Мальчик остановился перед обшарпанной дверью, кое-как сколоченной из обрезков дубовых досок. Дом смотрел на улицу несколькими окнами — выбитыми и темными, у покосившегося крыльца буйно разрослись сорные травы. Солнце уже высоко поднялось, наконец-то освещая эту часть города. Юноша неспешно потянулся было, открыть дверь… но вдруг понял, что из печной трубы валит дым. А изнутри доносится запах свежего жареного мяса… он сглотнул. Дверь открыть все-таки не решился, а любопытно заглянул внутрь, через наспех забитое окно первого этажа. За широкой щелью виднелась кухня, бедно обставленная. Внутри все оказалось неожиданно чисто, хотя и очень просто. Стоял деревянный стол, пять стульев вокруг него, по углам просторной комнаты были устроены лежаки, покрытые цветастыми одеялами. Чувствовалась женская рука. У печи был постелен коврик, именно оттуда валил и валил этот… запах.

Парнишка жадно глотал обжигающий воздух, когда дверь отворилась и через порог перешагнула невысокая пожилая женщина, длиннорукая, с простым добродушным лицом. Нескладную фигуру окутывал видавший виды плащ, выгоревший и полинявший, когда-то имевший, несомненно, яркий и сочный алый цвет. Маленькие пронзительные глаза прямо смотрели на мальчика…

— Настоятельно советую вам, юноша, не ждать второго приглашения, — улыбнулась старуха.

Парень стоял, как вкопанный…

— Киан, мальчик мой! — почти крикнула женщина, раскрывая объятия.

И тогда он вдруг опомнился и понял, что перед ним все-таки его, а не чужая, бабушка. Он крепко обнял её, и лишь затем с прежним любопытством заглянул в дом. Теперь он заметил и шикарный букет алых роз, что стоял в общей комнате, где он обычно коротал свои ночи. На посыпанном мурашками лице просочилась самая великая из всех радостей Мира, детское счастье было повсюду вокруг Киана…

— Но… откуда… все это? — сказал вслух мальчик, встречая от бабушки лишь прежнюю улыбку.

— Он просил не говорить… но… заходил совсем недавно, вон он, — и женщина жестом показала в конец улицы. Парень медленно обернулся…

Там, в конце пыльной тропы, улыбаясь толи восходящему солнцу, толи себе, — стоял бедно одетый парень, лет восемнадцати. Он настороженно наблюдал за домом Киана, держа в правой руке высокий дорожный посох. Подле ног его стоял темный пес, — Абсол, — и мальчишка вспомнил монстра памятной болью в груди. Юноша еще постоял немного и накинув на голову капюшон своего плаща, пустился под гору… их путь лежал на север.