«всё наяву ты тоже наяву…»
всё наяву ты тоже наяву
как странно что я всё ещё живу
а значит постепенно умираю
под скрежет ежедневного трамвая
под щебетанье суетное птиц
под шелест недочитанных страниц
под сводки истеричных новостей
под голоса (не вовремя) гостей
всё наяву мы падали в траву
без разницы мгновенья или годы
вся жизнь как продолжение полёта
с высокого моста в глухую воду
в свинцовую осеннюю неву
как странно но я всё ещё живу
«однажды лирика уходит…»
однажды лирика уходит
и остаётся ерунда
поэт пером впустую водит
туда сюда
стучит в открытые ворота
на грани бездны водку пьёт
дрянная в сущности работа
сизифов пот
впадает в неуместный пафос
в бессмысленное шутовство
казалось бы корпел старался
ан — ничего
выходит ночью на дорогу
невыносимо одинок
не нужен ни себе ни богу
ни так ни впрок
без цели тащится устало
в глухую сумрачную хмарь
где ледяная рябь канала
тоска фонарь
«осень с шипением входит в дверь…»
осень с шипением входит в дверь
поезда на Калище.
кому тождественна ты теперь?
какого резона ищешь
на Старо-Калужском своём шоссе
в сером бетонном доме,
чьё отраженье в твоём лице,
что тебе снится, кроме
птицы, что бьётся в твоё окно?
впрочем, мне всё равно.
осень. с шипением двери за-
крылись, сейчас поедем.
скрежет пронзительный, голоса,
волосы ярче меди
у девочки рядом сидящей, но
в жесте, неуловимо, —
ты. впрочем, мне всё равно.
в воздухе горечь дыма.
помнится, астры — твои цветы.
только это не ты.
осень. солнечный день. в окне
мимо — дома, деревья.
с чем мы останемся по весне,
в чём нас рассудит время —
мера и лекарь, палач и… чем
там его называют?
если совсем ничего — вообще,
даже твой облик тает.
если уже навсегда темно.
жаль — тебе всё равно.
«формально это всё не о тебе…»
…формально это всё не о тебе,
не про тебя.
про «а» и «б» сидели на трубе,
про тех ребят,
что проходили мимо через сквер
и дальше — прочь,
про солнце, что садится, например,
в глухую ночь.
формально эти строки ни о чём —
слова, слова.
в них неглубокий смысл заключён:
всё — дважды два.
история про белого бычка —
мура, баян
про жизнь, что так глупа и коротка,
как наш роман.
«сначала тебя поднимут потом снесут…»
сначала тебя поднимут потом снесут
откинут заслонку закинут поленом в печь и
чади источая бурый густой мазут
палёной речи
«в мерном рокоте прибоя…»
в мерном рокоте прибоя
нет ни выдры ни бобра
только небо голубое
ровно то же что вчера
да медузы всех расцветок
переливами полны
от рассвета до рассвета
в мерном рокоте волны
я гляжу на море косо
изнываю от жары
задаюсь одним вопросом
где же выдры где бобры
«там бабушка мучила рыбу…»
…там бабушка мучила рыбу
для кошек варила обед
и вонь намекала на гибель
того что прошло чего нет
каникулы дачное лето
пятнадцать минут до реки
четыре часа до обеда
и вечность до школы беги
по небу где мячик футбольный
с востока на запад летит
где если споткнёшься — не больно
где ты — малолетний бандит
для нервных соседей и кошек
где так беззаботно душе
где счастье на счастье похоже
и мне ещё девять уже
«мне и с другими темно и с тобой…»
…мне и с другими темно и с тобой —
будто совсем ослеп
не получается хвост трубой
в это тусклое небо
видимо выработан ресурс
аллес — пора на слом
знаешь порой ускользает пульс
и холодеет лоб
что ли не достаёт чего-то
выстужен что ли жар
…давеча видел тут труп у входа
в метро славянский бульвар
«был внутри, теперь снаружи…»
был внутри, теперь снаружи. —
та же самая фигня.
тот же дождик морщит лужи.
так же дела до меня
никому, и в этом мире,
нет, и это хорошо.
дважды два — опять четыре.
опа, кажется, стишок.
или нет. продолжим дальше.
я курил, считал ворон,
вопрошал: а был ли мальчик —
сам себя — что вышел вон,
и уже не возвратится
ни во сне, ни наяву.
жизнь моя мне только снится.
если я вообще живу.
09.05
Начинается салют.
Все восторженно кричат.
Пьяные «ура» орут,
Очень пьяные мычат.
Я гляжу из-под руки
В сумрак неба, за окно.
Пусть я трезв, но я таки
Вместе с ними заодно.
«тянется низкая нота…»
…тянется низкая нота, словно струна
вибрирует в заунывных руках акына.
это такая местность, ландшафт, страна,
мутная пелена, не погода — климат.
вязкий суглинок, низкое небо, дождь.
с октября по апрель солнца как ни бывало.
как ты там в этой слякоти, брат, живёшь?
что тебя согревает — спирт, одеяло?
женщина с утомлённым за жизнь лицом?
пальцы её холодны, как вода в заливе.
это судьба-злодейка, в конце концов,
сказать по-другому — условия краевые.
отсюда и мутная одурь в глазах, и сны
неотличимы от монотонной яви.
так щуке, к примеру, не отличить от блесны
жертву свою, и это — в перечне правил.
с тем и проходит в сумерках до темна
большая часть будней, как песня, длинных.
тянется низкая нота, звенит струна,
вибрирует в заунывных руках акына.
«мне с тобой хорошо…»
мне с тобой хорошо
так, что хочется умереть.
я за тем и пришёл,
и это надо отметить.
ставь алкоголь на стол
и закусь, да поспеши.
давай дерябнем по сто
за помин души.
давай вздрогнем за нас,
за твою печаль.
я скоро, уже сейчас,
отчалю.