» соседнего подразделения. Привыкли действовать по шаблонам и переть в лоб. При ударах во фланг теряются, а просочившиеся в тыл группы способны вызвать у республиканцев панику.

Роевая тактика, при всех своих недостатках, своё дело делает. Полк мой достаточно надёжно блокирует войска Макартура по линии Флорида-Авеню от университета Западной Вирджинии до Говардского университета. Отдельные отряды армейцев добираются порой до Ле-Дройт Парка, но вязнут в нашей обороне. Выбить нас из университета Западной Вирджинии даже не пытаются.

Траншеи, баррикады, противотанковые ежи из рельсов и множество снайперов пугают противника. Здесь самое раздолье для малых групп, ну или полноценной операции — с тяжёлой артиллерией, налётами авиации и тяжёлой штурмовой пехоты.

Наше направление считается второстепенным и «вроде как» мы только блокируем войска Макартура. Как по мне, можно было бы скрытно подтянуть войска к университету Западной Вирджинии — благо, есть возможность провезти их по железной дороге, да и университетские стены сами по себе та ещё крепость. А уж после того, как поработали мы… в лоб не возьмёшь, однозначно. Но у командующего свои планы, и очень надеюсь — грамотные.

— Майор, сэр, — Заглянул ко мне ординарец, — Лебовски с донесением.

— Сэр! — Радостно отсалютовал поляк, вваливаясь с помещение, — Я тут полазил по тылам янков, такое надыбал — ахнете!

Лебовски чернорабочий, малообразованный и не выучивший толком английский, несмотря на более чем десятилетнее пребывание в стране. Неказистый, совершенно лишённый знаменитого польского гонора, он оказался потрясающим разведчиком и отчаянным храбрецом.

— Пленный, значит, показал, — Поминутно шмыгая носом, докладывал он, — Но я это! Не довёл. Убили падлу. Снарядами начали садить, да воот такусенький осколочек аккурат под ухо вошёл. Глянул, а он уже не живой.

— Так вот, значит, — Вздохнул Лебовски и тут же оживился, — Но я успел записать! Капралишка из штабных, что-то там принеси-подай… ну знаешь, командир! Не те, что карты рисуют и ваще делом заняты, а те, что кофий подносят да жопы начальству подтирают.

— Такие порой больше иного офицера знают, — Подбадриваю поляка.

— Ну дык! — Вскинулся он, — А я о чём! Трусоват капралишка, я даже удивился сперва — чегой-то он далеко так от штаба забрёл?

— Какого штаба?

— Дык Макартура! — Удивился Лебовски. Вздохнув еле заметно, киваю — говори дальше. При всех своих талантах, поляк на диво косноязычен.

— А он, значица, — Продолжил разведчик, — макли провернуть собирался. Спёр что-то, значица, и одно сперетое на другое менять собрался. Известное дело — кому война, а кому мать родна!

— А говорливый какой! — Лебовски снова пригорюнился, сожалея о погибшем «языке», — Я его только-только затащил в развалины, да представился — дескать, разведчик из полка Ларсена, так он сперва обсикался, а потом как почал говорить, так только слухать успевай! Я, значица, много всякой фиготни наслухался. Кто с кем спит… из этих! Их мужиков! Я ж поначалу даже подумал, что капралишка тоже из слабозадых, ан нет, просто все слухи собирал.

— Кто с кем спит, это тоже полезно, — Чуть морщусь, — Не нам, конечно, но при штабе генерала и это говно в ход пустить сумеют.

— Говно! — Хохотнул Лебовски, — Точняк! Ну эт ладно, эт запомнил, но то потом… О чём бишь я? А! Макартур завтречка поутру со штабом всем, к вокзалу Юнион подъехать должен. Аккурат к тому месту, где все путя в один сходятся. Так может того… снайпера?

— Может… спасибо, Якуб.

— Снайпера, снайпера… — Вздыхаю. Снайперов у нас много, и бороться с ними худо ли, бедно ли, но научились. Классика жанра — неприметная одежда с более скромными знаками различия, да «подсадные», — Миномёты бы, да где б их взять?

С миномётами у нас туго, как и с артиллерией вообще. Миномёты почему-то не в чести у американской армии. Буквально несколько лет назад заинтересовались, потом испытания… Говорят, закупили у французов лицензию и что-то там производят, но в войсках, а значит, и в трофеях, их маловато.

У меня на весь полк полусотни не наберётся, притом вообще любых — вплоть до экспериментальных образцов, трофейных с Великой войны и вовсе уж мелкокалиберных. И это у меня, «хомяка»!

Добрая половина — говно откровенное, но на безрыбье… Правда, боеприпасов до хрена и больше. Таких же разнокалиберно экспериментальных.

— Снайпера, снайпера, — Раскладываю на столе крупномасштабную карту вокзала и окрестностей. Быстро понимаю, что ни снайпер, ни пулемётчик там «не сыграют». Строения, железнодорожные насыпи… В общем, сложно. А штабные у Макартура, при всей моей к ним нелюбви, всё-таки профессионалы.

Блокировать три-четыре точки, из которых вокзал простреливается, догадаются. Как и просчитать «мёртвые» для снайперов зоны. Не годится…

— Блять! — Вырываться на русском и на миг холодеет спина. Затем вспоминаю, что я уже «официально» знаю русский и успокаиваюсь.

Не знаю, сколько времени сидел над картой, но…

— Японцы! Точно! Эрни! — Голова вестового тут же показывается в приоткрытой двери, — Дуй за Шимански из инженерного батальона! Скажи, пусть самых головастых с собой берёт!

Пятнадцать минут спустя возник Шимански — благо, базируется штаб инженерного батальона в соседнем здании университета Западной Вирджинии.

— Шеф? — Ларри человек гражданский до мозга костей, ему все эти «Сэр» претят. Ну а мне всё равно, никого не «цукаю» за подобную ерунду.

— Есть вводная, — Встав из-за стола, начинаю прохаживаться, — Куча боеприпасов для миномётов всех видов, но нормальных миномётов почти нет. Нужно проверить, есть ли возможность обойтись БЕЗ миномётов.

— Можно, — Ответ уверенный, — Лететь будут недалеко и херово, но можно.

Выдыхаю незаметно… информация, прочитанная некогда в сети, оказалась не совсем фейком!

— Значит, — Киваю с уверенным видом, — нужно решить эту задачу, притом как можно быстрее, в считанные часы. К примеру — положить снаряды для миномётов на листы шифера под углом, подвести к ним электрический ток и жахнуть. Можно одновременно?

— Миномётная засада? — Моментально соображает он, — Дельно! Можно, конечно! Срочно?

— Срочно. Никому пока, ладно? — Кивок и отблеск причастности к Тайне в глазах, — Есть возможность устроить засаду на Макартура. Знаем — где и когда.

— О… — При всей своей «штатскости» и неприятия к военщине», Шимански не лишён тщеславия. Стать человеком, причастным к такому…

— Сэр, есть, сэр! — Радостно орёт он и нарушает пафосность момента, — Ну я побежал?

* * *

— Приехали, сэр, — Один из охранников тронул Макартура за плечо. Генерал нехотя приоткрыл глаза и выскочил из грузовика, усмехнувшись подъехавшим легковушкам с «штабом».

Маскировка такого рода ему не по нутру, но снайперы… Чёртовы комми!

Маскировку Гровс придумал дельную, ну кто заподозрит в неприметном капрале, крутящемся с бумагами около штабных офицеров, самого командующего? Дельно, но… неприятно, чёрт побери! Командующий он или кто?! Чёртовы комми!

Макартур знал, что не «комми», а республиканцы начали первыми выбивать командование противника, но… как они смеют!? Он — имеет право! А они — бунтовщики и мятежники, воюющие не по правилам!

— Сволочи…

— Сэр, — Испуганно покосился двойник, едва не роняя бинокль.

— Успокойся, Марти, не тебе.

— Да, сэр, — Успокоившийся двойник снова встал в позу полководца (как её понимал недавний бухгалтер), время от времени поводя руками, кивая и жестикулируя. Вблизи это выглядело откровенно убого, но пока срабатывает.

Макартур насмешливо покосился на двойника. Дурашка… считает себя героем. Пусть! Медали, ордена… не жалко! Подойдя к стереотрубе, он сделал вид, что поправил её, и через минуту уступил место «командующему».

Серия хлопков, слившихся почти воедино, насторожила Макартура, а воздух почти тут же наполнился воем летящих снарядов. Ловкий и подвижный, несмотря на возраст, командующий ужом ввинтился в воронку, оставшуюся после бомбёжки противника.

— Аа! Не хочу! Не хочу умирать! — Двойник бухгалтер, обезумев от ужаса, упал на Макартура и бился, как припадочный, пытаясь вытеснить конкурента из неглубокой воронки, — Не хочу!

Почти одновременные взрывы более чем тысячи мин, просыпавшиеся на площадь чуть больше акра, поставили точку в споре. Близким взрывом убило обоих командующих — настоящего и фальшивого. А потом были ещё взрывы, ещё и ещё…

Штаб Макартура перестал существовать.